Филл с облегчением вздохнул, но руки его заметно дрожали. К тому же он зафиксировал два укола в области сердца, а это никак не способствовало тому состоянию, которое он должен иметь перед тем, как взяться за скальпель.

Сквозь ветровое стекло Филл увидел, как двое мужчин вышли из «плимута», один вышел на середину дороги с фонарем, а второй подошел к дверце его машины. Филл открыл окно. Мужчина наклонился и спросил:

— Вы доктор Филл?

— Наверняка вы знаете об этом.

— Вы поедете в другой машине.

— Тем лучше. Мне нужно отдохнуть, но у меня здесь инструменты.

— О них позаботятся.

Филл вышел из своего «кадиллака». На шоссе и вокруг стояла темень. Он не мог себе представить, где находится и в какую сторону его повезут. К ним приближался автомобиль, который преследовал его. Фары машины ослепили его. Машина пристроилась за «кадиллаком» и фары погасли.

Тот, что стоял с Филлом, взял его под руку и подвел к задней дверце нагнавшего их автомобиля. Он успел разглядеть, что это был «роллс-ройс».

Когда он сел на заднее сиденье, то помимо водителя заметил в салоне еще одного человека. Он сидел рядом с ним. Филлу показалось, будто с ним посадили чернокожего. Но в темноте он не мог разглядеть этого.

— Простите, доктор, но мне придется завязать вам глаза. Ехать недолго, но вы успеете отдохнуть.

Филл не сопротивлялся. Ему накинули черный платок на лицо и завязали. Машина плавно тронулась с места, и он слышал лишь слабый звук работающего двигателя.

В голове пленника спуталось все: время, пространство, он не чувствовал дороги, он не чувствовал остановки. Его взяли под руки и вывели из машины. Он поднялся на четыре ступени, прошел несколько шагов вперед, остановился, и с его глаз сняли повязку.

В первые секунды он морщился от яркого света, но вскоре привык к освещению и осмотрелся.

Огромная гостиная, посреди которой стоял круглый стол и множество стульев готического стиля с высокими спинками, а также несколько кресел, диван, кушетка, бар и тумбочка с приемником. Все это напоминало курительную комнату в богатом фешенебельном доме. К слову сказать, дым здесь висел, как туман над болотом.

Но удивило профессора то, что он не увидел головорезов со свирепыми мордами, вооруженных до зубов.

На кушетке сидела женщина, очень красивая, но не во вкусе Филла. Слишком сильно от нее веяло холодом, и слишком умными были ее глаза. У камина стоял Кейси, с которого начались все неприятности. В дверях, облокотившись на дверной косяк и сложив руки на груди, стоял парень с перебитым носом. Филлу достаточно было мимолетного взгляда, чтобы он смог определить, как этот нос поставить на место. И, наконец, профессор увидел Дэйтлона. Хозяин выглядел элегантным и обаятельным, не таким, как на газетных снимках. Он сидел на диване, а на руках у него мурлыкал рыжий пушистый кот, которого Дэйтлон ласково и ритмично поглаживал. На секунду Филл решил, что его не туда привезли, но он не привык задавать вопросов, суетиться и делать лишних движений. Он работал. Он уже работал. Он всматривался в лицо, которое ему предстояло изменить. Когда дело доходило до творчества, Филл загорался и чувствовал себя Микеланджело, либо Роденом, на худой конец.

Высокий лоб, светлые волосы, череп правильной формы, немного тяжеловата челюсть, прямой нос, узкое лицо, выпуклые надбровные дуги, что делало глубокими глазные впадины и глаза. Глаза, от взгляда которых кожа врача покрылась мурашками. Этот человек видел его насквозь. «Да, — подумал Филл. — Этот человек создан, чтобы повелевать. Но так ли он умен, чтобы допускать его к власти? Все его старания и деяния шли против закона. Бунтовщик с такими глазами! Может быть в этом и есть секрет Дэйтлона?»

— Я изменю твое лицо, Дэйтлон, я сделаю тебя неузнаваемым, — говорил про себя Филл. — Но это не спасет тебя. Куда ты спрячешь свои глаза?

Дэйтлон улыбнулся, словно Филл произнес эти слова вслух.

— Слезайте со своего пьедестала, док. Оставьте свои амбиции, а гордость повесьте на гвоздик вместе со своей шляпой. Сегодня мы партнеры, сегодня вы мой хозяин, а завтра мы забудем о существовании друг друга навсегда.

В комнату вошел чернокожий здоровяк и, поставив на стол саквояж с инструментами, вышел.

— Вы готовы, док?

— Где, Шарлотта? — хрипло спросил Филл.

Дэйтлон улыбнулся.

