Глава 6

Музыкальный вечер леди Бриджертон действительно оказался музыкальным (ваш автор ручается вам, что это совсем не обычное дело для музыкальных вечеров, как может показаться на первый взгляд). Приглашенный исполнитель, оказался не кем иным, как Марией Россо, с её известным итальянским сопрано, которая дебютировала в Лондоне два года назад и вернулась после её выступлений в Вене.

С густыми соболиными волосами и горящими темными глазами, мисс Россо была столь же прекрасной, как и её голос. И не один мужчина (вероятно, больше дюжины) отметили её формы, продолжая любоваться её уже после того, как она закончила петь.

Светская хроника Леди Уислдаун, 25 апреля 1814

Кэйт сразу же почувствовала, когда он вошел в комнату. Она попыталась сказать самой себе, что это не имело никакого отношения к тому, что ей нравиться смотреть на него. Он был мучительно красив; это факт, не домыслы. Она не могла представить себе, что какая-нибудь женщина может не заметить его.

Он прибыл поздно. Но не очень — мисс Сопрано только начали аплодировать после её выхода на сцену. Он тихо проскользнул и опустился на стул, рядом со своей семьей. Кэйт замерла неподвижно на своем месте в задних рядах, она уверилась, что он её не заметил, поскольку он спокойно устроился на стуле в ожидание дальнейшего представления. Он совсем не смотрел в её сторону, и, кроме того, несколько свечей потухли, оставляя комнату купаться в неярком романтическом свете и тенях. В тенях, которые спрятали её лицо.

Кэйт постаралась смотреть на мисс Россо во время представления. Однако самочувствие Кэйт не улучшил тот факт, что певица не смогла отвести свои глаза от виконта. Она смотрела только на него.

Сначала Кэйт подумала, что должно быть, певица почувствовала на себе обаяние виконта. Но к концу представления Кэйт поняла, что Мария Россо, без сомнения, одаривала его интимными взглядами.

Почему это так обеспокоило Кэйт, она сама не поняла. В конце концов, это было еще одним доказательством, указывающим на то, что он ужасный распутник. Она должна сейчас быть самодовольной. Она доказала свою правоту. Но все, что она сейчас чувствовала, это было сильное разочарование. Она ощутила странное неловкое чувство, и её сердце сжалось, она даже прекратила покачиваться на стуле в такт песне.

Когда представление закончилось, она не могла не заметить, что мисс Сопрано после любезного принятия аплодисментов, нагло направилась в сторону виконта, соблазнительно улыбаясь ему.

Кэйт никогда бы так не научилась улыбаться, даже если десять оперных певцов учили бы её. Кэйт не сомневалась в том, что певица хотела сказать виконту, такой улыбкой.

О боже, этому человеку даже не надо ухаживать за женщиной, они сами бросаются ему под ноги.

Это отвратительно! Правда, очень-очень отвратительно!

И все же Кэйт почему-то не могла отвести взгляд и продолжала наблюдать.

Лорд Бриджертон улыбнулся певице таинственной улыбкой. Он протянул руку и убрал завиток черных, как вороново крыло, волос ей за ухо.

Кэйт затрепетала.

Затем он наклонился вперед, и что-то зашептал певице в ухо. Кэйт почувствовала, как её уши напрягаются, пытаясь расслышать, даже понимаю, что это бесполезно на таком расстоянии.

И притом, это разве преступление быть немного любопытной?

И — О Боже, он, что поцеловал её шею? Нет, она, наверное, ошиблась, он не стал бы этого делать в доме своей матери. Ну, хорошо, вообще-то это его дом, но его мать живет здесь, так же, как его родные братья и сестры. Все же небольшое соблюдение приличий не помешало бы.

— Кэйт! Кэйт!

Это мог быть маленький поцелуй, лишь касание его губ кожи певицы, но это же поцелуй!

— Кэйт!!!

— Да. Что? — от неожиданности Кэйт подскочила почти на фут от стула, и встретилась взглядом с Мэри, которая с раздраженным видом смотрела на неё.

