Библиотека фантастики - Гражданская кампания

Хорошо, что они не начали с того, что показали Майлзу целую колонию жуков. Или еще хуже — их королеву. Они могли провернуть дело с королевой масляных жуков попозже, а пока они только протащили своего предполагаемого спонсора по немногим психологическим ухабам. — Эти штуки едят почти любой вид низкосортного органического пищевого вещества. Зерновую мякину, обрезки травы, морские водоросли — назовите сами что хотите. Затем в их кишечнике органическая материя обрабатывается специально подобранным комплексом симбиотических бактерий в… в творог масляных жуков. Который они срыг… выдают через рот и пакуют в специальные ячейки в их улье, а эти ячейки уже просто собирать. Сырой творог масляных жуков…

Энрике, что было совершенно излишне, показал на последний кусочек, все еще лежащий на фольге.

—… Является совершенно съедобным в уже в этой стадии, — продолжил Марк более громко, — хотя он может быть далее приправлен или обработан. Мы рассматриваем более сложное развитие продукта, добавляя бактерии, чтобы обеспечить желательные вкусовые разновидности творога непосредственно в кишечнике масляного жука, так что необходимости в указанной стадии может и не быть.

— Жучиная рвота, — сказал Майлз, борясь с указанным эффектом сам. — Вы накормили меня жучиной рвотой. — Он коснулся ладонью губ и торопливо влил в себя глоток вина. Посмотрел на масляного жука, на оставшийся кусочек творога — и отпил большой глоток. — Вы с ума сошли, — сказал он убежденно. Он отпил еще раз, тщательно перекатывая вино во рту в течение долгого времени, прежде чем сглотнуть.

— Это делается так же, как мед, — сказал Марк отважно, — только по-другому.

Майлз наморщил брови, рассматривая этот аспект. — Совсем по-другому. Подождите. А в том ящике, который вы принесли, тоже были эти рвотные жуки?

— Масляные жуки, — холодно поправил Энрике. — Они упакованы с наибольшей эффективностью…

— И сколько… жуков?

— Мы вывезли двадцать королев в разных стадиях развития, когда покинули Эскобар, с каждой примерно до двухсот рабочих насекомых, — объяснил Энрике. — В пути они очень хорошо себя вели — я так гордился девочками — они более чем удвоили свое число. Очень заняты были!! Ха-ха!

Губы Майлза зашевелились в расчетах. — Вы привезли больше восьми тысяч этих отвратительных штук в мой дом?

— Вижу, что тебя волнует, — вставил Марк быстро, — и ручаюсь тебе — это проблемой не будет — Вряд ли ты можешь это видеть, но что тогда будет проблемой?

— Масляные жуки исключительно контролируемы, с экологической точки зрения. Рабочие жуки бесплодны; только королевы могут воспроизводиться , и они партеногенетичны — не плодовиты, пока не обработаны специальными гормонами. Зрелые королевы не могут даже двигаться, если их не перемещает человек. Любой рабочий жук, которому повезет выбраться наружу, просто будет блуждать, пока не умрет, и конец этой истории.

Энрике изобразил расстроенную гримасу, представив такой печальный конец и пробормотал:

— Бедняжка — Чем быстрее, тем лучше, — сказал Майлз холодно. — Бр-р!

Энрике посмотрел на Марка укоризненно, и начал вполголоса, — Вы обещали, что он поможет. Но он точно такой , как и все другие. Близорукий, эмоциональный, неблагоразумный…

Марк остановил его жестом. — Успокойтесь. Мы еще не перешли к самой важной части. — Он обратился к Майлзу. — Здесь есть одна изюминка. Мы предполагаем, что Энрике сможет создать разновидность масляных жуков, которые смогут есть местную барраярскую растительность и преобразовывать ее в съедобное для человека продовольствие.

