Бирмингемы - Навсегда в твоих объятиях

Глава 11

Зинаида остановилась на пороге веранды, чтобы взять себя в руки. Сказать, что ее фрегат, потерпев поражение, возвращается в порт, было бы еще слишком мягко. На самом деле все орудия были разбиты, а паруса, еще так недавно надутые самыми фантастическими планами, теперь повисли от сознания ее наивности.

Дрожа от сладострастного натиска Тайрона, Зинаида кое-как привела в порядок прическу, оправила платье и приготовилась предстать перед обществом. Памятуя о своем поражении, Зинаида боялась, что кто-нибудь поймет, какое сильное впечатление производит на нее Тайрон.

Если даже удастся пройти через залу с высоко поднятой головой, то наверху, в покоях, лицом к лицу с Натальей, она непременно себя выдаст. Предстояло снять с себя платье и отдать его подруге, но Зинаида опасалась, что грудь у нее до сих пор розовеет от ласк Тайрона. А если Наташа поймет, насколько преуспел английский полковник, то вся игра, почитай, пропала, так и не успев начаться. Тогда что ей останется, кроме брака с Владимиром?

Гордо вздернув подбородок, Зинаида вошла в дом и сразу отыскала взглядом Наталью. Боярыня через всю комнату смотрела на нее темными блестящими глазами. Слегка кивнув, Зинаида пошла к лестнице. На ступеньках она заторопилась и почти вбежала к себе. Сердечко ее колотилось от страха, ноги подкашивались.

Зинаида прислонилась к закрытой двери и постояла так, пока дрожь во всем теле немного не утихла. Наконец она прошла к окну, раздвинула портьеры и широко распростерла руки. Она нарочно дождалась, пока Алексей не вышел из тени и издевательски не отсалютовал в знак того, что он по-прежнему начеку. Тогда Зинаида задернула портьеры и победоносно улыбнулась.

До прихода Натальи она успела снять платье и надеть на себя другое, из темно-зеленого бархата, простое и элегантное. Не разделяя уверенности подруги, Зинаида еще накануне убрала скромную вставку из кружева, которая прежде прикрывала грудь. С таким соблазнительным декольте у Зинаиды не оставалось сомнений: она будет прочно удерживать внимание Тайрона до самого его дома. Но когда выяснилось, что поощрять его вовсе не требуется, Зинаида пожалела о том, что накануне убрала кружевную вставку. Поклонник с каждой минутой распалялся все сильнее, а ее собственная стойкость неуклонно убывала. Поэтому возникала опасность, что, когда Алексей доедет до квартиры полковника, Зинаида уже не будет девственницей.

Понимая, что перед Натальей надо сохранять самый достойный и непоколебимый вид, девушка завернулась в шаль. Ей не хотелось демонстрировать предательский румянец, который все еще мог оставаться у нее на груди. Столь же благоразумно, как она хранила секрет их первой встречи с Тайроном, Зинаида сочла необходимым умолчать обо всем, что случилось сегодня в саду. Ведь в противном случае подруга могла отказать ей в помощи.

Наталья помогла ей затянуть корсаж, после чего разделась. Как раз в это время с улицы донеслось мелодичное позвякивание маленьких колокольцев, возвестившее о возвращении экипажа.

— Должно быть, Степан приехал, — сказала Зинаида. — Я велела ему ждать у крыльца.

— Неужели он тебя может перепутать со мной? — встревожилась Наталья.

После того как полковник поведал ей о своем участии в смертельной дуэли, она не просто нервничала. Она была вне себя от ужаса, ведь Тайрон не объяснил, как именно умерла та женщина, из-за которой он дрался. Но Наталья понимала, что Зинаида твердо решилась довести свой замысел до конца. Напугав же подругу столь откровенными разоблачениями, скорее можно было навредить, чем помочь ей.

— Степан и не заподозрит, что вместо меня вышла ты. Роста мы примерно одинакового, и я сомневаюсь, чтобы он заметил подмену. Я уже сказала ему, что поеду кататься по городу при луне, так что ты можешь вообще не раскрывать рта. Тем более нельзя допустить, чтобы твой голос услышал Алексей.