— Прекрати смотреть на виконта, — прошипела Мэри.

— Это, конечно, не очень хорошо, что я подсматриваю за ним. Но ты видела, что он вытворяет? — быстро прошептала в ответ Кэйт.

— Он просто бесстыдник.

Она повернулась и снова посмотрела на него. Он все еще флиртовал с Марией Россо. И он, очевидно, не беспокоился о том, что многие могут заметить их.

Мэри упрямо сжала губы и сказала: — Я уверена его поведение, это не наше с тобой дело.

— Конечно, наше дело. Он же хочет жениться на Эдвине.

— Мы не знаем этого наверняка.

Кэйт мысленно вспомнила свои беседы с лордом Бриджертоном.

— Я согласна держать пари на это.

— Хорошо, только перестань так смотреть на него. Я уверена, он не захочет ничего иметь с тобой общего, после того происшествия в Гайд-парке. И, кроме того, здесь находиться достаточное число подходящих джентльменов. Ты бы лучше прекратила думать об Эдвине все время и начала бы смотреть вокруг для себя.

Кэйт почувствовала, как плечи её поникли.

Простая мысль о попытке привлечь какого-нибудь кавалера была такой утомительной. Так или иначе, они все были заинтересованы только Эдвиной. И даже притом, что она сама не хотела ничего общего с виконтом, слова Мэри её больно ужалили, когда та сказала, что виконт не захочет ничего иметь общего с Кэйт.

Мэри властно схватила Кэйт за руку.

— Пойдем, Кэйт, — сказала она спокойно. — Пойдем, поприветствуем нашу хозяйку.

Кэйт сглотнула. Леди Бриджертон? Она должна пойти познакомится с леди Бриджертон? Мать виконта? Было трудно представить, что у такого типа, как он, есть вообще мать.

Но манеры, есть манеры, и даже если она забежит в дом и тут же выйдет; она знала, что ей необходимо поблагодарить хозяйку за организацию столь чудесного представления.

Да, оно было просто чудесно. Как не хотелось Кэйт признавать, тем более что рассматриваемая женщина в данный момент висела на виконте, Мария Россо обладала ангельским голосом.

Руководимая Мэри, Кэйт достигла начала комнаты, и ждала своей очереди, чтобы быть представленной виконтессе. Она казалась милой дамой, с красивыми волосами и ясными глазами, и довольно миниатюрной, чтобы рожать таких огромных сыновей. Предыдущий виконт, должно быть, был очень высоким человеком, решила Кэйт.

Наконец они достигли начала небольшой толпы, и виконтесса взяла за руку Мэри.

— Госпожа Шеффилд, — тепло сказала она, — Я счастлива, видеть вас здесь. Я так наслаждалась беседой с вами на балу у Хартсайдов на прошлой неделе. Я очень рада, что вы приняли моё приглашение.

— Мы и не думали провести вечер где-нибудь еще, а не у вас, ответила Мери. — И могу я вам представить свою дочь.

Она повернулась к Кэйт, и та вышла вперед и сделала небольшой реверанс.

— Я рада познакомиться с вами, мисс Шеффилд, — сказала леди Бриджертон.

— Я тоже, я рада оказанной мне чести быть представленной вам, — ответила Кэйт.

Леди Бриджертон подтолкнула молодую леди, стоящую рядом с ней.

— Это моя дочь Элоиза.

Кэйт тепло улыбнулась девушке, которая была на вид в том же возрасте, что и Эдвина. Элоиза обладала такими же красивыми каштановыми волосами, что и её братья, и дружественно улыбнулась в ответ. Кэйт она сразу понравилась.

— Как поживаете, мисс Бриджертон? — произнесла Кэйт. — Это ваш первый Сезон?

Элоиза кивнула.

— Хотя я официально должна выйти в свет в следующем году, мама разрешает мне посещать вечера и балы в нашем доме, Бриджертон-хаусе.

