– Бедная девочка. Король ужаснейшим образом унизил тебя. Ты должна быть нашей королевой.
Но Изабелла только покачала головой.
– Теперь я счастлива. Это то, за что я молилась. Либо это, либо смерть. – Она опустила глаза. – Радуйся за меня. Сочувствуй новой жене, кто бы она ни была.
Ею оказалась другая Изабелла, Изабелла Ангулемская, леди, прекрасно умеющая справиться и с Джоном, и с его причудами.
Джон сильно разозлился, узнав, что Матильда ездила в Кардифф.
– Ваша жена, сэр Уильям, – прошипел он дрожащему барону, игнорируя Матильду, которая спокойно стояла рядом с мужем, – взяла себе в голову, что может вмешиваться в, дела, которые ее совершенно не касаются. – Его лицо побелело от гнева. – Дама, с которой я ранее был связан узами брака, не нуждается в ее внимании.
– Изабелла была и остается моим другом, ваше высочество, – Матильда прервала его, перед тем как Уильям успел вставить свое неловкое извинение. – Я хочу навещать своих друзей, когда им нужна помощь.
– Я уверен, вы поняли, что она в ней не нуждалась.
Матильда улыбнулась.
– Действительно, ей она была не нужна. Она, наконец-то, была счастлива, ваше высочество, счастливее, чем была со дня ее помолвки. Но я не должна была знать этого. Я и не осознавала, что вы так обойдетесь с Изабеллой! – Не думая о последствиях, она продолжала: – Я сама была свидетельницей тому, какие формы могут принять забота и внимание вашего высочества. Я знаю, какие страдания они могут принести. – Ее глаза, сверкающие от злобы, смотрели на него, когда она вдруг поняла, что ей не следовало раскрывать все свои чувства; она резко отвернулась.
Бледные щеки Джона налились кровью, пока его лицо не стало почти пурпурным.
В тот день, однако, ему удалось усилием воли взять контроль над собой, и Уильям с Матильдой избавили короля от своего присутствия без лишних слов. Только выходя из комнаты и по протоколу присев в реверансе, Матильда подняла глаза на короля. Выражение его лица заставило ее содрогнуться от страха.
Когда они вышли, Уильям был вне себя от гнева.
– Ты хочешь ухудшить мое положение, ты, глупая женщина! – Он было поднял на нee руку, но затем остановился. – Ты, что, не понимаешь, как много зависит от моей дружбы с королем? Сколько он может для меня сделать! А сколько денег я ему должен!
Последнюю фразу он добавил вполголоса. Он начинал серьезно переживать из-за своих постоянно увеличивающихся долгов.
Матильда многое могла бы сделать, чтобы удержать его в фаворе короля, в этом он был уверен, но каждый раз, когда она была рядом с монархом, казалось, она намереннохотела разозлить его.
Уильям часто ломал голову над странными отношениями между его женой и Джоном. Он знал, что тот даже попытался приблизиться к ней во время охоты, и несмотря на все, был польщен и доволен вниманием, оказанным принцем его жене.
В то время все это казалось безобидным, и Уильяму не раз приходило в голову, что возможно благодаря заинтересованности Джона в Матильде король благоволил ему. Затем интерес остыл, и Уильям был понижен в ранге. У Джона была репутация человека, легко обращающегося с женами своих последователей. Теперь он не очень был уверен в этом. Вражда – последнее, чего хотел Уильям, и теперь он не мог понять, сохранил ли он дружбу с королем несмотря на слова Матильды. За это он ее сильно ненавидел.
Он отправил жену во владения Брихейньонг, в то время как сам остался при короле. Когда Гвенвин атаковал земли де Броза, именно благодаря ее предупреждениям Уильям был к этому готов. Он яростно отразил нападение и был награжден за это на следующий год поместьями лорда.
Матильда вновь взглянула на него. Он был вместе с Джоном до Нормандии, как он теперь будет с королем? Она наблюдала за тем, как он медленно пил вино.
