Лучи жизни

      На набережной горел огромный дом. Никто не тушил пожара, и пламя быстро охватывало этаж за этажом.
      Чьюз шел дальше - и везде видел те же картины непонятной катастрофы. На улицах не было ни души.
      Похоже было, что во всем городе он остался единственным живым человеком. Многомиллионный город внезапно скончался от разрыва сердца. И вдруг Чьюз понял: нет, это не разрыв сердца. Это - его лучи! Как же он не догадался раньше?
      Он отдал Докпуллеру три прожектора. Уайтхэч вооружил ими самолеты.
      И всюду, куда проникали лучи, люди мгновенно погибали. Машины, вырвавшись из-под власти людей, довершали смерть и разрушение...
      Чьюз вошел в огромное здание центрального вокзала. Переступая через трупы, он выбрался на перрон. Пути и платформы были загромождены обломками разбившихся поездов. От одних вагонов - остались лишь щепки; другие, полуразрушенные, валялись на путях; иные, столкнувшись, поднялись на дыбы, точно схватились в единоборстве. Паровоз сломал упор тупика и врезался в стену вокзала, пробив в ней большую брешь. Но люди погибли не от крушения: лучи, видимо, застигли их еще в пути. Поезда, лишенные управления, с мертвыми машинистами и с мертвыми пассажирами обрушивались на мертвый вокзал.
      Выбиваясь из сил, Чьюз бродил по мертвому городу и спрашивал себя: не для того ли случай сохранил ему жизнь, чтобы он мог увидеть плоды своего изобретения?
      8. Пещерные люди
      Некоторые считают, что... применение науки создаст сверхмощную машину для взаимного уничтожения людей, которые будут жить под землей...
      Проф. Д.Д. Бернал. "Наука и промышленность"
      Наконец он понял, куда идет. Он сам боялся признаться себе в этом, но узнал улицу, где жил Эрни.
      Дойти до дома Эрни ему не удалось: вновь появились самолеты. Прижавшись к земле, он с ужасом следил за ними. Неужели они повторят налет? Но от самолетов отделились как будто крупные хлопья снега. Листовки! Одна из них упала рядом с Чьюзом, и он подобрал ее. Войдя в вестибюль дома, он нащупал в кармане спички и в их мерцающем свете прочел: "...самый гуманный способ войны... наши лучи ничего не разрушают... не причиняют боли... не калечат... лучи только уничтожают сопротивляющихся... сопротивляться бесполезно... сдайтесь - и вы спасены!.."
      Самый гуманный способ войны! Это он изобрел его - и теперь людей уничтожали вместо микробов!
      Но к кому же обращался Докпуллер? Разве в городе еще остались живые? В эту минуту снаружи донеслись выстрелы, и Чьюз выскочил на улицу. Яркие лучи прожекторов скрещивались в ночном небе. Одному из них удалось поймать самолет, и в тот же момент загремел выстрел. Самолет перевернулся и, оставляя огненно-дымный след, ринулся вниз.
      Значит, в городе еще остались живые. Не все были убиты, не все сдались. Борьба продолжалась.
      Прожекторы были установлены где-то неподалеку. Их лучи по-прежнему бегали по небу. Сейчас самолеты ответят своими лучами. Один раз он спасся от них, удастся ли спастись во второй раз?
      Напротив Чьюз увидел вход в метро. Огибая обломки автомобилей, он перебежал улицу. Вестибюль был забит трупами. Наступая на кучи мертвых тел, Чьюз бросился в зияющую темноту тоннеля.
      Внезапно до него донесся приглушенный звук человеческих голосов...
      Он сделал несколько шагов и зажег спичку. Мрак чуть-чуть отступил. В самом деле, это были живые люди... Они сидели и лежали на каменном полу.
      ...Людей было много. Когда непонятная смерть стала носиться в воздухе, когда машины взбесились и начали калечить друг друга, люди бросились в метро. Не все успели добежать. Многих передавили бесновавшиеся машины. Многие были задавлены в толпе, спешившей протиснуться в узкие проходы. Многих смерть застигла в тот момент, когда они успели ступить на спасительную лестницу.
