Шхуна 'Колумб'

      командира подводной лодки. Ей казалось, что там безопаснее, чем в этой
      каюте, вместе с раненым пиратом. Девушка вспомнила, что, осветив труп
      старшего офицера, она заметила у него на поясе маленькую кобуру. Она еще
      раз осмотрела труп и действительно нашла автоматический мелкокалиберный
      пистолет. В командирской каюте не было ничего, кроме удобной постели,
      которой девушка решила воспользоваться, пачки хорошего печенья и
      нескольких бутылок с вином. Люда решила остаться там. Ее особенно
      радовало, что дверь из этой каюты в центральный пост управления крепко
      запиралась. Она когда угодно могла изолировать себя от раненого и от
      убитых пиратов. Быстро осмотрев помещение, девушка погасила фонарь. Он уже
      очень долго горел, и Люда боялась остаться совсем без света, если
      разрядится батарейка.
      Хотелось спать. Но, раньше чем лечь в постель, Люда вышла в
      центральный пост управления позвонить в машинное отделение и узнать, что
      там делается. Сняла трубку, включила фонарь, чтобы найти нужную кнопку,
      долго нажимала ее, слышала, как там дребезжал звонок, но никто не снимал
      трубки и не отвечал. Позвонила в торпедное отделение, но и оттуда ответа
      не было. Ей стало жутко...
      Глава V
      С О Л Н Е Ч Н Ы Й  Г А З
      Комендант порта Лузаны заносил в блокнот название грузов, которые
      собирался в первую очередь передать на "Пенай". Дежурный по порту
      известил, что пароход показался на горизонте. Сегодня Лузаны были конечным
      пунктом рейса "Пеная". Он доставил сюда вспомогательную партию эпроновцев
      для расчистки рейда. Со времени гражданской войны на этом рейде затонуло
      несколько небольших судов, которые лежали под водою и часто мешали
      пароходам, приходящим в порт. Места, где они затонули, приходилось
      отмечать охранными поплавками и держать специальных лоцманов. Наконец
      пароходство решило очистить лузанский рейд и заключило соответствующий
      договор с Эпроном. Работы по расчистке рейда начались в августе и должны
      были закончиться в сентябре. Сначала в Лузанах работала группа из трех
      человек, но после обследования дна выяснилось, что для своевременного
      окончания работ надо вызвать помощь. Сегодня "Пенай" должен был доставить
      еще четверых водолазов и соответствующую установку.
      К капитану порта зашел инженер эпроновской партии договориться о
      плане разгрузки "Пеная" и организации со следующего дня дноочистительных
      работ.
      В окно комнаты коменданта виднелись бухта, рыбачьи суда и немного
      поодаль - "Буревестник". Эсминец недавно пришел в порт, сдал на катер
      погранохраны Анча и теперь грузился углем.
      На столе зазвонил телефон. Комендант порта снял трубку:
      - Алло!
      - Вас вызывает Зеленый Камень для аварийного разговора, - послышался
      голос телефонистки.
      - Аварийный? Скорее давайте!
      - Говорит профессор Ананьев, - послышалось из трубки. - Сегодня
      рыбачья шаланда из Соколиного выселка подобрала в море плавучий буй с
      флажками. В нем найдена записка моей дочери. Она сообщает, что находится
      на подводной лодке. Лодка повреждена и лежит на грунте. Необходима
      немедленная помощь.
      - Местонахождение лодки указано?
      - Нет, указана только глубина.
      - Какая глубина?
      - Восемьдесят пять метров.
      - Восемьдесят пять метров? - переспросил комендант.
      Инженер-эпроновец насторожился.
      - Пишите, - сказал комендант инженеру, показывая рукой на карандаш и
      бумагу.
      Профессор Ананьев читал в телефон записку Люды, комендант повторял
      его слова, а инженер быстро записывал.
      - Профессор, я немедленно извещу всех, кто сможет подать помощь,
      сказал комендант, когда инженер кончил записывать. - Как только получу
      известия о принятых мерах, тотчас же позвоню вам.
      Теперь инженер уже все понял. Он сидел над телеграммой, сжав голову
      руками. Лицо его было темнее ночи. Он думал о том, что подводную лодку
      найти в море очень трудно, а людей спасти почти невозможно, потому что
      водолазы не могут быстро работать на такой глубине. В 1916 году
      американские водолазы подняли подводную лодку с глубины восьмидесяти
      метров. Это был рекорд. Ни одного человека с этой лодки не спасли.
