Библиотека фантастики - Гражданская кампания

— Гм, — сказал граф, потирая губы и разглядывая Майлза с невозмутимым одобрением. — Интересно. Хорошо. В качестве твоего четвертого утешения укажу, что в этом скопище народу, — движением пальцев он очертил Форбарр-Султану и весь Барраяр, — приобрести репутацию хитрого и опасного человека, который без угрызений совести пойдет на убийство, чтобы добиться и защитить свое, не совсем плохо. На самом деле, ты мог бы даже найти ее полезной.

— Полезной! Что, сэр, прозвище Мясника Комарры бывало для вас удобной опорой? — произнес Майлз с негодованием.

Его отец прищурил глаза, частично в мрачном развлечении, частично в уважении. — Я нашел его неоднозначным… проклятием. Но да, время от времени я использовал вес этой репутации в отношении некоторых впечатлительных людей. Почему и нет, я за нее заплатил сполна. Саймон говорил, что с ним было то же самое. Унаследовав СБ от Великого Негри, он был вынужден использовать все, чтобы лишить своих противников присутствия духа, чтобы заставить их остановиться и заткнуться.

— Я работал с Саймоном. Он чертовски хорошо умел выбить почву из-под ног. И это было не только из-за его чипа памяти или витавшего там призрака Негри. — Майлз покачал головой. Только его отец, с его предельной искренностью, мог расценивать Саймона Иллиана как некоего обычного подчиненного. — Как бы то ни было, люди, возможно, воспринимали его как зловещего, но не как продажного. Он не был бы и наполовину так страшен, не умей он убедительно изображать такое непримиримое безразличие к… в общем, ко всем человеческим страстям. — Он сделал паузу, вспоминая сокрушительный стиль руководства своего бывшего командира и наставника. — Но черт возьми, если… если мои враги не признают за мной хоть минимума морали, пусть они по крайней мере допустят, что я компетентен в своих пороках! Если бы я собрался убить кого-то, я сделал бы намного более гладкую работу, чем этот отвратительный беспорядок. Никто даже не предположил бы, что это было убийство, ха!

— Я тебе верю, — успокоил его граф. Он приподнял голову со внезапным любопытством. — А… тебе это когда-нибудь приходилось?

Майлз снова зарылся в диван и поскреб щеку. — Была одна миссия для Иллиана… не хочу говорить об этом. Это была тайная, неприятная работа, но мы ее выполнили. — Он задумчиво вперил взгляд в ковер.

— Действительно. Я просил его не использовать тебя для убийств.

— Почему? Боялся, что у меня сложатся дурные привычки? Как бы то ни было, это было намного сложнее чем просто убийство.

— Это вообще так.

Майлз на минуту уставился куда-то прочь. — Итак, то что говоришь мне ты, сводится к тому же, что сказал Галени. Я должен остаться здесь и с улыбкой сожрать все это.

— Нет, — сказал его отец, — Улыбаться ты не должен. Но если ты действительно просишь совета у меня, со всем моим опытом, я скажу. Храни свою честь. Пусть твоя репутация падает куда ей вздумается. И ты переживешь этих ублюдков.

Пристальный взгляд Майлза с любопытством пробежался по лицу отца. Он никогда не видел его без седины в волосах, а теперь они были почти все белые. — Я знаю, что в эти годы у тебя были и взлеты, и падения. Когда твоей репутации был впервые нанесен серьезный ущерб — как ты прошел через это?

— О, в первый раз… это было давным-давно. — граф склонился вперед, задумчиво постукивая по губам ногтем большого пальца. — Мне тут внезапно пришло в голову, что смутная память об этом эпизоде среди людей старше определенного возраста — а от того поколения немного осталось в живых — в твоем случае вряд ли будет полезна. Каков отец, таков и сынок? — граф поглядел на него, обеспокоено нахмурившись. — Этих последствий я, конечно, никогда не мог предвидеть. Видишь ли… после самоубийства моей первой жены широко разошлись слухи, что это я убил ее. За неверность.

