История с продолжением

      – Да, мой дорогой. Терпеть. Или ты можешь предложить ещё что-то?
      – Могу! Мы запросто прорвёмся через охрану, выберемся отсюда подальше… Туда, где наши детекторы никто не сможет обнаружить… И там уже будем решать, куда дальше. Вполне вероятно, что и домой. Как тебе такой план?
      – Не пойдёт, – поморщился Арти. – Во-первых, ты не справишься с охраной, их слишком много. Во-вторых, на своих двоих ты далеко не убежишь, нужно ехать на том, что здесь есть, а ты не умеешь.
      – Мне хватит и пяти минут, чтобы разобраться, – заметил Лин.
      – Пяти минут не будет. Времени не будет вообще. Ты пока не умеешь думать, дружок. Поэтому предоставь это тем, кто умеет.
      – Тебе, что ли?
      – Можно мне, – согласился Арти. – Или подумай сам, только остынь немного. Ты принимаешь слишком близко к сердцу то, на что полагается смотреть сквозь пальцы, Лин. Живи легче.
      – Как бы не так, – заметил Дзеди, – будет он тебе жить легче, жди! Он, пока всё тут не разнесёт, не успокоится…
      – Не надо, – ответил Лин, – это ты у нас такой, а я…
      – Не начинайте, – попросил Арти. – Вы как дети, ей Богу.
      – Мы не можем быть “как дети”, потому, что мы ими никогда не были, – сказал Дени. – И всё же, Арти, если по делу, если серьёзно… Что ты об этом всём думаешь? И об этой твари, и об этом исполнителе…
      – Я уже говорил. Могу добавить только то, что малейшая ошибка с нашей стороны может очень дорого стоить не только нам, но и…
      – Кому? – спросил Лин.
      – Всему Окисту.
      Лин захлопнул разинутый было рот, да так, что прикусил себе кончик языка. Дзеди чуть не свалился с кровати, когда Дени от неожиданности плюхнулся рядом с ним. У Ноора глаза вылезли на лоб.
      – Теперь объясни, при чём тут Окист? – вопросил Лин.
      – Не понимаешь? Ты сам откуда сюда попал? Из соседней комнаты?! Если ты им расскажешь, откуда ты, они будут этому очень и очень рады. Не изволь сомневаться. Потом они пожелают узнать, как ты сюда попал…
      – А как же Айкис? Она же должна была знать, куда она нас…
      – Она могла знать, она могла и не знать, – отрезал Арти. – Я не Айкис и ответить тебе не могу. Что касается нашего способа передвижения, то она могла и не ставить их об этом в известность… Какие же вы все молодые и глупые, ребята! Слушать вас тошно.
      – Нашёлся, умный, – хмыкнул Ноор. – Хотя этот курьер… ну, когда они поменялись… тот был наш, а потом пришёл другой, и он был уже местный…
      – Соображаешь, – похвалил его Арти. – Эти курьеры могли даже не видеть друг друга, совершенно верно. Кроме того…
      Дзеди слушал и одновременно с этим он пытался выудить из подсознания нечто, насторожившее его в тот день, когда они попали сюда. Это “нечто” не давало покоя, тревожило… И вдруг он понял, что же его смущало. Звуки. Эти странные звуки в глубине леса, те, что предшествовали появлению второго курьера. Далёкие, размытые и отфильтрованные приличным расстоянием… словно кто-то несколько раз резко хлопнул в ладоши. И он понял, что происходящее с ними напрямую связанно с этими звуками. Но остальным ничего не сказал. Решил пока подождать, не торопить событий. Успеется. Пока не стоит. Сейчас речь о другом, и надо максимально собраться, чтобы хорошо справиться с ситуацией.
      – Арти, – позвал он, – может, мы ещё подумаем… и только тогда что-то будем решать?…
      – Ты прав, – Арти кивнул и опустил голову, – решать мы будем потом…
 

* * *

      Дзеди точно знал, когда это всё началось. Он на всю жизнь запомнил этот день, настолько нелепый и страшный, что он так и не смог потом полностью вписаться в картину его мира. Того прежнего мира, в котором он жил. Тот самый день, когда Лин позволил себе солгать.
