Шэда явно заинтриговали лохматые, кустистые брови психиатра.
      – Они у вас настоящие? – спросил он.
      – Только не трогайте, пожалуйста, – торопливо проговорил доктор, делая шаг назад.
      Это был первый визит Шэда к врачу, порекомендованному Мордекаем. Его звали Виббз, и он был лучшим другом истцов, затевающих процессы. На стене кабинета висел под стеклом диплом Йельского университета. Однако внимание Шэда больше привлекло другое – банка леденцов на столе у доктора. Шэд набил себе щеки и принялся сосать.
      – Расскажите мне о вашем таракане, – попросил доктор Виббз.
      – Просто ночной кошмар, – сквозь леденцы выговорил Шэд.
      – Это очень подействовало на вас?
      Шэд расхохотался, чуть не выронив изо рта огромный мятный комок.
      – Подействовало? Это нанесло мне травму, черт побери! Так и запишите.
      Доктора буквально потрясло появление в его кабинете этого огромного, угловатого, безволосого создания. Большинство пациентов, которых присылал к нему Мордекай, были людьми вполне обыкновенными, но этот... Когда лысый гигант нагнулся, чтобы подобрать упавшую конфетную обертку, доктор заметил большую букву Г, вырезанную у него на макушке. И, конечно, решил, что этот странный субъект сам украсил себя столь необычным образом.
      «Нужно быть с ним поосторожнее», – подумал доктор Виббз.
      – Я должен задать вам несколько вопросов, – начал он. – Личного характера. Так принято... Так полагается... чтобы врач мог правильно оценить ваше состояние.
      – Ну, так оценивайте, черт побери! Я же сказал, это нанесло мне травму. Что вам еще нужно?
      – У вас бывают ночные кошмары?
      – Нет.
      – Может быть, что-нибудь, связанное с этим тараканом? Постарайтесь вспомнить.
      – А-а, – протянул Шэд, наконец поняв, что от него требуется. – Вот сейчас, когда вы напомнили... Точно: были у меня кошмары. Жуткие! Как раз с тех пор и начались.
      – Это вполне понятно, – поддакнул доктор Виббз, начиная писать. – Расскажите мне об этих кошмарах.
      – На бульваре Санрайз за мной погнался гигантский таракан. А оттуда, где у него глаза, так и капал йогурт!
      – Угу, угу. – Доктор Виббз писал с бешеной скоростью, не поднимая глаз от истории болезни.
      Шэд решил, что ему следует еще поднажать.
      – Ну так вот, это чудовище гоняло меня туда-сюда и при этом ревело и рычало, как тысяча тигров сразу. Он был здоровенный, как хорошая цистерна. А в зубах у него был загрызенный младенец.
      – Угу, угу...
      – А когда он меня уже почти догнал, он... он вдруг превратился... в мою собственную мать!
      – Хорошо, – бесстрастно отозвался доктор Виббз. – Расскажите мне поподробнее о вашей матери.
      – Что?
      – Прошу вас, расскажите поподробнее о вашей матери. О ваших отношениях с ней. Это меня очень интересует.
      – Ах, это тебя интересует?
      Глаза Шэда блеснули. Протянув руку, он вытащил доктора Виббза из кресла и швырнул его на пол лицом вниз. Затем, взяв со стола изящные ножницы с деревянными головками, разрезал на несчастном психиатре одежду от шеи до самых ягодиц. Почти на краю стола он заметил вращающуюся подставку с разноцветными штемпелями и печатями. Выбрав красный штемпель со словами «СТРАХОВКА ОТСУТСТВУЕТ», Шэд неторопливо принялся украшать ими обнаженный торс доктора Виббза. Краски ему хватило довольно надолго. В течение всего времени, пока Шэд занимался своим художественным творчеством, психиатр, распростертый на полу вниз лицом, издавал какие-то жалобные, тоскливые, похожие на щенячий скулеж звуки.
      – А в рекламах пишут: хватит на сто лет, – пожаловался Шэд, когда слова «СТРАХОВКА ОТСУТСТВУЕТ» заметно побледнели. Он поставил штемпель на место и, сунув руку в банку с леденцами, загреб себе горсть на дорогу.
      – Вы просто сумасшедший! – пискнул доктор Виббз.
