Черный смерч

      На вопрос Анатолия о предполагаемых причинах столь быстрого разрушения Сапегин сказал:
      — Нам полезно вспомнить историю исследования скорости движения ассимилятивных соков сахарозы из листьев растения, когда она стекает по флоэме — живым клеткам сосудисто-волокнистых пучков. Эту огромную скорость непосредственного движения молекул сахарозы можно было бы понять лишь в том случае, если бы они находились в состоянии раскаленного газа. На самом же деле скорость движения молекул сахарозы объясняется тем, что они движутся по принципу эстафеты, от одних живых клеток к другим. Возможно, что и в данном случае мы имеем дело с тем же принципом. Как бы то ни было, мы должны взять образцы.
      С моря раздались винтовочные выстрелы.
      — Они стреляют по Бекки и Егору! — вскрикнул Анатолий.
      Джонсон заметался по берегу. Сапегин выжидающе молчал. Наконец на воде обозначилась темная масса бота. Он медленно двигался мимо берега без огней.
      — Максим Иванович! — донесся голос с бота.
      — Егор! Сюда, Егор! Мы здесь! — закричал Анатолий.
      Бот пристал к берегу. Анатолий подал Егору легкий скафандр. Юноша надел его.
      — Осторожно! — крикнул профессор. — Смотри под ноги. Здесь масса змей.
      — У нас ранили рулевого в руку, — сказал Егор. — Они хотели всех перестрелять, да получили от Тунга сдачи. Я вначале думал об этом «Эффекте Стронга», что здесь какой-то обман, а подъехали — даже Тунг не узнал острова.
      — А где Бекки? — спросил Джонсон.
      — Мы не дождались ее, — ответил Егор и присветил своим фонариком. — Это по моей части, — сказал он и принес с бота темные склянки; склянки наполнили остатками растений.
      Они взяли образцы во всех стадиях заражения и гибели, отмечая это в записных книжках. Все работали жадно и быстро.
      Над островом задрожал далекий луч прожектора. Рядом с первым показались лучи второго, потом третьего.
      Сапегин прерывистым светом электрического фонарика привлек к себе внимание остальных и сделал рукой знак собраться вместе.
      Собравшаяся группа являла странное зрелище в своих специальных скафандрах. Каждый был одет в сплошной резиновый костюм. Для рук были сделаны специальные резиновые хоботы — рукава с перчаткой на конце. На голове был плотный резиновый шлем, соединенный с костюмом. Вместо очков перед лицом было вмонтировано небольшое оконце из плексигласа. Каждый имел на спине ранец с кислородом. В этих костюмах было жарко, душно, и все обливались потом. Голоса слышались, но весьма глухо.
      — Сюда идут военные корабли! — сказал, вернее, прокричал Сапегин. — Не исключено, что они имеют задание уничтожить заразное начало на острове, чтобы не допустить его распространения. Знают ли они о том, что мы находимся на острове, неизвестно. Нам лучше сейчас же уехать.
      — Смотрите! — закричал Анатолий и показал рукой на деревья, освещенные светом прожекторов. Это было потрясающее зрелище гибели леса.
      — Вы представляете себе! — закричал Егор в состоянии крайнего возбуждения. — Если такое разрушение зеленых растений американские людоеды начнут, например, в странах Европы, то посевы, все травы, все леса превратятся в пыль, и появится голая пустыня, и скот останется без корма и погибнет, и людям останется только есть рыбу, но и ту Дрэйки постараются уничтожить!
      — Ужасно! Это ужасно! — прокричал Джонсон. — Наша задача по возвращении — поскорее выяснить сущность этого феномена и найти контрмеры… Но Аллен Стронг… Кто бы мог подумать!.. Я ничего не понимаю!
      Сапегин распорядился открыть два сосуда с дезожидкостью. Он сам продезинфицировал резиновый скафандр каждого и попросил Егора проделать ту же операцию с ним. Затем они все вместе продезинфицировали бот. Среди груза на берегу оставалось еще пять сосудов. Сапегин распорядился продезинфицировать и их, так же как и поверхность сосудов с возбудителем «Эффекта Стронга». Все это погрузили на бот.
