Призрак страсти

22

      Джо не хотела нигде останавливаться. Она гнала машину вперед и вперед, стремясь как можно быстрее уехать с пограничных с Уэльсом территорий, где название каждого города и деревни, казалось, тянуло ее назад в прошлое. Она боялась, что, стоит ей остановиться, и все начнется снова. Прошлое было рядом, оно притаилось где-то на границе ее сознания, и вместе с ним там пряталась тень страха, преследовавшего Матильду.
      Направляя машину на юго-восток, Джо миновала Абергавенни, и вдруг до ее сознания дошло, что ей надо ехать по другой дороге, а не той, которую она наметила раньше. Она остановила машину, схватила карту и усилием воли, заставила себя сосредоточиться на паутине дорог, пальцем прослеживая обратный путь до Лондона. Солнце обрушивало на машину потоки ослепляющего света.
      Не в силах двигаться дальше, она заехала пообедать в Монмут. Тенистый сад за пабом радовал приятной прохладой. Она ела салат с хрустящей булочкой, запивая сидром, и чувствовала, как напряжение ослабевает. Страх понемногу отступал. Она, в конце концов, нашла следы Матильды. На берегу Уай и у замка Хей с ней случилось то, что она ожидала в Брамбере или когда прикасалась к древним стенам замка в Клэре. Каким-то образом она ввела себя в транс, а дышавшие прошлым окрестности сделали остальное.
      Так чего же она боится? Джо удобнее устроилась в кресле под полосатым зонтиком и с полузакрытыми глазами принялась размышлять. Ей надо признать проснувшийся необычный талант, подчинить его своей воле и, воспользовавшись им, узнать, учла ли Матильда предостережение старой Джинн.
      Джо встала и сладко, по-кошачьи, потянулась. Бывала ли Матильда в Монмуте? А если да, то хватит ли у Джо смелости это проверить?
      В нерешительности Джо вышла из садика на дорогу. Она посмотрела на свою машину, стоявшую у тротуара. Ее не прельщала мысль еще четыре часа провести за рулем под палящими лучами солнца, и она решительно свернула в сторону. Солнце скрылось в дымке, но прохладнее не стало. Джо прошла по тропинке между какими-то старыми каменными постройками и спустилась к Аску. Она присела на осыпающуюся стену и увидела, как по сухому мху проворно пробежала ящерица и юркнула в трещину в камне.
      Сбросив туфли, она опустила ноги в ледяную воду. Ей нужно отдохнуть несколько минут, а потом она решит: ехать ли дальше, или попытаться вызвать прошлое.
      У старого моста вода облизывала обросшие мхом камни, расчесывая длинные коричневые космы водорослей. Время от времени луч солнца прорывался сквозь дымку и падал на воду. Гладкая поверхность реки в том месте превращалась в искрящееся волнующееся пятно, которое, отсверкав, сливалось с бурыми массами.
      Вдруг она почувствовала, как перед ее глазами реальная картина всколыхнулась, мелькнул какой-то смутный образ. Джо стиснула руки, стараясь прогнать наваждение. Она моргнула, и реальность обрела четкость, затем снова окружающая картина дрогнула. Джо постепенно убрала ноги из воды и попыталась встать.
      – Нет, – шептала она. – Нет, я не думала об этом. Еще рано. Я не готова. Я не хочу. Чтобы это снова произошло, пока не хочу…
 
      Приступ тошноты повторился. Матильда опустила голову на подушку и стала ждать, пока тошнота отступит. Элен осторожно положила ей на лоб ткань, смоченную в ледяной воде. У нее посинели пальцы, но она снова и снова обмакивала ткань в воду, чтобы унять лихорадочную дрожь госпожи.
      – Миледи, вы не сможете сегодня покинуть Монмут. Вам надо так и сказать сэру Уильяму. – Она бросилась за тазом. Матильду снова тошнило.
      – Нет! – Оттолкнув таз, Матильда с трудом встала. – Я поеду с сэром Уильямом. У меня предчувствие, странное предчувствие близкой опасности. Я чувствую это вот здесь. – Она приложила руку к животу. – Элен, я уверена, что мне надо быть в Хее. Нам не следовало отпускать их одних со слугами.