      Комендант порта схватил телефонограмму и побежал на радиостанцию,
      которая находилась в этом же доме.
      Инженер так и не поднялся из-за стола. Он сидел один и не слышал, как
      к пристани подошел моторный катер погранохраны. Только когда в кабинет
      коменданта вошли командиры-пограничники, водолазы и сам хозяин комнаты,
      инженер как будто пришел в себя.
      Комиссар эсминца немедленно открыл совещание:
      - Товарищи, мы ждем ответа на извещение о находке письма Люды
      Ананьевой и распоряжения, как организовать спасательные работы. Ответ
      придет с минуты на минуту. Командир нашего эсминца готовит корабль к
      немедленному выходу в море. Радист эсминца держит связь со штабом
      командования. Но и мы здесь не должны терять ни минуты. Необходимо
      немедленно выработать план спасения тех, кто остался в живых на подводной
      лодке. Такова цель нашего совещания. Прошу сразу же вносить предложения.
      Минуту все молчали, наконец инженер сказал:
      - У нас есть один металлоискатель, но этого мало. Надо немедленно
      вызвать все эпроновскне суда, на которых есть металлоискатели, и начать
      розыски подводной лодки...
      - Разрешите, товарищ, - перебил инженера комиссар. - Мы почти точно
      знаем место гибели подводной лодки. Случайно наткнулись на него вчера. Там
      вытекает нефть и всплывает на поверхность. Мы не думали, что в лодке
      кто-нибудь еще жив.
      - В таком случае, мы поднимем лодку, - ответил инженер, - хотя
      никогда еще не поднимали корабли с такой глубины. Но людей... - Он
      замолчал.
      Все его поняли. Только комиссар посмотрел вопросительно и произнес:
      - Почему?
      - Это отнимет очень много времени. Кроме того, в нашей партии нет
      водолазов, которые работали когда-нибудь на такой глубине. Надо вызвать
      глубоководников.
      - Товарищ комиссар, прошу слова, - сказал водолазный старшина
      Варивода.
      - Пожалуйста.
      - Я тоже никогда не спускался на такую глубину, но заверяю - спущусь
      на восемьдесят пять метров и буду там работать. Мои товарищи, молодые
      водолазы, сказали мне, что если надо, готовы идти на сто метров в своих
      мягких скафандрах.
      Комиссар взглянул на Вариводу и эпроновцев с гордостью, инженер - с
      сочувствием.
      - Я понимаю вас, товарищи, - сказал инженер. - Я тоже спущусь с вами.
      Мы сделаем все, что сможем, но не забывайте, что на этой глубине вы можете
      работать максимум один час, а поднимать вас придется пять часов. Эх, если
      бы нам... - Он замолчал.
      - Что вы хотели сказать? - спросил комиссар.
      - Инженеры делали опыты. Они заменяли азот воздуха гелием. Водолазы,
      получая вместо воздуха смесь гелия с кислородом, застрахованы от кессонной
      болезни и могут работать долгое время на больших глубинах. Но у нас
      солнечного газа нет. Во всяком случае, для этого он нужен в большом
      количестве.
      В комнату вошел радист и подал коменданту порта радиограмму.
      Комендант просмотрел ее и затем прочел вслух:
      - "Штаб флота поручил организацию спасательных работ Эпрону. Общее
      руководство работами возлагается на командира эсминца "Буревестник"
      капитан-лейтенанта Трофимова. Всем органам Наркомвода предлагается
      безоговорочно оказывать всестороннюю помощь спасательной партии. В
      распоряжение капитан-лейтенанта Трофимова выделяется пароход "Пенай". Всю
      водолазную партию немедленно отправьте на место спасательных работ.
      Информируйте о ходе операций ежечасно".
      - Совещание считаю закрытым, - сказал комиссар, взглянув в окно.
      Он заметил на мачте эсминца флаги. Этим сигналом его вызывали на
      борт. Вероятно, на "Буревестнике" была уже получена ответная радиограмма.
      В это время комендант порта снял телефонную трубку и попросил связать
      его вне всякой очереди с Зеленым Камнем. Комиссар понял, что комендант
      разговаривает с отцом Люды Ананьевой и вкратце сообщает ему последние
      новости. Дождавшись конца беседы, он попросил передать ему трубку.