      Свои специальные скафандры они сняли в пяти милях от острова.
      — Боже мой, как я измучился в этом резиновом футляре! Совсем обессилел… — сказал, вернее, простонал, профессор Джонсон, шумно вдыхая морской воздух. — Но Стронг… Аллен Стронг… Кто бы мог подумать!
      Сапегин спросил, как чувствует себя рулевой, левая рука которого была подвешена на полотенце. Пуля пробила ему мякоть повыше локтя. Боль была незначительной. Сапегин хотел заменить рулевого, но вмешался Егор и взялся за руль.
      На зов рулевого пришел Тунг.
      — Нам необходима ваша помощь, друг мой, — сказал Джонсон Тунгу.
      — Вы ведь шофер Бекки Стронг? — спросил Анатолий.
      — Да, я иногда обслуживаю ее машину, — сдержанно ответил Тунг.
      — Вы не знаете, почему Бекки Стронг направила нас на другой бот, а не к вам? — спросил Сапегин.
      — Я уже думал над этим, — сказал Тунг, — и сейчас скажу, что то была не Бекки Стронг, а очень похожая на нее девушка. Кто-то очень хотел отправить вас на этот остров. Зачем ушел бот, на котором вы приплыли? Ваш друг, — Тунг кивнул в сторону Егора, — говорил мне, что на острове возникла черная смерть растений и это грозит жизни людей. Становится ясно, почему те, кто хотел ехать вместе с вами, не поехали. Вас боятся убить в городе. Вас боятся отравить. Очень боятся тронуть советских людей на виду у народа. А все это… это провокация… Так мне кажется.
      Тунг говорил по-английски хорошо, и его все поняли. Он молча взял у Егора руль, круто повернул бот и оказал:
      — Так держать!
      — Прежде чем возвращаться на Яву, — сказал Сапегин, — нам надо еще раз очень хорошо все продезинфицировать дезожидкостью, да и лучи солнца нам помогут. А уж потом мы возвратимся в порт.
      — Мы сейчас не вернемся в порт, и днем тоже, — решительно возразил Тунг. — Мой бот вышел без разрешения, и мне будет очень плохо… А место для ночной стоянки я знаю.
      На море стало светлее. Явственно послышался звук самолета. Тунг подошел и опять взял рулевое колесо у Егора. Донесся такой старый, забытый и такой знакомый свист авиабомбы.
      Самолеты сбрасывали на остров зажигательные бомбы. Вскоре послышался звук нескольких приближающихся самолетов. Над морем повисли «фонари». Тунг умерил ход. Егор оглянулся. Перед ними виднелся берег. Тунг правил прямо на скалы. И только когда катер вошел в низкий грот, все облегченно вздохнули. Спать никто не хотел. В отверстие грота был виден свет над морем. То и дело лучи прожектора прорезали тьму. Загрохотали разрывы авиабомб, и вдруг даже в гроте стало светло.
      Егор засмеялся.
      — Что ты? — спросил Анатолий.
      — От радости за нашу успешную операцию, — ответил Егор.
      Сапегину очень хотелось сказать, что смеется тот, кто смеется последним, но он не решился огорчить юношу. Положение осложнялось.
      Утром Сапегин распорядился вывести бот из грота и продезинфицировать его. До вечера они пробыли под лучами солнца, между камнями. Тунг на вопрос, где лучше высадиться, сказал, что есть только одно подходящее место, но его знает Бен Ред. В других местах мангровые заросли выходят в море, и через эти заросли по топкой почве на берег никак не выбраться. А ехать надо только ночью.
      Вот почему уже в темноте моторный бот протаранил густые ветви, склонившиеся к воде, вошел в русло узкой речонки и, лавируя меж деревьев, протащился дальше. Здесь Тунг выключил мотор и заставил всех работать шестами: шум мотора мог их выдать. Часа два они работали шестами, пока бот не сел на мель.
      — Река обмелела! — огорчился Тунг и посоветовал ложиться спать.
