Призрак страсти

      – У него молодая жена, удели ей побольше внимания. Вот, – Бет передала ей папку. – Убери ее в сумку и просмотри на досуге. Я планирую поместить статью в декабрьском номере, так что самое позднее, она должна быть готова к шестнадцатому числу. Сама понимаешь, мне не нужен летний романтизм. И не надо особо распыляться на тему «Санта-Клаус на ферме». Теме зимы отведено достаточно места в других статьях. Я доверяю эту работу именно тебе, Джо. Хотя могла бы отдать ее одному из наших собственных журналистов.
      Джо взяла папку.
      – Не волнуйся, Бет. Я так виновата перед тобой; я не подведу, обещаю. И потом, я бы не отказалась от такой поездки на север.
      Бет взяла чашку с кофе, принесенного Сью, и пододвинула ее к Джо.
      – Я тебе говорила, что он переехал? Все подробности – в папке. – Она посмотрела на часы. – Господи, через три минуты у меня встреча внизу. – Она допила кофе. – Удачи тебе со статьей.
      Джо открыла папку, только когда вернулась домой. Она села на диван, сняла сандалии и, положив ноги на кофейный столик, вытащила из папки фотографию Бена Клементса и принялась ее изучать. Как и Бет, он тоже показался ей довольно милым старикашкой.
      Джо извлекла из папки ее содержимое, положила бумаги на колени и стала их просматривать. Его адрес и номер телефона были написаны на отдельном листе, на который Джо обратила внимание в последнюю очередь. Джо посмотрела на адрес и отложила его в сторону. Она вдруг рассмеялась.
      – Ты самая ловкая и коварная тварь, которых я знаю, Бет Ганнинг, – сказала она громко. – Но я не передумаю.
      На листе было написано:
      Пен и Гарт
      Минид
      Сев. Брекнок
 
      В утренних газетах пестрел заголовок, написанный огромными буквами: ЗЛОЙ КОРОЛЬ ДЖОН СПАСЕТ ДЖО. В полном оцепенении Джуди смотрела на заголовок, не замечая проносившихся мимо нее машин. Пит все-таки сделал это! Он напечатал все, что она ему рассказала, слово в слово!

      Главный менеджер рекламного отдела Ник Франклин может, наконец, утешить себя после того, как его постигло большое разочарование в мире бизнеса. Пытаясь подтвердить версию его постоянной подруги Джо Клиффорд о ее путешествиях в средневековье, он поручает своему брату-психотерапевту ввести себя в транс. Представьте, каким же было его удивление, когда он обнаружил, что в прошлой жизни он не был ни ее любовником, ни даже мужем, а ее королем!

      Джуди смяла газету и засунула ее в стоящий неподалеку от фонарного столба мусорный ящик. Она почувствовала легкий приступ тошноты. Джуди повернулась и зашагала по дороге, сунув руки в карманы джинсовых брюк. Пит пообещал ей, что никому не скажет о том, кто рассказал ему эту историю. Но сдержит ли он свое обещание? Она нервно прикусила губу. Ник был в Штатах, но кто-нибудь обязательно покажет ему статью. Джо ее тоже не пропустит. И Сэм. Она задрожала.
 
      Остаток ночи, когда его арестовали, Сэм провел в тюрьме. На следующее утро, в среду, уже протрезвевший и полный раскаяния, он предстал перед судьей как человек безупречной репутации и профессионал своего дела. Его сопровождал Алистер Лейвер, личный адвокат Ника. Сэма выпустили под залог, с условием впредь вести себя мирно. Когда позже он позвонил Джуди, чтобы извиниться, она повесила трубку.
      Джуди купила пакет молока, хлеба и сыра, а потом, вспомнив, – еще один экземпляр газеты, и вернулась в мастерскую.
      Пит снял трубку после второго гудка.
      – Привет! Ты видела статью?
      Джуди состроила гримасу.
      – Она немного преувеличена, не так ли?
      Пит засмеялся:
      – Я думал, ты хотела, чтобы об этом кричали повсюду. Мне удалось убедить редактора подобрать самый крупный шрифт, но который бы не смотрелся вульгарно. Жертва уже выдала себя?