– Мы возвращаемся во Францию весной, – резко сказал он, будто читая ее мысли. – Но тогда будет уже поздно. Нормандия сдастся французскому королю. Если только Филип Августин не захочет драться.
Матильда вновь посмотрела на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Артур. Принц Артур мертв.
– Молодой племянник короля? – Она начала расчесывать волосы, пытаясь скрыть напряжение.
– Да, Артур. Мы поймали его в Марибу. Этот карлик хотел осадить свою собственную бабушку! Элеонор сообщила Джону, и мы отправились из Ле Ман через два дня, обрати внимание, два дня, и через несколько часов схватили их всех. Джон послал парня в Фалез. – Уильям замолчал, ковыряя в зубах ногтем.
– И?
Он пожал плечами:
– Артура больше не видели.
– Значит, ты не знаешь, мертв ли он.
– Это очевидно.
– Но король доверяет тебе. Всегда доверял. Ты мне, своей жене, конечно же, можешь сказать.
Уильям следил за тем, как она медленно причесывалась. Он облизнул губы, удивленный тем, что все еще испытывал к ней влечение, спустя столько лет.
– О да, король доверял мне. Но мне не нужно его доверие в этот раз, Молл. Я был там. Я все видел. Он убил Артура своими собственными руками и бросил тело в Сену!
Матильда похолодела.
– Своими руками?
Уильям слез с кровати и сел рядом с ней.
– Мы остановились в Руэне на Пасху. Джон пил. Мы все пили! Ему стукнуло в голову допрашивать пленных, и он послал за Артуром. Парень стоял, отказываясь признать в своем дяде короля. Джон был в гневе и напал на него. Но, черт побери, если бы у парня хотя бы было чуть-чуть храбрости… Он просто стоял и позволил Джону трясти себя, как собачонку. Мы все должны были поклясться, что никому не расскажем о его смерти. Король хотел получить его живым! – Уильям встал, потирая шею. – Он приказал Юберу де Бургу выколоть парню глаза, кастрировать и взять его в плен, но он испугался как девчонка. Это вина Юбера. Мальчишка был бы полезен! – Он остановился.
– Я помог им привязать камни к телу, и мы бросили его в реку, но неудача преследовала нас, какой-то рыбак нашел труп несколько дней спустя. К счастью, его нельзя уже было опознать. Никто не мог быть уверен. Но некоторые догадались.
Матильда слушала молча, в ужасе, представляя внезапный гнев пьяного Джона и его нападение на испуганного бедного мальчика, вспомнив ту ночь, когда он теми же руками схватил ее за шею.
Почему Уильям не пошевелил и пальцем, чтобы помочь ему? Почему, по крайней мере, не пытался удержать короля? Она с содроганием и недоверием посмотрела на мужа.
Уильям продолжал:
– Парень был предателем! Он заслужил смерть! Он жил только благодаря доброте Джона…
– У Джона нет доброты, Уильям. Он делал то, что было удобно ему – до того момента, пока не напился и не вышел из себя. Юбер единственный из вас, у кого есть сострадание и доброта.
Она легла в кровать, не снимая халата.
– Позови слуг, Уильям. Пусть разведут огонь и вытащат угли.
Он больше не вспоминал Артура, но на следующее утро созвал клириков и экономов и, просидев с ними перед кипами пергамента, через несколько часов послал за настоятелем церкви Святого Джона в Брекноке.
– Я намереваюсь построить вам хорошую новую церковь на холме, отец настоятель, – сказал он, когда тот приехал.
Когда потрясенный мужчина, онемев от удивления и благодарности, с поклонами вышел из комнаты, Уильям сел за стол и улыбнулся Матильде, которую спешно позвали на встречу.
– Помнишь, я планировал это, Молл! Красивую новую церковь? Это будет величайшая церковь на земле, когда я закончу строительство. – Он пошел налить себе вина. – Люди будут помнить меня сотни лет за красоту здания, и мой благородный поступок, и мою щедрость.
Матильда видела, что он уже был сильно пьян. Устало она терла глаза руками.