— Как удачно для вас, — сказала Кэйт. — Мне так понравилось посетить некоторые вечера в прошлом году. Все было для меня настолько ново и необычно, когда я приехала в Лондон в этом году. Я даже не могла запомнить всех по именам.

Элоиза улыбнулась.

— Моя сестра Дафна, вышла в свет два года тому назад, всегда описывала мне каждого человека в таких деталях, что я чувствую, будто уже давно знаю его.

— Дафна, ваша старшая дочь? — спросила Мэри у леди Бриджертон.

Виконтесса кивнула. — Она вышла замуж за герцога Гастингса в прошлом году.

— Вы должно быть счастливы, — улыбнулась Мэри.

— Конечно, он — герцог, но важнее то, что он хороший человек и любит мою дочь. Я только надеюсь, что остальные мои дети, также удачно женятся или выйдут замуж.

Леди Бриджертон немного наклонила голову и повернулась к Кэйт.

— Я так понимаю, мисс Шеффилд, ваша сестра была не в состоянии прийти на сегодняшний вечер.

Кэйт с трудом удержалась от стона.

Совершенно ясно, что леди Бриджертон намеривалась составить из Эдвины и виконта пару, когда все пойдут из комнаты.

— Я боюсь, она простудилась на прошлой неделе.

— Ничего серьезного, я надеюсь? — леди Бриджертон обратилась к Мэри в таком тоне, которым разговаривают между собой матери.

— Нет, нисколько, — ответила Мэри. — Фактически, она почти выздоровела. Но я подумала, ей следует провести в постели еще пару дней, чтобы не рисковать заболеть снова.

— Да, конечно, вы правы, — леди Бриджертон замолкла на пару секунд, затем улыбнулась. — Хотя, это так плохо. Я с нетерпением ждала встречи с ней. Её зовут Эдвина, да?

Кэйт и Мэри одновременно кивнули.

— Я слышала, что она прекрасна, — но, даже произнося эти слова, леди Бриджертон выглядела сердитой и нахмуренной, поскольку увидела своего сына, флиртующего с Марией Россо.

Кэйт почувствовала что-то неладное со своим желудком. Согласно недавнему выпуску леди Уилсдаун, леди Бриджертон намеривалась заставить своего сына жениться. И хотя виконт не выглядел человеком, беспрекословно подчинявшимся матери (или кому-нибудь другому), у Кэйт возникло ощущение, что леди Бриджертон способна оказать на своего сына давление, если она что-либо решила.

После нескольких минут вежливой болтовни. Мэри и Кэйт покинули леди Бриджертон, чтобы поприветствовать оставшуюся часть гостей. К ним уже направлялась миссис Фезерингтон, которая, будучи матерью трех, не состоявших в браке, молодых дочерей, всегда имела, что сказать Мэри на широкое разнообразие тем. Но когда тучная женщина приближалась, её глаза смотрели точно на Кэйт.

Кэйт немедленно начала оценивать возможные пути отхода.

— Кэйт! — провозгласила миссис Фезерингтон. — Какая неожиданность видеть тебя тут.

— Почему это, миссис Фезерингтон? — спросила озадаченная Кэйт.

— Безусловно, ты читала сегодня утром хронику леди Уилсдаун.

Кэйт слабо улыбнулась. Хотя, точнее сказать она вздрогнула.

— О, вы имеете в виду небольшой инцидент, в который был вовлечен мой пес?

Брови миссис Фезерингтон поднялись на полдюйма вверх.

— То, о чем я слышала, было много больше, чем просто “небольшой инцидент”.

— Были совсем небольшие последствия, — твердо сказала Кэйт, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарычать на назойливую женщину. И я должна сказать, что я обижена на леди Уилсдаун, как она назвала Ньютона, “неизвестным псом неизвестной породы”. Я должна сказать вам, что он чистокровный корги.

— Да, это так, — сказала, наконец, Мэри в защиту Кэйт. — Я была удивлена, прочитав это в колонке леди Уилсдаун.