      Лина увели на допрос, и он был рад, что его ведут. Последнее время они беседовали с интересным, совершенно нормальным человеком; беседовали на темы, которые не касались ни их работы, ни места, откуда они прибыли, ни предложений сотрудничества. Немного смущало лишь то, что человек этот был, по их меркам, стар, вернее, выглядел старым – ему было больше пятидесяти лет. Его звали Алексей Лукич. Он был врачом, прежде они ни разу не сталкивались здесь с представителями этой профессии, и поэтому проявляли огромный интерес к тому, что он рассказывал.
      Именно потому Лину, которого увели, завидовал даже невозмутимый Арти. Что говорить об остальных! Дзеди шатался из угла в угол, Дени валялся на кровати, уставившись в потолок, а Ноор, сидя на подоконнике, считал ворон (он совсем недавно узнал, что чёрно-серые крупные птицы, которые умудряются себя вести одновременно столь обаятельно и нагло, так называются). А через три часа дверь в комнату открылась и в неё втолкнули, да, именно втолкнули Лина. Тот сделал несколько неуверенных шагов и вдруг опустился на колени посреди комнаты. Только в этот момент Дзеди вдруг заметил, что Лин прижимает к груди левую руку, что он побледнел и страшно чем-то напуган.
      – Что случилось? – Дзеди в мгновенье ока подскочил к Лину и помог ему сесть на кровать. – Что такое?
      – Они мне… – Лин судорожно вздохнул, в его глазах плескалось непонимание и ужас, – руку… раздавили… я же пошутил… больно…
      – Лин, покажи кисть! – потребовал Арти, осторожно, но твёрдо отнимая правую руку Лина от левой. – Чтобы помочь, надо видеть.
      Было похоже, что кисть левой руки Лина со страшной силой сжали. Мелкие кости были переломаны, кожа – местами содрана. Лин не стонал, он лишь повторял раз за разом одно и то же “я не нарочно… я пошутил… я не думал…”. Все ошарашено переглядывались, никто не знал, что предпринять. Первым, как всегда, опомнился Арти.
      – Сейчас мы всё поправим, – твёрдо сказал он. – Только вы мне при этом поможете. У меня одного не хватит энергии.
      На самом деле энергии у Арти хватило бы на то, чтобы полностью восстановить руки ста Линам, но он считал, что остальным знать об этом совершенно не обязательно. Они, конечно, и понятия ни имели, что он из себя представлял на тот момент; он и сам до конца этого не понимал. Только в первые годы своей жизни в Доме он был “как все”, а потом, когда к нему впервые пришли Вечные, всё в корне изменилось. Но об этом не знал никто. Ни Айкис, у которой он работал всё это время, ни Толу, его подруга, немая девушка, которую он привёз из посёлка и сделал своей любовницей ни смотря на все запреты, ни его друзья. Ни одна живая душа. Кое-кто, в частности Дзеди, смогли увидеть в его поведение некоторые перемены, но усмотреть в этих переменах нечто большее, чем тривиальное взросление, не сумели. Шутки же Дзеди на счёт Вечных имели чисто интуитивный характер, их никто не принимал всерьёз. На самом же деле Арти был одним из редких представителей Третьей силы, силы, управляющей двумя низшими, силы Равновесия… но он был ещё слишком молод и неопытен, чтобы суметь объяснить окружающим, кто он есть. Он учился, но мастером пока что не стал. Его время было пока что впереди.
      – Сядьте так, чтобы казалось, что Лином занимаюсь один я, – сказал Арти. – Дзеди – спиной ко мне, Дени – рядом, Ноор – на пол. Не теряйте физический контакт и постарайтесь максимально сосредоточиться. Всё поняли?
      – Да, – ответил за всех Дзеди.
      – Тогда – начали.
      Несколько минут прошли в молчании, а затем Лин сказал:
      – Хватит… правда, хватит, Арти. Всё уже нормально.
      Рука его и вправду выглядела почти здоровой, хотя и сохранила несильную деформацию – некоторые кости не совсем правильно срослись. Она всё ещё побаливала, но Лин старался не показывать этого. Дзеди хватило одного оценивающего взгляда на эту покалеченную кисть, чтобы понять – играть на гитаре так, как раньше, Лин не сможет. По крайней мере до тех пор, пока руку не приведут в первоначальное состояние. Эта мысль почему-то огорчила его, причём гораздо сильнее, чем должна была.
