Глава 18

Рано утром в понедельник Коул Латимер в последний раз оглядел свою комнату, взял седельные сумки и вышел, радуясь тому, что беспокойная ночь завершилась и у него сложился четкий план действий. В госпитале он узнал, что назначен врачом первой дивизии девятнадцатого корпуса под командованием генерала Уильяма Эмори. Ему вручили громоздкий кожаный саквояж с изогнутым дном — такой было удобнее крепить к седлу. Уже собираясь уходить, он заглянул в комнату врачей — на случай, если Эл вдруг решил вернуться, но его ждало разочарование.

Проходя мимо доски объявлений, он сорвал одно из них и перечитал по пути к переправе у Гретны. В объявлении было написано, что торги, на которых должно было продаваться имение Элайны, состоятся двенадцатого апреля 1864 года.

Опершись на борт маленького речного пароходика, Коул задумчиво смотрел на убегающие вдаль волны. Он не сомневался в том, что Элайна отправилась домой, чтобы в последний раз посмотреть на родные места. Армии предстояло пройти маршем через Ченивилл, а оттуда было всего несколько миль до Брайер-Хилла. Возможно, если ему повезет, он еще раз увидит это ставшее ему таким знакомым лицо.

В Гретне Коул погрузил жеребца на поезд, отправлявшийся в Брашир-Сити, а сам устроился в пассажирском вагоне в надежде отоспаться за минувшую ночь.

На станции его встретил майор Магрудер. Едва завидев капитана на платформе, он без предисловий приступил к делу:

— Полевой госпиталь находится в трех милях отсюда, на берегу озера. Должен предупредить: там тьма комаров, так что берегитесь! У вас есть вопросы, капитан? Нет? Вот и хорошо. Значит, вы обойдетесь без моей помощи. Пойду приведу свою лошадь, а вам желаю удачи. Будет очень жаль, если первая настоящая кампания покажется вам слишком суровой. — Оттарабанив все это, майор повернулся и скрылся в толпе офицеров.

Солнце уже касалось верхушек деревьев, когда Коул, проехав в указанном направлении, разыскал наспех поставленную палатку майора Магрудера и расположился в ней. Следующий день выдался теплым и ясным — судя по всему, хорошая погода установилась надолго. Капитан Латимер встал еще до восхода солнца и после сытного завтрака прошелся по лагерю. Найти список личного состава ему не удалось, а капрал в штабной палатке сообщил, что такового попросту не существует и все вопросы следует адресовать майору Магрудеру. Коул отправился туда, где стояли фургоны. Сюда уже прибыло двадцать пять повозок с припасами, на которых после разгрузки с поля боя вывозили раненых.

Все повозки были в отличном состоянии, и все же Коул вдруг пожалел о том, что не в его власти разжаловать майора Магрудера. Обернувшись к ординарцу, он ледяным тоном осведомился:

— У вас есть перечень грузов?

— Нет, сэр, — доложил ординарец. — Мы складывали сюда все, что попадалось под руку. Майор сказал, когда начнется бой, все фургоны все равно выведут отсюда.

— А каким образом мы должны искать то, что нам понадобится? Придется разгружать все повозки, — решительно заявил Коул. — Сержант, соберите людей, освободите фургоны и займитесь описью груза.

— Но, сэр… — начал было сержант, но под пронзительным взглядом капитана сразу умолк.

Этот день стал испытанием для обитателей лагеря — пришлось разбирать груз, находящийся во всех повозках, составлять списки возниц, санитаров и другого медицинского персонала. Помощник главного врача распределял медикаменты. Когда все было рассортировано и разложено по повозкам, Коул вздохнул с облегчением: потеря одного фургона теперь не угрожала успеху всей кампании.

К ночи в лагере, наконец, установилось подобие порядка. Опустив сетку на входе в палатку, Коул уже собирался лечь спать, когда вестовой доложил, что на рассвете следующего дня штабная группа и две дивизии тринадцатого корпуса выступают в поход. Дивизия Коула двинется следом, как только освободится дорога.

Когда восходящее солнце окрасило небо в кроваво-красный цвет, туман рассеялся, а вместе с ним улетучились и мрачные предчувствия, всю ночь не дававшие капитану Латимеру спокойно уснуть. Дивизия двинулась в путь, но вскоре остановилась на привал. Начал моросить дождь. Коул устроился в одной из санитарных повозок, прихватив с собой врачебный саквояж и седельные сумки.

Армия генерала Франклина состояла из закаленных людей, однако они еще не привыкли действовать быстро и слаженно — колонны двигались еле-еле, привалы приходилось устраивать все чаще. Вскоре дорогу развезло, а окружавшие ее болотистые низины не позволяли выбрать окольный путь.