      – Пит! Ты нарываешься на неприятности!
      – Да нет, же! Я просто оказал леди услугу.
      Джуди вздохнула.
      – Я уже жалею, что рассказала тебе. Получается нечестно. Ник в Штатах. Так что, Джо, похоже, единственная, кто прочтет статью.
      Пит усмехнулся.
      – А как же грозная мисс Ганнинг? Жду, не дождусь, когда она ее заметит. Послушай, дорогая моя, почему бы нам не поужинать вместе? Мы откроем бутылочку шампанского, спланируем твое следующее открытие. Только на этот раз я уже пообещаю тебе небольшой гонорар. Что скажешь? Согласна?
      – Хорошо, Пит. – Она тут же осеклась – А что, если кто-нибудь увидит нас? Они могут догадаться, кто тебе все рассказал.
      – Отрицай все. – Пит многозначительно улыбался, добавляя молоко в мюсли. – Отрицай, Джуди. Я всегда так делаю. Встретимся в час.
 
      Бет позвонила Джо в начале девятого вечера.
      – Ты уже видела, до чего дошел этот наглый ублюдок Пит Левесон?
      Джо села, положив на колено телефон.
      – Должно быть, это серьезно. Иначе ты бы не позвонила.
      А что он сделал?
      – Он опубликовал продолжение вашей истории.
      Джо замерла.
      – Продолжение?
      – Да, продолжение вашей с Ником истории. Господи! Я сразу поняла, с ним что-то не так, когда мы виделись в последний раз. А я еще чуть было не… – Она резко замолчала.
      – Ты чуть было не что, Бет? – строго спросила Джо.
      – Ничего, дорогая. – Бет вдруг замурлыкала:
      – Джо, моя милая, ты и сама это давно знала. Тебе надо было мне все рассказать. Боже мой, ведь это объясняет, почему он вел себя как сумасшедший. Какая трогательная история! И добиться от него объяснения в любви! Ты должна идти до конца, Джо. Должна! Ты меня понимаешь?
      – Бет, – внутри у Джо все сжалось от напряжения, когда она присела на угол дивана. – О чем конкретно написал Пит?
      – Послушай, я тебе это зачитаю. – Бет монотонным голосом прочитала статью. Дочитав до конца, она выжидающе замолчала. – Как тебе?
      Какое-то время Джо молчала. У нее вспотели ладони. Она почувствовала, как телефонная трубка выскользает у нее из рук. Перед глазами все вокруг поплыло.
      – Джо? Джо, ты меня слышишь? – Настойчивый голос Бет медленно доходил до Джо.
      Наконец ей удалось ответить Бет:
      – Откуда он взял эту историю?
      – Он не сообщает об этом. Цитирую: близкий друг Ника. Он все хорошо рассчитал, ведь Ник в Нью-Йорке. Я полагаю, все это правда?
      – Я не знаю, – ответила Джо. – Он никогда не говорил мне, что его возвращали в прошлое. Я спрашивала, но он всегда избегал этой темы. Это… Это какой-то абсурд.
      Ее подозрения, ее самые наихудшие опасения, оправдались, и теперь об этом знают все. Ее вдруг затошнило.
      – Ты будешь ему звонить?
      – Нет.
      – Но ты должна! Ты должна спросить у него, правда ли все это.
      – По телефону? Когда он на расстоянии трех с половиной тысяч миль? Если это было бы правдой, и он хотел, чтобы я об этом знала, он бы сам мне рассказал. – Джо глубоко вздохнула и закрыла глаза. – Забудь об этом, Бет. Мне сейчас со всем этим не справиться. Пожалуйста, оставим это…
      – Но Джо…
      – Бет, помнишь, ты сказала, что Ник хотел меня убить? Так вот, это был не Ник, а Джон. Это Джон приказал убить Матильду.
      Последовало долгое молчание. На другом конце провода можно было видеть, как у Бет заблестели глаза.
      – Джо, – осторожно начала она.
      – Нет, – оборвала ее Джо. – Я не хочу говорить об этом. – Она резко сменила тему разговора. – Я звонила твоему господину Клементсу из Брекнока.
