Охота без милосердия

— Выходи, Чез! Я сама сяду за руль, вам лучше не светиться, пока мы не найдем грузовик. Может быть, ляжете за передним сиденьем на пол?

— Мудрая мысль!

Чез вышел из машины и тут же получил рукояткой пистолета по голове. Он упал, словно не удержался против ветра.

Линда села за руль и вставила ключ в замок зажигания.

Появился Джак с сумкой в руках, он подбежал к «форду» и бросил ее на переднее сиденье.

— А где Чез? — крикнул он, стараясь заглушить шум надвигающегося урагана.

В ответ он увидел ствол пистолета, направленный ему прямо в лоб.

— Вы слишком опасны, чтобы продолжать с вами путь, господа кретины! У меня и без вас забот хватает. Клади свой пиджак в машину и иди в дом. В противном случае ты умрешь, как умер старик.

— Что ты сделала с Чезом, сука?

— Он жив! — Линда взвела курок.

Джакобо Чичелли облегченно вздохнул. Он скинул пиджак и бросил в машину.

— Ты оставляешь нас без цента!

— Я оставляю вам жизнь, чего на моем месте не сделал бы никто. Это за то, что вы по-человечески обращались со мной. Прощай, Джак, и привет Чезу!

Мотор взревел и машина сорвалась с места. Когда она откатила, Джак увидел лежащего на земле Чеза.

Когда Чез очнулся и открыл глаза, он ничего не увидел. Вонючий брезент закрывал его лицо, а по брезенту барабанил дождь. Было холодно и сыро. Ему показалось, что его раскачивают в люльке. Он поднял руку и стянул с лица брезент, с черного неба на него летели струи дождя. Сверкнула молния и он увидел силуэт сидящего перед собой человека в плаще-накидке с капюшоном на голове.

— Джак! Джак, это ты? Где мы?

— В лодке.

Джак бросил весла и сел рядом с Чезом, подложив ему руки под голову.

— Мы проиграли, Чез. Нам не хватило одного козыря и мы проиграли всю партию.

Чезаре забыл про боль, ему стало страшно, словно их лодкой управлял Харон, и мчалась она к первому кругу ада, где их ждало страшное испытание.

— Мы ослепли от счастья и слишком увлеклись свободой, — пробурчал Чез. На его глазах появились слезы.

— Куда мы плывем?

— На север. Эта река несет свои воды в Мичиган. Ночь и шторм нас прикрывают. Спустимся по реке, насколько успеем, а там пойдем лесом, пока будет светить солнце.

Чез все понял. Он не возражал, он чувствовал себя виноватым перед Джаком и перед всеми.

— Думаешь Крис нас примет обратно?

— Не знаю. Но свобода создана для других людей, нам так и не удастся узнать, что это такое. Может быть, когда мы жили в коттедже — это и была истинная свобода?! Я бы хотел, чтобы Крис простил нас.

— Ты прав! Нам не было так страшно, когда мы были все вместе! Святая мадонна, помоги заблудшим… Блудные сыновья всегда возвращаются домой! Так уж, видать, им на роду написано.

В свете молнии, как на экране, блеснула змейка реки, исполосованная струями дождя, а на ее фоне чернел силуэт лодки и две фигуры с воздетыми к небу руками. Молния погасла, все вновь погрузилось в черноту, лишь гром раздирал небо ужасающим грохотом.

Глава VI

На круги своя

Черный «паккард» спортивной модели выехал на площадь, где располагалась знаменитая тюрьма Краун-Пойнт. Вокруг стен тюрьмы были выложены мешки с песком, и какие-то психи сидели на баррикадах с дробовиками и распивали пиво.

Двое молодых людей в плащах переглянулись и рассмеялись. Тот, что был полнее и с круглым лицом, сидел за рулем, второй, поджарый, с ямочкой на подбородке, сидел рядом.

