Сказания трех миров (№5) - Геомант

– Перестань болтать, – осадил ее Ги-Хад, не отрывая бинокля от глаз. – У нее связаны руки.

– Она боится нас больше, чем его, – неожиданно раздался тихий голос Юли за спиной Ниша.

Только он один мог услышать ее замечание, но Ниш был слишком встревожен, чтобы обратить на это внимание.

Поднявшийся ветер гнал по льду поземку. Его завывания Ниш слышал в креплениях и тетиве оружия на кланкерах. Он зябко поежился. Чем бы ни закончилась погоня, им предстоит не самая уютная ночевка.

Лиринкс неуловимым движением подтащил к себе Тиану и прижал к груди. Ги-Хад громко предложил ему сдаться, но тот даже не пошевелился.

– Что нам теперь делать? – расстроился Ниш. – Если мы начнем стрелять, Тиана погибнет.

– Я хочу, чтобы мы схватили ее живой, – громко заявил Ял-Ниш.

Потом он обернулся к Фин-Мак и заговорил вполголоса:

– Что мы можем предпринять?

– На таком расстоянии – почти ничего. Кроме того, здесь слишком много свидетелей.

– К черту все правила! Попробуй!

Дознаватель пожала плечами, потом согнула пальцы рук в кружок, навела его на лиринкса и громко свистнула. При этом ее черные волосы встали дыбом, а в нескольких шагах впереди образовалось облако плотного тумана.

Раздался громкий хлопок и одновременно пронзительный крик Юлии. Облако рассеялось справа от лиринкса, потом донесся его оглушительный рев, и Фин-Мак рухнула на землю, словно под порывом ураганного ветра. Ниш помог ей подняться. На губах женщины он заметил капельки крови.

– Он слишком силен, – пробормотала Фин-Мак, растерянно осматриваясь. – Он отразил удар и вернул его обратно.

Тиана схватилась за свой индикатор; камень в нем полыхнул зеленым огнем и мгновенно погас.

– Что это было? – спросил Ниш.

– Не имею ни малейшего представления, но что-то активизировало мой прибор, а я отчетливо увидела потоки энергии, распространяющиеся во все стороны.

– Кто противодействовал – кристалл Тианы или чудовище? – требовательно спросил Ял-Ниш.

– Я не знаю, – сказала Фин-Мак. – Но лиринкс определенно знаток Тайного Искусства. И гораздо сильнее, чем я.

Иризис торжествовала. Высокомерный дознаватель оказался не таким всемогущим, каким представлялся.

– Но нам необходимо получить кристалл, – напомнила она.

Ял-Ниш ответил ей понимающим взглядом:

– Конечно. Но Тиана нужна нам ничуть не меньше, И я сниму голову с любого, кто причинит ей вред. Арпл, если чудовище не сдастся, стреляй по моей команде. По ногам.

– Но вы же можете попасть в Тиану, – забеспокоился Ги-Хад.

– Для того чтобы работать ремесленником, ей не нужны ноги.

Рилл остановился между двумя промоинами чистой воды. В этом месте лед казался особенно тонким, и Тиана чувствовала, как он прогибается под их весом.

– Лиринкс, отпусти пленницу! – закричал Ги-Хад. – И подними руки вверх.

Рилл так крепко прижал Тиану к груди, что она ощутила дрожащие от напряжения мускулы.

– Если начнете стрелять, она умрет! – крикнул он в ответ. Тиана переводила взгляд с одного кланкера на другой.

Все катапульты были заряжены и нацелены прямо на нее. Конечно… конечно, они не станут в нее стрелять.

– Огонь! – крикнул Ял-Ниш.

Только в это мгновение Тиану осенило. Если они не могут вернуть ее обратно, то предпочтут убить, но не допустят, чтобы ее способностями воспользовались враги.