      – Я не сумасшедший, – возразил Шэд. – Это называется: травмированный. Я же сказал. А тебе следовало бы записать.
      – Уходите, – простонал доктор Виббз.
      – Уйду, – спокойно ответил Шэд, глядя с высоты своего роста на все еще лежащего на полу психиатра. – Но сначала я должен проверить, хорошо ли ты запомнил это слово. А ну, давай!
      – Что «давай»?
      – Скажи-ка мне его, да как следует. Ну! Трав-ми-ро-ван-ный.
      Стараясь, чтобы голос не слишком дрожал, психиатр повторил.
      – Я горжусь тобой, – сказал Шэд, переступая через него и направляясь к двери. – А насчет моей матери ты уже забыл, лады? Сам не знаю, что это на меня нашло.

* * *

      Чтобы держать в повиновении своих служащих, мистер Орли имел обыкновение хвастать своими связями с мафией и многолетней дружбой с Анджело Бруно, Никки Скарфо, толстяком Тони Салерно и другими знаменитыми гангстерами, чьи имена он вычитывал из газет и журналов. Особенно любил он пораспространяться о клятвах, скрепленных кровью, нарушение которых грозило неотвратимой и беспощадной расправой. Орли разыгрывал это представление всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал о повышении жалованья, пособиях на оплату медицинских услуг или улучшении – хотя бы самом незначительном – условий труда в «И хочется, и можется», и его блеф обычно производил желаемый эффект. На самом деле у мистера Орли ни теперь, ни раньше не было никаких связей с организованной преступностью. Его заведение ничуть не интересовало мафию, поскольку стрип-бары пользуются усиленным вниманием со стороны полиции. Орли знал об этом, что называется, из первых рук – от единственного настоящего мафиозо, с которым ему довелось познакомиться за всю жизнь. Этот парень попал под суд за то, что сломал большие пальцы рук какому-то типу, занимавшемуся торговлей товарами фирмы «Крайслер», а кроме того, как выяснилось, и разными не слишком благовидными делами. Орли отправился в суд из чисто личного интереса. Во время перерыва он подошел к обвиняемому и затеял с ним дружескую беседу. В ответ на вопрос, не знает ли он кого-нибудь, кто интересовался бы стрип-заведением, тот сказал, нахмурившись: нет, такого добра и даром не нужно – уж больно там стремно. Вот разные видеосалоны, прокат кассет – это другое дело, в это стоит вкладывать деньги. Орли был разочарован, однако из учтивости остался в зале до самого вынесения приговора. Обвиняемый был признан невиновным. Членов суда (некоторые из них сами еще недавно приобретали крайслеровские товары) явно не тронуло жалобное повествование жертвы. Орли заметил, что кое-кто из них улыбался, когда злосчастный торговец рассказывал, как его руки засунули в щель между косяком и дверцей «седана» модели «Нью-йоркер» цвета вороненой стали. И все из-за того, что он не вернул долг – какие-то несчастные шесть сотен! Это произвело впечатление на мистера Орли, и он еще пуще прежнего принялся мечтать о том, что в один прекрасный день мафия примет его в партнеры.
      Но, пока этот прекрасный день не наступил, ему приходилось ограничиваться только мечтами. А сейчас перед его столом в кабинете столпились недовольные жизнью танцовщицы, и, как обычно, Эрин заговорила от имени всех.
      – Пункт первый, – начала она. – Температура в помещении.
      – А что с ней такое? – нахмурился мистер Орли.
      – У нас слишком холодно, – ответила Эрин.
      – Термостат стоит на шестидесяти восьми , – подхватила Урбана Спрол. – Мы просто мерзнем.
      Мистер Орли повернулся к Шэду, стоявшему в углу с выражением полной непричастности на лице.
      – А ты? Тоже мерзнешь?
      – Нет, – мотнул головой Шэд. – Но вы же знаете, я как-то не очень чувствую, жарко или холодно.
      – Ну вот, – удовлетворенно произнес мистер Орли. – Я тоже прекрасно себя чувствую при шестидесяти восьми.
      «Потому что ты просто холоднокровная рептилия», – подумала Эрин, но вслух сказала сдержанно:
      – Но вы-то одеты, мистер Орли, а мы практически голые.
      Мистер Орли потер ладонью о ладонь.