— Ваша подруга сумела сделать все, чтобы обеспечить вам хорошее рабочее место. Без ее помощи мы ничего сделать не смогли бы. Вы можете гордиться своей ассистенткой. Сегодня все ваши пожелания выполняются беспрекословно. Вы наш султан!

Кейси подошел к двери, находящейся слева от входа, открыл ее и позвал Шарлотту.

В комнату вошла Шарлотта. У Филла сжалось сердце. На ней был белый чепец с красным крестом, в руках она одержала поднос из полированной стали с множеством флаконов. Филл вздрогнул. Именно такой он увидел ее впервые. На мгновение он забыл обо всем и бросился к возлюбленной.

— Шарлотта! Дорогая моя девочка! Как ты? Я так тосковал по тебе. С тобой все в порядке?

— Осторожно, Ален, ты опрокинешь поднос. Успокойся, все в порядке! Тебе нельзя так волноваться перед операцией. Ты слишком возбужден! Возьми себя в руки.

Филл оторопел. Он осмотрелся по сторонам, вглядываясь в спокойные холодные лица. Он искал поддержку, он искал объяснений, но ничего, кроме льда вокруг себя не видел.

Да, это была его Шарлотта. Да, она говорила тем же голосом, но это была не она.

— Все в порядке, док! — уколом в спину прозвучал голос Дэйтлона. — Ваша ассистентка проявила высокий профессионализм. Вы в этом убедитесь, как только увидите операционную, которую она оборудовала в соседней комнате.

Дэйтлон указал Филлу на дверь, из которой вышла Шарлотта.

— Прошу вас. Пора забыть о сентиментальности и приступить к работе.

Шарлотта развернулась и вошла в помещение, следом шел Филл, а за ними Крис.

Здесь основательно потрудились. Обычный стол был раздвинут и обтянут белыми простынями. Вокруг него стояло четыре торшера с целенаправленными яркими лампами. Сервировочный столик был оборудован под инструменты. Рядом стоял еще один стол с кислородными подушками, капельницами и прочими необходимыми атрибутами, которые были закуплены по спискам Шарлотты.

— Как тебе Филл? — спросила Тэй из-за спины.

Дэйтлон пожал плечами.

— Бога я в нем не вижу. Ничего не могу сказать, кроме того, что он идет к своему галстуку.

— Бравируешь? Колени трясутся?

— Не шутка ведь все-таки, физиономия ложится под нож. Никогда не думал, что разрешу себя кромсать добровольно.

— Условия приемлемые, — неожиданно заговорил Филл. Тон его стал деловым и серьезным. — Мне нужно осмотреть ваше лицо!

Он повернулся к Дэйтлону, оставаясь стоять у операционного стола. Крис подошел к нему.

— Вам бы не здесь этим заниматься, док. Заглянули бы в ФБР, там огромная коллекция моих фотографий. Боюсь, что они уже сделали мою восковую фигуру для музея ужасов.

— Какими болезнями вы болели?

— Я здоров, как бизон. Не помню ни одной болезни. Однажды в тюрьме у меня случилась лихорадка. Я бредил три дни, а потом все прошло. Бред обошелся мне в четверть миллиона.

— О чем вы? Тюремные врачи денег не берут.

— Зато сокамерники прислушиваются к бреду. Но это старая история, и о ней все уже забыли.

— Хорошо. Оставим старые истории. Ложитесь на стол и успокойтесь.

— Но я спокоен, док.

— Для ваших друзей, но не для врача. У вас зрачки увеличены. Десять минут вы должны лежать спокойно, с закрытыми глазами и ни о чем не думать. Через четверть часа мы начнем. А теперь прошу всех выйти и оставить пациента одного.

В гостиной было душно, и Филл попросил открыть окна. Он сел за стол и осмотрел присутствующих. Он понимал, что в данный момент ему дано право диктовать условия.

— Кто будет его донором? — резко спросил он и услышал три голоса: "Я".

Он посмотрел на Слима, затем на Брэда и мельком взглянул на Тэй.

— Вы меня не так поняли. Речь идет о коже.

Все трое ответили: "Я". Филл ткнул пальцем в Слима.

— Вы не годитесь. Мне нужна нежная кожа, а у вас наждачная бумага.

— Тогда только я, — категорически заявила Тэй.

— Хорошо, мисс. Чем нежнее кожа, тем быстрее она срастается, но у вас останется шрам. Кожа нарастет, но она будет другого цвета и процесс этот неприятный и болезненный.

— Я все понимаю, доктор. Где самая нежная кожа?

— Обычно мы используем кожу с ягодицы донора. Потребуется большой лоскут.

— Вы не поняли вопроса, доктор. Где самая нежная кожа? — голос ее был жестким. Филл проглотил слюну.