Майлз открыл рот, затем снова закрыл. Его пристальный взгляд стал острым. — Ну, дальше…

— Вообрази это. Каждый фермер или поселенец в глуши может разводить в улье этих жуков, а они будут ползать вокруг и объедать все дикорастущие чужеродные растения, которые представляют такую проблему для твоих людей, потому что их приходится сжигать и заниматься терраформирующей обработкой. И мало того, что фермеры получат бесплатную еду, они получат еще и бесплатное удобрение. Гуано масляных жуков делает с растениями нечто потрясающее — им стоит только его впитать, и они растут как сумасшедшие.

— О. — Майлз сидел, уставившись в одну точку. — Я знаю кое-кого, кто очень заинтересован повышением плодородия…

Марк продолжал, — Я хочу организовать компанию по развитию здесь, на Барраяре, и одновременно торговать имеющимися масляными жуками и создавать новые разновидности. С научным гением Энрике и таким деловым гением, как я, — и позвольте нам не смешивать эти две вещи, — о да, нет никакого предела того, чего мы можем добиться.

Майлз глубокомысленно нахмурился. — И зачем вы улетели с Эскобара, позвольте спросить? Зачем ты привез этого гения и весь его продукт сюда?

Энрике попал бы примерно на десять лет в тюрьму, если бы я не появился, но позвольте мне не входить в подробности. — У него тогда не было меня, чтобы вести бизнес. И приложение этого продукта к барраярским условиям абсолютно неотразимо, тебе не кажется?

— Если это заработает.

— Жуки могут обрабатывать органику земного происхождения уже сейчас. Мы создадим рынок как можно скорее и будем использовать прибыль, чтобы финансировать основное исследование. Я не могу составить график, пока у Энрике не будет большого количества времени для изучения барраярской биохимии. Возможно, год — два, чтобы, э-э, расселить всех жуков. — Марк коротко усмехнулся.

— Марк… — Майлз, нахмурившись, смотрел на закрытую коробочку с масляным жуком, лежавшую на столе. Из нее доносилось тихое царапанье. — Звучит логически, но я не знаю, подействует ли на логика на простой народ. Никто не захочет есть продовольствие, которое выходит из штуки вроде этой. Черт, они не захотят есть ничего, чего это касалось.

— Люди едят мед, — заспорил Марк. — И его тоже делают насекомые.

— Пчелы, они… они в чем-то симпатичные. Они пушистые и одеты в красивую полосатую форму. И они вооружены жалами, похожими на небольшие мечи, чтобы заставить людей себя уважать.

— А, понятно — фор-класс среди насекомых, — мило пробормотал Марк. Они с Майлзом обменялись язвительными улыбками.

Энрике произнес изумленным тоном, — Вы думаете, сделай я своих масляных жуков с жалами, барраярцам бы они больше понравились?

— Нет! — хором выпалили Майлз с Марком.

Энрике сел, выглядя несколько ошеломленным.

— Так, — Марк откашлялся. — План такой. Я устрою Энрике в подходящей лаборатории, как только у меня будет время, чтобы найти кое-что подходящее. Я не уверен, будет лучше организовать ее в Форбарр-Султане или Хассадаре — в последнем случае это увеличит деловую активность в Округе, чего ты так добиваешься.

— Верно… — согласился Майлз. — Поговори с Циписом.

— Я и собираюсь. Ты теперь понимаешь, почему я мысленно называю их денежными жуками? И как ты думаешь, ты хотел бы вложить в это деньги? Мелочь, вроде пристройки входа в подвал и всего такого.

— Нет.. не сейчас. Но все равно спасибо, — сказал Майлз нейтрально.

— Мы, знаешь ли, рассматриваем дом только как временное место.

— Без проблем. Или по меньшей мере… — его взгляд похолодел, — лучше бы их не было.