Они свернули за угол и проехали вдоль стены в милю длиной, затем они еще раз свернули и оказались с другой стороны тюрьмы у здания административного корпуса, здесь отрядов с ополченцами не было. Вход в административный корпус был свободным для посетителей, адвокатов, следователей и персонала бюрократов, которые занимали семь этажей здания вплоть до башни смерти, куда допускалась лишь ограниченная часть сотрудников.

Молодые люди сверили часы. Стрелки указывали на восемь сорок пять. До открытия здания для посетителей оставалось час с четвертью.

Круглолицый вынул ключи из зажигания и бросил их в отделение дня перчаток. Сухопарый достал из-под сиденья пистолеты и, вооружившись, они вышли из машины.

Улица была совершенно пустынной. Учреждения, находящиеся против мрачного здания, начинали свою активную трудовую деятельность в десять утра.

Молодые люди оставили машину напротив входа и, перейдя дорогу, постучали в дубовую дверь.

Открылось смотровое окошко и появилось удивленное лицо в фуражке.

Один из мужчин сунул удостоверение под нос охраннику. Тот долго читал его, затем сдвинул засов и открыл дверь.

— Извините, господа, но директор появится не раньше десяти.

— Он нам не нужен. Наше дело поверить сигнализацию. Мы еще вчера должны были это сделать.

— Нет, я понимаю серьезность вашей задачи, но у меня нет ключей от кабинетов.

— Они нам не нужны. Мы проверим лишь общий блок. Главное, чтобы не нарушался сигнал. Включите нам лифт, пожалуйста.

— Конечно.

— Нам понадобится двадцать минут. Если случайно сработает сирена, не обращайте внимание, это значит, что повреждение серьезное.

— А чем вызвана такая спешка?

— У мэра на столе трижды срабатывал зуммер сигнализации, будто из тюрьмы кто-то бежал.

— Да, но это невозможно!

— Все это знают, однако визг сирены раздражает мэра.

— Могу себе представить! Идите к лифту, я сейчас включу силовой щит напряжения.

Молодые люди подошли к лифту. Когда открылись автоматические двери шахты, они вошли в кабину и круглолицый нажал кнопку пятого этажа. Двери закрылись, и лифт пошел вверх. На пятом этаже его напарник вышел, а он нажал кнопку последнего этажа.

Лифт поехал вверх, а сухопарый мужчина с ямочкой на подбородке пошел по коридору. Мягкая ковровая дорожка заглушала его шаги. Он прошел в конец коридора и уперся в солидную дверь, обитую кожей, на которой сверкала бронзовая табличка с лаконичным названием: «директор».

Мужчина вынул из кармана связку отмычек, и через секунду дверь распахнулась и он пошел внутрь. Это была лишь приемная: кожаные кресла вдоль стен, стол секретаря с накрытой пишущей машинкой, портреты политиков в резных рамах.

Сухопарый пересек приемную и подошел к тяжелой резной двухстворчатой двери, с замком которой, он возился на одну минуту дольше, чем с предыдущим. Следующим этапом был письменный стол. Гостя интересовал его средний ящик. Когда с замком было покончено, и ящик был выдвинут, то никаких бумаг в нем не оказалось. Здесь располагался пульт со множеством кнопок. Слева горел ряд красных лампочек, рядом находился ряд синих, но он не горел. Мужчина достал отвертку и отвинтил болты в правом углу, затем он вынул панель, от которой тянулось множество разноцветных проводов. В считанные секунды он вывинтил еще несколько болтиков и вывел клеммы проводов наружу. Красные лампочки мгновенно погасли.

Сухопарый улыбнулся. Следующим этапом его работы стал сейф фирмы «Апломб». Но у мужчины нашелся в кармане двухбородочный ключ. Прежде чем вставить его в скважину, он сунул руку в резиновой печатке в карман и извлек небольшой листок с пятизначной цифрой. Он набрал эту цифру на кодовом замке, затем воспользовался ключом. Широкая стальная дверь раскрылась. Денег в сейфе не было. Здесь лежали секретные документы, но они также не интересовали нашего героя. В самом верхнем отделении ничего не лежало. Там находился рубильник, а рядом горела еще одна красная лампочка.