      – От холода вы выглядите сексуальнее. Соски начинают торчать, а клиентам только этого и надо, сами знаете.
      Пару секунд в кабинете царило напряженное молчание, потом Эрин произнесла ледяным тоном:
      – Что ж, поздравляю. Вы выиграли еще один градус.
      – Что-то ты больно разговорилась, – буркнул мистер Орли.
      Моника-младшая, обычно не отличавшаяся смелостью, на сей раз не смогла сдержаться:
      – Неужели вы нас морозите только ради этого?
      – Соски в нашем деле играют очень важную роль, – заявил мистер Орли.
      Шэд в своем углу подавил смешок.
      – В общем, так, – решительно сказала Эрин. – Или вы поднимаете температуру, или мы не будем танцевать.
      – Будем считать, что я этого не слышал, – мрачно проговорил мистер Орли.
      Эрин взяла со стола шариковую ручку и крупными буквами выписала наискосок чистой страницы лежавшей там же книги записей: «72 градуса – ИЛИ НИКАКИХ ТАНЦЕВ!»
      – Будем считать, что я не видел этого, – еще более мрачно произнес мистер Орли. Он ждал момента, когда Эрин отступит. Танцовщицы молчали, и тон мистера Орли стал откровенно угрожающим: – Поднимать волну иногда бывает опасно, юная леди. Вспомни, что случилось с беднягой Гонсало.
      Человек, о котором упомянул мистер Орли, был прежним хозяином заведения. В один прекрасный день его изрешеченное пулями тело было найдено на шоссе, и, по словам мистера Орли, он поплатился за то, что регулярно запускал руку в копилки игровых автоматов.
      – Короче, Толстяк Тони любит, чтобы все шло как надо, без проблем, – заключил мистер Орли.
      Эрин подозревала, что Толстяк Тони и мафия не имели никакого отношения к смерти Гонсало: скорее всего, ее причиной явился конфликт между ним и теми, кто установил в заведении эти автоматы.
      – Что ж, вам виднее, – сказала она. – Почему бы вам не пригласить вашего Толстяка Тони сюда, к нам – прямо сегодня вечером?
      Не ожидавший такого поворота мистер Орли не нашелся сразу, что ответить, и счел за лучшее, откинувшись в кресле, покачаться на задних ножках, выжидающе глядя на Эрин.
      – Я хочу, чтобы он разделся догола, – продолжала она, – и мы посмотрим, как его жирные телеса среагируют на такую температуру.
      Остальные девушки, пораженные ее дерзостью, начали перешептываться. Что это на нее нашло?
      – Ну так что? – не унималась тем временем Эрин. – Позвоните ему. Прямо сейчас!
      Мистер Орли выглядел так, будто его неожиданно вытянули по спине кнутом.
      – С огнем играешь, – слабым голосом пробормотал он.
      Эрин улыбнулась.
      – Держу пари, что в «Клубничной поляне» гораздо теплее. Да и вообще уютнее.
      – О Боже, – выдохнул мистер Орли. – Не смей даже думать об этом!
      Эрин обернулась к остальным танцовщицам.
      – Голосуем? Кто «за»?
      Одна за другой все девушки подняли руки.
      – Нет! – взвыл мистер Орли. – Вы даже близко не подойдете к бардаку этих проклятых Лингов!
      – Тогда поверните куда следует ручку этого проклятого термостата, – ответила вновь осмелевшая Урбана Спрол. – Толстяку Тони не понравится, если его танцовщицы начнут чихать и кашлять прямо на сцене.
      Обе Моники начали хихикать. Шэд отвернулся к обитой фальшивым красным бархатом стене, чтобы скрыть усмешку. Уж он-то знал, что у его босса никаких связей ни с Толстяком Тони, ни со Bceй остальной мафией. Основными инвесторами заведения являлись несколько достаточно безобидных хирургов-ортопедов из Лоуэлла, штат Массачусетс.
      Скрепя сердце мистер Орли пообещал поднять температуру в зале до семидесяти градусов. Однако Эрин настаивала на семидесяти одном.
      – Ну ладно, – сдался наконец мистер Орли. – Но тогда уж сами отвечайте за то, чтобы ваши соски выглядели как надо! Как надо, понятно?
      Эрин перешла ко второму пункту повестки дня.
      – У нас тут появились кое-какие новые идеи насчет названия нашего заведения.