      Но комары и мошки густой тучей набросились на пришельцев. Утомившиеся путешественники еле забылись к рассвету.

4

      С восходом солнца их разбудил Тунг.
      — Отсюда уже недалеко до кампонга, — сказал он. — Там вы наймете лошадей. Я провожу вас.
      Он пошел вперед с винчестером в руках. Позади всех следовал легко раненный рулевой. Они шли в тропическом лесу, среди пальм, гигантских папоротников, огромных деревьев, но ничего этого не видел Егор. Единственной его заботой было сохранить флаконы в рюкзаке. Один раз он чуть было не упал, и виной этому была обезьяна, почему-то очень низко сидевшая на дереве. Она крикнула над самой головой Егора и скрылась в листве. Егор вспомнил, как в детстве он мечтал увидеть тропический лес с обезьянами на деревьях. И вот в каких невеселых обстоятельствах он увидел обезьяну!
      Изредка отдыхая, они шли до полудня и наконец пошли по высокой траве аланг-аланг.
      — Сейчас будет тропинка, и совсем недалеко, метрах в трехстах отсюда, находится кампонг, — сказал Тунг.
      Собственно, тропинки, в привычном представлении жителей умеренного климата, здесь не было. Тунг обратил внимание на зарубки в коре дерева, и когда все подошли, он протянул руку и показал вторую, на дереве метрах в десяти. Тунг так и застыл с протянутой рукой, внимательно вглядываясь в заросли.
      — Бегите назад! — крикнул он сдавленным голосом. — Засада!
      Тунг вскинул винчестер к плечу, чтобы задержать тех, кого он увидел в кустах, но не успел прицелиться, как грянул выстрел и он рухнул лицом в траву.
      — Руки вверх! — заорал Юный Боб, выходя из кустов с пистолетом в руке.
      Сапегин рванулся назад, но слева из зарослей показались Ихара с пистолетом в руке и два малайца с винтовками. Вслед за Юным Бобом вышли Грей-Покет и Трумс, тоже с пистолетами.
      — В чем дело? — спросил Сапегин. — Вы что, не узнаете нас? Мистер Ихара, разве конгресс вменил в обязанность одним членам комиссии нападать на других?
      Ихара, улыбаясь, игриво погрозил пальцем и сказал:
      — Зачем вы ездили и заразили остров «Эффектом Стронга»? Хотите свалить на нас? Нехорошо, очень нехорошо! Дайте то, что вы нашли на острове.
      — Но ведь вы сами, мистер Грей, пригласили нас исследовать неизвестное явление. Что за странная встреча! — искренне удивился Сапегин.
      — Трумс, обыщите их! — приказал Юный Боб.
      Он отодрал языком резинку, прилипшую к зубам, и начал методично жевать ее, не опуская своего пистолета, направленного на Сапегина.
      — Я заявляю категорический протест! — сказал профессор Сапегин. — Вы действуете провокационно.
      Юный Боб, он же Бен Сандерс, повернулся к Трумсу и молча показал ему пистолетом на Егора.
      Советские делегаты поняли всю гнусность подлой провокации. Во имя спасения мира от страшной угрозы уничтожения советские люди были готовы на любой подвиг. Это использовали враги.
      Неужели мир останется беззащитным против «Эффекта Стронга», когда секрет у них в руках?
      Джонсон бросился в лес, но тут ему преградил путь Юный Боб.
      — Поди ты?! — сказал Юный Боб и ткнул Джонсона пистолетом в зубы. Узнаешь?
      — Вы Сандерс… помощник Лифкена. Негодяй!
      — Нет… Помнишь нашу первую встречу на вокзале, когда искали недолинчеванного негра и ты ехал к Стронгу? Черен телом, но бел душой!
      Джонсон вспомнил, как над ним издевался этот тип с приплюснутым носом и разбитыми ушами.
      — Отдай, что взял на острове! — грубо заорал Юный Боб.
      — Вы преступник, гангстер и расист, — тихо сказал Джонсон. — Я не… — Он не договорил: пуля из пистолета Юного Боба свалила его с ног.
