Warlock

      На всякий случай положив поблизости шпагу и проверив, как хоббит управляется с купленным в городской оружейной лавке арбалетом, волшебник вполне здраво рассудил, что предосторожностей достаточно, и на этом счёл свою долю хлопот выполненной. Мастер-хозяин, как-никак…
      А вечер всё властнее вступал в свои права, и с луга наползал седой, прямо-таки колдовской красоты туман. В лесу стихли последние птицы, и мир вокруг стал быстро темнеть. Пламя костра, с которого Стелла уже утянула свои кастрюли-сковородки, по желанию волшебника окрасилось мягким медно-рыжим цветом, уютно потрескивая и освещая место первой ночёвки.
      В городе Локси наскоро попрощался с бароном, пошептался с Алансором, пока хоббиты прикупали всякие мелочи, а затем быстрей, быстрей, словно троицу снедала тоска по дальним просторам и неведомым краям, убрались подальше от шума и тесноты.
      И вот теперь казалось, что вовсе нет на свете городов, сёл и прочих поселений. Что не тлеет невидимая тихая война меж двумя великими расами - людей и эльфов, и с юга на оба народа не напирают хищные и жадные орочьи орды. А с полуночи не поднимается на полнеба стена мятущегося всеми оттенками серого Хаоса, что безжалостнее и непредсказуемее даже самых лютых напастей…
      Поужинали не спеша, но как-то торопливо и молча. Хоббиты, привыкшие к надёжной тесноте стен, поначалу вообще вздрагивали и оборачивались при каждом шорохе. Правда, потом немного привыкли, прислушались.
      Идти на пусть даже и недалёкую реку впотьмах Стелла побоялась. Усмехнувшись, Локси потрепал её по удручённо поникшей макушке.
      – Ладно, собери всё сюда, на камень. Сейчас попробую одну задумку…
      Хоббиты шустро сложили на выступающий из травы, невесть какими бедами занесённый сюда камень всю посуду, а затем под их любопытными взглядами волшебник осторожно обрушил сверху специально смягчённое и ослабленное заклинание огненного шара.
      Раздался короткий хлопок, и после яркой вспышки, охватившей верхушку почти утонувшего в земле камня вместе со сложенной утварью, вверх улетел чадный дымок, а на чуть потрескивающей от жара поверхности осталась только чистая посуда.
      Стелла не утерпела первая. С ходу уцапала за ручку свою излюбленную сковородку, и ещё быстрее уронила обратно.
      – Ого, горячая! - хоббитянка вооружилась тряпкой и принялась придирчиво изучать получившийся результат.
      – У вас получается куда лучше и быстрее, мастер, - с неохотой признала она в конце концов.
      Волшебник вздохнул в ответ и покачал головой.
      – Но каждый день я так напрягаться не буду. Это так - по доброте душевной, и только сегодня. И без того я на пару десятков лиг в округе оповестил о своём магическом присутствии.
      Ночь уже раскинула над миром своё тёмное порывало с мерцающими самоцветами звёзд, и давно было пора спать - но трое путешественников всё сидели у костра, предаваясь своим думам…
      …Вновь под ногами проплывал бескрайний сад. Укрытые нежными цветами ветви тянулись к свету, неслышно напевая свою песнь. Вот за деревьями блеснула серая лента воды, такая широкая, что от восторга невиданного простора захватывало дух. Река, да какая! А оставшиеся на берегу деревья волновались вослед, что-то шепча и о чём-то предостерегая. Но малыш не обращал на них внимания, стремясь туда, дальше…
      Под утро Стелла замёрзла и не нашла ничего лучшего, чем подсунуться под тёплый бок спящего волшебника, притянув к себе с другой стороны ворчащего что-то сквозь сон Иллена. Что там ей снилось - неведомо, но Локси проснулся с первыми лучами солнца, почувствовав, как немилосердно впился ему в бок чей-то острый локоток.