— Адольф обещал побыть за хозяина, — сказала Наталья. — Я объяснила ему, что ты занедужила и нуждаешься в моей помощи. Он не удивится, что меня так долго нет. А поскольку никто не увидит нашего ухода из дома, то все должно пройти гладко. Где ты оставила Тайрона?

— Он ждет в саду. У него на улице извозчик, так что твой экипаж нам не понадобится.

Наталья подняла руки, и Зинаида надела ей через голову свое темно-синее платье.

— А он и в самом деле повел себя очень мило, пригласив тебя в свой дом и все такое…

— Да. — Зинаида не хотела поддерживать эту тему и начала затягивать шнурки на корсаже.

Через минуту Наталья придирчиво разглядывала себя в высоком зеркале.

— На расстоянии нас не отличит даже Алексей. — Боярыня восхищенно провела пальцами по сапфировому колье, но, подняв глаза, недовольно нахмурилась и дернула себя за прядь волос. — Но боюсь, эти седины выдадут меня с головой. У тебя нет какой-нибудь накидки?

— Вот, возьми. Это сгодится. — Зинаида протянула белый кружевной платок, который надевала как-то в присутствии Алексея. Подруга покрыла им свои волосы, после чего снова повернулась и с улыбкой спросила:

— Ну, как я выгляжу?

— Прекрасно, как всегда, — кивнула Зинаида. — А теперь подойди к окну и дождись, когда Алексей покажется из-под деревьев. Но только на улице не подпускай его слишком близко, не то он тебя узнает. Впрочем, когда князь увидит тебя и подумает, что это я сажусь в экипаж, ему наверняка захочется выяснить цель поездки, так что он отправится следом вместе со своими бандитами. А к тому времени когда Степан остановит лошадей, я уже буду у Тайрона.

— А Алексей знает, где живет полковник?

— Если и не знает, так скоро узнает, — резко ответила Зинаида.

Наталья задумчиво вздохнула и, протянув руку, коснулась ее щеки.

— Судя по сегодняшнему поведению англичанина, он вряд ли захочет надолго откладывать свое удовольствие. Тебе будет трудно сдерживать его до появления Алексея.

— Если я не сумею сделать это, то пенять буду только на себя, — пробормотала Зинаида и отвернулась.

Она удивилась тому, что ее решение держать этого человека на расстоянии постепенно угасает, и поняла, что необходимо собраться с духом, дабы добиться своего.

— Ну, мне пора, — вздохнула Наталья. Вдруг уголки ее губ проказливо приподнялись, и она предложила: — А может, лучше я поеду с Тайроном, а ты отправишься кататься по городу одна?

Зинаида рассмеялась:

— Сомневаюсь, что подобное изменение планов приведет к тому же результату.

Наталья притворилась обиженной:

— Но это же просто ужасно — ехать в карете без попутчика, а полковник так красив!

Не дождавшись ответа, она преувеличенно тяжело вздохнула и поправила платок на голове. Потом кокетливо приподняла подбородок и шагнула к окну, чтобы выглянуть на улицу. Зинаида прижалась к стене, чтобы случайно не попасться на глаза Алексею, и стояла так, пока шелковые портьеры снова не закрылись. Наталья губами коснулась щеки подруги, пристально посмотрела в каре-зеленые глаза и выскользнула из комнаты, обронив:

— Будь очень осторожна, моя дорогая.

Зинаида подождала, прислушиваясь, пока не отъедет экипаж. Лишь через минуту она решила, что теперь может выглянуть из-за портьеры. Сердце подпрыгнуло от радости: Алексей со своими наемниками тронулся следом за боярыней.

— Значит, подлый развратник надеется застигнуть меня врасплох, — проворчала Зинаида себе под нос. — Посмотрим, что он скажет, когда останется в дураках.

Набросив на плечи черный бархатный плащ и надвинув на голову капюшон, она спустилась по черной лестнице, что была возле хозяйских покоев, и, выйдя в сад, впорхнула прямо в распростертые объятия Тайрона.

