О-ох! Вот это да!' На Леду обрушилась такая тоска, что она едва не потеряла сознание. С трудом справившись с собой, Странница поставила ментальный барьер. Ситуация становилась все более непонятной. 'Ладно, если есть тоска, значит, ее кто-то испытывает. - Леда решительно тряхнула головой. - И это явно не человек, судя по интенсивности излучения. Бог? Только бога в депрессии для полного счастья ей и не хватало! Ну и где это несчастное создание? Ага, вот оно! Или он, или она… Что это он делает? Сущность местного бога переливалась какими-то нездоровыми тошнотворными пятнами. Заболел что ли? Но боги не могут болеть! Только с ума сходят. Иногда'.
– Ты кто? - мысль сильная, но совершенно простая. На всякий случай.
– Т-ты хто-о?
'Он что издевается? Ну ладно'. - Леда пришла в ярость, и, уже не сдерживаясь, обрушила на это существо всю свою силу, оформив ее в короткий полыхнувший ледяной яростью ответ:
– Страж!
Бог заскулил от силы удара и вдруг совершенно другим голосом спросил:
– Вы пришли, чтобы убить меня?
– Может, сначала ответишь кто ты?
– Я - Бог этого мира. Так что не тяните, убивайте.
Леда растерялась. Стремление к самоубийству? У Бога? Хм. Сначала нужно выяснить, что же все-таки произошло.
– Расскажи, почему погиб этот мир?
– По моей вине, Странница. Я…
Бог смешался и опять начал погружаться в свое странное состояние. Ну, уж нет! Леда грубо пробила его ментальные щиты и принялась ворошить воспоминания. Через несколько мгновений она уже знала о случившимся. Планета относилась к мирам почти лишенным магии, и местный Бог появлялся здесь довольно редко, предоставляя своим творениям самим выбирать свой путь. Вот они и выбрали! Неожиданно ни с того ни с сего просто самоуничтожились. Бог в своем очередном странствии по Вселенной почувствовал неладное. Вернулся, но поздно. Оказалось, что его мир неожиданно превратился в мертвую пустыню. И Бог, вместо того, чтобы разобраться в том, что произошло, почему-то решил признать себя виновным в случившемся кризисе. Дальнейшие его действия вызвали у Леда рычание. Вместо того, чтобы попытаться все исправить, этот придурок сымитировал физиологическую реакцию своих творений на местный наркотик и вот уже несколько лет прибывал в невменяемом состоянии. Страннице захотелось прихлопнуть это ходячее недоразумение на месте. Но что-то мешало ей сделать это немедленно. Не мысль, а едва слышный отголосок мысли бился где-то на грани ее восприятия. Что это такое? Леда потянулась сознанием за пределы мира, пытаясь определить, что не давало ей покоя, и вдруг едва заметное давление не ее внешний ментальный щит сменилось четким ощущением жизни. Выругавшись, Странница встряхнула местного бога так, что едва его не развоплотила, благо он и не пытался защититься.
– Придурок, твои создания медленно умирают в каких-то штуках в межзвездной ночи, пока ты тут рефлексуешь!
Бог замер, а затем издал такой ментальный вопль радости, что она едва не оглохла.
– Где они, Странница? Я их почему-то не чувствую!
– Меньше пить надо, придурок! Они спят! Я сейчас доставлю их сюда, а ты изволь восстановить среду обитания и присматривай за ними некоторое время!
– Я и города восстановлю! И заводы! Я же все знания, открытые в этом мире, помню!
Оставив Бога восторженно бормотать о каких-то пустяках, Леда переместилась к месту расположения этих странных предметов и принялась перебрасывать людей назад в их мир.
Глава 1.