Она мало спала, каждый раз представляя мальчика-принца. Неужели Уильям действительно думал, что сможет искупить свой грех строительством церкви? Наблюдая за тем, как он пил, сидя за бумагами, она поняла, что он надеялся на это.
33
Джуди открыла дверь.
– Так это ты? Ну, как Нью-Йорк?
Ник прошел за ней в студию.
– Очень жарко. – Он подошел к мольберту и взглянул на набросок. – Ты встречалась с Питом Левесоном, пока меня не было? – Повернувшись к ней, он внимательно не нее посмотрел.
Джуди вызывающе ответила.
– Есть ли какая-то причина, по которой я не могу с ним встретиться?
– Нет, отнюдь. Должен сказать, вы созданы друг для друга. Твоя идея верности довольно-таки странная, если не сказать больше, Джуди? – Скрестив на груди руки, он ждал от нее вспышки гнева. Он был разочарован.
Джуди прищурилась:
– Я не обязана быть верной тебе, Ник! Никакой привязанности. Я не являюсь частью вашей фантазии. Твоей, Сэма и Тима. Разберитесь между собой. Я на стороне зрителей. Ты уже видел брата? – вдруг добавили она.
Ник покачал головой.
– Я возвращаюсь в квартиру.
– Знаешь, он был занят, пока тебя не было, и ему чертовски повезло, что он еще на свободе. Он приходил сюда, пьяный, ворвался в студию. Поэтому я вызвала полицию, и этот идиот замахнулся на полицейского.
– Боже! – Ник уставился на нее. – Что случилось?
– Твой друг заплатил за него штраф. Но я тебе скажу кое-что. Если ты придешь сюда с плохими намерениями, получишь такое же обращение. Ты мне действительно нравился, Ник, ты это знаешь? Нам было бы хорошо вместе, но не теперь. Я думаю, вы сумасшедшие, все. Джо может выбирать любого из вас! – Она подошла к окну и захлопнула его, скрыв шум транспорта.
– Что ты имеешь в виду? – резко спросил Ник.
– Сэм настраивает тебя против нее. Ник, я тебе говорила, только ты настолько слеп, что не видишь этого. Он ненавидит Джо и ревнует тебя. Он программирует тебя на то, чтобы ты причинял ей боль. Он пичкает тебя этими дурацкими идеями – ты ведь не веришь, что ты король Джон? В конце концов, ты окажешься в психушке. – Она схватила его за руку. – Ник, я все еще беспокоюсь о тебе – и я бы не хотела видеть тебя таким и чтобы я ни чувствовала к Джо, я не хочу, чтобы она оказалась жертвой Сэма. Он чокнутый, Ник. Я действительно так думаю. Будь осторожен. Пожалуйста.
Ник был потрясен.
– Сэм все еще в моей квартире?
Она пожала плечами.
– Я не узнавала. Он позвонил после того, как вышел из суда, но я сказала ему убираться к черту. Теперь, видимо, он пытается добраться и до меня.
– А Джо? Я пытался дозвониться ей из Нью-Йорка, но она не отвечала.
Джуди удивленно подняла брови:
– Будем надеяться, он до нее еще не добрался. Все, что я знаю, это то, что он в ту ночь пришел сюда от нее.
За семь минут Ник добрался до Корнуолл-Гарденс. Он взбежал по лестнице. В квартире Джо никого не было. Такое впечатление, что ее покинули несколько дней назад. На камине стояла ваза с завядшими розами, лепестки валялись на ковре; во всем остальном квартира выглядела аккуратно.
Он прошел к балкону и выглянул на улицу, заметив, что растения в горшках пожухли на жаре. Кухня была безукоризненна, все находилось на своих местах. В спальне шторы были наполовину задвинуты. Он заметил магнитофон на комоде и машинально включил его, звуки флейты наполнили комнату. Минуту он в растерянности стоял: он слышал эту музыку раньше, когда Сэм был здесь один с Джо. Он быстро выключил магнитофон и уже было собрался уходить, когда его взгляд привлек ремень, висящий на стуле. Он узнал резную бляшку. Это был ремень Сэма.