      – Но вы больны, миледи. – Элен смотрела на нее с искренним сочувствием.
      – Я не больна, – резко возразила Матильда. – Я сказала тебе, что опять жду ребенка.
      – Но мадам, вас раньше никогда не тошнило по утрам. Никогда, за все годы, что служу у вас… – Она умолкла, увидев выражение лица Матильды.
      – А теперь меня тошнит, так что успокойся. – Матильда через силу встала с постели и накинула халат. – Что-то не так, Элен. Не могу объяснить что, но у меня дурное предчувствие. Что-то страшное должно произойти. А мои чувства меня никогда не обманывали. Я должна быть с детьми, должна…
      Это случилось снова предыдущей ночью. Когда она лежала в полусне, какая-то тень бродила около нее, она не могла разобрать, что это было.
      – Смерть ходит рядом, Элен, – прошептала она. – Смерть рядом с нами. – Матильда снова сложилась пополам, и Элен бросилась к ней, чтобы поддержать ее. В глазах ее застыл ужас. На мгновение женщины прижались друг к другу. Затем Матильда медленно выпрямилась, убирая с потного лба завитки волос.
      Матильда очень огорчилась, когда обнаружила, что снова беременна. Два года назад она родила третьего сына Реджинальда и надеялась, что Бог смилостивится над ней и не пошлет ей новое бремя.
      Она не предполагала, что эта беременность через несколько недель уложит ее в постель и неохотно согласилась, когда они были в Глостере, чтобы дети с нянями и слугами ехали с основным обозом в Херефорд, а оттуда в замок Хей, недавно возведенный на холме над старым местом около церкви святой девы Марии. А сама она отправилась вместе с Уильямом осматривать его замки в Гвенте и даже настроила себя на новое посещение Абергавенни, если он того потребует. Но Уильям пока об этом не заикался.
      С той ужасной ночи прошло семь лет, но она была уверена, что и Уильям иногда видит ее в страшных снах. С тех пор, как они отправили детей, Матильда потеряла покой. Она живо представляла их себе. Высокий худощавый Уилл ехал за своим грумом, держась очень прямо. На красивом с мелкими чертами лице, обрамленном непокорными мышиного цвета волосами, застыло строгое выражение. Джайлз мало походил на брата. Он держался уверенно, его отливавшие медью волосы были тщательно причесаны, он значительно превосходил брата умом и сообразительностью. Светловолосая маленькая Матильда поражала странной замкнутостью. Она ни к кому не питала теплых чувств и не ждала любви. И, наконец, двухлетний крепыш – Реджинальд. Такой же светловолосый, как и сестра, он также мало был похож на нее, как и на других братьев. Все дети повернулись, закричали и замахали руками, когда длинная вереница всадников и повозок двинулась в путь. С ними отправилась и Нелл. Бедняжка, всего за несколько месяцев она успела выйти замуж и овдоветь. Она вернулась к Матильде и была благодарна, что ее приставили опекать детей после того, как умерла Джинн. Она дарила им любовь и ласку и завоевала этим расположение, как нянь, так и мальчиков. До сердца маленькой девочки она пыталась достучаться также безуспешно, как и Матильда.
      Матильда провожала их глазами, пока они не скрылись за деревьями; и тогда с грустным вздохом отвернулась.
      Она начала с трудом одеваться. У нее ныли все кости. Элен помогла ей надеть рубашку, платье и тунику. В последнюю очередь Матильда подставила руки, чтобы облачиться в теплую накидку на меху. Пронизывающие до костей сырые осенние ветра швыряли набухшие от дождя жухлые листья на дороги, по которым они скакали от замка к замку. Представив себе эту картину, Матильда поежилась. Но ее радовало решение Уильяма зимовать в Хее. Хей принадлежал ей. А в Брамбере продолжали властвовать духи Берты и старого сэра Уильяма. В Хее она никогда не встретится с королем.
      Она часто размышляла над пророчеством старой Джинн, представляя себе грубое лицо короля Генриха. В руках его находилась судьба всех подданных, но почему от него так зависела именно ее судьба? В последние месяцы она все чаще крестилась, защищаясь от злых сил, и нередко ловила на себе взгляд огромных непроницаемых глаз маленькой Матильды.