      – Лин, объясни, как это произошло? – спросил Дени. – Ты что им такое сказал? За что они так с тобой обошлись?…
      Лин принялся рассказывать. Во-первых, в камере для допросов находилось трое “мерзавцев”, которые принялись Лину угрожать самым что ни наесть настоящим образом. Во-вторых, они вели себя столь развязно и вызывающе, и употребляли такие выражения, что Лин не понял и половины того, что ему говорили. Через час Лин немного озверел и начал ругаться с ними, от недостатка слов вплетая в свою речь самые изысканные ругательства, которые в превеликом количестве имели хождение на родном Окисте. А потом удачно воспроизвёл некоторые особенно яркие речевые обороты своих оппонентов. У него вежливо спросили, знает ли он, что он сейчас сказал. Лин ответил, что знает. И не преминул добавить, что ему здесь надоело, что они все его бесят, что он им всё равно ничего не скажет, а если и скажет, то они, по своей природной тупости, всё равно ничего не поймут, что…
      – Довольно, – сказал Дзеди. – Что было дальше?
      – Они… ну, они спросили, что значит это выражение. То, которое я у них подхватил. Я сказал… Арти, а нужно повторять?…
      – Бог с тобой, – отмахнулся тот. – Продолжай.
      – Они опять спросили. И опять. Я, конечно, могу перевести… то есть, объяснить, но… – Лин замялся. – Одним словом, я сказал, что не знаю. Вот после этого они и принесли эту железку… – Лин вздрогнул, – и двое… двое меня держали… а третий, самый молодой, между прочим, стал… Нет, не могу! Только вот когда они крутили эту штуку, они меня спрашивали совсем про другое…
      – Например? – спросил Дени.
      – Например, кто такой Арти. Почему у нас с Дзеди вертикальные зрачки. Почему мы отказываемся на них работать… Я отвечал на все вопросы “не знаю” и “не скажу”, а они в это время…
      – Я понял. Ты им ничего не сказал? – спросил Арти.
      – Нет, – ответил Лин.
      – Молодец, рыжий. Всё правильно. А с рукой потом разберёмся, не волнуйся.
      Потом, ночью, когда все уснули, Дзеди потихонечку подсел к Лину и потряс его за плечо. Тот повернулся сразу, будто и не спал вовсе.
      – Лин, – едва слышно прошептал Дзеди, – что там на самом деле было?
      – Ты о чём? – так же тихо ответил тот.
      – О том, что с тобой случилось. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в эту байку о том, как ты с ними ругался. Я же вижу…
      – Понимаешь, они спросили, каким образом мы, ну… ты, я и остальные… созданные искусственно, получили разум… чушь, конечно. Я ответил, что не знаю. Они сказали, чтобы я не врал. Я ответил, что работал в другой области. А они сказали, что осведомлены о том, чем мы занимались дома… он так и сказал “дома”… Тогда я поинтересовался, почему они проявляют такую осведомлённость о нашей личной жизни и при этом не знают столь элементарных вещей. А они… – Лин тяжело вздохнул. – Что-то у них не получается, Дзеди. Из-за чего-то они не могут подняться выше того результата, который мы с тобой видели. И поэтому малейшая неосторожность с нашей стороны может привести к чему-то подобному…
      – Боюсь, рыжий, скоро для этого ваша осторожность не понадобится, – вмешался в разговор Арти. – Они обозлились не на шутку. Как твоя рука?
      – В порядке. Спасибо, Арти. Что бы мы без тебя делали?…
      – Не знаю, – пожал плечами тот. – Возможно, не будь меня с вами, ситуация была бы куда проще… для вас. Дело в том, что я вызываю у них двойной интерес, и их можно в этом понять. Вспомните свои первые годы в Доме…
      – Да, это было что-то нездоровое, – поморщился Дзеди. – Нам с Лином прохода не давали года три, если не больше. Пока это всё забылось…
      – Вот именно. А я там до сих пор числюсь уникумом. Не представляю, как там Толу, её без меня изведут. Девочка моя… когда я вернусь?