      – Отлично. – Бет с трудом удалось подавить в себе волнение, возникшее у нее, когда речь зашла о Нике. – Когда вы договорились о встрече?
      – Во вторник. Я выезжаю в понедельник утром и остановлюсь у миссис Гриффитс. У меня будет неделя, чтобы написать эту статью.
      – Я знала, что ты сделаешь это, Джо. А если во время твоего отсутствия что-то случится…
      – Ничего не должно случиться, – решительно сказала Джо. – Поверь мне, Бет, ничего не произойдет. Особенно сейчас. – Ее последние слова едва можно было расслышать.
      Бет прикусила губу, стараясь скрыть свое волнение.
      – Когда Ник обещал вернуться?
      – Он и сам не знает. Все зависит от того, как пойдут дела в Нью-Йорке.
      – И ты все еще хочешь поехать к нему, как только закончишь статью?
      Последовала долгая пауза.
      – Я не знаю, Бет, – наконец сказала Джо. – Мне надо подумать об этом.
 
      Дорога на подъезде к Пен и Гарту круто уходила вверх. Джо включила первую передачу, и машин медленно поползла вверх. Она прислушивалась, как твердый грунт трещал под колесами. На вершине холма дорога уходила в гористую местность, покрытую дроком, и кончалась у небольшого выбеленного домика, стоящего на ферме. Потягиваясь от облегчения, Джо вышла из машины, прихватив с собой сумку. В воздухе стоял знакомый ей запах горной травы, тимьяна и папоротника, перемешивающийся с ароматом бледно-алых роз, увивавших парадное крыльцо. Белые стены упирались в неровную крышу, крытую уэльским шифером, всю в зелени лишайника и пестроте желтеющего очитока.
      Джо огляделась вокруг. Ферма, расположенная на востоке, была обращена на долину Уай, простирающуюся на многие мили.
      – Вам понравился вид отсюда? – В дверях появилась фигура.
      Джо улыбнулась:
      – Очень. У меня дух перехватило.
      Бен Клементс рассмеялся.
      – Конечно, учитывая, что вы поднимались в гору. Проходите в дом.
      Она проследовала за ним в просторную комнату, занимавшую весь первый этаж и служившую то ли кухней, то ли гостиной. На полу пестрели лоскутные коврики, повсюду были разбросаны игрушки; стены увешаны картинами и книжными полками.
      Джо с изумлением смотрела на этот беспорядок.
      – Я и не знала, что у вас есть маленькие дети, – сказала она, стараясь не задеть деревянный игрушечный паровозик.
      Он запрокинул голову и засмеялся:
      – В нашей семье все старики немного сумасшедшие. Я женился в пятьдесят семь, неподходящий возраст для планирования семьи, и с удивлением обнаружил, что еще могу иметь детей. Хотите выпить? До двенадцати здесь не бывает гостей и мне не приходится придерживаться всех этих глупых правил этикета, предлагая кофе и так далее. Могу предложить вам скотч или пиво.
      Джо улыбнулась. Бен начинал ей нравиться.
      – Скотч, если можно.
      Он одобрительно кивнул:
      – Я подумал, что вы не захотите встречаться с Энн и детьми. Поэтому я отправил их в Хифорд, навестить двоюроднуюсестру.
      Джо сразу поникла.
      – Очень жаль. Я пишу для женского журнала. И нам важна женская точка зрения.
      – Значит, я все испортил, – расстроился Бен. – А я-то тешил себя надеждой, что вам нужен я. Обычно, интервью берут у мужчины. Простите, моя дорогая. – Он поднес ей неполный бокал неразбавленного скотча.
      Джо засмеялась:
      – Вы нужны мне оба. Может, когда миссис Клементс вернется, я поговорю с ней, а пока возьму интервью у вас?
      Это бы означало, что она задержится в Хее. Действительно ли она хотела этого? Отогнав от себя эту мысль, Джо принялась пристально разглядывать добродушное лицо Бена. Он все еще улыбался ей.
      – Что ж, я согласен. А пока не угодно ли вам осмотреть ферму?