      – Я думаю, что вам лучше сказать сэру Уильяму, что вы нездоровы, – упрямо говорила Элен. Матильда хорошо знала ее настойчивость. – По крайней мере, прикажите подать паланкин. В нем вы будете в тепле.
      – Нет, – стояла на своем Матильда. – Не беспокойся, Элен. Мне не нужен паланкин. И пока я ничего не буду сообщать сэру Уильяму. В седле я лучше себя чувствую. Распорядись принести мне горячего бульона, а потом я сойду вниз.
      Элен подозвала пухленькую служанку, сидевшую на корточках у огня, и девушка побежала выполнять поручение.
      – Ленивая девчонка, – презрительно фыркнула Элен. – Лишний раз не пошевелится. Больше положенного ничего не сделает. Могу поспорить, что она пошлет наверх кого-либо другого. – Элен стала укладывать в дорожный сундук оставшуюся одежду. Как и предсказывала Элен, бульон принесла другая служанка. Элен подошла и взяла чашку. – Можете идти, – сказала она, – я сама дам его миледи.
      Женщина собиралась уйти, но колебалась, глядя на высокую фигуру у постели, закутанную в меховую накидку.
      – Arglwyddes! Миледи! – Женщина говорила мелодичным грудным голосом.
      – Я сказала, что вы можете идти, – сверкнула на нее глазами Элен. – Миледи не хочет, чтобы ее беспокоили. Оставьте ее в покое.
      Женщина подняла руку, останавливая Элен. К возмущению Элен, она шагнула вперед.
      – Помолчи, девочка. Я должна поговорить с леди Матильдой. Должна. – В голосе ее отчетливо слышалась тревога.
      Матильда резко обернулась, и накидка упала с ее плеча.
      – Кто это? – Она присмотрелась к женщине. Сердце ее заколотилось. Голос будил в ее душе воспоминания. – Что вы хотите? – Когда женщина подняла глаза, Матильда ее узнала. – Меган, – потрясенно прошептала она. – Это ты?
      – Так вы не забыли меня, миледи? – Меган постояла молча, стиснув перед собой руки, пристально глядя на Матильду.
      Матильда опустила глаза, следя, как шевелится от сквозняка камыш на полу.
      – Я пыталась забыть, Меган. Старалась забыть все, что произошло в Абергавенни, даже тебя.
      Меган кивнула.
      – Я так и думала.
      – Что такое? – Элен пришла в себя и шагнула вперед. – Миледи, что это за птица? – Она окинула Меган презрительным взглядом.
      – Эта птица, моя милая, пришла поговорить с твоей госпожой. А теперь, девушка, займись-ка делом. И поставь бульон, пока не перевернула. – Меган сердито покачала головой, когда Элен плеснула бульон на пол. – Теперь делай, как я сказала. И ты, мальчик, тоже выйди. – Она обернулась к пажу, который появился вместе с ней и, прислонившись к стене и, покусывая соломинку, с любопытством наблюдал за происходящим.
      – Элен мой друг, Меган, – повела бровью Матильда. – Только я отдаю ей приказания.
      – Тогда, миледи, отошлите ее, и побыстрее. А если она такая важная особа, почему прислуживает вам, а не сидит в зале?
      Матильда спрятала улыбку. Две валлийки были одного роста и одинакового сложения, только вуаль Элен прикрывала пылавшие пожаром кудри, а волосы Меган серебрились сединой. Они смотрели друг на друга, как два драчливых петуха.
      – Элен, пожалуйста, сделай, как она сказала, – твердо проговорила Матильда. – Я съем суп, пока со мной Меган. – Она протянула руку к чашке.
      Элен метнула разъяренный взгляд в сторону соперницы и вручила своей госпоже полупустую чашку, а после этого бросилась вон из комнаты.
      С ее уходом решимость Меган поколебалась. Она стояла, потупившись, в волнении сплетая и расплетая пальцы. Матильда тем временем села и взяла резную ложку. Она ела в тишине, а когда закончила, тошнота вновь подступила к горлу. Подавив ее, Матильда заставила себя улыбнуться.