      - Профессор Ананьев? Здравствуйте. Да, это я. У меня к вам просьба:
      скажите, вы добываете гелий?.. В небольшом количестве? Уважаемый Андрей
      Гордеевич, нашим водолазам, которые будут поднимать лодку, для
      продуктивной работы на большой глубине необходим воздух, в котором азот
      заменен гелием... Да. Да. Ага... Мы вышлем вам баллоны с кислородом на
      самолете, немедленно... Спешите на Лебединый остров. Сегодня ночью
      "Буревестник" зайдет в Соколиную бухту и заберет гелиевый воздух. До
      свиданья.
      Комиссар повесил трубку и обратился к инженеру:
      - Гелий есть. Надо немедленно раздобыть кислород в баллонах под
      давлением. Сколько можно, отправим сейчас на "Разведчике рыбы". Остальное
      заберет с собою "Буревестник".
      Инженер знал, какие необычайные трудности предстояло им испытать, но
      в его глазах блеснула искра надежды.
      - Распорядитесь не разгружать "Пенай", - сказал инженер коменданту
      порта, - и немедленно перенести на его палубу все наше оборудование, в том
      числе и кессонную камеру.
      Через тридцать пять минут в воздух поднялся "Разведчик рыбы",
      нагруженный баллонами с кислородом. Бариль летел один, без штурмана, чтобы
      взять больше баллонов. Петимко догонял его на "Буревестнике", вышедшем из
      порта через сорок минут после совещания. Через пятьдесят пять минут
      "Пенай" покинул Лузаны и вышел в открытое море, прямо к тому месту, где
      лежала пиратская подводная лодка.
      Шхуна "Колумб" подходила к Лузанам. Рыбаки видели, как в воздухе
      пронесся самолет, с бешеной скоростью промчался "Буревестник". Наконец они
      узнали старый "Пенай", который, выпуская целую тучу дыма, должно быть изо
      всех старческих сил спешил по необычному для себя курсу.
      Глава VI
      Т Е Р Я Ю Т  Н А Д Е Ж Д У
      Фонарик больше не светил. Батарея была израсходована. Люда сидела на
      постели в абсолютной темноте. Девушка только что проснулась. Ей казалось,
      что кто-то стучал в дверь, но она, вероятно, ошиблась - тишина была мертва
      и неподвижна. Хотелось есть и пить. На ощупь она нашла бисквиты и графин с
      водой. В кармане лежали спички. Но Люда не хотела их зажигать, чтобы зря
      не тратить кислорода. Она знала, что до какого-то определенного момента
      кислород на подводной лодке непрерывно обновляется, а количество
      углекислоты не увеличивается. Это продолжается до тех пор, пока кислород
      выделяется из баллонов, пока работают собиратели углекислоты. В других
      помещениях корабля этот процесс уже давно прекратился. Об этом
      свидетельствовала смерть обитателей машинного и торпедного отделений.
      Закончился ли этот процесс в центральных помещениях лодки, Люда наверняка
      не знала, но догадывалась, что, должно быть, закончился - у нее болела
      голова, хотелось заснуть.
      Возможно, это было от усталости. Девушка решила немного полежать и,
      если сон начнет уже слишком одолевать, бороться с ним. Она легла на
      кровать и вскоре почувствовала большую слабость, вялость; хотела встать,
      но не было сил; чувствовала, что теряет сознание. Вдруг ее поразил
      какой-то шум и свист за дверью. Она подняла голову. "Неужели в центральный
      пост управления прорвалась вода?" Но очень скоро шум и свист прекратились.
      Она уже представила себе центральный пост, наполненный водой, но в
      эту минуту услышала какое-то позвякиванье, точно там кто-то шевелится.
      "Кто же это может быть?" Ясно, только раненый Антон. Чтобы узнать, в чем
      дело, Люда отворила дверь и прислушалась. Кто-то, тяжело дыша, полз в
      нескольких шагах от нее.
      - Антон! Что вы делаете?
      - Я впустил немного сжатого воздуха. У нас теперь не меньше двух
      атмосфер давления, зато мы прибавили кислорода примерно на сутки, если
      собиратели углекислоты еще будут работать.
      Больше раненый ничего не сказал. Он пополз назад в свою каюту.