Мужчина отодвинул манжет рубашки в сторону и взглянул на ручные часы. Стрелки соединились на цифре девять. Однако, он не шелохнулся. Секундная стрелка побежала дальше и только после того, как она сделала еще один круг, и часы показали, что в Краун-Пойнт девять часов одна минута, сухопарый опустил рубильник вниз.

Уходя, они не заботились о следах, оставляя двери открытыми, ящики столов незапертыми, провода оборванными.

Подойдя к лифту, он остановился в ожидании.

Его напарник доехал до седьмого этажа, где не было никаких кабинетов. Здесь находился зал заседаний. В этом зале неоднократно бывали губернатор штата, министр юстиции, верховный судья и тысячи и тысячи адвокатов, прокуроров, полицейских, журналистов и родственником тех заключенных, которых приговорили к смертной казни.

Мужчина прошел в другой конец зала, достал перчатки, надел их и занялся замком двухстворчатой железной двери с двумя круглыми окошками. Замок был чисто символическим, и он с ним справился за считанные секунды. За дверью находилась широкая лестница, которая вела в башню. Когда он поднялся наверх, то его покоробило от кощунства, к которому прибегают власти.

На двери висела табличка «место возмездия», а он попал в театр.

Подковой вдоль окон стояли скамьи для зрителей. Пять рядов, затем решетка. Решетка от пола до потолка огораживала круглую арену, где вполне могли бы выступать укротители со своими хищными питомцами, но хищников здесь не было и укротителей тоже. Здесь стоял металлический стул с ремнями и электропроводкой.

Круглолицый прошел к концу подковы и, открыв решетчатую дверь, вышел на арену.

Строго по центру сразу за смертоносным креслом находилась занавеска из черного бархата. Здесь иллюзионисты прятали свои секретные инструменты. На стене находился рубильник, множество соединений и прочие реквизиты местного палача. Тут же на столике валялась старая газета, по которой можно было определить число последней казни. Очевидно, палач не скучал, ожидая, пока вынесут приговор и осужденный скажет последнее слово свидетелям и родственникам.

Дверь возле рубильника была раздвижной и не запиралась. Молодой человек раздвинул створки и попал в узкий коридор, который соединял башню с блоком 4-Б, где содержали смертников. Этот коридор являлся надстройкой и избавлял администрацию тюрьмы от хлопот, связанных с перевозкой смертников из основного здания в административное. Такое удобство было встречено одобрением мэра и губернатора, и приняты соответствующие меры безопасности. Мы уже знаем о них.

Пройдя до конца коридора, круглолицый остановился возле ярко-красных стальных ворот. Здесь отмычки не имели своей силы. Здесь находился крестовый электрический замок. Его зубья уходили в скважины-колодцы в полу, потолке и в стены. Тут был еще засов, он откроется с легкостью простым движением руки, но только тогда, когда электрическая крестовина поднимется вверх.

Круглолицый взглянул на часы. Двадцать секунд десятого. Стрелка закончила свой круг, и в одну минуту десятого раздался скрежет. Зубья убрались внутрь, как щупальца морского чудовища, и крестовина поползла вверх. После того мужчина отодвинул засов. Оставалось только потянуть на себя створку ворот и они бы с легкостью открылись, но он не стал этого делать, он развернулся и пошел назад. Его маршрут не менялся. Войдя в кабину лифта, он нажал на кнопку пятого этажа.

На пятом к нему присоединился напарник, который уже поджидал его. Они спустились вниз.

Охранник доложил им, что сирена не включалась.

— Мы сумели избежать этого, — сказал круглолицый.

Сухопарый тем временем всадил под левую лопатку сторожа длинную узкую спицу. Тот даже не вскрикнул, его тело обмякло, колени подогнулись. Мужчины подхватили его под руки и оттащили под лестницу.

Через минуту они вышли на улицу. Часы показывали пять минут десятого. До начала рабочего дня оставалось пятьдесят пять минут. Они не стали прощаться друг с другом. Сухопарый пошел налево, а круглолицый направо.

Машина, оставленная ими напротив входа, им не понадобилась.

