Бирмингемы - Навсегда в твоих объятиях

— Так что же, русские дворяне тоже обещали тебе золото?

— Нет! Нет! Но поверьте, вам и так хватит наполнить сундуки до краев! Эти глупцы и слышать не хотят о том, чтобы поляк занял трон. Кажется, они предпочитают, чтобы страной правила эта тряпичная кукла.

— Да какой же дурак по доброй воле согласится на польского царя? — возразил Тайрон. — Что же до твоего золота, мне кажется, я смогу ответить и за себя, и за Григория. Видишь ли, мы с ним вполне довольны жизнью и благодарим небо за то, что наши головы пока еще крепко сидят у нас на плечах, чего никак не скажешь о твоей.

Иван Воронской сразу же сник, словно все горести мира обрушились на его несчастную голову. Его жалобные всхлипывания перешли в отчаянные стоны. Между тем уже стали слышны быстро приближавшиеся шаги стражников.

— Что тут происходит? — спросил офицер и вынул саблю из ножен. Присматриваясь к фигурам в плащах, он остановился и отрывисто проговорил: — Что вы тут делаете?

— Ждем вас, — серьезно ответил Тайрон, как только, подняв голову, узнал майора Некрасова.

— Полковник Райкрофт! Я думал, вас нет в Москве!

— И ошиблись, — ответил Тайрон и кивком указал на священника, которого крепко держал за запястье. — Мы остановили на подступах к Москве польский отряд, который должен был помочь этому человеку свергнуть царя и патриарха. Мы нарочно разместились в предместье, чтобы никто в городе не узнал о нашем возвращении. Шпионов может оказаться гораздо больше, чем мы подозреваем. Мы же приехали отыскать лишь одного, того, кто должен был встретить поляков. Они не смогли назвать имя предателя, так что пришлось нам самим его разыскивать. Кажется, вы с ним уже встречались, когда сопровождали госпожу Зинаиду в Москву. Теперь он — ваш пленник.

Николай прищурился на клирика, который ощерился и зашипел, точно гадюка, пойманная за хвост. Майор тотчас понял, что своим нынешним поведением этот человек самым наилучшим образом выказал свой истинный характер.

Николай жестом приказал своим людям подойти и взять пленника под стражу. Как только солдаты взяли Ивана за руки, он принялся отчаянно извиваться и вырываться, точно пойманный волк. Наконец им удалось подавить его сопротивление и увести прочь.

Проводив их глазами, Николай неохотно обернулся к англичанину:

— Полковник, я обязан сообщить вам очень неприятное известие. Вскоре после вашего отъезда из города госпожу Зинаиду похитили какие-то люди, по описанию весьма похожие на Ладисласа и его сообщников. Боярыня Наталья Андреевна говорит, что пропажу вашей супруги обнаружили лишь на другое утро, а охрана, которую вы наняли, была найдена связанной в саду. Тогда было уже поздно прочесывать окрестности. Мне очень жаль.

— Успокойтесь, майор, — ответил Тайрон. — Сейчас моя жена находится в безопасности, в нашем лагере возле города.

Николай был удивлен:

— Учитывая, как мечтал Ладислас овладеть ею, я не верил, что мы еще когда-нибудь ее увидим. И как же вам удалось отбить ее?

— Повезло оказаться в нужное время в нужном месте, — едва заметно улыбнулся Тайрон. — Вы, должно быть, будете рады услышать, что Ладислас решил покончить с прошлым и пришел вместе с нами, чтобы просить прощения у царя. Сейчас он тоже находится в моем лагере и залечивает рану. У него родился сын, и он был счастлив. Если бы он не помог нам вместе со своими людьми, мы бы ни за что не остановили захватчиков.

— Ладислас здесь? В вашем стане? Неужели, правда? — Тайрон улыбнулся:

— Я знаю, что это звучит невероятно, майор, но Григорий может подтвердить мои слова.