      — Стоять! — заорал Юный Боб, потрясая пистолетом перед Сапегиным и Анатолием. — Живо, Трумс!
      — Бандит! — сказал Сапегин. — Вы еще ответите за смерть честного человека!
      Трумс дрожащими руками расстегнул рюкзак Егора и достал оттуда завернутые в резиновые мешочки темные флаконы.
      — Здесь! — облегченно сказал он и переложил их к себе в саквояж.
      Сапегин сам отдал один флакон. У него нашли еще два.
      У Анатолия тоже оказался один флакон. У Джонсона нашли пять. Перси Покет, сунув пистолет в карман, щелкал аппаратом, фотографируя весь процесс обыска.
      — Мы как члены комиссии имели полное право исследовать место заражения. Мы взяли образцы возбудителя, — сказал Сапегин, — чтобы исследовать его сущность и выработать противоядие.
      — Тем самым вы признаете, что были на острове, — сказал Трумс. — Значит, вы являетесь разносчиками болезни… Господа Сандерс, Ихара и Покет, вы слышали признание профессора Сапегина о том, что вся их группа была на острове.
      Все названные подтвердили, что слышали это «ужасное признание».
      — Но ведь «Эффект Стронга» теряет силу под лучами солнца, — возразил Сапегин, — и мы хотя и пользовались специальными скафандрами и дезожидкостью, с целью обеззараживания пробыли еще под солнцем целый день.
      — Есть две расы возбудителей, — сказал Трумс. — Одна дневная, другая ночная. Неизвестно, с какой вы имели дело.
      — Что же вы хотите с нами сделать? — спросил профессор.
      — Продезинфицировать! — отозвался Юный Боб.
      — Но почему вы… — обратился Сапегин к Трумсу, — я не знаю вашего имени и вижу вас впервые… берете на себя смелость утверждать…
      — Он работал со Стронгом, — прервал профессора Юный Боб, — и все знает. Говорить буду я. Выкладывайте, профессор, все начистоту. Кто сказал вам о гроте с жуками и о заражении? Выкладывайте все.
      — Нам сказал Бен Ред, — охотно ответил профессор.
      — Не врите! — сказал Юный Боб. — Ложь вам не поможет. Я знаю, что вам говорил Бен Ред. Сознайтесь, куда вы его дели? Мы из-за этого чуть не прозевали вас. Хорошо, эти желторожие помогли! — И Юный Боб показал на малайцев.
      — Прежде всего я не признаю за вами права нас допрашивать. Вы убийца! — сказал Сапегин. — Ведите нас к властям, там я все буду говорить.
      — Мы никуда вас не поведем, профессор, — сказал Юный Боб. — А если не захотите отвечать, то тогда превратитесь в дым. Будете иметь дело с напалмом. Если я взорву запальник, будет такой огонь, что вы сгорите в несколько минут. Крематорий заживо! Э! Не нравится? Говорите начистоту, и тогда мы не сожжем, а просто вышлем вас с Явы.
      Профессор Сапегин не ответил.
      — Можете подумать… — тут Юный Боб посмотрел на свои часы, — шестьдесят минут. Но больше я дать не могу. Наш шеф женился, и мы опоздаем на свадебный пир.
      — Маркиз Анака женился? — спросил Сапегин, стараясь узнать побольше и соображая, нельзя ли как-нибудь это использовать для освобождения.
      — На Анне Коорен, — ответил Юный Боб. — Ловко она вас разыграла под видом Бекки Стронг! И чего вы скрытничаете…
      Анатолий ахнул от неожиданности.
      — «Ах-ах!» — передразнил его Юный Боб. — Она-то и направила вас к нам в лапы. Так кто вам проболтался о деятельности Института Стронга?
      — Хороша пара будет, ничего не скажешь, — заметил Сапегин. — Почему же маркиз Анака не объявил о помолвке?
      — Какие там помолвки! — Ихара захихикал. — Все делается секретно. О свадьбе знают немногие.