      Вопрос повис в воздухе. “А когда вернусь я? – подумал Дзеди. – До сих пор я не осознавал до конца, что же случилось. Мы играли. Как дети. Но только до сегодняшнего дня. Бедный Лин! Жених… А Жанна! Как она рыдала, когда нас уводили… ей-то это всё за что?! А Толу? Она не умеет плакать… Она не красивая, но какие глаза… Толу говорит глазами. А я оказался слишком глупым для того, чтобы суметь за всю свою жизнь хоть кого-то полюбить. Или, наоборот, слишком умным. Не знаю. Но мне, по крайней мере, не так больно, как всем остальным. В этом – моё преимущество. И слабость. А ведь, по сути, есть ли смысл в этом возвращение? Кому я там нужен? Почти все, кто любит меня просто за то, что я есть, здесь. По моей вине. Какой я идиот!”
      – Дзеди, перестань, – приказал Арти. – У меня после тебя голова раскалывается.
      – А ты не лезь в мою голову, – фыркнул Дзеди. – Тебе своих мыслей мало? Зачем в моих-то копаешься?…
      – А ну-ка попробуй войти в мои, – предложил Арти. – Я тебе тут картиночку припас… в награду…
      – Я не умею.
      – Я покажу, как. – У Дзеди в голове возникла довольно забавная, но в то же время понятная и почему-то знакомая картина. Как правильно войти в резонанс с полем нужного тебе человека. Как при этом остаться незамеченным… или наоборот, привлечь к себе внимание. Как освободить в чужом мозгу пространство, если передаваемая информация обширна… Как среагируют нервные клетки на правильное вмешательство… и на неправильное. Тут Дзеди ощутил, что в этой информации чего-то не хватает. Она была неполной, и он это знал. Только вот чего не достаёт – так и не понял.
      – Тебе рано это знать, – строго сказал Арти, отвечая на вопрошающий взгляд Дзеди. – Потом.
      – А сейчас?
      – А сейчас – спать.
      – А я не хочу, – сказал Лин. – Не спиться мне что-то последнее время.
      – Спи, – посоветовал ему Арти. – Ещё пожалеешь, что не спал, пока можно было.
      – Откуда ты всё знаешь? – спросил Лин.
      – А я умный. И проницательный. И денег у меня на счету много, про них даже Айкис не знает.
      – У нас тоже есть деньги… не много, правда, но кое-что. Всего она у нас не стащила. Мы потом ещё подзаработаем и вторую яхту построим. Деньги есть.
      – Это хорошо, – похвалил Арти. – Только вы пока что про них можете забыть. Воспользоваться ими вы сможете ещё очень нескоро. И не говори про то, что я прав. Я это и сам знаю.
 

* * *

      – Выходить по одному! – голос говорившего человека был совсем незнакомый, грубый, резкий. – Лицом к стене!
      – Репертуар у них бедноват, – заметил Лин, выходя вслед за Дзеди и становясь возле стены, как было приказано. – Одно и то же…
      – Лин, заткнись, – попросил Арти. – Без тебя тошно.
      – Вперёд! Около лестницы – остановиться.
      – Куда это нас? – спросил Ноор еле слышно. Ему никто не ответил.
      – Вниз, – приказал охранник. Они повиновались. Остановиться приказали тогда, когда они спустились вниз на шесть пролётов. “Три этажа… мы под землёй, – подумал Дзеди. – Всё верно. Этот тип говорил, что в этом здание не менее трёх сотен этих тварей. Наверху они не сумели бы разместить такое количество… будет логично предположить, что тут не меньше четырёх подземных этажей”.
      Комната, в которой они очутились на этот раз, была напрочь лишена чего бы то ни было похожего на мебель. Когда дверь за конвоиром захлопнулась Лин подошёл к ней и стал прислушиваться.
      – Там кричит кто-то, – удивился он. – Не так далеко отсюда…
      – Я, кажется, догадываюсь, кто, – заметил Дзеди.
      – Помолчите, – сказал Арти.
      Дверь открылась. В камеру вошёл человек, швырнул на пол кучу какого-то тряпья неприятного зелёного цвета и приказал:
      – Переодеться! И поживее! – он подтолкнул тряпьё ногой в сторону Арти, который даже не пошевелился. – А ну, быстро! Пока я не разозлился.