Его глаза наполнились кровью, он помчался к выходу. Захлопнув за собой дверь и перескакивая через две ступеньки, он сбежал вниз по лестнице и прыгнул в машину. Сорвавшись с места, едва взглянув в зеркало дальнего вида, он отправился на Одли-стрит, домой.
Сэм писал, за его столом. Он поднял голову, когда услышал звук поворачивающегося ключа.
– Бродяга вернулся.
Ник прошагал по комнате к столу.
– Где Джо?
– Джо? Понятия не имею, Николас. Может, дома.
Ник показал ремень:
– Знаешь, где я это нашел?
Сэм уставился на него. Он попытался улыбнуться.
– Инструмент порки, – задумчиво сказал он.
– Что? – Ник похолодел. Он наклонился через стол и схватил Сэма за рубаху.
– Какого черта ты такое говоришь, Сэм? Ты что, сошел с ума?
Сэм улыбнулся.
– Кто-то же должен был выпороть ее, Ник. И это не все, что она заслужила. Многие убили бы своих жен за то, что сделала она. В конце концов, она созналась в этом и приняла наказание на коленях. Она хотела этого. Это, должно быть, помогло расслабить ее сознание.
Ник резко отпустил его. В ужасе он смотрел на своего брата.
– Ты сумасшедший, – прошептал он. – Господи, ты сумасшедший! Где она? Если ты причинил ей боль, клянусь Богом, я убью тебя!
Сэм расхохотался. Он немного отодвинулся на стуле, усевшись в нем и совершенно расслабившись.
– Джон, – спокойно сказал он. – Джон, король Англии. Она и тебя предала. Она унизила тебя. Публично высмеяла. Короли не терпят такого отношения ни от кого, даже от женщин, которых они боготворят. Ты убил ее раньше, дорогой братец, и ты убьешь ее вновь. – Он внезапно наклонился вперед: – Помнишь? Ты хочешь ее страданий. И ты хочешь, чтобы я увидел ее страдания. Ты собираешься рассказать мне, что ты намереваешься делать с ней, Ник, и ты будешь умолять меня прийти и смотреть, как ты будешь ей мстить.
– Прекрати пороть чепуху, Сэм! Я знаю, что ты задумал. – Ник с силой сжал кулаки. – Ты уберешься из квартиры. Убирайся в Шотландию и оставь нас в покое.
Сэм встал.
– Слишком поздно, Ник. Я зародил зерно сомнения в твоей голове в первый день, когда я понял, кто я. Я вспомнил ту резню в Абергавенни. Я вспомнил, как я зарубил того уэльского предателя, пока его теплая кровь не потекла по руке. Я вспомнил, что я был Уильямом де Брозом, и Матильда была моей. Моей, Ник. И она будет моей опять. В этот раз я буду готов, когда наступит суд. – Он отошел от стола. – Я слишком хорошо подготовил почву, – он засмеялся. – Ты – высокомерный дурак. Ты сыграл мне на руку, доверившись мне.
Ник неимоверным усилием воли пытался сдержать свой гнев.
– Ты говоришь чушь, Сэм. То, на что ты намекаешь, невозможно, и мы оба знаем это. Собирай вещи и убирайся.
Сэм какое-то время стоял, уставившись на него, лицо озарено злобным удовольствием.
– Она спала с Хичемом в Уэльсе. Я сразу его узнал. Это де Клэр. Он все еще действует на нее, но, конечно же, он понимает, что потеряет ее.
Он засмеялся:
– Он – слабак. Был слишком слаб, чтобы спасти ее тогда, и слишком слаб теперь. – Он взял несколько книг со стола и собрал мелочь, положив в карман. Затем поднял голову:
– Ты ведь мне не веришь, Ник? Но ты же знаешь, что это правда. Я действительно регрессировал тебя. Ты был… ты – Джон Плантагенет, – сказал он.
Ник не пошевельнулся. Пот выступил на его лбу, когда Сэм вышел из комнаты. Будто во сне, медленно, пытаясь найти равновесие, он подошел к кипе телефонных книг и достал одну.