      Джо достала из сумки блокнот и фотокамеру. Она кивнула:
      – Я бы хотела, если можно, сделать несколько снимков. Если они вам не понравятся, мы пришлем сюда профессионального фотографа.
      – Они мне понравятся, я уверен. – Он проследовал к двери. – Никогда не нужно считать себя пораженцем, моя дорогая. Так дело не пойдет. – Бен обернулся. – Энн сказала мне, что вы – замечательная женщина, и что ваши статьи полны уничтожающей критики. Это правда?
      – Обычно да. Это вас беспокоит?
      – Нисколько! – Он пригнул голову, чтобы не задеть дверь, и повел ее вокруг фермы, подводя Джо к огромному овощному огороду, окруженному каменной стеной. – Поначалу другие фермеры забрасывали мой огород, думая, что я сумасшедший. К счастью, появляется все больше людей, думающих так же, как я. Люди, предпочитающие натуральные продукты, постепенно добьются больших успехов.
      Быстро и методично Бен показал ей свое хозяйство, подсказывая Джо, что написать, и делая за нее фотоснимки. Потом они снова вернулись в дом, и Бен опять наполнил ее бокал.
      – Энн припасла для нас холодный ужин. Может, не будем есть в доме? – Он посмотрел на нее. – Я забавляю вас, не так ли?
      Джо улыбнулась:
      – Да нет. Я просто подумала, что вам осталось бы только вручить мне уже готовую рукопись у двери. Вы так привыкли к журналистам.
      – Ну вот, меня упрекнули. Давайте начнем ваше интервью. – Он отнес тарелки с ужином и поставил их на стол возле задней двери, где солнце едва проглядывало сквозь решетку, обвитую жимолостью. – Задавайте мне любые вопросы, на которые я еще не ответил.
      Джо села.
      – Ваша жена не чувствует себя здесь одиноко?
      – Не лучше ли будет спросить об этом мою жену? – насмешливо спросил он.
      – Спрошу. Мне просто интересно, что вы об этом думаете.
      Он уже начал есть.
      – Энн – потрясающая женщина. С огромным внутренним потенциалом…
      – Я полагаю, она искренне любит свою страну, но, мне кажется, это больше чем любовь. Она любит горы, реки и одиночество. Она любит землю, ей, как и мне, доставляет радость заниматься садоводством. Она любит людей, деревни, города – мы не узники только потому, что живем здесь одни, но мы не скучаем по людям, когда не видим их какое-то время. Так же, как и я, она приехала в Уэльс как иностранка. Я – северный житель, она, да хранит ее Господь, американка! Но мы оба были полностью поглощены этой страной с ее людьми и традициями, ее историей. Эти холмы могут показаться вам унылыми, но они дышат жизнью, мечтами, воспоминаниями. Потрясающе!.. Что? Что я сказал? – Его проницательные голубые глаза заметили, что Джо неожиданно напряглась.
      Она заставила себя улыбнуться.
      – Ничего. Продолжайте.
      – Вы что так скептически настроены? Городская?
      – Нет. – Джо встретилась с ним взглядом. – Я тоже здесь жила.
      – Ясно. Мне было интересно, почему они прислали именно тебя. Значит, ты поняла, что я имел в виду? Где именно ты жила?
      Джо колебалась. Она сказала то, что не следовало, и теперь не могла взять свои слова обратно, кроме того, у нее было огромное желание довериться Бену. Взглянув на него, она посмотрела на горный склон, падающий в бездну и глубоко вздохнула.
      – Вы, возможно, подумаете, что я сумасшедшая. Это было давно. В прошлой жизни. – Она остановилась, ожидая его усмешки.
      Он ничего не сказал, только внимательно на нее посмотрел и через секунду она продолжила.
      Джо рассказала ему все. Когда она, наконец, замолчала, он несколько минут молча смотрел на открывающийся из окна вид.
      – Это действительно удивительная история, – наконец произнес он. – Удивительная. Конечно же, я слышал о Молл Уолби. А кто не слышал? Но так войти в ее жизнь – это странно.
      – Значит, вы мне верите?