В последовавшей в беседе паузе Майлз вернулся к своей в роли хозяина дома, предложив закуски и спиртное. Энрике выбрал пиво, а потом достал обоих экскурсом в историю использования дрожжей в пищевом производстве, начиная с Луи Пастера, с побочными комментариями относительно параллелей между организмами дрожжей и симбионтами масляных жуков. Майлз пил много вина и был неразговорчив. Марк понемногу отъедал от огромной мозаики на подносе с изысканными закусками и подсчитывал, когда закончится его курс лечения по снижению веса. Или, может быть, он просто может устроить себе на ночь промывание желудка…

Наконец вошел Пим, явно выполнявший роль дворецкого в небольшом холостяцком хозяйстве Майлза, чтобы собрать тарелки и стаканы. Энрике с интересом оглядел его коричневую униформу и спросил о значении и истории серебряной вышивки на его воротнике и манжетах. Это на самом деле разговорило Майлза, и он рассказал Энрике о нескольких светлых моментах в истории семьи (вежливо опустив их видное место в неудачном барраярском вторжении на Эскобар поколение назад), прошлом Дома Форкосиганов и истории их герба. Эскобарец казался очарованным тем фактом, что рисунок «горы-и-лист» лег в основу графской отметки, которой опечатывались мешки с собранными в Округе налогами. Марк считал, что Энрике в конце концов развил светские манеры. Возможно он развил бы вскоре и другое. Можно было надеяться.

Когда , по расчетам Марка, прошло достаточно времени, и они с Майлзом почувствовали, что выполнили свой непривычный и все еще неуклюжий ритуал братских уз, он заговорил о разборке вещей, и вечеринка в честь возвращения домой завершилась. Марк отвел Энрике обратно в его новую лабораторию, и убедился, что он там хорошо устроился.

— Отлично, — от всего сердца заявил он ученому. — Дело пошло лучше чем, я ожидал.

— О, да, — сказал Энрике неопределенно. Его взгляд выглядел несколько туманно, и можно было воочию представить, как у него в голове пустились в танец длинные органические молекулы — хороший признак. Эскобарец явно выживет даже после травмирующей пересадки на чужую почву. — И мне пришла в голову замечательная идея, как заставить вашего брата полюбить моих масляных жуков.

— Великолепно, — сказал Марк, не совсем понимая о чем идет речь, и простился с ним. Он снова поднялся наверх — одновременно в свою спальню и к ожидающему его комм-пульту, чтобы позвонить Карин, Карин, Карин.

Глава 4

Айвен уже выполнил свое поручение по доставке в оперативный отдел Генштаба сотни каллиграфически написанных приглашений на императорскую свадьбу, которые должны быть впоследствии разосланы за пределы планеты избранным офицерским кадрам, когда столкнулся с Алексеем Формонкриевым, также выходящим из здания через сканеры безопасности в вестибюле.

— Айвен! — приветствовал его Алексей. — Вы-то мне и нужны! Подождите.

Айвен остановился на секунду в автоматических дверях, мысленно придумывая возможное поручение от Той, Которой Он Должен Повиноваться До Окончания Свадьбы на тот случай, если ему придется сбежать. Алексей не был самым смехотворно выглядящим занудой в Форбарр-Султане — несколько джентльменов старшего поколения соперничали сейчас за это звание — но он, разумеется, мог бы в этом смысле выступать в качестве дублера. Но с другой стороны, Айвену было чрезвычайно любопытно узнать, принес ли семена тот забавный плод, который он пару недель назад обронил в его ухо.

Алексей закончил переговоры с охраной и, слегка запыхавшись, заторопился на улицу. — Я только что со службы, а вы ? Могу я угостить вас порцией выпивки, Айвен? У меня есть кое-какие новости, и вы заслуживаете того, чтобы узнать их первым. — Он переминался с ноги на ногу.

Если Алексей заплатит, почему бы нет? — Конечно Айвен проследовал за Алексеем через улицу к удобному бару который офицеры оперативного отдела считали своей общей собственностью. Это местечко было одним из заведений, открывшихся через десять-пятнадцать минут после того, как оперативный отдел въехал в свое тогда новое здание вскоре после окончания мятежа Фордариана. Обстановка была преднамеренно слегка неаккуратной, подразумевая, что именно здесь мужчины держат свою линию обороны.

