Бирмингемы - Пепел на ветру

— Незачем говорить, что я растяпа, — предупредила она. — Я и так все знаю.

— После вчерашних событий я стараюсь думать, прежде чем сказать тебе хотя бы слово. — Капитан протянул ей запасной ключ.

— Зато у вас появился удобный повод навестить Роберту, — ехидно напомнила Элайна. — Разве вас это не радует?

— Я бы предпочел положить тебя поперек колен и отшлепать для собственного спокойствия.

— Еще чего! — Элайна на всякий случай отступила на шаг. — Вы уже показали в банке бумаги миссис Хоторн?

— Извини, но по воскресеньям банки закрыты.

— Откуда мне знать? Мне нечего держать в банке, — усмехнулась девушка.

Коул подозрительно прищурился:

— Ты опять жалуешься?

— Нет, просто говорю то, что есть. — Элайна пожала плечами.

— Кстати, а как ты распоряжаешься своими деньгами? По-моему, ты уже заработал достаточно, чтобы купить себе новую одежду.

— Ничего, сойдет и эта. Ну, мне пора, а то я не управлюсь с уборкой до позднего вечера. Вы платите мне не за пустую болтовню.

— Обязательно дождись меня, — крикнул ей вслед капитан. — Или разыщи свой ключ.

— Ладно уж.

Ближе к полудню Коул решил перекусить и заодно просмотреть письма, привезенные сержантом Гриссомом. Мельком взглянув на надушенные записочки от Ксантии Морган и Кэролайн Дарви, он спрятал их за пазуху, решив прочесть дома, на досуге. Отсутствие вестей от отца встревожило его, и поэтому первым он решил прочесть письмо от Освальда Джеймса, юриста и давнего знакомого семьи, отправленное почти две недели назад. Решив удовлетворить любопытство, Коул сразу вскрыл конверт. Первая же строчка стала для него тяжким ударом: «С прискорбием вынужден сообщить, что вчера ночью ваш отец скончался…»

Роберта приказала Джедедайе остановиться возле площади Джексона и, велев ему ждать, отправилась дальше пешком, не обращая внимания на жадные взгляды проходивших мимо солдат — сегодня у нее были совсем иные цели, ради которых не стоило отвлекаться на мелкий флирт.

Накануне она украдкой вытащила ключ из кармана Элайны, и теперь этот ключ лежал у нее в перчатке, словно гарантия того, что все пойдет как по маслу. Даже уговорить отца позволить ей прокатиться по городу оказалось довольно просто. К тому времени, как Коул Латимер вернется домой, туалет Роберты окажется в таком виде, что всю его нерешительность снимет как рукой: до сих пор капитан искусно обходил расставленные ловушки, но сегодня ему придется сдаться.

Быстрый перестук острых каблучков выдавал нетерпение Роберты. Теперь, когда план созрел, ей не терпелось осуществить его. Переспав с Коулом, она заявит, что ждет ребенка, и даже если капитан будет отказываться поступить так, как велит долг, отец сумеет убедить его.

Она уже собиралась вложить ключ в замочную скважину, когда за ее спиной послышались шаги. Надежды Роберты растаяли в одну секунду: она узнала в приближающемся рослом и широкоплечем мужчине капитана Латимера. Когда он снял шляпу, девушка кокетливо рассмеялась.

— Капитан! Вы не поверите, но именно вас я мечтала увидеть в эту минуту!

— Вы зашли за Элом? — Коул отлично помнил, как он сам сказал Роберте, что пробудет на дежурстве весь день. Так и должно было быть, но главный врач, узнав о смерти его отца, дал Коулу выходной.

— За Элом? — настороженно переспросила Роберта. Ее планы рушились быстрее, чем она успевала исправлять положение. — А я думала, этот скверный мальчишка ловит рыбу или болтается где-нибудь…

— Он здесь, — уверенно сказал капитан, открывая дверь. Действительно, у порога стояли огромные башмаки, а из соседней комнаты слышалось шуршание веника. Роберта вошла в дом прежде, чем хозяин успел пригласить ее, и ему оставалось только последовать за ней.

— Эл! — громко позвал он.