      – Я верю, что это произошло с вами, да. Что же касается объяснения, – он пожал плечами. – Я думаю, я должен искать более приземленное объяснение, чем реинкарнация. – Он загадочно улыбнулся. – Может, что-то связанное с относительностью времени. Мне кажется, что одно полушарие головного мозга у вас особенно чувствительно к тому, что некоторые называют эхом времени. Вы, как говорится, настроились на волну Матильды и можете в состоянии восприимчивости и подслушать. – Он склонил голову на бок. – Как вам нравится эта теория?
      Джо ухмыльнулась. Наклонилась вперед, подвинула к себе тарелку и взяла кусок хлеба.
      – Если честно, моя голова уже перестала спрашивать, как и почему. В последние несколько раз это произошло, и я хотела бороться. Я не хочу, чтобы это еще раз произошло. И мне кажется, что я знаю, как это остановить. Нельзя позволять себе быть сбитой с толку. Я восприимчива только тогда, когда ничего не делаю, как неработающий двигатель.
      – Потрясающе, – повторил Бен. – Знаешь, ты должна поговорить об этом с Энн. Она работала главным психологом и особенно интересовалась воспоминаниями о прошлой жизни. Некоторое время назад она написала статью об этом для одного из ваших журналов. Ваш редактор, возможно, даже видел ее.
      Она уставилась на него, иронически улыбнулась.
      – Я думаю, она может помочь. Полагаю, было бы странно, если бы я пришла сюда по другому поводу. – Она вздохнула. – Но я рада, что я здесь. Мне стало легче после разговора. После всего происшедшего Бет, кажется, оказала мне услугу.
      Бен взглянул на нее из-под густых бровей.
      – Я не удивлен, что вас это беспокоит. Я бы до смерти испугался! – Он взял хлеб, положил на него большой кусок сыра и задумчиво откинулся в кресле. – Но из всего того, что вы сказали, вас расстраивают не ваши путешествия в прошлое, а люди, которые замешаны в настоящем. Не обижайтесь, но мне кажется, что вы позволили многим людям воспользоваться вами, которые хотят доказать что-то за ваш счет, начиная от коллег-журналистов и заканчивая вашим другом.
      – Но они все замешаны.
      – Возможно. – Он подался вперед и дотронулся до ее руки. – Это интересная теория, но не верьте всему тому, что говорят другие, дорогая. Ищите тому ответ в своем сердце. Это единственное место, где вы можете найти правду. А теперь позвольте мне дать вам немного сыра. Это наш домашний сливочный сыр от Афродиты и ее дочек, еще есть творог от Полифемы, одноглазой козы. – Он озорно подмигнул ей. – Вы должны быть начеку, пока вы здесь, Джоанна. Я не уверен, что смогу справиться с объездом Баронессы и дневной дойкой.

31

      У подножия холма Джо повернула не в ту сторону и вместо того, чтобы ехать по равнине Уай по направлению к Хей, она отправилась на северо-запад. Она уже было остановилась, чтобы повернуть, но потом под действием какого-то непонятного импульса въехала на узкую оживленную улицу Брекнока, пытаясь остановиться в сложном движении. Она нашла место для парковки, затем медленно побродила по городу, после чего поднялась к собору с приземистой башней. К тому времени, когда она до нее дошла, Джо приняла решение.
      Открыв настежь дверь, Джо вошла, оглядываясь вокруг. Путеводитель был очень содержательным. Именно во времена архиепископа Джайлза де Броз и его брата Реджинальда восточная часть оригинальной нормандской церкви была заменена алтарем, башней и трансептами, дошедшими и до наших дней… Она рассматривала строки плотно напечатанного текста. Реджинальд был единственным лордом Брекноком, которого похоронили в церкви Прайори… Она прикусила губу, осматриваясь вокруг. Реджинальд был похоронен здесь. Здесь, где-то под выступающим сводом алтаря… Вдруг, она почувствовала, что не хочет знать. Реджинальд, этот крепкий, веселый мальчик – ее третий сын, которого она любила так искренне, и который любил ее. Ее глаза наполнились слезами, и только усилием воли она смогла собраться. В конце концов, никто не заставлял ее приходить в собор. Если она действительно не хотела иметь ничего общего с семьей де Броз, ей не следовало приезжать в Брекнок.