      – Я рада видеть тебя, Меган.
      – Ну, это как сказать. – Пожилая женщина встала у огня. Неожиданно она решилась заговорить, присев у кресла Матильды. – Я пришла, чтобы предупредить вас, миледи, о том, чтобы вы не ездили больше в Абергавенни. Это все, что я могу вам рассказать. Не ездите туда.
      Матильда вздрогнула.
      – Поверьте мне, Меган, мне самой не хочется ехать туда. Но если мой муж скажет, что мы должны, то я…
      К ее удивлению, Меган встала и зло плюнула на горячие головешки.
      – Если ваш муж скажет, что он должен, леди Матильда, очень хорошо. Пусть едет. Но только не вы.
      – Почему, Меган? – Матильда подозрительно покосилась на нее, увидев, как на милом лице женщины застыл вызов.
      – Может быть, я знаю причину, а может, и нет, – объявила она. – Помните мои слова. Теперь я должна вернуться к своим, пока меня не хватились. – Она хотела уйти, но Матильда оказалась проворнее. Забыв о нездоровье, она вскочила и схватила Меган за руку.
      – Я запрещаю пока тебе уходить. Скажи, что ты знаешь.
      Меган опасливо оглянулась.
      – Нет, миледи, я больше ничего не скажу. Я и так сказала слишком много. Мне не следовало приходить к вам сюда. – Она вырвала руку и выскочила за дверь. По лестнице дробно зашлепали ее кожаные туфли.
      Матильда привстала, собираясь пойти следом, но потом снова опустилась в кресло. Если женщина отказалась говорить, с этим ничего не поделаешь. Она встала и задумалась. Меган проявила большую смелость, решившись прийти и предупредить ее в память о дружеских чувствах, которые соединили их на день много лет назад. Матильда приложила руку к ноющей пояснице и закуталась в накидку, которую подняла с пола. Конечно, следовало предупредить Уильяма. Она взяла серебряный колокольчик и позвонила, чтобы вызвать Элен. Надо немедленно все передать мужу. Она горячо молилась, чтобы Меган к этому времени успела покинуть замок. Ей совсем не хотелось, чтобы Меган, пусть и до дерзости упрямая, оказалась в одной из темниц замка, где Уильям нашел бы способ разговорить ее.
      Люди Уильяма обыскали весь замок, но Меган и след простыл. Никто не мог объяснить, как она оказалась в замке. Ее никто не знал в Монмуте, и никто также не видел, как она вошла и вышла, за исключением трясущейся от страха девушки, которая с радостью передала ей поручение отнести наверх суп.
      – Я отправил гонцов в Абергавенни, – сообщил Матильде Уильям, появившись, час спустя в ее комнате. – А мы с вами поедем в Дингстоу, посмотреть, как идут дела у Ранулфа Поуэра с перестройкой замка. Возможно, я останусь там до конца строительного сезона. А вы можете ехать в Хей. – Он зябко потер руки. – Зима в этом году ранняя. Если постоит такая погода, через несколько недель повалит снег. – Что вас беспокоит, Молл? – с раздражением повернулся к ней Уильям. – Вас расстроила та чертова старуха? – Он впервые заметил, как побелело и осунулось лицо жены, и ссутулились ее плечи.
      – Нет, Уильям, дело не в этом, – она с трудом улыбнулась. – Я снова беременна. Мне нехорошо, вот и все.
      Было заметно, что ее ответ успокоил его. Он сам не желал верить в серьезность предупреждения Меган и не хотел думать, что Матильда могла испугаться.
      – Поездка вас приведет в норму. Я вдруг испугался, что вы заболели, – грубовато признался он и неуклюже коснулся ее плеча. Время от времени, они, случалось, проявляли друг к другу чувства, близкие к нежности. – Хорошо, что появится еще один ребенок. Будет вам, чем себя занять. – Он рассмеялся. – Лошади ждут. Эти поиски задержали нас. Пора в дорогу. – Он круто повернулся на каблуках. Кутаясь в накидку, она медленно последовала за ним вниз по лестнице.