Кланкеры выстрелили. Они действительно намерены ее убить. Рилл отреагировал настолько быстро, что Тиана не поняла, что происходит. Они головами вперед ушли под воду. Шок был настолько сильным, что сердце Тианы замерло, легкие свело судорогой. Тиана ощутила себя похороненной во льду.

ГЛАВА 31

Лиринкс вместе с Тианой нырнул в прорубь, и у Иризис вырвался крик отчаяния. С кланкеров раздались звуки выстрелов, сначала один, потом еще три сразу. Два тяжелых копья ушли в прорубь вслед за беглецами. Третье просвистело над головами Ял-Ниша и Ги-Хада и вонзилось в сугроб. Четвертое копье ударилось в край льда рядом с промоиной и заскользило поперек реки. Его стальной наконечник с пронзительным скрипом описал плавную дугу и рассыпал над поверхностью брызги ледяных осколков, а потом уткнулся в опору четвертого кланкера.

– Прекратите! – крикнул Арпл, размахивая руками. – Вы перестреляете друг друга!

Он торопливо подбежал к промоине во льду, солдаты последовали за сержантом.

– Осторожнее, лед всех не выдержит.

Почти стемнело, снег валил все гуще. Ял-Ниш был вне себя, его лицо покрылось багровым румянцем.

– Если они уйдут, – кричал он, – если пропадет ценный кристалл, я прикажу пороть каждого участника поисков до самой смерти!

Солдаты остановились и замолчали. Арпл подошел к ближайшему и приказал всем сохранять спокойствие. Потом он вернулся к следователю:

– На вашем месте я бы поостерегся сыпать угрозами.

– Ты осмеливаешься мне указывать? – еще больше разгневался Ял-Ниш.

– Я верный солдат, лар. – Арпл прикоснулся ладонью к своему шлему. – Я стараюсь уберечь вас от неприятностей. Мои подчиненные старались изо всех сил с самого начала поисков. Мы исполняли все ваши приказы. Если бы солдаты могли стрелять, когда они сочтут нужным, мы схватили бы чудовище.

Ял-Ниш резко отвернулся, всколыхнув свой выпирающий живот. Казалось, он вот-вот взорвется. Ниш, осторожно ступая по льду, подошел к отцу:

– Отец, с тобой все в порядке?

– Если она уйдет…

Ял-Ниш не смог договорить. Его лицо сморщилось, и на какой-то момент Нишу показалось, что его отец сейчас расплачется.

– Ах, Крил-Ниш, она меня погубила!

– Она еще, может быть, жива, отец. У нас есть надежда… Ял-Ниш только безнадежно махнул рукой, и Ниш вернулся к промоине.

– Ты не видел крови в воде? – спросил он Арпла.

– Нет, но это не значит, что чудовище не ранено. Здесь довольно быстрое течение.

Ял-Ниш совладал со своими чувствами и подошел к воде.

– Сержант, ремесленник Тиана должна быть найдена. И ее кристалл тоже. – Он нерешительно помолчал, но продолжил: – Она владеет секретами, которые могут оказать влияние на ход войны.

– Ох уж эта война, – пробормотал Арпл, но все же отдал необходимые приказы.

– Всем солдатам разбиться по двое и обследовать реку ниже по течению до излучины. Проверяйте каждую промоину, но будьте осторожны. Двое отправятся вверх по течению. Сомневаюсь, чтобы лиринкс поплыл в ту сторону, – они никудышные пловцы, – но нельзя исключить такую возможность. Ни в коем случае не разделяйтесь, соблюдайте осторожность, проверяйте прочность льда. Если погода ухудшится, возвращайтесь вдоль берега, пока не увидите наши огни. Лагерь будет разбит вон там. – Он показал на прибрежные скалы.

– Лиринксы гораздо выносливее нас, – продолжал сержант. – Никогда не считайте его мертвым, пока не увидите тело своими глазами, и желательно, чтобы голова лежала отдельно от туловища. И даже тогда стоит выждать еще десять минут. Немало солдат поплатилось жизнями от последнего судорожного удара умирающего врага.

