Бирмингемы - Пепел на ветру

Под полуденным солнцем гроб превратился в подобие раскаленной печки, и Коул, не выдержав, жалобно застонал. Наконец Саул остановил повозку, крышку гроба сняли, но это не очень помогло — капитан весь взмок от пота, лицо его раскраснелось от жары. Даже Элайна не осмелилась спорить, когда он потребовал воды, а затем, сняв китель и рубашку, тщательно умылся.

Через несколько часов повозка подкатила к слиянию двух водных путей, неподалеку от которого среди кипарисов виднелась хижина. Беглецы поняли, что им придется сделать большой крюк — только так можно было попасть на главную дорогу. Однако выбора у них не было.

Худощавый бородатый мужчина поднялся с кресла-качалки на ветхой веранде хижины и учтиво кивнул.

— Возвращаетесь домой? — спросил он тонким, дрожащим голосом, не приближаясь к повозке.

— Да, сэр, — загрохотал в ответ Саул. — Везем нашего бедного хозяина к родным, но, похоже, мы заплутали.

Усмехнувшись в бороду, незнакомец приложился к кружке, по-прежнему не сводя глаз с путников. Наконец он кончил пить, прокашлялся и вытер рот рукавом.

— Здесь есть паром. Конечно, я перевожу пассажиров не задаром. У вас есть чем заплатить?

Элайна сунула руку в карман и, выудив серебряный доллар, протянула его Саулу, а тот передал монету паромщику. Попробовав ее на зуб, бородач хмыкнул, припоминая, какими были эти монеты в прежние времена.

— Ладно, — протянул он. — Но этого слишком мало. Элайна дернула Саула за рукав и что-то прошептала ему на ухо. Негр обернулся к паромшику:

— У нас всего три таких монеты — наш хозяин был небогат. Нам он давал только белые доллары, а желтые держал при себе.

— Рисковать за такие гроши? А вдруг я заражусь лихорадкой? Вы-то уверены, что оба здоровы?

— Конечно, сэр! — Саул старательно закивал головой. — Мистер умер не от лихорадки — он погиб в бою с янки, но гробовщик сказал, что без желтых флагов янки нас не пропустят.

— Ну, в таком случае я, так уж и быть, перевезу вас за три доллара.

Саул широко ухмыльнулся: ему было известно, что обычно плата за перевоз не превышает четверти доллара. Попробовав на зуб еще две монеты, паромщик заспешил по узкой тропе к реке. Он исчез так надолго, что беглецы уже заподозрили обман, как вдруг из-за кустов выплыла древняя плоскодонная баржа. Впрочем, она была достаточно велика, чтобы вместить и повозку, и лошадей.

Поймав брошенный паромщиком канат, Саул крепко привязал баржу к колу, вбитому в берег, и только качал головой, наблюдая за тем, как заметно баржа оседает под весом лошадей и тяжелой повозки. Услышав, что из гроба раздалось ругательство, Саул закашлялся, чтобы отвлечь хозяина баржи.

— Лечиться тебе надо, парень, — заметил паромщик. — Не нравится мне такой кашель. — Он похлопал по кружке, которую прихватил с собой. — Вот отличное средство. Если у тебя найдется еще доллар — так и быть, я дам тебе дозу.

Саул непонимающе уставился на него и ничего не ответил.

— Да ладно, не стой столбом! Без подмоги мне не обойтись. Хватайся за веревку и тяни — вот так.

Когда баржа выплыла на середину реки, мощное течение подхватило ее, однако Саул и паромщик старались изо всех сил удержать канат. Элайна вцепилась пальцами в высокие козлы повозки. К счастью, кони, на которых надели шоры, стояли неподвижно, и только дрожь выдавала их волнение.

Запертый в гробу, Коул мог только догадываться о том, какая участь его ожидает. От качки у него закружилась голова, желудок судорожно сжался — казалось, весь мир завертелся перед его глазами. Не выдержав такого издевательства, он слегка приподнял крышку локтем и схватился за край гроба, а затем осторожно отвел в сторону черный креп.