Они проскользнули к столику в задней части помещения; мужчина в хорошо скроенной гражданской одежде, который сидел, развалясь, у стойки бара, повернул голову в их сторону. Айвен узнал Би Форратьера. Большая часть городских бездельников редко бывала в офицерском баре, но Би можно было встретить где угодно. У него были чертовские связи. Би поздоровался с Формонкриевым жестом, который был пародией на воинское приветствие, а тот с энтузиазмом пригласил его присоединиться к ним. Айвен приподнял бровь. У Байерли была репутация человека, презиравшего тех, кто, как он выражался, прибывал невооруженным на сражение остроумия. Айвен не мог себе представить, зачем он обхаживал Формонкриева. Противоположности сходятся?

— Садись, садись — говорил ему Формонкриев — Плачу я.

— Тогда конечно, — сказал Би и мягко уселся. Он отвесил Айвену сердечный поклон; Айвен возвратил его с некоторой осторожностью. Будь рядом Майлз, его присутствие прикрыло бы Айвена в разговоре точно защитное поле. Би никогда не поддевал Айвена, когда Майлз был рядом. Айвен не был точно уверен, было ли это потому, что его кузен искусно избегал столкновений, или потому что Би предпочитал более вызывающую цель. Возможно Майлз избегал столкновений именно потому, что был очень вызывающей целью. С другой стороны, может быть кузен расценивал Айвена как свою собственную мишень для насмешек и просто не хотел ею делиться. Семейная солидарность или скорее собственнические чувства Майлза?

Они набрали свои заказы на клавиатуре, и Алексей вставил в прорезь свою кредитку. — О, кстати, мои искренние соболезнования по поводу смерти твоего кузена Пьера, — сказал он Байерли. — Я все забывал упомянуть об этом, потому что ты не носишь траура твоего Дома. Знаешь, тебе не стоит этим пренебрегать. У тебя есть на это право, ваше кровное родство достаточно близко. Уже определили причину его смерти?

— О, да. Сердечный приступ свалил его как камень.

— Мгновенно?

— Насколько это можно сказать. Он был правящим графом, поэтому было сделано полное вскрытие тела. Ну, если бы он не был таким антиобщественным нелюдимом, его тело могли бы найти прежде чем в мозгу произошли необратимые изменения.

— Такой молодой, едва за пятьдесят. Жалко, что он умер не оставив потомства.

— Гораздо более жалко, что многие мои дяди по линии Форратьеров не умерли без потомства, — вздохнул Би. — У меня новая работа.

— Не знал, что вы жаждали получить графство Форратьер, Би, — сказал Айвен. — Граф Байерли? Политическая карьера?

— Упаси Бог. У меня нет никакого желания попасть в зал в замке Форхартунг, полный этими спорящими ископаемыми, а Округ надоел мне до слез. Тоскливое место. Если бы только мой плодовитый кузен Ришар не был бы таким законченным сукиным сыном — разумеется, это не оскорбление в адрес моей покойной тети — я бы пожелал ему всяческого удовольствия в его начинаниях. Если он сможет осуществить их. К сожалению, удовольствие, которое получает он, отнимает всякое удовольствие у меня.

— А что не так с Ришаром? — спросил Алексей безучастно. — Я встречал его какое-то время назад, он мне показался основательным мужчиной. Политически здравым.

— Неважно, Алексей.

Алексей покачал головой в удивлении. — Би, у тебя нет никакого надлежащего чувства семьи?

Би отклонил это с легким жестом «а что вы хотите?»

— У меня нет надлежащей семьи.. Мое основное чувство — отвращение. Возможно, с одним-двумя исключениями.

Айвен наморщил лоб, когда разобрался, что же именно вскользь бросил Би. — Если он может осуществить их? А что ему препятствует в этом? — Ришар был старшим сыном старшего сына, взрослым человеком, и, насколько Айвен знал, в здравом уме. Исторически, определение «сукин сын» никогда не рассматривалось как достаточная причина для исключения из Совета Графов, а то бы его состав заметно поредел. Только незаконное происхождение могло препятствовать этому. — Никто не выяснил что он тайный цетагандиец, вроде бедного Рене Форбреттена?