Стрелки часов над дверью в караульное помещение коснулись девятки, и звякнул колокольчик.

Надзиратель по имени Функер опустил прицел автомата вниз.

— Девять. Я пошел.

Он нажал на звонок в двери, загудел зуммер, замок сработал, и его впустили. В камере смертников остался один надзиратель.

Охранники добросовестно выполняли свой долг, но то однообразие, с которым это делалось, не могло не наложить определенного отпечатка на психику и даже на поведение. Охранники позволяли себе курить, пользуясь тем, что если их захотят проверить, то сначала загудит зуммер, потом сработает замок, а уж только после этого заскрипит стальная дверь.

Как правило, в этих случаях, охранники кидали сигареты в камеры и смертники их с удовольствием докуривали. Смертникам разрешалось все, кроме самоубийства. От попыток покончить счеты с жизнью их и охраняли, а не от мифических и нереальных побегов.

Спустя три минуты, зуммер вновь загудел и на место ушедшего заступил на дежурство Чик Маст, пропустив в караулку надзирателя из первой смены.

Когда двери закрылись, Дэйтлон поднялся с топчана, потянулся, взглянул на спящего соседа и оглянулся назад. Часы показывали четыре минуты десятого.

— Эй, Чик, кинь сигаретку. Сейчас придет твой напарник и все. Этот придурок шелохнуться лишний раз боится.

— Ты прав, Дэйт. Он мне и самому осточертел. Знал бы ты как от него потом воняет, как от козла.

Чик достал сигареты и бросил через решетку в камеру. Ребята не беспокоились за себя, у них имелись автоматы. Но к решеткам все-таки близко не подходили, очевидно, срабатывал инстинкт самосохранения, как в зоопарке. Не каждый медведь понимает, что такое ружье, и не каждый его боится.

Крис вынул из пачки сигарету и бросил ее обратно.

Чик поймал пачку, убрал в карман, достал зажигалку и проделал тот же трюк.

Крис чиркнул о кремень колесиком, прикурил и показал виртуозную меткость. Бросив зажигалку охраннику, он угодил в решетку и она упала на пол возле двери.

— Мазила! — проворчал Чик.

Он подошел к камере, склонился и поднял зажигалку, но в этот момент рука Дэйтлона, проскользнув сквозь решетку, обняла Чика за шею и прижала к железным прутьям. Ко лбу был приставлен пистолет.

— Тихо, Чик. Ты будешь жить, но не трепыхайся.

Прижатый к решетке сильной рукой, он ничего сделать не мог. К тому же он знал, как умеет стрелять Дэйтлон. Газеты сделали ему хорошую рекламу.

— Открывай дверь! Живо!

Надзиратель отцепил ключи от пояса и открыл дверь камеры. Дэйтлон втащил его внутрь и снял с его шеи автомат. Чик не успел и глазом моргнуть, как получил удар прикладом по загривку. Дэйтлон поднял с пола ключи, открыл замок на цепи, прикованной к его ноге, и перебросил ключи соседу. Тот уже не притворялся, что спит, он с азартом наблюдал за развитием событий и отсчитывал вслух время.

Дэйтлон вышел из камеры и прикрыл дверь. Он перевесил автомат через шею и встал к двери в ту секунду, когда загудел зуммер. Стальная дверь открылась, и вошел второй надзиратель.

Он сделал два шага вперед и оказался в тисках. Одна рука заткнула ему рот, вторая отвела его правую руку от оружия и завела за спину.

В таком положении он находился в течение тридцати секунд, пока не сработал замок, закрывший двери караульного помещения.

Крис резко развернул охранника к себе лицом и нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Тот отлетел назад, ударился о решетки и сполз вниз. Дэйтлон снял с него автомат и бросил его соседу по камере, который уж успел покинуть ее.

Они втащили надзирателя на освободившийся топчан и уложили его.

— Ну вот и прекрасно. Как было здесь два узника, так и осталось, — воскликнул Рэймонд Кафри. — Но что дальше? Ты думаешь, что мы возьмем тюрьму штурмом?

