— Все ясно, мэм. Мы будем точны.

Эвелин вышла из фургона и пересела в свою машину. Ей необходимо было заехать на квартиру и приготовить атрибуты западни. Она не заметила, что на другой стороне улицы стоял бежевый «форд» и, когда Эвелин отъехала, «форд» последовал за ней. Она не ждала никаких неожиданностей, все уже выстроено по цепочке, выверено по секундам и разложено по полочкам.

Эвелин положила шприц со снотворным под кровать. Ей нужно только опустить руку и орудие попадало в ее гибкие пальчики. После такого укола человек терял ориентацию, его конечности становились парализованными, и через секунду он засыпал. Эвелин положила в ящик ночного столика наручники и вышла в гостиную. Один пистолет она спрятала в бар, задвинув его за бутылки, второй за каминные часы, а третий — в верхний ящик тумбочки, на которой стоял граммофон с пластинками.

На стол была постелена белая скатерть, поставлена ваза с цветами и фрукты. Эвелин осмотрела квартиру еще раз и, не заметив ничего подозрительного, ушла. Машину ей пришлось оставить во дворе и взять такси. Она опаздывала, и это ее злило. День сегодня шел не так, как ей бы хотелось. Эвелин нервничала, делала лишнее, забыла напудрить свой носик, но трижды лазила в сумочку без особой надобности. Она не думала, что такое простое задание заставит ее так волноваться.

Эвелин успокаивала себя тем, что на деловые свидания она никогда не опаздывает, а сейчас она торопилась на любовную встречу. Она поверила в это, и ее щеки раскраснелись.

Сбросив плащ, она вошла в зал и осмотрелась.

Высокий статный метрдотель поинтересовался:

— Мадмуазель одна?

— Меня ждут за седьмым столиком.

— Разрешите я вас провожу.

— Конечно. В этих лабиринтах можно запутаться.

Мэтр шел впереди, Эвелин следовала за ним, осматривая крохотные залы, где стояло по четыре столика.

Желтый зал, красный зал, синий зал и в зеленом ее ожидал герой сегодняшнего дня.

Он встал ей навстречу и поцеловал руку. Это была одна из редких пар, которая радовала глаз.

— Артур, можешь принести нам что-нибудь легкое, — попросил Феннер метрдотеля, не отрывая глаз от дамы. — Да, и обязательно, ваш фирменный мускат, а потом перейдем к курице «Оливье».

— Все будет сделано, месье, не беспокойтесь.

Короткий поклон — и мэтр ретировался.

— Здесь замечательно! — воскликнула Эвелин с изумлением. Она не пыталась скрыть своего волнения. — Я даже не знала, что есть такие чудесные островки в вашем противоречивом городе.

— Они существуют везде, Эвелин. Все зависит от того, кто и в каком настроении посещает их. Этот островок — один из моих любимых. Я заранее заказал обед и, надеюсь, вы не будете разочарованы. Я хочу, чтобы вы попробовали курицу «Оливье» — одно из лучших блюд французской кухни. Готовят ее здесь отменно. А пока мы выпьем немного аперитива. Вы не против?

Эвелин, неотразимая в своем абрикосовом платье, улыбнулась ему.

— Чем же это блюдо уникально? — спросила она, только чтобы не молчать и не выдавать своего состояния до конца.

— О, это очень сложно! Вы ведь, очевидно, знаете, что Оливье был одним из самых великих мастеров французской кухни, можно его назвать художником стола. Приготовление любого его блюда — это трудоемкое дело. Помимо всяких специй, требуется семь желтков, крем, коньяк и много такого, о чем я не подозреваю. Соус готовится отдельно. Черт! О чем я говорю… Мне кажется, что мы не виделись целую вечность! Но такой красивой женщине, я готов показать все самое уникальное и лучшее в этом городе.

— Я скучала по вас, Олин. И очень огорчена, но у меня для вас не очень хорошие новости. Завтра я улетаю в Нью-Йорк.

— Как? Завтра!?

— Да. Мы закончили работу, но показов в Чикаго не будет. Приехал наш босс и потребовал, чтобы его лучшая коллекция сначала была показана в Нью-Йорке, а уж потом ее можно будет показывать по всей стране.

