– Я понимаю, почему этим людям приходится напиваться, – заметил Джон. Опершись локтями о колени, он сидел, обгладывая баранью кость. – Боже милостивый, это же дикое место. С чего вы взяли, что строительство здесь завершено? – поднеся кубок к губам, он насмешливо улыбнулся ей, и Матильда почувствовала, что краснеет.
      – Нам сообщили, что здесь все закончено, сэр. Счетов за камень больше не было, – она потягивала вино, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу.
      – Насколько я вижу, весь камень здесь. Он сложен во дворе. Но замок построен меньше, чем наполовину, – Джон бросил хрящ в огонь. – Ни часовни, ни склада, ни внутренней стены, вообще никаких зданий, кроме башни. Только фундаменты. Я их заметил в темноте.
      Матильда пожала плечами.
      – Сэр Уильям будет в ярости, когда об этом узнает. А что касается того, что все они напиваются, их нужно за это высечь. Их высекут.
      Джон поднял бровь. Он много пил, от крепкого вина лицо его раскраснелось.
      – Вам бы это понравилось, не так ли, мадам? Посмотрим, что мы можем для вас устроить. Я намерен сам допросить их, как только рассветет, и они проспятся достаточно, чтобы стоять на ногах. Не беспокойтесь. Их накажут, – он резко встал и швырнул на пол кость. – Теперь о том, как мы будем спать.
      Матильда сжала кулаки.
      – Я не буду сегодня спать, милорд. Я не смогу. – Едва ли она могла приказать брату короля отправляться спать вниз, среди вони и отбросов. Она могла лишь надеяться на его благородство. – Наши люди вам помогут. Я посижу здесь у огня, – она встала и, решительно повернувшись к нему спиной, протянула руки к языкам пламени.
      – Перестаньте, Матильда, это не по-товарищески, – он стоял за ней, и она почувствовала его руки на своих плечах. – Безусловно, теплее всего нам будет, если мы ляжем вместе. – Его пальцы двигались вниз, пока не сомкнулись на ее груди. Она перевела дыхание.
      – Это неправильно, ваше высочество, – в отчаянии выдохнула она.
      Он развернул Матильду к себе лицом и притянул к себе, пресекая ее протест.
      Тело его было молодым и сильным, и, несмотря на свое сопротивление, когда Джон прижимал ее к себе, Матильда почувствовала, что ее собственное тело отзывается на его ласки, истосковавшись по уверенным прикосновениям молодого мужчины, после долгого времени, проведенного с Уильямом. Против своей воли она заколебалась, готовая уступить, ее тело ныло от желания.
      Джон торжествующе рассмеялся.
      – Наконец-то у нас что-то сдвинулось, мадам. Пойдемте, – он схватил ее за руку и потянул к груде шкур в углу. – Мы не будем потом считать это путешествие неудачным…
      – Нет! – Матильда вырвалась из его рук. – Я думаю, сэр, вы не понимаете, что вы предлагаете, – она пыталась говорить как можно увереннее, надеясь, что он не почувствует ее дрожи, когда он схватил ее за руки и снова притянул к себе. Он был очень силен. Его руки крепко держали ее, а лицо находилось всего в нескольких дюймах от ее. – Я жена сэра Уильяма де Броза, а не обычная шлюха, – прошипела она, справившись с приступом слабости. Она сбросила его руки и теперь стояла, выпрямившись, ее глаза метали молнии. – И думаю, сэр, вы забыли о своей супруге. Может, вам следует обратить внимание на нее и получить, наконец, сына, которого вы так желаете.
      Последовало долгое молчание. Потом Джон усмехнулся. Она не осмеливалась смотреть ему в лицо, внезапно ужаснувшись дерзости своих слов, и отвернулась. Он тяжело дышал, глаза его сузились, рука стиснула рукоятку кинжала, и она почувствовала, что кровь застыла у нее в жилах, когда он медленно стал расстегивать свою перевязь. Он положил кинжал на импровизированный стол и снова повернулся к ней.