Майлз моргнул. Он слышал бессвязные отрывки древнего рассказа, но не этот намек. — И, гм… так и было? Она изменяла тебе?

— О, да. У нас по поводу этого случился гротескный разнос. Я был задет, приведен в замешательство — что вылилось в своего рода неловком, смущенном гневе — и жестко ограничен рамками моей культуры. В тот момент жизни мне определенно пригодилась бы бетанская терапия, вместо дурного барраярского совета, который мне дал… не важно. Я не знал… не мог даже представить существование такой альтернативы. Это было невежественное, старое время. Мужчины еще прибегали к дуэлям, знаешь, хотя к тому времени это было запрещено законом.

— Но ты… гм, ты действительно, гм…

— Убил ее? Нет. Или одними словами. — В этот раз уже граф уставился куда-то вдаль, прищурив глаза. — Хотя я никогда не был на сто процентов уверен, что это не сделал твой дед. Он устроил этот брак и, знаю, чувствовал себя за него ответственным.

Майлз поднял брови при этой мысли. — Если вспомнить деда, это кажется едва возможным, все же ужасно вероятным. Ты когда-нибудь спрашивал его об этом?

— Нет. — граф вздохнул. — И что бы я, в конце концов, сделал, если бы он ответил «да»?

Что, Эйрелу Форкосигану в то время было всего двадцать два? Более полувека назад. Он был гораздо моложе, чем я сейчас. Проклятье, он тогда был просто ребенком. Заставляя голову кружиться, мир Майлза, казалось, обернулся вокруг своей оси и со щелчком перешел в другое, искаженное положение, с совсем другими перспективами. — Так… как ты остался жив?

— Я полагаю, мне повезло, как везет всем идиотам и сумасшедшим. А я, разумеется, был и тем и другим. Мне было на все наплевать. Мерзкая сплетня? Я доказал , что это преуменьшение, и дал им вдвое больше пищи для пересудов. Думаю, что ошеломил всех до онемения. Вообрази себе невежественного самоубийцу, которому нечего терять и который шатается в пьяном, враждебном угаре. Вооруженного. В конце концов, я оказался сыт собой по горло, как к этому времени все остальные — мной, и вышел из этого.

Этот измученный мальчик исчез, оставив серьезного старого человека милосердно осуждать его. Это объясняло, почему его отец, хотя во многом он был старым барраярцем, никогда не позволял себе предлагать Майлзу устроить брак по договоренности как разрешение его романтических проблем и даже не критиковал его немногие любовные романы. Майлз дернул подбородком и одарил отца кривой улыбкой. — Ваша стратегия не подходит мне, сэр. От алкоголя я чувствую себя больным. Но не готовым на самоубийство. И мне есть, что терять.

— А я ее и не рекомендовал, — сказал граф мягко. Он выпрямился. — Позже — намного позже — когда у меня тоже было слишком много чего терять, я получил твою мать. Ее доброе мнение было единственным, которое мне было нужно.

— Да? И если бы ты рисковал его потерять? Как бы ты это вынес? — Катриона…

— Наверное, встал бы на колени и принял всю вину на себя. — граф покачал головой и медленно улыбнулся. — Так, а… когда нам позволят встретиться с этой женщиной, которая произвела на тебя столь подбадривающий эффект? С ней и с ее Никки. Может быть, ты вскоре мог бы пригласить ее сюда на обед?

Майлз съежился. — Только не… не на обед. Пока что.

— Я видел ее мельком и так расстраивающе недолго. Из того, что я успел заметить, я сделал вывод, что она очень привлекательна. Не слишком хрупкая. Она славно вырывалась, просто отлетела от меня. — при этом воспоминании граф Форкосиган коротко усмехнулся. Отец Майлза разделял архаичный барраярский идеал женской красоты, подразумевавший способность выжить в голодное время; Майлз признал, что и его самого впечатлял подобный стиль. — И в меру атлетична. Несомненно, от тебя она бы убежала. В следующий раз я порекомендовал бы тебе уговоры, а не прямое преследование.