Солдаты залегли факелы и разбрелись на поиски беглецов. Арпл снова обратился к следователю:

– Пока еще не совсем стемнело, надо разбить лагерь.

– К черту лагерь, я хочу, чтобы все до одного… Ял-Ниш осекся, словно осознав, что говорит глупости.

– Это надо сделать как можно скорее, лар, – настаивал Арпл. – Лагерь необходим всем нам. А если мы отыщем эту женщину, потребуется огонь и горячая пища, иначе она не выживет.

Арпл распорядился прочесать берег в поисках топлива для костра. Несколько солдат быстро выровняли площадку и натянули между скалами навес, навалили вокруг булыжников, чтобы укрыться от ветра, приготовили котлы с водой и окунули в смолу несколько толстых ветвей на случай нехватки факелов.

Кланкеры подошли поближе и выстроились в ряд. Четвертая машина несколько отличалась от трех остальных, она была более приземистой, но не такой плоской. Ниш с интересом осмотрел новую конструкцию, но так и не понял, что дают эти изменения. Солдаты четвертого кланкера были одеты в белое, а командовала ими высокая сдержанная рыжеволосая молодая женщина-сержант по имени Рустина. Это было необычно – женщин детородного возраста брали в армию очень редко. Никто ничего не мог о ней рассказать, а ее солдаты не отличались болтливостью.

– Какие еще будут распоряжения, следователь? – спросил сержант Арнл, закончив устройство лагеря.

– Искать всю ночь, – коротко ответил Ял-Ниш. – Надо обязательно отыскать Тиану. А если это чудовище осталось в живых, то оно ослабло, значит, можно и его взять в плен.

– Никто не выживет в такой холодной воде, лар.

– Значит, я должен сам увидеть их трупы. Наместник требует веских доказательств.

– Сейчас они подо льдом где-нибудь на расстоянии целой лиги отсюда.

– Может, ты хочешь сам объяснить это наместнику? – прошипел Ял-Ниш.

– Нет, – спокойно ответил Арпл. – Я бы этого не хотел.

– И я тоже. Значит, придется обыскивать каждый закоулок вдоль всей реки.

Иризис присоединилась к одному из поисковых отрядов. Ниш на кланкере отправился вверх по склону ьсоврагу, в котором росли несколько сосен. Вскоре дровосек свалил сухое дерево, и с помощью кланкера его притащили к лагерю, обеспечив запас дров на всю ночь. Солдаты собрали шишки на растопку, не желая расходовать драгоценную смолу для костра. Снежная буря могла в любой момент запереть их на несколько дней.

Как только разгорелся костер, Иризис вернулась в лагерь. Она выглядела подавленной.

– Никаких следов, – бросила она недовольно фыркнувшему Ял-Нишу.

– А где Юлия? – поинтересовался Ниш.

– Откуда мне знать, – огрызнулась Иризис.

Они отыскали чувствительницу среди валунов, одетую только в белье из паучьего шелка, почти невменяемую.

– Что ты тут делаешь в таком виде? – сердито заворчала Иризис. – Ты что, совсем ничего не соображаешь?

Ниш снял с себя куртку, завернул в нее Юлию и отвел поближе к огню. Девушка казалась совершенно безразличной ко всему, что ее окружало.

– Он гнался за мной, – прошептала Юлия. – Он хотел меня схватить.

– Кто? – вскинула голову Иризис. – Лиринкс?

– Тот человек в машине. Он пытался сломать мою модель мира, проникнуть в мое убежище.

– А что он сейчас делает?

– Я его не вижу, – всхлипнула Юлия.

Ниш и Иризис озадаченно вернулись к машине. Они обнаружили там только тело Дирра. Лицо искажено в предсмертной агонии, рот приоткрыт, пальцы скрючены, словно он и на самом деле пытался схватить Юлию. Без сомнения, все это можно было объяснить последним судорожным спазмом.