— К сожалению, нет. — Би искоса поглядел на Айвена, и странно расчетливое выражение мелькнуло в его глазах. — Но леди Донна — полагаю, вы знаете ее, Айвен — подала формальное заявление протеста в Совет через день после смерти Пьера, что временно приостановило процесс утверждения Ришара.

— Я кое-что слышал. Но не обратил внимания. — Айвен не встречался с младшей сестрой Пьера леди Донной во плоти — и какой восхитительной была эта плоть — с тех пор как когда она овдовела в третий раз и наполовину ушла на покой в графство Форратьер как официальная хозяйка дома ее брата и неформальный представитель Округа. Говорили, что у нее было больше влияния на текущие дела Округа, чем у самого Пьера. Айвен был готов поверить в это. Теперь ей должно быть около сорока; он подумал, не располнела ли она. Ей бы это могло пойти. Кожа цвета слоновой кости, непослушные черные волосы до бедер и тлеющие как угли карие глаза…

— О, а я задавался вопросом, почему Ришара так долго не утверждают, — сказал Алексей.

Би пожал плечами. — Увидим, если леди Донна сможет поддержать свой иск, когда вернется с Колонии Бета.

— Моей матери показалось странным, что она уехала до похорон, — сказал Айвен. — Она ничего не слышала об каких-либо неладах между Донной и Пьером.

— На самом деле они были в довольно хороших отношениях, по меркам моего семейства. Но ей срочно потребовалось уехать.

Собственный опыт Айвена с Донной был незабываем. Он был новоиспеченный офицер, она — на десять лет старше и в тот момент не замужем. Они не особенно говорили о своих их родственниках. Он так и не сказал ей, что именно ее головокружительные уроки сохранили его задницу несколькими годами позже, в течение этой почти катастрофической дипломатической миссии на Цетаганде. Он действительно должен обратиться к ней, когда она вернется с Колонии Бета. Да, она могла бы быть угнетена тем, что с годами не делается моложе, и нуждаться в ободрении…

— Так как она сформулировала свой иск ? — спросил Формонкриев. — И какое отношение ко всему этому имеет Колония Бета?

— А, увидим как это все развернется, когда Донна вернется. Это будет сюрпризом. Я желаю ей всяческого успеха. — Специфическая улыбка скривила губы Би.

Им принесли спиртные напитки. — О, отлично. — Формонкриев поднял свой стакан. — Господа, за брачные планы. Я послал сваху!

Айвен замер, не донеся стакан до губ. — Простите?

— Я встретил женщину, — сказал Алексей самодовольно. — Фактически, я мог бы говорить, что я встретил эту женщину. За что я благодарен вам, Айвен. Я никогда не узнал бы о ее существовании без вашей маленькой подсказки. Би ее однажды видел — она в высшей степени подходит, чтобы стать леди Формонкриевой, как ты думаешь, Би? Большие связи — она племянница лорда аудитора Фортица. Как Вы узнали о ней, Айвен?

— Я…. встретил ее у моего двоюродного брата Майлза. Она занимается для него планировкой сада. — И как Алексей успел зайти так далеко и так быстро?

— Я не знал, что лорд Форкосиган интересуется садами. Откуда у него этот интерес? В любом случае, я сумел получить имя и адрес ее отца во время небрежной беседы о родословных. Южный Континент. Мне пришлось купить для свахи билет в оба конца, но она одна из самых лучших посредников в Форбарр-Султане, а их немного осталось. Наймите лучшее, я всегда так говорю.

— Мадам Форсуассон приняла ваше предложение? — сказал Айвен, ошеломленный. Я никогда не намеревался, чтобы это дошло до такого…

— Ну, полагаю, она согласится. Когда я сделаю ей предложение. Почти никто больше не пользуется старой формальной системой. Надеюсь, для нее это будет романтическим сюрпризом. Просто с ног ее собьет. — Его самодовольство слегка отдавало беспокойством, и он постарался залить его большим глотком пива. Би Форратьер вместо какого-либо комментария тоже отпил вина.

— Думаете, она согласится? — сказал Айвен осторожно.