– Тим? – во рту его пересохло. – Это Ник Франклин.
– Привет, Ник, – голос Тима звучал подавленно.
– Есть подозрение, что ты знаешь, где Джо. – Ник с усилием контролировал себя. – Ее нет дома.
Наступила минутная тишина.
– Она уехала в Уэльс. Бет Каннинг уговорил взять интервью у парня о натуральном фермерстве.
– О чем? – взорвался Ник.
– Знаю, звучит невероятно, – ответил Тим. – Очевидно, это было просто одной из причин затащить ее туда. Не думаю, что это сработает. Знаешь, она хочет все бросить. Она разорвала контракт на написание ее истории. Она решила больше ничего не иметь общего ни с Матильдой, ни с прошлым. Что-то сильно ее испугало.
Он колебался, и Ник услышал дрожь в его голосе.
– Ты говорил с братом, как приехал?
– Да, говорил. – Ник посмотрел на дверь. Он слышал звук открывающихся и закрывающихся дверей шкафа – Сэм вытаскивал вещи и бросал их на кровать. – Я думаю, тебе лучше знать, что мой брат больше не играет никакой роли в жизни Джо, – угрюмо сказал он. – Никакой роли. И ты тоже.
Солнце пробилось сквозь дымку, и лучи сильно нагрели землю. Джо отодвинула печатную машинку и встала. Энн красила шерсть, то и дело окуная мотки в воду с луковой шелухой.
– Закончила статью?
Джо улыбнулась.
– Первый черновик. Я бы хотела, чтобы вы с Беном прочитали и внесли свои предложения. – Она глубоко вздохнула жаркого горного воздуха. – Здесь так мирно, я даже не способна ничего критиковать сегодня!
Энн рассмеялась. Она выудила моток из воды и начала его выжимать.
– Если статья слишком добрая и хорошая, твой редактор вернет ее тебе назад с тем, чтобы ты разбавила ее сарказмом, так?
– Очевидно, ты наслышана обо мне! – Джо села на хорошо подстриженную траву и через минуту растянулась во всю длину, положив руки под голову. – Не волнуйся. Я способна вас расстроить, если вы пойдете не тем путем. – Она села. – И я не хочу, чтобы вы взяли не тот курс, Энн. Вы живете в идиллии здесь, но вы не можете утверждать, что это имеет что-то общее с реальной жизнью.
Энн с удивлением подняла брови, вешая мотки на веревку.
– Кто сказал? Почему настоящая жизнь должна быть там, а здесь – нереальная?
– Настоящая это та, которой живут девяносто девять процентов населения. Массовая продукция. Печально, но это так.
– Значит, мы должны подчиниться? Иссушать землю, отравлять реки, загрязнять воздух? Но, Джо, мы – пионеры, предсказатели, возвращаем разум, здоровье людям. Давай, запиши и это тоже.
– Как здесь зимой? – Не обращая внимания на комментарий, спросила Джо.
– Одиноко и тяжело. Иногда страшно.
– Как было восемьсот лет назад для всех, – голос Джо вдруг зазвучал уныло. – Болезни. Убогость, нищета жизни! Вот почему мы должны двигаться дальше, Энн. Порвать со всем этим. Знаешь, я… то есть Матильда, просто приняла это. Это делало ее несчастной – она была полна сострадания, и она использовала свои знания в медицине, но она никогда не спрашивала. Никто никогда не задавался вопросом. Так хотел Господь. Уильям делал все во имя Господа.
– Человек учится на своих ошибках, Джо, – мягко сказала Энн. – Не все, и не так быстро, но учатся. И прогрессирует. У Уилла де Броза был туберкулез? Похоже, что был… Мы научились его контролировать. И ты говорила о чуме в Аберхондцу. Она больше не преследует там людей. Я буду первой, восхваляющей такой прогресс, но в некоторых вещах человек был слишком умен. Он отвергал не только плохие вещи, но и хорошие. Теперь он должен преступить через свою гордость и вернуться той же дорогой, вот и все. Научиться слушать биение Вселенной, так, как делали его предки. Научиться слушать природу и стать ее партнером, а не пытаться сделать ее роботом-рабом.