И тут же над рекой разнесся испуганный вопль. Окаменев от ужаса, паромщик наблюдал за тем, как покойник садится в гробу. Затем, прежде чем кто-нибудь успел опомниться, он повернулся к борту и бросился в воду, подняв фонтан брызг.

Элайна и Саул, не выдержав, расхохотались, а паромщик, выбравшись на берег, расставил ноги и, приложив ладонь козырьком к глазам, еще некоторое время смотрел в сторону парома. Затем он исчез в густых зарослях.

Саул помог Коулу выбраться из повозки, но посмеяться вместе им не пришлось: течение начало относить баржу в сторону, и канат опасно натянулся. Вскрикнув, Элайна указала на вывороченный с корнями дуб, который течением несло прямо им навстречу — ударившись о баржу, он неизбежно перевернул бы ее. Оставалось только одно: отпустить канат и поплыть по течению.

Жилы на шее Саула натянулись, пока он отцеплял баржу от каната. Утлое судно покачнулось, дрогнуло раз, другой; лошади испуганно зафыркали. Наконец баржа выровнялась и свободно поплыла по течению.

Поворот реки уже остался далеко позади, когда Саул наконец освоился с рулем, теперь он мог обходить мели и нагнувшиеся слишком низко над водой деревья. Задача была не из легких, но пока ему удавалось справляться.

Часы проходили один за другим, и, наконец, путники выплыли из притока в главное широкое русло реки Ред-Ривер, где-то выше Симспорта. Подхваченная мощным течением баржа закачалась, и вдруг Саул, с трудом удерживая в руках руль, заметил, что нос суденышка погрузился в воду, а корма опасно поднялась. Он подал знак Элайне, и она, заглянув в расположенный на палубе люк, обнаружила, что трюм полон воды.

Спустившись в люк, Элайна принялась яростно вычерпывать воду, а Коул помогал ей, выливая полные ведра за борт. Вскоре баржа выровнялась, но воду пришлось вычерпывать еще не раз.

Солнце клонилось к горизонту, а баржа все продолжала плыть, и теперь ее пассажиры мечтали лишь о том, чтобы не потонуть.

Внезапно вечернюю тишину разорвал гудок парохода, а вскоре и сам он показался из-за поворота. Увидев странное плавсредство, преградившее ему путь, пароход снова загудел: белый столб дыма поднялся из трубы, огромные колеса замедлили вращение, и на палубе зарядили маленькую пушку. Оставляя за собой белые буруны, пароход медленно приближался. Не раздумывая, Коул сорвал с себя синий китель и замахал им над головой, зная, что так далеко по течению могли заплыть только северяне.

Выбежавший из рубки рулевой направил на баржу подзорную трубу. Заметив это, Коул быстро надел китель и велел Саулу убрать желтые флаги с повозки.

Вскоре пароход поравнялся с баржей.

Усилия по спасению баржи лишили Коула последних сил, и члены команды помогли ему перебраться через борт. Лошадей осторожно провели по трапу, а набравшее воды суденышко пустили плыть по воле волн.

После осмотра раны доктора Латимера поместили в пустующую каюту, при этом никто из офицеров на борту не стал протестовать, когда капитан предложил своим спутникам присоединиться к нему. Пароход, который вез раненых в новоорлеанский госпиталь, должен был причалить в Новом Орлеане на следующее утро.

Всю ночь Коул спал лишь урывками: боль не давала ему покоя, зато Саул беззаботно храпел, распростершись на полу; Элайна же свернулась калачиком в кресле возле кровати.

Когда капитан в очередной раз очнулся от тяжелого полусна, он увидел, что Элайна стоит у окна, задумчиво глядя вдаль, и тихонько позвал ее по имени. Она обернулась к нему с усталой улыбкой, и все заранее заготовленные слова вылетели у него из головы. Коул долго молчал, не зная, как выразить ей свою благодарность, и наконец выбрал самый нелепый из возможных способов.

— Деньги можешь оставить себе, — прошептал он. — Саула я тоже не забуду.

Ее улыбка мгновенно погасла.