Дождь сменился настоящим ливнем, который продолжался весь день. Вязкая грязь облепила колеса повозок. Когда объявили ночевку, фургоны пришлось оставить прямо на дороге, а люди расположились по соседству. Развести костры было нелегко, так как на землю опустился плотный туман, заполнивший окрестности. Прежде чем Коула сморил сон, он еще успел подумать о том, что, видимо, силы природы мешают ему добраться до Брайер-Хилла, пока Элайна Макгарен остается там.

Ежась под моросящим дождем, Элайна долго смотрела на длинную аллею, обсаженную дубами. Дверь и ставни на окнах ее дома были крест-накрест заколочены досками. Сам дом казался довольно просторным благодаря покатой крыше и верандам, окружавшим его с трех сторон. Это и было родное гнездо Элайны. Ей понадобилось целых пять дней, чтобы добраться сюда, но теперь она наконец-то могла чувствовать себя спокойно.

Девушка хлестнула лошадей, и повозка неуклюже покатила по наполненным дождевой водой колеям. Одного вида черного гроба было достаточно, чтобы умерить любопытство встречных, и уж конечно, никто не обращал внимания на мальчика-мулата, сидевшего на козлах. Желтый флаг оповещал случайных прохожих, что в гробу находится жертва желтой лихорадки, и те спешили удалиться на почтительное расстояние.

Растрепанные волосы Элайны скрывал высокий цилиндр, сюртук с длинными фалдами скрадывал очертания ее фигуры. Благодаря настою ореха кожа девушки стала смуглой, и ее принимали за мальчика-слугу, везущего домой тело покойного хозяина. Повозка принадлежала знакомому миссис Хоторн, гробовщику, который благосклонно отнесся к ее идее и охотно согласился помочь Элайне.

— Эта колымага стара как мир — так что не трудись возвращать ее, — сказал он напоследок.

Элайна добиралась до дома, время от времени печальным голосом оповещая встречных:

— Посторонитесь! Мистер умер от лихорадки, а янки не велели вывозить его из города. Но миссис сказала, что его надо похоронить там, где он родился.

По дороге ей вспоминались последние дни, проведенные в Брайср-Хилле. Как трудно жилось ее семье, когда весной 1863 года янки захватили Александрию! Враги отбирали скот и хлопок, они убивали и жгли дома. Хотя само имение уцелело, поля вокруг были опустошены. Однако теперь все эти беды казались Элайне сущими пустяками — больше всего ее мучили воспоминания о ночи, проведенной с капитаном Латимером.

Деревья, напоенные бесконечными весенними дождями, уже начали покрываться листвой, азалии наполнили воздух сладким благоуханием. Весна вступала в свои права во всем великолепии красок и запахов. Но Элайну красоты природы мало занимали: приближаясь к дому, она не сводила глаз с жирного красного креста, нарисованного на парадной двери. Обвинившие ее в предательстве земляки не желали выслушивать оправданий — крест стал их вердиктом.

Девушка спустилась с повозки и взошла на крыльцо. Она словно вновь слышала радостный смех матери, видела лица братьев и отца. Увы, счастье навсегда ушло из этого дома, и все же его очарование, как и лица близких, запечатлелось в ее памяти навсегда.

Элайна медленно прошлась по веранде, а затем обошла дом и обнаружила, что задняя дверь заколочена всего одной доской. Оторвав ее, она осторожно вошла внутрь. Лишь тусклые лучи дневного света проникали в окна, но постепенно глаза Элайны привыкли к полумраку, и тут она обнаружила, что почти вся мебель исчезла. Элайна бросилась в спальню родителей, затем в гостиную, но повсюду ее встречали одни лишь голые стены. У нее перехватило горло, и она вяло добрела до собственной спальни, где большинство предметов мебели почему-то осталось нетронутым, и, чувствуя страшную усталость, присела на край кровати. Слезы покатились по ее щекам, тонкие пальцы сжались в кулаки.

Внезапно услышав скрип половиц, она выпрямилась и в страхе вскочила. Однако, поняв, кто стоит перед ней, Элайна забыла обо всех своих горестях.

— Мисс Элайна? — неуверенно прозвучал знакомый голос. Чернокожий великан подошел ближе. — Это вы, детка?

— Саул! — Девушка, рыдая, бросилась в объятия слуги. — Ох, Саул, я думала, ты погиб!

— Как видите, нет, мэм, — усмехнулся негр. — Янки следовали за мной по пятам, но потом отстали. Вот только жаль, что я так и не смог встретиться с вами, мисс Элайна.

— А я подумала, что тебя схватили, и отправилась к дяде Энгусу. — Она всхлипнула.

