Warlock

      Вздохнув, волшебник кое-как поднял на плечо потерявшего сознание эльфа, не без содрогания нагрузился его же пожитками в другую руку, и кое-как стал переставлять ноги.
      Бархан таки пришлось обойти стороной. Не открывая глаз, ибо к мельтешащим багрово-зелёным кругам тут же добавлялось сверлящее мозг сияние, Локси брёл вперёд - туда, где тускло теплились три искорки столь неуместной в этом месте жизни. Как ни далеко они были, но упорство постепенно взяло своё, и в конце концов покачивающийся волшебник не столько снял с плеча, сколь уронил к ногам сидящей Невенор почти бездыханного Ахеллона.
      Борг уже организовал подобие тента из брезента и трёх лыжных палок, и теперь вновь и вновь перетрясал оказавшиеся пустыми фляги. С надеждой потряс и на поясе у эльфийского волшебника, но та отозвалась пустотой.
      – Что за народ эти эльфы! - буркнул он сиплым голосом. - Чуть солнышко пригрело, сразу мрут как мухи… Что делать будем, мастер? Этот остроухий злодей Ахеллон сам помереть надумал, и нас заодно без воды оставить.
      Он безнадёжно похлопал по впалым щекам эльфа, но тот даже головой не дёрнул, лишь хрипло что-то простонал. Гном вздохнул, и безнадёжно махнул рукой.
      А солнце, едва перевалившее высшую точку своего пути, светило так немилосердно, будто гневалось на дерзких пришельцев, осмелившихся забраться в самое сердце пустыни. Локси стоял у груды вещей и едва дышащих тел, и обдумывал сложившуюся пренеприятнейшую ситуацию. Есть, конечно, кое-какие резервы - попробовали бы вы представить себе баронского сына с южной Окраины, да чтобы у него не было чего в хитрой заначке? Но похоже, пора пришла…
      – Топорик и вёдра доставай, - пересохшим языком было не так уж легко выговорить эту мудрёную фразу, но Локси удалось.
      Пожав плечами, Борг стал доставать и расправлять на проволочных каркасах походные брезентовые вёдра, гремящие от сухости жестяным звуком. А сам бурчал что-то в бороду.
      Волшебник прислушался и слегка ухмыльнулся - ворчливый гном вовсе не удивился бы, если один спятивший боевой маг вместо молнии наколдует дерево, чтобы его можно было нарубить плотницким топором, и вообще - в вёдра щепок насыпать? И какой с того прок?
      – Нет, не насыпать, - сообщил Локси. - Я сейчас кой-чего сделаю волшбой, вот тогда нарубишь, в вёдра насыплешь, да приводи в чувство Ахеллона.
      Не обращая внимания на удивлённо выпученные глаза гнома, он шагнул чуть в сторону, властно повёл ладонью, и прошептал слова Силы.
      Магия в последнее время вела себя совсем иначе, потому Локси не рискнул углубляться в сложные кружева изысканий, а применил простое и сотни раз испытанное средство. Песок испуганно вздыбился, когда с ладони волшебника что-то слетело и вонзилось в его толщу. Брызнул во все стороны облаком раскалённого крошева, а в том месте, куда словно ударил беззвучный гром, осталось торчать толстое, гладко-прозрачное, словно стеклянное бревно.
      – Заклинание ледяного копья, - пошатнувшись от усталости, сообщил Локси. - Лёд, понимаешь, Борг? Лёд! Холод и вода! Давай, оживляй этого остроухого Ахеллона. А мне что-то немного не по се… бе…
      Подмораживало. Причём настолько сильно, что будь в здешнем воздухе хотя бы следы водяных паров, на окружающих предметах уже давно бы выступил иней. Потому и не удивительно, что острые яркие огоньки звёзд выглядели цветными осколками льда, и даже безмолвная, задумчиво смотрящая вниз луна выглядела несколько озябшей.
      Локси отвлёкся от созерцания ночного неба и потянулся за трубкой. Дрожащие от усталости и слегка задубевшие на холоде пальцы не сразу повиновались, так что пришлось немного повозиться.