— Возможно, вы и вправду много знаете о человеческом теле, доктор Латимер, но душа для вас — потемки. — Ее голос звучал непривычно глухо. — Деньги лежат в вашей сумке, там же, где и прежде. Будь эта сумма в сто раз больше, вам не удалось бы купить с ее помощью ни Саула, ни меня.

Она повернулась и вышла из каюты, а Коул еще долго смотрел на закрывшуюся дверь. Потом забылся тяжелым сном и не слышал, как в тишине дважды прозвучал гудок, возвещая о прибытии парохода в Новый Орлеан.

Глава 22

К тому времени, когда вновь прибывших доставили в госпиталь, суета в приемной достигла апогея, и сержант Гриссом стоял у дверей, отдавая команды санитарам. Элайна вовсе не была расположена ждать снаружи и потому, захватив с собой Саула, последовала за Коулом. Сержант равнодушно скользнул по ней взглядом и уже собрался пройти мимо, как вдруг что-то остановило его.

— Что за черт! — Он присмотрелся внимательно. — Эл, да ведь это ты!

— Да, сэр, — Теперь Элайна снова заговорила хрипловатым мальчишеским голосом. — Мы вот с ним, — она ткнула грязным пальцем в Саула, — привезли сюда капитана. Мятежникам ведь все равно, кого убивать — врача или солдата.

— А ну-ка вы, двое! Отнесите капитана в палату, — приказал Гриссом, останавливая санитаров. — Остальных пока оставьте в коридоре.

Он приблизился к носилкам, на которых лежал Коул.

— Доктор Брукс сейчас занят, но я попрошу майора Магрудера осмотреть вашу ногу.

Коул поморщился при упоминании имени майора.

— И вам не стыдно отдавать вашего командира в руки этого мясника? — гневно осведомилась Элайна.

Прежде чем сержант успел ответить, в коридоре загрохотали тяжелые сапоги, и краснолицый Магрудер, появившись в проходе, злобно уставился на чумазого мальчишку.

— Мясника? Ах ты, негодяй! Мне следовало еще прежде отдать тебя под трибунал за дезертирство!

— Я не ваш солдат, — огрызнулась Элайна. — И не дезертир. Просто я решил съездить домой.

— Оставьте мальчишку в покое, майор. — Коул с трудом приподнялся на локте. — Если бы не Эл, я бы уже давно гнил в тюрьме конфедератов.

На лице Магрудера отразилось непритворное удивление.

— Кого я вижу! Капитан Латимер! У нас есть сведения, что вы пропали без вести, а перед этим ухитрились стать героем. Сержант подробно изложил в рапорте, как вы остались прикрывать отступление раненых. Говорят, вы в одиночку сражались против отряда кавалерии и целой артиллерийской батарей!

— На самом деле — против патрульного отряда с единственной пушкой, — усмехнувшись, поправил Коул.

— Значит, вам будет отрадно узнать, что из четырехсот раненых, оставленных под Плезент-Хиллом, уцелели только те, кто попал к вам в лагерь.

— Об этом я даже не подозревал, майор.

— Не важно. — Магрудер пожал плечами. — Уверен, командованию будет небезынтересно узнать, как вы очутились здесь, когда вся армия еще находится в Александрии.

— Пожалуй, это я и сам не смогу объяснить, — пробормотал Коул. — Большую часть пути мне пришлось провести в гробу, и все же благодаря Элу и его слуге я в конце концов очутился здесь. Правда, от конфедератов мне достался небольшой сувенир…

— А, вы про свою рану! Сейчас посмотрим… — Магрудер опустился на колени рядом с носилками, вынул из кармана ножницы, разрезал повязку и раздвинул концом ножниц рваные края раны.

Элайна съежилась, закусила губу и со сдавленным стоном отвернулась к стене.

Чернокожий слуга не сводил глаз с майора — он уже успел прийти к определенным выводам насчет характера этого человека и не сомневался, что от такого врача следовало бежать как от чумы.

Наконец Магрудер поднялся.

— Это осколок. Большой кусок свинца. Еще несколько недель — и ваша кровь будет отравлена им, это несомненно. Ногу придется отрезать.