В детдоме его не любили. Ни дети, ни учителя, ни воспитатели. Слишком странным он был, мальчик, потерявший память. Когда его привезли из больницы, всех детей предупредили, чтобы они его особо не задевали. И, естественно, получилось наоборот. Но Дмитрий Зорин не реагировал на подначки и насмешки. Он вообще замечал других детей только тогда, когда это было необходимо ему самому. Может, воспитатели и прониклись бы к нему сочувствием, но его нелюдимый угрюмый характер сводил на нет все их попытки расположить мальчика к себе. Да они не очень-то и пытались. Учителя же. Учителям не на что было жаловаться. Дима учился прекрасно, несмотря на потерю памяти, наверстывая упущенное, сумасшедшими темпами. Только вот учиться он предпочитал самостоятельно. Перечитал все книги в школьной библиотеке, да и не только их. Но попытки проверить его знания на уроках воспринимал в штыки. Нет, он отвечал, когда его спрашивали, и всегда отвечал правильно, только вот своей скуки на уроках скрыть не мог. И учителя злились, старались поймать его на ошибках и дружно его не любили. Впрочем, всеобщая нелюбовь Диму совершенно не задевала. Насмешки он игнорировал, воду в постели или зубную пасту в ботинках не замечал, придирки воспитателей и учителей, которые со временем сменились периодическими наказаниями за дело и просто так, воспринимал как мелкое неудобство. В конце концов, к этому привыкли. Однако, среди всех странностей нового воспитанника была одна, которая не на шутку беспокоила директора детского дома. Несмотря на всеобщую нелюбовь подростка, тем не менее, не били. Не били не только сверстники, но и старшие мальчишки. Как удалось хрупкому пацану, выглядевшему моложе своих лет и такому изможденному, что не понятно где душа держится, избежать побоев было не ясно, и это тревожило заслуженного педагога. Возможно, если бы он узнал о том, что в первую же неделю пребывания новенького в детском доме к нему подошли местные хулиганы во главе с грозой всего детдома Толиком Белым и попытались поучить его жизни, то он беспокоился бы еще больше. Но он не знал. Как не знал и того, что после этой попытки Толик со своими дружками целый месяц вел себя тише воды ниже травы, пока каждое движение не перестало причинять им мучительную боль. Драки как таковой не было. Тощий парнишка просто избил их. Избил умело, не оставляя синяков, но заставив их скулить от боли и унижения. И ему этого не забыли.
Дима. Это имя стало уже привычным и больше не царапало слух своим звучанием. Как стали привычными спальни на двенадцать человек, где нельзя уединиться, безвкусная и малопитательная еда, нудные уроки непонятного назначения. Никакого смысла закреплять пройденный материал он не видел. И тоска. Тоска по ушедшему, казалось, безвозвратно. В детском доме ему обрезали волосы. Он не сопротивлялся. В них не было силы. Больше не было. Те крохи, которые удавалось получить из местной пищи, шли на то, чтобы оставаться в живых, даже на слабую магию их не хватало. А уж о том, чтобы пополнить запас силы настолько, чтобы организм сам смог вырабатывать магическую энергию! Об этом не стоило и мечтать. Хорошо еще базовые щиты держатся вне зависимости от наличия или отсутствия силы. Отца эта их особенность едва не угробила, а его, наоборот, спасла. В этом мире все равно пополнить запас из внешней среды невозможно, а если бы он не мог приглушить свое восприятие, то наверняка сошел бы с ума. Повышенная чувствительности к запахам, звукам и прочим проявлениям внешнего мира - это ведь не магия, а особенность физиологии. Хотя и такой уровень приемлемым не назовешь. Вот и приходится прятаться в укромный уголок и погружаться в легкий транс, благо на эту мелочь энергии ему пока хватает, и отдыхать от окружающих его людей. Успокаиваться. А то ведь и сорваться можно.