— Я пытался, — вздохнул Майлз.

Граф поглядел на своего сына, полушутливо — полусерьезно. — Знаешь, эта твоя вереница женщин очень смущала нас с матерью. Мы не могли сказать, предстоит нам породниться с кем-то из них или нет.

— Какая такая вереница? — сказал Майлз с негодованием. — Я привел домой только одну галактическую подружку. Одну. И я не виноват, что с ней у нас не сработало.

— Плюс еще несколько, гм, необычных леди, украшавших рапорты Иллиана, с которыми не зашло так далеко.

Майлзу показалось, что он чувствует как к него глаза вылезают на лоб. — Но как он мог… Иллиан никогда не знал… он никогда не сказал бы вам о… Нет. Не говори мне. Я не хочу знать. Но, клянусь, в следующий раз когда я его увижу… — он с негодованием посмотрел на графа, смеявшегося над ним с совершенно честным лицом. — Думаю, Саймон не вспомнит. Или притворится, что этот так. Чертовски удобная эта выборочная амнезия, которую он у себя выработал. — Он добавил, — Ну, как бы то ни было, о всех существенных из них я рассказал Катрионе. Еще там.

— О? Ты признавался или хвастал?

— Готовился к будущему. Честность… это единственный способ вести себя с нею.

— Честность — единственный способ вести себя с кем угодно, когда вы так близки, что буквально живете в шкуре друг друга. Так… и эта Катриона — еще одно увлечение страсти? — граф заколебался, прищурив глаза. — Или она — та, которая навсегда и беззаветно полюбит моего сына, будет честно вести его дом и состояние, останется с ним в опасности, нужде и смерти и поднесет руку моего внука к моему погребальному костру?

Майлз замер в мгновенном восхищении умением своего отца. Это вызвало у его в памяти траекторию боевого истребителя, пикирующего на обнаруженную огневую точку. — Это было бы… Приложением Б, сэр. Все вышеупомянутое. — он сглотнул. — Я надеюсь. Если я снова не сморожу глупость.

— Так когда мы сможем увидеться с ней? — рассудительно повторил граф.

— Все еще пока не улажено. — Майлз встал на ноги, ощущая, что мгновение, когда он может отступить с достоинством , быстро проходит. — Я дам вам знать.

Но граф не поддержал его эксцентричный юмор. Вместо этого он посмотрел на своего сына уже серьезным, хотя еще сердечным, взглядом. — Я рад, что ты встретился с ней тогда, когда стал уже достаточно взрослым чтобы понять свою собственную точку зрения.

Майлз отдал ему приветствие аналитика — неопределенный взмах двух пальцев где-то возле лба. — Я тоже , сэр.

Глава 16

Катриона сидела за коммом своей тети, пытаясь составить резюме, которое скрыло бы факт ее недостаточной опытности от инспектора городского ботанического питомника, снабжавшего общественные сады города. Она не собиралась, черт бы все это побрал, ссылаться на имя Лорда Аудитора Форкосигана. Тетя Фортиц уехала на свои утренние занятия, а Никки отправился на прогулку вместе с Артуром, сыном Пима, под присмотром старшей сестры Артура. Когда уже второй звонок в дверь оторвал ее внимание от этой проблемы, Катриона внезапно осознала, что в доме она одна. Могли бы вражеские агенты, решившиеся на похищение, постучать в парадную дверь? Майлз это знал бы. Она представила, как в особняке Форкосиганов Пим ледяным голосом сообщает нежелательным гостям, что им надо обойти дом сзади и войти в дверь для шпионов… которая несомненно была бы снабжена соответствующим высокотехнологичным заграждением. Обуздав свою новую паранойю, она встала и вышла во входной холл.