Джо посмотрела на нее, щурясь на солнце.
– Я получила выговор. Запиши это, Энн. Я напечатаю.
Энн ухмыльнулась.
– Согласна. – Она собралась пойти в дом, затем остановилась и взглянула на Полли и Билла, которые играли в песочнице рядом.
– Если дети заснут после обеда, Джо, мы можем вернуться в прошлое, если хочешь.
Джо задумалась.
– Думаю, я должна продолжить, Энн, – наконец согласилась она. – Дойти до конца истории. Это единственный способ избавиться от нее. И я хочу, чтобы ты была там со мной.
Энн нахмурилась:
– Ты ведь не хочешь продолжать до ее смерти.
– Думаю, должна.
– Уверена? – Энн с сомнением смотрела на нее. – Я знаю, это часто происходит, но ты не знаешь, как она умерла. Сцены смерти могут травмировать, тем более под гипнозом.
– Я знаю, как она умерла.
– Как? – Энн села за стол рядом с Джо, подперев подбородок руками, пристально смотря на Джо.
– Джон бросил ее в темницу, и она умерла от голода.
– О Боже! – Энн замерла.
Джо печально улыбнулась.
– Что ужасно, так это то, что я знаю об этом, а она нет. Я наблюдала за ней, сопротивляясь Джону, с первого дня их встречи. – Она сжала кулаки.
– Он любил ее, Энн. Я думаю, он действительно любил ее, и она нашла его привлекательным, когда он возмужал, но, несмотря на это, они никогда не могли нормально общаться. Казалось, они все время просто пытались одержать победу друг над другом.
– Ничего подобного не было в статье, которую ты мне показала.
– Пит, очевидно, не знает свою историю. Он подумал, что было бы забавно связать имя короля с историей Матильды. Имя Ника… – Она прикусила губу и резко отвернулась. – Энн, я просто хочу пережить это, – сказала она через плечо, – чтобы жить своей жизнью. Матильда – это вторжение! Паразит, питающийся мной, сосущий меня…
– Твою жизненную силу. – Энн вновь встала. – У меня идея. Пойдем, поможешь мне приготовить салат, а потом мы попробуем новый подход, поэкспериментируем. Я бы хотела посмотреть, действительно ли Матильда – память или она дух, использующий тебя в своих целях. Дух, ищущий покоя.
Джо вздохнула:
– Ты серьезно? Хочешь сказать, мной кто-то владеет?
Энн засмеялась:
– Всегда есть возможность. Давай. Не волнуйся об этом. Позже мы попытаемся узнать, что эта бедная дама хочет от тебя.
Усталые от жары два ребенка легли, не без протеста, спать в своей прохладной, выходящей на север, спальне.
Бен перенес стол в тень одного из древних тисовых деревьев около дома. Он сел на деревянный стул и торжественно посмотрел на жену.
– Осторожней, Энни. Ты уверена, что делаешь?
Энн села напротив Джо.
– Я знаю, – сказала она. – Ты доверяешь мне, Джо, не так ли?
Джо кивнула, смотря на Энн.
Энн положила свои холодные руки на руки Джо. Яркий солнечный свет попал ей в глаза. Она механически закрыла их, чувствуя только тяжелую тишину полудня.
– Матильда! – настойчиво звала Энн. – Матильда, я приказываю тебе говорить. Матильда, если ты дух из потустороннего мира, скажи нам, что ищешь в нашем мире. Твое время – прошлое, твоя жизнь закончилась, зачем ты говоришь через Джоанну?
Наступила долгая пауза. Глаза Джо оставались закрытыми, все ее тело – расслаблено. Энн повторила свой вопрос дважды, затем взглянула на Бена.
– Ты был прав. Это не дух, но если это и так, я не могу добраться до него. Мне пришло в голову, что Джо может быть естественной средой, промежуточной ступенью. Но я не думаю, что в этом дело.