Одно только плохо - транс замедляет реакцию и отключает все чувства, кроме чувства опасности, почти полностью. Вот поэтому когда стал падать на него старый бетонный блок, среагировал Дима с опозданием. Ярость плеснула в душе холодной волной. - 'Дурак! О чем он только думал, выбирая это место, чтобы спрятаться? Хотя понятно о чем. Сюда никто не ходит. Вот он и повадился здесь ото всех отдыхать. А о том не подумал, что выследить его здесь - пара пустяков, и доброжелателей, готовых столкнуть ему на голову многотонный блок, более чем достаточно. Благо эти самые блоки только деревянные подпорки и удерживают. Выбить их проще простого. Потому, между прочим, и никто сюда не ходит, что держатся они последние пять лет на честном слове и неумелом крепеже, проведенном за отсутствием денег местным плотником, который о том, что делает, имел самое приблизительное представление. Вот и летит на него теперь махина, принадлежащая какой-то фирме, давно канувшей в лету и так и не заплатившей детдомовской администрации за аренду куска земли на заднем дворе, где рабочие, безалаберно проигнорировав все требования безопасности, сгрузили тяжелые строительные блоки весьма неустойчивой кучей. С самого верха летит, между прочим'.
Толик рассчитал все верно. Когда он узнал, что Димка повадился ходить к старым блокам, он понял, что это его шанс. Нахального сопляка следовало наказать, причем наказать так, чтобы больше никто не осмелился с ним спорить. И чтобы разговоры и смешки за спиной, появившиеся, после того как этот урод их отделал, наконец, стихли. Но ввязываться в драку еще раз не хотелось. Он еще помнил тошнотворную боль и беспомощность и не хотел испытать их вновь. Да и для устрашения остальных просто избить наглеца недостаточно. Его нужно убить! И не просто убить, а так, чтобы все в детдоме поняли, кто это сделал, а доказать ничего было бы нельзя. Толику уже исполнилось семнадцать, и садиться в тюрьму он не хотел. Успел уже наслушаться рассказов старших товарищей, которые побывали в местах не столь отдаленных. Он давно ломал голову, как отправить мальчишку на тот свет, не подставившись самому. И вот сопляк сам подкинул ему шанс! Толик не отличался большим умом, однако, звериной хитрости ему было не занимать. Подпилить крепь да толкнуть посильнее, что может быть проще? Нет, один он, конечно, не справился бы. Но ему и не нужно было справляться в одиночку. Серега с Вовкой всегда готовы были помочь ему в любом задуманном им предприятии. Втроем столкнуть блок - раз плюнуть!
На то, чтобы все подготовить, понадобилось три дня, и вот сейчас блок грохнется прямо на голову этому уроду, и ему крышка! Но… Толик так и замер с открытым ртом. Пацан, до этого неподвижно сидевший скрестив ноги и пялясь в одну точку, вдруг прямо из этой позы метнулся в сторону и почти сумел увернуться! Почти! Многотонная плита придавила ему левую ногу. Сначала Толик не понял, какой подарок преподнесла ему судьба. А когда понял, радостно ухмыльнулся и начал спускаться. Его дружки последовали за ним, без труда поняв намерение вожака отплатить сопляку за все их унижения и бросить его здесь умирать. Все равно ведь не выживет когда ноги в кашу. Но когда они, подхватив по дороге подвернувшиеся палки, подошли к придавленному пацану, неожиданно выяснилось, что обрадовались они рано. Он и не думал загибаться от боли и не орал благим матом не от шока, как самоуверенно предположил Толик, вычитав однажды в каком-то журнале про мотоциклы, что придавленный человек не может кричать. Парень смотрел на них холодными черными глазами и улыбался.