      ...Люди были не только на станциях, но и в тоннелях, на рельсах... Немногим посчастливилось устроиться в поездах. Сначала горело электричество, но затем оно погасло.
      Все это он узнал от невидимых соседей, предварительно рассказав им о том, что происходит наверху. Люди хотели подняться в город - ужасно было сидеть в подземной темноте.
      Страшная усталость охватила Чьюза. Он опустился на цементный пол и, несмотря на пронизывающий холод, задремал. В полузабытьи он вспомнил о Джо. Где он сейчас? Вероятно, тоже мерзнет в подземном мраке. А может быть... Нет, об этом он не в силах даже и подумать...
      Горькое чувство снова овладело Чьюзом: он хотел спасти детей "лучами жизни", а теперь приходится спасать их от "лучей смерти"!
      Но усталость сковала мысли. Время перестало существовать. Чьюз засыпал, просыпался и снова засыпал. Он не знал, сколько времени прошло - несколько минут, несколько часов, несколько дней?..
      Его разбудили голоса. Кто-то пришел сверху и принес новости.
      Народный комитет сообщил по радио, что "лучами смерти" вооружены только три самолета. Один из этих самолетов сбит.
      Когда будут сбиты остальные, Докпуллер окажется бессильным."
      Сколько тысяч людей погибнет, прежде чем его обезвредят?" - подумал Чьюз.
      Несколько смельчаков ушли наверх. А может быть, они просто сошли с ума? У них не было сил сидеть в подземном мраке. Они очень проголодались - может быть, наверху найдется что-нибудь съестное? Никто их не удерживал - не все ли равно, где погибать?
      Один из ушедших вскоре вернулся: наверху все еще шел бой, и он не решился выйти на улицу.
      Вентиляция не работала, и с каждой минутой дышать становилось все труднее. Чьюз задыхался. Сердце то останавливалось, то начинало бешено колотиться. Он почувствовал, что умирает, и обрадовался этому. Теперь ему было все равно. Дело его жизни обратилось против него."
      Что будет с Джо?" - тоскливо подумал Чьюз, но в это мгновение мрак подступил к нему со всех сторон, и сердце остановилось.
      9. Чума-модерн
      Царица грозная, Чума
      Теперь идет на нас сама
      И льстится жатвою богатой;
      И к нам в окошко день и ночь
      Стучит могильною лопатой...
      Что делать нам? и чем помочь?
      А. С. Пушкин. "Пир во время чумы"
      Когда он очнулся, ярко светило электричество. Над ним склонились люди в белых халатах с нашивками Красного Креста на рукавах. Он поднялся сам. Люди спешили к эскалаторам - трупы были убраны, и оставшиеся в живых торопились подняться наверх.
      Ожило радио. Народный комитет сообщил, что сбит еще один "самолет смерти". Единственный уцелевший самолет не отваживается показаться над городом. Вряд ли он и покажется: очевидно, Докпуллер боится потерять "лучи смерти". В столице возрождается нормальная жизнь. Количество жертв очень велико. Точные цифры устанавливаются.
      Но, выйдя из метро, Чьюз увидел, что говорить о нормальной жизни было еще рано. На улицах по-прежнему валялись обломки машин вперемежку с трупами. Количество жертв по одним сведениям превзошло миллион человек, а по другим достигало четырех миллионов.
      Чьюз добрался наконец до дома Эрни. Квартира была пуста. "Живы ли Джо, Луиза?" Он вошел в комнату Джо. Все стояло на своих местах. С этажерки внимательно смотрел большой плюшевый медведь, которого он недавно подарил внуку.
      Чьюз решил ждать.
      Часа через два он услышал на лестнице голосок Джо и бросился навстречу. Да, Джо был жив. Луиза, плача, рассказывала о том, что им пришлось пережить. В момент нападения они были недалеко от метро - это их спасло.
      Он предложил немедленно перебраться к нему. Город снова может оказаться под угрозой. Металлические же стены его лаборатории непроницаемы для лучей.