— Женщина в ее положении — как она может отказаться? Это даст ей снова ее собственный домашний очаг, который должен быть у женщины. Какой у нее есть еще способ это получить? Она — настоящий фор и, разумеется, оценит эту тонкость. К тому же это позволит мне опередить на ход майора Замори.

Она пока не согласилась. Все еще оставалась надежда. Формонкриев не праздновал, а лишь под нервную болтовню искал успокоения в вине. Да, это здравая идея, и Айвен отпил большой глоток. Подожди-ка… — Замори? Я не рассказывал Замори о вдове.

Айвен заботливо выбрал Формонкриева в качестве достаточно вероятной угрозы, чтобы заставить Майлза разозлиться, не создавая реальной опасности для его ухаживания. По своему общественному положению простой фор и не-лорд, конечно, не может составить конкуренцию графскому наследнику и Имперскому Аудитору. Физически… Гм. Возможно, он недостаточно подумал об этом. Формонкриев достаточно хорошо смотрелся. Когда госпожа Форсуассон была вне харизматического поля Майлза, сравнение могло бы быть… довольно болезненным. Но Формонкриев был кретин — конечно она не может выбрать его… и как много женатых кретинов ты знаешь? Кто-то же их выбирает. Это может и не оказаться большим препятствием. Но Замори был человек серьезный и вовсе не дурак.

— Боюсь, я кое-что упустил, — Формонкриев пожал плечами. — Неважно. Он не фор. Это дает мне точку соприкосновения с ее семьей, которая недоступна для Замори. В конце концов, она уже была замужем за фором. И она должна знать, что одинокая женщина не может поднять сына. Это будет напряженно с точки зрения финансов, но, думаю, я смогу твердой рукой убедить ее отдать мальчика в настоящую форскую школу вскоре после того, как нас свяжут брачные узы. Сделать из него человека, просто выбить из него мелкие несносные черты характера прежде, чем они перерастут в привычку.

Они допили пиво; Айвен заказал еще по одной. Формонкриев вышел, чтобы освежить голову.

Айвен грыз кулак и глядел на Би.

— Проблемы, Айвен? — спросил Би легко.

— Мой кузен Майлз ухаживает за леди Форсуассон. Он велел мне отстать от нее под угрозой его изобретательности.

Би дернул бровью. — Тогда вы должны развлекаться, наблюдая, как он изничтожит Формонкриева. Или это будет косвенным способом очаровать?

— Он решит меня наизнанку через задницу вывернуть, когда выяснит, что это я навел Формонкриева на вдову. И Замори, о Боже…

Би коротко улыбнулся одним уголком рта. — Ну, ну. Я был там. Формонкриев ей до слез надоел.

— Да, но… возможно она сейчас в неудобном положении. Тогда она могла бы схватиться за первую же возможность… стоп, вы? Как вы туда попали?

— Алексей… проболтался. Есть у него такая привычка.

— Не знал, что вы охотитесь за женой.

— Я — нет. Не паникуйте. Я не собираюсь прислать сваху — о господи, какой анахронизм — к бедной женщине. Хотя, могу заметить, я ей не наскучил. Она была даже немного заинтригована, как мне показалось. Неплохо для первой разведки. В будущем, когда я решу завязать с кем-то роман, я даже смогу брать Формонкриева с собой,. — для лестного контраста. — Би поглядел, убедился, что обсуждаемый ими субъект еще не возвращается, и наклонился вперед, понизив голос до более конфиденциального тона. Но он не стал еще более остроумно развивать эту мысль. Вместо этого он тихо проговорил, — Знаете, я думаю, что моя кузина леди Донна была бы очень довольна вашей поддержкой в ее будущей тяжбе. Вы могли бы быть ей действительно полезны. К вам прислушиваются такие люди как лорд Аудитор — низенький, но удивительно убедительный в своей новой роли, я был просто поражен, — леди Элис и даже сам Грегор. Значительные люди.

— Они — значительные. Но не я. — Какого черта Би льстил ему? Он явно чего-то хочет… чрезвычайно сильно.