Дима метнулся в сторону, уже понимая, что не успеет. Тяжелый блок с хрустом приземлился на левую ногу, и он поблагодарил всех богов разом за то, что заклинание, изменив его внешность, чтобы он особо не выделялся из толпы, не затронуло его физические способности. Иначе вместо ноги у него была бы мешанина из костей и мяса, а так только перелом голени, открытый правда, но это не страшно, регенерация у него осталась прежняя. 'Дня за четыре заживет. Если ему дадут их прожить. Та-ак Толик с дружками. Следовало ожидать. Эти договариваться не будут. Только вот зачем они спустились, они же об его способностях не знают? Сколько сил он тратил на то, чтобы врачи при медосмотрах его странности не обнаружили, страшно вспомнить! Но до сих пор никто ничего не заметил. Да они же идут над беспомощным поиздеваться! Сволочи! Им убить мало, унизить надо! - Ярость захлестнула сознание. Руки сами сделали то, чему его учили с рождения. - Схватить двух мордоворотов, неосмотрительно подошедших слишком близко за ноги и дернуть, как следует. Не ожидали. В прошлый раз он с ними дрался не в полную силу. Криком зашлись. Еще бы. Больно! Как предусмотрительно с их стороны прихватить палки! Они конечно для метания не удобны да здесь не далеко. Ох, перестарался! Палка разлетелась в щепки, а Толика отбросило метра на три и пригвоздило к земле обломками. Умный он все-таки, первый понял к чему все идет, и попытался удрать. Умный. Был. Так, а этих и того проще успокоить. Кости у местных хрупкие. Ломаются легко. Два удара в висок и можно спокойно заняться своей ногой'. Ярость ушла так же неожиданно, как и накатила. Дима смотрел на дело своих рук и ругался последними словами. Теперь из детдома нужно было уходить. В детдоме его не любят, а три трупа, причем все убиты с особой жестокостью, - вполне достаточное основание для того, чтобы загнать его в колонию на приличный срок. В то, что это была самооборона, никто не поверит. Не захотят поверить. А возраст ему как раз установили четырнадцать лет. 'Ладно, в конце концов, выжить можно везде, но создавать себе лишние препятствия глупо'. - Дима попробовал приподнять плиту. - 'Тяжелая!!' С большим трудом, используя палку, предупредительно притащенную одним из молодых садистов как рычаг, ему удалось на миг освободить ногу, и он поспешил откатиться в сторону, пока плита снова не грохнулась на него всем весом. И вовремя. Толстый брус сломался с противным треском в тот миг, когда он до конца выдернул из-под плиты ногу, и многотонная махина со всего размаху рухнула на то место, где только что была его нога, глубоко уйдя в мягкую землю. Так. Он внимательно осмотрел повреждение. Открытый перелом, ничего страшного. Идти, конечно, будет неудобно, но можно. Не раздумывая, Дима подтянул к себе поближе один из трупов, оторвал от его штанов несколько широких полос материи и принялся приматывать к ноге щепку от сломавшегося бруса, предварительно составив кости. Скорее всего, совсем точно у него не получилось, но это было неважно, через несколько месяцев все равно кость сама выправит дефект, а до этого момента можно и похромать, не смертельно. Покончив с перевязкой, Дима осторожно поднялся на ноги, проверяя, насколько уверенно, он сможет опираться на поврежденную конечность. Ногу дергало болью, но идти это особо не мешало. Довольный Дима кивнул сам себе и направился к дыре в ограде, проделанной им несколько недель назад для свободного доступа во внешний мир. 'Пока не найдут трупы у него есть немного времени, и им нужно распорядиться с головой. Прежде всего, нужно найти место, где можно будет отлежаться несколько дней, пока кость не срастется, а затем придется искать новый способ выжить в этом мире до прихода помощи. Если она еще придет'. - Последняя мысль заставила его вздрогнуть. - 'Нет! Его найдут! Его…' - Губы свела горькая гримаса. - 'Я уже и думаю о себе как о парне!' - Дира закрыла глаза, пытаясь успокоиться. - 'Сейчас не до истерики - нужно убраться отсюда подальше. Хм. А вот куда? Ходить по улицам в окровавленных разорванных штанах с примотанной к ним деревяшкой - это значит наверняка привлечь к себе нежелательное внимание. Нужно пробираться по закоулкам и свалкам. Стоп! Свалка! Старые заброшенные дома. Притон бездомных и наркоманов. Там, конечно, будут искать, но не сразу. Считается, что она страдает амнезией, а администрация детдома уверена в том, что за пределы учреждения Дима не выходил. То, что надо!' Дира свернула в грязный переулок и осторожно захромала к возможному убежищу. 'Черт!' - Это местное ругательство ей особенно нравилось.- 'На счет недалеко - это она погорячилась'. Со здоровыми ногами, конечно, не далеко. Часа четыре ходу. Но со сломанной ногой, необходимостью прятаться от случайных прохожих и проклятой жарой, способной свести в могилу и здорового, ей пришлось добираться до заброшенных домов весь день. Да тут еще в голову лезли тревожные мысли. Уж очень легко она потеряла контроль над собой. Раньше с ней такого не бывало. Да и не должно было быть. Что-то здесь не так. Внезапно навалилась усталость. Сегодня она еще ни разу не поела, а энергии потратила столько, что на ногах бы удержаться. 'Черт! Поскорее бы добраться до этих проклятых развалин и отоспаться, как следует'. - Словно в ответ на ее пожелание, из сгустившихся сумерек вынырнули покосившиеся остовы бывших многоэтажек. - 'Наконец-то!' Отупевшая от жары и усталости, Дира доковыляла до первого попавшегося дома и ввалилась внутрь. Ох. Лучше бы она этого не делала. Картина, открывшаяся перед ней, наглядно иллюстрировала местную поговорку: 'из огня да в полымя'.