      Последнее усилие, когда уже почти теряя сознание от пронизывающей всё тело жары, он сообразил ударить в песок самым сильным заклинанием ледяного копья, чуть не доконало его. Хорошо, что гном - дай ему боги всего и побольше - сообразил, что делать дальше. Нарубил стремительно тающего льда и мокрым холодным крошевом привёл в чувство остроухого спеца по добыванию воды и прочих столь нужных для жизни припасов. В свою очередь Ахеллон потом буквально залил всех членов отряда - да так, что аж в животах булькало. И ещё добросовестно полил сверху, старательно понижая тепло в перегревшихся телах.
      От такого контраста самого Локси сразу же прохватил насморк. Но согласитесь, что куда лучше чихать и быть живым, чем абсолютно здоровым отправиться к праотцам. Оклемавшаяся Жозефина немного воспрянула духом, когда обнаружилась работа по её целительской специальности, и немного поразвлекалась, пичкая заклинаниями и эликсирами разомлевшего от жары и такого ласково-профессионального обращения Локси.
      Он ухмыльнулся, а затем пыхнул струйкой дыма примерно как раз в приклад созвездия Арбалета. Разумеется, после такого самого пристального внимания насморк прошёл - куда ж ему деться. Это ж не дети - те если заведутся, тут уж никуда…
      Локси вспомнил, как вместе с матушкой осваивал премудрости превращения закорючек и завитушек в буквы и слова. И в какой восторг пришли они оба, когда корявые, едва узнаваемые собственноручно ещё не написанные - нарисованные - загогулины вдруг под его взглядом сами собой сложились в самое сладостное слово - МАМА.
      Как ревниво следил за успехами старших брата и сестры в конной выездке, сидя туманным утром на ограде загона подобно сиротливому воробышку. И как отец, барон Бринн, кажущийся просто-таки огромным на своём боевом жеребце, надвинулся на него из серой мути и, посмотрев сверху, взял на руки. Вознёс едва не под самые облака - и усадил перед собой в седло. Вспомнил тугую неподатливость уздечки в детских ручонках, и неповторимое ощущение, когда могучий конь послушно поворачивал влево-вправо, а потом остановился перед стройной серой кобылкой мамы и даже склонил голову в подобии поклона.
      Теперь-то Локси прекрасно понимал, что отец попросту немного хитрил тогда, и на самом деле управлял конём сам - ногами. Уж это-то просто обязан уметь каждый конный воин, будь ты барон или простой рядовой боец. Но представьте, каким восторгом горели те детские глаза, и вы согласитесь, что иногда можно чуток и слукавить - для вящей пользы дела…
      От костра, дрова и уголь для которого наколдовал в порыве вдохновения Ахеллон, к нему повернулась Невенор.
      – Я вот что-то не могу сообразить - зачем боги, сотворив наш мир, так явно разделили его на две половины. От чего - или от кого поставили предел? Уж больно эта пустыня напоминает разделительную полосу…
      – Хороший вопрос, - кивнул Локси, выдыхая слова вместе с дымом, - При встрече задай им сама, да настукай там кому следует.
      Эльфийская лучница некоторое время смотрела на него мерцающими в свете огня глазами, пытаясь усмотреть подвох. Но, не обнаружив такового, насмешливо фыркнула.
      – Это мне не под силу. Вот Стелла, которая первая, та запросто могла бы. И уверена я, что никто бы ей за это сдачи не дал…
      Они оба негромко засмеялись, представив, как маленькая хоббитянка в святом гневе колотит поварёшкой божественную красавицу Миллику или гоняется за солнечно-блистательным Сталлоном, осыпая того бранью за непорядок в доме и при этом воинственно потрясая скалкой. В самом деле, картина вырисовывалась до жути привычная и где-то даже ностальгическая.