      – Может, вы пока и не шлюха, мадам, – проворчал он, – хотя некоторые сомневаются в вашей невинности, памятуя о вашей дружбе с лордом де Клэром – о, да! – он снова рассмеялся. – Вы покраснели и отвели взгляд. Какая скромность, какая застенчивость, мадам! Но ваш язык вас выдает, и, клянусь Богом, я сделаю вас шлюхой! Уверен, сэр Уильям не пожалеет для меня одной ночи, проведенной с его женой. Он мне предан, и вам следует делать то же самое. Когда я стану королем, я не забуду своих друзей, – он направился к ней. – Я также не забуду своих врагов, мадам.
      Она попыталась проскользнуть мимо него к арке, ведущей к винтовой лестнице, и убежать, но Джон опередил ее, преграждая путь.
      – Кто же вы, Матильда? – прошептал он, тяжело дыша. – Мой друг или враг?
      – Ни то, ни другое, ваше высочество. Я жена одного из самых верных подданных вашего брата Ричарда… – Она осеклась, закусив губу, заметив вспышку ярости на его лице, когда она упомянула имя короля, проклиная свою бестактность. – И мы будем служить вам, сэр, если вы наследуете ему, – быстро продолжила она, пятясь назад. – Ваши друзья – преданные друзья… – Она вскрикнула, так как Джон бросился к ней, схватил ее за руку и подтолкнул к куче шкур. Он бросил ее на них, и мгновение стоял над ней с холодным торжествующим видом.
      – Так докажите свою преданность, мадам, – выдохнул он.
      – Нет! – Она сделала попытку уползти, но тяжелые юбки мешали ей. – Ваше высочество, пожалуйста! Подумайте об Изабелле. Вы нарушаете рыцарскую клятву, сэр…
      Ее отчаянная мольба перешла в крик, когда с проклятием он бросился на нее, грубо перевернув на спину, одной рукой зажав ей рот, когда она снова попыталась закричать, другой нащупывая ее горло.
      – Замолчи, женщина! – прошипел он. – Ты хочешь, чтобы посмотреть на нас сбежался весь гарнизон?
      Она отчаянно сопротивлялась, опасаясь теперь лишь его безжалостных пальцев, сжимающих ее горло. Она хватала ртом воздух, вцепившись ногтями в его руки, не слыша ничего, кроме гула в ушах, и ее сопротивление понемногу ослабевало. Потом все потемнело, и она затихла.
      Матильда почувствовала, как ее пошевелили, сняв юбку, рубашка ее была развязана и тоже стянута с нее. Она лежала обнаженная перед огнем, с трудом дыша из-за стиснутого горла.
      В темноте она увидела его лицо, склонившееся над ней, с ярко-голубыми, как небо, глазами. Его волосы и борода казались золотыми в мерцающем свете пламени. Потом все потемнело.
      Он прижался губами к ее губам, увлажняя языком ее пересохший рот, руки его сжали ее грудь. Продолжая ласкать ее тело, он властно раздвинул ее бедра. Она не сопротивлялась, едва ли сознавая, что он с ней делает. Ее взгляд блуждал по сводам крыши, теряющимся в темном дыму над ее головой, вспыхивающими в отблесках огня и снова темнеющими. Он брал ее снова и снова, казалось, не заботясь, жива она или нет, вымещая свою ярость и похоть на ее покорном теле. Потом он грубо перевернул ее на живот, и снова навалился на нее. Ее сдавленный крик, вызванный болью и унижением, когда он глубоко вошел в нее, был заглушён отвратительной овечьей шерстью, заполнившей ее рот и нос.
      Прошло много времени, прежде чем она поняла, что он, наконец, оставил ее в покое. Ее истерзанное тело, распластанное на груде тряпья, отказывалось ей повиноваться, когда она попыталась свернуться калачиком, чтобы защититься от холода, который она почувствовала теперь, когда разгоряченное мужское тело больше не прижималось к ней. Со стоном она перевернулась на бок, натянула на себя шкуру и замерла, закрыв глаза. Все тело ее болело.