— Вы хотели бы повидаться с леди Донной, когда она вернется?

— Ох — Айвен моргнул — С удовольствием. Но… — Хотя он об этом думал. — Я не совсем уверен, чего она хочет достичь. Даже если она не допустит Ришара, графство может достаться только одному из его сыновей или младших братьев. Если вы не планируете массового убийства на следующем семейном сборище, что несколько больше ожидаемого мною от вас, я не вижу, каким образом это может быть для вас выгодно.

Би улыбнулся кратко. — Я сказал, мне не нужно графство. Встретьтесь с Донной. Она все это вам объяснит.

— Ладно… хорошо. Удачи ей, как бы то ни было.

Би выпрямился. — Хорошо.

Вернувшийся Формонкриев продолжил изливать во вторую кружку пива содержание своих форских матримониальных перспектив. Айвен безуспешно пытался изменить тему разговора. Байерли отчалил непосредственно перед тем, как настала его очередь покупать пиво на всех. Айвен извинился под предлогом неясных Имперских обязанностей и наконец сбежал.

Как спастись от Майлза? Он не мог отбыть в какое-то дальнее посольство до окончания этой проклятой свадьбы. А это было бы слишком поздно. Можно было бы еще дезертировать, подумал он мрачно — возможно он мог бы бежать и присоединиться к Кшатрианскому Иностранному Легиону. Нет, со всеми этими галактическими связями Майлза не было никакой щели во всей пронизанной П-В туннелями вселенной, где он бы мог скрыться в безопасности от его гнева. И изобретательности. Айвен должен был довериться удаче, клоунской личности Формонкриева, а Замори — что бы для него придумать? похищение? убийство? Может быть, познакомить его с другими женщинами? Ах, да! Но не с леди Донной. Ее Айвен хотел бы оставить для себя.

Леди Донна. Она-то не была только что созревшей плебейкой. И если какой-нибудь муж посмел бы разглагольствовать в ее присутствии, она бы его живо подсекла под колени. Изящная, искушенная, уверенная… женщина, знавшая, что она хочет и как просить о этом. Женщина его собственного класса, понимавшая правила игры. Чуть старше его, да, но раз сейчас жизнь делается все дольше, какое это может иметь значение? Посмотрите на бетанцев; бетанская бабушка Майлза, которой должно быть девяносто, по слухам имела друга — джентльмена восьмидесяти лет. Почему он не подумал о Донне раньше?

Донна. Донна, Донна, Донна. М-м… Эту встречу он ни за что не пропустил бы.

***

— Я оставил ее подождать в вестибюле у библиотеки, милорд, — донесся до ушей Карин знакомый рокот Пима. — Вы бы хотели, чтобы я что-нибудь вам принес?

— Нет. Спасибо, — отозвался более мягкий голос лорда Марка из входного холла.

Шаги Марка эхом отозвались от выложенного плитками пола: три быстрых размашистых шага, два прыжка, крошечная пауза и более размеренные шаги в направлении сводчатого прохода в вестибюль. Прыгает? Марк? Карин вскочила на ноги, как только он показался из-за угла. О боже, ему явно не пошло такое быстрое похудание — вместо знакомой чрезмерно круглой основательности он выглядел каким-то обвисшим, если бы не его усмешка, и его сверкающие глаза — Ах! Ну-ка стой там! приказал он ей, схватил скамеечку для ног, поставил перед нею, забрался и заключил Карин в объятия. Она тоже обхватила его руками, и разговор на мгновение был погребен под неистовыми поцелуями, которыми они обменивались и возвращали с удвоенной силой.

Он набрал в грудь воздуха достаточно, чтобы спросить, — Как ты попала сюда? — а затем целую минуту не давал ей возможности ответить.

— Пешком, — она сказала задыхаясь.

— Пешком! Здесь почти полтора километра!