На грязном полу корчился парень, связанный по рукам и ногам, а над ним стояли трое с автоматами. Один из них повернулся на шум и, увидев грязного усталого подростка, не задумываясь, вскинул оружие. Дира метнулась в сторону, уходя от выстрела, и закатилась за кучу досок, ночью служивших местным обитателям постелью. Ситуация становилась критической. Одна, со сломанной ногой, против трех бандитов с автоматами, она долго не продержится. А они явно не выпустят ее отсюда живой. Им свидетели убийства ни к чему. То, что связанного парня собираются убить, сомнений не вызывало. Иначе на кой черт тащить его в эту дыру и кидаться с оружием на каждого, кто их здесь увидит. Проклиная все на свете, Дира тратя последние крохи энергии, дотянулась до сознания одного из убийц. Он оказался гораздо ближе, чем она предполагала. Отчаянно она пыталась найти хоть какое-нибудь оружие. Безуспешно! Вот убийца показался из-за досок, за которыми она пряталась, и почти в упор навел на нее свой автомат, в его сознании с холодным равнодушием крутился приказ: 'никаких свидетелей!'. Черт! Дира молча следила за тем, как его палец напрягся на курке, и за мгновение до выстрела метнулась в сторону. Она понимала, что обречена, но сдаваться без боя просто не умела. Пуля щелкнула по тому месту, где секунду назад была ее голова. Нога взорвалась болью. Какого? Бандит так и не понял, отчего обреченный подросток вдруг яростно ухмыльнулся. Кусок железной арматуры, брошенный с нечеловеческой силой, вошел ему в глаз и достал до мозга. Его товарищи только увидели, как он вдруг пошатнулся и начал заваливаться навзничь. И одновременно с этим мальчишка-бездомный рванулся вперед. Он не собирался убегать. Когда бандиты поняли, что беспризорник тянется к автомату, было уже поздно. Дира действовала на пределе своих возможностей. Как только убийца начал падать после ее точного броска, она метнулась к нему и еще в падении сумела подхватить его оружие. Как с ним обращаться она знала только приблизительно, но логически предположила, что в данный момент оно полностью готово к стрельбе. Если это не так - она умрет. На размышления не было времени. Бандиты уже опомнились и, матерясь, вскидывали свои автоматы. Направив оружие в их сторону, она нажала курок. Короткая очередь вспорола бетон под ногами бандитов, не задев ни одного из них. Они тут же бросились в укрытие. Черт! Как нужно целиться Дира представляла слабо, если только… Но на то чтобы корректировать огонь при помощи магии не было сил. Или были? Дира с удивление обнаружила, что энергии прибавилось. Спрятавшись за трупом бандита, она попыталась вспомнить, когда это произошло. В памяти всплыло ощущения контакта с сознанием убитого. 