      Пробурчав нечто нелестное о хоббитах в частности и слугах-сонях вообще, молодой маг потянулся, и высунул нос из-под полога наружу. Туман быстро таял, но, судя по всему - день обещал быть таким же погожим и ясным, как и вчерашний. Весна, заботы над душой не висят - красота, однако!
      Правда, найти в сундуке Стеллы что-нибудь пригодное для изготовления солидных размеров бутерброда и чашки кофе не удалось - чем там руководствуются женщины, укладывая пожитки, одним богам только известно. Грустно хмыкнув, Локси опять вылез в бодрящую утреннюю прохладу. Сделал пару-тройку упражнений со шпагой, разжёг костёр одним прикосновением пальца, и для пущей полноты картины сбегал за водой.
      Когда он вернулся, у огня уже сидел сонный, лохматый и душераздирающе зевающий хоббит. Повозка колыхалась на своих рессорах, там что-то с шумом возилось, а затем тихие окрестности огласил разгневанный вопль Стеллы. Если опустить не предназначающиеся для малолетних чад подробности и выражения, то вкратце суть её высказывания можно было свести к вопросу - какая… сволочь, в общем, перерыла и перевернула верх дном все припасы, кто рассыпал крупу, куда делась ветчина и вообще - какого рожна все кому не лень лезут в её запасы.
      От такой эмоциональной и содержательной речи Иллен даже проснулся. Испуганно вжав голову в плечи, он тут же поклялся, что больше чем "махонький такой бутерброд с сыром и бужениной", не съел. А сам показывал руками что-то размером со средней упитанности поросёнка.
      Полог навеса откинулся, и из повозки высунулась красная от злости хоббитянка. Увидав мастера, она ойкнула и немного убавила прыти, более осторожно выбирая выражения. Но другу её всё-таки летающей кастрюлей по плечу попало.
      Узнав, что ночь была холодная, и мужчины с двух сторон согревали её боками, маленькая хоббитянка сменила гнев на милость. Даже прощебетала что-то похожее на извинение - в сторону Локси с подобием раскаяния на хитрющей мордашке, а Иллену в качестве прощения за грехи досталось поручение нарезать хлеба-копчёного-мяса-овощей и зелени.
      На третий день путешественники подъехали к Фалстену - столице соседнего графства. Город оказался побольше удельного владения барона де Рива, но более запущенный и грязный. Оставив на постоялом дворе повозку, хоббиты отправились обновить припасы, а Локси, подумав немного, выспросил у хозяина заведения путь к волшебной лавке.
      Приказчик, весёлый разбитной малый, сразу заприметил достойного покупателя, и с удвоенной энергией принялся показывать да нахваливать товар. Волшебник порылся в знакомом разнообразии амулетов, свитков и зелий, выбрал кое-что от комаров (сам он с ними бороться не умел), ещё несколько кое-каких нужных в хозяйстве магических предметов и, подумав немного, осведомился - а нельзя ли побеседовать с хозяином?
      Приказчик чуть переменился в лице, и обеспокоено уточнил:
      – Прямо таки лично переговорить, вашсветлость? Может, товар чем не приглянулся, или лукавлю где? Так вы напрасно изволите беспокоиться - у нас тут без обмана!
      Локси невозмутимо изобразил крохотный огонёк на кончике пальца. Парень оказался сообразительным - поклонившись, сразу убежал вглубь лавки и затарабанил, едва не выломав от усердия дверь. На шум выглянула женщина немного постарше Локси - такая аппетитно пухленькая, что в другое время он облизнулся бы от умиления. Это и оказалась здешняя хозяйка лавки, товара и патента на торговлю.
      Признав коллегу, она придала своей недовольной мордашке более любезное выражение и даже пригласила того в свою каморку. Здесь тоже всё было завалено всяким магическим хламом, и по сути своей комната мало отличалась от памятного убежища Алансора. После обязательного церемонного приветствия госпожа Женьеви - а именно так она и представилась - деликатно тенькнула в его сторону, цепко осмотрела гостя и, видимо оставшись довольной результатами осмотра и одной ей известными выводами, предложила присесть. Помявшись, но не найдя, чем могла бы она навлечь на своё заведение недовольство этого весьма сильного молодого мага, она подняла на него обеспокоенные глаза.