К ее облегчению и удовольствию, вместо цетагандийских захватчиков на пороге стоял ее брат, Хьюго Форвейн, вместе с внешне привлекательным мужчиной, в котором она, неуверенно моргнув, узнала Базиля Форсуассона, ближайшего кузена Тьена. Она виделась с ним раньше только раз, на похоронах Тьена, где она достаточно долго проговорила с ним, официально принимая от него опекунство над Никки. Лейтенант Форсуассон занимал должность в транспортном управлении большого военного космопорта в Округе Форбреттен; когда она в первый и последний раз его видела, он был одет по мрачно-официальному случаю в зеленую армейскую форму, однако сегодня он предпочел более небрежную гражданскую одежду.

— Хьюго, Базиль! Какой сюрприз… входите же, входите! — Она сделала жест в сторону парадной гостиной госпожи Фортиц. Базиль ей признательно, вежливо поклонился и отказался от предложения чая или кофе — спасибо, они уже попили чаю на станции монорельсовой дороги. Хьюго быстро сжал ее руки, взволнованно улыбнувшись перед тем, как сесть. Ему шел пятый десяток; он слегка располнел благодаря и своей сидячей работе в Имперском Управлении шахт, и заботе его жены Розали. Удивительно, но ему это придавало солидный и уверенный вид. Однако тревога сжала горло Катрионы, стоило ей заметить напряженность в его лице. — Все в порядке?

— С нами все в порядке, — ответил он со странным ударением на этом слове.

Ее охватил холод. — Папа… ?

— Нет, с ним тоже все хорошо. — Он нетерпеливо отмахнулся от ее беспокойства. — Единственный член семьи, за которого мы сейчас волнуемся — это ты, Кэт.

Катриона озадаченно уставилась на его. — Я ? У меня все хорошо. — Она устроилась в большом дядином кресле в углу. Базиль подвинул один из изящных стульев и чуть неловко взгромоздился на него.

Хьюго передал приветы от своей семьи — Розали, Эди и мальчиков — затем неопределенно огляделся вокруг и спросил, — А дядя и тетя Фортиц дома?

— Нет, никого из них нет. Хотя тетя вскоре вернется с занятий.

Хьюго нахмурился. — На самом деле я надеялся, что мы сможем увидеться с дядей Фортицем. Когда он вернется?

— О, он отправился на Комарру. Знаете, чтобы выяснить несколько последних технических деталей этой катастрофы с солнечным отражателем. Мы ждем его возвращения только к свадьбе Грегора.

— Чьей свадьбе? — переспросил Базиль.

Ох, это произнес за нее Майлз. Разумеется, они с Грегор… с императором не называли друг друга по имени. — Свадьбе Императора Грегора. Дядя Фортиц как Имперский Аудитор, конечно, будет на ней присутствовать.

Губы Базиля округлились в небольшое "О", — как только он понял, что это за Грегор.

— Полагаю, ни у кого из нас нет шанса на нее попасть, — вздохнул Хьюго. — Разумеется, у меня к таким вещам нет никакого интереса, но Розали со своими подругами просто с ума сходят. — Чуть поколебавшись, он добавил, противореча сам себе, — А правда, что на параде промаршируют конные гвардейцы, и каждый взвод будет одет в различную форму, какая у них когда-нибудь была — от Периода Изоляции до времен Эзара?

— Да, — ответила Катриона. — А над рекой каждую ночь будут зажигаться фейерверки.

Выражение легкой зависти промелькнуло во взгляде Хьюго при этой новости.

Базиль откашлялся и спросил, — А Никки здесь?

— Нет… он отправился с другом посмотреть на регату гребных судов, которая проходит на реке этим утром. Она бывает каждый год; праздник в честь освобождения города во время Десятилетней Войны войсками Влада Форбарры. Я думаю, этим летом сделали первоклассную работу — новые костюмы, и снова устроили постановку нападения на Старый Звездный Мост. Мальчики были очень возбуждены. — Она не добавила, что ребята предполагали все прекрасно увидеть с балкона особняка Форбреттенов — им оказал протекцию оруженосец Форбреттенов, друг Пима.