Лицо Коула побелело:

— А разве нельзя просто извлечь осколок? Видите ли, с этой ногой я родился, успел привыкнуть к ней, и мне вовсе не хочется ее потерять…

Майор пожал плечами:

— Металл плотно прижат к кости — чтобы достать его, придется сломать ногу. Поблизости проходит много кровеносных сосудов. Если мы заденем их, начнется гангрена. Это всего лишь вопрос времени…

— Вовсе нет, — возразил Коул. — Стреляли из орудия Уилкинсона — значит, это стальной осколок, а не свинцовый. Если его нельзя извлечь, надо только зашить рану и оставить его на месте.

— Я никак не могу согласиться с вами, капитан. — Магрудер повысил голос. — Как бы там ни было, решать мне! Пациент не вправе спорить с врачом, не так ли?

Коул некоторое время молча смотрел на ухмыляющегося майора, а затем откинулся на носилки.

— Думаю, у меня найдутся защитники. — Он приподнялся и вытащил из-под свернутого одеяла, служившего ему подушкой, «ремингтон» сорок четвертого калибра. — Эл! Пистолет при тебе?

— Да, капитан. — Элайна похлопала по тяжелой сумке, висящей у нее на плече.

— Он заряжен?

— А как же!

— Ну а ты, Саул, умеешь обращаться с оружием?

— Да как вам сказать, капитан? — с усмешкой отозвался негр. — Заряжаю я не так чтобы очень быстро, но разряжаю в один миг и еще ни разу не промазал.

— Тогда держи! — Коул протянул ему пистолет. — Вы оба пойдете со мной, и если кто-нибудь задумает подойти ко мне с пилой, сразу стреляйте.

Лицо Магрудера покрылось красными пятнами.

— Неужели вы думаете, что я стану оперировать вас в присутствии этого мальчишки и невежественного черномазого?

— Придется, доктор, — сухо отозвался Коул. — Только будьте осторожны и помните о том, что я сказал.

Санитары переложили капитана на операционный стол. Увидев, что Элайна и Саул заняли место в углу комнаты, он немного успокоился. Сержант Гриссом прижал к его лицу марлевый тампон, пропитанный хлороформом.

В комнате стало тихо. Магрудер сосредоточенно работал, пытаясь подцепить плотно прижавшийся к кости кусок металла. Он даже забыл про две пары глаз, следивших за каждым его движением, однако извлечь осколок никак не удавалось. Вконец измучившись, майор уже протянул руку за пилой и вдруг похолодел, увидев дуло пистолета, нацеленное ему прямо в грудь.

В этот момент за его спиной хлопнула дверь, и, обернувшись, он увидел входящего в операционную доктора Брукса.

— Достать осколок вряд ли удастся, — быстро осмотрев рану, заметил Брукс. — Ухватиться не за что.

— Да, — согласился Магрудер. — Но это сталь, а не свинец и не медь. Придется все аккуратно зашить и надеяться на лучшее.

— Пожалуй, другого выхода нет. — Доктор Брукс поскреб подбородок. — В противном случае ногу придется отнять.

В ответ Магрудер только усмехнулся и кивнул в сторону Элайны и ее слуги:

— Об этом лучше даже не заикайтесь.

Саулу явно не пришлись по душе мелькавшие повсюду синие мундиры, и потому он вскоре отправился в дом Крэгхью, а Элайна осталась в госпитале, терпеливо дожидаясь, когда доктор Латимер придет в себя. При этом она уже решила, что ночевать отправится к миссис Хоторн. Наконец ее допустили в маленькую палату, куда перенесли Коула. Войдя, Элайна остановилась у двери и долго смотрела на заострившийся бледный профиль капитана. Впервые в жизни она видела Коула таким неподвижным, и от этого ей невольно стало не по себе. Что, если его ждет самое худшее — как бедного Бобби Джонсона?

Элайна тряхнула головой, отгоняя пугающие мысли. На этот раз все кончится хорошо, сказала она себе, иначе и быть не может.

Дверь открылась, и вошел доктор Брукс. Он устало улыбнулся Элайне и ободряюще потрепал ее по плечу. Вскоре в палату явились Магрудер и генерал Митчелл. Прислушиваясь к разговору врачей, девушка напряженно ждала их приговора.