— А я уж стал волноваться, вдруг ты вовсе не придешь, — с облегчением вздохнул он и крепко прижал к себе Зинаиду.

Она запрокинула голову и пылко встретила его ищущие губы. Казалось, поцелуй длился целую вечность. Но вот, наконец, Тайрон оторвался от Зинаиды и, схваив ее за руку, потащил к поджидавшему экипажу. Запаса русских слов ему как раз хватило, чтобы объяснить вознице, куда ехать. Потом он усадил прелестную спутницу в экипаж.

— А вы делаете успехи, полковник, — с улыбкой отметила Зинаида. — Теперь уже не нужно много воображения, чтобы понять вас.

Тайрон усмехнулся и опустил занавески, после чего зажег масляную лампу, прикрепленную к стенке возле дверцы.

— Если бы я мог предвидеть, что приеду сюда, то начал бы учить русский года три назад. Сейчас бы уже довольно сносно говорил по-русски. Признаться, это не самый легкий язык на свете. Я неплохо изъясняюсь по-французски, но все мои попытки понять, как говорят здесь, по большей части провалились. — Усевшись возле Зинаиды, он заглянул в ее блестящие глаза. — Но пока ты и государь понимаете меня, все остальное совершенно не важно. Я нашел тебя здесь, значит, приехал не зря.

— О, но разве Наталья не говорила, что я у нее гощу?

— Встреча с тобой стоила того, чтобы побывать в Московии, — пояснил Тайрон. — А насчет сегодняшнего вечера меня заранее предупредили, что ты тоже будешь. Я с нетерпением ждал этого момента и чуть не взбунтовался, когда генерал Вандергут попытался дать нам с Григорием одно поручение. Кажется, ему весьма не понравился наш отказ, но он не рискнул наказать нас, отправив на маневры. Опасается, что я пожалуюсь царю. — Едва заметная улыбка тронула губы полковника. — Конечно, я не стал говорить, что на мнение царя имею не больше влияния, чем на ход небесных светил.

— Но почему генерал не хотел тебя отпускать?

— Он боится, что какая-то мелкая сошка отнимет у него хоть каплю славы и почестей. Услышав, что мы с капитаном едем в боярский дом, он снова испугался за свою карьеру. Я, конечно, мог бы успокоить его и сказать, что единственной целью моей поездки является некая молодая боярышня, в которую я влюблен. Но он слишком разозлил меня, и я не стал облегчать его муки.

— Значит, этот самый генерал — твой непосредственный начальник?

— Да, и он крепко держится за свою должность. Зинаида с любопытством заглянула в лицо англичанина.

— А может, у него есть на то веские причины? — Тайрон задумчиво склонил голову.

— Полагаю, это лишь игра его воображения. Ведь до сих пор я не сделал ровно ничего, подрывающего его авторитет.

— Может, он знает о собственной несостоятельности и опасается, что скоро люди сами поймут разницу между ним и тобой?

Тайрону вовсе не хотелось обсуждать генерала Вандергута, особенно теперь, когда он сидел в крытом экипаже рядом с прекрасной спутницей. Обняв Зинаиду за плечи, он привлек ее к себе.

— Я едва дождался твоего возвращения, — прошептал он. — И стал уже думать, как бы мне разыскать тебя в доме. До сего дня я и не представлял себе, как долго тянется время.

Зинаида провела пальчиком вдоль его тонкого прямого носа, потом по едва заметным складкам в уголках улыбчивого рта и по губам.

— Ну а теперь как идет время, сударь?

— Боюсь, даже чересчур стремительно. — Большой палец Зинаиды погладил темную бровь, а остальные скользнули по худой щеке.

— И что же нужно сделать, чтобы остановить его?

— Останься со мной навеки.

Ласкающая рука замерла, глаза уставились в серьезные голубые глаза Тайрона.

— Я могу провести с тобой лишь пару часов. Мне надо вернуться до полуночи.

— Значит, каждый прошедший миг навсегда для меня потерян, — выдохнул Тайрон, уткнулся лицом в ее ладонь и запечатлел на ней горячий поцелуй. Затем поднял голову и спросил: — Что ж, придется поторопиться, не так ли?