      На их смех пришли из темноты Ахеллон с Жозефиной, вблизи изучавшие непонятную полосу даже ночью мерцающего сияния. А там и гном, что от нечего делать по своей привычке обходил дозором вокруг лагеря, хотя все трое волшебников единодушно и авторитетно подтвердили, что на полтысячи лиг в округе никогошеньки нет. Борг загоготал сразу - гулко и внушительно, настолько ему понравилась идея с хоббитянкой. А эльфы, узнав, над чем смеются двое у костра и в нескольких фразах уяснив, кто такая, а главное - какая Стелла, тоже присоединили свои серебристые мелодичные голоса к общему хохоту.
      … Он уже почти догнал лукаво смеющуюся, такую желанную и почему-то зеленоглазую Бин, как всё это, оказавшись зыбким видением, растаяло.
      Над Локси склонился Ахеллон и немилосердно тряс за плечо, легкомысленно нарываясь на спросонья отвешенный файрболл или чего похуже. Молодой волшебник едва успел остановить у самого горла эльфа саму собой скользнувшую в ладонь шпагу, и только выдохнул - коротко, судорожно:
      – Больше так не делай!
      Огорошенный эльф осторожно кивнул, сообразив, что на совесть вбитые в тело боевого мага рефлексы иногда могут сыграть и злую шутку. Поднялся с ещё тёплого, не совсем остывшего от дневного жара песка, отряхнулся кое-как, и сообщил, что Жозефина предложила идти вперёд по ночам. А днём отсыпаться в тени под навесом. И он, Ахеллон, признал эту идею здравой и предлагает - нет, приказывает выступать прямо сейчас, в полночь. И до утра отмахать хороший кусок пути.
      Локси поразмыслил немного, сладко потягиваясь с немалым риском сломать или вывихнуть себе чего-нибудь. А вслух удивился - оказывается, и эльфам иногда в головы забредают неплохие мысли. Так - заглядывают на чуть-чуть, чтобы снова уйти. К гномам, например. Или к людям.
      Эльфы и довольно похохатывающий Борг ещё только обдумывали - оскорбление это всё или же шутка, и если последнее, то насколько удачная, а Локси демонстративно обнюхал эльфийского волшебника и проворчал, что Жозефине тоже не худо бы принять ванну или на худой конец просто вымыться. Как и всем им.
      Эльфийка всерьёз вознамерилась обидеться и ответить каким-нибудь отнюдь не целительским заклятьем, но обнаружила вдруг у своей по-цыплячьему тонкой шейки один из двух кинжалов Невенор. Лучница очаровательно улыбнулась ей и отрицательно покачала в воздухе пальчиком.
      – Не надо…
      Подняв руки в шутливом жесте капитуляции, Локси тут же извинился. А потом с ухмылкой добавил:
      – Но это только в том случае, если мои грубоватые шутки вас действительно оскорбили. А не просто отвлекли от невесёлых мыслей и не настроили на более практичный лад.
      Первым улыбнулся Ахеллон.
      – Ладно - проехали, хуманс.
      Пожав ему в знак примирения руку, Локси повернулся к Жозефине. Но эльфийка не торопилась подтверждать мир. И всё-таки в конце концов хлопнула ладошкой по крепкой ладони волшебника, не удержавшись от ответной язвительности:
      – Мир. Всё-таки ты, пожалуй, немного лучше орка. Почти как гном.
      Луна довольно ухмылялась щербатым краем, завидя целеустремлённо идущую под её серебристым светом процессию. Первыми, выдыхая в почти морозный воздух пар от дыхания, шагали Локси с Невенор. Причём волшебник не только отобрал у лучницы её заплечную сумку, но и ещё говорил ей на ушко те нежные словечки, что мы так часто забываем или ленимся сказать красивым женщинам. Или даже стесняемся отчего-то.
      На десяток шагов позади в одиночестве вышагивал совсем отощавший от жары и превратностей судьбы эльфийский волшебник. Он мурлыкал под нос ту самую, заунывную и прилипчивую мелодию, что перенял у Локси, а тот в свою очередь от караванщиков из какого-то дальнего края.