— Я бы и сам не поверил, — сказал капитан, — но кажется, Ладислас без памяти влюблен в сестренку нашего разведчика. Теперь, когда он стал отцом, ему, должно быть, хочется для своего сына лучшей доли, чем та, что выпала ему. О Ладисласе неплохо заботились нанятые его отцом учителя, но сам отец, польский магнат, отказался признать его за сына. Ладислас предложил матери своего сына выйти за него, словно он уже помилован. И еще надеется получить возможность заняться честным трудом. — Некрасов усмехнулся и заговорил совсем иным тоном:

— Полковник Райкрофт! Я не знаю, известно ли вам, что генерал Вандергут настоял на выведении оставшейся части вашего полка из города вместе с другими подразделениями вроде бы для того, чтобы устроить им смотр.

Тайрон приготовился услышать плохую весть и переглянулся с Григорием.

— И что?

— Дело в том, что, насколько я понимаю, генералу Вандергуту и в голову не приходило, чего можно ждать от казаков, если их как следует разозлить…

— Продолжайте, майор, — нетерпеливо потребовал Тайрон, когда Некрасов остановился. — Что случилось?

— Сначала все шло нормально, полковник. Ваши люди хотели дать отпор, но генерал Вандергут струсил и приказал вашему полку отступать, да и сам пошел следом, делая жалкие попытки отбиться от казаков. А они между тем буквально наступали ему на пятки. А пока генерал уносил ноги, казаки подбирали все, что он побросал по пути: не только мушкеты, но и пушки. Казаки встали лагерем у стен города и принялись тревожить жителей пушечной пальбой. Правда, почти ничего не порушили. Ушли они отсюда не более чем три дня назад. Снялись и отправились искать новую добычу. С тех пор генерал от всех скрывается. Кажется, он смущен и, возможно, напуган. Даже носа никуда не кажет.

Григорий разразился хохотом, даже не пытаясь сдерживаться, так что Некрасов недовольно покосился в его сторону. Лишь через мгновение Тайрон смог заговорить, не боясь, что его тоже разберет неуместное веселье.

— Что ж, похоже, в наше отсутствие тут было нескучно, — с издевкой промолвил он.

Николай удивленно наблюдал за англичанином, который, казалось, с трудом сдерживал улыбку.

— Кажется, вам понравилась эта новость, полковник? Я думал, что вы с генералом дружите — ведь Вандергут тоже иноземец, и ваш командир, и все такое…

— Я не выбираю друзей по национальности или служебному положению, майор. — С этими словами Тайрон обнял Григория за плечи и крепко прижал к себе. — Вот настоящий товарищ. Вот кем я по-настоящему дорожу. А генерал Вандергут… это всего лишь знакомый, да и то не самый приятный.

Тайрон быстро отсалютовал майору, и они, с Григорием смеясь, удалились. Удивленно улыбаясь, майор Некрасов направился к Грановитой палате, чтобы доложить царю все, о чем узнал от полковника Райкрофта. Скоро ему надо было сопровождать царя в Благовещенский собор, где он должен был встретиться с патриархом. Наверняка, узнав о том, что теперь его жизни ничто не угрожает, царь захочет помолиться.

Глава 22

Горожане теснились, пропуская ехавших по Красной площади запыленных всадников. Между двумя шеренгами кавалеристов шли плохо одетые воины. На телеге, восседая на пышной подстилке из сена, ехали две женщины. На руках у одной из них был грудной ребенок. Вторая куталась в просторную теплую накидку. За телегой двигались пушки, а замыкала шествие вереница повозок, две из которых везли раненых.

Все это и увидел князь Алексей, вылезая из саней. Он ахнул, узнав в одной из женщин, сидевших на телеге, ту темноволосую красавицу, которую велел выкрасть из дома Натальи Андреевны. Но еще удивительнее было то, что ее похититель ехал рядом на лошади, словно предводительствовал своими войсками и готовился принять заслуженную награду за подвиг.

В груди у Алексея похолодело, а дыхание пресеклось. Только сегодня утром Анна испуганно жаловалась, что царь зовет ее во дворец для объяснений по поводу предательства Ивана Воронского. Теперь она боялась, что ее ждет суровое наказание за тесные связи со шпионом. Оставалось лишь клясться и заверять, что она не имела никакого представления об истинных намерениях этого человека.