В ответ раздался раздраженный возглас:

— Каким ветром вас принесло сюда? Вы ведь должны быть в госпитале!

Выйдя из гостиной и увидев Роберту, Элайна застыла на месте. Обе девушки с явным неудовольствием смотрели друг на друга. Наконец Элайна прислонилась к дверному косяку и почесала нос.

— Похоже, у вас гости, капитан, а значит, мне следует поскорее покончить с уборкой и убраться восвояси…

— Ошибаешься. — Коул прошел мимо Элайны на балкон. Заметив экипаж и Джедедайю на козлах, он обернулся и взглянул на Роберту: — Я не хочу компрометировать столь очаровательную особу, поэтому Эл проводит вас до экипажа. — Заметив, что Роберта собирается возразить, он поднял руку. — Прошу меня простить, но я только что получил известие о смерти отца и совсем не расположен к беседе.

— Ваш отец умер? — ахнула Роберта.

Ей едва удалось скрыть свою радость: теперь никто не стоял между Коулом и деньгами его семьи.

Элайна взяла кузину под руку.

— Идем, Робби, капитану надо побыть одному. — Она нерешительно оглянулась. — Я постараюсь закончить как можно быстрее и тоже уйду, остальным займусь завтра.

Роберта изображала скорбь все время, пока кузина выпроваживала ее из дома, как напроказившую школьницу. Чернокожий возница удивленно уставился на Элайну.

— Мисс Эл! — Он усмехнулся. — Боже милостивый, так вот к кому так спешила мисс Роберта! А я уж думал, мне придется рассказать мистеру Энгусу, что она навестила янки…

— Отвези ее домой, Джедедайя. Я тоже скоро вернусь.

— Слушаюсь, мэм! — Негр расплылся в широкой ухмылке. — Отвезу прямо домой, нигде не остановлю. Вы слышали, мисс Роберта?

— Ты будешь делать то, что прикажу я, — недовольно отозвалась Роберта. — А теперь скорее поезжай.

— Как скажете, мисс. — Джедедайя снова широко улыбнулся и стегнул лошадь.

Глава 11

По Новому Орлеану разнесся слух о том, что отряд южан был растоптан перепуганными мулами северян во время ночной битвы в окрестностях Уохатчи, в Теннесси. Конфедераты дали этому событию более достойное объяснение: отряд уже был измучен сражениями с частями Орланда Смита и Тиндейла, но это мало кого успокоило.

Город притих, затаился. Проезжая верхом на Тар по улицам Нового Орлеана, Элайна отчетливо ощущала горьковатый привкус еще одного поражения. Для Юга Рождество в этом году выдалось унылым.

В конюшне госпиталя Элайна нашла пустой денник, где привязала Тар и тайком засыпала в ее кормушку несколько пригоршней сена, похищенного у других лошадей. Заметив чалого жеребца, принадлежащего капитану Латимеру, она по-мальчишески присвистнула. В госпиталь девушка вошла через черный ход и, повесив сумку и шляпу возле двери, сразу же занялась своими швабрами, тряпками и ведрами. В коридоре ей попался ординарец с охапкой бинтов, он чуть не сбил Элайну с ног, но даже не извинился и опрометью бросился к ближайшей операционной.

Девушка долго смотрела ему вслед, затем шепотом выбранила неуклюжих янки и направилась своей дорогой. Она явилась в госпиталь пораньше с тем расчетом, чтобы успеть навестить Бобби Джонсона.

Ей сразу бросилось в глаза, что на этот раз раненые приветствовали ее с необычной сдержанностью: не слышно было привычных шуток и едких замечаний. В пятой палате стояла напряженная тишина. Элайна увидела пустую койку, а затем простыню, прикрывающую огромное пятно засохшей крови. Ни на кого не глядя, она выбежала из палаты и возле операционной прислонилась к стене, задыхаясь от острой боли в груди.

Из-за двери до нее долетел сердитый голос Коула:

— Кто дежурил здесь вчера ночью?

— Майор Магрудер, сэр, — ответил другой голос.