— Самая нежная кожа — это женская грудь, мисс… Но…

— Значит возьмем кожу с груди.

— Но, мисс, вы не понимаете, нужно… и не мало…

— Если понадобится, то возьмете всю! Она повернулась к нему спиной и направилась к окну. Филл понял, что разговор закончен.

— Когда подойдет время, я вас вызову, мисс.

Филл встал и направился в операционную. Слим подхватил чемоданчик со стола и последовал за ним.

Войдя в комнату, Филл на секунду замер. Дэйтлон лежал на столе, накрытый простыней, а Шарлотта нежно гладила его голову.

Слим поставил саквояж на сервировочный столик и сел на стул возле двери.

— Вы должны уйти! — рявкнул Филл.

— Оставь его, Ален, — вмешалась ассистентка. — Этот человек никогда не отходит от своего хозяина.

Филл строго покосился на боксера, но встретил такой взгляд, что решил больше не касаться этой проблемы.

— Готовь эфир, малыш, — мягко сказал хирург. — Сейчас будем начинать.

Крис повернул к ней голову и подмигнул. Он улыбнулся.

— Сейчас вы уснете и ничего не почувствуете, — нежно пропела она, не отрывая глаз от пациента.

Больше всех нервничал Слим. Впервые он прихватил с собой пистолет. Их разделяло слишком большое расстояние. Слим никогда не стрелял из оружия, он всегда был в себе уверен.

Дэйтлону одели маску на лицо.

— Считайте про себя до десяти и дальше, если получится, — пробурчал Филл.

Тэй отошла от окна, взяла сигарету и, закурив, начала вышагивать вокруг стола.

— Может быть выпьешь что-нибудь? — спросил Кейси.

— Да. Виски. Полстакана.

— С водой?

— Нет, без воды. Я никогда не мешаю дела с удовольствием, а виски с водой.

— Мудрая мысль.

— Брэд налил два стакана виски и один подал даме, которая взяла его на одном из кругов, минуя бар.

На следующем витке она поставила пустой стакан на крышку бара.

— Где новички? — коротко спросила Тэй.

— Ты дала им задание найти квартиру в городе в районе южного шоссе. Люди настроены на бросок в Техас. Тебе нужен перевалочный пункт.

— Почему мне?! Почему все нужно мне? Почему тебе ничего не нужно, Брэд?!

— Ты права. Мне ничего не нужно. Мне плевать, где меня накроют, на севере или на юге!

— Ты один такой!

— Прости, что мне повезло больше, чем Тони. У него есть дочь. У Феннера были его женщины, у братьев неаполитанское небо, у Криса — ты, а у меня — пропасть. Я всю жизнь от кого-то бежал и прыгал в пропасть. Вокруг меня гибли люди, а я оставался жив. Но это не так. Живет моя оболочка, а я умер в тот день, когда рука убийцы вспорола грудь моей беременной жены. Я умер вместе с ней и меня невозможно воскресить. Крис меняет свое лицо, а у меня нет никакого лица. Этим я тебя раздражаю. Сверхчувствительная, проницательная, мудрая, ты злишься на меня из-за того, что не можешь раскусить меня, как других. Я не проявляю эмоций, не рассуждаю, не спорю и не реагирую на события. Хочу тебя успокоить и открыть тебе тайну. Пустой орех труднее разгрызть. Не напрягайся. Внутри пустота.

— Зачем же ты пошел за Крисом? Тебя не интересуют его наполеоновские планы, но деньги нужны всем.

— Нет. Я пошел за ним потому, что мне было его жаль. Парень шел на эшафот, и я пошел рядом, чтобы ему не так страшно было умереть. С первой минуты, когда я его увидел, я понял, что нам по пути.

— Но он будет жить!

— Возможно. Но это не его мир. Он здесь гость. Прохожий.

— Ты страшный человек, Брэд!

— Мне жаль тебя, очаровательная Тэй. Ты ничего не поняла. Ты все еще тешишь себя иллюзиями. Ты смотришь на мир и веришь в его существование. Тебе невдомек, что вокруг тебя бутафория, а мы с Крисом развлекаем публику, ежедневно выдумывая новые спектакли. Надо же чем-то себя занять в ожидании своего дилижанса.

— Я буду бороться за него!

— Конечно. Этим ты себя занимаешь в ожидании своего дилижанса.

— Я тебе не верю, Брэд! Ты лжешь!

— А я ни о чем не говорил. Говоришь только ты. Я лишь ответил, но не на твой вопрос.

Кейси усмехнулся и достал из кармана сигареты.