 
      Перестройка замка в основном была завершена. Они ехали впереди своего отряда по новой дороге. Матильда увидела усыпанные людьми низкие стены. Очевидно, Поуэр старался завершить сооружение внешних укреплений, пока погода позволяла вести строительство. Тонкая корка льда, покрывшая воду во рву, под серым морозным небом приобрела молочно-белый цвет. Они проехали по мосту, который еще окружали леса.
      Ранулф Поуэр сидел у камина, где ярко пылал огонь. Перед ним были разложены планы строительства замка. Он с видимым усилием поднялся им навстречу. Лисьи черты лица еще больше заострились, и снежно-белыми стали волосы. Он приветствовал их несколько рассеянно, очевидно голова его была полностью занята планами, которые он изучал.
      – У нас не так много времени, чтобы закончить стены, – сказал он, показывая Уильяму линию стен на плане. – Валлийцы волнуются. Мне это не нравится. Нам донесли, что зреет смута. Я был бы рад, если бы ваши воины побыли здесь, пока мы не закончим. Я могу выделять для охраны совсем немного людей. – Он с неудовольствием посмотрел на Матильду. – А ваша жена тоже останется здесь?
      – Благодарю, нет, – сдержанно ответила она, чувствуя, как к ней возвращается давняя неприязнь к этому человеку. – Я хотела бы съездить в Третауэр, если вы сможете выделить мне охрану. – Она старалась, чтобы насмешка прозвучала не слишком явственно. Но Поуэр не обратил внимания на ее язвительный тон.
      – Дайте ей минимум, де Броз. Нам нужны люди здесь. – Он ткнул пальцем в план. – Я чувствую опасность и хочу как следует подготовиться. – С этими словами он вышел из зала.
      – Кажется, он тоже встревожен, – заметил Уильям после ухода Поуэра. Он снял перчатки и протянул руки к огню, окидывая взглядом голые стены и неубранную груду необтесанных камней в дальнем углу у помоста. – Вам лучше уехать отсюда, Молл. В любом случае, здесь все еще неустроенно. Как можно быстрее уезжайте из Гвента в Брихейньонг. – Он задумчиво почесал затылок. – Думаю, вам следует отказаться от поездки в Третауэр. Вы будете слишком близко от Абергавенни. Вдруг та женщина говорила правду. Поезжайте прямо через горы от Ллантильо к Ллантони. В святой обители вас приютят на ночь. Оттуда до Хея день пути даже в такую погоду. – Он оглянулся. – Поуэр всегда в этих горах сидел, как на иголках. Он не верит, что Рис способен поддерживать мир в Гвенте, как в остальном Южном Уэльсе. А я считаю, что может.
      Матильда вздрогнула. У нее было серьезное подозрение, что Поуэр не ошибался в своих сомнениях. Но она оставила свои страхи при себе и не стала возражать мужу. Уильям чувствовал себя уверенно, а она стремилась как можно быстрее приехать к детям. Если Уильям встревожится, он может не дать ей даже небольшого сопровождения и заставит остаться. Ночь они провели на соломенных тюфяках у камина, не раздеваясь, и на рассвете Матильда уехала. За ночь ветер изменился. Теперь он дул с западных гор, и с ним пришло тепло, превратив подмороженную землю в жидкое месиво. С Матильдой поехали Элен и еще две женщины: Гуэнни и Нэн, а также двенадцать вооруженных всадников. Матильда ехала быстро, позабыв о нездоровье. Ее гнал сильный попутный ветер, а еще подгонял страх, который внушала мрачная пустынная местность, где пролегал их путь. Копыта лошадей поднимали тучи брызг, попадая в мелкие лужицы, на горных тропах, и месили грязь, когда ехали сквозь мрачный, хранящий молчание лес. За поясом у нее был нож, и она по пути немного освободила его из ножен.
      Было еще рано, когда они остановились у квадратной башни Ллантильо, занимавшей выгодное положение на вершине холма. Несмотря на желание продолжить путь, Матильда неохотно согласилась заночевать там. Она всю ночь почти не сомкнула глаз. Тошнота прошла, но в душе ее страх перемешался с нетерпением. На рассвете они продолжили путь.