      Им пришлось идти пешком, так как никакого транспорта не было. Джо хныкал. Луиза пробовала нести его на руках, но вскоре выбилась из сил. Они добрались только к вечеру.
      В особняке Чьюза также не было ни души. Ни Роберта, ни экономки, ни дворника... Луиза поспешила уложить вконец измученного Джо. Затем они перенесли в лабораторию из кладовых все пищевые запасы. Спустив металлические занавеси, они приготовились к длительной осаде.
      Потянулись однообразные дни. Только изредка Луиза с Джо ненадолго выходили в сад. Вскоре пришлось и от этого отказаться: радио оповестило о том, что в городе появилась неизвестная болезнь. Народный комитет призывал население к спокойствию. На следующий день радио передало сообщение Докпуллера. Он снова требовал, чтобы бесполезное сопротивление было прекращено. "В наших руках, кричало радио, - есть средство даже более действенное, чем "лучи смерти". Болезнь, поразившая город, не что иное, как особый экспериментальный вид чумы, которая отличается от натуральной большей стойкостью возбудителя и большей быстротой передачи. Нам не требуется содействия зараженных крыс, как при натуральной чуме. Передача инфекции полностью механизирована при помощи особых микробораспылителей, представляющих последнее слово медицинской техники. Если сопротивление будет продолжаться, наши микробораспылители извергнут на вас новые миллиарды чумных бацилл высшего качества".
      Так профессор Чьюз узнал о том, что и другое его изобретение стало орудием борьбы.
      С каждым днем рвались последние нити, которые еще связывали металлическую темницу с миром. Замолчало радио... Погасло электричество...
      Может быть, они на своем металлическом островке только и остались в живых? Зачем тогда бороться? Раньше или позже - они тоже должны будут сдаться...
      Но все-таки Чьюз старался уберечься от страшной гостьи. Воду он подвергал химической обработке. Воздух освежался только при помощи кислородных аппаратов.
      Вскоре начались непреодолимые затруднения. Вместе с электрическим светом исчезло и тепло. Перестал работать водопровод. Голодные и замерзающие, сидели они в огромной металлической коробке при мерцающем свете спиртовой лампочки. Все чаще ими овладевала странная сонливость. Джо капризничал. Он требовал, чтобы его пустили в сад: у него нет больше сил сидеть в темноте.
      Через несколько дней мальчик заболел. Голова его пылала, он бредил и все время требовал, чтобы его пустили в сад.
      Под утро Чьюза разбудил страшный крик. Он бросился к Джо. Луиза лежала на полу без сознания. Лоб Джо был холоден, как лед. В неверном свете спиртовки Чьюз увидел огромные черные пятна, исказившие лицо мальчика. Страшная гостья ворвалась в металлическую крепость...
      - Это я убила его! - едва очнувшись, истерически закричала Луиза.
      Однажды, когда Чьюз спал, она подняла металлическую занавесь и позволила Джо высунуть голову в форточку. Он выглядывал полминуты... Больше сна ему не позволила. Неужели за эти полминутки?..
      - Все равно, Луиза, он умер бы. Все человечество погибло.
      Она не поняла.
      - Но почему Джо? Он такой маленький...
      Спиртовка погасла... горючего не осталось. Да и зачем? Все равно конец! Человечество погибло...
      Холодно, очень холодно... Надо умирать, а так хочется согреться...
      10. В самом надежном месте
      Пепел стучит в мое сердце.
      Ш. Костер."
      Легенда об Уленшпигеле"
      Когда Чьюз пришел в себя, он очень удивился, что потеплело и что он еще жив. В лаборатории мирно горела дежурная лампочка. Неужели дали ток? У стены на полу сидела Луиза. А маленький Джо?..
      - Где Джо? - спросил Чьюз.
      Луиза посмотрела на него непонимающим взглядом.
      - У них.
      Чьюз осмотрелся. Все его приборы стояли на своих местах. Так это был сон! Какое счастье, что это только сон! Лучи еще у него. Миллионы людей еще не погибли.
      Чьюз посмотрел на часы: скоро они позвонят. Он задумался. Надо успеть...