      — А ведь я вас узнал, — сказал Егор, обращаясь к Грею. — Вы не Грей, вы журналист Перси Покет, шпион и диверсант. Я помню, как мы вас разоблачили в Средней Азии, в опытном саду колхоза «Свет зари», когда вы после войны в качестве журналиста «дружественной державы» приехали в Среднюю Азию писать очерки о наших достижениях. Цель же ваша была — биологическая диверсия! Вы хотели уничтожить ценнейшие культуры, подбросив опасного вредителя японского опалового хруща.
      Грей криво усмехнулся и сказал:
      — Ну, вот мы и посчитаемся!
      — Вы негодяи и бандиты!.. — начал Анатолий.
      Но Сапегин мягко коснулся его руки, и юноша замолчал.
      — Пойдем в кампонг, — соврал Юный Боб. — Там вас ждут представители власти.
      Грей шепотом спросил у Ихары, приготовил ли тот сосуды с напалмом для «дезинфекции». Ихара ответил, что на полянке в бамбуковой хижине все в порядке.
      Сапегин двинулся следом за Юным Бобом.
      Они вошли в заросли, направляясь в сторону от тропинки.
      Когда шум шагов затих, на поляну выглянул рулевой моторного бота. Убедившись, что все ушли, он подбежал к Тунгу и с трудом перевернул его на спину. Лицо Тунга покрывали сгустки крови. Рулевой пощупал пульс. Пульса не было. Он наклонил ухо ко рту Тунга и уловил чуть заметное теплое дыхание. Рулевой осмотрел Джонсона. Тот был мертв. Тогда рулевой побежал в чащу, принес кожуру известного ему растения, приложил к ранам Тунга и как мог забинтовал их.
      Потом он побежал по тропинке в деревню, прячась в кустах при малейшем шуме.

Глава XXI
Соотношение сил

1

      Сейчас же после разговора с Сапегиным Джим по другому телефону позвонил Бекки и спросил, куда она собирается ехать с советскими учеными. Девушка ответила, что никуда не собирается и будет весь вечер дома. Джим попросил ее срочно встретиться с ним «по делу, не терпящему отлагательства». Потом он вернулся к первому аппарату, по которому говорил с Сапегиным, но оказалось, что профессор уже повесил трубку. Джим подождал, не позвонит ли Сапегин вторично, не дождался и пошел навстречу Бекки.
      Последнее время он очень беспокоился за нее: девушка все время находилась в стане врагов. И каких врагов! Ведь Бекки еще так молода. Отвага ее подчас безрассудна. Джим жалел, что взял ее в Индонезию — «в самое пекло», как он говорил. Он ясно отдавал себе отчет в том, что Бекки ему очень дорога.
      Преподобного Скотта не было дома. Бекки решила, что удобнее всего разговаривать не на улице, а в машине. Она пошла в гараж. Но незнакомый сторож заявил, что «так как он человек новый и никого не знает, то автомобиля без разрешения домоправителя не даст». Бекки пошла было к домоправителю, но передумала. Она быстро вышла на улицу.
      Джим ждал ее на углу. Он сообщил о странном звонке Сапегина, не дождавшегося ответа. Бекки удивилась и встревожилась.
      Они взяли такси и поехали в порт. Тунг и его бот отсутствовали. Бекки разыскала знакомого лодочника, который как-то отвозил ее на гидроплан Ван-Коорена вместе с Тунгом. Девушка попросила его выяснить через других лодочников, какие катера ушли в море и что было на борту.
      Лодочнику удалось кое-что выяснить. В море ушел моторный бот Ван-Кооренов с двумя советскими учеными. В порту их встретил мистер Грей. По словам лодочников, портовый сторож видел в машине Анну Коорен, преподобного Скотта и еще какого-то белого. Они смеялись. Что касается бота Тунга, то он тоже уехал на остров, захватив молодого белого. Прожекторы береговой охраны их почему-то не осветили. Это очень странно. Такого случая никогда не было.
      Бекки поблагодарила лодочника и вместе с Джимом вернулась к такси.