— А если плюнуть на всех боссов и остаться здесь? У меня есть деньги, я могу обеспечить вам хорошую жизнь. Я не предлагаю вам идти на содержание, но через полгода у меня будут расправлены крылья, и мы сможем уехать на край света и жить, как в сказке!

— Я люблю сказки, Олин. Я люблю их слушать, но жизнь отличается от сказок. У меня контракт и я обязана его выполнять.

— Неужели эта работа так важна для вас?!

— Она стабильна. Вашей влюбленности может прийти конец и что тогда?

Их разговор походил на торг. Если отбросить в сторону любовную маску, то они говорили о сделке, которую могли заключить в жизни, а не в сказке. В этот момент правду ото лжи было очень трудно отличить, но ясно оставалось одно: кто-то должен был идти на риск.

— Мне кажется, что вы останетесь в моем сердце навсегда.

— Олин, мы взрослые люди. На такой безрассудный поступок можно решиться, имея стопроцентную гарантию. А вы ее не можете дать. Не так ли?

— Я понимаю, стопроцентная гарантия — это чемодан с деньгами, билет на Багамы и такси до аэропорта у подъезда.

— Утрировано, но похоже на правду. Я вас вижу второй раз в жизни, а вы предлагаете мне броситься головой в омут. А если я помолвлена? А если мой жених — сотни чемоданов с деньгами?

— Вы серьезно?

— Нет, конечно. Но я хочу сказать, Олин, что вы очень быстро и легко все решаете.

— Но вы не отказываетесь?

— Я не отказываюсь подумать.

— До утра.

— Вы хотите быть со мной до утра и держать руку на пульсе?

— Конечно. Мне тоже нужны гарантии.

Он взял ее за руку и прижал к себе. Появился Артур с подносом в руке. Он был уставлен пестрыми блюдами, бокалами с вином.

Не доезжая сорока миль до Чикаго, Джилбоди заметил, как на противоположной стороне шоссе тронулись с места две машины и рванули вперед, как будто кто-то дал им сигнал к старту. Стив балансировал на лезвии бритвы вторые сутки, инстинкт самосохранения и чувство страха были обострены. Он видел и замечал все, что творилось вокруг. Нравоучения Люка, его инструкции и суточная практика сделали из Джилбоди крепкого парня. Доккер уже не узнал бы своего секретаря-размазню. Трудно было поверить, что эта канцелярская крыса способна обхитрить суперкиллера Токси, ограбить бензоколонку и обвести вокруг пальца спецподразделение синдиката Дядюшки Понти.

Стив заметил эти же машины в зеркале заднего обзора. Серый «плимут» и черный «олдсмобиль». Они держались на почтительном расстоянии и шли на той же скорости.

Джилбоди не думал и не гадал. Он знал, что машины встречали его. А если он ошибался, то подстраховка не помешает. Часы на приборном щитке показывали восемь вечера. У него осталось очень мало времени, но рисковать своей шкурой — значит ничего не успеть. Если эти ребята едут за ним, значит на дороге есть еще кордон, который перекроет ему путь, а те, что сзади, не дадут ему возможности для отступления. Вариант «тиски». Память обострилась и Джилбоди вспоминал всю терминологию, которой пользовался Люк и люди из охраны. Он не раз присутствовал при разработке операций, но никогда не слушал, о чем спорили стратеги уличной войны. Теперь, когда его мозг был сконцентрирован на сверхзадаче — выжить, у Стива раскрылась подкорка, и из ячеек памяти посыпались неожиданные познания о всевозможных вариантах действий и противодействий, которые принято использовать в экстремальных ситуациях. Причем, Джилбоди сначала что-то делал, а уже потом понимал, зачем он это сделал. Им руководила неведомая сила, управляющая им из глубины подсознания.

Так он неожиданно для себя самого свернул с шоссе к мотелю «Атланта». Перед зданием, которое скрывали деревья парка, шли три широкие аллеи. Стив заметил, что машины преследователей свернули на соседнюю аллею. Теперь он не сомневался, что эти люди поджидали именно его на шоссе, а не поехали в город, изменив свои планы посреди дороги.