      Джон уже натянул рубашку и накидку. Надев перевязь с инкрустированным кинжалом, он повернулся к ней, и некоторое время молча смотрел на нее сверху вниз. Потом он улыбнулся.
      – Если вы позволите, леди Матильда, – мягко произнес он, – я пойду взгляну, накормили ли наших лошадей. – Она услышала, как он пересек комнату и начал спускаться по лестнице. Он не вернулся.
      Она долго лежала, не шевелясь, но в конце концов холод заставил ее подняться. Все еще чувствуя себя разбитой, она нащупала свою одежду, прежде чем взять дрова из корзины и подбросить их в остывающие угли.
      Она целую вечность простояла у вновь вспыхнувшего огня, потом, изнуренная до предела, рухнула на колени и, закутавшись в плащ, уткнулась лицом в ладони.
      Она спала очень чутко, прислушиваясь во сне, не раздаются ли шаги возвращающегося Джона, но он не пришел. Перед рассветом она забылась глубоким сном, и ее внезапно разбудил крик петуха за окном. Все тело у нее затекло, ей было холодно. Огонь превратился в белый пепел, а сквозь наспех сделанные ставни в комнату пробивался утренний свет. Тусклое пятно света падало на очаг из широкой трубы.
      Неуклюже поднявшись на ноги, Матильда подошла к окну и открыла ставни. Туман обволакивал горы, оседая каплями на подоконнике. Она передернулась.
      В большом зале было чисто. В камине горел огонь, а на возвышении уже стоял самодельный стол. За ним сидел Джон, заканчивая завтрак. Он привстал при ее появлении, отвесив ей насмешливый поклон, и продолжил трапезу. Взгляд его был холодным и непреклонным.
      Матильда постояла, наблюдая за ним, пытаясь побороть отвращение и ужас, и плотнее завернулась в плащ.
      – Присоединяйтесь ко мне, мадам, – проговорил он, не глядя на нее. – Вы, должно быть, голодны после столь бурной ночи, – он сделал знак слуге и указал на пустой бокал.
 
      Призвав на помощь все свое достоинство, Матильда направилась к нему. Подойдя к возвышению, она сделала Джону надменный реверанс. Замок, казалось, наполнился людьми, когда она неохотно заняла место радом с принцем. Слуга лицом принес ей хлеб и подогретое вино, тогда как другой разбрасывал свежий тростник по полу. С улицы доносился стук молотка. Джон снова поднял взгляд.
      – Где смотритель? – резко спросил он слугу с тростником. – Теперь леди де Броз здесь, приведите его немедленно – мы хотим услышать объяснения по поводу того, что здесь творится.
      Слуга поклонился и убежал. Он вернулся почти тотчас же в сопровождении высокого человека в кольчуге и доспехах, который упал на колени перед Матильдой. Джон, потеряв интерес, продолжал завтракать.
 
      Матильда тяжело сглотнула.
      – Ну, – с усилием произнесла она, – что вы можете сказать?
      Лицо мужчины посерело.
      – Мое имя Бернард, мадам. Простите нас, – он умоляюще сложил руки. – Этот замок – ужасное место. Ни один человек не в состоянии оставаться здесь и сохранить рассудок. Я просил перевода, но никто не появился, чтобы нас освободить, – он взглянул на принца. – Будьте снисходительны, милорд.
      Джон фыркнул.
      – Снисходителен. Когда вы не можете вынести небольшие неудобства!
      – Это не неудобства, сэр, вовсе нет, – смотритель наклонился вперед.
      – Что же тогда? – Джон смотрел осуждающе. – Вас напугали люди принца Уэльса? – он говорил монотонным голосом, полным сарказма и презрения.
      – Нет, сэр. Мы не боимся валлийцев. – Бернард был возмущен. – Нет, мадам, это нечто другое, – он вдруг опустил глаза, перенося свой вес с одного колена на другое.
      – Что? – сурово поинтересовался Джон.