— Не торопи события, Рэй. Я не могу доверять никому, даже смертнику. Обо всем будешь узнавать по ходу событий.

Дэйтлон взглянул на часы.

— Шесть минут десятого. У нас уйма времени! Идем!

Дэйтлон подошел к ярко-красной двери и толкнул ее. Створки распахнулись.

— Черт! Но это же коридор в башню смерти!

— Да. Мы с тобой проведем экскурсию по достопримечательностям этого замечательного здания.

Коридор был пуст, но слева, в углу стояла наплечная кожаная сумка. Крис поднял ее, повесил на плечо и пошел по коридору. Кафри, взмокший от напряжения, следовал за ним. Дэйтлон шел смело и уверенно. В конце коридора двери были открыты. Они вышли в центр знаменитой башни.

Крис остановился у электрического стула и похлопал ладонью по спинке.

— Вот сюда, Рей, они хотели тебя посадить и поджарить. Но мы им не дадим этого сделать.

Дэйтлон расстегнул сумку и вынул из нее фотоаппарат. Скинув чехол, он подал камеру Кафри.

— Отойди на пять шагов и посмотри в этот глазок. Как увидишь меня, так нажми на этот рычаг. Понял?

— Понял! Зачем это?

— Хочу сделать подарок одному парню.

Дэйтлон достал из сумки сигарету, закурил и уселся в кресло возмездия. Положил ногу на ногу, он развалился в кресле и крикнул:

— Снимай!

Кафри выполнил инструкции.

— Продолжим экскурсию, дорогой коллега! Но, вижу, ты не очень уютно себя чувствуешь здесь. Идем-ка, пройдемся, подышим воздухом, только автомат придется прикрыть пиджачком.

Они сели в лифт, спустились вниз и подошли к входной двери.

— Неделю назад я проводил в этом фойе пресс-конференцию. Надеюсь, ребята еще не забыли моих обещаний. Профессия вождя или главаря, или мифа, как угодно, включает в себя главный принцип — точное соотношение слов и дела. Ни один пустозвон никогда не стал бы лидером.

Дэйтлон распахнул дверь и они вышли на залитую солнцем улицу.

— Я не верю этому! Это сон! — прохрипел Кафри.

— Не стоит дожидаться здесь директора тюрьмы.

Они перешли через дорогу и сели в машину. В отделении для перчаток лежали ключи от замка зажигания. Через несколько секунд машина ехала вдоль стен тюрьмы.

— Смотри, Рэй. Экскурсия продолжается. Вот как нас с тобой берегут. Видишь баррикады?

Они объехали тюремный комплекс и подъехали к центральным воротам. Здесь стояли три полицейские машины, уткнувшись носом в мешки с песком. Полицейских было немного, но Крис заметил среди них женщину с бронзовой звездой на груди.

— Очень рад, что она здесь, — сказал Крис. — Инструктирует свою бригаду, а не понимает, что если из ворот выскочила машина с Дэйтлоном, то она ее не догонит. Бабьи куриные мозги не могут управлять департаментом полиции. Каждой из этих машин придется затратить уйму времени на разворот.

— Поехали отсюда, Крис. Зря ты травишь этих псов.

— Нет, старина, мы еще вернемся сюда. Теперь ты будешь выполнять мои приказы. Езжай по этой улице, она ведет в центр.

Через десять минут Дэйтлон приказал Кафри свернуть в подворотню напротив банка. Во дворе Крис вышел из машины.

— Развернись. Мотор не выключай. Я буду здесь через пять минут.

Испуганный в начале побега Кафри, становился уверенней с каждой минутой. В его глазах появился блеск. Дэйтлон подмигнул ему и направился к дверям банка. Дэйтлон был уверен, что дерзость и смелость заразительны и, глядя на сокамерника убеждался, в своей правоте.

Ровно в девять тридцать клерк банка перевернул на двери табличку с «закрыто» на «открыто». В эту секунду к дверям подошел молодой человек и дернул за ручку.