Базиль неловко поерзал. — Может быть, так и лучше. Госпожа Форсуассон — Катриона — мы на самом деле сегодня пришли сюда по особой причине, по очень серьезному вопросу. Я хотел бы поговорить с вами откровенно.

— Это… вообще самое лучшее, в любом разговоре, — ответила Катриона. Она кинула вопросительный взгляд на Хьюго.

— Базиль пришел ко мне… — начал Хьюго, и замолчал. — Ладно, объясни это, Базиль.

Базиль наклонился вперед, стиснув ладони между коленями, и веско произнес, — Видите ли, это вот что. От одного человека в Форбарр-Султане я получил чрезвычайно тревожное сообщение, о том что произошло…. что недавно обнаружилось… некую очень тревожную информацию о вас, моем покойном кузене и Лорде Аудиторе Форкосигане.

— О, — сказала она ровным голосом. Итак, круг Старых стен, или того что от них осталось, не ограничивал распространение клеветы за пределы столицы; липкий след протянулся даже к провинциальным городам Округа. Она как-то думала, что эта злобная игра — развлечение исключительно высших форов. Она выпрямилась в кресле и нахмурилась.

— Поскольку это, кажется, чрезвычайно близко затрагивает обе наших семьи — и, разумеется, потому что нечто столь специфичное надо проверить данными из других источников — я пришел с этим к Хьюго, желая посоветоваться и надеясь, что он сможет смягчить мои опасения. Но слова вашей невестки Розали вместо этого их подтвердили и еще больше усилили.

Что подтвердили? Наверное, она могла бы сделать несколько удачных предположений, но не при свидетелях же. — Я не понимаю.

— Мне говорили, — Базиль прекратил нервно облизывать губы, — среди высших форов общеизвестно, что Лорд Аудитор Форкосиган организовал поломку респиратора Тьена, в ночь его гибели на Комарре.

Это она могла развеять достаточно быстро. — Вам солгали. Эта история придумана жалкой грязной политической кликой из числа врагов лорда Форкосигана. Они желали причинить ему затруднение в процессе некоей борьбы за наследование Округа, с последнее время проходящей в Совете Графов. Тьен сам виноват в поломке своей маски; он всегда был небрежен с чисткой и проверкой снаряжения. Это просто злой шепот. Не было выдвинуто никакого обвинения.

— Ну, а как это могло бы случиться? — разумно заявил Базиль. Доверие, которое она внезапно испытала к нему, разрушилось при следующих же его словах — Мне говорили, что любое обвинение должно быть выдвинуто в Совете, равными ему по положению лицами. Пусть его отец и удалился на Зергияр, но, будьте уверены, его центристская коалиция в силах подавить любое такое шевеление.

— Надеюсь, что это так. — Эта попытка могла быть подавлена, но совсем не по той причине, которую имел в виду Базиль. Сжав губы, она холодно на него посмотрела.

Хьюго заметил с тревогой, — Но видишь ли, Катриона, этот же человек рассказал Базилю, что лорд Форкосиган пытался заставить тебя принять его брачное предложение.

Она раздраженно вздохнула. — Заставить? Разумеется, нет.

— А,. — просветлел Хьюго.

— Он просил меня выйти за него замуж. Очень… неловко — Боже мой, так это действительно правда? — Хьюго на секунду выглядел ошеломленным. Казалось, это потрясло его гораздо сильнее, чем обвинение в убийстве… и это его вдвойне не красило, решила Катриона. — Конечно, ты отказалась!

Она прикоснулась к левой полочке своего жакета, нащупав свернутый и спрятанный там теперь уже не такой жесткий лист бумаги. Письмо Майлза не было такой вещью, которую она могла просто бросить где-то, где любой мог его взять и прочесть, и кроме того… ей самой хотелось его перечитывать снова и снова. Время от времени. Полдюжины или дюжину раз в день… — Не совсем.

Хьюго наморщил бровь. — Что ты имеешь в виду под этим не совсем? Я думал, на такого рода вопрос можно ответить только да или нет.