Вместе с сознанием к Коулу вернулась тупая боль в ноге. Шторы на окне были приспущены, но даже приглушенный свет резал ему глаза. Он с трудом разглядел лицо Элайны, стоявшей у дальней стены, но не смог даже пошевелить губами, чтобы спросить об исходе операции. С трудом скосив глаза в сторону, он заметил доктора Брукса и майора Магрудера, а поодаль — главного врача госпиталя Митчелла.

— Нашему другу очень повезло, — покровительственно улыбаясь, заметил майор. — После ранения Эл нашел его и привез сюда. Надеюсь, капитан скоро поправится…

— Капитан? — Митчелл неожиданно подмигнул Коулу. — Не пройдет и нескольких дней, как он станет майором! В конце концов, не так уж часто наши врачи защищают пациентов с оружием в руках!

Лицо Магрудера вытянулось, но Митчелл не обратил на это ни малейшего внимания.

— А ну-ка, паренек, подойди сюда, — пробасил он. — Ты спас самого талантливого хирурга в нашем госпитале, а я со своей стороны обещаю сделать все, что в наших силах, чтобы вернуть его к жизни. Думаю, ты тоже заслуживаешь награды — например, небольшой денежной суммы.

Разъяренный Магрудер никак не мог придумать благовидный предлог, чтобы удалиться. Наконец он сдвинулся с места и, подойдя к двери, распахнул ее, но тут же ему пришлось снова остановиться: на пороге прямо перед ним стояла Роберта. Майор на мгновение лишился дара речи. Затем, с трудом протиснувшись мимо зардевшейся красавицы, он зашагал по коридору к комнате для врачей, про себя на чем свет ругая судьбу, так несправедливо превознесшую капитана и совершенно позабывшую о нем, Магрудере.

Прекрасно сознавая, насколько непригляден ее вид, Элайна попятилась в угол и спряталась за спиной доктора Брукса, пока ее кузина неспешно вплывала в комнату. Получив известие о том, в каком состоянии находится Коул, Роберта не пожалев времени на подготовку к визиту в госпиталь, тщательно продумала каждую деталь туалета, и ее платье из полосатой тафты с огромным кринолином сразу заняло большую часть свободного пространства палаты.

Театрально закатив глаза, Роберта бросилась к мужу, упала к нему на грудь и застонала:

— О, о! Мой дорогой! Мой бедный дорогой солдат! Генерал Митчелл, решительно выступив вперед, бесцеремонно прервал эту драматическую сцену:

— Ваш муж серьезно ранен, миссис Латимер, у него в ноге до сих пор остался осколок. Боюсь, пройдет немало времени, прежде чем он полностью поправится.

Отступив на шаг от кровати, Роберта протянула вперед руки и, громко всхлипывая, произнесла:

— Милый, милый! Ну почему ты не остался здесь, со мной?..

Коул стоически терпел этот спектакль. Когда врачи, смущенные столь бурным проявлением чувств, удалились, Роберта выпрямилась, и взгляд ее сразу стал холодным.

— Вижу, ты все-таки добился своего. — В ее тоне сквозило презрение. — И все ради этой потаскушки, с которой ты совершенно случайно переспал!

Стащив перчатки, Роберта небрежно швырнула их на тумбочку и решительно повернулась к Элайне:

— Я слышала, ты провезла моего мужа через весь штат в погребальных дрогах? Какая чушь! Если вы думаете, что меня можно провести, то…

— Послушай, Робби, — не выдержала Элайна, — с Коулом мы не оставались вдвоем ни на минуту — вокруг нас всегда были конфедераты в таком количестве, что их хватило бы даже тебе. На твоем месте я бы прежде всего порадовалась тому, что твой муж вернулся домой живым!

— Если бы он всегда слушался меня, то остался бы невредим, — быстро возразила Роберта, — и сейчас мы уже были бы в Вашингтоне.

В ответ Элайна только печально покачала головой:

— Мне бы не хотелось расстраивать тебя, Робби, но теперь вы вряд ли скоро попадете в Вашингтон — Коулу предстоит провести в постели много долгих дней, и, насколько я поняла, майор Магрудер собирается занять его место.