      – И слышать не хочу! – огрызнулся мистер Орли. – Я уже сказал: никаких новых названий!
      – Нам нужно что-то классное, – стояла на своем Эрин.
      – Ах, вам нужно что-то классное? – обозлился мистер Орли. – Тогда научи этих дамочек танцевать как следует. А уж потом, может быть, мы поговорим о более классном названии. Пока что нам «И хочется, и можется» в самый раз.
      – А мы вот что придумали: «Сладкие грезы», – продолжала Эрин как ни в чем не бывало. – Достаточно завлекательно, но не так прямолинейно. Как вам кажется?
      – Мне кажется, – со всей возможной суровостью в голосе произнес мистер Орли, – что я уже сто лет назад раздал этим барышням кассеты с записями из лучшего далласского стрип-клуба. Не так ли, юные леди? Все, что от них требуется, – это сунуть кассету в видак и внимательно просмотреть эту чертову пленку. Даже шимпанзе сумели бы перенять что-нибудь из тамошних штучек.
      – Но на это требуется время, – возразила Эрин.
      – Черта с два! – Мистер Орли ткнул пальцем в сторону Сабрины, занятой полированием ногтей на ногах. – Вот ты – ты смотрела эту пленку?
      Сабрина, опустив голову, созналась, что нет.
      – По этому вопросу все! – мистер Орли хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Закрыт вопрос, поняли? Мы состряпаем себе классное название тогда, когда я увижу классное выступление.
      Урбана Спрол подняла руку.
      – Мистер Орли, я смотрела пленку. По-моему, эти далласские девочки уж слишком перегибают палку.
      – Ах вот как?– саркастически начал было мистер Орли, но Эрин перебила его:
      – Подумайте о нашем предложении, ладно? «Сладкие грезы».
      Кто-то негромко постучал в дверь кабинета. Мистер Орли сделал знак Шэду, и тот занял стратегическую позицию у двери.
      – Кто там? – спросил он.
      – Полиция, – ответил из-за двери низкий мужской голос.
      Шэд вопросительно взглянул на хозяина.
      – Твою мать! – выругался тот. – Что на этот раз?
      Его лицо приобрело заметный пепельный оттенок.

* * *

      Эрин не знала, как ей вести себя с сержантом Элом Гарсиа. Она не знала, хороший он полицейский или так себе, но ей очень скоро стало ясно, что он не смог бы служить в ФБР: он явно не был любителем записывать все, что услышит.
      Однако кое-какие детали располагали Эрин в его пользу. Разговор шел уже одиннадцать минут, а Эл Гарсиа до сих пор не сделал ей никакого двусмысленного предложения – даже не спросил, замужем она или нет. Это выгодно отличало его от большинства полицейских, заходивших в «И хочется, и можется».
      Сержант Гарсиа сидел через стол от Эрин в маленькой задней комнатке. Мистер Орли, сославшись на все усиливающиеся симптомы простуды, поспешил смыться. Шэд в баре спорил с каким-то посетителем по поводу двух порций гаитянского рома. На сцене Урбана Спрол отплясывала рэп.
      Эрин сидела в кружевном пеньюаре, белом трико, открывавшем глазу более, нежели прикрывавшем, и туфлях на высоком каблуке – не самый идеальный костюм для разговора с представителем полиции. Сержант Гарсиа курил сигару, не ощущая носившихся в воздухе парфюмерных ароматов. Он вручил Эрин ксерокопию водительских прав, выданных властями штата Флорида. Эрин увидела фотографию Джерри Киллиана. К этому моменту она уже знала, что он мертв. Сержант Гарсиа успел сказать ей об этом.
      – Что же все-таки с ним случилось? – с трудом выговорила она. Во рту у нее пересохло, в ушах тихонько позванивало.
      – Утонул, – коротко ответил полицейский. – В его квартире висит ваша фотография.
      – Да, и еще добрая дюжина других.
      – Я нашел в его тумбочке стопку салфеток для коктейля. Вы знали об этом? О том, что у него там салфетки вашего заведения?
      – Я никогда не была у него в спальне, – холодно и твердо произнесла Эрин.
      – Он писал на них – такие коротенькие заметки или записочки: самому себе, своим детям, вам. – Гарсиа помолчал. – Ничего, что я курю?