      Дышать стало легче, только в ушах появился легкий шум, точно их
      чем-то заложило. Люда поняла, что это усилилось давление на барабанную
      перепонку. Хотелось взглянуть на часы, узнать, сколько времени прошло с
      тех пор, как выброшен буй, но девушка не отваживалась зажечь спичку. Она
      старалась не делать резких движений и даже дышать как можно медленнее,
      чтобы не увеличить расход кислорода. Лежала некоторое время неподвижно, но
      потом все же встала и принялась искать часы. Нашла их на стене каюты,
      рядом с маленькой полочкой, ощупала пальцами, но спичку зажечь так и не
      решилась. Искала способ открыть стекло и нащупать стрелки циферблата.
      Одновременно подумала, что надо бы завести часы: ведь если они остановятся
      нельзя будет ориентироваться даже во времени.
      Стеклянную крышку над циферблатом она открыла легко. Пальцы коснулись
      стрелок, определили маленькую и большую. Труднее было установить цифры на
      циферблате. Для этого пришлось крепко напрячь память, чтобы представить
      себе циферблат и разделить его на двенадцать секторов. Она вспомнила, что
      на этих часах циферблат разбит не на двенадцать, а на двадцать четыре
      части. Разделить круг вслепую на двадцать четыре части очень трудно.
      Неточность, особенно в обращении с маленькой стрелкой, с которой вообще
      было труднее, чем с большой, могла привести к ошибке на несколько часов.
      Наконец Люда все-таки определила время: двадцать два часа двадцать минут.
      Кончались вторые сутки пребывания под водой после аварии.
      Девушка завела часы, закрыла их и снова легла на кровать. Мысленно
      она представляла водную поверхность. Над водой возвышается аварийный буек.
      Заметят ли его? Может быть, уже заметили и на берег уже послано сообщение,
      собираются эпроновцы к ним на помощь?
      Люда не представляла ясно сложности спасения на такой глубине. Пирату
      она верила и не верила, но была убеждена, что когда здесь появится Эпрон,
      их обязательно спасут. Ну, а если буйка не заметили? Он качается на
      волнах, мимо проплывают рыбы и дельфины, над ним пролетают птицы, но он
      одиноко качается неделю, месяц... А может быть, его сорвало ветром и
      занесло куда-нибудь далеко? Как тогда их найдут?
      Мысленно она перенеслась в свой город, в школу, на Лебединый остров,
      к отцу, вспомнила Марка - и почему-то особенно долго думала о нем. Погиб
      он вместе с Зорей или нет? Ведь если их просто выбросили в море, чтобы
      утопить, то очень возможно, что Зоря сумела воспользоваться резиновой
      подушкой-поплавком, которую Люда успела передать ей во время свидания. А
      Марко?
      Люда вспомнила их первую встречу во время ливня, когда они даже не
      сказали друг другу своих имен, и вечер того же дня на "Колумбе", когда
      Марко спрятался от нее в рубку. Она это заметила, но ни тогда, ни после
      ничего не сказала. Вспомнился первый разговор на "Колумбе". Она сказала:
      "У вас тут кухня" - он поправил: "Камбуз". А потом обиделся за шхуну,
      названную Людой рыбачьей лодкой.
      В голове вихрем проносились воспоминания о встречах на острове, на
      шхуне, в Лузанах, соревнование в бухте, когда она опередила Марка. Юнге
      тогда было досадно, Люда сразу об этом догадалась, но он поздравил ее и,
      после того как Зоря спасла мальчика, сразу забыл свою досаду. Она
      вспомнила, как вместе они вытаскивали из погреба Зорю и как потом
      торопились на "Буревестник" с известием об адской машине на "Колумбе".
      Яснее всего вспомнился лунный вечер на берегу Соколиной бухты, когда
      они говорили о том, что надо проведать Находку. Свет луны заливал рыбацкие
      домики, сады и песчаное побережье, несколько бочек, торчавших, точно пни,
      шхуну, шаланды... Было тихо. К ним подошел Левко и шутя сказал о
      свидании... Она тогда покраснела, но при лунном свете этого никто не
      заметил. Люда почувствовала, как щеки ее и теперь запылали в темноте.
      Она вспомнила мечты о будущей зиме, которую все они собирались
      провести в городе. Ее снова захватили эти мечты, и она на некоторое время
      забыла о толще воды, которая неумолимо прижимала к грунту поврежденную
      подводную лодку-могилу.