— О чем ты говоришь? — вспылила Роберта. — Конечно, мы поедем в Вашингтон! Как врач, раненный при исполнении… — Она рассмеялась от удовольствия. — Мы произведем фурор! Под моим руководством капитан Латимер еще до конца войны получит генеральский чин!

— Он уже стал майором — притом без твоей помощи, — не преминула заметить Элайна.

Глаза Роберты сузились — она была уверена, что кузина просто издевается над ней. Эта тварь делала все возможное, чтобы быть рядом с ее красавцем мужем — даже теперь, когда он чуть не стал калекой!

Решительным жестом Роберта указала кузине на дверь.

— Убирайся вон — твои услуги здесь больше не понадобятся. Отныне я сама буду ухаживать за Коулом и никому не позволю совать нос в наши дела!

Элайна пожала плечами и, сняв с плеча кобуру, подошла к кровати капитана.

— Если вам понадобится взять под прицел еще какого-нибудь синебрюхого, не забудьте позвать меня.

Коул нахмурился, мучительно пытаясь разглядеть в лице мальчишки знакомые черты, но так и не увидел их под слоем краски и копной встрепанных волос.

— Куда ты пойдешь? — с трудом шевеля губами, спросил он.

Элайна независимо пожала плечами:

— Почем мне знать? — Надвинув поглубже шляпу, она направилась к двери, бросив напоследок: — Надеюсь, на этот раз вы не станете жалеть о том, что я привезла вас сюда, капитан.

Едва очутившись за дверью, Элайна с облегчением вздохнула — ей вовсе не улыбалось присутствовать при семейных разборках. У крыльца госпиталя она нашла доктора Брукса — он ждал ее, сидя в своей коляске.

— Я решил подвезти тебя. — Брукс похлопал рукой по сиденью. — Садись, нам надо поговорить.

Элайна заколебалась.

— Надеюсь, на этот раз ничего серьезного? — наконец спросила она. — Капитан ведь поправится, да?

Ее собеседник усмехнулся:

— В этом можешь не сомневаться.

Благодарно кивнув, девушка подошла к коляске и взобралась на сиденье.

— Мы тут с миссис Хоторн подумали и решили… Услышав такое начало, Элайна удивленно вскинула брови, но Брукс, ничуть не смутившись, продолжал:

— Да-да, мы с ней хорошо знакомы. Так вот, как ты смотришь на то, чтобы снять эти грязные лохмотья и одеться, как подобает юной леди?

Мгновение Элайна сидела неподвижно, а затем робко спросила:

— Вы хотите сказать — в настоящее платье и все прочее?

— Разодеться так, чтобы все кругом попадали от зависти. — Брукс заметил, как серые глаза Элайны воодушевленно блеснули, и довольно улыбнулся. — Насколько я понял, ты не против?

— О да! Конечно! — Элайна рассмеялась, стащила шляпу и прижала ее к груди. — Это было бы так замечательно! Но как это все можно сделать?

— Миссис Хоторн была твердо убеждена в том, что ты вернешься. — Пожилой врач пожал плечами. — Полагаю, это ей подсказала женская интуиция. Она разыскала меня и спросила, сумею ли я найти для ее племянницы работу в госпитале…

— Вы хотите сказать — в госпитале янки?

Доктор Брукс кивнул.

— Я уже расспросил начальство и выяснил, что в понедельник утром ты сможешь приступить — разумеется, при условии, что отмоешься дочиста.

В ту ночь в доме миссис Хоторн Элайна старательно и долго терла себя губкой в огромной ванне. Это продолжалось до тех пор, пока на ней не осталось и следа краски, а кожа ее не стала бледно-розовой. Ее гардероб составили перешитые платья дочери хозяйки, которые, несмотря на простоту, мгновенно подняли Элайне настроение. Ей предстояло сыграть роль некой Камиллы Хоторн, племянницы миссис Хоторн, причем доктор Брукс сумел договориться о довольно приличном жалованье для нее.