— Умоляю, не надо, — со вздохом возразила Зинаида, когда его губы завладели ее губами. — Напротив, я хочу не спеша насладиться каждой минутой из тех, что мы проведем вместе, чтобы с нами навеки осталось это драгоценное воспоминание. Разве не приятнее полной мерой вкушать восторги любви?

Тайрон прижался губами к виску Зинаиды, где сильно билась голубая жилка.

— Твоя дальновидность покоряет меня, Зинаида. Но если не по собственному опыту, то откуда ты знаешь все это?

— От мамы, — пробормотала она, водя пальцем по шелковому кафтану Тайрона.

— Мудрая женщина. Должно быть, она очень любила твоего отца, если решилась оставить родину и навсегда уехать с ним в эту страну.

— Она не принесла большой жертвы, если учесть, что значил для нее отец. Мои родители были страстно влюблены друг в друга. — Новый горестный вздох слетел с уст Зинаиды. — Жаль, что они так рано меня покинули. Княгиня Анна — плохая замена маме, а князь Алексей и вовсе настоящий блудливый развратник. Уж лучше избегать знакомства с этим человеком. В его доме я жила в постоянном страхе, что он застанет меня врасплох. И хотя я благословляю то чудо, которое все же позволило мне избежать его похотливых намерений, мой опекун то и дело угрожал мне.

Тайрон внимательно посмотрел в милое лицо:

— Похотливых намерений? — Зинаида густо покраснела:

— Князь Алексей дал понять, что он хочет заполучить меня к себе в постель. Он угрожал мне всякими последствиями, если я откажу ему.

— Хотя трудно винить мужчину за эту страсть, но его методы отвратительны.

— Это верно. Я его просто возненавидела.

— А я буду ждать, пока ты придешь ко мне по своей воле, моя дорогая, — прошептал Тайрон. — Если мужчина принуждает женщину к близости, он упускает радость и удовольствие от ее добровольного соучастия.

Трепещущие ресницы Зинаиды опустились, и она снова отдалась жгучему пламенному поцелую. Прошло немало времени, прежде чем Тайрон распрямился.

— Это очень приятно, — призналась Зинаида тихим голосом.

— Значит, мои поцелуи тебя удовлетворяют?

— Нет, — возразила она, вновь подставляя Тайрону приоткрытые губы. — Они лишь заставляют меня желать большего.

И он напоил ее вожделение, сам жадно упиваясь сладким нектаром. Пока их языки вели чувственный танец, длинные пальцы Тайрона отыскали тесемки накидки и развязали их. Откинув широкий капюшон с головы Зинаиды, полковник спустил черный бархат с покатых плеч, и одеяние само упало на сиденье за ее спиной. Потом он отодвинулся немного, пожирая горящим взором Зинаиду. Полные груди в неверном свете лампы, казалось, с нетерпением ждали его ласк. Да, это стоило долгого томительного ожидания в саду!

Тайрон провел пальцем по ее плечу, затем по кромке лифа, обрисовывая одну из двух упругих возвышенностей, спускаясь в ложбинку и вновь поднимаясь на вторую грудь. Сердце Зинаиды гулко билось. Решимость вновь покинула ее. Тайрон игриво погладил сосок сквозь ткань, и тот мгновенно затвердел от возбуждения. Отдавшись неслыханному удовольствию, Зинаида неподвижно сидела, пока сладострастный жар не вспыхнул в ее лоне, и тут только она поняла, что чересчур увлеклась игрой, которую затеял Тайрон. Решив непременно остановить его, Зинаида подалась вперед, ища ласковый рот губами, но лишь подлила масла в огонь. Рука его обвилась вокруг ее стана и крепче прижала к широкой груди. Он накрыл ее губы своими и стал настойчиво обследовать языком влажную пещерку ее рта.

Наконец полковник усадил Зинаиду к себе на колени, но лишь прервав поцелуй, она поняла, что многочисленные пышные юбки больше их не разделяют. Теперь ее голые ягодицы касались обтянутого штанами колена Тайрона, и набухший твердый член требовательно упирался ей в бедро.