      – Прежние владельцы замка, ваше высочество, – его голос упал до шепота. – По ночам они бродят возле крепостных стен мимо наших людей. Их шаги слышны на крепостном валу и во рву. Их лошади скачут по окрестным холмам. Они везде! – Он истово перекрестился, и они увидели у него на шее амулет.
      Матильда взглянула на Джона, дрожа против своей воли.
      – Что за чушь вы здесь рассказываете? – спросил он. – Что за прежние владельцы? В этих горах нет никого, кроме пастухов и воюющих валлийских племен.
      Пальцы Матильды побелели, сжимая бокал. Немного горячего вина выплеснулось ей на запястье.
      – Это призраки, ваше высочество. Они владели замком Динас тысячу лет назад. Может, больше. До Христова пришествия эта земля принадлежала им. Мы находим их вещи в развалинах. Рвы и валы были построены ими. Их Боги правят до сих пор, милорд, Христа здесь не любят. Стена часовни обрушивается всякий раз, как только мы начинаем ее строить…
      Джон встал и наклонился к собеседнику через стол.
      – Боже милостивый! Вы говорите, что гарнизон ввергла в панический страх кучка привидений? – голос его был ледяным.
      Мужчина опустил глаза.
      – Они настоящие, милорд. Я их видел. Может, они и духи из прошлого, но они настоящие. Мадам, прошу вас, отпустите нас. Единственный выход – это оставить замок им! – он, наконец, повернулся к Матильде, сжав руки в мольбе.
      – Как вы смеете предлагать такое? – голос Джона прозвучал как удар хлыста. – Без сомнения, вам известно наказание за дезертирство. Я бы на вашем месте хорошо подумал, прежде чем предлагать оставить столь важный стратегический объект.
      – Довольно, – Матильда с трудом поднялась и откашлялась. – Вы пока можете идти, – устало произнесла она. – Никаких наказаний не будет до тех пор, пока сэр Уильям не будет обо всем осведомлен. А вы тем временем проследите, чтобы строительство продолжалось, а пьянство было прекращено.
      Мужчина с трудом поднялся на ноги и, низко поклонившись, выскользнул из зала. Джон обернулся к ней.
      – Как, никакой порки, леди Матильда? Вы находите, что они оправдали свое безделье, рассказав эту историю с привидениями?
      Она покраснела.
      – Возможно, они правы, милорд, – вызывающе сказала она. – В этом месте есть что-то недоброе.
      – Помимо меня, вы хотите сказать? – жестким голосом произнес он. Ее ясные зеленые глаза выдержали его взгляд. Он отвернулся первым.
      – Конечно, это место заброшено, – наконец произнес он, поднимаясь и все еще держа в руке кубок. Он подошел к очагу, – и в этом тумане выглядит зловеще.
      Она наблюдала за ним, пока он стоял, вглядываясь в тлеющие угли. Его красивое лицо было бледным и напряженным, а в движениях была какая-то кошачья грация, когда он медленно обхватил пальцами ножку глиняного бокала. Она содрогнулась.
      – Горы всегда кажутся зловещими восприимчивым людям, ваше высочество, – мягко произнесла она. – Я полагаю, эти люди правы. Древние божества все еще обитают в этих горах. Это место принадлежит им, и они будут охранять свою собственность.
      Он обернулся и внимательно посмотрел на нее.
      – А вы тоже принадлежите им, мадам? – насмешливо спросил он. – Думаю, нет. Эти божества, или привидения, или люди не поспешили вам на помощь прошлой ночью, как я припоминаю.
      Не обращая внимания на бессильную ярость, на мгновение мелькнувшую в ее глазах, он сделал еще один неторопливый глоток.
      – Нет, это чепуха. Готов поклясться, что хорошая порка и, возможно, один или двое повешенных возымеют нужный эффект, и никто больше не увидит ни одно божество или привидение. Вы перекрестились, мадам? Возможно ли, чтобы вы боялись привидений? – его глаза снова сверкнули. – Конечно, нет, я же здесь, чтобы защитить вас, даже если ваши божества этого не сделают! – он шагнул к ней.