      Последними весело топали гномий сотник с эльфийской волшебницей и развлекались вовсю. Жозефина периодически пела подходящие под темп ходьбы песни или баллады, а Борг по очереди с ней рассказывал смешные случаи из гномьего жития, травил байки и даже весьма смелые анекдоты. Над одним из них долго и в своё удовольствие хохотал весь маленький отряд.
      – Приходит молодой гном к жрецу солнца и говорит: Виноват я, светлейший, грех на мне. А что такое? Да вот, - говорит гном - обманул я эльфа. А тот подумал, и отвечает, - нет, сын подгорного народа, это не грех - это чудо!
      Учитывая не только моральную сторону этой истории, но и тот факт, что племя остроухих непостижимым образом чуяло любую, даже самую малейшую ложь, то рассказ громогласного Борга и в самом деле становился весьма примечательным. И вот, под аккомпанемент таких милых баек, чередующихся с весёлыми или вовсе уж развесёлыми эльфскими песенками отряд бодро передвигался по пустыне, всё дальше и дальше оставляя позади полосу мерцающего зеленоватого и оказавшегося абсолютно безвредным марева, по общему согласию так и названного - Зелёный Предел.
      Пятнышку сероватой растресканной земли с торчащим из неё сухо шелестящим пучком жёсткой травы, встреченному через два дня, обрадовались как неизвестно чему. Ещё через день по сторонам проплывали назад уже целые серо-зелёные лужайки и пока что редкие кусарники. Жара, правда, спадала не так уж и быстро, хотя и заметно. И на утреннем совещании после очередного ночного перехода Борг согласился, что здешняя зима уж больно подозрительно смахивает на наше лето.
      Локси отхлебнул ещё травяного отвара и тоже не нашёл чем возразить. Ну, другая сторона от Предела, вполне может быть тут всё наоборот. Зато, коль местность стала не такой суровой, по пути вполне могут попасться всякие нехорошие парни.
      Гнома, уже потихоньку впадающего в зелёную тоску от безделья, перспектива помахать железом очень даже воодушевила. И в первый же найденный остроглазой Невенор орочий след он всматривался жадно и чуть ли не любовно - словно наши девицы в зеркало под час гаданья на суженого.
      К слову сказать, Локси обнаружил, что по зоркости, чуткости и прочим эльфийским заморочкам он лучнице почти уже не уступает. Правда, пока что не может столь же уверенно интерпретировать - что же он порой ощущает. В самом деле - глаз орла куда зорче нашего. Но видит он в предметах и явлениях куда меньше, не будучи в силах проникнуть в суть вещей и понятий.
      И вот однажды утром, поев и чуть отдохнув от просто отличного, судя по длине пройденного пути, перехода, волшебник сидел на бугорке с закрытыми глазами, оставив за спиной восходящее, уже наливающееся жаром светило. И под чутким руководством бывалой эльфийской лазутчицы осваивал то, что она назвала "песней пустыни".
      – Вот обрати внимание, - ввинтился в ухо лёгкий шепоток. - Вот тот звук чуть правее, будто бесконечный стон или плач тысяч безутешных дев - это ветер шумит в макушках гор.
      Прислушавшись и подумав чуть, Невенор снисходительно добавила, что горы невысокие - от силы пол-лиги, но очень изломанные. И есть одна вершина чуть выше остальных, она-то и придаёт такой заунывно-горестный оттенок звуком разрезаемого острым камнем ветра. Но как раз рядом с этой вершиной есть вполне пригодный для прохода перевал, от него такой басовитый бархатистый отзвук…
      Локси с каким-то мистическим изумлением улыбнулся. Наощупь взяв ладошку Невенор в свои шершавые и чуть огрубевшие руки, он ласково погладил её, легонько чмокнул и поинтересовался:
      – А вот то, левее гор, курлыкающе-взлетающее - это что? Птицы?
      Эльфийка фыркнула насмешливо. Но руку отобрать не спешила, и то спасибо богам.
      – Скажешь тоже! Это шакалы резвятся. Слегка голодные, не очень много, и молодые ещё. Не из-за добычи, так - развлекаются и злость нагоняют.