      – Успокойтесь, почтенная Женьеви - никаких поводов для беспокойства нет. Просто - мне понадобилось особое заклинание иллюзии, которого я не нашёл на прилавке. Несколько необычное, скажем так.
      В двух словах он выразил надежду приобрести нечто такое, чтобы несколько путешественников могли слегка сменить облик, а их лошади и телега тоже выглядели совсем иными. На эти слова волшебница осторожно ответствовала, что всё верно - подобного рода свитки запрещены к продаже по приказу магистрата и сыскного ведомства, и в её лавке таким не торгуют. Дабы купцы и торговый люд не обжуливали покупателей, а уголовный люд не мог ходить среди бела дня неузнанным.
      Локси мягко заметил, что те, кому надо, и так разживутся нужным заклинанием. А он просто отслужил свой срок по королевскому контракту, и теперь с парой слуг решил немного попутешествовать, не привлекая ненужного внимания. Для вящей убедительности молодой маг намекнул также на папашу некоей молодой особы, который не прочь бы догнать кое-кого, да закатать оному обидчику грандиозный скандал с последующим кровопусканием кошельку…
      Как ни странно, но хозяйка лукаво улыбнулась и блеснула глазами, заслышав последний довод.
      – Ну ладно, так и быть - для коллеги сделаю. Если надо не улучшить внешний вид, а наоборот… Давайте подробности.
      Локси выложил требуемые детали, и через некоторое время работы, от которой у него то глаза на лоб лезли, то нестерпимо свербело в носу, на стол перед ним лёг свиток с потребным заклинанием. Волшебник протянул было руку, но почтенная Женьеви накрыла вожделенную магическую штуковину ухоженной ладонью, деликатно постучала ноготками по столешнице и многозначительно улыбнулась, сразу как-то мягко похорошев.
      – Золото или услуга? - уж что-что, а деловой разговор Локси только приветствовал.
      Женщина помялась и вполголоса поинтересовалась - а в какой области находятся способности такого странного гостя? Молодой маг горестно вздохнул и пожал плечами.
      – Увы мне, мадам - в мирное время мой дар мало востребован. Я боевой маг.
      Локси посмотрел в глаза почтенной волшебнице и добавил прямо.
      – Если вам надо развалить полгорода, или спалить обидчика вместе с его замком, всеми домочадцами, челядью и лошадьми, то это мне как раз по силам. Но, признаться, не хотелось бы влезать в столь откровенную уголовщину…
      Почтенная Женьеви усмехнулась.
      – Ну что вы, молодой человек, я не настолько кровожадна. Да и коронные будут весьма недовольны. Если мне потребуется, я и сама могу изобразить в нужном месте тропинку над пропастью, или скормить кое-кому пинту крысиного яда, выдав её за аппетитную отбивную…
      Затем в её глазах вспыхнул интерес.
      – Погодите-ка - вы прибыли случайно не из баронства де Рива, где, как разносит молва, были чудные и незабываемые фейерверки?
      Молодой волшебник сразу внутренне напрягся, и это его беспокойство сразу было замечено женщиной. Подняв руки в шутливом признании своей ошибки, она заметила.
      – Всё, мастер Локси, я поняла свою неделикатность, и уже об этом забыла. Давайте ваше золото - сто цехинов не разорят вас, надеюсь?
      Собеседник её, казалось, не обратил внимания на столь грабительские расценки - ясное дело, плата за молчание. Он вздохнул и, применив свою доставшуюся в наследственность от матушки, самую обаятельную и невинную из улыбок, негромко добавил.
      – Есть кое-что ещё, любезная госпожа Женьеви. И вы не могли не обратить на это внимание, когда тенькнули магическим импульсом.
      Волшебница невольно поддалась на старую, как мир, уловку и некоторое время рассматривала его с нескрываемым интересом.