– Он мертв, – попыталась Иризис успокоить Юлию. – Он не сможет причинить тебе никакого вреда. Забирайся в машину, там теплее.

Но чувствительница отказалась наотрез, даже после того, как Ниш и Иризис вытащили тело Дирра и отнесли его к солдатам, чтобы те его похоронили. Пришлось одеть ее потеплее и устроить среди валунов, прикрыв маской лицо.

Ниш встал рядом с костром и грел руки кружкой горячего супа. Рядом с ним, за полотняной стеной навеса, слышался голос его отца:

– Вы справились со своей задачей, сержант.

Ему слегка гнусавым голосом ответила Рустина:

– Поход был недолгим, лар, но мне хотелось, чтобы он был еще короче. Только благодаря счастливому случаю мы успели вовремя. Мы чуть не сбились с пути во время бури.

– Я беспокоился о вас, – сказал Ял-Ниш.

«Да уж, наверно, – подумал Ниш. – Беспокоился, но только об успехе операции. Единственное, что тебя беспокоит, – так это пост наместника».

– Мы видели, что непогода нас настигает, – снова заговорила Рустина, – и укрылись в заброшенной шахте. Хорошо, что успели. Без этого укрытия мы все замерзли бы насмерть.

– Я знал, что вы меня не подведете.

Ниш поморщился. Он сам не так давно понял, что честолюбие – это еще не самое главное в жизни. Опять раздался печальный голос Рустины:

– Никто так не стремится уничтожить лиринксов, как я, лар.

Ужин уже подходил к концу, и свободные от дозора солдаты готовились ко сну, как кто-то вспомнил про чувствительницу и предложил спросить у нее о судьбе Тианы.

– Я не видела ее, пока сидела в кланкере, – сказала Юлия. – Тот злой человек кричал и пытался схватить меня. Тогда я выбежала наружу и увидела ее кристалл.

– Это было уже после смерти Дирра, – уточнила Иризис, обращаясь к Ял-Нишу. – Раненый блокировал ее внутреннее зрение.

– А что случилось потом? – спросил Ял-Ниш.

– Я видела ее!

– Ты уже говорила это.

– Нет, я на самом деле видела ее сквозь очки.

– И в мыслях, и наяву? – переспросила Иризис.

– Да! А потом чудовище прыгнуло вместе с ней в воду. После этого я ее не вижу. И кристалл тоже.

– Ты не можешь даже мысленно найти Тиану? – уточнил Ниш.

– Она погасла, словно догоревшая лампа.

– Она погибла, – сказала Иризис. – Или замерзла, или утонула, а хедрон остался где-то на дне. Холод и его погубил.

Девушка сразу сникла и отвернулась.

– Мы должны продолжать поиски, – заговорила Фин-Мак, впервые после своего неудачного колдовства.

– Конечно, – фыркнул Ял-Ниш. – Нам мало догадок, нужны веские доказательства.

К ночи поднялся ураганный ветер. Арпл созвал всех солдат в лагерь, и даже Ял-Ниш удержался от возражений. Часовым в эту ночь пришлось нелегко, ветер не унимался вплоть до самого рассвета.

У Ниша так замерзли руки, что было больно сгибать пальцы. Но он не жаловался – совсем как ребенок, которому запретили ныть под угрозой порки. Как только рассвело, он отправился с поисковой партией и вместе с Иризис лихорадочно обыскивал весь берег и прибрежные скалы. Но ничего не нашел. Как, впрочем, и все остальные.

Ял-Ниш и слышать не хотел о прекращении поисков. Так прошел целый день, и следующая ночь, оказавшаяся еще хуже. Наступил второй день – пасмурный и ненастный. Солдаты начали ворчать, и даже сержант Арпл не мог их успокоить. Фин-Мак несколько раз заговаривала со следователем, но Ял-Ниш не хотел сдаваться.