      И вот в таких упражнениях прошло некоторое время, пока нагнетающее зной солнце не поднялось довольно высоко и не загнало обоих под навес, где они растолкали и выгнали дежурить спящего до поры гнома. С приказом в эту сторону не смотреть, не прислушиваться и даже не принюхиваться. Потому что второй такой же навес был по другую сторону густого и весьма колючего куста - там спали Ахеллон и Жозефина. А самое главное, потому, что сегодня утром Невенор обнаружила небольшой ручей с вполне приятственной температуры водой, в которой все по очереди помылись - с просто-таки невыразимым удовольствием, даже Борг.
      Но на самом деле причина была та, что эльфийка сегодня щеголяла в той самой, через полмира пронесённой в заплечной сумке мини-юбке, заставившей восторженно присвистнуть гнома, завистливо вздохнуть Жозефину и восхищённо поцокать языком Ахеллона. И широко раскрыть глаза самого Локси.
      А также приступить к самым решительным и в то же время изысканно-нежным действиям, приводящим в неистовый трепетный восторг равно и герцогиню, и крестьянку, и эльфийскую лучницу.
      Догадываетесь, к каким?
      Тогда чего ж вы тут сидите, а не спешите со всех ног к тому (той), кто вам милее всех на свете?
      То-то же!.. ;о)

Глава 38.

      Но так, чтоб утром позабыть
      Твой взгляд и имя…
      Я не готов, как прежде, сердце Верой мучить.
      Окрыть его, чтоб набежала в гости свора вразей-другов…
      (Эмиль Асадов)
      Локси едва не на полуслове оборвал песенку и замер на месте, подняв руку в предостерегающем жесте. Прислушался немного к доносящимся спереди и чуть слева отзвукам волшбы, и сделал пальцами несколько жестов. Понимающему человеку (и не только человеку) того было достаточно, чтобы предпринять некие замысловатые, заранее оговоренные действия.
      Во-первых, Жозефина и Ахеллон неслышно и весьма быстро оказались у боевого мага за спиной, готовые поддержать всеми своими силами. Во-вторых, тыл им тут же прикрыл гном с наводящей смутный ужас утренней звездой, готовый обрушить на врагов всю тяжесть своего гнева. А в-третьих, Невенор бесшумно растворилась в зарослях окружающего кустарника, готовая выследить неведомого супостата и нашпиговать его эльфийскими стрелами в концентрации более чем смертельной.
      – Там, - Локси указал направление рукой. - Лиг пять. Подал голос кто-то из орочьих шаманов. Судя по колебаниям, готовится потасовка.
      Что в переводе с зубодробительного диалекта волшебников попросту означало, что несколько орочьих колдунов балуют с магией, причём, судя по отзвукам в магическом эфире, вовсе не мирного характера. Уж не на отряд ли готовится ловушка?
      Ветер, к сожалению, дул почти сбоку, так что даже чувствительные эльфийские уши не могли уловить с указанной стороны никаких подозрительных звуков. Ахеллон и Жозефина, по правде говоря, не заметили ничего подозрительного. Но не доверять опытному варлоку, как в просторечии называли боевых магов, умеющих к тому же махать железом на зависть королевским рыцарям, резону не было никакого.
      – Ну что ж… - рассудил командир, почёсывая своё чуть заострённое кверху эльфийское ухо. - Слишком уж долго мы шли спокойно. Всё хорошее однажды кончается. Выдвигаемся туда. Невенор, смотришь впереди. В бой не вступать, при обнаружении отойти и сообщить. Работаем!
      Проявившееся присутствие противника подействовала на изрядно обленившийся и ставший чуточку беспечным отряд как холодный душ на пьянчужку - отрезвляюще. В походках сразу обозначилась пружинистость и готовность нашинковать супостата как хорошая хозяйка капусту, или же поджарить особо изощрённым магическим способом. В глазах появился тот особый блеск, что не спутаешь ни с чем - а в жилах разлилась сладковато-будоражащая хмельная волна.