      Никто не пошелохнулся. Неизвестно откуда в руках у человека появилась вдруг длинная чёрная плётка, которой он выразительно щёлкнул в воздухе. Все рефлекторно отпрянули.
      – Чего, страшно? – человек улыбнулся. – Кто будет стоять, тому по спине.
      На этот раз они повиновались. С отвращением натягивая на себя эти неудобные и неопрятные вещи, они старались одеваться как можно быстрее. Все молчали, только Дзеди, когда дело дошло до обуви, спросил:
      – Ботинки можно оставить?
      – Ладно, валяй, – разрешил человек. – Значит, так! Вы все идёте в “тим” номер восемь… ну, то есть мой. Кто попробует мне чего вякнуть или ещё чего… Прибью сразу как собаку, ясно? Если говорю “номер три, подойти” ты, – он ткнул пальцем в Арти, – должен со всех ног… понял, недоделанный? Ты и будешь третий. Ты, – он показал на Дзеди, – будешь пятый. И не лыбься, урод! Ты, – палец упёрся в Лина, – седьмой. Ты и ты, – Дени и Ноор переглянулись, – девятый и… этот… а, первый. На выход.
 

* * *

      Один ужас назывался “тим” . Второй ужас назывался “зал”. Первый они вскоре научились любить, если возможно назвать это чувство любовью. Второй – возненавидели. Потому, что поняли, куда они попали. Поняли до конца.
 
      Зал представлял из себя длинное, метров шестьдесят, и довольно узкое, не больше пятнадцати метров шириной, помещение с наклонным полом. В пол были вмонтированы рельсы, по которым перемещалась вагонетка с откидывающимися бортами. В вагонетке лежали так называемые грузы – битые перебитые деревянные ящики с захватами, в которых находились чугунные болванки весом по пятьдесят кило. Ящиков было двадцать. В дальнем углу зала валялись на полу ещё десять ящиков, болванки в которых были уже стокилограммовые. Всё было просто, предельно просто и потому особенно страшно. Полную тележку сталкивали вниз, она с грохотом съезжала по рельсам и со всего хода ударялась в две покрышки от колёс, которые от постоянных ударов лохматились ободранными резиновыми лоскутами. Вслед за тележкой в нижнюю часть зала спускались вереницей “рабочие” (так здесь было принято называть модели, проходящие испытания), они по очереди взваливали себе на плечи тяжеленные ящики и шли с ними в верхнюю часть зала. Ящики сваливали кучей на полу и шли за следующими. Когда ящики внизу заканчивались, надсмотрщик командовал:
      – Тележку наверх! Номер восемь и номер семь.
      Указанные им номера спускались вниз и заталкивали тележку в исходную точку. Подходил надсмотрщик, ставил тележку на тормоз, откидывал борт (“рабочие” этого сделать не могли), ящики спешно укладывали в тележку и она, освободившись от тормоза, съезжала вниз. И всё начиналось заново. За любое неповиновение надсмотрщик запросто мог ударить, здесь применялись чаще всего плётки, вроде той, что была у их первого надсмотрщика, или палки. Неповиновением же считалось всё, что угодно – задержка при погрузке, слишком медленный шаг, неосторожно брошенный взгляд, слово… Кстати сказать, “рабочие”, хотя и не умели говорить, понимали многое. В первый же день произошёл такой, с виду незначительный, эпизод. Надсмотрщика кто-то позвал и тот вышел в коридор. Когда дверь за ним закрылась, все до одного “рабочие” разом покидали свои ящики и улеглись на пол. Арти и компания остались стоять посреди зала, недоуменно оглядываясь. Тут Дени почувствовал, что кто-то дёргает его за штанину. Он посмотрел вниз и увидел одного из рабочих. Тот хлопнул рукой по полу – ложись, мол, и отвернулся.
      – Чего это он? – спросил Дени.
      – Он старается тебе сказать, что нужно отдохнуть, – сказал садясь Арти. – Думаю, он прав. Сколько мы здесь часов?
      – Примерно девять, – ответил Лин. – Арти, я устал…
      – Я тоже. Сидите, пока есть время.
