Багровым настилом с запада и голубым лунным отблеском с востока сверкал в тишине Мичиган.

Макушки сосен, красные с одной стороны и голубые с другой, приобретали сказочный вид. Стена леса темнела, и яркие огни коттеджа на этом фоне казались горящими угольками в потухшем камине.

Джо сидел на корточках с наружной стороны ворот, сливаясь с темнотой, и жонглировал гладкой галькой.

Когда он поглядывал по сторонам, в белках глаз искрилось зарево. С каждой минутой солнце все больше и больше утопало в водах Мичигана, уступая место холодному блеску луны.

Джо дежурил у ворот попеременно со Слимом, и за месяц он не заметил ни одной живой души. Место тихое и спокойное. Хозяин умел все предусмотреть. Уважение к частным владениям — одна из лучших черт населения, а значит, ничто не может нарушить покой этого тихого уголка.

Джо встал и взглянул в маленькое окошко, находящееся в калитке на уровне глаз. Во всех окнах коттеджа горел свет. Первый этаж занимали Крис и Тэй, у них была своя комната и кабинет. Там же, внизу, была гостиная для всех, а под лестницей находилась комната Слима. На втором этаже жили остальные. Одну комнату занимали братья, вторую — Олин Феннер и Тони Грэйс, третью — Брэд Кейси, он жил один не из-за особых привилегий, а так выпал жребий. Поначалу ребята ему завидовали, но потом все обернулось иначе. За месяц люди настолько сблизились, что превратились в одну семью. Такие разные, каждый со своими проблемами, но Дэйтлон сумел их объединить и сделать раскованными и свободными.

Так думал Джо. Он всегда старался думать о хорошем и верил в лучшее. Что касалось его хозяина, то тут конкурентов не было. Крис Дэйтлон, в понятиях чернокожего парня, давно уже входил в лигу святых. Джо был набожным человеком и ежедневно молился за хозяина.

Со стороны холма появились огни фар, к коттеджу приближалась машина. Джо знал, что это за автомобиль, и не беспокоился.

Белый «паккард» подъехал к воротам и остановился. Джо распахнул створки, но Тэй вышла из машины. Она осмотрелась и подошла к парню вплотную.

— Тихо?

— Да, мэм.

— С сегодняшнего дня у тебя появятся новые обязанности. Я сняла маленький домик возле шоссе на холме. Десять минут езды на велосипеде в сторону города. Завтра я тебе покажу его. В домике ничего, кроме телефона, нет. Ты будешь заезжать туда через каждые три часа: в шесть утра, девять, двенадцать, три, шесть, девять и двенадцать, кроме трех ночи. Выждав пять минут, ты будешь звонить по этому телефону. — Тэй передала Джо свернутый листок бумаги. — Это наш связник в городе. Там я сняла квартиру и посадила в ней старика. Инвалид, ходить не может, жил с внучкой, в нищете. Я их переселила в эту квартиру, оплатила ее за год вперед и установила жалованье. Теперь они смогут существовать до тех пор, пока мы существуем. Этот старик будет получать информацию из первых рук, а ты от него спустя пять минут. Я думаю, такая цепочка предосторожностей нам необходима. Только в самом крайнем случае ты можешь звонить сюда из хижины, в остальных случаях будешь докладывать обстановку с глазу на глаз либо мне, либо хозяину.

— Я все понял, мэм.

— Тебя что-то беспокоит, Джо?

— Да, но как же я буду уходить, кто останется на страже?

— Как обычно, Слим.

— Хозяин дает ему много поручений. Последнее время я редко вижу Слима. Меня подменяют братья. Я говорю о Чезе и Джакобо. Они недовольны, мэм, я вижу по их лицам.

— Не обращай внимания, Джо. Здесь все равны и каждый получает задание. Они должны радоваться, что их не посылают в город, где существует реальная опасность.

— Я уже говорил им об этом, но они думают, что Крис относится к ним, как к черным, доверяя только самую грязную работу, и думают, что в случае краха пожертвует ими в первую очередь.

— Какая глупость! Не думай об этом, Джо. Загони, пожалуйста, машину в гараж.