      Орки обнаружились в количестве около трёх сотен, оседлавшими два пологих холма, сжимающие небольшую лощину. А в эту ловушку по ночной степи с беспечностью пьяных элефантов топает полусотня хумансовских вояк, и судя по всему, ни о чём не подозревают. Такие сведения принесла чуть запыхавшаяся Невенор, когда отряд подошёл к затаившемуся противнику почти вплотную и Ахеллон отправил её разведать окрестности.
      Эльф в задумчивости пожал плечами и обратился к Локси.
      – У меня не так много боевого опыта. Что скажешь?
      Волшебник прикинул варианты и ответствовал в том духе, что возможностей дальнейших событий у них куча. Можно попросту тихо уйти и до рассвета оказаться далеко отсюда. Можно, если лучница быстро снимет стрелами всех троих шаманов, накрыть всю банду орков одним мощным огненным дождём (при этих словах эльфийка спокойно кивнула и похлопала ладонью по расчехлённому оружию).
      – Но если мы хотим установить контакт и хорошие отношения с людьми, можно предупредить их командира об опасности, и совместными действиями уничтожить орков. Что такое боевое братство, рождающееся не вдруг, и только на поле боя, пояснять не надо?
      Ахеллон призадумался. Одно дело красться по тылам тупоголовых орков, и совсем другое - по освоенным землям отнюдь не обделённых соображением и воображением людей. А посему, уточнив у лазутчицы, что здешние люди тоже общаются на слегка ломаном диалекте Общего языка и с этой стороны проблем не будет, в лунном свете быстро нацарапал записку на клочке бумаги и поручил Невенор доставить её командиру отряда хумансов.
      Время тянулось мучительно медленнно. Вот уже заалела полоска неба там, где скоро покажется солнце, и только тут вернулась разведчица. Да не одна, а в сопровождении ловкой, спортивного сложения девахи, увешанной оружием в количестве куда большем, чем одежда, и едва ли не с головы до ног изукрашенной цветными татуировками.
      – Я сразу не сообразила, - чуть виновато развела руками Невенор. - У них тут, похоже, всеми делами заправляют женщины. А жалкое подобие наших мужчин сидит по домам, воспитывает детей и ведёт хозяйство.
      Сопровождающая её воительница назвались Шныряющей. И к тому же племянницей главы клана Стальных Крыс, прославленной в боях и легендах царицы, и прочая, и прочая, наводящей ужас на врагов и сладкий трепет на мужчин Огненной Крысы. Поначалу она пренебрежительно и весьма скептически отнеслась к переглянувшимся Боргу с Локси (по предварительной договорённости последний до поры скрывал свои способности), но когда гном положил ей тяжёлую ладонь на плечико и заставил таким образом если не упасть, то весьма резко присесть, стала соображать чуть получше - и в правильную сторону.
      Выяснив и прояснив ситуацию, она сообщила, что предупреждение и помощь приняты с благодарностью, не имеющей границ - но в разумных пределах. А когда Жозефина пошептала над её левым предплечьем, где очень плохо заживала в здешнем воздухе рваная рана, и оставила гладкую чистую кожу, то даже горячо поблагодарила. Приблизив изуродованное (или изукрашенное?) татуировками грозное лицо к миловидно-кукольному лицу эльфийки, она легонько потёрлась кончиком носа о нос той и прощебетала, что была бы счастлива иметь такую искусницу если не сестрой, то подругой.
      А уж с Невенор она сошлась с ходу. Или с лёту? Две отпетые головорезки мгновенно нашли общий язык, объясняя и показывая друг дружке разнообразные и подчас весьма отталкивающие способы убийства себе подобных, благо ненависть к оркам была неприкрытой и обоюдной. Шныряющая пришла просто в восторг от чуть заострённых ушек эльфийки (надо же - такое оригинальное украшение - ни у кого такого нет!), благо ни об эльфах, ни о гномах или хоббитах в этих краях даже не слышали. И в знак высшего расположения рассказала и научила одному хитрому и весьма изощрённому способу качественно перерезать горло, до которого не додумались эльфийские инструкторы, и который она по наследству получила от матери, прославленной лазутчицы.
