Загадки Хаирхана (Записки хроноскописта)

      Сомкнулись звенья?
      По-моему, сомкнулись. Но это не прояснило жизненного финала Кара-Сердара.
      Я приблизился к его пониманию сложным путем, и своеобразно помогли мне египетские ассоциации.
      ... За долгие месяцы, проведенные в Луксоре, у меня появились там любимые места, и одно из них находится в северо-западном углу Карнакского храма, у небольшого святилища богини Сохмет, женщины с головой львицы. Оттуда, от святилища, развалины Карнакского храма виднеются сквозь заросли сухой травы, за грудами камня и щебня; такой передний план придает издали развалинам храмов особую прелесть.
      Но любопытна и сама Сохмет, женщина-львица. Высечена она из темного гранита, в руках у нее посох-лотос и ключ от Нила. Стоит Сохмет у задней стенки полутемной камеры, которая освещается через небольшое отверстие в потолке. Статуя несколько сдвинута по отношению к отверстию (она упала, и теперь ее надежно укрепили), и это немаловажная подробность, ибо нарушился замысел древних жрецов и ваятелей.
      Раньше, в самом начале сентября, в потолочное отверстие святилища проникал солнечный луч и - всего раз в год! - касался головы Сохмет. Событие это совпадало с Новым годом по одному из древнеегипетских календарей, а самое важное - с началом нильского разлива: Сохмет открывала своим ключом дорогу красной воде из тропиков, и тогда все население выходило к Нилу, люди ели мясо, пили много вина и браги.
      С богиней Сохмет связано еще одно древнее предание, отражающее, по мнению специалистов, антифараоновские волнения среди египтян в древности.
      Но этой легенде Сохмет - "солнечное око", дочь бога солнца Ра, к которой стареющий отец обратился с просьбой покарать переставших подчиняться ему, "замысливших злые дела" людей. Сохмет энергично взялась за дело и вскоре так преуспела в убийствах, что перед Ра возникла реальная перспектива остаться генералиссимусом без войска. Он попытался урезонить и успокоить Сохмет, но не тут-то было: она вошла во вкус, и кровь лилась по всей египетской земле рекой.
      Мудрый бог Ра решил все-таки это прекратить. Он придумал простой и достаточно безобидный способ угомонить Сохмет. Посланные им нарочные отправились в Эфиопию, набрали там тропического краснозема, а вернувшись, смешали землю с ячменным пивом и залили подкрашенной смесью поля.... Сохмет, решив, что поля залиты людской кровью, поглотила столько этого в буквальном смысле слова божественного напитка, что опьянела, потеряла память и навсегда забыла о давнем отцовском наказе уничтожать людей.
      Так благополучно и мудро решил бог Ра сложную проблему.
      Но осеннее появление красной нильской волны еще долго связывалось с именем Сохмет, женщины-львицы, погубившей множество ни в чем не повинных людей.
      Мы с Березкиным еще застали красную воду. Когда мы переправлялись из Луксора на противоположный берег, в лучах утреннего солнца мягкие нильские воды, поднимаясь, чуть заметно наливались неяркой приглушенной краснотой, которая исчезала тотчас, как только волна опускалась, и потому казалось, что зеленовато-бежевый Нил покрыт красноватой рябью.
      Наверное, то была последняя или предпоследняя красная вода: оставался всего год до перекрытия Нила у Асуана. Я знал, что после заполнения водохранилища частицы краснозема начнут оседать в нем и власть над Нилом Сохмет, богини - истребительницы людей, прекратится, видимо, навсегда.
      Чтобы освободиться от Сохмет, потребовались усилия людей разных национальностей, потребовалось, чтобы они работали плечом к плечу, вместе, "сава-сава", как говорят египтяне, соединяя указательные пальцы.
      Этот жест, видимо, восходит к стародавним временам. И только после того, как мы уже закончили работу на Каратау, меня вдруг осенило: как же мы не обратили раньше внимания на соединенные указательные пальцы, изваянные из камня и направленные в сторону руки - "кальмара"?! Ведь это же скульптурное выражение египетского "сава-сава" - единства!
      Я вновь перелистал страницы, написанные Ануша-ханом, и нашел, где он говорит о покоренных Кара-Сердаром, а на самом деле объединенных им племенах: эрсари, солоры, чоудоры, икдыры, соинаджи... Пять племен!.. Вот конкретный смысл пятипалой руки, символически организующей жизнь на Каратау!
      Как формировался характер Кара-Сердара, его мировоззрение? И посейчас еще можно видеть в колодцах гробниц фараонов скелеты убитых строителей: фараон старался сохранить в тайне место своего захоронения.
      Кара-Сердар видел эти скелеты.
      Некоторые сиринги Долины Царей расписаны сценами казни повстанцев - им отрубали головы короткими мечами палачи в рогатых шлемах.
      Кара-Сердар мог видеть эти фрески.
      Если его увозили в рабство морем, он побывал в Аль-Искандарии, Александрии, основанной Александром Македонским и названной в его честь. И наверняка он слышал или читал широко распространенные на Востоке легенды об Александре-Искандере, ученике величайшего мыслителя древности Аристотеля, высоко почитавшегося арабами.
      Аристотель, приглашенный ко двору македонского царя, учил Александра этике, эстетике, естественным наукам, философии, а ученик взялся за меч, чтобы убивать и грабить. Он разрушил городов гораздо больше, чем основал, и еще при жизни - в Египте - объявил себя богом, а с сомневающимися в этом жестоко расправился. Одного из них, своего ближайшего друга Клита, Александр прикончил собственноручно. Историка Каллисфена, не угодившего ему, уморил голодом в тюрьме. А прочим приказал отрубить головы...