Когда он вошел в скромный операционный зал, кассир уже принес из подвала три кожаных сумки с деньгами для того, чтобы распечатать их и разложить в сейфе.

Молодой человек, вошедший в банк с его открытием, откинул полу пиджака и выхватил автомат.

— Всем не двигаться! Я — Дэйтлон-банкир! Мой портрет висит у каждого стола. Деньги на стойку!

Кассиру было все равно, кто перед ним. Он видел автомат и знал, что это такое. Свалив мешки на стойку, он поднял руки вверх. Еще двое клерков сделали то же самое.

— К стене!

Послушные, как овечки, они подчинились.

Дэйтлон взял сумки, скрепил их веревкой и, перекинув через плечо, направился к выходу. У двери он остановился и дал длинную очередь по стене, в пяти дюймах над головами служащих.

Убрав автомат под пиджак, он вышел на улицу и, перебегая дорогу, едва не угодил под машину.

Водитель успел затормозить, он не очень торопился и ехал на средней скорости. Это спасло Дэйтлона от гибели, а водителя от тюрьмы. Было бы глупо, если бы директор тюрьмы сел за решетку в собственном учреждении. Пэт Люмет высунулся в окно и крикнул вслед убегающему нарушителю пару нецензурных выражений.

Дэйтлон забежал во двор и сел в машину.

— Черт! Это деньги, да?

— Давай, Рэй, выскакивай на улицу и жми к центральным воротам тюрьмы. У нас осталось пятнадцать минут на шалости.

Кафри знал одно, он должен делать все, что приказывает Крис. Если говорит, то знает, что делать.

На высокой скорости «паккард» подъехал к центральным воротам. Дэйтлон высунулся в окно и крикнул:

— Шериф Вэнтон, ко мне!

Женщина, дававшая распоряжения двум постовым оглянулась.

— Иди сюда, Лиз, мне некогда!

Полицейские открыли рты от удивления. Никто не мог себе позволить так обращаться с железной девой Краун-Пойнта. Лиз Вэнтон направилась к машине, как кролик идет на удава. Она ничего не понимала, она лишилась дара речи. Она видела Дэйтлона, но ничего не могла сделать.

Так шериф Вэнтон дошла до машины и остановилась, не в силах оторвать взгляда от улыбающегося лица парня.

— Подставляй подол, Лиз, я принес гостиницы твоим ребятам. — Он начал пихать ей в руки пачки денег. За несколько секунд у шерифа в руках оказалась огромная сумма денег. — Пусть выпьют пива за мое здоровье! Прощай, Лиз! Вперед, мистер Кафри!

Машина сорвалась с места,, Лиз Вэнтон все еще стояла на месте и смотрела вслед уезжающему «паккарду». Ветерок подхватывал купюры и уносил их в воздух. Тротуар заполнялся деньгами, как осенний лес падающими листьями. Изумленные ополченцы таращили глаза, не понимая, что происходит.

Но каждый человек, какой бы он ни был, понимал, что такое деньги, и, если эти деньги валяются на земле, их реакция вполне предсказуема.

«Паккард» скрылся за углом и исчез из поля зрения шерифа. В этот момент стрелки часов показывали десять утра.

Сирена взвыла на весь город. Тюремные стены затряслись. Команды, соответствующие положению «Тревога» выполняла внутренняя охрана тюрьмы.

У внешней охраны из ополченцев Элизабет Вэнтон были свои заботы. Ни одна патрульная машина не тронулась с места и не бросилась в погоню.

Пробка от шампанского хлопнула, ударила в потолок и отлетела в сторону. Крис разлил шипучий напиток в девять бокалов.

— Сейчас мы все вместе. Каждый из нас прошел определенное испытание. Никому в этом тихом коттедже не жилось сладко и спокойно. Я хочу поднять этот бокал за то, что мы живы! Все остальные вопросы мы решим после. Прошу, господа.