Подкатив к невысокому зданию с единственным подъездом, Джилбоди вышел из машины и вошел внутрь. Здесь не было даже приличного холла. Стойка регистрации и бар за общей стойкой, лестница наверх, отсутствие лифта и улыбающаяся толстушка с десятью фунтами косметики на физиономии.

— Вы один, сэр? — спросила она, выкатывая на стойку два огромных мяча в сильно декольтированном платье.

— Если бы! Я детектив. Сейчас сюда войдут люди. Постарайтесь их задержать и напугайте их полицией. Это опасные преступники.

— Как? Опять?! Нет, я этого больше не выдержу!

— Действуйте! Иначе они здесь камня на камне не оставят.

Толстушка вытащила из-за стойки двустволку с облезлым прикладом и схватилась за телефонную трубку.

Джилбоди оставил заботы об обороне хозяйке, а сам вбежал по лестнице на второй этаж.

В длинном коридоре пахло свежей краской. Стены были выкрашены, а потолок оштукатурен. Дверь одного из номеров была открыта. На пороге стояли стареющий толстяк с голой, как коленка, головой и маленькая куколка в коротком прозрачном халатике.

Толстячок поднялся на цыпочки и чмокнул красотку в щечку, но он ее уже не интересовал. Она не отрывала глаз от Джилбоди. Как только старикашка направился к лестнице, девица подмигнула Стиву и кивнула на свою дверь. Он, не задумываясь, вошел следом за ней и запер дверь на ключ.

— Привет куколка, как тебя зовут?

Она расстегнула халатик и показала свое шелковое ажурное белье. Там было на что посмотреть, но Джилбоди эта программа не устраивала.

— Меня зовут Долли!

— Прекрасное имя! У тебя есть выпивка?

— Ха! Ко мне не за тем приходят. Но на твое счастье есть. Я купила для одного парня виски, но его интересовал телефон, а не я и не виски.

— Любопытный парень. А сколько он тебе заплатил?

— Двадцать долларов. После его ухода тут началась бойня. Я едва выжила, спрятавшись под кроватью. Одни психи рвались в номер, а другие прыгали в окно.

Девица налила клиенту виски и подала ему стакан. Стив улыбнулся и выпил содержимое до дна. Поставив стакан на стол, он достал две десятки и положил их рядом.

— Я тоже дам тебе двадцать долларов, а теперь покажи мне, где телефон.

Долли побледнела и кивнула головой на соседнюю комнату. Джилбоди подошел к окну и выглянул в темный двор.

— А здесь не так уж высоко.

Хозяйка номера уже тряслась, словно ее вывели из холодильника.

— Не волнуйся, кошечка, с тобой все будет в полном порядке. Не обращай внимания на то, что творится вокруг. Времена такие.

Он взял ее за руку и повел в спальню. Усадив ее рядом с собой на кровати, он снял трубку и набрал номер, который ему оставила Линда. Через несколько секунд ему ответил мужской голос.

— С вами говорит Стив Джилбоди. Линда должна оставить для меня сообщение.

Мужской голос был лаконичен.

— Майкоп-авеню, 936, третий этаж, квартира 9, слева от площадки. У подъезда может стоять почтовый фургон. Это посыльные Чарли. Время операции не определено. Соблюдайте осторожность.

На другом конце положили трубку. Значит Линда уверена, что я успел к сроку, но если там грузчики, то она одна не справится. Она не смогла предупредить Феннера. Она его не видела. Все, что ей удалось, это встать перед крышкой мышеловки и преградить путь Феннеру. Но его могут толкнуть в спину, и тогда он влетит в западню вместе с Линдой.

Джилбоди взглянул на Долли. Бедняжку колотило, как в лихорадке.

— А ты зря не держишь у себя спиртного. Оно очень часто заменяет лекарство.

Стив сходил в гостиную, выпил еще стаканчик и принес приличную дозу хозяйке.

— Выпей и тебе станет легче.

Она только моргала и ничего не говорила. Джилбоди силой влил ей в рот виски. Она проглотила напиток и закашлялась.