Зинаида попыталась встать, но Тайрон нежно удержал ее. Ничто не могло возбудить его до такой степени, как эта голая женская попка, прижатая к его бедрам.

— Мне нравится чувствовать тебя так близко, — прошептал он ей в ухо. — Ты мягкая и женственная. Даже во всех этих платьях и накидках ты менее прекрасна, чем в ослепительной наготе.

Он вновь поцеловал ее, вкушая опьяняющую сладость и ожидая такого же ответа. Постепенно Зинаида перестала бояться, позволила втягивать свой язычок в рот, а вскоре уже и сама с нетерпением встречала каждое проникновение его языка.

Наконец Тайрон оторвался от Зинаиды и снова провел рукой по ее груди, по этим чудесным холмам и долинам. Но на сей раз большой палец скользнул под шов лифа и оттянул ткань, обнажая плечо. Глаза Тайрона немедленно устремились за корсаж, который теперь немного отходил от тела.

Зинаида подалась вперед, лаская его мягкий, податливый рот быстрыми движениями языка. Однако вскоре, к великому своему огорчению, она поняла, что Тайрон просто расслабился и лишь пассивно принимает поцелуи. Смутившись, Зинаида сомкнула пальцы у него на затылке, а локти положила ему на грудь и всмотрелась в его лицо.

— Тебе надоели мои неуклюжие ласки? — спросила она шепотом, не зная, как расценивать эту странную безучастность.

Тайрон усмехнулся столь абсурдному предположению. Отрицательно покачав головой, он опустил глаза к пышным белым полушариям, поднимавшимся над узким лифом платья, и промолвил:

— В тебе меня чарует буквально все, Зинаида, хотя, признаться, в этот момент особенно пленительной кажется твоя грудь.

Глаза его сияли, точно яркие угли, и он снова завладел ее губами. Эта страсть уничтожала остатки ее воли. Однако Тайрон жаждал большего, чем просто пылкие поцелуи. Быстрым движением он стащил второй рукав платья. Потом, зацепив край корсажа пальцем, спустил его и рубашку пониже и в тот же миг обхватил всей ладонью обнажившуюся кремовую грудь. Когда же он нежно помассировал ее, Зинаида застыла в восторге. Затем, откинувшись на сиденье, Тайрон стал наслаждаться восхитительным зрелищем, открывшимся его взору. Зинаида молча уставилась на него, затаив дыхание и чувствуя, как неистово колотится ее сердце.

Тайрон изголодался по этим мягким восхитительным прелестям. Груди Зинаиды блестели, как атлас, в слабом свете лампы и манили, точно обильный пир после долгого воздержания. С первой встречи в бане полковник не мог забыть этого совершенства. Слишком часто в последнее время он пробуждался от своих сладострастных снов, и тело его было мокро от пота, а дыхание хрипло и неровно.

Зинаида выгнулась, так что роскошная грудь очутилась в свете неяркого светильника.

Тогда Тайрон склонил голову и с хищной жадностью принялся наслаждаться восхитительными округлостями. Зинаида с трудом переводила дух. Огонь, разгорающийся в лоне, теперь поднимался выше, становился жарче. Она сладострастно вздыхала всякий раз, когда язык Тайрона скользил по возбужденным розовым соскам. С каждым таким прикосновением она все ближе подходила к роковому обрыву… Но как ни странно, все страхи понемногу прошли.

Захваченная новыми ощущениями от всего того, что проделывал язык Тайрона, Зинаида не обратила внимания на действия его крепкой руки, которая, оставив грудь, тайно проникла под юбки. Лишь в тот миг, когда нарушены были самые запретные границы, она испуганно ахнула, поймала запястье Тайрона и попыталась встать, но он тут же наградил ее неистовым поцелуем. Этот поцелуй говорил о невыносимых муках сладострастия, но, сотрясаясь от пронзительного блаженства, Зинаида думала только о необходимости остановить его, пока она окончательно не растаяла. Высвободив губы, она взмолилась дрожащим шепотом:

— Прошу тебя! Ты не должен! Не здесь!