      Кровь отхлынула от лица Матильды.
      – Вы не способны защитить, мой принц, – произнесла она. – Да поможет Бог людям этой страны, если вы станете королем!
      Она повернулась к нему спиной, пытаясь унять дрожь в руках. Повисло молчание, потом она почувствовала, как его пальцы тронули ее за плечи.
      – Вы заходите слишком далеко, мадам, – тихо проговорил он ей в ухо.
      – Так же, как и вы, ваше высочество, – прошептала она. – Да простит вас Господь.
      Его руки опустились, мгновение он стоял неподвижно.
      – Мы предназначены друг для друга, Матильда, – спокойно сказал он. Вы не можете сопротивляться воле Бога.
      – Бога! – она резко обернулась к нему. – Вы полагаете, Богу было угодно, чтобы вы воспользовались мной так, как прошлой ночью?
      Он слегка улыбнулся.
      – Возможно, он послужил источником идеи скорее, чем ее исполнения, мадам. Результат все равно тот же. Вы принадлежите мне.
      Минуту она молча смотрела на него расширившимися глазами, тщетно пытаясь найти хоть каплю нежности за суровым тоном.
      Он внезапно взял руку Матильды и поднес ее к губам.
      – Вам придется принять неизбежное, мадам, – мягко проговорил он. – Звезды предсказывают нашу судьбу…
      – Нет! – она резко вырвала руку. – Нет, я вам не верю.
      Он слабо улыбнулся.
      – Как вам угодно, но это будет для вас уроком. Пойдемте взглянем на святой источник, освящающий дьявольское место. Затем мы, наверное, вернемся в Хей. Не скажу, чтобы я был окружен вашим гостеприимством, мадам!
      Проскочив мимо нее, он схватил свой плащ со скамейки и сбежал по ступенькам в холодный туман, сквозь который пробивался солнечный свет. На мгновение Матильда замерла, охваченная страхом и отвращением, потом она неохотно последовала за ним.
      Холодная ветреная долина была слабо освещена солнцем. В небе проплывали тяжелые облака, вокруг них, как присутствие таинственной силы, возвышались горы, охраняющие Динас и его секреты. Ее снова охватила дрожь.
      Источник Динас находился за северными воротами, маленький бурлящий ключ, окруженный камышом, росшим вдоль низкой каменной стены, построенной для его защиты. Были видны следы того, что хозяевам колодца, кем бы они ни были, оставлялись подношения, камень был украшен венками увядших астр.
      Мгновение Джон стоял, устремив взгляд на источник, потом медленно сбросил тяжелую накидку и начал развязывать шерстяную рубашку, обнажив грудь навстречу ветру. Матильда в ужасе перевела дыхание. На его груди она увидела ужасную гноящуюся рану, формой напоминающую полумесяц.
      Он опустился на колени, на мгновение заколебавшись на краю бурлящего ключа, потом, стиснув зубы, наклонился над ним и принялся плескать ледяной водой на рану. При виде этого в глубине памяти Матильды всплыл рассказ Джинн о святом источнике замка Динас. Только эта вода могла исцелить страшные раны, нанесенные колдовством; и этот человек был потомком Мелюзины – дочери дьявола. Перекрестившись, Матильда быстро отвернулась, ее страх и отвращение усилились. Она долго не осмеливалась обернуться. Джон наклонился в последний раз, зачерпнул рукой немного воды и плеснул себе на шею. Когда Матильда обернулась, она увидела, как он бросил золотую монетку в темную зеленую воду источника.
      Наконец он поднялся на ноги, на шее его еще блестели капли воды.
      – Посмотрим, что за чудеса может сотворить этот источник, – сказал он, вновь набрасывая на плечи накидку. – Возможно, это вернет мое доброе мнение об этом Богом забытом месте! Позовем лошадей и поедем отсюда? Думаю, мы сделали все, что могли. Я видел ваши прекрасные укрепления, – он дружески улыбнулся, но она передернулась, почувствовав в его словах скрытый смысл. – Пойдемте, – продолжал он. – Мы увидели источник. Я хочу вернуться в Хей. С рассвета прошло уже несколько часов, а мне не нравится идея остаться здесь еще на одну ночь.