      Джо стояла, разглядывая высокий алтарь с резной перегородкой, цветами, огромным витражом, потом заставила себя вновь открыть путеводитель, в котором говорилось о семейной церкви де Брозов.
      Немного осталось от замка. Могильный холм, фрагмент стены, покрытый плюшем, вот и все, но она привыкла к этому.
      Джо осторожно поднялась по старой лестнице и стояла какое-то время, пристально смотрев сквозь верхушки домов на яркий контур Бикона. Да, этот вид она помнила; очертание в тумане и закат солнца за далеким бастионом гор. Она впилась ногтями в каменную стену, потом, глубоко вздохнув, намеренно начала релаксировать.
 
      В комнате было темно, в висках у нее стреляло. Она попыталась поднять голову, но со стоном легла на подушку, в глазах у нее потемнело. Истощенная она лежала в полубессознательном состоянии, и казалось, очень долго. Вдруг она поняла, что в комнате были люди. Она услышала, как Элен то ругалась, то успокаивала какого-то мужчину, говорящего нараспев. Были ли это молитвы или волшебные заклинания? Она попыталась сконцентрироваться, но опять отключилась.
      Два человека в Аберхондду умерли от чумы, а у одного из клерков Уильяма были гноящиеся чирьи под мышками, и она навестила его, держа веточку руты у носа, и дотронулась до его лба, пытаясь облегчить его боль, прежде чем они осознали, что за болезнь сразила его.
      Лето было ужасное. Ни капли дождя. Урожай был небольшим. Зной висел над горами как гнетущее облако. Лорд Рис умер. Его сыновья постоянно воевали между собой, а Груффида посадили в тюрьму в Корфе. Ничего не слышно было ни о Тильде, ни о маленьком сыне, которого, по словам Джеральда, она родила. Никаких новостей… никаких новостей…
      В отчаянии она позвала няню, но Джинн не пришла, и Матильда в бреду чувствовала слезы на щеках, и потом опять отключилась.
      Ужасное лето. Лето, когда Уильям поссорился с Трегерном Воганом, ее добрым другом и их соседом в Хее. Его лицо то возникало, то пропадало в ее мечтах об Уильяме. Уильям, который так и не пришел. Уильям, который держался подальше от охваченного чумой замка и оставил ее на произвол судьбы.
      Много позже Матильда очнулась и некоторое время оглядывалась по сторонам. Боль в голове, казалось, прошла на мгновение, затем она пришла в сознание от сильной боли в паху. Она застонала и открыла глаза. За окном было темно, но мерцающий свет от свеч в подсвечнике у кровати слепил глаза, комната была наполнена едким запахом горящих трав в меднике. Она попыталась крикнуть, чтобы все они убирались отсюда, чтобы оставили ее в покое; спасти своих детей, малышей, но ее язык опух и засох, и она не смогла произнести ни слова. Она вновь впала в полубессознательное состояние. Когда же она проснулась, ее кровать была влажной от пота и рвотной массы и, казалось, не было никого, кто бы мог ей помочь. «Они оставили меня здесь на погибель». Вся ее левая сторона болела, и подмышкой была острая режущая боль. «Боже! Боже, будь со мной! В этот раз она смогла прошептать, и сразу около нее оказался кто-то, губкой протирающий ее лицо.
      – Держись, дорогая. Все будет хорошо. – Это была Маргарет. Голос ее дрожал и умолял. – Пожалуйста, мама, ты должна поправиться. – Девочка наклонилась над ней, пытаясь вытащить грязную подушку. Матильда услышала свой собственный крик, когда девочка поворачивала ее тело, и увидела ужас в глазах Маргарет. Больше она ничего не видела.
      Когда она очнулась в следующий раз, уже наступил рассвет. Свечи потухли, а медник остыл. Бледный свет пробивался сквозь незашторенное окно напротив кровати, и она могла отчетливо слышать радостное пение дрозда во дворе замка. Она спокойно лежала, дрожа под влажными покрывалами, и никак не могла понять, где она находится.