Она положила руки ему на плечи, и отступила достаточно далеко, чтобы сфокусировать взгляд на его лице. Он был слишком бледен, почти одутловатый — подумала она неодобрительно. Что было хуже, его подавляемое сходство с Майлзом проступало на поверхность вместе с костями — она знала, что этот факт испугал бы его. Поэтому она промолчала. — Ну и что? Мой отец, когда он был помощником Лорда Регента, обычно в хорошую погоду ходил сюда на работу пешком, просто с тростью.

— Если бы ты позвонила, я бы прислал Пима с машиной — черт, нет, лучше бы я сам к тебе прилетел. Майлз сказал, я могу брать его флаер, когда захочу.

— Флаер, чтобы добраться за шесть кварталов? — негодующе вскрикнула она между еще парой поцелуев. — В такое красивое весеннее утро, как это?

— Ладно, у них здесь нет бегущих дорожек… ммм… О, замечательно… — он ткнулся носом в ее ухо, вдохнул ее щекочущие кудряшки и проложил спиральную линию поцелуев от ушной раковины до ключицы. Она крепко обнимала его. Поцелуи, казалось, горели на ее коже как маленькие пламенные следы. — Я так скучал без тебя, скучал, скучал…

— И я тоже скучала — скучала — скучала… — Хотя они могли бы путешествовать домой вместе, если бы он не настоял на том, чтобы сделать крюк на Эскобар.

— По крайней мере прогулка разгорячила тебя…ты могла бы пойти в мою комнату и снять всю эту жаркую одежду… и Пыхтун мог бы выбраться поиграть, а…?

— Здесь? В Доме Форкосиганов? Со всеми этими оруженосцами вокруг?

— Я ведь теперь здесь живу. — На сей раз он прервался и отклонился назад на такое расстояние, чтобы можно было сфокусировать взгляд. — А оруженосцев только трое, и один из них спит в дневную смену. — Он беспокойно сдвинул брови, нахмурившись. — А у тебя дома…? — рискнул он спросить.

— Еще хуже. Там полно родителей. И сестер. Сплетничающих сестер.

— Снять комнату? — предложил он, задумавшись на секунду.

Она покачала головой в поиске объяснения запутанных чувств, которые она едва понимала сама.

— Мы могли бы позаимствовать флаер Майлза…

Она непроизвольно хихикнула. — Там действительно недостаточно места. Даже если бы мы оба принимали твои гадкие лекарства.

— Да, он не подумал, когда купил эту штуку. Лучше огромный аэрокар, с обширными удобными обитыми тканью сиденьями. Чтобы их можно было откинуть. Вроде этого бронированного лимузина, который остался от времен Регентства — эй! Мы могли бы заползти в задний отсек, сделать непрозрачными стекла…

Карин беспомощно покачала головой.

— Хоть где-то на Барраяре?

— Это и проблема, — сказала она. — Барраяр.

— На орбите…? — Он в надежде указал ввысь.

Она от души рассмеялась. — Ну, не знаю, не знаю…

— Карин, что не так? — Он выглядел теперь очень встревоженным. — Это из-за чего-то, что я сделал? Что-то сказал? Что я…ты по-прежнему сердишься из-за лекарств? Извини. Прости меня. Я это прекращу. Я… я снова наберу вес. Все что хочешь.

— Не в этом дело. — Она отступила на полшага назад, хотя они не отпустили рук друг друга. Она покачала головой. — Хотя я не понимаю, почему более худым ты внезапно выглядишь на полголовы ниже. Какой причудливый оптический обман. Как масса влияет на рост, психологически? Но нет. Это не из-за тебя. Из-за меня.

Он стиснул ее руки и посмотрел с серьезной тревогой. — Я не понимаю.

— Я размышляла об этом целых десять дней, пока ждала здесь, когда ты доберешься домой. О тебе, обо мне, о нас. Всю неделю я чувствовала себя все более странно. На Колонии Бета это казалось настолько правильным, настолько логическим. Открытым, официальным, одобряемым. Здесь… Я не смогла рассказать моим родителям о нас. Я попробовала что-то с этим сделать. Но не смогла рассказать даже моим сестрам. Возможно, если бы мы приехали домой вместе, я бы нашла силы… но я не могу.