— Вы обвиняете в случившемся меня? — послышался возмущенный возглас Магрудера. — Я регулярно обходил палаты, и все было в порядке, в том числе и с ним!

Элайна приподнялась на цыпочки и заглянула в щель. Коул и доктор Брукс склонились над лежащим на операционном столе солдатом, а ординарец постоянно подносил им тампоны, которые тут же пропитывались кровью. Грудь раненого медленно поднималась и опадала.

— Почему «в том числе»? — спросил Коул, беря в руки изогнутую иглу.

Магрудер прислонился к шкафу и не делал никаких попыток помочь коллегам.

— В десять часов этот молодой человек что-то начал говорить о своей жене и ребенке.

Коул на миг оторвался от работы.

— И что вы ответили ему, майор?

— Просто велел заткнуться и вести себя, как подобает мужчине. — Магрудер сделал паузу, а затем продолжал, словно оправдываясь: — Он переполошил всю палату.

Оба врача разом выпрямились и не сговариваясь посмотрели на Магрудера. В этот момент Элайне удалось разглядеть длинную кровоточащую рану с рваными краями, которая тянулась поперек живота несчастного солдата. К ее горлу подкатила тошнота, она попятилась и вновь прислонилась к стене, чувствуя, как ноги становятся ватными. Слова Коула долетали до нее, словно из глубокого туннеля.

— Майор, как можно требовать мужских поступков от мальчишки?

— Если у него есть жена, значит, он уже мужчина! — Голос Магрудера звучал не совсем уверенно. — Так или иначе, я с самого начала говорил вам: с ним мы только зря потеряем время.

В эту минуту Элайна надеялась услышать шум борьбы и испуганные крики майора, но, к ее разочарованию, Коул продолжал спрашивать по-прежнему спокойно:

— Кто нашел его?

— Сержант, во время обхода в четыре часа.

— А во время двухчасового обхода?

— Я заглядывал в каждую палату — все было в порядке.

— Один из раненых сказал, что чьи-то крики разбудили его вскоре после полуночи; он видел, что койка Джонсона пуста, но крики скоро затихли, и солдат снова уснул. Значит, вы не заметили человека, лежащего на полу посреди палаты?

— Говорю вам, я ничего не видел! — огрызнулся Магрудер.

Наступило молчание. Его нарушали только короткие фразы, которыми обменивались врачи. Элайна медленно приходила в себя — будь у нее немного больше сил, она сбежала бы отсюда.

Дверь операционной вдруг открылась, словно ее изнутри толкнули плечом.

— Пусть он пока полежит здесь, — распорядился Коул. Доктор Брукс вышел следом за ним.

— Вы сделали все, что могли, капитан. Теперь Богу решать, выживет он или умрет.

— Ума не приложу, почему… — Заметив, как нахмурился его собеседник, Коул круто обернулся и, натолкнувшись на полный боли взгляд серых глаз, сразу сменил тон. — Там Бобби Джонсон, — негромко пояснил он. — Бедняга упал, и все швы разошлись. Он чуть не истек кровью. — Капитан раздраженно потер лоб. — Мы зашили рану, но что будет дальше, пока неясно.

Элайна приглушенно всхлипнула.

— Может быть, тебе лучше сегодня отдохнуть?

— Нет! — Повернувшись, девушка побрела по коридору, опустив голову и ссутулив хрупкие плечи. Вскоре в конце коридора загрохотали ведра.

Все раненые знали о том, что между Элом и слепым солдатом возникла дружба, и пока Элайна работала, ее провожали сочувственные взгляды солдат.

Рядового Бобби Джонсона снова перенесли в палату, и когда капитан Латимер заглянул к нему, то обнаружил Элайну рядом с его койкой.

Губы Бобби слабо шевельнулись.

— Кто это?

— Доктор. — Коул придвинулся ближе. — Как ты, Бобби?

— Жжет… — последовал краткий ответ.

— Зачем же ты вставал?

— Мне хотелось пить. — Юноша облизнул потрескавшиеся губы. — Как сейчас… но попросить майора я не мог. — Хриплый шепот прервался, и Коул быстро смочил его губы влажной марлей. — Я хотел хоть что-то сделать сам. Повести себя… как мужчина.