 
      В Лондоне грозы не было. Над высоким куполом читального зала Британского музея небо было неестественно синим. Сэм Франклин потянулся и откинулся на спинку стула, задумчиво глядя вверх. Внезапно решившись, он принялся закрывать лежащие перед ним книги. Он закрыл тонкий блокнот и обернулся, чтобы положить его в карман пиджака, висящего на спинке стула. Потом встал. Улыбаясь, он подошел к центральной стойке и сдал стопку учебников.
      Через толпу посетителей Сэм направился к выходу из музея, выскочил из вращающихся дверей и сбежал по широкой лестнице. Его обдало палящим зноем, он вошел в тень платанов на Грейт Рассел-стрит и быстро пошел на юго-восток, направляясь к Лонг-Эйкр.
      Тим смотрел в видоискатель фотоаппарата на ярко освещенный помост в студии. Рядом с ним Джордж изменял положение пятен света, направленного на молодого человека, держащего за поводок большого изящного далматина.
      Сэм стоял в дверях, наблюдая за происходящим через плечо ассистентки Тима, Каролины, которая сбежала по длинному лестничному пролету, чтобы открыть ему дверь. Его взгляд остановился на Тиме, и он нахмурился.
      Молодой человек на помосте демонстративно потянулся.
      – Мне скоро придется вести собаку на прогулку, Тим, старина. Ради Бога, поторопись.
      Тим не обратил на него внимания. Он махнул Джорджу, чтобы тот отошел немного влево, и снова склонился над фотоаппаратом.
      Сэм скользнул в кресло в дальнем углу студии и сидел, наблюдая. Через полчаса Тим удовлетворенно закончил съемку, и молодой человек с собакой отправились на улицу. Каролина шепнула что-то Тиму на ухо, и он обернулся, только сейчас заметив Сэма, так как тот сидел в тени.
      – Извините, доктор Франклин, я не знал, что здесь кто-то есть.
      Они настороженно изучали друг друга, в то время как Джордж и Каролина оттащили помост в темноту и не спеша начали убирать реквизит. Тим медленно двинулся к Сэму. Он внезапно почувствовал усталость.
      – Чем могу помочь?
      Сэм встал и с улыбкой протянул руку.
      – Я хотел поговорить с вами о Джоанне. Вы были с ней в Уэльсе, как я понимаю.
      Тим направился в сторону кухни. Он достал из холодильника две банки пива, одну из них протянул Сэму.
      – Джо – мой старый друг и коллега, мистер Франклин. Я не обсуждаю своих друзей за их спинами.
      На долю секунды на лице Сэма промелькнуло изумление, но к нему тотчас же вернулось любезное выражение.
      – Все, что я хотел узнать, это все ли у нее в порядке. Может, вы знаете, что я помогал ей решить ее проблемы.
      – Она мне говорила, – коротко ответил Тим.
      – Ну и как она? – Сэм испытующе смотрел на собеседника.
      Тим открыл банку с пивом и бросил кольцо в угол. Он отвернулся.
      – С ней все было нормально.
      – Она погружалась в прошлое, пока вы там были?
      – За этим мы и поехали.
      – Конечно. И сколько раз?
      Тим подошел к стене и потянул рычаг, поднимающий жалюзи. Комната заполнилась светом.
      – Два или три.
      Сэм прищурился.
      – Это расстроило ее?
      – Ее расстраивает вся эта история, доктор Франклин. Тот факт, что она сначала не могла сама погружаться в прошлое под действием самогипноза, пугал ее. Теперь, когда это произошло, ее напугал такой опыт. Необходимость просыпаться и оставлять тот мир, чтобы вернуться в этот, тоже пугает ее.
      – Итак, она была напугана. Но после этого у нее не было физических повреждений? Синяки? Порезы, боль, которые невозможно объяснить?