Тэй направилась по гравийной дорожке к дому.

Чезаре вздрогнул, услышав сигнал машины за воротами. В последнее время он часто стал вздрагивать. Лежа в кровати в духоте и темноте, он покрывался потом и слушал мерный храп Джакобо.

Свое решение Чез уже вынес, ему оставалось убедить в этом Джака. Чез привык подчиняться желаниям старшего, но на сей раз решил настоять на своем. Он сбросил ноги на пол, включил настольную лампу и начал трясти приятеля до тех пор, пока тот не вскочил на ноги.

Испуганный Джак, увидев потное лицо Чеза, облегченно вздохнул и перекрестился.

— Как ты меня напугал, идиот! Разве можно так? Мы что, горим?

— Уже сгорели.

— Чтоб у тебя язык отсох! Пора на дежурство?

— Там черный дежурит. Я хочу серьезно поговорить с тобой.

— Это срочно? Я хочу спать.

— Успеешь. Восемь вечера. Видишь, как ты вскочил? Глаза от страха блестят, а в камере я бы тебя не добудился, будь спокоен.

Джакобо вытер волосатой пятерней лицо и, отдернув занавеску, поднял фрамугу.

— Сдохнуть от духоты можно.

— Все, Джак, баста! Я на грани срыва. Нам пора уходить.

— Ты спятил? Как ты себе это представляешь?

— Тут до Канады двести миль. Можем пройти старым коридором через Детройт.

— Не забывай, что двести миль нам придется пробираться по земле Соединенных Штатов, а это немалое расстояние.

— Я согласен. Но это одноразовый риск: или прошел, или нет. Твоя шкура, твой ответ. А с Крисом мы обречены. Мы подняли на ноги всю полицию штата. Что может сделать горстка людей против армии профессионалов? Клянусь, Джак, я скучаю по нашей камере. У нас не было просвета, но мы знали, что нас никто не подстрелит, как собак. Ты сам видишь, что мы не пришлись ко двору. Все они здесь волки, и нас выставят первыми в случае облавы.

— Не говори глупостей! Конечно, мы не в таком почете, как Брэд или Тони, но мы не можем отделять себя от остальных, мы стали одной семьей! Ребята нас не поймут, и мы не можем нарушить контракт. Это предательство.

— Плевать мне на контракт, когда речь идет о жизни! Каждый раз, когда мы совершаем налет, у меня руки чешутся открыть стрельбу и уложить всех, и наших, и не наших, схватить мешок и удрать.

— Не будь придурком! Тебе не дадут сделать ни одного выстрела. Ты так еще и не понял, с кем ты работаешь? Но я понял одно, что ты стал опасен и тебя нужно отстранить от работы. Но как об этом сказать? Нас сочтут обычными трусами.

— Так оно и есть! Пусть посидят в четырех стенах столько же, сколько просидели мы, а потом хватают автоматы и бегут в бой. Поначалу мне казалось, что это просто, но теперь я вижу, что это ад! Когда я поднимаюсь по лестнице в банк, мне кажется, что я должен упасть, а поднять меня будет некому! Лучше сдохнуть в камере с собственным дерьмом, чем от пули копов. У нас мозги перестроились, мы не улавливаем того, что нужно… А потом, кто тебя просит говорить Крису, что мы хотим уйти? Долю мы свою не получим, будь спокоен! Нам надо сматываться тихо и незаметно.

— Еще хуже!

— Во всяком случае Крис не устроит за нами погоню. Они в тисках и им не до нас будет.

— Куда ты денешься без денег?

— Есть деньги! — Чез просунул руку под подушку и вытащил две пухлые пачки ассигнаций. — В каждой по двадцать тысяч. В первый же налет я стянул одну пачку, в следующий вторую. Я был уверен, что ты, как и я, настроен уходить, но тебе эта работенка понравилась.

— Идиот! А если бы ребята заметили?