      – Да, обратила внимание. И признаться, меня больше всего занимает именно тот факт, что ваша сущность отзывается и как человек, и как… эльф. Я не сильно ошибусь, если предположу, что вы работали на некую контору, весьма интересующуюся делами, ну скажем так - за закатными пределами нашего королевства?
      Демонстративно оглядевшись - не подслушивает ли кто, Локси процедил сквозь зубы.
      – Если вы будете высказывать подобные предположения вслух, то долго не проживёте… Я понимаю, что замаскировать следы совсем невозможно, но можно ли что-то сделать, дабы теперь не отсвечивать, как эти остроухие бестии?
      – Ах, как это романтично - рыцари плаща и кинжала…
      Удивлённо покачав головой, волшебница упала в своё глубокое мягкое кресло и принялась негромко рассуждать вслух.
      – Вы верно заметили - совсем скрыть невозможно… Вы ведь не полуэльф - там совсем по-другому… Ага, вот оно!
      Прищёлкнув от восторга по поводу своей идеи, волшебница усмехнулась.
      – Я могу сделать так, чтобы полностью создавалось впечатление, будто на вас надет сильнейший защитный амулет эльфийской работы. Разумеется, если вами займутся вплотную, да разденут до… гм, то обман сразу станет понятен. Но большего вы не получите нигде - я, как-никак, мастер Иллюзий.
      Получив в ответ согласный кивок, Женьеви уставилась на гостя задумчивым взглядом и пробормотала.
      – Дорого бы я дала, чтобы знать, как это вы так ухитрились… Но и шею в петлю совать тоже не хочется. Хорошо, мастер - приходите вечером, лучше в сумерках. Я к тому времени всё подготовлю - тут не та ежедневная халтура, коей обычно приходится заниматься. Придётся малость поднапрячься.
      Распрощавшись до вечера, Локси покинул заведение через весьма предусмотрительно имеющуюся заднюю дверь, находясь в некотором сомнении - сколько же с таким трудом заработанного золотишка придётся отвалить этой дамочке за столь деликатную и необычную работу…
      Едва солнце скрылось, оставив пыльные кривые улочки Фалстена на откуп душной темноте, как молодой волшебник уже подошёл к неприметному закоулку и, подумав, послал в сторону задней стены дома, хорошо запомнившегося благодаря пышно разросшемуся плющу, свой магический импульс. Иными словами, тенькнул, как выражаются профессиональные маги, переняв это просторечное выражение у лучников, пробующих щелчком ногтя натяжение тетивы.
      Некоторое время ничего не происходило, но потом с той стороны раздался шорох, кто-то отпер дверь, и в неярком свете магического светильника обнаружилась волшебница. Она была в халате, а мокрые после купания волосы замотала полотенцем.
      – Заходите, мастер. Извините, что в столь непрезентабельном виде - довелось над вашей задачкой попотеть изрядно, да ещё и в альтанол испачкалась. Пришлось спешно принять водную процедуру. То бишь - искупаться…
      Вполуха слушая милое женское щебетание, волшебник прошествовал вслед за хозяйкой на второй этаж в небольшую комнату. Получив любезное приглашение присесть и пока угоститься вином с бисквитом, Локси не стал ломаться и выпил капельку, отдав затем должное замечательной выпечке. А госпожа Женьеви упорхнула в соседнюю комнату и, к её чести надо признать, довольно быстро привела себя в более подобающий вид.
      Появившись в недурно выглядящем на ней зелёном с искоркой домашнем халате до пят, волшебница и себе пригубила вина, после чего приступила к своим процедурам. Надо признать, это было не столько занятно, сколько скучно. Подбирая и пробуя разное соотношение из двух баночек с мазью с неизвестным Локси заклинанием, госпожа Женьеви раз за разом тенькала, прислушиваясь к своим ощущениям и сравнивая их с висящими на подсвечнике несколькими амулетами.
      Локси изрядно подозревал, что талисманы наверняка были когда-то сняты с убитых эльфов и попали к волшебнице не совсем обычными и законопослушными путями - так просто остроухие с такими сильными вещицами не расстаются. А уж о продаже даже не могло быть и речи…
      Наконец, когда в раскрытое окно уже заползла ночная прохлада, женщина удовлетворённо кивнула.