      — Это какая-то провокация, — сказала Бекки. — Анна в полутьме выдала себя за меня и направила ученых на остров. Советские ученые установили, что филиал Института Стронга является, в сущности, филиалом фабрики биологического оружия Кэмп Дэтрик, поэтому и решено было, видимо, их убрать. Профессор Сапегин — человек очень осторожный, и если он решился ехать на остров ночью, значит случилось что-то из ряда вон выходящее. Но чем их увлекла туда Анна? Что она им пообещала? Не понимаю…
      — Попросите Мутасси, чтобы он разузнал об этом у своей невесты Амии ведь она горничная Анны Коорен. Может быть, она что-нибудь знает?
      Мутасси не имел права отлучаться без разрешения Скотта. Все же он рискнул вывести машину Скотта и поехал к Амии. Вызвать ее было делом нелегким. Без дела Мутасси не мог явиться в дом Ван-Кооренов.
      Прошло два часа. С моря доносились разрывы. Прошел третий час, потом четвертый. Молодые люди ждали Мутасси в комнате у Бекки, во флигеле. В дверь постучали. Джим едва успел спрятаться за шкаф; Бекки раскрыла книгу, лежавшую на столе. Не ожидая приглашения, вошел преподобный Скотт.
      — Читаете, дитя мое? — сказал он, подходя к столу и садясь в кресло. Вы никуда не посылали Мутасси?
      — Нет. А что?
      — Этот негодяй так обнаглел, что угнал мою машину. Я дал приказ поймать его.
      — Вот как? — сказала Бекки, стараясь казаться спокойной.
      Скотт встал, прошелся по комнате и, вдруг повернувшись к Бекки, спросил:
      — Почему вы нервничаете?
      — Нисколько! — ответила Бекки.
      — А у вас есть основательные причины для этого! — строго сказал Скотт.
      — По-моему, нет! — возразила Бекки.
      — Нет, есть.
      — Какие же?
      — Я предлагаю вам никуда не выходить из комнаты без моего разрешения.
      — Почему?
      — У меня есть сведения, что Анна Ван-Коорен намерена похитить вас. А я слишком уважаю вашего отца, чтобы допустить это.
      — Но я не хочу сидеть безвыходно в комнате.
      — Я беру на себя ответственность за это перед вашим отцом. Вы давно видели мистера Лендока?
      — Утром.
      — Я позвонил ему. Он мне срочно нужен. Но он куда-то исчез. Мне сообщили, что вас видели недавно вдвоем с ним.
      — А еще что? — презрительно спросила Бекки, бросая взгляд на книгу и всем своим видом давая понять, что Скотт мешает ей читать.
      — Об этом я вам скажу завтра.
      Скотт вышел и запер дверь снаружи.
      Вот почему случилось так, что только под утро Мутасси удалось освободить Бекки и Джима. Предварительно, с помощью двух друзей, он связал и разоружил сторожей. Мутасси был очень огорчен неудачей своей поездки, о чем он и сообщил Бекки, когда они перелезали через забор. Амии удалось услышать только два странных слова.
      — Какие? — быстро спросила Бекки.
      — «Эффект Стронга», — ответил огорченный Мутасси. — Больше Амия ничего не услышала. Но эти два слова они повторяли несколько раз.
      — Теперь я знаю, — негромко сказала потрясенная Бекки.
      Джим посоветовал Мутасси не возвращаться к Скотту.
      — Сторожа меня и не узнали, я переоделся, — сказал Мутасси уходя. — И потом, я обещал Амии завтра быть у нее.
      Бекки имела довольно смутное представление об «Эффекте Стронга», помнила только, что это было какое-то страшное явление, открытое отцом в молодости. Бекки припомнила, что на все ее вопросы об этом отец или не отвечал, или сердился. Однажды он сказал: «Пусть этот кошмар никогда не появится на земном шаре!» Мать как-то сказала об этом иначе: «Эта штука испортила карьеру твоему отцу».
      Уже спустя много времени Бекки узнала, что второе секретное письмо Эрла с разъяснениями по этому поводу до них не дошло.
      Джим первый сказал после ухода Мутасси:
      — Бекки, настал час действовать. Вы помните записку Эрла о страшном биологическом оружии, ради разоблачения которого мы должны были остаться?