— Сейчас станет легче.

Он снял телефонную трубку и попросил соединить с Чикаго. Люка он поймал у себя дома.

— Стив? Ты жив? Молодчина! Ты где?

— У ворот Чикаго. Но меня встретил торжественный комитет из похоронной компании и повел в город под почтенным эскортом. Я звоню из мотеля. У меня в запасе несколько минут пока они обшаривают номера и не наткнулись на этот.

— Что у тебя за машина?

— Серый «форд» из Филадельфии.

— Ты что, сумасшедший? Разве можно было ехать в засвеченной машине?! Всем известно твое направление. Теперь ты себя проявил, и они вышлют подкрепление. У Чарли много своих людей в Чикаго. Брось машину, садись "на рейсовый автобус и езжай на нем до города, а там возьмешь такси. Эта существенный шанс проскочить кордон.

— Я все понял, Люк. Буду держать тебя в курсе дел. Мне пора.

Стив положил трубку и повернул к Долли. Красотка уже не тряслась. Глаза ее блестели, а щеки стали красными, как томаты.

— Тебе лучше, куколка?

— Ты мерзавец!

— Значит лучше! И это все, что я получил за двадцать долларов. Боюсь, что толстяк за десять получил немного больше!

Долли встала и сбросила халат. Складывалось впечатление, что он давил на нее своим весом и она постоянно пыталась от него избавиться. Но когда халатик коснулся ковра, в дверь постучали. В первую секунду Джилбоди решил, что стукнул халат о ковер, но когда стук повторился, он протрезвел и спустился на землю.

— Боюсь, крошка, что тебе вновь придется провести время под кроватью, а не на ней.

Долли вскрикнула.

— Тише, дура! Тебя здесь нет! Закрой за мной окно и лезь под кровать.

Джилбоди подскочил к окну, поднял рамы и свесил ноги вниз. Перекрестившись, он оттолкнулся от подоконника и спрыгнул.

Падение длилось мгновение, приземление оказалось мягким. Джилбоди быстро восстановил свои силы и, поднявшись на ноги, побежал к углу здания.

Его скрыли деревья парка. Он избегал аллей и света. Короткими перебежками от дерева к дереву, Стив проскочил отрезок дороги до шоссе и добрался до остановки рейсовых автобусов.

Пятнадцать минут ожидания, и он в переполненном автобусе под песни подвыпившей компании, занявшей задние сидения, въехал во второй по величине город США, столицу преступного мира и рабочих забастовок, серый, мрачный, осенний и дождливый, вечно хмурый и недовольный Чикаго.

Такси его привезло по нужному адресу, и он не доехал до дома двух кварталов, которые решил пройти пешком.

Стив брел беззаботной походкой, изображая полупьяного бездельника, по пустым темным улочкам и неясно для кого устраивал представление.

Дойдя до дома номер 936, он перешел на другую сторону и взглянул на окна третьего этажа.

Ни в одном из окон не было света. У дома не стоял фургон и, кроме отвратной моросящей пыли, он ничего не видел.

Стив решил немного понаблюдать за окнами, а затем проверить квартиру. За его спиной находился темный подъезд, из которого могли быть видны окна третьего этажа. Джилбоди, недолго думая, вошел в дом.

Резкий и короткий взмах, что-то мелькнуло, и из глаз посыпались искры. Голова взорвалась, как подводная мина, и Джилбоди свалился на изгаженный кошками вонючий кафельный пол.

Свернув за угол, они вошли на Майкоп-авеню. Время приближалось к полуночи и прохожие уже не попадались на пути. Стук каблучков Эвелин гулко раздавался в тишине, словно доносился из глубины колодца. Олин шел рядом, обняв спутницу за плечи, они не торопились. Они наслаждались уединением и тишиной шумного зала ресторана. Феннер находился в особом настроении, благодаря предвкушению сладостной ночи, которую подарит ему эта женщина.

— А вот и дом, в котором нам придется провести остаток нашего счастливого знакомства. — Эвелин грустно улыбнулась.

— Даже если это и так, то зачем ты проставляешь акценты даже на минусах?!

— Я реалистка.