Капитан взял Бобби за руку:

— Не волнуйся. Теперь кто-нибудь обязательно будет с тобой рядом.

Ответом ему стала слабая улыбка, которая вскоре исчезла: Бобби Джонсон провалился в блаженный мир беспамятства.

Элайна с ужасом смотрела на пепельно-серое лицо солдата.

— Надеюсь, когда-нибудь ночью Магрудер споткнется и расшибет себе голову, — негромко прошептала она.

— Незачем его винить. — Коул покачал головой. — Откуда он мог знать, что такое случится?

Но Элайна словно не слышала этих слов. Скривив губы, она добавила с явным злорадством:

— А если он не сделает этого сам, я помогу ему споткнуться!

— Что с тобой, Эл? Неужели ты ненавидишь северян всех до единого? — Капитан внимательно посмотрел на нее.

— Иди к черту, янки! — Элайна отвернулась, чтобы скрыть непрошеные слезы.

— Пожалуй, в эту ночь я буду дежурить сам. — Решив не отвечать на грубость, Коул быстрыми шагами вышел из палаты.

Следующий день во многом напоминал предыдущий. Все надеялись, что молодой солдат вот-вот пойдет на поправку, но Элайна не могла не заметить, как провисло одеяло между его грудью и ступнями. Повязку пропитывала уже не кровь, а черная зловонная жижа. Чаще всего Бобби был без сознания. Ему давали огромные дозы лауданума, и лишь тогда он переставал стонать и корчиться, словно некая громадная крыса, вгрызавшаяся в его внутренности, на время убиралась в свою нору. Часы тянулись мучительно медленно. Состояние раненого почти не менялось, и когда к концу дня начался дождь, Элайне показалось, что весь мир оплакивает юношу.

По дороге домой она озябла, промокла, а потом еще долго сидела в одиночестве в темной конюшне, так как не хотела встречаться с Робертой. Наконец она осторожно пробралась в дом, но заснуть ей удалось лишь под утро.

Только величайшим усилием воли Элайна заставила себя сбросить теплое одеяло в холодный, мрачный предрассветный час. Окончательно проснулась она лишь после того, как плеснула в лицо ледяной водой, смазала растрепанные волосы смесью жира и сажи и старательно испачкала лицо, вывела из денника упирающуюся Тар и двинулась в путь под ледяным моросящим дождем.

Проработав почти час, Элайна наконец-то согрелась. Бобби Джонсон лежал неподвижно, словно мертвый, только изредка по его телу пробегала страшная дрожь. Капитан Латимер несколько раз заглядывал в палату, но выражение его лица оставалось непроницаемым. Ближе к полудню Элайна ухитрилась уговорить себя проглотить несколько кусочков хлеба. Затем ей пришлось убирать в палате конфедератов, а когда она снова спустилась вниз, то увидела, как санитары выносят носилки из пятой палаты и направляются к мрачному кирпичному зданию морга. Быстро заглянув в палату, она поняла, что ее худшие опасения подтвердились — койка Бобби была пуста, а рядом с ней на стуле неподвижно сидел доктор Латимер. Сердце Элайны обливалось кровью, но глаза оставались сухими. Когда через несколько минут Коул Латимер покидал палату, его лицо было мрачным и ожесточенным. Понимая, что спрашивать врача бесполезно, Элайна неслышно отступила назад, но тут ей на плечо легла широкая ладонь с толстыми пальцами.

— Я предупреждал его! — послышался ненавистный голос. — Он совершил ошибку.

— Как бы не так! — Девушка рывком высвободилась и гневно взглянула на Магрудера. — Капитан Латимер — лучший врач в госпитале!

— Какая преданность! — издевательски проговорил майор. — Уверен, мистер Латимер оценил бы ваш порыв, молодой человек, но я имел в виду только одно: капитан потратил слишком много времени и сил на человека, обреченного на смерть. — Он пожал плечами, а затем достал платок и громко высморкался.

Элайна стиснула зубы и уставилась на свои башмаки. Если бы ей удалось ожесточиться, боль потери не была бы так сильна — но в таком случае она уподобилась бы Магрудеру, который никогда не выказывал даже слабого подобия человеческих чувств.