'Она умудрилась не разорвать его в момент смерти! Хм. Отвратительное самочувствие теперь было понятно. Однако в месте с незабываемыми ощущениями агонии в нее вливалась и жизненная сила убитого! Прокрутив этот эпизод в памяти еще раз, теперь она в этом не сомневалась! Мир лишен магии, а населяющие его существа, оказывается, имеют довольно много энергии! Чего только не встретишь во Вселенной!' - Дира ухмыльнулась и потянулась к сознанию следующего бандита. На этот раз все получилось еще легче. Подтолкнуть убийцу к тому, чтобы он выглянул из-за стены, за которой прятался, было делом одной секунды, скорректировать выстрел так, чтобы убить наверняка, тоже. Поток энергии от этого бандита оказался даже сильнее. Знать бы еще, от чего это зависит. Когда его товарищ упал с прострелянной головой, третий убийца вскочил и бросился к выходу, стреляя на ходу. Его Дира срезала короткой очередью и задохнулась от боли пополам с энергией. Бандит корчился на полу, пытаясь засунуть внутренности в распоротый выстрелами живот, и вместе с кровью и болью из него хлестала энергия. Дира сосредоточилась на ментальном канале, связывающем их сознания, стараясь не упустить ни капли вытекающей из смертного силы и не обращая внимания на боль. Когда поток иссяк, и на нее обрушилась жгучая боль, сменившаяся темнотой, она поняла, что бандит мертв. 'Интересно. Оказывается, люди отдают свою силу только тогда, когда смертельно ранены, и чем им хуже, тем больше энергии выделяется. Хм. Неплохой способ пополнить запас, вот только безнаказанно убивать в этом мире сложно. Хотя и не невозможно'. - Дира оторвалась от своих размышлений, услышав отчаянный вопль. - 'Это еще что?! Ах да. Несостоявшаяся жертва очнулась и визжит так, словно будто его медленно режут на части. Что это с ним?' Дира повернула голову и принялась рассматривать корчащегося и вопящего парня. Через несколько мгновений она пришла к выводу, что, по всей видимости, он ранен. После короткой борьбы с собой она подползла к нему, стараясь поменьше задевать сломанную ногу, и, аккуратно пережав ему сонную артерию, погрузила его в беспамятство. Теперь, когда он не мешал своими воплями, можно было осмотреть его на предмет всевозможных повреждений. Впрочем, долго искать не пришлось. Правая штанина на бедре набухла от крови. Так. Дира вздохнула: кажется, ее выстрелы задели, не того, в кого она целилась. Ну что ж, будет только справедливо, если она его немного подлатает. Бесцеремонно сдернув с парня ремень, она перетянула ему бедро, походя, отметив, что пуля задела бедренную артерию, и принялась осматриваться в поисках куска чего-нибудь, чем можно было бы его перевязать, не отправив на тот свет от заражения крови. В конце концов, рубаха бандита, погибшего от пули в голову, показалась ей вполне подходящей, да и лежал он ближе других, что на фоне ее собственных повреждений тоже было совсем не маловажно. Сорвав с него рубаху, Дира разорвала ее на полосы и замотала несостоявшейся жертве бедро, стараясь как можно туже завязывать узлы. Покончив с перевязкой, она решила, что пора заняться собой. Нога ныла немилосердно, и, хотя энергии впервые за последние месяцы хватало на то, чтобы не чувствовать постоянную слабость и головную боль от истощения, настроение все равно было паршивым.