      - Луиза, - неожиданно сказал Чьюз, - поезжай домой. Отдохни...
      - Но Джо?
      - Я обещаю... Я спасу его...
      - Вы отдадите лучи?
      - Оставь меня одного... Я верну Джо...
      Тон его был столь решителен, что Луиза уступила.
      После ее ухода Чьюз снова погрузился в размышления.
      Опасаясь подозрений, враги замаскировались. Он разоблачит их. Воры вернули бы Джо просто за деньги. Если же они не вернут - станет окончательно ясно, что ребенка украл Докпуллер. Они вынуждены будут вернуть Джо, чтобы избежать разоблачения.
      Чьюз припоминает весь ход борьбы за лучи, и ему становится ясно то, чего он раньше не понимал. Все эти предложения Докпуллера, Мак-Кенти, судебный процесс, попытка запретить лучи - все было направлено к тому, чтобы овладеть новым смертоносным оружием. Ему боялись сказать об этом открыто. Убедившись, что лучей он не отдаст, они организовали разведку Уайтхэча и сейчас же после нее - прямой удар Меллерта. О, "ученый" Уайтхэч, конечно же, служит у Докпуллера и Мак-Кенти. Впрочем, он сам говорил, что наука служит строю, создавшему ее...
      Теперь они не оставят его в покое до тех пор, пока не отнимут лучи. И он бессилен защититься от этих "королей смерти"...
      Но лучи они все-таки не получат никогда. Никогда! Он не может спасти свое изобретение, не может укрыть его от убийц - значит...
      Чьюз подходит к прожекторам, открывает их, вынимает длинные, причудливо изогнутые, полупрозрачные трубки. Он садится за стол и кладет трубки перед собой. Неподвижным взглядом смотрит он на них. Вот они лежат перед ним, десятки лет напряженной работы, бессонные ночи, страхи и сомнения, горечь неудач и радость открытий, смелые надежды... надежды принести счастье человечеству...
      Он чувствует, что слезы застилают ему глаза. Пусть... Никто не видит этих слез...
      Он хватает со стола металлический брусок и с размаху бьет по трубкам. Со звоном разлетаются осколки...
      Плохо понимая, что он делает, точно во сне, с искаженным от боли лицом, Чьюз подходит к прожекторам, вынимает провода, отвинчивает и разбирает части... Взор его падает на микробораспылитель. Он вспоминает сон: могут использовать и его. Он подходит к аппарату, разбирает его, развинчивает.
      Потом достает из сейфа чертежи, тетради. На полу, на металлическом листе, раскладывает костер...
      ...Неподвижно сидит он в своем кресле... Кончено... Лучей больше нет... Он сам убил свое детище...
      ...А все-таки он не уступит! Он жив - значит, живы лучи!
      Он укрыл их от убийц в самом надежном месте - в своем мозгу. Теперь он может не бояться за них, и руки у него развязаны для борьбы. Он будет бороться. Придет время - он возвратит человечеству "лучи жизни"!
      11. Дезинфекция земного шара
      Мы не ограничимся осуждением злоумышленников, осуждением, которое почти не делает различия между преступником и жертвой.
      Проф. Фр. Жолио-Кюри. Речь на Всемирном конгрессе сторонников мира, апрель 1949 г.
      Доклад профессора Чьюза об Y-лучах собрал около пятнадцати тысяч ученых, врачей, инженеров. Интерес к докладу был так велик, что на этот раз отказать в помещении было невозможно. "Ассоциация прогрессивных ученых" сняла зал цирка. "Юные девы", "золотые рубашки" и "легионеры" грозили разогнать собрание. Профессиональные союзы и студенческие организации призвали своих членов к защите ученых. Правительство было вынуждено вмешаться, чтобы предотвратить столкновение, которое могло бросить тень на репутацию свободолюбивой Великании. Всякие уличные демонстрации в день собрания ученых были воспрещены. Район цирка наводнили полицейские.
      Аудитория была несколько разочарована, когда стало известно, что профессор Чьюз не будет демонстрировать своих аппаратов. Многие из участников собрания приехали из провинции, знали об опытах Чьюза только по газетам и журналам.