— Это… трудно объяснить. — Она колебалась. Перед самым близким из родственников Тьена вдаваться в подробности того, как десятилетие личного хаоса ее мужа измучило ее душу, — она решила, что этого просто не было в ее планах. — И это довольно личное.

Базиль услужливо предположил, — В письме говорилось, что вы казались приведенной в замешательство и обезумевшей от расстройства.

Катриона прищурилась. — Что бы ни было, от какого любителя вмешиваться в чужие дела вы получили это… сообщение?

— От вашего — как он заявил — друга, который серьезно обеспокоен вашей безопасностью. — ответил Базиль От друга? Ее другом была госпожа Фортиц. Карин, Марк… был Майлз, но вряд ли он сам стал злословить по этому поводу… Энрике? Ципис? — Не могу представить, чтобы кто-нибудь из моих друзей сказал или сделал что-то подобное.

Хьюго нахмурился с нарастающей тревогой. — В письме также было сказано, что лорд Форкосиган использовал все виды давления на тебя. Так что он странным образом владеет твоим рассудком.

Нет. Разве что, полагаю, моим сердцем. Ее мысли были совершенно ясными. А вот все остальное, казалось, подняло восстание. — Он — очень привлекательный человек, — признала она.

Хьюго обменялся с Базилем расстроенным взглядом. Разумеется, они оба встречали Майлза на похоронах Тьена; и конечно, там Майлз был очень сдержан и официален, и кроме того, все еще мрачен от усталости после этого расследования. У них не было возможностей увидеть, каким он был, когда раскрывался — неуловимая улыбка, яркие, особые глаза, и остроумие, и речь, и страсть… потрясенный взгляд, когда он оказался лицом к лицу с форкосигановскими масляными жуками… она беспомощно улыбнулась этим воспоминаниям.

— Кэт, — произнес Хьюго смущенным тоном, — этот человек — мутант. Он едва достает тебе до плеча. У него явный горб… не знаю, почему это не исправили хирургическим путем. Он просто странный.

— О, он прошел через множество операций. Первоначально он был искалечен гораздо более серьезно. По всему его телу еще видны все эти бледные старые шрамы от прежних коррекций.

Хьюго уставился на нее. — По всему телу?

— Гм. Я так предполагаю. Так как, во всяком случае, видела значительную их часть. — она прикусила язык, чуть не добавив — на верхней половине тела. — На мгновение ее воображение отвлеклось совершенно неуместным видением: Майлз в кровати, полностью обнаженный, завернутый словно подарок в простыню и одеяло, и она вместе с ним, медленно распутывающая этот сверток и исследующая его сверху донизу. Она взмахом ресниц отогнала это видение прочь, надеясь что ее глаза не шевельнулись. — Согласитесь, у него хорошее лицо. И глаза -… очень живые.

— У него слишком большая голова.

— Нет, просто его тело недостаточно большое. — В любом случае, пора закончить обсуждать анатомию Майлза с Хьюго, а? Черт бы все это побрал, он не был какой-нибудь прихрамывающей лошадью, необходимость покупки которой она отстаивала перед ветеринарным советом. — Как бы то ни было, все это не наше дело.

— И если он… если ты… — Хьюго прикусил губу. — Кэт… если тебе как-то угрожают, или шантажируют, или происходит что-то странное, то ты не одинока. Я знаю, мы можем помочь. Ты, может быть, отказалась от своей семьи, но мы тебя не бросили.

Какая жалость. — Спасибо за то, как вы меня цените, — сказала она кисло. — И вы воображаете, что мой дядя, Лорд Аудитор Фортиц, не мог бы защитить меня, если бы такое случилось? И тетя Фортиц тоже?

Базиль с беспокойством произнес, — Я уверен, ваши дядя с тетей очень добрые люди — в конце концов, они же приютили вас с Никки, — но мне дали понять, что они оба — интеллектуалы несколько не от мира сего. Возможно, они не осознают опасности. Мой информатор сказал, что они вас вообще не охраняли. Они позволяли вам ходить куда и когда хотите, совершенно не регулируя это, и разрешали вам общаться со всяческими сомнительными людьми.