Наконец Туниц, после долгих консультаций с операторами кланкеров, поговорила с Фин-Мак, и они обе отправились к Ял-Нишу. Ниш, перед тем как заступать в дозор, подслушал их разговор.

– Надо возвращаться, лар, – заговорила Туниц. – Иначе мы лишимся машин.

Ял-Ниш резко повернулся. Его круглое лицо поблекло и осунулось, губы приобрели сероватый оттенок. Следователь имел вид законченного неудачника, неспособного признать свое поражение.

– На чем основано ваше заявление, механик?

– Слишком холодно. Смазка твердеет. Если еще чуть-чуть похолодает, мы не сможем сдвинуть кланкеры с места.

– Так подогрейте смазку! Это-то вы сможете сделать?

Туниц усмехнулась, обнажив сточенные зубы:

– Да, но смазка сейчас же замерзнет снова. И есть еще кое-что, гораздо хуже.

– В чем дело?

Ял-Ниш не терпел, когда его пытались в чем-то переубедить.

– Этот сорт металла на морозе становится хрупким. Если сломается хоть одна деталь, придется бросить кланкер на месте, а к тому времени, когда мы сможем за ним вернуться, он будет занесен снегом до конца зимы. А после первой же оттепели проржавеет.

– Ну ладно, – горько вздохнул Ял-Ниш. – Мы выступим на рассвете.

ГЛАВА 32

Тиане снилось, что ее голова в пасти у лиринкса и он вот-вот перекусит ей шею. Еще ей снилось, что она кружится в зеленовато-голубых и фиолетовых потоках воды, что рыбка заплыла в ее левое легкое и колется своими плавниками. И жгучий, неумолимый холод, какого ей еще не приходилось испытывать. Потом удар в грудь, один, второй… Какой-то сильный звериный запах пахнул в лицо…

Бух, бух, бух… звук все отдалялся и стал совсем неслышным.

Ноги и руки болели так сильно, что она проснулась в слезах. Ее тело было завернуто во что-то странное, от чего чесалась вся кожа, а ноги словно терли битым стеклом.

Тиана открыла глаза. Она очнулась в незнакомой пещере, вход был чем-то занавешен от ветра. Позади горел костер, второй был разложен в ногах. Рядом на корточках сидел Рилл и растирал ее ступни и голени. Когти были предусмотрительно втянуты. Поврежденная в недавней схватке рука полностью восстановилась. А под правым глазом виднелся огромный синяк.

– Мои ноги превратились в сосульки, и ты легко можешь их сломать, – прошептала она, не имея сил ни удивиться, ни задать вопросы.

– Бульон готов, – произнес Рилл и бросился к огню. – Открой рот.

Тиана выполнила приказ, но, вспомнив, из чего может быть сварен суп, быстро сомкнула губы.

– Ну что случилось? – спросил лиринкс.

– Это не…

Рилл улыбнулся, и это была первая настоящая улыбка, увиденная Тианой. Немного страшно – полная пасть зубов, но и обезоруживающе одновременно.

– Суп из медведя. Большой старый самец. Ты завернута в его шкуру.

Тиана, осознав, что под шкурой на ней ничего нет, вспыхнула от стыда.

– Открывай рот, – скомандовал Рилл.

Она тряхнула головой, думая лишь о том, что лежит обнаженная, в одной шкуре, по милости этого… хищника.

Рилл зажал ей нос и не отпускал до тех пор, пока она не открыла рот. Тогда он влил в нее суп из своей согнутой чашкой ладони. Бульон оказался горячим. Тиана поперхнулась, глотнула, удивилась приятному вкусу, и глотнула снова. Приятное тепло протекло в желудок.

Сразу исчезло всякое возмущение. Тиана нагнулась над ладонью Рилла и жадно пила спасительный бульон, словно изголодавшийся котенок. Лиринкс снова и снова черпал жидкость из каменной выемки рядом с огнем. Тиана остановилась только тогда, когда заболел живот. Она бессильно откинулась на спину. Холод постепенно покидал ее тело, но руки и ноги были все еще онемевшими. Рилл, не отрываясь, следил за ней глазами.