Денис Ножов по кличке Нож был уверен, что найдет своего брата мертвым. Когда час назад ему сообщили, что Вовку затолкали в машину люди Черта, он тут же сорвался с места, и со всеми, кого смог достать по телефону, помчался на его поиски. Однако шестерка Черта, выловленный у принадлежащей ему заправки, не знал, куда увезли его брата, найти кого-нибудь более осведомленного не удалось, и только после того, как прикормленный полицейский сообщил ему о том, что в районе трущоб слышны выстрелы, он понял, что опоздал. Теперь он приехал в этот гадюшник с единственной целью - забрать тело брата и уже прикидывал, как бы отомстить этому отморозку Черту. Войдя вместе со своими пацанами в первый же дом, он увидел ожидаемую картину. Тело брата на залитом кровь полу. Денис сжал зубы и молча поклялся, что уничтожит Черта, чего бы ему этого не стоило. Ярость застилала глаза красным туманом, и только когда Костя как-то странно икнул, он обратил внимание на то, что кроме тела брата на полу валялось еще три трупа. Так это еще что за новости? Денис внимательно осмотрелся по сторонам, запоздало испугавшись, что они попали в ловушку. Однако никого живого поблизости не наблюдалось, и он торопливо подошел к брату, и нагнулся над ним для того, чтобы удостовериться… Брат неожиданно подскочил, как ошпаренный, и завопил благим матом. Бандиты шарахнулись от неожиданности, а усталый мальчишеский голос ворчливо произнес:
– Ну, чего орешь? Жить будешь, бегать тоже.
Денис хмыкнул, оценив юмор невидимого парня, и, быстро осмотрев вырывающегося Вовчика, согласился с его диагнозом. В конце концов, до того как стать на скользкий путь криминала, как любят выражаться с высоких трибун, он был врачом, и не плохим. Так что определить серьезность ранения мог без труда. Вот только обезболивающего, кроме невесть как завалявшейся в кармане дозы героина, у него не было. Черт! Садить брата на наркотики он не хотел, но и слушать его вопли…
– Сонную артерию ему пережми, помогает, - буркнул невидимый советчик.
Денис воспользовался советом, а потом решил, что не грех будет и на советчика посмотреть. 'Судя по голосу, ему лет четырнадцать. Интересно, откуда он столько знает о медицине. Жгут вон наложил, рану перевязал. К тому же, может, он видел, что произошло? А то брата расспрашивать сейчас бессмысленно, младшенький весь в мать - такой же истеричный. Только время зря потратишь'. - С такими мыслями Денис обошел кучу досок и понял, почему его подчиненные ведут себя так тихо. Картина действительно была занимательная. На полу сидел подросток и с неподдельным интересом рассматривал свою ногу. Нога была сломана, кость торчала из раны, но, казалось, это мальчишку мало волнует. С задумчивым видом он вглядывался в рану и бормотал себе под нос:
– Черт знает что такое! С этими прыжками я, кажется, перестарался. Ну, вот что теперь прикажешь делать? Я ведь точно помню, что здесь еще один кусок был! Без него кость нормально не сходится. Куда он делся, хотелось бы мне знать? Кажется, мне предстоит хромать не один месяц. Мило, ничего не скажешь.
– Тебе помочь? - поинтересовался Денис.
– Нет спасибо. Сам разберусь. Как только найду недостающий кусок кости.
Денис хмыкнул. - 'Уж не накушался ли мальчик наркоты? Хотя, какое ему дело, лишь бы рассказал, что здесь произошло'.
– Кто их всех убил?
– Я. Не мешай.
'Нормально. Накушался он явно крепко, крышу у него снесло далеко'. - Решив больше не тратить время на придурочного наркомана, Денис кивнул своим людям и отправился к брату. Тот опять начал приходить в себя. Может хоть он все-таки сможет внятно объяснить, что здесь произошло. К сожалению, Денис ошибся. Сначала его брат снова заорал благим матом, что ему больно, а когда Денис пригрозил дать ему по морде, если он сейчас же не скажет, что произошло, выдал:
– Да он их всех убил!
'Как хочешь, так и понимай. А тут еще наркоман этот из-за досок вылез. Быстро, однако, он справился. Ногу обмотал какой-то тряпкой и, опираясь на палку, довольно шустро ковыляет в сторону давно выбитой двери'.
– Костя, останови его. - Негромко приказал Денис, кое-что требовало проверки.
Костя с готовностью двинулся следом за парнишкой, доставая нож. Он прекрасно знал, что если шеф говорит таким тоном, то останавливать надо жестко. Он так и не понял, что произошло. Вот он схватил подростка за плечо, собираясь развернуть его к себе лицом и занося нож, а в следующую секунду ножа у него в руке не оказалось. Нож упирался ему в бок, а мальчишка без труда удерживал его одной рукой за горло.