Кэйт улыбнулась миссис Фезерингтон своей самой мягкой улыбкой, прекрасно понимая, что они с Мэри немного привирают.

Полностью мокрая Эдвина (и почти полностью мокрый лорд Бриджертон) на озере не была просто инцидентом или “небольшое происшествие”, но если леди Уилсдаун не намеривалась сообщать об этом, то Кэйт тем более.

Госпожа Фезерингтон широко открыла рот, чтобы вдохнуть побольше воздуха и, сообщая Кэйт, что она готовиться начать длинный монолог на тему о важности хорошего поведения (или хороших манер или хороша, ли была основная тема дня).

Так что Кэйт почти выкрикнула: — Принести ли мне вам два лимонада?

Эти две матроны сказали да и поблагодарили Кэйт, когда Кэйт убегала. Когда она вернулась и отдала им стаканы, она невинно улыбнулась и сказала:

— У меня только две руки, поэтому я должна вернутся взять еще себе лимонад.

И сказав это, она снова убежала.

Она остановилась непосредственно у стола с лимонадом, на всякий случай, если Мэри выглянет из комнаты в зал. Здесь она уселась на уютную скамью в десяти ярдах от музыкальной комнаты, пытаясь отдышаться. Леди Бриджертон оставила французские двери в музыкальной комнате открытыми; они выходил прямо на небольшой сад позади дома.

Она осталась там, где сидела, довольная тем, что другие гости не спешат выйти из комнаты в зал.

Она услышала громкий голос, перекрывающий шум толпы, и сопровождающий его музыкальный смех. И с ужасом осознала, что лорд Бриджертон и его возможная любовница покидают комнату и направляются в зал.

— О, нет, — простонала она, стараясь не говорить вслух.

Последнее, что она хотела, это наткнуться на виконта в зале. Она знала, что она одна, потому что так сама захотела; но виконт, несомненно, подумает, что она сбежала из комнаты, потому что никто не захотел рядом с ней находиться, и весь свет разделит его мнение — что она дерзкая и непривлекательная угроза обществу.

Угроза обществу?

Кэйт с силой сжала зубы. Потребуется очень много времени, прежде чем она простит ему то оскорбление.

Но, тем не менее, она устала и не хотела встретиться с ним, поэтому она приподняла юбки на пару дюймов, чтобы было удобнее идти, и выскочила в дверь, рядом с её скамьей. Какая ни была удача, он и его любовница пойдут в зал, а в случае непредвиденных обстоятельств она может обратно прошмыгнуть в музыкальную комнату. Кэйт быстро осмотрелась вокруг и закрыла дверь.

На столе горел зажженный фонарь, и когда глаза Кэйт привыкли к полумраку, она поняла, что это некоего рода чей-то кабинет. В шкафах у стен было много книг, правда, недостаточно, чтобы назвать это место библиотекой Бриджертонов. В комнате поражал своими размерами массивный дубовый стол. Бумаги лежали на нем аккуратными стопками, перья и чернильница находились на промокательной бумаге. Ясно, что эта комната была не для показа. Кто-то работал здесь.

Кэйт подошла к столу, её любопытство взяло над ней вверх, и она провела кончиками пальцев по столу. В воздухе еще витал запах чернил и, возможно, курительной трубки. В целом, решила она это прекрасная комната. Удобная и практичная. Человек может провести здесь долгие часы в ленивом созерцании.

Но как только Кэйт села за стол и откинулась на спинку стула, наслаждаясь тишиной и одиночеством, она услышала страшный для неё звук.

Щелчок поворачиваемой дверной ручки.

Ужаснувшись, она быстро юркнула под стол, вжимаясь в пустое пространство под столом, благодарная небесам, что стол был такой большой и солидный. Затаив дыхание, она прислушалась.

— Но я слышала, что в этом году, мы, наконец, увидим печально известного лорда Бриджертона, в церкви перед священником, который скрепит его узами брака, — послышался ритмичный женский голос.