И вот английский полковник снова здесь. Вся жизнь пронеслась перед мысленным взором Алексея, и словно похоронный колокол ознаменовал роковой час в его судьбе. Ведь царь Михаил предупреждал его, но он легкомысленно ослушался. Вместо этого он, князь Алексей, решил похитить Зинаиду, словно дурак, стремящийся поскорее расстаться со своей головой: От страха сердце затрепетало у него в груди.

Толпа быстро прибывала. Все слышали о военном успехе солдат, что шли сейчас через площадь. Майор Некрасов доложил царю обо всем заранее, и монарх вынес дело на рассмотрение Земского собора. Вскоре весть разнеслась далеко за пределы Кремля, и уже вся Москва увлеченно обсуждала случившееся. С таким блеском одержать победу над превосходящими силами противника (а поговаривали, что поляков было, по крайней мере, раз в пять больше), разрушить планы по свержению не только святейшего патриарха, но и самого царя… Что ж, это настоящий подвиг!

Алексей скрежетал зубами. Ему ненавистна была эта ликующая толпа. Сейчас, когда все вокруг славили английского полковника и этого варвара Ладисласа, он чувствовал себя оскорбленным, как никогда в жизни. С каким бы наслаждением он смотрел, как вороны клюют, кусок за куском, тела этих людей! Ведь они украли у него то, что ему было дороже всего на свете!

— Простите! Простите!

Алексей удивленно оглянулся на толкнувшего его иноземного офицера, торопливо протискивавшегося мимо. Он торопился так, словно за ним гнались все демоны преисподней, и все время оглядывался.

— Простите! — снова сказал он и уже совсем было миновал князя, как вдруг из толпы к нему воззвал женский голос:

— Эй-эй, Эдвард! Постой! Мне нужно с тобой поговорить! Погоди!

Тот, кого назвали Эдвардом, отчаянно рванулся вперед, чуть не сбив Алексея и каким-то чудом растолкав плотную толпу. При этом он то и дело бормотал:

— Дурак! Дурак! Разве тебя не предупреждали? Так ведь нет же, ты, тупица! Надо было тебе связываться с этой генеральшей! Ну и влип, же ты теперь! Прощай, карьера!

Та, что звала его издали, явно заволновалась:

— Эдвард Уолшворт! Ты не скроешься от меня, если я пущу по твоему следу генерала!

Эдвард раздраженно зарычал, и Алексей удивленно приподнял бровь — настолько быстро молодой человек, который только что бормотал все эти проклятия, превратился в кавалера, страстно желающего переговорить с этой дамой. Круто повернувшись, он широко раскинул руки и радостно направился к ней, точно был ужасно счастлив ее видеть:

— Ах, Алета! Как же ты прекрасна, мой драгоценный маленький цветок!

Алексей пригляделся к этой паре, чтобы увидеть, кто же стал причиной такого смущения офицера. Женщина говорила, не снижая голоса, так что князь слышал каждое слово. Собеседники, очевидно, сочли, что если говорить по-английски, то никто из окружающих ничего не поймет. Но гораздо сильнее насторожился Алексей не от содержания разговора, а от звука этого голоса…

— Ах ты, гадкий! Если бы я не знала тебя, то подумала бы, что ты меня избегаешь. Вот скажу Винсенту, что нужно искать тебя, а не этого Райкрофта! Напрасно ты считаешь, что я стану молчать, если ты и дальше будешь прятаться. Учти, я созову всех чертей из преисподней и скажу им, что это ты — отец моего ребенка! Ведь это действительно твоя вина. Я же велела тебе быть осторожнее, так нет! Ты вел себя глупее школяра, который впервые дорвался до девки! Так вот, я хочу, чтобы ты что-нибудь предпринял, слышишь?

Подполковник Эдвард Уолшворт лишь пожал плечами:

— Но, Алета, откуда ты знаешь, что это мой ребенок? Ты ведь встречалась еще и кое с кем из русских, разве нет? Я точно помню, как ты говорила, что подшутила над князем, сказав ему, что ты — дочка этого старого генерала и к тому же невинная девственница. Неужели при всей твоей соблазнительности он так и не лег с тобой в постель? — Эдвард говорил теперь с легкой издевкой. — И потом, если даже этот русский не виноват, то, может быть, твой муж? Ведь ты же еще не выбросила его из своей постели!