      Тим на мгновение задумался.
      – Нет.
      – У вас есть ее фотографии, которые вы сделали?
      Тим нахмурился.
      – Я не знаю, стоит ли мне показывать их вам без ее разрешения.
      – Я ее врач, приятель. Я отвечаю за ее случай.
      – Ее случай? – Тим проницательно взглянул на него. – Я не подозревал, что у Джо какой-то особый случай.
      – Тим? – за их спинами появился Джордж. – Мне проявить пленку? – Он с любопытством смотрел на Сэма, но тот не обращал на него внимания.
      Тим нетерпеливо кивнул.
      – Пусть Каролина тебе поможет. – Он подождал, пока его помощники возьмут фотоаппараты и покинут студию, потом снова повернулся к Сэму. – Она все еще в Уэльсе? – спросил он.
      Сэм кивнул.
      – Мой брат поехал к ней.
      Волна почти физической боли захлестнула Тима, и он поспешил отвернуться, чтобы Сэм, пристально наблюдающий за ним, не заметил выражение его лица. У Тима возникло чувство, что этот человек может читать его мысли.
      – Я принесу фотографии, – сказал он. Он быстро пересек студию и, открыв комод, достал папку. Положив ее на большой стол, он поправил лампу, висящую низко над столом, и подтолкнул папку к Сэму.
      Сэм медленно открыл ее. Его лицо ничего не выражало, когда он одну за другой доставал фотографии. Изображения пейзажей, замков, гор он едва просматривал. Его внимание было приковано только к Джо.
      Тим с несчастным видом отошел. Он бросил пустую банку в корзину для мусора и пошел на кухню за следующей. Его гость почти не притронулся к пиву. Кухня вдруг показалась ему унылой и пустой; белая мебель мерцала в ярком свете в наполненной солнцем студии, вызывая ощущение нереальности. Казалось, что ты в морге.
      Он стоял в дверях и быстро пил свое пиво, наблюдая за лицом Сэма, залитым светом. Как Рембрандт, который пишет картину, подумал он внезапно. Как один из врачей, склонившихся над трупом. Он вздрогнул, ужаснувшись пришедшей аналогии.
      – Она сказала, что из-за этого чувствует себя обнаженной, – сказал он, присоединяясь к Сэму за столом. – Когда я ее так фотографирую.
      Сэм не поднимал глаз.
      – Безусловно, ее выражение лица многое проясняет, – сдержанно произнес он. – Фотографии так много могут рассказать о человеке, – он помолчал. – И о фотографе. – Он взглянул на Тима, и тот вдруг резко попятился, пораженный откровенной неприязнью, даже ненавистью, отразившейся в глазах собеседника.
      Мгновение они смотрели друг другу в глаза, потом Сэм отвернулся и засмеялся.
      – Возможно, я и ошибаюсь, хотя вряд ли, – он закрыл папку и отложил ее в сторону. – Это все, что у вас есть?
      – Все, – голос Тима был сух. Он не позволял себе смотреть на портрет на мольберте под покрывалом.
      Сэм сложил руки.
      – Я знаю, там был кто-то еще, – сказал он мягко. – До этого момента я не знал, кто. Вы возвращались в прошлое?
      Тим ответил не сразу. Его интуиция подсказывала ему быть осторожным. Сэм был опасен. Он снова подумал, что было бы лучше, если бы его голова была яснее.
      – Да, – ответил он наконец. – Я возвращался в прошлое.
      Сэм медленно кивнул.
      – Итак, – сказал он, отвечая на свои мысли, – теперь их трое.
      – Трое? – переспросил Тим. Сэм улыбнулся.
      – Трое мужчин, которые любили леди Матильду.
      Тим уставился на него.
      – И вы один из трех, – задумчиво сказал он, спустя мгновение.
      – Я? – сказал Сэм. – Скажем, я наблюдатель. Всего лишь наблюдатель, – он взял банку с пивом и поднес ее к губам. – По крайней мере, пока.

28