– Не дергайся. - Услышал он холодное шипение, - с той стороны у тебя печень, если ты этого не знаешь.
Костя знал. И что бывает, когда двадцатисантиметровый нож вгоняют в печень, тоже знал. Поэтому стоял и не дергался. Почему-то он сразу поверил, что этот колебаться не будет. Денис наблюдал за действиями парня и улыбался про себя. Кажется, он не ошибся.
Дира быстро просчитывала ситуацию. Теперь, когда она выяснила, что может восстановить силу, у нее появилась надежда. Но убивать в тех количествах, в каких ей потребуется, живя на улице, непросто. Слишком большой шанс попасться. А в сознании этого бандита отчетливо читалось его основное занятие - поставлять наемных убийц. Это подходила ей как нельзя лучше. Оставались две проблемы. Заинтересовать бандита своей кандидатурой и не оказаться одноразовым исполнителем. С первой проблемой она справилась прекрасно. Теперь стоит поговорить.
– Что тебе надо?
– Никто не причинит тебе вреда. Опусти нож. - Интонации, уверенные успокаивающие. А парень - профессионал.
– Воздержусь. Итак, зачем эта проверка?
Денис с невольным уважением посмотрел на пацана, уверенно удерживающего амбала в два раз больше себя. Парень явно не промах. Быстро его раскусил. Из него выйдет толк. Он уже сейчас сойдет за хорошего убийцу, а если его немного подучить…
– Я хотел убедиться, что ты не соврал.
– Убедился?
– Да. Отпусти Костю. У меня к тебе предложение.
Пацан остро глянул на него своими черными холодными глазами и вдруг улыбнулся.
– Догадываюсь какое. Но все же скажи сам.
– Как ты смотришь на то чтобы стать убийцей?
– Почему нет?
Денис ухмыльнулся довольный. Он давно уже вынашивал идею подготовить подростка-убийцу, но, к сожалению, подходящий материал никак не попадался. И вот теперь такой подарок!
– Может, теперь позволишь осмотреть твою ногу? Не хотелось бы, чтобы ты стал калекой.
Парень отпустил Костю и спокойно посмотрел ему в глаза.
– Потом. Если я не ошибаюсь, сюда едет полиция.
Денис прислушался и ничего не услышал. Ладно, скорее всего, так оно и есть. Бесконечно игнорировать перестрелку полицейские не будут, сколько им не плати. Пора сваливать. Пацаны все поняли и без объяснений подхватили Вовку на руки и поволокли к машине. Денис хотел, было помочь своему новому подчиненному, но тот и сам справился на удивление хорошо. Интересно, он, что совсем боли не чувствует? Для наркомана слишком здраво рассуждает. Ладно, потом разберемся.
Глава 2.
Александр Туров был зол и поэтому неразговорчив. Он и в хорошем расположении духа не отличался общительностью, а уж когда злился, молчал как мертвец на собственных похоронах. Нужно признать, что на этот раз он имел все причины злиться. Денис выдернул его из отпуска, чтобы показать свое новое приобретение. Мальчишку-киллера. Придурок. Дети не должны убивать. Сколько раз он ему говорил. Однако тот продолжал носиться со своей безумной идеей. И вот теперь видимо нашел кого-то, по его мнению, подходящего. Как будто врач может в этом разбираться! В свои двадцать шесть Александр многое повидал, успел повоевать и был свято уверен в том, что каждый должен заниматься тем, чему его учили. Убийца убивать, врач лечить. Только вот Денис этого никак понимать не хотел. Ладно, посмотрим, кого он там нашел. Александр удобно устроился на скамейке у остановки и приготовился ждать. Через несколько минут появился объект. Лейтенант полиции, припомнил Александр, сунул нос не туда и попытался шантажировать не того человека. Ну, что ж ошибки в таком деле не прощают. Лейтенант шел к остановке, уворачиваясь от спешащих по своим делам прохожих. Навстречу ему по тротуару мчался очередной тинэйджер на скейдборде.