— Почему бы тебе не отдохнуть денек? — предложил майор вкрадчивым тоном.

— Лучше я побуду здесь, — коротко отозвалась Элайна.

— Как хочешь. — Магрудер задумчиво улыбнулся и взглянул в сторону комнаты для врачей. — Капитан и так не в себе после того, как узнал о смерти отца, а это несчастье просто подкосило его. Кто знает, что станет последней каплей?

Он отошел прежде, чем Элайна успела возразить, но, вероятно, это было даже к лучшему.

Весь день она была непривычно молчалива. В пятую палату вскоре доставили другого солдата-северянина, но почему-то Элайна не могла заставить себя подойти к нему и вместо этого взялась убирать в комнате для офицеров, где царил особенный беспорядок, поскольку ею почти не пользовались.

Хотя она по-прежнему питала ненависть к северянам, по вине которых разразилась война, но теперь, когда они перестали быть для нее безликими фигурами в синих мундирах с блестящими пуговицами и превратились в мужчин и юношей, которые смеялись, шутили, стонали от боли и умирали — совсем так, как друзья, как любимые братья и ее отец, Элайна пыталась найти в себе остатки былой ненависти, но, несмотря на все старания, не испытывала ее.

Девушка рассеянно водила тряпкой по ручке кресла, стараясь разобраться в своих чувствах. Разумеется, мать и жена Бобби Джонсона будут безутешны. На ее глаза навернулись слезы, но, услышав шаги в коридоре, она быстро вытерла их.

— А, вот ты где! Зайди к доктору Бруксу, когда освободишься, — негромко произнес один из санитаров, заглянув в дверь.

Элайна в последний раз прошлась тряпкой по ручке кресла — ей уже пора было домой, но она не могла не выполнить просьбу доктора Брукса: он еще никогда не вызывал ее к себе.

Поднимаясь на третий этаж, она зябко поежилась и, чтобы избавиться от мучительного ощущения собственного предательства, заглянула в палату конфедератов, обменялась с ними парой слов и лишь затем направилась в кабинет Брукса. Когда она заглянула в дверь, пожилой врач, поспешно поднявшись, направился ей навстречу.

— Вам что-то нужно от меня, док? — спросила Элайна хрипловатым голосом.

Не отвечая, Брукс прошел мимо и плотно прикрыл дверь, а затем запер ее. Вернувшись, он взял Элайну за руку и подвел к стулу.

— Забудь обо всех этих фокусах, Элайна: мы здесь одни, и нас никто не услышит. Садись, детка, и чувствуй себя как дома.

Элайна подчинилась и некоторое время сидела молча, в недоумении поглядывая на хозяина кабинета. Несколько раз Брукс пытался заговорить, но не мог и с каждой попыткой все сильнее хмурил брови. Наконец он вытащил из стола лист бумаги и протянул его девушке.

— Мы нелегально получаем это каждую неделю.

Только присмотревшись внимательнее, Элайна поняла, что это список текущих потерь армии конфедератов. В груди возник холодок. Такие рапорты ей случалось видеть и раньше. Помедлив, она подняла голову и столкнулась с обеспокоенным взглядом доктора Брукса. Чтобы не дрожали губы, девушка крепче сжала их и принялась читать расположенные в алфавитном порядке фамилии, пока не дошла до буквы «М». Ведя пальцем по списку, она увидела то, чего так опасалась:

«Макгарен, Джейсон Р., капитан. Пропал без вести в ходе военных действий, предположительно погиб 4 октября 1863 г.».

Строчки поплыли перед ее глазами. Четвертого октября — почти месяц назад! Джейсон, Джейсон, старший брат, рослый, сильный, обожаемый Джейсон! Ей вспомнилось, как однажды Гевин, младший брат, подложил шипы ей под седло — именно Джейсон тогда стащил ее со спины брыкающейся лошади. Бедный Джейсон!

— Элайна! — Голос донесся до нее словно издалека. Она не сразу поняла, что доктор Брукс держит ее за руки. — Ты в порядке?