      Прежде чем начать доклад, Чьюз попросил извинить его: он лишен возможности продемонстрировать свои опыты, почему - об этом он скажет несколько позже. Перейдя к докладу, профессор нарисовал картину всеобщего блага, которое принесло бы человечеству его изобретение, если бы оно было осуществлено. Мир навсегда избавился бы от болезней и голода. Но осуществление этого открытия натолкнулось на непреодолимые препятствия. Чьюз рассказал о всех своих мытарствах.
      - Вы, цвет науки, - говорил он, обращаясь к ученым, сидевшим в зале, и в старческом голосе его слышался с трудом сдерживаемый гнев, - вы, отдавшие науке всю свою жизнь, скажите: зачем мы работаем? Помните ли вы в свифтовском "Гулливере" ученого, который всю жизнь пытается добыть солнечные лучи из огурцов? Вы думаете, это насмешка над ученым средневековья? О нет, это полностью относится и к нам!
      (Движение в зале.)
      - Конечно, мы заняты более важными делами. А что толку? Что с того, что я нашел лучи, убивающие микробы? С таким же успехом я мог бы искать солнечные лучи в огурцах. А может быть, и впрямь всю жизнь я этим и занимался? Я мечтал о том, чтобы мои лучи проникли в самые темные углы, куда не заглядывает солнце. Какая глупость! Даже бесплатные солнечные лучи не могут туда проникнуть. А за искусственные лучи надо платить!
      И вот я спрашиваю вас - а что если бы солнце добралось до самых темных уголков? Может быть, оно собственными силами уничтожило бы микробов? Если бы всем беднякам хватало солнца, если бы они жили, как люди, - что было бы тогда? Мы пытаемся добыть людям солнечные лучи из огурцов, вместо того, чтобы добыть для них солнечные лучи из солнца!
      (Движение в зале.)
      - Двадцать лет я искал "лучи жизни", а они оказались не нужны. Впрочем, нет! Для них нашлось применение. Три дня тому назад представитель Докпуллера и Мак-Кенти предложил мне использовать мое изобретение, да, да, не уничтожить, а именно использовать! Правда, с одной небольшой поправкой: энергия лучей должна быть увеличена, чтобы они убивали не только микробов, но и людей.
      (Сильное движение и шум в зале.)
      - Вы возмущены? А они были удивлены моим отказом! Разве не всегда наука вооружала войну? Вот зачем нужна наука, вот зачем мы с вами работаем! Мы считаем себя друзьями человечества, мы носим пышные титулы профессоров, докторов и академиков, а мы просто бандиты, нет, в тысячу раз хуже бандитов те никогда не проливали столько крови!..
      (Шум и крики в зале. Чьюз наклоняется к самому микрофону.)
      - Вы оскорблены? - яростно кричит он. - Правильно! Это оскорбительно! Но почему же мы кричим только в этом зале? Почему мы не заявим на весь мир, что не хотим быть бандитами? Почему мы прикидываемся слепыми?
      Возмущенный голос из зала:
      - Мы не прикидываемся слепыми! Мы говорим, мы протестуем!
      Профессор Чьюз (раздраженно):
      - Говорите? Протестуете? Выносите резолюции протеста и морального осуждения? А дальше?
      Тот же голос:
      - А чего же вы хотите? Наше оружие морального порядка.
      Все смотрят на старика, сидящего в первых рядах. Это профессор Безье, известный своими гуманистически-пацифистскими идеями и крупными изобретениями в области химии. Чьюз тоже узнает его.
      Профессор Чьюз (гневно):
      - Моральное оружие? А разве танки, пулеметы, пушки, которые мы изобрели, разве ваши газы, профессор Безье, моральное оружие? Почему же войне мы даем настоящее, боевое оружие, а против войны выступаем с моральным оружием?
      Профессор Безье (несколько обескураженно):
      - Чего же вы хотите?