— Ах ты, мерзавец! Ты у меня не отвертишься! Винсент страдает неизлечимой болезнью и просто не способен выполнять свои супружеские обязанности. Наверняка он подцепил эту заразу от одной из шлюшек, с которыми вечно путался, хотя ему хватило наглости попытаться обвинить меня!

Удивленные восклицания почти одновременно вырвались у Алексея и Эдварда, как только до них дошел смысл сказанного. Алексей оглянулся, охваченный ужасом, а Эдвард рявкнул:

— Черт тебя побери, женщина! Какой же гадиной надо быть, чтобы тащить мужика к себе в постель, зная, что наградишь его болезнью!

Алета громко взвизгнула:

— Что?! Стало быть, ты думаешь, я тоже заразная? Да как ты смеешь? Меня еще никогда так не оскорбляли!..

Разъяренный Эдвард склонил к ней искаженное гневом лицо:

— Ты так жадно охотишься за любовниками, Алета, что неизвестно, скольких еще ты успела заманить в эту ловушку!

Алексей окаменел от ужаса и стал пробираться сквозь толпу. Выбравшись, он неровной походкой, покачиваясь, побрел к своим саням. Лицо его посерело и осунулось. Он тяжело опустился на сиденье, думая лишь об одном — его снова обманула женщина.

Он не помнил, как добрался до дома. Пошатываясь, вошел внутрь и приказал принести водки, а также горячей воды наверх, в спальню. Слуги помчались исполнять приказ, и вскоре горячая ванна была готова. Алексей отослал лакея и разделся.

Он сел в ушат и принялся отчаянно скрести себя мочалкой. Потом, откинувшись на край ушата, опрокинул в рот едва ли не треть штофа с водкой. Наконец Алексей вылез из воды, разгоряченный, слабый и совершенно пьяный. Отшвырнув бутылку, на ватных ногах добрел до постели и повалился лицом вниз. Потом он стал бормотать что-то насчет ужаса, что довелось ему испытать в детстве, когда отец на его глазах взял нож и покончил с собой.

В тот вечер Анна не вернулась домой, а слуги так и не посмели подняться к господину. На следующее утро, когда возле дома остановились всадники, а через секунду в ворота сильно застучали, все вздохнули с облегчением. Борис помчался отпирать, но тут же в изумлении отпрянул, увидев английского полковника и троих его офицеров, беспардонно ввалившихся прямиком в сени. На сей раз, англичанин изъяснялся по-русски. Он сказал, что пришел увидеться с хозяином дома.

— Князь Алексей наверху. — Голос слуги дрогнул, и он указал в ту сторону, где были покои хозяина. — Он не сходил вниз со вчерашнего дня. Только велел приготовить ему ванну. Барин был, сердит, и мы не посмели его беспокоить.

— Ничего, я посмею! — прорычал Тайрон и помчался вверх по лестнице.

Его спутники поспешили следом.

Борис семенил позади всех, умоляя офицеров быть осторожнее, если они дорожат своими жизнями.

— Князь Алексей может оказаться раздетым… с женщиной… К нему никто не смеет врываться. Он уже не в первый раз запирается один, но обычно хотя бы просит принести наверх еду для него и его гостьи.

Тайрон криво усмехнулся:

— Кажется, ты слишком долго служил этому подонку, дружище. Но сегодня он у меня поплатится за все сразу! Царь повелел, чтобы мы препроводили твоего хозяина в темницу, и я с удовольствием исполню это поручение.

Полковник остановился перед дверью, на которую указал ему слуга. Дернув за ручку, Тайрон понял, что замок заперт, но, поднажав плечом, мигом высадил его. Стремительно влетев внутрь, он сумел остановиться лишь на середине комнаты. Взгляд его приковало отвратительное зрелище. Он был опытным воином, но за все время службы не видел ничего более тошнотворного. В ужасе Тайрон глядел на сумасшедшего, который так жестоко разодрал свое тело, прежде чем покончить с собой.