Но влажная горячая расщелина между ногами была слишком изумительна, слишком соблазнительна, чтобы Тайрон мог устоять. Он настаивал на своем и добился, чтобы Зинаида все же уступила и позволила ему идти дальше. Но когда она стала ерзать и попыталась вывернуться, избежать его ласкающей руки, он понял, что непременно причинит ей боль. А Тайрон был не так глуп и понимал, что, принудив Зинаиду, не доставит ей удовольствия. Приходилось терпеть, во всяком случае, пока.

Страшных усилий стоило ему отказаться, от этого наслаждения, но он подумал, что, проявив немного терпения, сделает из Зинаиды любовницу, которая будет дороже верной супруги. Он мечтал довести ее до таких вершин восторга, где ей уже не удастся сдерживать свои желания. Однако теперь он знал, что она была девственницей и, несомненно, именно поэтому боялась идти через мост, соединяющий боль и удовольствие.

— Ну же, Зинаида, — зашептал он, протянув над ее обнаженной грудью руку, чтобы прикрыть рукавом прелестные округлые формы. Он поднял с сиденья плащ и заботливо укутал им плечи Зинаиды. — Успокойся, любимая. Я не хотел тебя пугать.

Она еще дрожала, пережив настоящее потрясение от его смелого шага и не в состоянии внимать ему. Не глядя на Тайрона, Зинаида прикрыла платьем грудь и подняла спущенные с плеч рукава. Она боялась, что он вот-вот догадается об истинной причине ее страха. Ведь в тот миг, когда рука Тайрона так осмелела, Зинаида отчетливо осознала, что он хотел овладеть ею. Гордый сокол, с помощью которого она собиралась преодолеть пропасть своих проблем, становился неуправляемым. И если она не прекратит этот полет с резкими падениями и взлетами к облакам, то непременно станет его добычей в самое ближайшее время.

Тайрон вытащил из-под плаща завиток темных волос Зинаиды и уложил его поверх бархатного капюшона.

— Я прикасался к тебе, Зинаида, точно так, как любой муж или любовник прикасается к той, кого он обожает, — прошептал он, стараясь успокоить ее. — Это самое обычное дело в браке.

— Но мы не в браке! — проворчала Зинаида. Внезапно образ расстроенной матери встал перед ее мысленным взором.

— Ты чувствовала бы себя иначе, если бы мы были женаты? — спросил он и, немного помолчав, продолжил с обезоруживающей прямотой: — Мне кажется, ты желаешь нашего союза не меньше, чем я сам, хотя и не представляешь, чего следует ожидать. Драгоценная моя, если бы ты ответила мне такой же лаской, это было бы для меня настоящим счастьем, о котором только я смел, мечтать с первой нашей встречи.

Зинаида изумленно уставилась в лицо Тайрона. Он улыбнулся.

— Ты считаешь меня неприкасаемым? Нет, любовь моя, я всего лишь мужчина, и я хочу тебя не меньше, чем любящий муж хочет свою жену. Я мечтаю владеть тобой, любить тебя и надеюсь, что ты тоже этого хочешь. Ведь дарить друг другу удовольствие — это самое естественное в минуты близости. — Видя, что Зинаида расслабилась, он рассмеялся и прижал ее к себе. — Я думал, тебе известно, как это бывает.

— Я никогда прежде не была с мужчиной, — тихо ответила она.

— Теперь я знаю это наверняка, — выдохнул Тайрон. Он был и польщен и взволнован. — Я слишком поспешил, наверное. Я не хотел причинить тебе зло.

— Мама говорила, чего надо ждать в замужестве, но ее наставления были слишком общими, — прошептала Зинаида. — И едва ли она хотела увидеть меня в подобной ситуации. Она надеялась, что однажды я вступлю в честный брак и мой законный супруг объяснит мне остальные подробности.

— Я буду осторожен, как самый любящий муж, — пообещал Тайрон с невыразимой теплотой во взоре. — Я не посмею оскорбить тебя, Зинаида. Ведь нет ничего приятнее для мужчины, если любимая отвечает взаимностью.