      Профессор Чьюз:
      - Чего я хочу? Немногого. Хочу, чтобы наука несла людям не смерть, не голод, не нищету, а здоровье, изобилие, счастье. Довольно издеваться над наукой! Пора, господа ученые, сочувствовать свою силу. Прометей, прикованный к скале, - это величественно, трагично. Но Прометей, впряженный в триумфальную колесницу современного олимпийца Докпуллера, - это позор, это кощунство, это мерзость!
      Нетерпеливый голос из зала:
      - Что же вы предлагаете?
      Профессор Чьюз:
      - Мы должны потребовать от правительства, чтобы оно не смело пользоваться нашими изобретениями для убийства людей. Наши изобретения должны быть немедленно и полностью использованы для блага человечества. Именно для этого выбирал народ правительство, а не для того, чтобы оно заботилось лишь о прибылях господ предпринимателей. Те же предприниматели, которые не желают подчинить свои корыстные интересы интересам народа, должны быть лишены права распоряжаться заводами, фабриками...
      Испуганный голос из зала:
      - Это их собственность!
      Профессор Чьюз:
      - А разве не отбирают собственность у сумасшедших? Разве выпускают на улицу сумасшедшего с ножом только потому, что нож его собственный?..
      Профессор Безье (поднимается с места, раздраженно):
      - Это игра словами. Никто не имеет права лишать собственности. Никакое правительство не пойдет на это. Мы не имеем права предъявлять такие требования. Мы сами поставим себя в смешное и глупое положение. И разве в этом демократия? А конституция, а парламент, избранный народом? Мы узурпируем его права...
      Профессор Чьюз (перебивает):
      - Народ? Разве народу нужны прибыли Докпуллера, а не хлеб? Разве народу нужна война, а не здоровье? Хорошо, давайте обратимся к народу. Давайте скажем ему, что мы, ученые, уже сегодня можем полностью накормить его, одеть, дать ему изобилие, но нам мешают правительство, промышленники, финансисты. Скажем, что мы, ученые, сами готовы организовать разумную жизнь, если правительство не хочет или не может этого. Народ поддержит нас!
      Профессор Безье (в ужасе):
      - Это призыв к революции!
      Профессор Чьюз:
      - Мне нет дела до того, как это называется.
      Профессор Безье:
      - Но истинный ученый всегда - против насилия.
      Профессор Чьюз (зло):
      - Истинный ученый? Зачем же вы изобретаете газы и взрывчатые вещества, которыми убивают людей?
      Профессор Безье (обиженно):
      - Я не могу дискутировать так беспорядочно.
      Профессор Чьюз:
      - Я уступаю вам место. Собрание не возражает?
      Голоса:
      - Просим!
      Профессор Безье поднимается на трибуну.
      Профессор Безье:
      - Мы, ученые, - гуманисты, ненавидим насилие и не пойдем на него даже ради спасения человечества. Но, к счастью, в этом и нет нужды. Простая арифметика показывает, что от новых насилий общая сумма их, и без того большая, только увеличивается. К счастью, наука открывает новые пути к освобождению. Оставьте коммунистам ваши призывы, профессор Чьюз, - они не только аморальны, но и попросту старомодны. Именно благодаря науке приведены в движение громадные силы, ведущие к лучшей организации общества. Организация и регулирование индивидуальных действий стали механической необходимостью, независимо от социальных теорий. Наука поможет всем конструктивно мыслящим людям мирно, без насилия, эволюционно организовать новое, совершенное общество. Именно этой великой, мирной, созидательной цели, а не кровавой бессмысленной революции должны посвятить свои силы ученые!
      Вознагражденный аплодисментами, профессор Безье с достоинством возвращается на место.
      Профессор Чьюз (растерянно):
      - Я ничего не понял... (Смех.) Что такое конструктивная работа? Вот я изобрел лучи, хотел ими лечить, а, оказывается, ими хотят убивать. Что же мне делать, профессор Безье? (Пауза. Профессор Безье не отвечает.) Вероятно, просто продать их, как вы продаете свои газы, а хозяева жизни уже сами сконструируют из них то, что им нужно. Это и есть конструктивная работа? (Смех, шум. Чьюз вдруг раздражается и говорит в сильно повышенном тоне.) Да, да, я знаю, вы этого хотели бы, профессор Безье. Но я сделал иначе: я уничтожил свое изобретение. (Возгласы удивления, шум.) Я мог бы уже сегодня искоренить болезни, но мне мешают Докпуллер, Блэйк, Хэрти... Так кто же виновен в болезнях - микробы или докпуллеры?