      Бекки вспомнила свою первую встречу с Джимом у Скотта.
      — Получается, что советские ученые опередили нас, — сказала Бекки. Если это биологическое оружие уже применяется на острове, то нам незачем туда ехать. Советские ученые лучше нас постараются исследовать и захватить его. Я думаю, Джим, мы сделаем правильнее, если обеспечим советским ученым их возвращение. Ведь их заманили на остров не за тем, чтобы они открыли тайну и огласили ее.
      — Вы умница, Бекки! — сказал Джим. — Если мы поедем на остров теперь, когда за ним следят, нас туда едва ли пустят.
      Так и решили. Были мобилизованы все патриоты, все люди доброй воли. Прежде всего установили наблюдение за портом и островом. Моторный бот Тунга не вернулся. Зато в порт пришел очень скоро моторный бот Ван-Кооренов с одним раненым. В живых остался только моторист. Он тут же заявил о нападении Тунга. Бекки и Джим узнали, что бот прибыл без советских ученых. Следовательно, их бросили на острове. Теперь вся надежда была на Тунга.
      Поздней ночью все, кто интересовался, могли заметить, что тучи над островом стали ярко-багровыми, отражая огромный пожар. Лесных пожаров во влажных тропиках не бывает. Крошечная деревушка, из пяти хижин, на острове тоже не могла дать такого зарева. Джим выразил предположение, что это именно и есть проявление «Эффекта Стронга», заставляющего гореть влажные тропические леса.
      Утром Джим организовал через патриотов разведку в районе Тысячи островов. В море вышло свыше ста рыболовных судов. Они вернулись к ночи. Им даже и близко не позволили подойти к горящему острову. Одни привезли слух об исчезновении всего острова, другие — об исчезновении на нем растительности. Попробовали уточнить этот вопрос через девушек, знакомых с военными летчиками.
      К утру следующего дня удалось узнать подробности бомбардировки. Летчики сбрасывали баллоны с напалмом, особенно сильным воспламеняющимся средством. Остров, как утверждали летчики, был к тому времени уже без леса. Это показалось Бекки невероятным.
      «Погибли или не погибли?» В этот день такой вопрос задавали себе многие.
      После обеда удалось узнать интересную подробность от летчиков, не отпущенных в бар. Оказывается, они в ту ночь бомбили какую-то одинокую лодку в море, державшую курс на восток, и не попали. Лодка ускользнула невредимой.
      Вот тут-то Джим и вспомнил о Бене Реде. Этот предатель должен был знать о намерениях его хозяев. Не без труда удалось установить местонахождение Бена Реда, содержавшегося в плену на окраине города.
      Бен Ред и не думал отпираться. Он изо всех сил старался быть полезным, лишь бы спасти свою шкуру. Бекки и Джиму он повторил свое признание. По его словам, он стал шпионом, находясь в военной тюрьме. Его завербовал пастор, пришедший отпускать грехи (перед несостоявшимся расстрелом), а потом представил его преподобному Эмери Скотту. Бен Ред сознался, что намекнул о связи Бекки и Джима с партизанами. За эти сведения Ред потребовал пятнадцать тысяч долларов. Скотт предлагал пять, потом прибавил еще пять…
      Джим ясно видел, что Бен Ред хитрит и юлит, стараясь сказать им возможно меньше и представить свое предательство как случайное проявление слабости. Но их интересовало другое.
      Джим осведомился, не спрашивал ли кто-нибудь Реда о местах тайных причалов, которыми пользовались патриоты. Бен Ред поначалу отрицал это. Но потом припомнил, что Сандерс интересовался, как организована контрабанда, и рассердился, узнав, что торговля опиумом — это монополия властей. Сандерс также расспрашивал, как доставляется контрабандное оружие, и он, Бен Ред, показал ему на карте один тайный причал, но только один-единственный. Ред, вынув карту, показал Джиму и Бекки местоположение причала. По словам Реда, к нему вел ручей, не обозначенный на карте. Ред просил дать ему возможность искупить свою вину.