      Словом, проблем совместимости вроде бы не предвиделось. Да и боя как такового не вышло - Невенор двумя быстрыми и меткими выстрелами сняла обоих шаманов, а третьему, не видному за склоном другого холма, Шныряющая сделала секир-башка, после чего принялась в компании с сопровождающими её гномом и Жозефиной развлекаться, изощряясь в убийстве лишённых магической защиты и поддержки орков.
      Локси, не мудрствуя лукаво, обрушил на орков широкую и бездымную огненную волну, после чего напирающим из лощины хумансовским воительницам оставалось только без особых проблем резать бестолково мечущихся клыкастых. Невенор под шумок испытала на орочьем вожде только что узнанный способ, от чего пришла в полный восторг - даже орудовала кинжалами с этакой ленцой, потроша на разные лады всё реже и реже попадающихся навстречу орков.
      Наконец, когда крики и вопли стихли, большой отряд и две маленькие группы соединились, ещё пьяные убийствами и шальные от лёгкой победы. Ахеллон бросил только один взгляд на Жозефину, и целительница тут же, стряхнув с себя воинственность, занялась своими прямыми обязанностями. Убитых среди наших не оказалось, зато раненых - в достатке, так что истосковавшаяся по настоящей и, надо признать, весьма благородной работе эльфийка в это утро обзавелась целым букетом поклонниц, почитательниц и сестёр.
      Зато Ахеллон в это время заводил знакомство с командиром отряда. Если вы ещё не догадались - с самой Огненной Крысой. К слову сказать, та оказалась вовсе не грозного сложения бабищей с грудой мышц. Напротив, весьма миловидная дамочка. А как втихомолку пробурчал Борг, "если отмыть как следует да свести со шкурки эти дурацкие художества, то с такой девицей не стыдно хоть бы и на бал в королевский дворец завалиться".
      Для начала, как водится, эльф едва не совершил ошибку, сотворив пару бутылок старого вина. Но воительницы из охраны царицы вовремя нахмурились, сообщив, что на хмельное во время похода табу. Зато бочонок яблочного сока был принят весьма благодушно. А когда волшебник под чутким руководством Локси наколдовал кучу ингредиентов и вкрай заинтригованные женщины (как оказалось - такие же болтливые и любопытные, как наши) помогли быстренько всё это нашинковать отточенными до бритвенной остроты короткими мечами и перемешать в походном котле, восторгу их не было пределов.
      Ибо получившийся в результате эльфийский салат, в других мирах более известный под названиями Аль-Хамбира или Оливье, привёл незнакомых с этим замечательным блюдом воительниц в неземное восхищение. Вполне, впрочем, заслуженное. Закатив глаза, суровые дамочки лакомились и ахали от восторга.
      Итак, начало знакомства было положено, и неплохое. Ахеллон с Жозефиной ушли на вершину ещё влажного от орочьей крови холма вести "совещание вождей" с царицей и её помощницей, рослой крепкой девкой. И судя по жестам, переговоры там шли успешно. Смущало только одно - Шныряющая, явно ориентируясь на обычаи своего племени, незаметно, но настойчиво убалтывала благодушно улыбающуюся Невенор подарить ей на пару-другую ночей своего любовника. Уж в чём-чём, а зоркости и умении делать выводы встреченных воительниц упрекнуть было нельзя - сообразили с лёту, с кем надо почирикать.
      Да и сам Локси, полулёжа на груде поклажи и лениво покуривая трубку, несколько раз как бы невзначай подвергся весьма однозначным мягким атакам. В самом деле - оказаться вдруг на месте фемины, когда тебя самым нахальным и недвусмысленным образом снимают, было не только забавно, но и весьма опасно. В том смысле, что уделяющие много времени здоровому образу жизни на свежем воздухе воительницы находились в отличной физической форме, при том, что и без того отличались завидными очертаниями, а о таких вещах как мораль или стыдливость либо крепко подзабыли, либо не знали вообще. Да и одеждой им большей частию служили ремешки, крепления для оружия, припасов и прочих походных вещей - заплечных сумок и рюкзаков в этих местах не признавали.