Развернувшись, полковник медленно зашагал к выходу, где ждали его спутники. Григорий всматривался ему в лицо, но Тайрон лишь головой покачал. Даже без слов, по одной только брезгливой гримасе, скривившей его губы, ясно было, что он увидел в комнате нечто ужасное. Борис хотел, было пройти к хозяину, но полковник остановил его:

— Мы сейчас сами завернем тело князя в простыни и спустим вниз. Надо положить его на холод, пока не похороните.

Зинаида стояла у окошка, с нетерпением ожидая возвращения мужа. Час назад в дом Натальи Андреевны явились Григорий и два офицера, которые привезли Тайрону специальное поручение царя арестовать князя Алексея. Тайрон с радостью узнал об этом решении государя, а Зинаиду эта миссия обеспокоила, потому что она не знала, на что способен Алексей, увидев своего заклятого врага. Она не могла забыть, как угрожал князь ее мужу незадолго до того, как Тайрон уехал разыскивать Ладисласа. В своей ненависти к иноземцам Алексей доходил до фанатизма и готов был убить или хотя бы изуродовать ненавистного англичанина. Зинаида не сомневалась, что, покончив с полковником, князь скроется, чтобы избежать наказания. Он был похож на змею в траве, которая отравляет смертельным ядом, а потом ускользает невидимкой, чтобы снова притаиться в ожидании очередной жертвы.

При виде одинокой фигуры всадника, ехавшего на взмыленной лошади по улице, у Зинаиды перехватило дыхание от радости. Она ни с кем не перепутала бы эту гордую, ладную посадку. Муж ехал на своем верном коне, которого забрал у Ладисласа. Она стояла, прижав дрожащие пальцы к улыбающимся губам, и смотрела на него сквозь слезы радости, потому что он был жив и здоров.

Но, увидев, что лицо его странно мрачно, она вдруг почуяла неладное и тут же поняла, что он вернулся гораздо раньше, чем предполагалось. Если бы ему удалось арестовать Алексея, то пришлось бы еще везти его в Кремль.

Сомнения и неуверенность охватили ее. То, что Алексей мог ускользнуть, тревожило сильнее всего. Она словно очнулась от ночного кошмара, но никак не могла отделить сон от яви, а потому не знала, грозит ли ей какая-то опасность. Она лишь надеялась, что не окажется снова в темном, мрачном, ужасном склепе страха, узнав, что Алексей опять на свободе и готов нанести им следующий удар из своего нового убежища.

— Он уже далеко, — прошептала Зинаида, стараясь успокоить себя. — Он не посмеет вернуться. Наверное, ищет какую-нибудь щель, чтобы спрятаться от царя и царевых слуг.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Зинаида увидела, что муж ее уже свернул в сторону конюшни. Глупо было изводить себя такими ужасами, даже не зная, что на самом деле произошло. Она так радовалась, оказавшись дома, и верила, что больше Алексею никогда не удастся похитить ее. После этой счастливой ночи, проведенной с мужем, ей казалось, что она парит на мягком облаке, на седьмом небе. Теперь же, охваченная тревогой, она словно спустилась оттуда в преисподнюю.

Зинаида нахмурила брови и тревожно прислушалась. Почему он так медлит? Обычно, вернувшись, домой в такое время, он оставлял лошадь на попечение конюхов. Во всем доме не слышно было никакого движения, стояла мертвая тишина. Наталья, Эли, Дуняша и Софья ушли на ярмарку. Дом был пуст — явно для того, чтобы не стеснять молодых. Даже слуги, которым Наталья строго-настрого наказала исполнять каждое желание Тайрона и Зинаиды, старательно прятались, пока в них не было надобности.

— Зинаида! — Голос, казалось, раздался из самых глубин дома, как будто с другого конца длинного-длинного тоннеля.

— Да? — отозвалась она.

— Иди сюда, любимая.

— Тайрон, это ты? — спросила она, уже направляясь к лестнице, располагавшейся в глубине дома.