— Никогда. Что тюрьма не отобрала от меня, так это навыков. Ты только прикинь. Купим развалюху на свалке, доедем до Детройта, снимем пару «кадиллаков» со стоянки завода и в Канаду. Если правильно распорядиться этими деньгами, то можно начать свое дело по ту сторону границы. Ты только представь, Джак. Мы мечтали об этом на нарах все эти годы. Небольшую бензоколонку и мастерскую где-нибудь на шоссе к Торонто!

— Заткнись и не скули. Дай подумать. Тайком уходить не будем. Мы обязаны поставить в известность Криса.

Чез заскулил еще больше и уткнулся лицом в подушку.

"…Лейтенант Каплер сообразил, что между двумя смертями есть связь. В гостиничном номере найдено два удостоверения, одно из них принадлежит трупу, выловленному из реки, второе — трупу, найденному в отеле. Полиции удалось установить личности убитых, они числятся в картотеке ФБР. Удостоверения журналистов не что иное, как подделка. Лейтенант Каплер так описывает происшествие.

Некий Джос Харди, судимый за подпольные аборты, убивает в номере отеля своего напарника по черному бизнесу (лейтенант не уточнил, что он подразумевает под этим названием) Кэрка Росса и похищает его бумажник с долей. По мнению лейтенанта, бандиты получили деньги за определенные услуги, так как у обоих была равная доля. Похитив деньги и избавившись от напарника, Харди пускается в бега. Но кара Всевышнего настигает его на пятой миле южного шоссе, и он, не справившись с управлением на скользком от дождя шоссе, сваливается с моста в реку. Возмездие свершилось. Лейтенант Каплер считает, что будет не слишком трудно проследить путь преступников и установить, где и за что они получили деньги".

Дэйтлон отбросил газету в сторону и взглянул на Слима, стоящего в дверях.

— Какая сумма денег у них была?

— По десять грандов на брата.

— Не дорого Чарли оценил голову Феннера.

Сидящая в кресле Тэй прищурила глаза.

— Это деньги, выданные на расходы. Наверняка им обещана премия, за которую такие подонки мать родную готовы прирезать.

— Ты говорил о третьем, Слим?

— В том номере он не жил. Узнать его имя мне не удалось. Обстоятельства не позволили.

Тэй встала и подошла к окну. Она нервничала, и это бросалось в глаза.

В кабинете Дэйтлона, кроме названной троицы, никого не было. Крис не устраивал тайн мадридского двора, но он считал, что есть вопросы, которые не всех касаются. Деньги — это единственный общий вопрос, а что делается вокруг них, уже мелочи, которые может решить и одна голова.

— Бог с ним, с третьим, — тихо сказал Дэйтлон. — Скорее всего, это был самый разумный парень, и он дал деру, прикарманив деньги. Меня удивляет другое. Как мог такой умный и проницательный человек, как Чарли Доккер, отправить на задание таких людей?! У него немало профессионалов высокого класса.

— Не беспокойся, Крис, он ими еще воспользуется, — вспылила Тэй.

Дэйтлон пропустил мимо ушей ее замечание. Глядя на Слима, он улыбнулся.

— История с Кэрром мне понравилась больше. Парень мечтает взять у меня интервью. Очень любопытно.

— Любопытно другое, босс. Чинар обещал информировать Кэрра.

— Да, да. Тебе надо подружиться с этим парнем, он талантливый репортер. Будь осторожен. Кэрр хитер и умен, и мне кажется, что в определенный момент и он может нам понадобиться.

— У меня сложилось впечатление, босс, что Кэрр за хороший материал готов положить голову на плаху.

— Этим и отличаются профессионалы от крючкотворов. Но голова его нам не нужна, а информация, полученная от Чинара, пригодится. Чтобы он мог тебе доверять, ты не должен быть для него конкурентом. Ты должен стать ему партнером. Расклад может быть такой: он делает репортаж, а ты пишешь книгу. Ему и тебе нужны те же самые материалы, но он не должен бояться откровенничать с тобой. Мы подумаем, как нам еще использовать Кэрра, но для начала надо опробовать его на прочность и убедить, что дело, которым он занялся, не слишком легкое.