      Когда она наконец вернулась к действительности, ей показалось, что за
      стеной кто-то разговаривает. Прислушалась. Верно, она не ошиблась.
      Разговор долетал сквозь центральный пост управления, но ни одного слова
      нельзя было разобрать. Кто говорит? Люда повернулась на бок, подняла
      голову и напрягла слух. Разговор утих. Затем снова донеслись какие-то
      слова... Девушка ничего не понимала. Она встала, подошла к двери,
      приоткрыла ее и услышала голос раненого пирата. Он разговаривал сам с
      собой. Нет, он кого-то спрашивал и потом сам отвечал. Она не все разбирала
      - пират говорил на родном языке, - но то, что услышала, удивило ее:
      - Гелий, гелий, здесь полно гелия... я... я задыхаюсь!.. Господин
      начальник, я выполню ваше поручение... выполню... Он нам нужен, я понимаю
      вас... Что вы говорите? Да, слушаю. Я всегда сумею выполнить... Я... я.
      Анч? Я сделаю лучше него... Она... формула профессора Ананьева... Да-да...
      Голос Антона перешел в шепот, девушка едва слышала его. Казалось, он
      говорил кому-то на ухо большую тайну.
      - Она знает... знает... Я заставлю ее рассказать. О, я умею
      держаться... Ха-ха-ха!..
      Смех его был страшен. Услышав этот смех, Люда поняла, что Антон сошел
      с ума. Ее охватил ужас. Общество сумасшедшего в этих темных застенках!
      Он продолжал что-то шептать. В этом шепоте девушка разобрала свое
      имя. Шепот сменился злобным, нервным смехом. Снова он говорил о формуле
      профессора Ананьева, уверял кого-то, что дочь должна знать эту формулу,
      открытую отцом. Он заставит ее рассказать все. Он хвалился своими
      исключительными способностями, уменьем допрашивать, выведывать все тайны и
      снова смеялся. Наконец Антон утих. Несколько минут из его каюты не
      доносилось ни малейшего звука. Люда стояла в дверях своей комнаты. Но вот
      послышался шорох, как будто где-то поблизости крадучись пробиралась крыса.
      В темноте с необычайной осторожностью выбирался из своей каюты
      сумасшедший, охваченный желанием заставить дочь профессора Ананьева
      раскрыть секреты отца.
      Люда быстро отступила в свою каюту и захлопнула двери. Только она
      задвинула засов, как Антон из всей силы налег на двери. Послышался стук, а
      потом стон. Сумасшедший упал в центральном посту управления перед дверью
      командирской каюты.
      Люда села на стул, откинулась на спинку и с ужасом обдумывала свое
      положение. Стрелки, которые она потрогала немного позднее, показывали, что
      ночь уже прошла - был десятый час утра.
      Люда прошла к кровати и в отчаянии упала на нее.
      Она окончательно теряла надежду.
      Глава VII
      В О Д О Л А З  И Д Е Т  Н А  Г Л У Б И Н У
      На место, где произошла авария подводной лодки, "Буревестник" пришел
      ночью. С Лебединого острова захватили баллоны с гелием и часть баллонов с
      уже приготовленной газовой смесью для водолазов. На корабль приехали
      профессор Ананьев и два молодых химика, которые готовили эту смесь на
      борту эсминца.
      Собственно, пришли не на самое место аварии, а в тот район, где на
      дне моря лежала пиратская лодка. Штурман эсминца сумел привести туда
      корабль, но предупредил, что точность все же приблизительная и возможная
      ошибка равна полумиле в радиусе. То есть подводную лодку следовало бы
      искать где-то здесь, на площади примерно в два с половиной миллиона
      квадратных метров. Надо было дождаться рассвета, чтобы при дневном свете
      обнаружить нефтяные пятна на воде. И уже по ним точнее определить
      местонахождение лодки.