      – Как раз! То, что надо. Так, не капризничать!
      Она заставила Локси проглотить чайную ложечку смеси, с особой тщательностью приготовленной ею из двух мазей, применила весьма сильное заклинание, от которого волосы у обоих на миг встали дыбом, затем повторила. Отошла на пару шагов, проверила своим магическим импульсом и неожиданно на её профессионально-сосредоточенное лицо выплыла улыбка.
      – Замечательно! С двух шагов даже я, не зная, сказала бы, что вы обычный человек, а под рубашкой носите эльфийский амулет Острого Листа. - она коснулась пальцами одного из талисманов.
      Она некоторое время тенькала в сторону волшебника, мечтательно закрыв глаза и прислушиваясь к откату.
      – Без ложной скромности признаюсь, сэр Локси, что я даже и сама горжусь своей работой - а это бывает нечасто… - госпожа Женьеви записала рецепт на бумагу и туда же вписала ключевые слова заклинания - теперь Локси оставалось только, едва заклинание начнёт слабеть, найти нужные ингредиенты да прочесть написанные округлым женским почерком строки. А судя по качеству работы, это наступит нескоро.
      Рассыпавшись в благодарностях и комплиментах мастеру, волшебник ещё немного поболтал с любезной хозяйкой, и они выпили ещё по капельке весьма недурственного вина. Локси деликатно навёл разговор на оплату.
      – Я перевела разных снадобий ещё примерно на сотню цехинов… - уклончиво ответила женщина. А затем посмотрела в глаза волшебнику и виновато улыбнулась. Вздохнув, она отошла к окну. Поставила свой бокал на подоконник. Госпожа Женьеви, сильнейшая волшебница и мастер Иллюзий, некоторое время глядела на засыпающий город, а в глазах её подозрительно ярко отражались звёзды ночного неба.
      Локси озадаченно посмотрел на неё, на её обречённо опущенные плечи, и мысленно стукнул себя по голове - ну надо ж быть таким идиотом!
      Когда он подошёл к ней сзади и осторожно положил ладони на её чуть вздрогнувшие плечи, а его губы нежно, не спеша прошлись по учащённо забившейся жилке на шее, волшебница еле слышно застонала. Но, медленно откинув голову, как бы сдаваясь навстречу ласке и смежив ресницы, она тем не менее спросила задыхающимся шёпотом.
      – Как… как ты догадался?
      – Да я просто подумал, что и сам не прочь тобой полакомиться…
      Да простят боги нам, мужчинам, подобный маленький обман! Слишком уж часто мы знаем, чего хотим сами, но не даём себе труда задуматься - а чего же хотят женщины?..
      Когда поясок от халатика уже улетел куда-то, а сам он соскользнул с плеч и висел только на сгибах локтей рук, вскинутых в тщетной и слабой попытке сдержать столь смелый и сладкий натиск, волшебница ещё кое-как сдерживалась.
      – Погоди… есть у меня наготове пара иллюзий для себя. Всё мечтала как-то попробовать… Кого ты предпочитаешь - стройную брюнетку или сексапильную блондинку?..
      По правде говоря, женщина более чем устраивала молодого человека и в её истинном облике, и недолго думая, он ей об это шепнул. Судя по тому, как удивлённо встрепенулась Женьеви, сама она была более чем низкого мнения о своей женской привлекательности. Повернувшись, она испытующе и недоверчиво посмотрела в глаза, прошептала что-то.
      – Повтори…
      Локси охотно повторил, добавив кое-что ещё, никак не предназначенное для чужих ушей. Женщина вздохнула и чуть расслабилась. Покачав головой, она всё же заметила.
      – Даже заклинание истины не может понять, как вы, мужчины, порой способны ложь сделать правдой…
      На подобные слова есть только один ответ - вовсе не словесный. И даруй боги успех мужчине, решившему… гм, исцелить женщину от кое-каких комплексов. Очаровательно смущаясь и запинаясь, Женьеви еле успела неумело и кое-как пробормотать предохраняющее заклинание.