Рано утром в понедельник новоиспеченная мисс Хоторн появилась у крыльца госпиталя. К волосам, гладко зачесанным и забранным в узел, она прикрепила шиньон, купленный на деньги, полученные от Митчелла. На ней было простое серое платье с манжетами и накрахмаленный белый передник.

Войдя в госпиталь и заметив, что сержант Гриссом не узнал ее, девушка довольно улыбнулась. Она внимательно выслушала все распоряжения, которые сержант счел нужным дать ей, хотя уже давно знала, что и как ей предстоит делать.

В середине дня Элайна наконец решилась проверить, как чувствует себя Коул, и, удерживая на одной ладони поднос с едой, негромко постучала в дверь. Когда она вошла, Коул полулежал, привалившись к подушкам, и пытался побриться.

— Оставьте поднос здесь, — распорядился он, не глядя на Элайну, и кивнул в сторону тумбочки, где стояла пустая посуда.

Молча выполнив его указания, Элайна задержалась у двери, с интересом глядя, как капитан водит бритвой по щеке, оставляя среди мыльной пены чистые дорожки, — и все это не глядя в зеркало.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — наконец не выдержала она.

От ее мелодичного голоса по спине Коула пробежала дрожь: кажется, с той ночи он запомнил его навсегда.

— Элайна! Что вы здесь делаете? — Он окинул придирчивым взглядом ее одежду. — Вы решили сменить профессию, а заодно и пол? Разве это не опасно?

— Элайна? Вы меня с кем-то перепутали. Меня зовут Камилла Хоторн — попрошу впредь помнить об этом.

— А вы уверены, что… То есть я… пожалуй, я… — Он с досадой почесал затылок. — Вы здесь новенькая?

— В городе я бывала и раньше, а на этот раз приехала из Атланты навестить тетушку. Но я не люблю сидеть сложа руки, вот доктор Брукс и посоветовал мне поискать работу в госпитале. Похоже, в последнее время здесь не хватает рабочих рук, а мне предложили щедрое жалованье, — последнее слово она особо подчеркнула, — и меня это вполне устраивает.

Коул просиял:

— Надеюсь, здесь вам понравится, мисс Хоторн.

— Для вас просто Камилла.

Он с сомнением взглянул на нее:

— Лучше я буду звать вас мисс Хоторн. Не терплю фамильярности.

Элайна пожала плечами:

— Как вам угодно. А почему мне здесь должно не понравиться? — Она взяла у него бритву и принялась осторожно сбривать щетину с его щеки. — Вы не поверите, но я повидала предостаточно тощих мальчишек с сальными волосами и перепачканными копотью лицами. Я так рада, что мне не придется вести такую жизнь!

— Хм… Пожалуй, вы правы. — Коул искоса взглянул на нее. — Припоминаю одного такого — грязного маленького бродягу. Меня так и подмывало дочиста отмыть его.

Элайна неожиданно поднесла бритву к самому носу капитана.

— А раздетым вы его когда-нибудь видели?

— М-м-м… — неопределенно откликнулся тот, не зная, какой ответ будет для него безопаснее.

— И весь он был таким же грязным?

На этот раз Коул медлил, и хотя его глаза улыбались, губы так и остались неподвижными.

Его добровольная помощница отложила бритву и окунула полотенце в таз с горячей водой.

— А, по-моему, мистер Латимер, — задумчиво произнесла она, — вы тогда во многом заблуждались.

Прежде чем капитан смог ответить, она закрыла ему лицо горячим полотенцем.

— Лежите смирно, — скомандовала она, помогая Коулу опуститься на подушку. — Иначе шов разойдется.

Из-под полотенца вырвался стон боли и гнева.

— Ты опять за свое, плутовка? Клянусь, я чуть не изжарился живьем!

— Да что вы! — Девушка улыбнулась, глядя на его покрасневшее лицо. — Вода чуть теплая. И вообще, к чему столько шума?

Зашуршав юбками, юная санитарка направилась к выходу.

— Поднос я заберу позже, — уже подойдя к двери, бросила она через плечо.