Элайна устало кивнула, смутно удивляясь, почему никак не может заплакать. Она высвободила руки и поспешно положила список на стол, словно боясь испачкаться. Ее лицо сморщилось, как от резкой боли.

— Не отчаивайся! — с сочувствием произнес Брукс. — Здесь сказано, что он пропал без вести, а не убит. Надейся на лучшее, детка.

— Какая разница… — всхлипнула Элайна. — Это одно и то же. Сначала человека считают пропавшим, а потом объявляют, что он похоронен в братской могиле…

На это Бруксу было нечего возразить: он и сам повидал немало подобных рапортов. Обычно их составляли сразу после сражений, подсчитав потери. Он скорбно покачал головой:

— Твой брат не хотел покидать нас, но он не мог поступить иначе. Воевать ушли все…

Неожиданно Элайна запрокинула голову, и слезы потоком хлынули из ее глаз. Боль обрушилась на нее с пугающей силой.

— Будь проклята война, будь прокляты сражения и убийства! Когда же это кончится? О, Джейсон, Джейсон! — Она уронила голову на руки и зарыдала еще сильнее.

Доктор вложил в ее руки платок и мягко похлопал по плечу.

— Всему свое время, девочка, — пробормотал он. — Когда мужчинам наскучит резня, войне придет конец, и тогда у нас появится выбор: мы сможем сами распоряжаться своей жизнью, делать то, что пожелаем. — Брукс подошел к Элайне и, бережно взяв ее за руку, отвел к кушетке.

Вскоре рыдания девушки утихли, и она провалилась в беспокойный тяжелый сон.

Когда Элайна вновь открыла глаза, за окном уже потемнело. Доктор Брукс склонился над ней:

— Ты готова отправиться домой, детка?

Потерев опухшие, покрасневшие глаза, Элайна устало кивнула.

— Я велю заложить экипаж и отвезу тебя.

— Спасибо, доктор, я поеду верхом на Тар. И потом, не забывайте, — она грустно улыбнулась, — оборванному мальчишке не место в экипаже.

Брукс тяжело вздохнул:

— Как хочешь… — Он выдержал паузу. — Такие люди, как ты, встречаются редко: мало кто из девушек сумел бы вынести столько горя и не лишиться присутствия духа. Но даже юноше небезопасно появляться в городе в такой поздний час.

— Я буду осторожна, — заверила его Элайна и, уже направляясь к двери, робко спросила: — А капитан Латимер еще здесь?

— Нет, он ушел еще днем. По-моему, майор Магрудер до сих пор злится на Коула за тот случай с Джонсоном и даже упрекнул его за то, что Бобби Джонсон умер.

— Но это же неправда! — воскликнула Элайна. — Во всем виноват сам Магрудер!

— Знаю, знаю. Но ему надо было на кого-нибудь свалить вину. — Брукс устало махнул рукой. — Уж и не знаю, чем все это кончится — когда я в последний раз виделся с капитаном, он собирался предпринять ответные действия.

Взобравшись на спину Тар, Элайна повернула кобылу к реке. Ей не хотелось возвращаться в дом Крэгхью: этим вечером Энгус и Лила собирались на политическое собрание, и у нее не было ни малейшего желания выслушивать ехидные замечания Роберты. В полном одиночестве она ехала вдоль берега; тихий плеск воды успокаивал ее. Сейчас Миссисипи казалась обманчиво-мирной, но Элайна знала: во время дождей река способна за ночь повернуть вспять или проложить новое русло.

Яркая луна, повисшая в небе среди облаков, отбрасывала дрожащие пятна света на поверхность воды. Спешившись, Элайна уселась на берегу, обхватив колени руками и положив на них подбородок. Она вглядывалась в темные громады судов северян, и ярость вновь закипала в ней, слезы жгли глаза.

— Предательница! — выпалила она, обращаясь к реке. — Это ты привела сюда янки! Неужели ты не знаешь, что такое честь и преданность?

Из речных глубин не донеслось ни звука. Неожиданно перед мысленным взором Элайны предстала длинная вереница людей в синих и серых мундирах; у некоторых из них не хватало рук, ног, глаз или даже половины лица. Полулюди, осколки войны!.. И этот кошмар творится в любом госпитале!