Звали ее по-английски, но голос звучал как-то глухо и сдавленно.

— Ты уже идешь, любимая?

— Да, да, иду! Где ты? Я тебя едва слышу. Пожалуйста, отзовись. Тебе плохо? Ты так странно говоришь.

— Скорее!

Сердце ее забилось. Что-то стряслось! Что-то неладно! Но где же он?

— Я спешу, дорогой! Подожди!

— Жду, но ты торопись…

Она уже бежала по лестнице, спускаясь в баню. Когда она, наконец, оказалась внизу, дыхание ее было тяжелым и шумным. Она не ведала, что ждет ее здесь. И вдруг замерла на месте и ошеломленно уставилась перед собой.

Из самой середины бассейна ей улыбался Тайрон. Отбросив в сторону рупор, с помощью которого Наталья частенько призывала слуг, он поманил жену рукой:

— Идите же ко мне, мадам. Сегодня я в прекрасной форме и думаю, нам пора вместе подумать об удовлетворении вашей просьбы.

— Какой просьбы, сэр рыцарь? — спросила Зинаида, снимая платок, покрывавший ее волосы, и развязывая поясок сарафана.

— Я решил, мадам, что мы должны подумать о возможности нашего дальнейшего сближения…

— Правда, сэр? — На ее губах заиграла соблазнительная улыбка. Движением плеч она сбросила сарафан и переступила через него. Поскорее освободившись от рубашки, она хитро спросила: — Но разве можно быть еще ближе?

Тайрон немного задумался и ответил:

— Меня поразила радость Ладисласа, вызванная рождением сына, и я решил, что мы могли бы подтвердить нашу любовь подобным подарком миру.

— Но я едва знаю вас, сэр, — поддразнила Зинаида, распуская тяжелые косы.

— Так идите же, мадам, и я расскажу вам обо всем, что у меня на уме. Вы же видите, я просто сгораю от нетерпения исполнить свой супружеский долг.

Зинаида едва заметно усмехнулась:

— О, это звучит так странно, точно вы соблазняете меня, сэр рыцарь.

— Я предельно честен с вами, мадам. Клянусь.

— В чем именно? В том, что вы говорите, или в том, что собираетесь зачать со мной ребенка?

— И в том, и в другом, мадам! Идите же в мои объятия.

Бросив чулки на лавку, Зинаида спустилась по ступенькам в воду. Она чувствовала на себе его внимательный взгляд и, улыбнувшись, поплыла к нему. Обняв жену, Тайрон посмотрел в ее влюбленные глаза.

— Отныне мне больше не придется беспокоиться о том, что какой-нибудь сумасшедший разбойник или соблазнитель попытаются украсть тебя у меня. Моим страхам положили конец добровольное решение одного изменить свою жизнь и такое же добровольное решение другого покончить с собой. — Воспользовавшись моментом, когда Зинаида испуганно ахнула, Тайрон жадно накрыл ее губы своими. После долгого поцелуя он немного ослабил объятия, а когда она удобно соскользнула ниже, продолжал тихим шепотом, воодушевленный этими чувственными объятиями: — Да, мадам, больше не нужно бояться Алексея или того, что Ладислас забудет о своей любви к Алене и сыну. Царь простил разбойника и отправил охранять границу, так что вряд ли мы его еще увидим. Даже Анна лишилась своего имущества и статуса, на которые, как родственница царя, имела право. Ей велено возвращаться в дом своих родителей, под их опеку и присмотр. Теперь они будут решать ее судьбу. И если она посмеет ослушаться, то царь лично позаботится о наказание. Она поплатилась за свою неразборчивость, а между тем многие бояре говорят, что она, как никто иной, должна была видеть, что за человек Воронской, поскольку тесно общалась с ним.

— Просто удивительно, как все получилось, — вздохнула Зинаида. — Отныне единственное, что может нас тревожить, это сдержит ли Ладислас свое слово. Мне бы не хотелось, чтобы ты снова был вынужден ехать разыскивать его. Понимаешь, муж мой, я вообще не хочу, чтобы ты оставлял меня.