Все подошли к круглому столу, и каждый взял бокал. В эту минуту никто не охранял коттедж, в эту минуту все были вместе, но далеко не всем это нравилось. Джакобо и Чезаре, прибывшие сюда два часа назад, еще не знали, какая участь ждет их. Чико не знал этих людей и относился к ним добродушно. Сегодня он отличился. Он встречал Криса на окраине Краун-Пойнта и на угнанном им фургоне сумел провести его через кордон, единственный, который успели выставить на северном направлении. Слим и Джо шли следом на «бьюике», готовые в любую минуту вступить в бой. Ветераны Олин Феннер и Брэд Кейси отбывали наказание, в течение трех последних суток они были заняты охраной коттеджа. Тони Грэйс готовил досье из полученных секретных материалов, которые курьер доставил Джо, а тот переправил их в коттедж. Тэй осуществляла общее руководство, а после возвращения Криса, заперлась у себя в комнате и в течение двух часов увлажняла подушку слезами.

Когда шампанское было выпито, все расселись вокруг стола и уставились на Криса.

— Как прошла операция, Крис? — спросил Кейси.

Дэйтлон обнял за плечи Тэй, нежно поцеловал ее и ответил:

— Чего бы я стоил без вас? Из этой тюрьмы может сбежать и младенец, если для него оставить открытые двери.

— Ты видел тех, кто их открыл? — спросил Чико.

— Нет. Такие люди не показывают своих лиц, они делают свое дело и растворяются. Их жены не знают, чем они занимаются. А те, кто увидит их лицо во время выполнения задания, уже никогда не смогут описать его. Они — полная противоположность нам. Мы как популярные кинозвезды, привлекаем к себе внимание и выражаем своих мысли вслух. Нас слышат, и нас ненавидят или любят, нас боятся или уважают, на нас ставят деньги, как на скаковых лошадей, и нам желают сломать хребет. Те, кто помог мне, никогда никому не открывают своего лица, и, если мы должны опасаться кого-то, то это таких парней. Они профессионалы, они делают свою работу, они не высказывают своих протестов, они не признают политиков, добра, зла, справедливости, у них нет чувств. Это страшные люди. Больше всего я боюсь того, что кто-то из нас может стать таким. Именно эти ребята открыли мне двери и, если меня кто-то пристрелит, то это будут они. У меня нет приемов борьбы с ними.

— Не будем устраивать похорон, — встрепенулась Тэй. — Сегодня мы все живы и, я думаю, что будем еще долго жить.

— Согласен. Охранники оказались покладистыми ребятами и с удовольствием согласились посидеть в наших камерах.

— В наших? — переспросила Тэй.

— Да. Для подстраховки я взял с собой одного парня, Рэймонда Кафри. Смертник. Толковый парень. Я обещал навестить его на днях, возможно, мы привлечем его для мелких услуг. У него есть десяток надежных ребят.

Тэй отстранилась.

— Этого нельзя делать, Крис. Ты противоречишь своим принципам. В нашем деле не должно быть стопроцентных уголовников. Они испортят твою репутацию.

— Ты права, дорогая. Забудем о нем. Но в тот момент, он мне помог, а я помог ему. Мы квиты. По дороге я прихватил пару мешков из Торгового банка Краун-Пойнта, но это так для разминки. Деньги я отдал на пиво своим охранникам, а один мешок с машиной вместе оставил сокамернику. Меня же встречали, а его нет. Чико прекрасно справился с задачей. Я не ожидал такой фантазии. Вы знаете, что он придумал?

— Знаем, — резко ответил Слим. — Мы доверили ему «шевроле», но он все переделал. Самостоятельно, без нашего согласия, угнал фургон «скорой помощи» и на нем поехал в Краун-Пойнт. Мы стояли на пятой миле шоссе и поджидали «шевроле». Вдруг возле нас останавливается «скорая», из окна водителя кивает Чико, показывая нам, чтобы мы ехали следом. Такие фокусы плохо кончаются!

Слим был возмущен. Это поняли все. Никто никогда не слышал от него больше одной фразы, а тут целый спич во славу порядка.