– Это смешно! Разбуди ее и давайте пить кофе.
Бену явно было не по себе.
– Слишком жарко для кофе.
Энн ласково погладила руку Джо.
– Леди Матильда, расскажите мне о ваших детях. За кого они вышли замуж?
Джо медленно открыла глаза. Она немного отодвинулась в тень, и глядя мимо Энн и Бена на крутой склон, переходящий в равнину.
В день свадьбы Уилла с Мэтти де Клэр рассвело рано, и шел дождь, замок Брамбер был полон волнения, ибо не только женился старший сын Уильяма де Броза, но и сам король был почетным гостем. Матильда стояла, задумчиво глядя на широкую реку Адур. Ее муж с королем и другими гостями ожидали, пока Мэтти и ее дамы завершали последние приготовления к церемонии.
За последние годы Мэтти провела много времени с Матильдой, изучая все таланты великой леди. Она была тихой, доброй девочкой, с каждым днем становясь все красивее. Уилл часто был с ними, удерживаемый от мужских занятий и от общения с отцом подрывающим силы кашлем и слабостью, постоянно беспокоившими его, и Мэтти ухаживала за ним, почти слепо обожая его, что смущало, но и не могло не нравиться ему. Матильда была вне себя от радости, узнав, что они собираются пожениться, однако приготовления не обошлись и без некоторых проблем. Она вдруг вспомнила сцену, когда Реджинальд впервые услышал новость.
– Но я думал, что я – единственный, за кого она выйдет замуж! Мама, ты всегда говорила, что ее мужем буду я, – взывал он к ней. – Я знаю ее и я знаю ее отца еще со времени нашей службы. Это мое право. Им должен быть я!
Но Уильям, теперь лорд трех замков помимо других его титулов, и еще в большем долгу перед королем, был непреклонен. Он хотел, чтобы Реджинальд женился на Грации де Бург.
– Она энергичная молодая женщина. Ей нужен мужчина. И потом, Уилл всегда болен. Иногда я сомневаюсь, что он проживет еще одну зиму, – с ярко выраженной жестокостью сказал он.
– Мэтти еще слишком молода для замужества, поэтому они могут подождать. Если у Уилла будут силы, когда она повзрослеет, они смогут пожениться. Но мне нужен альянс с де Бургами.
Все знали, что ему нужна власть де Бургов. Но брак де Бургов постоянно откладывали, и поэтому Реджинальд немногим раньше женился на девушке из знатной ирландской семьи, и его брал Джайлз совершал обряд бракосочетания.
Среди первых милостей, которые пожаловал Джон после своего восшествия на престол, было назначение Джайлза в епископы Херефорда. Она вспомнила, как Уильям гордо наблюдал за своим высоким рыжеволосым сыном, который теперь вышагивал в мире с крестом с таким достоинством. Призвание молодого человека лишило спокойствия Уильяма и наполнило его благоговейным страхом, который раздражал и смущал его, даже когда он купался в славе, которую принесло положение его сына.
Матильда улыбнулась. В целом им повезло с детьми. Изабелла и ее муж Роджер Мортимер подарили Матильде двух внуков. Маргарет, которая вышла замуж пять лет назад, регулярно писала длинные письма из Ирландии, где она теперь проводила большую часть своего времени и тоже, казалось, была счастлива, хотя девочку тоже что-то печалило, что она неловко пыталась скрыть. А печальна она была оттого, что еще ни один ребенок не родился от ее брака с любимым и симпатичным Вальтером, лордом Мита.
– Я поклялась, мама, – говорилось в ее последнем письме, – основать женский монастырь в честь Непорочной девы Марии, если она дарует мне сына. И Вальтер тоже поклялся. Он выразил желание основать монастырь где-то у Пена в Биконе, возможно, в Кросволле, где находятся его владения. Молись за меня, дорогая мама, я надеюсь, что мы вскоре сможем вернуться в Лудлов, и мы сможем увидеться.