      Судьба привела Кара-Сердара на территорию древней Ассиро-Вавилонии - на землю жестоких, беспощадных завоевателей, а потом в Персию... Некогда разгромленные Александром Македонским, персидские цари тоже никогда не отличались благородством и милосердием.
      Неизвестно, сколько крупиц этого бесценного исторического опыта запало в душу Кара-Сердара, но сколько-то запало, а события его личной жизни лишь обострили их восприятие.
      Да, к тому времени, когда кулу Ибрагиму приспело стать могущественным Кара-Сердаром, он многое узнал, многое понял.
      И все же можно лишь удивляться его мудрости. Он объединил ранее враждовавшие племена. Он опирался на совещательный орган - Маслахат. Он превратил Западный Каратау в бастион, чтобы люди могли жить ради жизни строить, выращивать хлеб, пасти скот, любить. Он верил в людей... Может быть, он верил даже Казан-беку, надеясь, что тот поймет и воспримет его благородные побуждения.
      Но этот человек не оправдал надежд Кара-Сердара. Исторические источники свидетельствуют, что эрсари покинули Мангышлак во второй половине семнадцатого века после... стычек с солорами. А солорами правил Казан-бек, и о нем по-особому писали хивинские ханы.
      Когда же произошел раскол?
      Вероятнее всего, после смерти Кара-Сердара. А смерти этой терпеливо дожидался Казан-бек, ставленник хивинских ханов, ловкий наездник и отважный воин. Видимо, Казан-бек не смел действовать открыто: слишком велик был авторитет Кара-Сердара, но не исключено, что он раньше других заметил приближение недуга, скосившего Кара-Сердара. Не были ли признаками болезни немота при похоронах коня и странная полуулыбка почти парализованного лица, описанные Старовойтом?
      Немота?.. Надвигающаяся немота, вызванная каким-то заболеванием? Страх перед ней?
      А что, если каменные скульптуры Мангышлака - последний, беззвучный крик немого мудреца?
      Я думаю, что Кара-Сердар отлично понимал положение, в котором находится страна, ставшая его второй родиной. И он тревожился за судьбу племен, вступивших в тесный союз. Он боялся козней Абульгази-Бохадур-хапа, своего "доброго друга", ибо только объединенные туркменские племена могли противостоять его натиску.
      Кара-Сердара окружали неграмотные люди, слепо и бездумно следующие мусульманским заветам. Они внимали его словам, но он утратил дар слова.
      Вот тогда-то, вероятно, решил Кара-Сердар воплотить свое слово, свой предсмертный крик в камне.
      Тоже мусульманин, он внутренне был свободнее своих единоверцев, ибо знал искусство древних египтян. Он взялся за резец скульптора. Эго было кощунством, и он знал, что за ним неприязненно следят ранее близкие ему люди.
      И тогда Кара-Сердар убедил некоторых из них тоже взять в руки резец. Он понимал, что мало сохранить мысль в камне, нужно еще создать и сохранить мыслящих людей, которые продолжат его дело.
      Фигуры, созданные Кара-Сердаром, видимо, можно истолковывать по-разному. Это и большая мысль, и сугубо личные воспоминания о Египте, даже о египетских зверях. Например, бегемот... Впрочем, у суданских народов, живущих по соседству с Египтом, бегемот - символ государственной власти. У Кара-Сердара он безуспешно пытается достичь вершины холма, где, быть может, сумел бы обрести прочность и уверенность в будущем... Жестокий воин и угодливый чиновник?.. Подобное сочетание страшно само по себе...
      Я прочитал скульптуры Кара-Сердара и его безымянных, еще несовершенных в мастерстве, но храбрых духом друзей - прочитал как единственную в мире каменную книгу социальной утопии, датированную семнадцатым столетием. Уже это само по себе фантастично.
      Единство! - вот о чем кричал немой Кара-Сердар, внутренне слившийся с монолитным Каратау и мыслью своей направлявший мысль других к пятипалой руке, символизировавшей союз пяти племен... Свобода духа! - вот что ценил он выше всего, уходя из жизни.
      Но тем самым он обрек на гибель тех, кто прозрел.
      Да, социальная утопия в камне.
      А дальнейшие события развивались так: Казан-бек захватил власть и прежде всего расправился с вольнодумцами, с теми, то попытался пойти против аллаха. Потом - отнюдь но без участия Казан-бека - солоры перессорились с эрсари, и последние ушли с Мангышлака. Потом солоры перессорились с прочими туркменами. Когда солоры остались одни, хивинские ханы напали на них, и им пришлось тоже уйти с полуострова.
      События эти происходили три столетия назад. Но о них свидетельствуют два памятника: запечатленное в камне социально-утопическое произведение Кара-Сердара и гора Сатпан с многочисленными балбалы, которые напоминают о том времени, когда Казан-бек поднял солоров против эрсари.
      Об авторе
      Забелин Игорь Михайлович, член Союза советских писателей, кандидат географических наук. Родился в 1927 году в Ленинграде. Автор более шестидесяти научных статей и книг; научные интересы его лежат в области теории естествознания, в том числе он разрабатывает проблемы астрогеографии, натурсоциологии, антропономии.
      Его перу принадлежат сборники рассказов и повестей - "Там, где сходятся троны", "Зона взрывов", "И не будет конца...", роман "Строители", сборник публицистических очерков "Встречи, которых не было", научно-фантастические произведения "Пояс жизни" и "Загадки Хаирхана", книги об Африке - "Листья лофиры", "Через пороги", "Лунные горы", работы, популяризирующие теорию географии, - "Очаг жизни", "Молодость древней науки" и другие.
      Произведения его трижды публиковались в альманахе. В настоящее время автор занимается преимущественно проблемами антропономии (статьи "Человечество - для чего оно?") и продолжает работать в области научно-фантастической и художественной литературы.