      Пока водолазы отсыпались перед спуском, обслуживающий персонал
      готовил костюмы, спускал водолазный баркас, проверял каждую мелочь. Химики
      под руководством профессора готовили по рецепту инженера-эпроновца смесь
      кислорода с гелием и сами испытывали ее. Гелий - идеальный газ для замены
      азота в воздухе, если речь идет о дыхании. Будучи совершенно инертным, он
      не создает никакой угрозы организму; к тому же его атомный вес в три с
      половиной раза меньше атомного веса азота, и эта особенность позволяет
      водолазам использовать его при спусках на большие глубины. В таких случаях
      к гелию подмешивают кислород, но в меньшем количестве, чем его содержится
      в обычном воздухе. Дело в том, что, дыша, человек перерабатывает не весь
      кислород, который попадает в его легкие, а частично выдыхает его вместе с
      азотом и углекислотой. Многочисленные исследования дыхания водолазов
      показали, что под большим внешним давлением человек, дыша гелиевым
      воздухом с меньшим количеством кислорода, чувствует себя значительно
      лучше, чем когда он дышит обычным воздухом. К тому же он может пробыть на
      больших глубинах больше и не так легко поддается кессонной болезни.
      Между тем инженер-эпроновец вместе с механиками и машинистами
      "Буревестника" приспособляли воздухонагнетательные помпы для работы с
      гелиевым воздухом. В этих подготовительных работах прошел конец ночи.
      На рассвете вдали показались огоньки парохода. Это шел "Пенай" с
      добавочной партией эпроновцев, кессонной камерой и различным водолазным
      оборудованием.
      "Пенай" остановился вблизи эсминца, и немедленно шлюпка с
      краснофлотцами протянула от корабля к пароходу телефонный провод. Трофимов
      и инженер-эпроновец вызвали к телефону капитана парохода. Последний, давая
      сведения о привезенном оборудовании, сообщил о наличии металлоискателя
      прибора для розыска затонувших кораблей. Действие прибора основано на
      магнитных свойствах металла. За кораблем-разведчиком тянется на буксире
      магнит. Когда магнит нащупает на дне железную массу, включается звонок.
      Решили, не ожидая утра, приступить к обследованию морского дна.
      "Пенай" немедленно выпустил на буксирном тросе металлоискатель и стал
      бороздить воду в различных направлениях вокруг миноносца.
      Одновременно с началом розысков инженер-эпроновец послал радиограмму
      на ближайшую эпроновскую базу с просьбой выслать ему подводный танк, с
      помощью которого он надеялся ускорить подъем лодки.
      На рассвете задребезжал звонок металлоискателя. Пароход проходил над
      какой-то массой железа. Никто не мог с уверенностью сказать, была ли это
      подводная лодка. Это мог быть обычный железный хлам, старый якорь,
      потерянный каким-нибудь пароходом, наконец пароход, затонувший в том
      месте, может быть, десятки лет назад.
      Всходило солнце, когда установили, что следов нефти на море почти не
      осталось. Отдельные пятна находились одно от другого на значительном
      расстоянии. Если бы не металлоискатель, пришлось бы затратить очень много
      времени на розыски лодки. Впрочем, не будучи уверен, что лодка лежит
      именно там, где показывал чувствительный прибор, "Пенай", оставив на этом
      месте водолазный баркас, двинулся дальше. Вскоре была обследована вся
      площадь, указанная штурманом "Буревестника". И еще в двух местах дребезжал
      колокольчик металлоискателя, извещая о наличии на дне каких-то железных
      частей.
      Решили спускать на разведку сразу трех водолазов. Для этого
      воспользовались двумя баркасами, а третий заменял сам "Пенай". На палубе
      парохода оборудовали водолазную станцию, поставили помпы, провели телефон,
      протянули трос от лебедки и сбросили конец за борт. На этом тросе должны
      были спускать водолазов.
      Первыми разведчиками вызвались быть все водолазы, но инженер выбрал
      только двоих: Вариводу и широкогрудого эпроновца Козлюка, третьим он
      назначил себя, чтобы проверить безопасность рискованного спуска на
      глубину. Но начальник экспедиции Трофимов изменил планы инженера.
      - Молодой человек, - сказал капитан-лейтенант инженеру, - я верю, что
      вы храбры, и одобряю ваше желание показать пример рядовым водолазам, но...
      мне нужен человек, который руководил бы всеми тремя водолазами с палубы
      "Буревестника", и поэтому я вас не пущу. Сейчас наши связисты наладят
      телефонную связь с "Пенаем" и обоими баркасами. Ваше место - на телефонной
      станции.
      В семь часов утра на баркасе No 1 уже были проверены помпы,
      установлены баллоны воздуха с гелием, проверена работа телефонов,
      обеспечивающих связь баркаса с водолазами и с центральным пунктом на
      "Буревестнике". Водолаз Варивода пожимает руки товарищам и становится на
      ступеньки узенького трапа, готовый погрузиться в воду.