– Как нам удалось убежать? – спросила Тиана.

Она совершенно не помнила последние секунды погони.

– Я обернулся вокруг тебя, стараясь уберечь от холода, но ты все равно умерла.

Тиана ошеломленно приподнялась и ощутила сильную боль в груди.

– Что ты сказал?

– Шок от холода был настолько сильным, что твое сердце остановилось. Я не смог тебя согреть. Пришлось довольно долго плыть вниз по течению. Наверно… половину лиги. Только тогда я смог выбраться на берег.

– А как же ты остался в живых?

– Я чуть не утонул. Никогда еще не испытывал такого ужаса. Мы ведь не любим воду.

– Почему? – хрипло спросила Тиана.

– Мы с трудом плаваем. Наши тела тяжелее воды, а крылья только мешают. К счастью, – Тиана заметила горечь в его глазах, – к счастью, у меня нет крыльев. Я обнаружил полынью, но лед все время ломался, не давая выбраться наверх. Я чуть не сошел с ума от страха. Течение снова затянуло меня под лед, но оно же зажало между скалой и льдиной. Тогда я выбрался из воды и побежал. А потом немного повезло: я нашел пещеру, и в ней был старый медведь.

– Медведь? – эхом отозвалась изумленная Тиана.

– Я убил его, чтобы спасти тебя. Времени совсем не оставалось. Ты не дышала уже полчаса, но я знал, что холод тебя спасет. Сам видел, такое уже случалось с людьми. Я не осмелился развести огонь. Просто выпотрошил медведя, запихнул тебя в середину и закрыл. Как только ты немного нагрелась, пришлось бить тебя в грудь, пока сердце снова не застучало.

– Так вот почему мне так больно.

Грудь Тианы была черно-фиолетовой от синяков, липкой от крови медведя и, кроме того, издавала зловоние падали.

– Ты начала дышать, но никак не просыпалась. С тех пор как мы нырнули в реку, прошло уже три дня. В первую же ночь я перенес тебя в другое место, я знаю эти пещеры.

– Как же ты сам все это выдержал?

– Мы очень выносливые. И как только люди умудряются доставлять нам столько неприятностей, раз они такие тщедушные и слабые?

Рилл подошел к выходу, отодвинул шкуру и выглянул наружу.

– А где мои вещи? – спросила Тиана.

– Все промокло.

Рилл показал на узел, лежащий рядом. Тиана вытряхнула одежду. Все вымокло и замерзло.

– Не мог бы ты ее натянуть, – попросила она, протягивая веревку.

Каждое движение давалось ей с трудом.

– Мне надо кое-что обдумать, – буркнул Рилл и вернулся на свой наблюдательный пост.

Тиана отвернулась и приоткрыла шкуру. Всю грудь покрывали страшные синяки. Он не один раз наносил удар своими железными руками, но все же спас ей жизнь. И снова в ее голове возник упрямый вопрос «Почему?»

Девушка попыталась придерживать шкуру и одновременно закрепить веревку. Это оказалось ей не по силам, невыделанная шкура медведя весила немало. Рилл фыркнул. На его лице появилось выражение, которое иначе как весельем нельзя было назвать.

– Что тебя развеселило? – сердито спросила она. Вырвавшийся у него рев вполне был похож на смех. Грудь лиринкса бурно вздымалась, кожистые складки на щеках надулись пузырями.

– Что ты пытаешься от меня скрыть, малышка? Если бы я не сорвал с тебя мокрую одежду и не уложил в медвежье брюхо, ты замерзла бы насмерть. А потом я растирал тебя с ног до головы, чтобы заставить кровь двигаться по жилам.

Тиана смущенно опустила голову. Когда она наконец осмелилась поднять глаза, Рилл все еще рассматривал ее тело. Девушка подтянула шкуру до подбородка.