Кэйт прикусила губу. Это был приятный женский голос с итальянским акцентом.

— И где же ты такое слышала, — раздался безошибочно узнаваемый голос лорда Бриджертона, сопровождающийся еще одним щелчком дверной ручки.

Кэйт прикрыла глаза в ужасе. Только этого не хватало. Она оказалась в ловушке в этом кабинете. Ничего не могло быть хуже этого. Хотя, может. Её того и гляди, обнаружит парочка любовников.

Это гораздо хуже. Представив себе это затруднительное положение, она почувствовала, как ей стало смешно.

— Об этом говорят во всем городе, — ответила Мария. — Все говорят, что вы в этом году решили подыскать себе жену и остепениться.

Наступила тишина, но Кэйт готова была поклясться, что он пожал плечами.

Раздались шаги, возможно любовники подошли ближе к друг другу. И затем лорд Бриджертон пробормотал: — Возможно это все в прошлом.

— Ты знаешь, что этим ты разбиваешь мне сердце?

Кэйт подумала, что её стоит завязать рот, а то она не выдержит.

— Сейчас, сейчас, моя сладкая синьорина, — послышался звук, похожий на прикасание губ к коже, — Мы оба знаем, что твое сердце неразрушимо для любых моих махинаций.

Послышался шелест юбок и, Кэйт решила, что Мэри скромно отошла от него.

— Но я не склона для легких развлечений, милорд. Я, конечно, не желаю брака, это было бы просто по-дурацки. Но когда я выбираю себе покровителя, это должно быть достаточно долгий срок.

Шаги. Возможно, лорд Бриджертон подошел поближе к столу?

Его голос был низкий и хриплый:

— Я не вижу в этом проблему.

— Зато твоя будущая жена увидит.

Бриджертон рассмеялся.

— Единственная причина дать отставку любовнице, это если любить свою жену. Но я не хочу жениться на женщине, в которую могу влюбиться. Поэтому не вижу причин, зачем мне стоит отказываться от такой прекрасной дамы, как вы?

И Вы собираетесь жениться на Эдвине?! Кэйт с трудом удержалась от крика. Действительно, если бы она не сидела на корточках, сцепив руки на коленях, она бы точно вскочила, как ангел ярости и прибила бы этого человека.

Последовало несколько неразборчивых звуков, во время которых Кэйт молила Бога, чтобы это не была бы прелюдия к кое-чему более интимному. Затем раздался голос виконта:

— Ты не хочешь чего-нибудь выпить?

Мария пробормотала свое согласие. Послышались громкие шаги виконта, все ближе и ближе, до тех пор пока…

О, нет…

Кэйт увидела графин, стоящий на подоконнике, прямо напротив её укромного местечка. Пока он будет наливать из графина, стоя лицом к окну, она избежит обнаружения, но как только он обернется по пути назад…

Она застыла. Даже прекратила дышать. Глаза широко открытые и не мигающие (веки издают звук?), она наблюдала с ужасом. Виконт подошел к окну, и она залюбовалась его атлетической фигурой. Он открыл крышку от графина и налил в оба стакана по два пальца янтарной жидкости.

Не оборачивайся. Пожалуйста, не оборачивайся.

— Все в порядке? — позвала Мэри.

— Все отлично, — ответил виконт, хотя голос его звучал с крайней задумчивостью. Он начал что-то насвистывать, поднял стаканы, двинулся с места, и начал медленно поворачиваться.

Продолжай идти. Продолжай идти.

Если он пройдет стол до того как обернется, он подойдет к Мэри, и она будет в безопасности. Но если он обернется, и затем пойдет — ей не жить.

Она была уверена, он убьет её. Она была искренне удивлена, что он не сделал попытки, тогда на озере.

Медленно, очень медленно, он повернулся. И остался стоять на месте.

Кэйт пыталась подумать о том, что умереть в возрасте двадцати одного года не так уж и плохо, некоторые умирают и раньше.