      С "Буревестника" слышится голос инженера, который в последний раз
      спрашивает, все ли в порядке, и рапортует начальнику экспедиции.
      - Спускайте водолаза, - приказывает капитан-лейтенант Трофимов.
      Варивода делает несколько шагов по ступенькам вниз, и большая медная
      голова исчезает под водой. На поверхности бурлят и лопаются многочисленные
      пузырьки гелиевого воздуха.
      Вахтенный докладывает капитан-лейтенанту, что на расстоянии двух миль
      от эсминца замечено рыбачье судно, которое держит курс на место водолазных
      работ.
      - Что за судно? - спрашивает командир.
      - "Колумб", - отвечает вахтенный.
      Глава VIII
      С Т У К
      Придерживаясь рукой за трап, Варивода медленно сходил вниз. Вода
      покрыла шлем, и водолаз, дежуривший на сигнале, подтянул Вариводу к борту,
      чтобы проверить исправность одежды под водой. Установив, что воздух нигде
      не просачивается, сигнальщик стал опускать в воду канат.
      Опытного водолаза опускают быстро, приблизительно на четырнадцать
      метров в минуту. Через каждый метр телефонист сообщает ему глубину:
      - Двенадцать.
      - Двадцать шесть.
      - Тридцать девять.
      - Пятьдесят три.
      В это время качальщики на помпе непрерывно ускоряли работу, чтобы
      увеличить количество воздуха, посылаемое водолазу. Это самая тяжелая и
      ответственная работа - накачивать воздух водолазу на большую глубину. На
      этот раз дело усложнялось еще и тем, что качали не обычный воздух, а смесь
      гелия с кислородом из специальных баллонов.
      Водолаз чувствовал себя неплохо и дышал свободно. С
      шестидесятиметровой глубины спускать стали медленнее - боялись, чтобы
      водолаз не ударился о грунт. На этой глубине было очень темно. Варивода
      вытянул руку и едва разглядел пальцы. Пошарив рукой по свинцовому грузу на
      груди, он нашел электрический фонарь, прожектор и водолазный нож.
      Еще несколько секунд, и ноги его коснулись грунта. Водолаз
      сориентировался, где север, где юг, прислушался, как работает воздушный
      рожок, сквозь который воздух попадал в шлем, дернул сигнальный трос, что
      означало: "Я на грунте". То же самое сказал по телефону и стал
      оглядываться. Ничего не было видно. Пришлось зажечь фонарь и пробивать
      маленьким прожектором толщу воды метра на два. После этого пошел вперед,
      двигаясь правым боком, наклонив корпус и отталкиваясь левой рукой. Таким
      способом он уменьшал напор воды.
      В луч аккумуляторного фонаря попала какая-то рыбка и тотчас же
      исчезла. Под ногами чувствовался песчаный грунт, кое-где покрытый
      кустиками водорослей.
      Водолаз продвигался медленно, как можно внимательнее осматриваясь
      вокруг.
      На протяжении нескольких минут, считая шаги, он двигался в одном
      направлении, потом отошел в другую сторону, стараясь замкнуть кольцо или
      четырехугольник. Ходить было трудно - ощущалось давление огромной массы
      воды, но, в общем, казалось, что он находится не глубже чем на сорока
      сорока пяти метрах. Работу облегчал гелиевый воздух.
      Время от времени Варивода сообщал по телефону результаты осмотра.
      Иногда телефонист соединял его с инженером на "Буревестнике", и тот давал
      указания, куда идти и где искать.
      Минут десять такого блуждания - и Варивода уперся во что-то плечом.
      Казалось, он неожиданно наткнулся на скалу. Посветив фонарем, он увидел
      борт корабля и сообщил об этом по телефону. Надо было немедленно обойти
      корабль и определить, действительно ли это подводная лодка.
      Осматривая борт, водолаз заметил, что он не затянут илом. Корабль
      лежал на дне так, как будто он только что затонул. "Свежак", - подумал
      Варивода, продолжая свой осмотр. Наконец, обойдя половину судна, осмотрел
      рули и убедился, что это подводная лодка.
      - Нашел, - сообщил он.
      В ту же минуту инженер отменил приказ о спуске еще двух водолазов,
      которые готовились идти на дно в других местах. Варивода предложил