      Голос из зала:
      - Микробы в пиджаках!
      - Я мечтал о дезинфекции земного шара - да, она нужна, но ее надо начинать с другого конца: надо выкурить всех этих докпуллеров, мак-кенти, блэйков...
      Господа ученые! Я зову вас к дезинфекции земного шара! Мы не одни - с нами все прогрессивное человечество! Есть же страна, где ученые действительно работают для счастья людей. Если это возможно там, то почему невозможно у нас? Подумайте, - речь идет о жизни человечества. Быть или не быть? Мы, ученые, будем виноваты, если мир погибнет. Мы, ученые, обязаны спасти человечество, иначе зачем же наука?
      Часть зала аплодирует, другая - в недоумении молчит: это совсем не то, чего ждали от доклада Чьюза. Профессор Безье вновь поднимается со своего места.
      Профессор Безье:
      - Вы с чрезвычайной легкостью решаете мировые вопросы, профессор Чьюз. Вы зовете нас к насилию, но способны ли вы сами на это? Можете ли вы убить человека? Даже такого, которого вы же называете микробом?
      Профессор Чьюз (кричит):
      - Да, могу! Докпуллер подослал ко мне бандита, который обманом пролез в мою лабораторию и силой пытался отнять у меня лучи. Он получил их: я убил его лучами!
      (Мертвая тишина в зале.)
      - Он силой заставил меня подписать соглашение. Вот у меня в руках этот позорный документ. (Чьюз высоко поднимает бумагу над головой.) Вот подписи Докпуллера, Мак-Кенти, вот моя подпись, но я заявляю, что меня принудили силой, я отказываюсь от своей подписи. Они никогда не получат лучей. Я мог бы уничтожить это соглашение, я сохранил его, чтобы показать вам всю гнусность докпуллеров. И это еще не все! Они - докпуллеры, мак-кенти - украли моего внука и требуют взамен лучи. История с выкупом, о которой кричат газеты, только для отвода глаз. Я даю пятьдесят тысяч - пусть вернут ребенка! Вы увидите, что дело не в деньгах, вы поймете, кто украл ребенка. Что же, нельзя убивать детоубийц? Я - старик, но собственными руками душил бы их!
      Чьюз в страшном возбуждении. Вдруг силы изменяют ему: он падает... В зале смятение, все вскакивают с места, крики: "Врача!" Первым вбегает на возвышение Ношевский и склоняется над профессором. Подбегают еще несколько человек. Чьюза уносят.
      12. Патриотический долг
      Любовь к отечеству должна быть вместе с любовью к человечеству.
      В. Белинский
      Открыв глаза, Чьюз увидел склонившееся над ним лицо Ношевского. Рядом с ним стояли люди в белых халатах, и Чьюз вообразил, что он все еще лежит в метро, прячась от "лучей смерти".
      - В городе остались живые? - спросил он.
      - О чем вы, профессор? - с беспокойством сказал Ношевский.
      Но Чьюз уже все вспомнил.
      - Что они решили? - сказал он, хватая Ношевского за руку.
      - Кто? - снова не понял Ношевский.
      - Что решили ученые?
      - Ученые... разошлись...
      - Разошлись? - Чьюз приподнялся, опершись на локоть, и недоверчиво посмотрел на Ношевского. - Как разошлись?
      - Видите ли, профессор, вы долго были без чувств. А потом заснули... Прошло около трех часов. Естественно, они разошлись.
      - Но что они решили?
      - Просто разошлись...
      Чьюз долго молчал. Затем, кряхтя, приподнялся и сел. Так он сидел довольно долго, опустив голову на грудь.
      - Я еду домой, - вдруг сказал он.
      Ему подали пиджак, и он направился к двери.