— Позвольте мне выступить в качестве адвоката, — продолжил Дэйтлон. — Если бы я поехал в «шевроле», то меня опознали бы копы, перекрывшие дорогу. То, что шериф Краун-Пойнта свяжется с дорожной полицией и дороги к отступлению будут перекрыты, вы могли бы и здесь понять, господа стратеги, но вы не учли этого и предложили вариант с прорывом и непременной стрельбой. У нашего юного коллеги не настолько законсервировались мозги, и он использует в работе фантазию. Мы убедились в этом однажды, и Чико подтвердил, что умеет мыслить неординарно и находить неожиданные решения. Благодаря его маневру мы обошлись без жертв и без стрельбы. Когда я прибыл в назначенное место, я увидел Чико и девушку в белом халате. Он дал ей десять долларов и роль медсестры. За пять минут они обмотали меня бинтами и уложили на носилки, автомат пришлось выбросить. Мы поехали без оружия. Когда нас остановил патруль, они облазили всю машину, не обращая на меня внимания. Не обнаружив оружия, они отпустили нас. Девчонка отлично справилась со своей ролью. Она вопила на весь фургон, что подаст жалобу прокурору! Это тоже сработало и, конечно, главным фактором было то, что копам и в головы не могла прийти мысль, будто у Дэйтлона в сообщниках ходят сосунки… — Крис взглянул на Чико. — Прошу прощения, сэр, за некорректное выражение. Следующий тост за Чико!

Джо поставил на стол еще три бутылки шампанского. Мальчишка раскраснелся, не исключено, что это был самый счастливый момент в его жизни.

— Но почему никто не хочет выпить за здоровье его подружки? — недоумевал Кейси.

— Никто не возражает!

Бокалы вновь были наполнены и выпиты.

— Как нам поступить с братьями? — прищурив глаза спросила Тэй.

— В честь моего освобождения объявляется амнистия! — заявил Дэйтлон. — Ребята поняли свою ошибку и вернулись. Мы должны простить их и принять в наши ряды.

— А способны ли они продолжать работу? Джак ранен в плечо, Чезу чуть не проломили череп. Что это за бойцы, если они не смогли доехать до Детройта и вернулись назад, как побитые псы, без гроша. Они потеряли даже те деньги, которые мы им дали. И кто-то из вас сможет идти с ними на риск?

Джак поднялся. Вид у него и впрямь был, как у побитой собаки.

— Мы виноваты. Мы готовы принять от вас любой приговор, но не от копов. Можете поставить нас к стенке. Мы готовы работать без доли, мы не претендуем на деньги. Но не оставляйте нас. Ранение — это мелочь. Скользящая рана, через три дня я буду в форме.

— Может быть, вы поясните, что с вами происходило в течение двух недель?!

— Нелепая история. Все шло нормально, пока мы не нарвались на засаду в ста милях о Коломазо. Не знаю, как обстояли дела на юге, но все дороги восточного направления обложили копы. У нас сложилось впечатление, что нас там поджидали. Нам удалось удрать на «джипе» одного сержанта, уходить пришлось по проселочным дорогам, ночевали в лесу. Нарвались на фермера, который слышал о нас по радио, пришлось его убрать. Тогда Чезу и досталось, но рана пустяковая. Все дороги на восток оказались блокированы. Штат Мичиган держит ушки на макушке, лучше туда не соваться. Я нашел лодку, и мы с Чезом пустились вниз по реке. Мы решили, что с нас хватит! Без вас нам не обойтись. По моим расчетам, лодка вынесла бы нас к Мичигану через сутки, а берегом мы прошли бы легко. Тут дорожка была проторенной. Но и здесь нам не повезло. Очевидно, обнаружили труп фермера и заметили пропажу лодки. Часть людей копы бросили на дороги, а часть перекрыла реку в низовье. — Джак откашлялся. С этого места он мог говорить правду, теперь ему больше не приходилось скрывать, что двух опытных дельцов обчистила смазливая наркоманка. — Когда рассвело, нас обстреляли с левого берега. Мы их не могли видеть, берег порос кустарником, вот тут заряд картечи и угодил мне в плечо. Мы спрыгнули с продырявленной лодки и поплыли к противоположному берегу.