Только мысли о Тильде расстраивали ее. Овдовев четыре года назад, после того как Груффид умер от какой-то внезапной смертельной лихорадки, она похоронила его в монастыре его отца в Страта Флорида. Но когда Матильда написала ей, предложив вернуться в семью, она отправила пренебрежительный ответ, что она намеревалась воспитать своих двух мальчиков истинными сыновьями Уэльса, и когда она выполнит это обещание, она с радостью присоединится к своему мужу. После этого они не писали друг другу, и Матильда держала свою обиду в себе, никому не показывая последнее письмо, пока не сожгла его в огне.
И вот пришло время жениться Уиллу, а Уильяму получить новые ордена, и так как угроза вторжения Филипа Французского миновала, король Джон согласился посетить бракосочетание.
Матильда задумалась. Опять они разделяли одну крышу, трое мужчин, которые правили ее жизнью: Уильям, король и Ричард де Клэр.
Внешность Ричарда шокировала ее. С их последней встречи он похудел и ссутулился, кожа пожелтела. Глаза его были те же; такие же пытливые и властные в своем желании обладать ею, как и раньше. Он прибыл в Брамбер с Мэтти и сыном Гильером. Пять лет прошло с того времени, как он расстался со своей озлобленной Амисией, и та решила не приезжать на свадебный пир своей дочери, что заставило Матильду воздать благодарность Богу.
Позади появилась одна из женщин и громко кашлянула.
– Моя госпожа, сэр Уильям снова звал вас. Его величеству не терпится начать.
Матильда медленно повернулась. Она улыбалась. Если ее старший сын и дочь Ричарда могли быть счастливы вместе, тогда возможно и был какой-то смысл в ее невероятной истории любви. Слишком скоро церемония закончилась. В часовне было жарко и душно от свечей, благовоний, людей. Встав на колени, когда началась служба, а затем и бракосочетание, Матильда посмотрела на Ричарда, который был рядом и тут же отреагировал на ее взгляд. У алтаря священником был Джайзл.
– Теперь мы брат и сестра, любовь моя? – Услышала она шепот Ричарда. Они стояли так близко друг от друга, что она почувствовала, как он пошевелился и затем дотронулся до ее рук, спрятанных в складках юбки. Приятное тепло наполнило ее сердце.
– Навсегда, Ричард, – прошептала она в ответ, и их глаза встретились.
По ее другую руку Уильям, ничего не подозревая, стоял на коленях и смотрел на алтарь, думая только о свершающемся таинстве. Перед ним новобрачные сидели на стуле епископа, с важными лицами слушая слова своего брата, в то время как король так же преклонил колени на бархатной подушке у ступеней, ведущих к алтарю.
Матильтда была настолько счастлива, что для нее было шоком увидеть, что Джон смотрел не на службу, а туда, где расшитая складка прятала ее руку, мягко лежащую на руке Ричарда.
Джон медленно поднял глаза, и она увидела суровый взгляд из-под насупленных бровей.
34
«Порше» осторожно повернул на дорогу, ведущую вверх по крутому склону, следуя по ухабистым поворотам. Ник вглядывался то в дорогу, то на карту, лежащую рядом на сиденье. Он очень устал.
Остановив машину рядом с машиной Джо, он вышел из нее и молча стал смотреть на открывающийся вид. Что-то внезапно заставило его повернуться. Джо стояла сзади в дверях фермы. По сравнению с тем, какой он ее запомнил, она сильно загорела, ее волосы были стянуты в хвост. Одетая в простое белое платье и босоножки на низких каблуках она выглядела неестественно красиво. Медленно он захлопнул дверь машины.
– Как дела, Джо?
Она не улыбалась.
– Как ты узнал, где я?
– Кто-то сказал мне, что ты вернулась в Уэльс, поэтому я и приехал в Хей. Марджьяд сказала, что ты здесь. – Он не пошевельнулся.
Она осторожно на него посмотрела. На худом лице видны были видны следы усталости, но в ее глазах он был самым симпатичным мужчиной.
– Видел статью? – спросила она.
Он кивнул.
– Это правда?
– Думаю, да.