— Я понял, босс. И еще. На третьей полосе этой же газеты есть заметка о нападении на банк в Ренслере. Девяносто миль к югу от Ист-Чикаго. Работали под наш почерк. Унесли тридцать пять тысяч, но Легерт не клюнул на эту удочку. В интервью он сказал, что сейчас найдется достаточно шпаны, которая начнет работать под Дэйтлона. Вот поэтому заметку поместили на третью полосу.

— Хорошо, Слим. Я тебя понял. Попроси зайти ко мне Тони.

Слим вышел из комнаты. Тэй резко обернулась.

— Тебя не интересует мое мнение, но я повторюсь. Олин Феннер принесет нам несчастий больше, чем вся полиция штата. Неужели ты не понимаешь, что озлобленный Чарли Доккер не успокоится, пока человек, нанесший ему смертельное оскорбление, разгуливает на свободе да еще обогащается при этом.

— Доккер не захочет вызывать меня на дуэль ради Феннера. Он не найдет нужной поддержки среди своих партнеров. А эти его агенты ничего не стоят.

— Я не верю в итальянцев. Я вижу их глаза и вижу в них страх. Они не способны на крупные дела. Четыре года безделья в четырех стенах камеры не прошли для них даром. Они подведут тебя.

— Ты близка к истерике, Тэй. Ты перенапряжена. Это в твоих глазах я вижу страх.

— Он оправдан. Месяц назад за нами гонялась горстка полицейских, а сейчас за нами охотятся полиция, ФБР, прокуратура, сыщики страховой компании и вдобавок к этому оружейный синдикат Чарли Доккера! Не многовато ли для десятка отщепенцев?

— Это нормально. Я за миллион долларов поднял бы на ноги гвардию президента. Надо дать им возможность помахать кулаками по воздуху. Они быстро выдохнутся. Когда задействованы такие силы, власти начинают считать деньги. Сколько украдено и сколько затрачено на поиски краденого. Нам нужно перейти на периферию. Нужен разброс точек. Такая масса способна устроить облаву, оцепить целый район. Но мы не дадим им такой возможности. Меня очень заинтересовало это ограбление на периферии.

— Так вот, ты представляешь, этот кретин, я имею в виду ее мужа, полез на меня с кулаками. Это вместо того, чтобы дать оплеуху своей шлюхе. А куколка была стоящая, я тебе скажу! — Феннер мечтательно зажмурил глаза и причмокнул. — Но я смотрю, тебе это не интересно!

— Я жду твоего хода, — ответил Грэйс.

Феннер мельком взглянул в свои карты, коротко обронил: «пас» и бросил карты на стол.

Грэйс собрал колоду, перемешал и вновь роздал карты.

— Ты играешь?

— Играю, играю! Меня мучает вопрос. Как долго мы будем сидеть в этой клетке? Почему бы нам не жить в городе и не собираться здесь в назначенные дни?

— Погубят тебя бабы, Олин. Ты слишком рано распустил хвост.

— А ты что, баб ненавидишь? Я вижу, как тебя корежит, когда я говорю о женщинах.

— Но все дело в том, что ты ни о чем другом не говоришь.

— Какая же стерва наступила тебе на хвост, Тони?

— Собственная.

— Зачем же ты женился? Мало на свете чужих жен? Любовь к собственности нас губит. Я не собственник, мне не нужны деньги, жены, мне нужна свобода. После того как я ускользнул от Чарли и лег на дно, я понял, что такое свобода. Глупо не ценить ее. Все остальное просто приложение.

— Пожалуй, это единственная позиция, на которой мы сходимся. По остальным параметрам наши взгляды не имеют перекрестков. Но свобода нужна такая, чтобы жить, не оглядываясь по сторонам. А для этого нужно выдержать паузу. Мы ее определили в год! А потом бери свой мешок с деньгами и покупай себе свободу где-нибудь на Таити или Багамах.

— Нет, на Багамы мне дорога заказана. Там обосновались братья Томпстоны. Вместе нам будет тесновато. Сейчас бы просто по городу прогуляться без автомата с красоткой под ручку.

— Что ж, бери машину и езжай. Крис тебя держать не будет.