      В другое время Локси чувствовал бы себя на верху блаженства под неприкрыто восхищёнными взглядами исчерченных ало-зелёными и золотистыми рисунками мордашек - в какой-то из известных ему религий человек якобы попадает после смерти в обитель богов, и именно так волшебник представлял себе тамошнюю благодать. Тем более что предпочитал в подруги не домашних кошечек-мурлык, а царапучих и в то же время ласковых хищниц. Однако ж, чем чреваты попытки устроить рай на земле, напоминать не надо? Посему он оставался величественно-холодным и напрочь неприступным.
      Да и умница эльфийка всё же как-то отстояла нравственность своего лорда и сердечного друга, хоть и хихикала при этом весьма язвительно.
      Вернувшийся с переговоров Ахеллон выглядел весьма задумчивым. Едва взглянув в его лицо, Локси преисполнился если не тревоги, то уж самых чёрных подозрений точно. А поглядев на непроницаемую Жозефину, чья бледность видна была даже сквозь приобретённый во время скитаний по пустыне загар, только укрепился в своих нехороших мыслях.
      Вкратце, дела обстояли примерно так. Действительно, на крайнем полудне здесь тоже стоит Стена Хаоса, называемая здесь весьма метким названием Стена Плача. Стояла себе и стояла, не причиняя ни хлопот, ни особых неудобств. Но примерно чуть больше года тому назад это порождение кошмарных снов бессмертных вдруг сдвинулось с места и стало надвигаться…
      При упоминании "чуть больше года тому" Локси и Невенор быстро переглянулись. И это не осталось незаметным для эльфа.
      – Да, может быть, - задумчиво согласился он. - Этакие проделки вполне в духе богов.
      Из дальнейшего рассказа Локси уяснил, что все попытки здешних горе-волшебников остановить или хоть как-то повлиять на ситуацию успехом не увенчались. Ну да, особенно учитывая, что образование в области магии не привело здесь к созданию магических школ - знания передавались по старинке, от учителя к ученику, и секреты одних отнюдь не становились достоянием других. Что, ясное дело, отнюдь не способствует расширению кругозора и росту мастерства.
      Далее пошло не менее интересно. Оказывается, и при этом матриархате сложилось некое подобие монархии - в далёкой отсюда Левии на троне сидит "царица цариц". Но дело осложняется тем, что среди её многочисленных титулов и прозвищ имеются и весьма настораживающие.
      – Выпивающая Жизнь. И Убивающая Взглядом, - кисло пояснил эльф.
      И Локси вполне согласился с доводами Ахеллона и Жозефины, что тут уже попахивает если не чёрной магией, то весьма близко к тому. В последнее время перворождённые стали относиться более-менее терпимо к обладателям подобных умений на оставшейся далеко к полуночи родине. Лишь бы не пакостили и применяли свои способности на благо всего общества. Но тем не менее не любили эти дела и норовили при малейшем проявлении чёрного если не вывернуться в судорогах, то хлопнуться в обморок точно.
      – В столицу ехать придётся, - согласился Локси и тут же поинтересовался насчёт карты здешних земель.
      Ахеллон и Жозефина кисло переглянулись. После чего миниатюрная эльфийская волшебница добавила, что эта царица-на-ровном-месте из крысиного клана согласна на всё и вся. Отдать и сообщить все секреты. И что при этом явственно положила глаз на златокудрого красавца-эльфа. Но учитывая напрочь отсутствующий у всех эльфийских мужчин пылкий темперамент, ничего, кроме изрядного конфуза, тут не выйдет.
      – Тяните время, - авторитетно заявил Борг. - Дней хотя бы несколько, а то и седьмицу.
      Жозефина пожала плечиками.
      – Каким образом? Да и смысл?
      Локси крепко задумался. Как ни смотри, а предложение гнома самое лучшее.
      – Скажи, что переход через пустыню был очень тяжёл, и все мы нуждаемся в седьмице отдыха - в покое и с усиленным питанием.
      Кукольно-красивое личико Жозефины несколько просветлело.