      – Ничего, ничего. Я просто обожаю этот запах. И еще запах скипидара.
      Не извиняясь, полицейский погасил сигару.
      – Расскажите мне, что произошло, – попросила Эрин. В голове у нее все еще никак не укладывалось, что мистер Квадратные Зенки мертв. «Это уж слишком», – подумала она. – Я хочу знать все.
      – Произошло то, что ваш приятель, бездыханный, приплыл по Кларк-Форк-ривер и испортил мне весь отпуск. Вы когда-нибудь бывали там – на Кларк-Форк-ривер? – Гарсиа порылся в кармане пиджака и вынул конверт с фотографиями, сделанными «полароидом». Перебрав их, он взял одну, на которой были видны река и горы, и передал ее Эрин. – Графство Минерал, Монтана. Красивые места, правда?
      Эрин кивнула. На переднем плане были изображены миловидная темноволосая женщина и двое детей. Жена и дети сержанта Гарсиа выглядели вполне обыкновенными людьми – такими же, как все.
      – Графство Минерал – место довольно благополучное по части убийств, – продолжал тем временем детектив. – Тамошний коронер  только глянул на этого мистера туриста, упакованного с головы до ног в лос-анджелесские шмотки, и сказал: несчастный случай. Утонул – и все. Но, поскольку я такой уж занудный и невоспитанный кубинец, да еще приехавший из большого города, я вежливо попросил коронера посмотреть, что у мистера туриста внутри. Коронер оказался хорошим парнем – велел выпотрошить его прямо на месте.
      Низкокалорийный обед Эрин неприятно зашевелился у нее в желудке.
      – И что же вы нашли у него внутри? – через силу выдавила она.
      – Не так уж много. – Сержант Гарсиа держал свою погашенную сигару так, словно это была кисть художника. – Небольшое количество воды в легких. Собственно, этого и следовало ожидать. Но, когда человек тонет в реке или озере, вместе с водой он втягивает в легкие водоросли, разных букашек, песок – вы не поверите, что там можно найти. Однажды ночью на Ки-Бискейн мы выловили утопленника, у которого в бронхиолах оказалась рыбешка.
      Эл Гарсиа повысил голос, чтобы перекрыть доносившуюся со сцены музыку:
      – Мне кажется, вы сейчас не очень-то расположены разговаривать. Может, мне зайти в другой раз?
      – Не могли бы вы перейти прямо к делу? – нетерпеливо спросила Эрин. – Через десять минут мой выход.
      – Разумеется, – ответил Гарсиа. – А дело вот в чем. Кларк-Форк-ривер была просто битком набита травой, листьями, всякими жучками – если вы зачерпнете ведро воды из любой реки, сами увидите. Но вода в легких Киллиана оказалась на удивление чистой.
      – Водопроводная вода, – сказала Эрин.
      – Вы отлично соображаете.
      – Значит, его кто-то убил?
      – И вероятнее всего – утопил в ванне, – подтвердил Гарсиа. – По крайней мере, таково мое мнение.
      – Мы можем выйти отсюда? – спросила Эрин.
      – Если только вы разрешите мне курить.
      Шэд последовал за ними на автостоянку, но Эрин сделала ему знак остаться. Эл Гарсиа вел себя так, как будто женщины его вообще не интересовали. Он снова зажег свою сигару и прислонился к голубому «капрису» без номеров.
      – Вы это серьезно? – спросила Эрин. – Насчет того, что Джерри убили?
      – Его бывшая супруга говорит, что он каждый год ездил на Запад порыбачить. Только, как оказалось, на сей раз он не выправил себе лицензии на ловлю форели. И это очень странно. – Гарсиа, отвернувшись от Эрин, выдохнул струю дыма в темноту. – Два местных парня видели его на реке: одного, поздно вечером, да еще и в страшную грозу. Он был на плоту, а плот несло по течению.
      – Тогда он был еще жив?
      – Сомневаюсь. У вас есть какие-нибудь мысли на этот счет, миссис Грант?
      – Дайте подумать, – попросила Эрин. – Все так сложно. – Материнский инстинкт подсказывал ей, что не следует упоминать ни о дочери, ни об обещании Джерри Киллиана помочь. Впрочем, может быть, сержант Гарсиа был уже в курсе.