— Уж теперь это совсем маловероятно, мадам. Царь решил немедленно отослать генерала Вандергута с супругой из Русского государства, а меня просил принять командование дивизией. Так что теперь, любимая, я — бригадный генерал.

Зинаида изумленно вскрикнула и обвила руками шею мужа. Крепко обнимая ее, Тайрон рассмеялся. Он был безмерно счастлив, что она принадлежит ему, и отныне они будут разлучаться очень и очень редко. Потом он вздохнул, жалея, что в Англии им не придется наслаждаться такой роскошью, как настоящая русская баня. Но тут же решил, что непременно исправит это упущение, как только приедет в свое поместье.

Эпилог

На корабле подобрали последние паруса, как только он причалил к лондонской пристани. В следующий миг из большой кареты, стоявшей в конце мощеной пристани, выскочил пожилой мужчина и повернулся, чтобы помочь высокой стройной даме. Ее красиво уложенные волосы, некогда рыжеватые, уже успели поседеть. Другая элегантная дама, лет на двадцать старше, вышла из кареты следом за первой. Когда спустили сходни, все трое побежали навстречу, отыскивая в толпе лицо, которое они не видели уже много лет.

Высокий мужчина с двухгодовалым белобрысым мальчишкой на руках ступил на нижнюю палубу и протянул руку стройной темноволосой женщине. Она на секунду остановилась, чтобы поправить одеяло младенца, которого держала на руках, а потом, опираясь на руку спутника, тоже сошла вниз. Следом за ней спешила старая, одетая во все черное служанка, тащившая огромный сундук с детскими вещами. Та женщина, что была моложе, тревожно посмотрела на мужчину. Он улыбнулся и обнял ее за плечи.

— Не волнуйтесь, мадам, моя семья полюбит вас так же крепко, как я сам. Да и как не полюбить вас, если вы подарили им двух таких прекрасных внучат?

С этими словами он обнял жену за талию и подвел к поручням, пытаясь отыскать в толпе встречавших знакомые лица.

— Тайри! Тайри! — закричала пожилая женщина сквозь слезы радости, бросилась вперед и замахала рукой, привлекая к себе его внимание.

Радостно замахав ей в ответ, Тайрон отозвался:

— Бабушка! Вижу, ты получила мое письмо. Признаться, я не думал, что оно дойдет, и кто-нибудь будет встречать нас!

— Мы бы ни за что не пропустили это событие, сынок! — закричал пожилой мужчина, догоняя старушку. — Мы считали дни и встречали каждое судно, пока, наконец, не заметили корабль с русским флагом. Ну, давай же скорее! Мы хотим познакомиться со своими внуками!

Тайрон склонился к светловолосому мальчику и указал в сторону старика:

— Смотри, Александр, это твой дедушка Тревор. — Голубые глаза малыша с любопытством остановились на встречавших.

— Дедушка?

— Александр, Александр, взгляни же сюда, дорогой! — взволнованно обратилась к нему седовласая женщина.

Тайрон помахал ей рукой и сказал сыну:

— А это — твоя бабушка.

Сунув пальчик в рот, малыш снова посмотрел на отца:

— Бабушка?

Тайрон рассмеялся, поняв, что сынишку смутило такое количество новых и незнакомых людей.

— Правильно. Бабушка Элианна.

Мальчик вынул палец изо рта и, указав на младенца, которого держала мать, гордо уведомил бабушку:

— Это маленькая сестричка. — Тайрон рассмеялся:

— Ты скажешь бабушке с дедушкой, как зовут твою сестричку?

— Ката, — гордо отвечал мальчуган и, наморщив нос, залился веселым смехом.

— Ката? — недоуменно переспросила мать Тайрона. Они еще не знали о том, что у Тайрона родилась дочь. Он писал им только, что Зинаида должна родить еще до их отъезда на родину. — Что это за имя?

— Катарина-Наталья, — со смехом поправил Тайрон. — Алексу еще трудно выговаривать.

— О, это намного красивее, — сказала Элианна Райкрофт, облегченно смеясь. — Давай же скорее, Тай, веди сюда свою семью, дорогой.