Энтони прекрасно знал, почему он оставил Марию Россо и зашел в кабинет. Ни один нормальный человек не смог бы устоять перед её обаянием. Её формы были пышные, голос опьянял. Но даже когда он проводил рукой по этим шелковым соболиным волосам, полным надутым губкам и роскошному телу, он знал, что использует её.

Он не чувствовал за собой никакой вины, что будет использовать её для получения своего собственного удовольствия. Дело в том, что и она использует его. По крайней мере, у нее будет компенсация, состоящая из подаренных украшений, ежеквартального пособия и арендной платы за фешенебельный городской дом, в фешенебельной (но не слишком) части города.

Хотя, на самом деле, он чувствовал себя неловко, он был жутко раздражен и с трудом сдерживался, пытаясь не стукнуть кулаком по стене, он хотел использовать Марию, чтобы избавиться от этого жуткого эротического кошмара с участием Кэйт Шеффилд.

Ему не хотелось снова мучаться и просыпаться в холодном поту, знаю, что причина заключается в Кэйт Шеффилд. Он хотел погрузиться в другую женщину так, чтобы этот сон полностью выскочил из его памяти и растворился в небытие.

Господь знал, что он никогда не собирался и не хотел превратить свое эротическое сновидение в явь. Ему даже не нравилась Кэйт Шеффилд. От мысли оказаться с ней вместе в постели его прошибал пот, хотя от этого все его тело ныло от желания.

Нет, единственная возможность, при которой сон может сбыться, если он будет в горячительном бреду от лихорадки и, возможно, она тоже; или они оказались вместе на необитаемом острове; или были приговорены к смертной казни…

Он остановил себя, нет, это просто не случиться и все.

Но, проклятый ад, эта женщина, должно быть, околдовала его. Не было никакого другого объяснения его мечтательному сну, нет, точнее кошмару, и, кроме того, даже сейчас ему казалось, что он чувствует её аромат. Этот раздражающий его аромат лилий и чистоты, этот околдовывающий его аромат, который он почувствовал в Гайд-парке на прошлой неделе.

Он наливал в стакан, самое лучшее виски для Марии Россо, одной из немногих знакомых ему женщин, умевших оценить и виски, и опьяняющую страсть. И все что он мог ощущать, это был проклятый аромат Кэйт Шеффилд. Он знал, что она в доме, и был почти готов за это убить мать.

— Все в порядке? — позвала его Мария.

— Все отлично, — отозвался он, и его голос даже ему показался напряженным. Он начал что-то насвистывать, он всегда так делал, чтобы успокоиться. Он взял стаканы и шагнул обратно. Но опять почувствовал этот проклятый аромат. Он мог поклясться, что это был аромат лилий. И мыла. Лилии были интригующе, но чистота и свежесть имели смысл. Практические женщины, типа Кэйт Шеффилд, наверное, очень часто принимают ванну.

Он заколебался и вместо своего обычного широкого шага, сделал небольшой шажок. Он не мог отыскать источник запаха и стал медленно оборачиваться, принюхиваясь в этот момент. Здесь не могло быть лилий, но, тем не менее, он их чувствовал.

И затем он увидел её.

Под его столом.

Это было невозможно. Это просто кошмар. Ему просто померещилось, надо закрыть и открыть глаза, и она исчезнет.

Он несколько раз мигнул. Она не исчезала.

Наиболее бесящая его, раздражающая и дьявольская женщина во всей Англии, Кэйт Шеффилд, сидела на корточках под его столом.

Было удивительно, как он не выронил виски.

Их глаза встретились, и он увидел, как её темные глаза расширяются в испуге и панике. Отлично, подумал он. Она должна быть напугана. Он собирался прибить её в её проклятом убежище под проклятым столом в проклятой комнате.

Какого черта, она здесь делает? Она не окунула его в грязную воду озера достаточно для её кровожадного духа? Разве она не рада, что его попытки ухаживать за её сестрой зашли в тупик? Она, что, собирается еще и шпионить за ним?