      В “тим”, комнату, где содержали рабочих, их отвели только по истечении двадцати часов непрерывного перетаскивания ящиков. Ни кроватей, ни даже матрасов в “тиме” не было. Пол этой длинной комнаты был расчерчен белой масляной краской на прямоугольники, по углам которых помещались номера – с первого по десятый.
      – По стойлам! – приказал надсмотрщик. – Лежать!
      Два раза ему повторять не пришлось – все, кто находился в “тиме”, были вымотаны до предела. Когда все улеглись, надсмотрщик высунулся в коридор и крикнул:
      – Эй, Вась! Конвой хренов, где шатаешься? Шевели ходилками, а то спать я хочу до усрачки…
      Тяжёлая железная дверь закрылась, лязгнул замок. Некоторое время в “тиме” стояла тишина, затем её нарушил голос Ноора, который скорее простонал, чем проговорил:
      – О, Боже!… Мои плечи… Ребята, вы как?
      – Хреново, – ответил за всех Лин. – И это что теперь – каждый день так будет, что ли?…
      – Всю жизнь, – прошептал Арти. – Отсюда не выйти… я пробовал найти координаты, но тут кругом вода… у меня ничего не вышло… это ловушка.
      – Что ты несёшь? – спросил Дзеди. – Не может быть…
      – Попробуй сам, – предложил Арти. – Выйти можно только с верхних ярусов, но не снизу.
      – И что теперь? – Дени сел и прислонился спиной к стене. – Не сдаваться же. Пришибём этого… как его?… не важно. Прорвёмся наверх – и поминай, как звали.
      – Этот сам подневольный, между прочим, – заметил Дзеди. – Он конвоира звал.
      – Умница, – похвалил Арти. – А ты, Дени, мог бы и сам понять, что их там много. Не поддавайтесь, ребята, держитесь. Всё зашло слишком далеко. Поворачивать поздно.
      – Давайте спать ляжем, – предложил Дзеди. – А то неизвестно, когда за нами придут…
      Его совету последовали незамедлительно – все страшно устали. Они даже не заметили, что в помещениях нижнего яруса холодно, что в воздухе висит неприятный тяжёлый запах застоявшейся воды. Понимание и осознание всего этого пришло значительно позже. А пока они спали и не ведали, что же ждёт их впереди. Арти же ещё продолжал надеется, что ему позволят изменить всё к лучшему.
 

* * *

      Их разбудили через четыре часа. Они не успели ни отдохнуть, ни выспаться. Их погнали в зал. На вопрос Лина: “А вы нас кормить не собираетесь?” был дан простой ответ:
      – Заткнись, сука. Молчать.
      Лин немного опешил, но вопросов больше не задавал. В молчание они дошли до зала.
      – Тележку наверх, живо! Номер три и номер семь. Шевелись, немочь херова!
      – А зачем наверх-то? И почему мы? – поинтересовался Лин.
      – Заткнись, сука!
      Лин не стал оспаривать это замечание. Вместе с Арти они с трудом закатили тележку в верхнюю часть зала.
      – Грузи, – приказал надсмотрщик. Началась погрузка. Один из рабочих на несколько секунд замешкался, не понимая, видимо, что от него требуется. Он бестолково тыкался со своим неподъёмным ящиком, пытаясь пройти к тележке, но наталкивался лишь на спины других рабочих. Дзеди с Лином, которые уже положили свои ящики, с ужасом наблюдали за тем, что происходило. Надсмотрщик вначале прикрикнул на рабочего, а когда это не помогло, поднял плётку. Засвистел тоненько и пронзительно разрезаемый воздух и в этот же момент раздался крик Дзеди:
      – Прекрати! А ну остановись!
      Надсмотрщик повернулся к Дзеди и, склонив голову к плечу, принялся рассматривать того, словно что-то ну очень необычное, вдруг забредшее к нему в “тим”.
      – Чё ты сказал? – медленно процедил он. – А ну-ка повтори!
      – Ты за что его бьёшь? – спросил Дзеди. – Он ничего не сделал, а ты…
      – Ты откуда такой умный выискался, сучок? – в голосе надсмотрщика зазвучал сарказм. Он ехидно ухмыльнулся. – Ща я тебе сделаю прививку от наглости!