— А я уверен, что мы найдем пути для новой встречи, и я сделаю все, чтобы она состоялась и продлилась целую вечность.

— А ты романтик!

— Это меня и погубит. Но ты не представляешь, что значит жить! Это не жизнь! Это самоистязание. Пусть час, но мой, такой, каким я хочу его видеть. Улыбка в темноте — это тоже подвиг.

— Ты сумасшедший.

— Конечно. А по-другому тоже жить нельзя! Будь со мной, Эвелин. Или мы попадем вместе в небесный рай, либо устроим его на земле.

— Вряд ли. Человек грешен. Мне уготована тропинка в ад.

Они приближались к подъезду Эвелин. Феннер оглянулся по сторонам, взгляд его стрельнул по окнам, тротуарам, подворотням и подъездам. Он научился это делать чисто профессионально, не привлекая к себе внимания. Ему слишком долго приходилось скрываться, прятаться и убегать.

Феннеру почудилось, что в подъезде напротив мелькнуло светлое пятно, будто кто-то на секунду прислонился лицом к стеклу и отпрянул в сторону. Весь остаток пути он не отрывал взгляда от темного подъезда, но никаких движений не заметил.

Они вошли в дом.

— У нас нет лифта. Придется подниматься пешком.

— Я немного растерян. В прошлый раз я провожал тебя по другому адресу.

— Конечно. Тогда я жила у сестры, а сейчас мы пришли в дом к моей подруге. Она любезно предоставила мне ключи.

Феннер прижал к себе Эвелин.

— Значит ты все решила заранее.

— Конечно. Мне не хватало твоего согласия, но ты мне его дал. Мне очень хотелось этого, и я добилась.

— Мы столько упустили времени, добиваясь друг друга.

— Нет. Плод должен созреть.

Феннер коснулся губами ее губ, и они на мгновенье замерли.

Поднявшись на третий этаж, Эвелин открыла квартиру и пропустила гостя.

Она пошла следом, прикрыла дверь, зажала замок и пропустила тонкую стальную пластинку между язычком и поперечником. Все это было сделано быстро и в полной темноте. Эвелин пошарила по стене и, нащупав шнурок, дернула его вниз.

Богато обставленная гостиная осветилась мягким розовым светом.

— Будь, как дома, Олин. Ты хочешь что-нибудь выпить?

Феннер вошел и огляделся.

Гостиная была огромной, но казалась слишком тесной из-за чрезмерного количества мебели. Прямо напротив входной двери находилась спальня. Феннер заглянул в нее и оценил широкую кровать. Слева находилась ванная комната, а справа окна. Олина не интересовала ванная, он подошел к окну и, отодвинув занавеску, глянул вдоль прямой широкой улицы. Она оставалась пустынной, а подъезд, что напротив, темным и мертвым.

— Где у тебя выпивка? — неожиданно спросил он и безошибочно подошел к шкафчику и открыл дверцу бара.

Эвелин слегка вздрогнула, но он этого не заметил, он схватил бутылку шампанского, которая стояла с краю, и поставил ее на стол.

— Начнем или точнее, продолжим, шампанским!

— Я не возражаю.

Открывая бутылку, Феннер косился на кровать в спальне — конечный пункт их сегодняшнего путешествия. Эта мысль грела его.

Хлопнула пробка и искристый напиток был налит в бокалы.

— Я думала о тебе все эти дни, Олин.

— Я сделаю все, чтобы расставание было не долгим. Ты ведь не на луну улетаешь! Но и с луны я тебя достану. Для меня не существует расстояний.

Они выпили шампанского и долго целовались. Он обнимал ее и чувствовал, что наконец-то поймал свою жар-птицу.

Схватив ее за руку, он потянул ее в спальню.

— Подожди, Олин, я выключу свет. — Она высвободила руку и направилась к выключателю, но вдруг резко остановилась и вскрикнула.

Это был неподдельный испуг. Эвелин не привыкла к незапланированным неожиданностям.

Феннер проследил за ее взглядом. Она смотрела на дверь в ванную комнату, дверная ручка которой медленно поворачивалась. Феннер уже понял, что они здесь не одни…