— Мария, — произнес он мягко, медленно идя к столу, пока не наступил на руку Кэйт Шеффилд. Он не наступил сильно. Но все же услышал её писк. Он получил огромное удовольствие, услышав его.

— Мария, — повторил он, — Я внезапно вспомнил одно срочное дело, с которым необходимо разобраться немедленно.

— Это необходимо сделать ночью? — спросила она с сомнением.

— К сожалению, да. Его нужно сделать незамедлительно. Уууф!

Мария моргнула. — Что с вами? Ты что-то проворчал?

— Нет, — солгал Энтони, стараясь нормально выговорить слово. Кэйт сняла перчатку. И схватив его за колено, запустила свои когти прямо через его бриджи в его кожу. Очень больно.

Наверное, это её ногти, но он опасался, что это могли быть её зубы.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросила Мэри.

— Все… в полном… — в этот момент когти Кэйт продвинулись выше, нет, не выше, а дальше внутрь его ноги. — Порядке!!! — последнее слово он буквально выкрикнул с каким-то завыванием, маша ногой, и пиная что-то под столом. Он подозревал что, это был живот Кэйт.

Обычно, Энтони умер бы от стыда, ударив женщину, но это, казалось ему исключением из правил.

Фактически, он получил не так уж и мало удовольствия, пнув её.

Ведь, в конце концов, она продырявила или прокусила ему ногу.

— Позвольте, я провожу вас, — сказал он Мэри, пытаясь стряхнуть Кэйт со своей лодыжки.

Но глаза Мэри засветились любопытством, и она сделала несколько шагов по направлению к нему.

— Энтони, у вас, что там какое-то животное сидит под столом?

Энтони не удержавшись, расхохотался: — Можно сказать и так.

Кэйт стукнула его кулаком по ноге.

— Это ваша собака?

Энтони хотел ответить утвердительно, но все же он не был таким жестоким. Кэйт, вероятно, оценила его такт и отпустила его ногу. Энтони тут же воспользовался этим, и быстро встал из-за стола.

— Я буду непростительно груб, — спросил он, подходя к Марии и беря её за руку, — если отведу вас в музыкальную комнату, а сам вернусь сюда?

Она рассмеялась, издав низкий хриплый смех.

— Я взрослая женщина, милорд. Я верю, я смогу держаться с вами на расстоянии.

— Вы прощаете меня?

Она пошла к двери, и, обернувшись, сказала:

— Нет, такой женщины, которая не простила бы вас за вашу улыбку.

— Вы удивительная женщина, Мария Россо.

Она снова засмеялась.

— Но, очевидно, не достаточно удивительная.

Она вышла за дверь, Энтони захлопнул дверь за ней и тут же запер её на ключ.

— Вы, — прогрохотал он, подскочив к столу. — Вылезайте! Сейчас же!

Когда Кэйт, по его мнению, не слишком быстро постаралась вылезти из-под стола. Он схватил её за плечи и поставил на ноги.

— Объясните, какого черта, вы тут делали? — прошипел он.

Ноги Кэйт подогнулись, так как она долго просидела на корточках, и она схватилась за край стола, чтобы не упасть.

— Это был несчастный случай, — произнесла она.

— Забавно, с какой изумительной частотой эти слова вылетают из вашего ротика.

— Это правда! — горячо возразила она. — Я сидела в зале и — она сглотнула.

Он сделал шаг вперед и теперь находился слишком близко.

— Я сидела в зале, — снова сказала она, на этот раз хрипловатым голосом. — И увидела вас. Я только хотела избежать встречи с вами.

— Вы хотели избежать встречи со мной, вторгшись в мой личный кабинет?

— Я не знала, что это ваш кабинет. Я…— у нее перехватило дыхание.

Он переместился еще ближе, чистые лацканы его смокинга, почти касались лифа её платья. Она знала, что такая близость была преднамеренной, хотя, наверное, он стремился напугать её даже больше, чем совратить. Но ничего не могла поделать с бешеным стуком своего сердца.