Тайрон откинулся на спинку сиденья, а Зинаида прильнула к его груди. Мелодичное позвякивание колокольцев и мерный топот лошадиных копыт вселяли в душу небывалое умиротворение. Тайрон больще не пытался возобновлять свои ласки, хотя ему было нелегко побороть искушение и выбросить из головы воспоминание о ее женственной мягкости. Однако его терпение, казалось, побороло страхи Зинаиды, которая вскоре, повозившись на его груди, устроилась поуютнее и сладко вздохнула. Полковник улыбнулся, прижимаясь щекой ко лбу Зинаиды и испытывая несказанное наслаждение от ее доверчивости.

Экипаж качнулся и остановился перед двухэтажным, но совсем небольшим домиком в Немецкой слободе, который снимал Тайрон. Если бы, когда он приехал, на Кукуе было из чего выбирать, он бы снял квартиру поменьше, чтобы сэкономить на ренте, а заодно и на уборке дома. Почти лишенные мебели комнаты были тем не менее вполне чисты и уютны благодаря одной толстой немке, регулярно приходившей сюда убирать. Единственное, что не нравилось Тайрону, была необходимость общаться с маленькой колонией иноземцев, живущих в слободе. К тому же до казарм, где располагался его полк, было довольно далеко, а до дома, где жила Зинаида, и того дальше.

Выпрыгнув из экипажа, Тайрон помог выйти своей спутнице и расплатился с извозчиком. Зинаида перевела вознице просьбу полковника подождать пару часов в конце улицы, за что ему была обещана хорошая награда. Как только экипаж тронулся, англичанин подхватил Зинаиду на руки и поцеловал со всей страстью, которую ему до сих пор приходилось сдерживать. Не отрываясь от ее губ, он нетвердо зашагал к дому, и она рассмеялась.

— Я от тебя пьянею, — тихо пропел Тайрон ей на ухо.

— Трезвей поскорее, умоляю, не то ты совсем потеряешь дорогу, — попросила Зинаида, бросая взгляд через плечо на землю, чтобы увидеть, чем они рискуют. Тайрон нарочно шел по самому краешку вымощенной камнем тропинки, и, испугавшись, Зинаида обвила руками его шею.

Вдруг он громко рассмеялся и закружил ее, как бы показывая, что все это было сделано нарочно. Когда же он остановился, единственной реальностью в закружившемся вихрем мире оставались лишь его жаркие губы, ищущие ответа.

У двери Тайрон встал, чтобы отпереть замок, кляня хитроумное устройство за то, что оно имеет обыкновение в самый нужный момент ломаться. На сей раз, однако, замок быстро подался, и с благодарным вздохом полковник налег на дверь плечом. Ловко переступив через порог и прихлопнув дверь ногой, он закружился по темной комнате со своей ношей на руках. Остановившись возле дальней стены и прислонившись к ней спиной, он вдруг посерьезнел и опустил Зинаиду на пол.

Беспокойство, которое снедало Зинаиду с самого начала ее хитроумной кампании, снова вернулось, как только она попала в гнездо этого хищного сокола. И хотя угроза превратиться в его жертву должна была беспокоить скромную благовоспитанную девицу прежде всего, Зинаида все сильнее боялась собственной жажды, с которой мечтала о даруемых им удовольствиях. Даже когда Тайрон потянулся губами к ее рту, Зинаиде пришлось собраться с духом, чтобы противостоять приливу восторга. Поцелуи его были настолько сладки, что она рисковала с невероятной быстротой очутиться в его постели. Ощущая ласковые движения его языка, она упивалась таким блаженством, которое не в состоянии описать ни один художник. Словно осторожной кистью, Тайрон аккуратно наносил мазок за мазком на роскошное полотно чувственного удовольствия, лаская Зинаиду, пока она вновь не прильнула к нему, сгорая от нетерпения.

Внезапно тела их одновременно напряглись, а губы слились в сладостном поцелуе. Когда Тайрон поднял ее юбки, а потом подхватил под ягодицы и усадил верхом к себе на колени, Зинаида рассеянно подумала о том, что все ее намерения пошли прахом. С каждым мгновением Зинаиде было все труднее сохранять ясность мыслей, потому что теперь она жаждала лишь одного: удовлетворить свое жгучее желание. Если она надеялась остаться девицей, ей следовало срочно потушить разгорающийся внизу живота пожар. Иначе всем замыслам и планам — конец.