      Они поехали по старой дороге на север, туда, где она проходила между горами и следовала вдоль русла Хондду по долине Юиас к аббатству Ллантони. Лошади скользили и спотыкались под сильным дождем. Днем дождь прекратился, и Матильда гнала лошадей так быстро, насколько могла осмелиться в такую погоду.
      Они проехали маленькую церковь, тропу к которой отмечал один из каменных крестов, указывавших пилигримам путь в горах. По привычке Матильда остановила лошадь, как часто делала, когда рядом был Уильям. Затем она вспомнила, что одна и спешит и, ограничившись короткой молитвой, пришпорила лошадь. Тяжелые тучи угрожали пролиться дождем, который мог сделать путь через горы невозможным. Перед ней постоянно возникали образы детей, которые оставались со слугами в Хее, где их охранял лишь небольшой гарнизон, кроме того, ворота крепости оставались доверчиво распахнутыми, чтобы в замок могли заходить местные жители.
      Раз Элен попросила ее остановиться, если не ради себя, то ради взмокших лошадей и Гуэнни, рыдавшей от боли в боку, но Матильда осталась глуха к этим жалобам. Подкравшаяся незаметно туча заволокла молчаливые горы по обе стороны от реки Хондду. Долину покинули даже канюки. Тишину нарушали заунывные завывания ветра, поскрипывание сбруи, да иногда звучно чмокала грязь, неохотно выпуская лошадиные копыта. Матильда оглянулась и увидела, что охрана обнажила мечи. Это зрелище мало порадовало ее.
      Начинило смеркаться, когда измученные лошади добрались до насквозь продуваемых ветром садов, лежавших в глубокой долине к югу от монастыря Ллантони. Бросалось в глаза оживление на стройке. Монастырь располагался близко от границы и раньше, во времена войн, он почти полностью обезлюдел. Теперь Хью де Лейси, лорд Юиас, выделил солидные средства на восстановление монастыря, и уже поднялись почти в полный рост величественная центральная башня и часть церкви. Их пока еще окружали леса.
      Матильда вздохнула с облегчением, сходя с лошади. По крайней мере, здесь, среди садов и виноградников, они были в безопасности и могли провести ночь в гостинице каноников, не опасаясь внезапного нападения.
      – Ну, Элен, мы почти дома. Мне жаль, что пришлось заставить вас ехать так быстро. У меня не было ощущения, что за нами следят, однако в дороге я боялась.
      – Вы? Боялись? Неужели? – недоверчиво хмыкнула Элен. – А как вы себя чувствуете? Намного лучше, как я вижу, а мы совсем из сил выбились. – Она указала рукой на двух женщин, которые спешились за их спинами.
      Матильда улыбнулась.
      – Бедняжка Элен. Возможно, я выдумала свою болезнь. Может быть, я и не беременна вовсе. – Она с надеждой прижала руку к животу.
      – Нет, мадам, мне кажется, вы беременны, но после такой скачки, как бы вам не потерять ребенка. Если он сохранится, это будет настоящим чудом, – она с возмущенным видом направилась впереди госпожи в недавно выстроенное помещение для гостей.
      Тепло, свет и вкусная еда с вином из монастырских виноградников вдоль Хондду сделали свое дело: Матильда почувствовала себя значительно лучше.
      – Еще несколько часов, и мы увидим детей, – улыбнулась она помогавшей ей раздеться Гуэнни. За три дня она разделась в первый раз.
      Гуэнни робко улыбнулась в ответ.
      – С ними все будет хорошо, миссис Нелл не допустит, чтобы с ними что-либо случилось.
      – А может миссис Нелл устоять против армии? – неожиданно вырвалось у Матильды. Она пожалела о своем резком тоне, заметив, как задрожал у Гуэнни подбородок. – Извини, Гуэнни. Я знаю, что и я не смогла бы сделать большего, но с нами едут двенадцать вооруженных мужчин. – Она тяжело опустилась на постель и взяла гребень из рук Гуэнни.