На поверхности воды возникла большая тень. Элайна не сразу поняла, что по течению плывет огромное дерево. Вот оно медленно развернулось, наткнулось на отмель и снова выплыло на середину потока. Внезапно в темноте сверкнуло что-то белое. Рука! Элайна вскочила, не сомневаясь, что воображение ее не обмануло — кто-то плыл по реке, с трудом удерживаясь на поверхности скользкого ствола.

Девушка быстро огляделась. Очень скоро неизвестный окажется вне пределов ее досягаемости, и тогда помочь ему будет уже невозможно.

Дерево вновь завертелось, и его «пассажир» рухнул в реку. Вскинув руку, он издал слабый крик и погрузился в воду с головой.

Этот отчаянный призыв побудил Элайну действовать быстрее. Стащив плотную куртку, она разбежалась и прыгнула в воду. Вынырнув на поверхность, девушка поплыла, борясь с мощным течением, раздвигая воду сильными гребками. Увидев бревно, она протянула руку, пытаясь помочь утопающему, и наконец, схватив за волосы, изо всех сил потянула его за собой. Она продолжала поддерживать голову мужчины над водой, пока не приблизилась к берегу. Ее силы были на исходе, и Элайна смогла только дотащить его до кромки воды. Решительным рывком она уложила его на берегу.

Неожиданно неудачливый пловец закашлялся, изо рта у него хлынула вода — это убедило Элайну, что он еще жив. Приподняв его, девушка заглянула ему в лицо и ахнула. Откуда здесь взялся Коул Латимер? По всему выходило, что она спасла ненавистного янки! Внезапно перед ней возникло другое видение: Джейсон, лежа в грязи, уставился невидящими глазами в темное ночное небо. Элайна всхлипнула, чувствуя, как ночная прохлада быстро пробирается под ее мокрую одежду.

— Безмозглый болван, ты выбрал чертовски холодную ночь для купания! — Она помогла капитану сесть.

Неожиданно Коул застонал и запрокинул голову, струйка темной липкой жидкости сбегала у него по лбу. Ощупав его голову, Элайна обнаружила огромную ссадину.

— Кто-то здорово огрел тебя, янки. Или, может, ты напился вдрызг и полез купаться? А еще говорил, что сумеешь позаботиться о себе!

Теперь ей предстояло решить, как поступить дальше. Ключ от дома Латимера был потерян, у него в карманах ключа также не оказалось. В таком виде везти офицера-северянина по площади Джексона было опасно — ее с легкостью могли обвинить в нападении на него. Оставался всего один выход — отвезти его в дом Крэгхью. Обычно дядя задерживался на политических собраниях допоздна, а иной раз и до рассвета. Если так будет и на этот раз, она сумеет незаметно провести капитана в дом. Правда, утром разразится скандал, но тогда уж пусть Энгуса умасливает Роберта.

Элайна бросилась туда, где стояла Тар, и подвела лошадь поближе. Набросив на плечи Коулу свою куртку, она помогла ему подняться. Ей пришлось приложить немало усилий, прежде чем доктор оказался на спине Тар; потом, подхватив поводья, она подвела кобылу к лежавшему на берегу бревну и сама забралась на нее.

— Ну, янки, теперь держись!

Видимо, расслышав сквозь шум в ушах ее голос, Коул попытался выпрямиться, но едва Элайна устроилась в седле перед ним, он тяжело привалился к ее спине и обхватил ее за талию, а она как могла придерживала его, надеясь, что таким образом им все же удастся не свалиться на землю.

Переулками они добрались до дома Крэгхью. Окна особняка были темны, только в конюшне горел фонарь. Элайна решила, что Роберта, соскучившись в обществе слуг, уже легла спать. Заведя Тар в конюшню, она бесцеремонно сдернула капитана на землю. Он что-то забормотал, и девушка поспешно зажала ему рот рукой, а затем прислонила его к стене у двери.

— И надо же было так напиться! Да что там: янки — они и есть янки.