— Я искал вас по всей округе, но даже когда не нашел, все равно думал, что рано или поздно вы вернетесь. Из слухов, которые до меня дошли, я понял, что вы попали в беду. Похоже, мисс Элайна, наши дела плохи. — Саул задумчиво склонил голову. — Вот отчего вас теперь и не узнать — вы стали почти такой, как я.

Смеясь сквозь слезы, Элайна указала на пустой угол комнаты, где когда-то стоял комод.

— А куда же девались наши вещи, Саул?

Саул вздохнул и развел руками:

— Целая свора шакалов явилась сюда, погрузила веши в повозки и удрала. Но не волнуйтесь — я выследил их и теперь знаю, что и куда увезли. Когда мистер Джейсон вернется, нам будет о чем потолковать с этой белой рванью. Сосунок Эммет похвалялся, что это он выгнал вас отсюда. Что-то он запоет, когда господа опять соберутся вместе!

Элайна печально вздохнула:

— Боюсь, Джейсон уже никогда не вернется.

— О нет! — На глаза Саула навернулись слезы, и он опустил голову.

— Как же ты теперь живешь? — дрожащим голосом спросила Элайна.

Саул вытер лицо рукавом.

— Ну, это нетрудно, мисс Элайна. Чаще я бываю здесь, внизу, а когда кто-нибудь заходит, прячусь на чердаке. Как-то Джиллеты всю ночь бродили по дому, чем-то грохотали и кричали, а потом уехали и с тех пор не возвращались.

— Подлые трусы!

— Да уж, это точно, — охотно согласился чернокожий слуга. — А однажды приехал какой-то щеголь верхом на лошади, и с ним другие люди — они называли нас шпионами. Щеголь сказал, что он купит Брайер-Хилл, когда его выставят на торги. Потом они поехали в сторону леса, а я следовал за ними по пятам. Там они что-то зарыли — наверное, одного из своих, потому что вернулись сюда втроем: щеголь, лейтенант и женщина. Я так и не посмел разрыть могилу и посмотреть, кого в ней схоронили.

При мысли о том, что Брайер-Хилл будет принадлежать убийце, к горлу Элайны подкатил ком. Она решительно тряхнула головой.

— Надо выяснить, что они закопали в лесу.

Саул с сомнением взглянул на нее:

— Вы хотите разрыть могилу, мисс Элайна? Но покойник уже давно лежит там…

— Чтобы снять с себя обвинения, я должна доказать, что эти люди совершили убийство, иначе мне не сохранить Брайер-Хилл. Это мой дом, и я никому его не отдам!

— Да, мэм, — неуверенно отозвался слуга.

— Мы спрячем лошадей и повозку в сарае, а ночью отправимся в лес и посмотрим, что там зарыто на самом деле.

Когда наступил вечер, оба обитателя дома почувствовали, что проголодались. В амбаре нашлось несколько десятков кукурузных початков, и они с помощью ручного жернова перетерли зерна в грубую муку. В курятнике по-прежнему жили несколько кур, и Элайна разыскала там полдюжины яиц, а в кухне — соль и дрожжи, благодаря которым сумела испечь золотистую лепешку. Сухие бобы сдобрили тонкой полоской сала из прежних запасов, ужин довершили несколько рыбин, пойманных Саулом и обжаренных в муке. На какое-то время Элайна и ее слуга смогли забыть о тяготах войны и словно вернулись в прошлое.

Луна поднималась все выше в ночном небе, освещая серебристым сиянием низкие тучи. Элайна собрала деревянные миски и вымыла их в ведре с водой, а затем взяла фонарь и выжидательно посмотрела на Саула. Подавив вздох, негр поднялся и кивнул.

Взяв лопату, они направились к лесу и вскоре вышли на поляну, по сторонам которой стояли молодые дубки. На некоторых деревцах виднелись отметины — кто-то явно рассчитывал вернуться сюда.

Чернокожий слуга, кряхтя, взялся за работу. Элайна светила ему. Начался мелкий холодный дождь, почва быстро пропиталась влагой. Прошло почти три четверти часа, прежде чем лопата наткнулась на что-то твердое — судя по всему, преступники зарыли здесь отнюдь не труп.

— Мисс Элайна, поднесите фонарик поближе, — попросил Саул. — Надо проверить, что это такое.

Выбросив из ямы еще несколько лопат полужидкой грязи, он мгновенно утратил весь энтузиазм, когда в тусклом свете показались останки руки, прижимавшей к телу большую металлическую шкатулку. Элайна заглянула в яму и тут же отпрянула, зажимая рот ладонью. До сих пор она держалась уверенно, считая, что Саул ошибся, но страшная правда вызвала у нее приступ дурноты.