      – Иди спать и скажи Нэн и Элен, чтобы тоже ложились. – Она оглядела крошечную, напоминающую келью комнатку, так не похожую на огромные спальни, к которым она привыкла. – Но ты услышишь, если я позову тебя. Иди, поспи немного.
      Когда дверь за ней закрылась, Матильда с вздохом подумала, что и она, возможно, сможет уснуть, убаюканная надежностью и спокойствием, веявшими от этого большого монастыря. А пение монахов на клиросе их новой красивой церкви придает ей уверенности и ослабит тревогу.
 
      Ей показалось, что она только задремала, когда ее разбудил неистовый стук в дверь. Ей было достаточно нескольких мгновений, чтобы вспомнить, где она находится. Матильда вскочила с постели и старалась на ощупь отыскать свой халат на меху. В кромешной тьме, она едва нашла щеколду. Она ругала себя за то, что погасила свечу перед тем, как лечь.
      К двери подошел один воин из ее охраны. Глаза его еще туманил сон, а руки торопливо пристегивали пояс с мечом. Он с усилием открыл тяжелую дубовую дверь, впустив в комнату холодный ночной воздух. Торопливо вошел настоятель в сопровождении двух каноников. Его бледное лицо осунулось и выражало сильное волнение.
      – Прошу простить, миледи, что пришлось вас разбудить так рано и внезапно. – Он сделал знак воину закрыть дверь. Один из каноников тем временем поставил на стол фонарь, и по комнате заплясали дрожащие тени. Воин подошел к огню, сбросил дерн, прикрывавший угли, и подкинул в огонь яблоневые поленья, что лежали в корзине рядом. Вскоре огонь снова ярко пылал. Настоятель сел на стул у стола. Его белые руки в волнении то сжимались, то разжимались.
      – Я как раз вернулся с заутрени, когда прибыл гонец. – Он проглотил ком в горле и продолжал: – Он прискакал из Абергавенни через горы, миледи. Замок пал. Насколько стало известно, никому не удалось уйти.
      Матильда почувствовала, что Элен поддерживает ее. Оцепенев от ужаса, смотрела она на старого настоятеля. Она знала, что Гуэнни и Нэн стоят у нее за спиной.
      – Мадам, ваш супруг был в замке? – тихо спросил настоятель.
      Оцепеневшая от ужаса, Матильда покачала головой.
      – Он в Дингстоу, святой отец. Нас предупредили, чтобы мы не ехали в Абергавенни, и туда отправили гонцов. – Она снова покачала головой. – Они должны были подготовиться.
      – Гонцы к ним не добрались, – скривил лицо настоятель. – Мальчик, который пришел нас предупредить, рассказал, что валлийцы скрывались в зарослях у рва. Они напали вчера на рассвете. – Он перекрестился. – Замок сожжен. Предположительно накануне с управляющим разговаривал валлиец и ясно намекал, что готовится захватить замок. Гарнизон сначала поверил в угрозу и был настороже, а потом почему-то все успокоились и улеглись спать. Трудно поверить, но это так! Как могли они сделать такую глупость? – Настоятель горестно заломил руки. – Они оставили, конечно, обычную охрану на стенах у бойниц, но… Валлийцы приставили штурмовые лестницы и перебрались через стены. Управляющего с женой взяли в плен и много других. Масса убитых. Никому не удалось бежать. Не понимаю, как это могло произойти, если сами валлийцы их предупредили. – Он горестно качал головой, на лице его отразилось страдание.
      – Сэру Уильяму сообщили? Его следует предупредить, возможно, они решат захватить его в Дингстоу. – Матильда, потрясенная услышанным, не заметила, что ворот ночной сорочки широко раскрылся и стали видны налитые груди, полуприкрытые длинными золотистыми локонами. Настоятель в смущении отвел глаза.
      – Я пошлю к нему гонцов на самых быстрых лошадях, миледи. – Рука его сжала висевший на шее массивный крест. – Но, думаю, весть уже долетела до него. До Дингстоу от Абергавенни всего несколько миль. Но, если желаете, я отправлю туда людей.
      – Да, пожалуйста, святой отец, его надо предупредить. – Матильда вздрогнула. – Известно, кто руководил нападением?