— Непременно, мама, как только мы сумеем подойти к трапу, — заверил ее сын. Склонившись к Зинаиде, он осторожно отогнул уголок одеяла и устремил любовный взгляд на ангельское личико спящей девочки. — Ей, наверное, совсем не понравится, если ее разбудят все эти любящие родственники.

— Может, и понравится, но, наверное, наша маленький ласточка захочет поскорее покушать, — вмешалась стоявшая рядом Эли. — Уже время.

Зинаида поправила темные волосики на лбу новорожденной, которая немедленно отреагировала на прикосновение движением ресниц.

— Слава Богу, она выглядит совершенно спокойной, Эли. Может быть, проспит все время, пока мы будем знакомиться, и добираться до дома.

— Это хорошенькая малышка, прямо твоя уменьшенная копия, — принялась нахваливать Эли.

— Идем, любимая, — поторопил жену Тайрон, увидев, что сходни теперь свободны. — Мои родные ждут, не дождутся, когда, наконец, смогут познакомиться с тобой и с нашими детьми. Ты покормишь Катарину в одной из спален в доме моих родителей. Мы заедем к ним на несколько часов. Потом я отвезу вас в наш дом, где можно будет устроить детей как следует.

Он снова обнял жену, и Зинаида прижалась головой к его плечу, говоря себе, что вовсе не стоит волноваться из-за предстоящей встречи. Муж коснулся губами ее лба, а тихий шепот: «Я люблю тебя», — окончательно прогнал все тревоги и наполнил сердце радостью. Потом Тайрон с гордостью и очень осторожно препроводил все свое семейство с корабля на пристань.

Элианна побежала навстречу с распростертыми объятиями:

— Сын мой! Сын мой! Как хорошо, что ты вернулся! Мы так по тебе скучали!

Райкрофты долго обнимались и целовались, а потом Тайрон, отступив на шаг, стал представлять Зинаиду и детей. Прижав к себе жену, он торжествующе улыбнулся:

— Отец, мама, бабушка Меган, хочу представить вам мою супругу Зинаиду. Это наша служанка Эли Маккабе, а это — наши дети, Александр и маленькая Катарина. Мы назвали их в честь отца Зинаиды и в честь нашего близкого друга, княгини Натальи Андреевны Жерковой, которая приедет к нам этой зимой вместе с мужем, еще одним моим близким другом, майором Григорием Тверским, и его невестой Татьяной.

Меган забрала мальчика у отца и прошептала ему что-то на ушко по секрету. Мальчик весело засмеялся и указал на отца:

— Лошадка! Папа!

Тайрон улыбнулся своей бабушке:

— О да, я уже учу его ездить в седле, так что ты скоро увидишь, какой это будет прекрасный наездник.

Со слезами благодарности и радостной улыбкой Элианна обняла Зинаиду:

— Благодарю тебя, моя дорогая, за то, что ты так осчастливила моего сына и подарила нам два этих маленьких сокровища. Мне уже казалось, что годы разлуки никогда не закончатся. Но король распорядился, чтобы Тайрону поручили обучение кавалеристов, и теперь мы не боимся, что наш сын снова покинет нас и поедет служить иноземному государю. Возможно, отец даже сумеет заинтересовать его кораблестроением.

Тайрон рискнул напомнить о деле, заставившем его покинуть родину несколько лет назад:

— Ну, что тут было?

— Все уладилось, сынок. — Тревор Райкрофт положил руку на плечо сына. — Более того, как только лорд Гарнер услышал о твоем скором возвращении, он приехал с извинениями за все то, что натворил его сын, и за то, что они пытались сделать с тобой после этой дуэли. Он признал, что мужчина имеет все права защищать честь и доброе имя своей жены. Он сожалеет о том, что его гнев и гордыня заставили тебя бежать в Русское государство.

— Но как ты сам видишь, отец, — отвечал Тайрон, — мне это пошло на пользу. Там я нашел настоящее сокровище.

— Ты прав, сын мой, — отвечала Элианна, с удовольствием глядя на счастливое лицо Тайрона. — Ты стал счастливее, чем был… И намного богаче, как семьей, так и друзьями.