Феннер ехидно усмехнулся.

— Э, нет. Пусть девочки любуются моими портретами, развешанными на столбах и в витринах. Потрясающее зрелище. Ты разве не видел?

— О чем ты?

— Когда мы проезжали охотничий магазин по дороге в Чикагский филиал, там хозяин выставил наши портреты в витрине в виде мишеней. Что, по-твоему, мы должны делать? Радоваться и гордиться или дрожать от страха? По популярности мы превзошли Рузвельта и Валентино!

— Мне не страшно, Олин! Что такое мясорубка, я знаю!

Лицо Феннера стало серьезным.

— Тихо, Тони! Это тема не должна звучать в нашем доме. Никакой тоски! Одна лишь легкая музыка.

— Не паясничай.

— Лучше паясничать, чем скрести самого себя изнутри когтями по ребрам.

— Ты не прав. Нужно быть собранным, а не расслабленным. Пока мы находимся на военном положении, слать лучше в сапогах.

— Я предпочитаю мягкую постель с белыми простынями. Крис дал мне гарантии, и я верю ему.

— Было бы несправедливо, если бы только он один не спал по ночам. Мы ведь не приживалки, а участники.

— Ну, ладно, не придирайся к словам.

В комнату заглянул Слим.

— Извините, ребята, хозяин просил Тони заглянуть к нему. Он внизу, в своем кабинете.

— Хорошо, Слим.

— Вот! — Олин подбежал к двери и ухватил Слима за рукав. — Смотри! Это самый напряженный человек на свете! Слышал? «Хозяин!» Почему хозяин, Слим? Крис нормальный парень и прекрасно к тебе относится. Что за тупое подобострастие?! Ты такой же, как все мы, и никто тебя в слуги и в рабы не брал!

Слим осторожно убрал руку и тихо сказал:

— Для вас Крис, для меня — хозяин.

— Оставь парня в покое, Олин, — резко произнес Грэйс и вышел из комнаты.

Тони Грэйс вошел без стука. Видно было, что он немного возбужден.

— Извини за беспокойство, Тони. У меня к тебе дело.

Крис поднял газету с пола, пролистал ее и нашел нужную заметку.

— Вот. «Банк братьев Солсбери ограблен в понедельник утром бандой Дэйтлона-банкира. Украдено тридцать пять тысяч. Захолустный городок Ренслер дрожит от страха!…» Я бы хотел, Тони, чтобы ты поговорил с братьями Солсбери и выяснил причины, по которым наш синдикат мог заинтересоваться их банком. Мы не грабим частные банки. Как правило, они не хранят у себя крупных сумм, и это знают те, кто решается идти на банк. Мелочь на трамвай не совместима с риском. Второе. Я не верю, что в таком банке могла содержаться наличность на сумму тридцать пять тысяч. Если это ограбление, то только хозяева могли проинформировать грабителей о наличии таких средств в сейфе. Я думаю, что страховая компания мистера Элбера тоже не поверит братьям Солсбери. Садись завтра утром в «паккард» и навести банкиров.

— Мы переключаемся на периферию?

— Я бы хотел один месяц отдохнуть. Но так, чтобы отдых не нанес ущерба нашему делу.

— Я тебя понял, Крис.

— Будь осторожен, Тони, — сказала Тэй. — Может быть, ты возьмешь с собой еще кого-нибудь?

— В этом нет смысла. — Грэйс вышел из комнаты.

— За что он меня так не любит, Крис?

— Дело не в тебе. У него особое отношение к женщинам. Надеюсь, что со временем это пройдет.

Тэй подошла к нему сзади и обняла Криса за плечи.

— Надеюсь, что у тебя нет предвзятого отношения к женщинам?

Дэйтлон повернулся к Тэй и взял ее за талию.

— Ты мне еще не рассказала о том, как прошла встреча.

— Давай плюнем на все дела и встречи и пойдем под одеяло.

— В девять вечера?

— Плевать на время.

Он прижал Тэй к себе и впился в ее губы. Она обвила его изящными руками и разворошила пальцами волосы.