      – Сыновья Сейсилла Гвента, леди Матильда. Двоих убили по приказу вашего мужа, но остальные остались в живых и сейчас они взрослые. Они долго ждали момента, чтобы отомстить за смерть отца. Мы здесь, в Юиасе и Гвенте слышали, что они клялись мстить, несмотря на приказы лорда Риса сохранять мир. Они ждали, пока достигнут зрелости и… когда появится де Броз. – Он пожал плечами, и по телу Матильды снова пробежала дрожь.
      После ухода настоятеля она заходила по комнате, нервно покусывая ноготь и, наконец, приняла решение.
      – Одеваться! – приказала она Элен и двум другим женщинам. – Прикажите немедленно седлать лошадей, – велела она стражнику у дверей. – Мы сейчас же скачем в Хей. Валлийцы, возможно, уже атаковали его. Или направляются туда. Нет времени на еду, мы должны ехать.
      Она бросилась в комнату и стала поспешно одеваться. Волосы она кое-как заколола и спрятала под капюшон. В спешке она уколола палец о брошь на плече.
      Глубокую долину Хондду еще скрывала мгла. Рассвет коснулся только западных склонов Черных гор, когда они начали долгий подъем. Их путь лежал по заросшей густым лесом долине, к унылым молчаливым болотам, мимо крошечной часовни на границе с Брихейньонгом, а затем вверх к высокому перевалу в горах. Лошади не успели как следует отдохнуть, но Матильда безжалостно подгоняла их, взгляд ее был устремлен вперед к просвету между горами. Когда они достигли перевала, она на минуту остановилась и обвела взглядом окрестности, залитые бледным светом утреннего солнца. Нигде она не заметила никакого движения. Они пустили лошадей легким галопом по густой грязи и начали спуск в долину.
      Когда они были на подступах к Хею, солнце спряталось и полил дождь, горы скрылись из виду. Дождь слепил всадников, пропитывал их одежду, потоками стекал с конских грив. Селение Хей казалось безлюдным. Только дым над крышами указывал, где прятались от дождя женщины. Замок встретил их мирной тишиной. Стражники у главных ворот замерли, приветствуя госпожу, которая на взмыленной лошади въехала во двор и остановилась.
      Все было спокойно. Крепость никто не атаковал. Матильда про себя помолилась, чтобы и в Дингстоу ничего не случилось.

23

      Тень на мосту пошевельнулась. Джо была в замешательстве. Она бросила изумленный взгляд на эту тень и старалась не упустить ее из виду. На берегу реки не было ни души; дома, возвышающиеся над ее гладью, приобрели новые, едва уловимые очертания – серый камень, оживленный цветами герани и лобелии, теперь был в объятиях сверкающего солнечного света. Дымка знойной жары рассеялась, и воздух был необычайно прозрачен.
      Джо осторожно повернулась и сморщилась, почувствовав, что нога затекла. Она нагнулась, чтобы растереть ее, и увидела, что на ней нет обуви – босоножки валялись в нескольких шагах на берегу реки. Она взглянула на часы и ужаснулась, поняв, что просидела здесь час.
      Джо медленно встала и, ощущая неприятную боль, прихрамывая, пошла за обувью. Она ничего не могла вспомнить с того момента, как отбросила босоножки, чтобы освежить ноги в темной быстрой воде реки. Задремала ли она, когда присела на дамбу, или снова окунулась мыслями в прошлое? Ее память была как чистый лист. Немного ошеломленная, она пошла вверх по узкой тропинке к своей машине, и где-то в глубинах подсознания что-то не давало ей покоя; это было воспоминание, но воспоминание о чем? Возможно, это был один из эпизодов жизни Матильды, как тот сон, который она видела в Хее, но если это так, то почему она не могла его вспомнить? Джо была в смятении, и в тот момент, когда она открыла дверцу своей машины и неуклюже забралась на сиденье, где-то в ее душу закралось беспокойство. Почему Матильда хочет скрыться от нее? Какое-то время Джо сидела, нервно покусывая губы, и размышляла, но на ум ничего не приходило, ее охватило лишь чувство тревоги.