— О Боже, мисс Элайна, я был прав: они убили его!

Элайна молчала, с содроганием ожидая окончания раскопок. Наконец слуга достал шкатулку и поставил ее перед хозяйкой. Стряхнув с находки землю, девушка поднесла фонарь поближе. На крышке крупными буквами было выведено «США». Любопытство одержало верх над страхом, и Элайна принялась раскручивать обрывки проволоки, которые удерживали крышку.

— Лучше не делайте этого, мисс, — предостерег Саул, но, поняв, что хозяйка все равно его не послушается, попросил ее отойти и ударом лопаты перерубил проволоку.

Откинув крышку, Элайна изумленно ахнула — в шкатулке лежали пачки перевязанных лентой купюр, а в мешочке — несколько золотых двадцатидолларовых монет.

— Господи! — прошептал Саул.

— Деньги янки! — Изумлению Элайны не было предела. Разыскав в боковом отделении шкатулки несколько бумаг, она бегло просмотрела их. — А вот и документы. Деньги должны были доставить из Вашингтона в Новый Орлеан, а оттуда — в армию генерала Смита. Здесь больше двадцати тысяч долларов. Вот оно, доказательство! — Она радостно взмахнула бумагами и тут же пояснила растерявшемуся Саулу: — В краже этих денег они обвинили меня!

— Так вот почему тот щеголь был так уверен, что купит поместье!

Элайна выпрямилась. Блеск в ее глазах встревожил Саула: когда его хозяйка вот так задумывалась, это означало, что обоих ждут большие неприятности.

— Мисс Элайна… — встревоженно начал он, но девушка его не слушала.

— Знаешь, Саул, если Элайну Макгарен и повесят за кражу, то эти деньги все равно не достанутся никому! На тот случай, если этот щеголь снова явится, мы спрячем деньги там, откуда их можно будет забрать в любую минуту.

Слуга растерянно развел руками:

— С такой добычей нас точно ждет веревка — янки останется только затянуть петлю у нас на шее.

— Ничего, мы постараемся сделать так, чтобы нас никто не поймал.

Они быстро засыпали могилу землей и прикрыли сверху дерном. Вернувшись в дом, Элайна спрятала шкатулку в старом ящике в конюшне, предварительно перевязав ее рваной упряжью, — она надеялась, что никому не придет в голову рыться здесь.

К вечеру следующего дня, когда заходящее солнце ярко освещало раскисшую дорогу, над густой зеленью деревьев сияло лазурное небо, с востока донесся приглушенный рокот отдаленного грома, но молний не было видно.

Элайна озабоченно посмотрела на слугу.

— Ты слышишь? — Она снова перевела взгляд на верхушки деревьев.

— Пушки! — уверенно заявил Саул. — И большие! Стреляют откуда-то со стороны Марксвилла — это в двадцати милях отсюда.

— Форт-Дерюсси, — пробормотала Элайна. — Ручаюсь, янки окружили его.

— А может, они идут сюда, мисс Элайна? — Саул в отчаянии схватился за голову. — Господи, как же нам быть? На этот раз нам живыми не уйти…

— А ты снова прибей к двери объявление, которое оставили янки, «Не входить!», — усмехнулась девушка. Мозг ее лихорадочно заработал. — Думаю, они не станут поджигать свою собственность, а мы на время переберемся куда-нибудь в другое место. — Она снова усмехнулась: — Если синебрюхие нагрянут сюда, меня примут за твою родственницу.

На следующий день шум канонады затих. Маленький форт захватили, его защитников взяли в плен, а шестнадцатого марта флотилия боевых судов янки двинулась вверх по Ред-Ривер, конвоируя тридцать пароходов, на которых находились две дивизии опытных ветеранов под командованием генерала Смита. Другая дивизия, под командованием генерала Килби, осталась на развалинах Форт-Дерюсси и проводила разведку.

На этот раз янки вновь доказали свое превосходство в искусстве ведения войны. В Симспорте заполыхали пожары, не пощадившие окрестные прерии. Обширная территория, населенная мирными людьми, вскоре оказалась испещрена закопченными печными трубами, оставшимися на месте сгоревших домов.

В Шривпорте, штаб-квартире армии конфедератов, генерал-лейтенант Керби Смит предпринимал отчаянные усилия, чтобы изменить положение, но не мог сдвинуться с места. Генерал Тейлор и его луизианская дивизия подверглись атаке, пока рассеянные западные соединения подтягивались из отдаленных форпостов, чтобы направить объединенные усилия против наступающих союзников. Конфедератам оставалось только собирать добровольцев в тщетной надежде уберечь родную землю.