      В комнате отвратительно пахло. Она попыталась облизнуть губы, но язык был очень сухой. Она чувствовала, как липкий гной стекает по руке. Закрыв глаза, она медленно погрузилась в тяжелый сон. Она еще не знала, что ее неукротимое тело выиграло бой против чумы.
      Как только у нее появились силы, она садилась на высокое окно и смотрела вниз на город и вдаль, на реку и горы. Ее беспокоило то, что она еще плохо держалась на ногах, но было приятно потеряться из виду на некоторое время и отдохнуть от изучения счетов и цифр, которые лежали на кровати. Жители Аберхондду сильно пострадали от потерь из-за чумы и плохого урожая, и она знала, что они и все ее огромные поместья столкнулись с непредсказуемыми трудностями, если не голодом, в наступающей зиме. Она еще раз попыталась подсчитать, как можно было растянуть скудное содержимое зернохранилищ в замке и на фермах.
      Ее взгляд неожиданно привлекла суматоха у моста через Хондду, и она с интересом наклонилась вперед. Небольшая группа всадников стояла там в ожидании, в то время как их нетерпеливые животные били копытами, взбивая пыль на дороге. Затем она увидела, кого они ждали – группа вооруженных всадников приближалась с востока. Во главе группы, легко узнаваемый под своим флагом, ехал Уильям, его накидка с гербом, изображающим орла, сверкала на солнце, черная лошадь, на которой он ехал, слегка сопротивлялась сильно натянутым поводьям.
      Две группы всадников отправились навстречу друг другу и через мгновение остановились на пыльной дороге.
      Матильда вновь провела руками по глазам и вздохнула. Ее зрение ухудшилось из-за болезни, и голова заболела от постоянного вглядывания в слепящий резкий свет. Сначала она подумала, что вспышки света, привлекающие ее взгляд, были у нее в голове, но потом она сообразила, что это солнечный свет, отражающийся на обнаженных мечах. Она резко наклонилась вперед, сердце ее сильно билось, все расчеты незаметно соскользнули с коленей на пол.
      Менее многочисленная группа всадников отступила к мосту и, казалось, боролась за свою жизнь. Она попыталась проследить за Уильямом, потеряла его из вида, опять увидела. Он отчаянно дрался с одним всадником, лидером другой группы.
      Вдруг все было кончено. Человек был обезоружен. Матильда увидела, как его меч отлетел, образовав большую дугу, сверкая на солнце, и упал в подлесок у дороги. Мужчину стащили с лошади и связали руки за спиной. Потом победители вскочили на лошадей и, по крику Уильяма, галопом поскакали к мосту. Мужчина тщетно пытался догнать их, потерял равновесие и упал, захватчики безжалостно поволокли его за собой. Матильда наблюдала за всем этим, испытывая отвращение, пока они не скрылись из вида за воротами города, и потом отвернулась от окна. Итак, Уильям вернулся.
      Элен по ее просьбе принесла алый плащ и затем спустилась вниз, чтобы найти Дая, пастуха, который пришел с гор, чтобы продать свое стадо на рынке, да так и остался, устроившись на работу в конюшнях замка. Каким-то образом в его обязанности вошло носить на руках Матильду, когда она этого попросит, вверх и вниз по крутой лестнице в ее комнату, в сад, держа ее так легко и нежно, что она начала чувствовать свою зависимость от него, хотя и знала, что он сильно тосковал по горам и давно бы уехал, если бы она не умоляла его остаться.
      – Я подожду сэра Уильяма в большом зале, Дай, – сказала она с улыбкой.
      Но Уильям не пришел в зал, хотя она и ждала, как показалось, целую вечность. Когда она уже отчаялась, сидя с закрытыми глазами на стуле с высокой резной спинкой у камина, она услышала стук копыт и выкрики мужчин во дворе замка. Глубоко вздохнув, чтобы прийти в себя, она с усилием поднялась со стула, чтобы стоя встретить Уильяма.
      – Повесить! Нужно его повесить!