Филл готовил инструменты, он был в халате и в перчатках. В ту секунду, когда он повернул голову к Шарлотте, он заметил, как она побледнела. Она держала руку Дэйтлона и вдруг тихо произнесла:

— Ален, у него пропал пульс. Филл бросился к столу и приложил ухо к груди Дэйтлона.

Слим вскочил на ноги, но испугался пошевельнуться.

— Что с ним? — завопил он не своим голосом.

— Скинь маску и дай кислород! — жестко скомандовал Филл.

Шарлотта действовала четко, механически, как и полагается сестре милосердия. Она реагировала только на голос врача. Так ее учили, так она привыкла поступать. Почти воинская дисциплина, четкая ритмичность и безошибочность действий.

Через секунду шланг был втиснут в посиневшие губы Дэйтлона. Филл приступил к искусственному дыханию.

На крик в операционную вбежал Тэй и Брэд. Слим продолжал кричать, оставаясь на месте:

— Ну, док! Давай! Давай, еще, еще!

— Заткнись! — крикнула на него Шарлотта. — Ты не на стадионе, идиот!

Филл обливался потом. Он работал, как паровая машина.

— Есть! — крикнула ассистентка. — Есть пульс! Филл стер рукавом пот с лица и, повернувшись в двери, заорал:

— Вон отсюда! Все вон!

В воздухе повисла мертвая тишина. Все замерли и никто не решался шелохнуться.

— Все в порядке, доктор, — официально сообщила медсестра, нарушив паузу.

Филл приподнял одно веко Дэйтлона и с облегчением вздохнул. Шарлотта взяла салфетку и промокнула лицо хирурга.

Взглянув на остолбеневшее сборище у дверей, он сказал уже спокойным тоном:

— Ваш здоровый, как «бизон», босс не переносит эфирного наркоза. Неженка! Очевидно, кроме женских духов, он не переносит других запахов.

Перепуганные люди у дверей совсем не походили на самую страшную банду в стране.

— Все обошлось! — еще раз успокоил их Филя. — А теперь попрошу мне не мешать, операцию будем делать под местной анестезией. Конечно, это чувствительнее и даже болезненно, но безопасно. Идите, господа. А вас, мисс, я вызову. Советую вам выпить. У вас землистый цвет лица. Да и когда шкуру сдирают с живого человека, это не самое приятное ощущение.

Все смотрели на Тэй. Глаза ее были влажными. Она опустила ресницы, повернулась и вышла. Кейси пожалел о своих словах. Он со своей опустошенностью не стоил и мизинца человека, который был богат таким глубоким чувством. Полгода он молчал, но вот открыл рот и невпопад, впрочем как и вся его жизнь невпопад. Кейси стиснул зубы и вышел следом. Слим тоже оставил операционную, но сел у дверей с другой стороны.

— Куда делся Чико? — неожиданно весело спросила Тэй.

Кейси подал ей бокал с коктейлем.

— Док рекомендовал тебе нализаться. А мальчишка ушел на свидание. Крис специально его спровадил, чтобы Филл не видел его. Он говорит, что она обожает танцевать под музыку его часов.

Операция длилась больше четырех часов. У Тэй с груди сняли огромный лоскут кожи, которая теперь стала принадлежать Дэйтлону.

Забинтованного после укола снотворного, его на носилках перенесли в комнату на втором этаже. Операционная превратилась в чулан забитый окровавленными бинтами, ватой и тампонами.

Филл дал все необходимые указания Шарлотте. Он понимал, что сейчас ему ее не отдадут. Его уже не пугали эти люди, в некоторой степени он к ним привык, так часто случается, если людей объединяют экстремальные ситуации.

Самое большое впечатление на Филла произвела женщина с холодной красотой и пылающими, как угли, глазами. Такие встречаются один раз в жизни, но запоминаются навсегда.

Филл с тоской взглянул на Шарлотту, которая улыбнулась ему и поздравила с очередной победой.

Боксер завязал ему глаза и вывел из дома.

Вновь дорога, вновь пересадка, хлопанье дверец. Он сидел и ждал, ждал долго, но стояла тишина и никто с ним не разговаривал. Он уже не ощущал движения машины.

— Мне можно снять повязку? — спросил он.

Ответа не последовало. Филл сорвал повязку с лица. Он сидел один в своем «кадиллаке» на водительском месте. За окнами светало, солнце выходило из-за голубой стены леса. Вдоль шоссе стелился туман.

То ли ему приснился сон, то ли все это происходило на самом деле, но Филл чувствовал, он был уверен в том, что сделал лучшую в жизни операцию. Но где-то в глубине сознания, он понимал, что она ничего не решает. Она бессмысленна. Этого человека выдадут его глаза. Здесь медицина оставалась бессильной…