      Плётка снова свистнула в воздухе и Дзеди, не успевший ничего сообразить, вдруг ощутил, что его плечи словно обняло жидким огнём. От неожиданности он оступился и сел на пол. Надсмотрщик ухмыльнулся и обвёл взглядом остальных.
      – Все поняли? – спросил он. Ответом ему было молчание. – Если ещё кто вякнет, получит по полной программе…
      Через двадцать часов в “тиме” происходил такой разговор:
      – …я его мог голыми руками пришибить! – орал Дени. – Одной рукой! И брось эти свои штучки, Арти! “Всем стоять!” Нашелся командир!
      – Дени, заткнись, – вежливо попросил Арти. – Дзеди, как плечи?
      Дзеди склонил голову, прислушиваясь к своим ощущениям, а затем сказал:
      – Вроде нормально… Сейчас почти не болит. Вот сначала – да. Я даже испугался.
      – Я тоже, – признался Лин. – Я и не думал, что он нас способен поднять руку. А он, оказывается, вот как…
      – Арти, ну хоть себя-то мы можем защищать, а?
      Арти отрицательно покачал головой.
      – Нет, – сказал он. – Если вы станете защищаться, вас перебьют, как мух. И не спорь со мной, Дени. Стоило ему крикнуть, в зале появились бы люди, вооруженные не плётками, а кое-чем похуже…
      – Что теперь, Арти? – спросил Ноор. – Что – теперь?…
      – Не знаю, – одними губами прошептал тот.
 

* * *

      Время исчезло. Они и не заметили толком, как и когда это произошло. Они потеряли счёт дням и неделям. Сначала ещё теплилась какая-то надежда, потом её сменило отчаяние, а затем пришла усталость, а с ней – безразличие. Они перестали замечать, что вообще с ними происходит, все мысли были только об одном – хотелось лечь. Просто лечь. Скинуть со спины этот тяжёлый ящик, выпрямиться, потянуться. И улечься прямо на этот грязный пол. Спать. Им не хотелось ничего – ни есть, ни говорить, ни думать… Только спать. Хоть немного отдохнуть от этой непрерывной пытки. Плётка всё чаще и чаще гуляла по их спинам, но и это не являлось самым страшным во всём происходящем. Они перестали замечать даже друг друга. Усталость нарастала, как снежный ком, и только тут они стали понимать, что же по-настоящему страшно. Арти первым понял, что будет самым страшным. В одну из их коротких “ночей” он, превозмогая усталость и боль во всех мышцах, сказал:
      – Одна просьба, ребята. Оставайтесь на ногах. Пока вы на ногах – вы живы. Ясно?
      – Ясно, – ответил за всех Дени. Он сел и вдруг спросил, ни к кому конкретно не обращаясь: – За что? Я не хочу умирать… За что?…
      Этот вопрос въелся в память Дзеди на долгие годы, и он никогда так и не смог забыть этой картины – Дени, сидящий на холодном полу “тима”, обхвативший себя руками, голая лампочка под низким потолком, узкая полоска света из-под двери и отсвет, дальний отсвет живого огня, неизвестно откуда тут взявшийся, но играющий на лице, уже исхудавшем, но всё ещё таком живом лице Арти. “А он ведь знает, за что, – подумал Дзеди. – Всё он знает. И понял, что я догадался. Но он не хочет отвечать…”
      А дальше не было ничего. Он при всём желание не мог вспомнить те дни. Да, впрочем, они не изобиловали подробностями или новыми событиями. А затем…
      Окончился очередной “рабочий день”, их пригнали в “тим”, они легли. Вернее, не легли, а попадали на пол от ужасной усталости. А через полчаса дверь “тима” открылась и голос конвоира произнёс:
      – Номера семь и пять, на выход!
 

* * *

      – Проходите, садитесь, – предложил вежливый вкрадчивый голос. Лин и Дзеди, поражённые, остановились на пороге. Только теперь они поняли, чего испугался Арти. Это существо (они даже в мыслях не решились назвать его человеком) выглядело сейчас и впрямь по-человечески, но они сразу почувствовали в нём врага. Извечного врага всего рода человеческого. Даже не дьявола. Это было нечто большее, необъяснимое. Одно присутствие его было подобно шоку. Они замерли, не в силах сдвинуться с места.