Эта не от мира сего женщина, тетя Фортиц, была одним из ведущих барраярских экспертов по любой кровавой подробности политической истории Периода Изоляции, безупречно говорила и читала на четырех языках, мгновенно схватывала взглядом документы лучше, чем это умели делать аналитики СБ — среди которых сейчас были некоторые из ее бывших аспирантов, — и имела тридцатилетний опыт общения с молодыми людьми и теми неприятности, в которые они ухитрялись попадать. А что касается дяди Фортица… — Технический анализ неполадок не представляется мне областью деятельности не от мира сего. Особенно когда он включает в себя экспертизу по вопросам саботажа. — Она набрала в грудь воздуху, намереваясь продолжать эту тему.

Базиль сжал губы. — Столица славится репутацией сомнительного общества. Слишком много богатых, властных мужчин — и женщин, — не ограничивающих себя в своих аппетитах и пороках. Это — опасный мир для маленького мальчика, который беззащитен и подвергается опасностям, особенно из-за… любовных увлечений его матери. — Катриона еще только мысленно начала шипеть в ответ на такое заявление, когда Базиль добавил, прерывающимся из-за ужаса голосом, — Я даже слышал — мне говорили — что здесь в Форбарр-Султане есть один из высших фор-лордов, который раньше был женщиной и пересадил свой мозг в мужское тело.

Катриона мигнула.

— О. Да, это, должно быть, лорд Доно Форратьер. Я его встречала. Это не было пересадкой мозга, — бр-р-р, как ужасно это все исказили! — это было просто совершенно обычная бетанская модификация тела.

Оба мужчины в ужасе воззрились на нее. — Ты сталкивалась с этим существом? — спросил Хьюго. — Где?

— Гм… в особняке Форкосиганов. На самом деле Доно очень яркий человек Я думаю, что он сделает много хорошего для Округа Форратьер, если Совет передаст ему графство его покойного брата. — Через мгновение горького размышления она добавила, — Исходя из всего, я очень надеюсь, что это случится. Это бы задало жару Ришару и его злословящим приятелям!

Хьюго, воспринявший этот обмен репликами с возрастающей тревогой, заметил, — Должен согласиться с Базилем — я слегка обеспокоен тем, что ты остаешься здесь в столице. Семья так хочет видеть тебя в безопасности, Кэт. Я признаю, что ты уже не девочка. У тебя должен быть свой дом, оберегаемый постоянным мужем, которому можно было бы доверить твое с Никки благополучие.

Ты получаешь то, что хочешь. Все же… она противостояла вооруженным террористам и выжила. И победила. Ее определение безопасности было… совсем не таким узким как это.

— Человек твоего собственного класса, — убедительно продолжал Хьюго. — Кто-то подходящий для тебя.

Думаю, я такого нашла. Вместе с домом, где мне не приходится упираться в стены каждый раз, когда я вытягиваюсь. Даже если я буду расти всегда. Она подняла голову. — Что именно ты считаешь моим классом , Хьюго?

Он посмотрел на нее, поставленный в затруднительное положение. — Наш класс. Солидные, достойные, лояльные форы. А если говорить о женщинах — скромные, приличные, прямые…

Ее внезапно как огонь охватило желание быть нескромной, неприличной и прежде всего… не прямой. А на самом деле очень даже великолепно лежащей. Ей пришло на ум, что разница в росте несущественна, когда кто-то — двое — лежат. — Ты думаешь, у меня должен быть дом?

— Да, конечно.

— А не планета?

Хьюго выглядел ошеломленным. — Что? Конечно нет!

— Знаешь, Хьюго, я никогда осознавала этого раньше, но твое представление страдает недостатком… перспективы. — Майлз считал, что она должна иметь всю планету. Она помедлила, и тихая улыбка расплылась по ее губам. В конце концов, у его матери целая планета была. Все дело в том, к чему ты привык — предположила она. Не было смысла произносить это вслух; они не оценили бы шутку.