      А потом ей пришлось сдаться - головокружительно сладко и восхитительно многократно…

Глава 11.

      По пыльной дороге, трясясь и каждый миг грозясь рассыпаться, ехала старая обшарпанная повозка. Тент выцвел, пропылился насквозь, и в нескольких местах в нём зияли прорехи. Он немилосердно раскачивался на опорах из стороны в сторону, грозясь однажды свалиться совсем. Это неуклюжее и нищенски задрипанное сооружение - иные мысли по поводу повозки просто не приходили на ум - тащили два древних одра с выпирающими наружу рёбрами. При одном только взгляде на этих старых кляч сразу же хотелось из милосердия прервать их мучительное земное существование и, сжалившись над их тяжкой судьбиной, немедля отправить на живодёрню. Тем не менее, лошади, хрипя и надрываясь, тянули довольно резво, а на длинном пологом спуске с холма даже сумели обогнать идущую по обочине деревенскую бабу с полными вёдрами.
      На облучке сидела малорослая парочка - рыжий парнишка и заморенная девица с пыльно-поблёкшими волосами, растрёпанной паклей торчащими во все стороны. Парнишка держал вожжи, иногда лениво и безо всякой надежды на успех погоняя своих горе-рысаков, а бабёнка терзала слух такой заунывно-сиротской песней, что сразу вспоминались смутные времена Междуцарствия, когда в половине истерзанного междоусобицами королевства дороги были забиты беженцами, едущими сами не зная куда и зачем.
      Сзади из фургона свешивались и раскачивались в такт его колыханиям две чьи-то грязные босые ноги. Их обладатель бессовестно дрых внутри, явно приняв в себя изрядную порцию хмельного и оказавшись не в силах побороть сон. Он богатырски храпел, и приостанавливался лишь, когда скрипящая повозка подпрыгивала на очередном ухабе и грозила перевернуться или развалиться напрочь…
      До чего же людей безденежье доводит! - философски подумал трактирщик, от нечего делать стоя на крыльце заведения и уныло разглядывая дорогу. Ярмарка в соседнем баронстве ожидалась только через седьмицу, но посетителей и проезжих не было совсем вовсе по другой причине.
      Батюшка здешнего лорда отличался буйным нравом и, как бы это помягче сказать - дурными наклонностями. Но сынок его, два года тому сменивший папашу и сам ставший лордом, вовсе удержу не знает. В деревне люд с голодухи пухнет - хозяйские люди выгребают всё подчистую. Хотя места здесь знатные, и землица добрая… С проезжающими и купцами стали в глухих местах приключаться разные неприятности. То зарежет кто, а бывало, и вовсе пропадали.
      Вот и стали сторониться торговые людишки здешней дороги. Предпочитают путь в объезд - не намного и дальше, зато куда спокойнее, да и для здоровья полезнее. Прошёл меж них слушок, охотно поддерживаемый трактирщиками на объездной дороге, что надо быть вовсе уж забубённой головушкой, чтобы рискнуть провести свой караван через Мэй - так испокон веков называли здешние места.
      Хозяин заведения зло сплюнул в пыль. Вечером приедут люди лорда - выколачивать с него подать. А где ж её взять, коли посетителей раз-два, и обчёлся? В тот раз плетей всыпали, а в этот… добро, если сам лорд не появится, а то как пить дать повесят. И куды ж подеться? А тут ещё, как на грех, дочка расхворалась, мерин издох и вообще - от безденежья крепкое прежде хозяйство разваливается прямо на глазах.