      Бот Тунга не возвращался, следов его обнаружить не удалось, хотя вся портовая полиция и военная охрана искали его.
      Джим и Бекки понимали, что советские ученые попытаются вернуться незаметно. А для такого возвращения самым удобным причалом, известным Тунгу, был ручей, о котором говорил Бен Ред. И не с целью ли подстеречь советских ученые интересовался тайными причалами Сандерс?
      После бегства от Скотта Бекки не могла разгуливать по городу, Джим тоже. Они прятались у патриотов. Здесь они узнали о присутствии в городе Дакира, который, услышав о случившемся, согласился помочь им. Вот почему так произошло, что в кампонг вблизи ручья прибыли Бекки, Дакир, Джим и племянник Ганса Мантри Удама.
      Собственно, место, куда они прибыли, только носило название кампонга. В результате «усмирения» кампонг был сожжен, а жители перебиты. Теперь здесь жило двенадцать новых поселенцев. Бекки была неприятно поражена, увидев в кампонге автомобиль и при нем двух голландских солдат. Солдаты даже близко не подпустили к себе Джима и посоветовали проваливать, пока он жив. О том, кто приехал с ними, они тоже не пожелали говорить.
      Жители кампонга были напуганы и боялись разговаривать. Племянник Ганса Мантри Удама вскоре привел двух молодых малайцев, которые брались провести их к ручью. Как только они вошли в лес, из кустов их окликнул раненый рулевой с бота Тунга. Он узнал Бекки, рассказал о случившемся и показал направление, куда повели плененных советских ученых. Бекки была потрясена, узнав, что убили профессора Джонсона. Было очевидно, что советских ученых ждет та же участь, если их не выручат. Юноши из кампонга предложили дать оружие из своего тайного склада.
      Вся группа почти бегом направилась к месту, указанному рулевым. Всех волновал один вопрос: успеют они спасти ученых или не успеют?

2

      У ярко освещенного дома Ван-Коорена стояло множество автомобилей. Из открытых окон лились громкие звуки музыки. Все знали, что Ван-Коорен дает бал по случаю окончания работы комиссии Международного конгресса по борьбе с вредителями и болезнями растений.
      Весть о сожжении острова облетела все побережье. Народу хорошо были известны звериные нравы колонизаторов, не останавливающихся ни перед какими средствами порабощения. Поэтому незначительные результаты работы комиссии, не обнаружившей доказательств вредительской деятельности филиала Института Стронга, опубликованные в этот день газетами, не ввели в заблуждение ни одного честного человека. Весть о сожженном острове поразила всех.
      То там, то здесь собирались группы людей.
      «Правды! Мы хотим знать правду!» — то и дело раздавались голоса.
      Ни в одной газете не было сообщения о гибели острова. Полицейские и «матта-глан» (черный глаз), как называли агентов, разгоняли толпу.
      Многочисленные приглашенные заполняли гостиную, приемный кабинет, вторую гостиную и большую крытую веранду, где танцевали. Общество было очень пестрое; деловые круги были представлены банковской группой Ван-Коорена, представителями «Юниливерс», представителями фирм от Рокфеллера, Дюпона и других. Здесь были сахарозаводчики, скупщики каучука. Среди военных тон задавали американцы. Голландские генералы были отодвинуты на второй план. Среди офицеров можно было встретить авантюристов, говорящих на странной смеси языков: английского, французского, испанского, голландского и умудряющихся вставлять в этот космополитический жаргон китайские словечки. Были здесь и представители индонезийских банков. Были друзья Анны и ее отца.
      Ян Твайт не прибыл, так как был убит и ограблен прошлой ночью у себя в доме.
      Некоторые гости танцевали, другие выпивали перед торжественным обедом, беседовали. Разговор, как и всегда в последние годы, касался главнейшей темы: притока американских капиталов, американизации жизни, карательных действий против патриотов, боровшихся за свободную, независимую Индонезию. Впрочем, о чем бы ни говорили, все давно уже нетерпеливо поглядывали на закрытые двери столовой.