Редкий момент спокойствия был нарушен стуком в дверь. Крис повернул голову и небрежно бросил:

— Зайдите, черт бы вас побрал!

Тэй разозлилась. Она готова была запустить туфлей во входящего, но сдержалась и лишь фыркнула. В комнате появился Джакобо Чичелли.

— Извини, Крис, что не вовремя, но нарыв созрел, и его нужно вскрыть. Обстоятельства сложились так, что мы с Чезом должны выбыть из игры. Ты вправе принять любое решение, мы покорно подчинимся, но рассчитывать на нас уже нельзя.

— Я тебя понял, Джак, но я не могу решать эти вопросы сам. Собери людей в гостиной, и мы обсудим этот вопрос.

Чичелли не заметил в глазах Дэйтлона ни удивления, ни гнева, ни злости. Похоже, что он ждал этого момента. Но чтобы не решил совет, Джак понимал, что последнее слово скажет босс.

Он вышел из кабинета и направился к лестнице.

— Ну вот! — злобно процедила Тэй. — Нам следовало ожидать этого!

— Ты не радуешься? Странно, малышка. Мне показалось, что твоя мечта превратилась в реальность. Но все ваши амбиции, мадам, ничего не стоят. Возникает очень сложная проблема. Где мне взять таких водителей? Ты что же, думаешь, я пригласил этих парней по недомыслию или по глупости? Никто из вас не сделал открытия, высказывая свое отношение к итальянцам. И не считайте себя тонкими психологами, этих парней школьник раскусит, и за то, что они зашли попрощаться, надо сказать им «спасибо». Я думал, что они перемахнут через забор ночью. Ты одного не можешь понять, что я не нуждаюсь в гадалках и психологах. Я нуждаюсь в профессионалах. А с уходом этих людей я вынужден отказаться от крупных городов и крупных банков. Шофер — это тридцать процентов успеха операции. А в случае погони — и все сто! Где твоя гибкость, Тэй? Ведь ты должна меня заменить в случае…

Женщина вскрикнула и бросилась к Крису…

— Нет! Нет, только не это! Ты знаешь, что, кроме тебя, мне никто не нужен: ни деньги, ни люди, ни сама жизнь!

Ее огромные глаза наполнились слезами.

— Ты должна взять себя в руки.

— Я ведь всего лишь женщина, Крис, а ты меня считаешь своим партнером. Нет, я хуже этих неаполитанцев. У меня кровь стынет в жилах, когда вы идете на операцию. Каждый раз вы можете напороться на засаду, вы работаете без прикрытия.

— Но после твоей сегодняшней встречи этот вопрос решен.

— Я не верю ему. Я никому не верю.

Она схватила сигарету и прикурила. Руки ее дрожали, а щеки были влажными от слез. Крис подошел к ней и прижал к себе.

— Успокойся, крошка. Я постараюсь уцелеть, но ты должна взять себя в руки. Ты обещала мне. На эмоциях далеко не уедешь. Голова и сердце должны оставаться холодными. Расчет решает все, точный и безошибочный расчет. Пусть другие думают, что ты везунок и счастливчик, можешь улыбнуться в ответ и сказать: «Да, вы правы, черт бы вас подрал!» Сейчас мы должны быть жесткими и решительными.

— О, Боже, если бы ты имел хоть сотую часть тех чувств, которые я испытываю к тебе. Ты понял бы меня.

— Об этом я не хочу говорить. Мы все выскажем друг другу через год. На это время я отключен от чувств. Я отключен от личной жизни. Моя задача выжить и сохранить своих людей. Ты тоже выполняешь контракт и должна держать себя в рамках, соответствующих ситуации. Самой собой ты можешь стать на период сна.

Он резко оттолкнул ее и посмотрел в глаза.

— Ты поняла меня?

— Прости меня, Крис. Я буду такая, какой ты хочешь меня видеть, я научусь быть такой.

— Вот теперь ты мне нравишься. — Он взял ее за плечо и подвел к зеркалу. — Приведи свое восхитительное личико в порядок, нам нужно выйти в свет. Я понимаю, что у тебя был сегодня тяжелый день, ты переутомилась и перенервничала, но все закончилось хорошо. Все будет хорошо. Мы выиграем эту битву и уедем в далекие края строить земной рай. Вот тогда и о любви поговорить не грех.