      - Я провожу вас, - сказал врач, пожилой человек в белом халате.
      - Если разрешите, мы последуем за вами, - раздался еще чей-то голос.
      Тут только Чьюз заметил, что в комнате было еще два человека. Лицо одного из них показалось ему знакомым. Несомненно, где-то он видел его. Ну, конечно: это был тот самый следователь, который после взрыва донимал его глупыми намеками. Быстро слетелись вороны!
      Дома они немедленно взялись за него, попросив врача подождать в соседней комнате.
      - Профессор, вы сделали сообщение чрезвычайной важности, - сказал следователь.
      Чьюз промолчал.
      - Ваши лучи могут быть смертельными для людей. И потом вы говорили... будто проверили...
      - Да, я убил одного мерзавца, - спокойно сказал Чьюз. - Он пытался отнять у меня лучи...
      Чьюз поднял металлическую занавесь и прошел в лабораторию. Он показал следователю стеклянный ящик с трупом Меллерта.
      - Придется назначить вскрытие, - сказал следователь. - Вы говорите, профессор, он пытался отнять у вас лучи? Будьте любезны рассказать.
      Чьюз рассказал обо всем, не упустив ни одной подробности.
      - Интересно увидеть соглашение, о котором вы говорите, - заметил следователь.
      Чьюз полез во внутренний карман пиджака: соглашения не было.
      Ужасное подозрение мелькнуло в голове Чьюза. Он держал договор в руках, когда обращался к ученым. Потом он потерял сознание. Больше он ничего не помнил. Конечно, там были агенты Докпуллера. Значит, они воспользовались его обмороком...
      Он растерянно посмотрел на следователя.
      - Я показывал его на собрание.
      - Возможно, - сейчас же согласился следователь, - мне не удалось быть на собрании. Впрочем, вы сами понимаете, что такой документ надо исследовать. Посмотреть из зала недостаточно...
      Чьюз молчал. Его начинала охватывать апатия.
      - Вы понимаете, профессор, мы вам верим, - вкрадчиво сказал следователь. Но что поделать, такая уж мерзкая наша профессия: нужны доказательства. Соглашение хоть отчасти доказывало бы что-то, а так... - следователь развел руками.
      - И все-таки, я думаю, есть выход, - сказал другой чиновник, до сих пор молчавший. - Патриотический долг подскажет профессору этот выход. Изобретение должно быть передано государству. Тогда все эти мелочи отпадут, не правда ли? - он показал на стеклянный гроб Меллерта.
      - Безусловно, - охотно согласился следователь.
      - Я, профессор, хотел бы с вами договориться.
      - Я уже предлагал свое изобретение государству. Его не приняли, равнодушно сказал Чьюз.
      - Но не военному ведомству, - веско возразил чиновник.
      - Военное ведомство безнадежно запоздало. Видите... - ученый показал на металлические скелеты прожекторов...
      - Мы восстановим.
      - Нет, господин представитель военного министерства, ничего восстанавливать мы не будем. Вы слышали, о чем я докладывал сегодня ученым?
      - Мне передавали, - небрежно ответил чиновник. - Вы погорячились, профессор... Бывает... Мы не придаем значения вашей речи.
      - Зато я придаю, и очень серьезное, - отрезал Чьюз.
      - Вы хотите сказать...
      - Вы отлично меня поняли... Лучей нет - и не будет.
      - Не забывайте, профессор: вы гражданин Великании. Вы не имеете морального права отказать родине в защите.
      - Моральное право! - воскликнул Чьюз, и глаза его опять вспыхнули. - А где была ваша мораль, когда я предлагал уничтожить болезни и голод? Разве это не было бы лучшей защитой родины? Где была ваша мораль, когда на меня клеветали, когда нападали на мою лабораторию?.. Моральное право! Вы все еще пытаетесь разговаривать со мной, как с ребенком, потому что я ученый. Да, ученые так поздно выходят из детского возраста, что им иногда не хватает для этого целой жизни. Но мне стукнул семьдесят один год - можете меня поздравить: это мое совершеннолетие. Я больше никому не позволю водить себя за нос.