      – Идите, идите, – позвал их этот чужак. – Не стесняйтесь… Вы, как я вижу, плохо выглядите. А ведь пошло всего лишь полтора месяца… Ну, как вам наше предприятие? Забыл вам сказать, где вы находитесь. Так вот, это – наше экспериментальное предприятие номер три, всего их десять. Не удивляет?
      – Нет, – ответил Дзеди. – Мы уже поняли, что вам очень нравиться масштаб того, что вы делаете…
      – А как вам персонал? – поинтересовался сидящий. – Это, между прочим, заключенные. Смертники. Для всех они уже давно формально мертвы. Они, впрочем, и будут мертвы… после того, как станут не нужны. А пока… – он неопределённо махнул рукой. – Вы везучие, раз до сих пор живы. Впрочем, перейдём к делу. Я вас убедил?
      – В чём? – спросил Лин. Он чувствовал, что силы стремительно покидают его – существо стягивало на себя энергию, так мощный электромагнит притягивает железную стружку.
      – В том, что пора начинать сотрудничать. Вы долго тут не протянете, тут никто долго не живёт. Думаю, это вы поняли. А ваши знания нам очень бы пригодились.
      После его слов на некоторое время воцарилось молчание. Игра пошла в открытую, это поняли все. И тут Дзеди вдруг ощутил, что страх уходит. Он уступал место чему-то совершенно новому, вместо него появилось удивительное спокойствие – Дзеди принял решение. И понял это. Он ощутил, как крепнет уверенность, пропадают ненужные вопросы, становится ясным то, что ранее было скрыто…
      – Знаете, что? – подумав, спросил Дзеди. – Если вы этим стремитесь чего-то добиться… то имейте в виду – что бы вы с нами не сделали, вам будет проще сразу нас убить. Не старайтесь. Это напрасно. Никто, слышите, никто не в силах убедить нас в том, что теперь всё может быть как-то иначе…
      – Это почему же?
      – Я сказал, вы слышали. Вы – просто сволочь, вам кто-нибудь когда-нибудь об этом говорил? Нет? Теперь говорю я. Это всё. Вы ничего от нас не добьётесь.
      – Это ты так полагаешь, – сказал их оппонент. – У меня в запасе много сюрпризов. Гораздо больше, чем ты можешь предположить, старый враг, – Дзеди с непониманием посмотрел на говорившего, – гораздо больше, смею тебе заметить. Ты ещё будешь меня просить, чтобы я тебя выслушал.
      – Ну вот ещё! – вступил в разговор Лин. – И не подумаем. А потом, у вас не хватит смелости сделать с нами что-то серьёзное.
      – Это почему, мой второй старый враг?
      – Мы вам нужны.
      – Не настолько, мой дорогой, не настолько.
      – Почему вы говорите “старый враг”? – спросил Дзеди. – Мы вас не знаем…
      – Узнаете, если доживёте, – пообещал тот. – Хотя это – вряд ли. Я об этом позабочусь. Через некоторое время мы встретимся снова, и я посмотрю, не изменилась ли ваша точка зрения… Увести! – крикнул он в сторону коридора. – С этими пятерыми действовать по плану С. Пока не убивать, остальное дозволенно. Почаще напоминайте им, зачем они здесь… Вы сами напросились, – сказал он Дзеди и Лину. – Потом вы ещё пожалеете, что отказались сейчас. Я же предлагаю вам жизнь, дураки! И неплохую, между прочим.
      – Нет. – Дзеди покачал головой. – Вы хотите, чтобы мы совершили предательство и нарушили свои принципы. Не добьётесь.
      – Я посмотрю на твои принципы через пару месяцев, – пообещал их собеседник.
      – Зачем вам эта маска? – вдруг спросил Дзеди, повинуясь внезапному порыву.
      – Её ещё рано снимать, к сожалению. Поэтому носим. А что, заметно?
      – Да нет. Если не знаешь…
      – А им и не надо знать. Им и так хорошо. И вам было бы хорошо, если бы вы…