Она улыбнулась, на щеках появились ямочки.

Слим наблюдал, как Кейси, стоящий у зеркального шкафа, завязывал галстук. Отношения этих людей сложились очень странно. Их ничего не связывало и ничего не сближало, но по вечерам Слим заходил в комнату Кейси и приносил несколько бутылок пива. Слим садился в углу, выпивал пару бутылок и уходил. Они редко при этом разговаривали, каждый думал о своем. Каждый имел свои представления о жизни, но тем не менее этот странный ритуал происходил каждый вечер.

Кейси жил один в комнате, Слим тоже, но трудно поверить, что их терзало одиночество. Оно их устраивало. Объяснить причины такой вот сходки никто из них не пытался, и вряд ли они сами были способны проникнуть в эту тайну, но они об этом просто не думали.

— Ты куда-то собираешься? — спросил Слим.

— Духота! Думаю, это к грозе. Во время грозы надо быть всем вместе, а я не выхожу на люди в пижаме.

— Наряд пригоден для бала.

— Или для похорон.

— Либо тебе плевать на все, либо ты что-то замышляешь, Брэд. За месяц ты не проронил ни слова.

— Не преуменьшай.

Кейси затянул галстук и взялся за запонки.

— Ты жалеешь, Брэд?

— Пожалуй, я единственный человек, который ни о чем не жалеет. Но мы взяли слишком резкий подъем.

— Хозяин знает, что делает.

— Конечно, знает.

Слим подошел к шкафу, достал из него автомат и, устроившись за столом, начал ловко разбирать его.

— Меня настораживает пресса. Я хочу перетянуть репортеров на нашу сторону.

— Они и без того на нашей стороне.

— Ты же сам знаешь, что скоро это развлечение кончится и тебе придется стрелять, стрелять по живым мишеням, потому что у тебя не останется выбора.

— Конечно, этот момент уже был переломлен в моей жизни, как и в твоей. Так, значит, это ты каждый день чистишь мой автомат?

— Должен же я взять кого-то на поруки, раз вы меня не берете в свою компанию.

— У каждого своя миссия на этой земле. Я знаю, что и тебе не легко… Людям, которые привыкли добросовестно выполнять свои обязанности, всегда трудно. Ну, что нового в городе? Ты ведь единственный из нас, кто разгуливает спокойно.

— Я впервые наблюдал за вами. Со стороны казалось, что все идет очень гладко, но когда я увидел, как к зданию подъехала серая машина и чужие открыли пальбу…

— Это наша ошибка. Ошибка Тони и моя. Мы видели этих ребят с самого начала и держали их на мушке. Но когда «крайслер» уехал, мы расслабились. Мы не ожидали, что они откроют огонь по прохожим. Мне показалось, что они побегут в банк, но они и не думали делать ничего подобного. Им просто нужны были трупы.

— Зачем ФБР ввязываться в чужие дела? Что им нужно?

— Я думаю, что мы очень скоро узнаем об этом.

— Меня беспокоит Феннер. Охота, устроенная за ним, не кончится. Доккер пошлет на дело профессионалов.

— Наверняка послал, но мы не знаем об этом. Тут за всеми началась охота, и Феннер в общем потоке не выделяется. Эта охота идет не на жизнь, а на смерть, и милосердия в ней не будет. Конец известен, я только не знаю, сколько это продлится. Все мы временные жильцы на этом свете.

— Многое зависит от людей.

Кейси повернулся к Слиму и удивленно взглянул на него.

— Кого же ты заменил бы?

— Троих. Феннера и итальянцев.

— Любопытный ход.

— Чем же?

— Тем, что ты не отличаешься оригинальностью. Боюсь, что так думают все, кроме тех, кого ты назвал.

Кейси накинул пиджак в тот момент, когда в комнату заглянул Джакобо.

— Крис просит всех собраться в гостиной.

— Да, мы уже знаем, — ответил Кейси.