И как это ее старший брат, великодушный и вызывавший у нее восхищение, хотя и слегка отдаленный из-за их разницы в возрасте, сейчас сделался настолько недалеким? Нет… Хьюго не изменился. Это логическое заключение потрясло ее.

— Проклятье, Кэт, — сказал Хьюго , — я сперва думал, что часть этого письма — просто пустая болтовня, но этот лорд-мутант каким-то странным образом перевернул твои представления вверх ногами.

— И если это правда, то у него есть пугающие союзники, — сказал Базиль. — Письмо заявляло, что Форкосиган привлек самого Саймона Иллиана, чтобы загнать вас в свою ловушку. — он изобразил гримасу сомнения. — Эта часть письма заставила меня задаваться вопросом, не высмеют ли меня, если я скажу вам правду.

— Я встречала Саймона, — призналась Катриона. — И нахожу его… милым.

Ошеломленная тишина последовала за этим заявлением.

Слегка неловко она добавила, — Конечно, я понимаю, что он очень смягчился с момента отставки из СБ по медицинским показаниям. Видно, что это сняло тяжелое бремя с его сознания. — Наконец-то все доказательства запоздало встали на место. — Минуточку… кто, вы сказали, прислал вам это месиво из слухов и лжи?

— Это было мне сказано строго по секрету, — сказал Базиль осторожно.

— Это был этот законченный идиот Алексей Формонкриев, да? А! — Ее озарило с неистовой силой атомного взрыва. Но крики, проклятия и швыряние предметов не помогли бы ей достичь ее цели. Она стиснула ручки кресла, чтобы мужчины не видели, как у нее трясутся руки. — Базиль, Хьюго должен был сказать вам… я отвергла предложение Алексея выйти за него. Кажется, он нашел способ отомстить за свое оскорбленное тщеславие. — Мерзкий кретин!

— Кэт, — медленно произнес Хьюго, — я рассматривал такой вариант. Я верю тебе, что этот парень капельку, гм, идеалист, и если ты против него, я не стану пытаться обсуждать с тобой его предложение — хотя мне оно показалось совершенно приемлемым, — но я видел его письмо. Я заключил, что оно выражало достаточно искреннее беспокойство о тебе. Немного хватил через край, да, но чего можно ожидать от влюбленного мужчины?

— Алексей Формонкриев не влюблен в меня. Он ничего не видит дальше своего форского носа и даже не знает, кто я или что я такое. Если набить мое платье соломой и сверху надеть парик, он вряд ли бы заметил разницу. Он лишь выполняет все те движения, которые запрограммированы в нем воспитанием. — Ну, хорошо — и более базовой биологической программой тоже, и он не один от этого страдает, не так ли? Она простила бы Алексею искренний сексуальный порыв, но она была уверена, что конкретный объект ему не был важен. Ее рука потянулась к жакету, напротив сердца, и слова Майлза эхом отозвались в ее памяти, прорвавшись через весь шум в голове: Я хотел обладать силой ваших глаз…

Базиль нетерпеливо махнул рукой. — Все это — не по существу разговора, по крайней мере для меня, а возможно и для вашего брата. Вы больше не девушка на выданье в семье вашего отца, которую он оберегал бы вместе с прочими своими сокровищами. У меня, однако, есть четкий семейный долг позаботиться о безопасности Никки, если я имею основания полагать что ему что-то угрожает.

Катриона застыла.

Базиль предоставил ей опекунство над Никки своим словом. Так же легко он мог снова взять его назад. Именно ей придется подавать иск в суд — суд его Округа — и не просто доказывать что она достойна нести ответственность за ребенка, но еще что и он недостоин этого. Базиль не был ни осужденным преступником, ни горьким пьяницей, ни мотом, ни одержимым; он был просто холостым офицером, добросовестным, помнящим о своем долге орбитальным диспетчером, обычным честным человеком. Она и не надеялась выиграть у него этот иск. Вот будь Никки ее дочерью, право было бы на ее стороне…