      – Сейчас, наверное, я задам дурацкий вопрос, – сказал он, – но – это ведь не вы убили его, правда?
      Эрин удивленно и горько рассмеялась.
      – Нет, сэр, это не я. Я не любила его, не спала с ним и уж совершенно определенно не убивала его.
      – Я верю вам, – ответил Гарсиа. – Просто уж такой я зануда.
      Он дал ей свою визитную карточку. Эрин с любопытством взглянула на нее.
      – Но здесь написано – графство Дейд, – заметила она.
      – В этом-то и вся проблема. А мы с вами находимся в графстве Броуорд. – Гарсиа передвинул окурок из одного угла рта в другой. – Монтана далеко отсюда, миссис Грант. У меня может уйти довольно много времени на то, чтобы расшевелить местное начальство.
      – Но это ведь вообще не ваша территория.
      – Совершенно верно. Я просто, что называется, вмешиваюсь не в свое дело.
      – Почему?
      – Потому что его нашел мой мальчишка. – Гарсиа достал из кармана ключи от машины. – У вас же есть дети – значит, вы поймете меня.
      – А как он сейчас? Я имею в виду вашего сына.
      – В порядке. Просто он хочет знать, что случилось, и я предпочитаю сказать ему все, как есть. В конце концов, утопленники – это как раз по моей части.
      В голосе сержанта Гарсиа прозвучала невеселая усмешка. Эрин встретилась с ним глазами. Он выглядел усталым, озабоченным, и она подумала: наверное, на самом деле он лет на десять моложе, чем кажется. Ей захотелось немедленно рассказать ему всю правду, но она подавила это желание.
      – Мне хотелось бы помочь вам, – сказала она, – но я не знаю, смогу ли быть вам полезна. Мистер Киллиан был просто одним из посетителей, вот и все Я едва знала его.
      Эл Гарсиа бросил окурок на землю, и он, зашипев, угас в соседней луже.
      Когда Гарсиа уже сидел в машине, Эрин сделала ему знак, чтобы опустил стекло окошка, и, подойдя поближе, спросила:
      – Если вы ведете расследование неофициально, как же вы сумели попасть в его квартиру?
      – Я просто попросил консьержа открыть мне дверь. – Гарсиа подмигнул. – Значок полицейского кое-что да значит. – Он включил зажигание. – А вы шли бы назад, а то еще, не дай Бог, простудитесь.
      – А официально будет что-нибудь делаться?
      – По поводу Киллиана? Пока нет. Коронер обещал, что подождет с подписыванием бумаг с неделю или около того, пока я не разведаю обстановку.
      – Где сейчас тело Джерри?
      – В Миссуле. Лежит в морозильнике в компании подстреленного лося, тонны этак на две.

* * *

      Меньше всего на свете Мордекаю хотелось бы сейчас видеть свою кузину Джойс, но деться от нее было некуда.
      – Просто кошмар, – сказала она, бросая ему на стол пачку цветных слайдов. – Я нашла это в ящике среди белья Пола.
      – А как себя чувствует Пол? – обреченно спросил Мордекай.
      – Немного лучше. Но это явление временное.
      – А что насчет той синагоги? Вспомнил кто-нибудь, где она находится?
      – Не было никакой синагоги, Мордекай, – с ожесточением проговорила Джойс. – Посмотри эти слайды.
      Это были снимки, сделанные одним из приятелей Пола Гьюбера на том злосчастном мальчишнике. Мордекай принялся методично просматривать их один за другим, поднося к стоящей на столе лампе.
      Джойс села и захлюпала носом.
      – И за этого человека я собираюсь замуж!
      А Мордекай тем временем жалел, что у него под рукой нет проектора и экрана. Женщины на снимках, веселые, смеющиеся, были все как одна в костюме Евы. На одной из фотографий он увидел молодое лицо Пола Гьюбера, прижатое к голому животу красивой брюнетки таким образом, что создавалось впечатление, будто у него небольшая курчавая бородка наподобие эспаньолки.
      – Совершенно очевидно, что он был пьян, – сказал Мордекай. – Перебрал лишку.
      – Не оправдывай его. Я хочу, чтобы ты подал в суд на этого сукина сына.
      – За что? Вы ведь пока еще не муж и жена.
      – Бывают же на свете адвокаты, – сердито проворчала она, сморкаясь.