Она отвела Тар в денник и насыпала ей несколько пригоршней овса — в благодарность за службу. Коляска Энгуса по-прежнему отсутствовала, и это Элайну особенно обрадовало.

Вернувшись к двери, она обнаружила, что капитана нет на прежнем месте. Куда, черт побери, он мог подеваться? Стоя у наполненной водой канавы, Элайна тихо позвала его по имени и вдруг почувствовала толчок в спину. Они оба упали в канаву, и девушке едва удалось высвободиться, но прежде она как следует нахлебалась воды.

— Синебрюхий! — в ярости выпалила Элайна, давая волю своему гневу, и тут же погрузила голову капитана в канаву. — В следующий раз, когда захочешь искупать меня, янки, лучше сначала подумай хорошенько! И знай: я не утопила тебя только потому, что ты слишком пьян.

— Х-холодно! — Коул едва шевелил губами. Это признание немного смягчило Элайну, и она помогла капитану выбраться из канавы. То и дело она встревоженно поглядывала на окна Роберты, надеясь, что шум не разбудит кузину. Дульси скорее всего тоже спала.

Осторожно приоткрыв заднюю дверь и обхватив Коула за плечи, девушка провела его внутрь, но, войдя в кухню, вдруг поняла, что за ними тянется мокрый след.

— Подожди здесь, — прошептала она, усаживая пострадавшего на стул. — Я принесу одеяла.

Элайна бросилась в кладовую, где утром видела стопку белья. Проходя мимо очага, она повесила над тлеющими углями чайник и бросила на них пару поленьев, чтобы, уложив капитана в постель, принять горячую ванну.

Закутав Коула в стеганое одеяло, а другое набросив себе на плечи, Элайна заставила его встать, и они начали взбираться по лестнице.

К счастью, спальню для гостей освещала луна, и Элайне не понадобилось зажигать лампу, чтобы дойти до кровати. Сдернув покрывало, она уложила нежданного гостя в постель и надежно укрыла его.

— Ну вот и все, янки. — Девушка устало улыбнулась.

Уже через несколько минут она лежала в ванне. Горячая вода быстро превратила ее раздражение в томную безмятежность. Взяв ароматное мыло, Элайна начала намыливать голову и шею. Сегодня ночью она меньше всего нуждалась в маскировке, и ей хотелось поскорее смыть с себя все предшествующее волнение и горе. С прерывистым вздохом она откинулась на край ванны и засмотрелась на тени, пляшущие на потолке. Самой себе она сейчас казалась пустой, бессильной и бесчувственной оболочкой. Все, что случилось утром, стало теперь далеким и чужим, словно с тех пор прошла целая вечность.

Элайна погрузилась в мир фантазий и представила себя в прекрасном платье, с длинными блестящими волосами, в объятиях очаровательного мужчины. Ей вспомнились сильные мускулистые руки Коула, его блестящие глаза, добрая улыбка… И тут же она яростно встряхнула головой. Что за чепуха! Этот Латимер — всего лишь ненавистный янки!

Элайна решительно поднялась, быстро вытерлась и надела ночную рубашку, а потом, прежде чем уйти, развесила одежду над очагом в кухне и села перед огнем, расчесывая волосы. Прошло немало времени, прежде чем ей удалось собраться с мыслями, после чего она поднялась.

В особняке было тихо, как в склепе. С блаженным вздохом Элайна забралась под одеяло. Должно быть, время близилось к полуночи: луна поднялась высоко в небо, поэтому не было ничего удивительного в том, что сон быстро сморил ее.

Не прошло и двух часов, как глухой стук заставил Элайну оторвать голову от подушки. Из соседней комнаты доносились приглушенные звуки, мужской голос бормотал проклятия.

«Этот болван разбудит Роберту!» — тревожно подумала она и, быстро вскочив с постели, набросила халат поверх тонкой рубашки, а затем выбежала за дверь и, промчавшись по коридору, юркнула в комнату для гостей.

Уже закрывая за собой дверь, девушка вдруг поняла, какую глупость совершила, ворвавшись сюда в женской одежде: Коул Латимер, придя в себя, у постели возился с фонарем; стеклянный абажур, сбитый неловким движением, валялся возле его ног.