      Она услышала взволнованный крик слуги в холле и потом увидела, как он выбежал на улицу. Быстро взглянув в ее сторону, трое мужчин, которые убирали тростник, отбросили свой инвентарь и побежали за слугой. Матильда оглянулась, ища Дая, но он исчез. Человек, которого она видела, должно быть, был каким-то преступником, которого Уильям встретил по дороге из Хея, и собирался свершить правосудие, перед тем как встретиться с ней. Она вздохнула, думая о бедном разбойнике, которого они волокли за собой.
      Матильда выглянула во двор. Открытая площадь была полна людей и лошадей. Ее муж был единственный, кто сидел на лошади. Она сразу заметила его, а неподалеку солдат, стоя на лестнице, вешал веревку на перекладину, зажатую между камнями в стене.
      Она не видела пленника. Лицо Уильяма потрясло ее. Оно было искажено злобой, полно ненависти, и хотя он смотрел в ее сторону, она знала, что он ее не видит.
      Женщины замка собрались вместе и тихо сплетничали, с любопытством ожидая и пристально наблюдая за толпой мужчин. Матильда почувствовала чье-то прикосновение. Это была Маргарет.
      – Пойдем, мама. Не смотри.
      – Я и раньше видела повешение, дорогая. Я искала твоего отца.
      Внезапный шум, крики заставили ее обернуться на происходящее.
      Они посадили пленника на лошадь и направили ее под петлю. Его лицо было покрыто грязью и запекшейся кровью, но взглянув с состраданием на него, Матильда неожиданно вскрикнула.
      – Это Трегерн Воган из Клио! Это Трегерн, – отчаянно кричала она. – Боже, Уильям, ты с ума сошел?! Мы должны остановить его. Маргарет, скорее помоги мне! – Она подалась вперед, схватив дочь за руку.
      – Уильям, ради Бога, остановись! – закричала она. – Не делай этого! Одумайся… – толпа заревела, когда лошадь поскакала, оставив Трегерна висеть.
      – Обрежьте веревку! – закричала она вновь. – О Боже! Боже, останови все это! Спаси его! – Она не могла понять, как ей удалось пересечь весь двор и оказаться рядом с мужем.
      – Уильям, ты понимаешь, что делаешь! Обрежь веревку, ради Бога! – Она схватил его в отчаянии, глаза у нее были полны слез.
      Уильям посмотрел на нее невидящим взглядом, затем вдруг понял, что это была его жена. Он улыбнулся, а она в страхе отступила назад.
      – Отпустить его? Хорошая мысль. – Он направил лошадь к виселице и мечом перерезал веревку. Трегерн упал на булыжник, лицо его опухло и было пурпурным от притекшей крови.
      Посмотрев на него, Уильям неожиданно засмеялся.
      – Я думаю, мы получим его голову, – сказал он настолько тихо, что Матильда вряд ли слышала. Он кивнул, и два вооруженных человека подхватили дергающееся в конвульсиях тело и потащили его к плахе. Там, одним ударом меча, ему отрубили голову. Громкий вздох, крики, бурное ликование были слышны во дворе.
      Вокруг нее все вновь зашевелилось, спектакль был окончен. Нужно было продолжать работу. Не обращая внимания на тело и окровавленную голову, Уильям повернул свою до смерти напуганную лошадь и проехал мимо Матильды к входу в большую залу. Спешившись, он не оборачиваясь, вошел.
      Матильда стояла посреди двора, держа Маргарет за руку. Лицо девочки было мертвенно-бледным, и вены пульсировали на висках. Она медленно пошла назад к фуражу, пытаясь держаться ровно, слегка опираясь на плечо Маргарет, чувствуя любопытные взгляды за спиной.
 
      Дай появился у входа, не церемонясь взял ее на руки и понес в зал, где Уильям наливал себе вино.
      – Могу я получить ваше разрешение вернуться к себе в горы? – Она неожиданно поняла, что Дай стоял перед ней на коленях. – Я больше не хочу служить вам. Простите меня, вы были очень добры ко мне, но я не могу остаться.
      – Я понимаю, Дай, – вздохнула она, ее руки дрожали. – Да поможет тебе Господь, друг мой.