      Вона, за весь день токмо один прохожий заявился. Да и тот - гном откуда-то из Рудных Гор. Заказал тарелку каши с грудинкой да кувшин пива. Съел быстро, а вот пойло до сих пор сидит потягивает. Хмурый да неразговорчивый. Видать, тоже не от хорошей жизни евоной бородач притопал - обычно-то их, люди бают, из ихних подземных нор волоком не вытянуть. Надо бы его спровадить - скоро люди лорда нагрянут, как бы беды не вышло…
      Как бы то ни было, скрипящая и трясущаяся как в лихоманке повозка не развалилась, а ни одна из немилосердно хрипящих и ёкающих селезёнкой кляч не пала. Подъехав к трактиру, возница с сомнением оглядел облупленное заведение, которое, справедливости ради стоит сказать, выглядело всё же пока ещё чуть получше этой колымаги. Поглазел на худую и ветхую деревню, покачал головой. Обернувшись внутрь, спросил что-то.
      Храп сразу прекратился. Сзади повозки наземь спрыгнул обладатель босых ног, оказавшийся поджарым, усатым парнягой в полотняных штанах и такой же нательной рубахе. Пошарив рукой в задке, тот озаботился шпагой в ножнах и, судя по повадкам и внешнему виду, скорее всего мог оказаться наёмником, выслужившим свой срок. Почесав расхристанную грудь, на которой болтался какой-то амулет, парень с наслаждением потянулся и прямо босиком потопал по пыльной дороге.
      – Что там, Иллен?
      – Да вот, деревня и трактир. Только такие, что лучше бы нам стороной объехать, - отозвался рыжий парнишка с высоты облучка.
      Парень огляделся, присвистнул. Заприметив по-прежнему стоящего на пороге трактирщика, крикнул.
      – Эй, почтеннейший! У вас тут мор или землетрус приключился?
      Тот тяжело вздохнул.
      – Да нет. Лорд наш лютует…
      – Бывает, - покладисто кивнул парень. Осмотрелся ещё раз и подошёл поближе.
      – Пожевать что-нибудь найдётся? Да и переночевать бы не худо под крышей - после дождей похолодало.
      Трактирщик чуть поморщился, вздохнул.
      – Поесть найдётся, а вот с ночлегом… К вечеру придут с меня недоимки взимать. Мож повесят, а мож и петуха красного пустят. Не рисковали б вы…
      И, поворотившись вовнутрь заведения, бросил сиротливо сидящему в углу гному.
      – Слышь, борода? Лучше б и тебе уйти подобру-поздорову. Неровен час, вместе со своими людьми и сам лорд нагрянет - быть беде тогда.
      Надо сказать, на усатого парня слова трактирщика произвели прямо противоположное впечатление. Почесав грязной пятернёй широкую грудь, он осведомился.
      – А много солдат у лорда вашего?
      Хозяин переменился в лице и испуганно замахал руками.
      – И думать забудьте! Вижу я по вас, что батюшка ваш вроде из благородных, да и вы солдат не из последних. Какой бы вы рубака не были, а десяток вам не одолеть.
      Рыжий, откликающийся на имя Иллен паренёк спрыгнул с повозки, а в руках его уже красовался арбалет. Усач покосился на него, одобрительно ощерился, а затем, сунув голову в трактир, осведомился у гнома.
      – В случае чего, борода, подсобишь? Я вижу, ты при железе… - и кивнул на лежащую возле того массивную боевую секиру.
      Гном повёл себя более чем странно. Он вылез из-за стола, сразу явив взорам могучую комплекцию и ухоженную, заплетённую в косички бороду. Он подошёл к порогу, не спеша обозрел повозку и худощавую пару заморышей. Более детально и внимательно осмотрел усача, выжидательно поигрывающего пока не покинувшей ножны шпагой, а затем с сомнением произнёс могучим басом.
      – Интересно, а не вас ли мне приказано дожидаться?..
      Локси воспринял это известие не без интереса. Это что ж такое выходит? Он оставил в покое оружие и с любопытством оглядел гнома. Да таких полно в любой кузне - гном он и есть гном. Разве что малость поздоровее обычного - воин, сразу видать. Хм, всё может быть…
      – Может статься, что и нас, - неопределённо ответил он.
      – У того вроде усов не было, - с сомнением ответил гном.