В последующие дни Коул научился различать энергичный перестук каблучков, свидетельствовавший о приближении Камиллы Хоторн. Она приносила ему еду, демонстрируя похвальную пунктуальность, и почти каждый день задерживалась в палате, чтобы побрить его, что стало для него приятной пыткой. Ту же услугу она оказывала солдатам других палат, несколько скрашивая этим их тоскливое существование, а когда у нее оставалось свободное время, она кормила тех, кто не мог самостоятельно держать ложку, меняла белье, вытирала пыль и исполняла другие несложные обязанности. Никто не заподозрил, что Эл и Камилла — одно и то же лицо, и когда майор Магрудер напрямик спросил Элайну, бывала ли она здесь прежде, девушка только добродушно рассмеялась.

Тем временем Коул получил чин майора, однако это доставило ему гораздо меньше удовольствия, чем он ожидал.

Дело было в том, что молодой лейтенант, поступивший в распоряжение главного врача госпиталя, увлекся Камиллой Хоторн и был явно не прочь приударить за ней. Если новоиспеченному майору приходилось все время лежать в постели, то молодой офицер расхаживал по госпиталю, где и когда ему вздумается. Несмотря на то что предмет его внимания казался неприступным, намерения лейтенанта вызывали у Коула жгучую зависть, которую усугубляла необходимость скрывать свои чувства.

В один прекрасный день Роберта явилась в госпиталь непривычно рано, и Элайна, войдя в палату, застала кузину чопорно сидящей на краю постели. Шедший следом лейтенант с тазом горячей воды для бритья, увидев Роберту, на миг застыл на пороге. Элайне тоже стало немного не по себе — с тех пор, как Коула привезли в госпиталь, обе женщины виделись впервые.

— Добрый день, майор! — Она поставила поднос на тумбочку и кивком поприветствовала кузину. — Миссис Латимер!

Коул с трудом сел на постели. Тем временем Элайна взяла таз из рук лейтенанта и поставила его рядом с подносом.

— Кажется, вы еще не знакомы с лейтенантом Эпплби. Это наш новый врач.

Роберта изящным жестом протянула руку, и лейтенант на миг склонился над ней, но тут же выпрямился и быстро обернулся к Элайне:

— Вам помочь, мисс Хоторн?

— Благодарю, я сама справлюсь, а вам пора возвращаться к своим обязанностям. Я и без того отняла у вас немало времени.

Роберта чуть не подскочила на месте — ей не терпелось испытать силу своих чар на новом знакомом, проверить, насколько быстро он забудет про ее младшую кузину.

Не найдя предлога, чтобы остаться, лейтенант Эпплби покинул комнату, и Элайна начала раскладывать бритвенные принадлежности. Роберта встала, прошлась до двери и обратно и, остановившись у кровати, прошипела:

— Что это ты делаешь здесь, в госпитале? Элайна небрежно пожала плечами:

— Я должна как-то зарабатывать себе на жизнь — вот доктор Брукс и подыскал мне занятие.

— Полагаю, ты еще оказываешь услуги в постели. Элайна смерила Роберту презрительным взглядом.

— Такую работу я оставляю другим, — холодно произнесла она.

Роберта ухватилась за металлическую спинку кровати с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.

— А что ты делаешь сейчас?

— Собираюсь побрить майора, — ответила Элайна. — Это входит в мои обязанности.

— Об этом я как-нибудь позабочусь сама! — прошипела Роберта. — Сейчас же убирайся отсюда и вообще держись от моего мужа подальше, поняла?

— Как скажете, миссис Латимер. — Элайна бросила полотенце в таз и направилась к выходу. — Мы оставляем двери на втором этаже открытыми, чтобы слышать, если кто-нибудь позовет на помощь, — прибавила она на прощание и не спеша покинула палату.

Роберта была готова взорваться.

— Я всегда говорила: когда-нибудь эта шлюха погубит нас всех! По ее милости мы живем в страхе, как бы кто-нибудь не узнал, что она наша родственница! В конце концов, это просто невыносимо! — Роберта притворно застонала и опустилась на стул. — Нельзя даже произнести ее имя вслух — все сразу подумают, что мы тоже шпионы.