— Дай мне хоть миг, чтобы отдышаться, — взмолилась Зинаида. Помятые юбки опустились, позволяя отчасти обрести утраченную уверенность. Зинаида погладила грудь Тайрона, словно осаживая нетерпеливого жеребца, который возбудился, почуяв молодую кобылу. Но этим уже невозможно было унять его жажду.

Стиснув зубы, Тайрон снова подавил зов плоти и, взяв руку Зинаиды, запечатлел на ней почтительный поцелуй. Затем, отпустив боярышню, он прошел по комнате и зажег несколько свечей. Перед Зинаидой предстала почти пустая холостяцкая комната.

Она окинула взглядом скудную меблировку — несколько высоких стульев, два стола, обеденный и письменный, да пара высоких застекленных шкафчиков…

Тайрон повел рукой, демонстрируя скромный интерьер:

— Здесь довольно чисто, хотя и не совсем уютно на взгляд женщины.

— Тут все именно так, как я себе представляла, — тихо ответила Зинаида, гораздо больше заинтересованная этим человеком, чем предметами, его окружавшими. Свеча, которую он держал в руке, позволяла разглядеть гордый профиль и красивые глаза, в которых плясали отраженные огоньки. И вдруг она с удивлением поняла, что не может припомнить больше ни одного мужчины, чья внешность была бы ей приятнее, чем лицо Тайрона. И уж тем более никто до сих пор не вызывал у нее такого чувственного восторга. Она вспомнила, как екнуло сердце, когда он обнимал ее минуту назад, и удивилась тому, какую власть имеет над ней англичанин.

Отвернувшись, Зинаида попыталась отогнать от себя эти мысли.

— Странно… Ведь ты — солдат на службе у нашего государя. Приехал всего на несколько лет, а после вернешься на родину. Но, несмотря на это, содержишь свое жилище в прекрасном состоянии.

— Я плачу одной женщине, чтобы она убирала тут и готовила для меня, — сказал Тайрон, отставив подсвечник. Потом вернулся к Зинаиде и, сняв плащ с ее плеч, повесил его на спинку ближайшего стула. Ослепленный безупречной красотой кремовой шелковистой кожи, он погладил округлое плечо. Взгляд его упал за корсаж, стремясь разглядеть ничем не прикрытую грудь. — Моя помощница приходит на час-два каждый день, — продолжал Тайрон, — но к моему возвращению ее уже тут не бывает. Если бы она не была тяжелее меня на целый пуд, я бы подумал, что она меня опасается.

— Наверное, мне тоже следует тебя опасаться, — выдохнула Зинаида, дрожа от удовольствия. Заметив, как заблестели его глаза, она попыталась собраться с мыслями и напомнить себе, что ее ожидает через девять месяцев, если сейчас она позволит ему все. — Ведь я едва тебя знаю, и вот я здесь, наедине с тобой.

Тайрон поцеловал ее в лоб.

— В бане ты меня тоже боялась? — Зинаида покачала головой:

— Нет, я просто сильно разозлилась, потому что ты даже не попытался предупредить меня о своем присутствии.

Тайрон с насмешкой посмотрел ей в лицо:

— А ты разве позволила бы мне остаться?

— Конечно, нет.

— Тогда должна понимать, почему я ничего не сказал. Соблазн подглядеть за тобой оказался сильнее. Даже теперь мне хотелось бы увидеть тебя, как тогда, и обнимать тебя, как в том бассейне. Тебе никто не говорил, как ты прекрасна, когда твоя кожа блестит от капель влаги?

Зинаиду вновь охватила тревога, и она отвернулась. Поцелуи Тайрона лишали ее воли, и она поняла, что надо оградить себя от их чар. Но очень скоро стало понятно, что она не сумеет противостоять тем удовольствиям, о которых мечтала, к которым уже стремилась.