      Трактирщик, недоумённо переводя глаза с одного на другого, запричитал.
      – Да что ж тут такое творится? Может у меня уже совсем в голове помутилось-то?
      Не обращая на того внимания, гном рыкнул так, что едва не заложило уши.
      – Эй, крыска заморенная!.. Да-да, ты, малявка белобрысая! Тебя случайно не Стеллой звать-величать?
      Хоббитянка изрядно обиделась на подобные прозвища, но сообразила, что сейчас не время показывать гонор. Но всё же от колкости не удержалась.
      – А коли так, то что? Отвечай, борода твоя нечёсаная и три года не мытая!
      Гном еле заметно ухмыльнулся. Он ещё раз внимательно обозрел сменившего обличье Локси и рыкнул опять.
      – Стало быть, этот хуманс тот, о ком я думаю?
      Повинуясь еле заметному шевелению пальца мастера, хоббитянка, щеголяющая нынче в личине человеческой, хоть и маленькой, женщины, что поначалу в известные моменты немало смущало её дружка, неуверенно кивнула.
      – Подсоблю. Борг меня кличут, - солидно кивнул гном и отправился обратно, допивать своё пиво.
      Локси проводил его задумчивым взглядом, улыбнулся. Затем заметил стоящего столбом трактирщика.
      – Ну что застыл? Корми давай, да не скупись.
      Тот немного пришёл в себя, но по нему было видно, что подоплёка произошедшего осталась непонятной. Криво дёрнув плечом, он подался работать, откровенно почёсывая озадаченную голову.
      Двое заморышей тоже выгрузились из повозки и вошли в залу. М-да - бедновато, но по крайней мере, чисто. Ну что ж…
      – Почтеннейший, а как называется здешнее лордство? Мэй? Неплохо, - так примерно допрашивал вспотевшего от страха трактирщика Локси в паузах меж бараньей похлёбкой, яичницей с ветчиной, салатом и десертом.
      – А народу в деревне? Надо же - тысяча душ. А вот скажи, хозяин, за лордом здешним стоит кто-нибудь? В смысле - поддерживает?
      Трактирщик, совсем потерявший нить рассуждений, просто и незамысловато отвечал на вопросы, подавая на стол еду и приборы. Он уже своим чутьём понял, что посетители у него собрались тёмные, неведомые. И что жизнь уже не будет той, какая была досель…
      – Да никого нет, милорд - вольный, лорд наш. Батюшка егойный поддерживал соседского барона во времена смуты, тот его и жаловал. А нонешний ну совсем чисто волк - на всех без разбору набрасывается. Нет за ним никого, и супругу свою в могилу свёл - не успела даже дитёнка выносить, бедолашная…
      – А семья у тебя большая? - влезла Стелла.
      – Жёнка вон на кухне, куховарит. Да дочка, хворает нонча…
      Заслышав на улице шум, трактирщик прыгнул к окну. Всмотрелся, и лицо его посерело.
      – Ну вот, дождались! Сам лорд, да людей с ним мало не два десятка. Пока что с крестьян подати собирают.
      Обернувшись, он простонал, едва не падая на колени.
      – Всеми богами прошу - не доводите до смертоубийства. Может, пока ещё не поздно, через заднюю калитку, да огородами?.. А меня, если судьба, вдруг лорд помилует.
      Локси встал из-за стола, на ходу облизнул липкие после сладкого пирога пальцы и тоже выглянул, да только в широко распахнутую дверь.
      Пренебрежительно фыркнув, он вернулся на место и налил себе из широкогорлого кувшина.
      – Знатное у вас тут молоко. Как вы его так делаете?
      Из кухни выглянула худенькая женщина с испуганными глазами. Заслышав последние слова, она неуверенно улыбнулась и собралась было, вытирая руки о передник, ответить, но в это время входная дверь с грохотом распахнулась, и в таверну с хохотом повалили солдаты. Они схватили за руки обомлевшего трактирщика и для поднятия настроения отвесили ему пару тычков.
      – Ну что, Козми, налог нашему благородному лорду собрал?