– Ты зрелая женщина, – сказал Рилл. – Ты уже соединялась с мужчиной?

– Нет, – ответила Тиана, испытывая неловкость.

– Ты достигла зрелости совсем недавно?

– Мне двадцать лет. Шесть лет назад я стала взрослой женщиной.

Рилл посмотрел на нее с сочувствием:

– Тебе тоже не разрешают спариваться?

По какой-то неведомой причине сочувствие лиринкса раздражало Тиану.

– Я не соединяюсь с мужчиной по собственной воле, – резко ответила она. – У меня было немало предложений.

Это была ложь. Ее сдержанность отпугивала людей, да и мужчин на заводе было гораздо меньше, чем женщин.

– Ты не спариваешься по своей воле? – изумленно переспросил Рилл. – Но ведь при достижении зрелости ты обязана соединиться с мужчиной, тем более если ты помолвлена.

– У людей женщины считаются со своими желаниями. Мы вольны соединиться с мужчиной, когда захотим. Или оставаться в одиночестве. Я ждала своего избранника шесть лет и теперь иду к нему.

Бедный Минис! У Тианы не было времени даже подумать о нем из-за собственных бед.

– Твоя раса изумляет меня.

Рилл продолжал с интересом разглядывать девушку, как он, без сомнения, делал и в то время, когда она лежала без сознания. К своему ужасу, Тиана внезапно расплакалась, да так бурно, что не могла остановиться. Лиринкс спокойно продолжал наблюдать. Наконец рыдания перешли в тихие всхлипывания. Тиана вытерла лицо и опустилась на шкуру рядом с огнем.

– Что это было? – спросил Рилл.

Тиана против воли улыбнулась при таком проявлении любознательности.

– Я плакала. Еще это можно назвать рыданием или всхлипыванием.

– Я знаю эти слова. Но почему ты плакала? Что вызывает слезы?

– Я загрустила, почувствовала себя растерянной и испуганной, мне было стыдно.

– Но из-за чего ты все это почувствовала?

– Из-за того, что ты самец и ты мог воспользоваться своим преимуществом, когда я была без сознания. Ты мог…

Тиана только сейчас поняла, что ей грозило. От одной этой мысли она широко раскрыла рот и попыталась отодвинуться как можно дальше. Край медвежьей шкуры попал в огонь и задымился. Рилл вскочил, намереваясь сбить искры, но Тиана отскочила в другую сторону, и теперь между ними оказался костер. Девушка была охвачена ужасом. Рилл озадаченно замер.

– Не понимаю. А какое чувство ты испытываешь сейчас? Чего ты испугалась? Я не собираюсь тебя есть.

– Ты самец! И ты… ты…

Она задохнулась и не смогла продолжать.

Костяной гребень на голове лиринкса из пепельно-серого в одно мгновение окрасился яркими пятнами красного и желтого цветов. Не говоря ни единого слова, Рилл рванулся к выходу, отбросил висящую шкуру и выскочил из пещеры. Тиана видела, что он несется вниз по склону, не разбирая дороги.

О побеге она не могла даже подумать. Ее мускулы настолько болели, что пройти даже сотню шагов казалось невозможным. Тиана сбросила шкуру и осмотрела себя. По всему телу виднелись ссадины и синяки. Она укрепила веревку, стряхнула лед со своих вещей и развесила их над огнем, потом перенесла к костру ботинки и занялась остальным. Она разрезала на тонкие полоски кусок медвежьего окорока и положила их жариться на горячий камень.

На медвежьей шкуре остались кусочки жира – самой хорошей смазки. Тиана соскоблила немного сала, размяла его в ладонях и намазала обувь. Ее драгоценная сумка с инструментами тоже промокла, и на металле уже появилась ржавчина. Тиана отчистила свои орудия песком и тоже намазала медвежьим жиром. Пустая ячейка утерянных щипцов заставила ее горестно вздохнуть.

Тем временем мясо поджарилось и так вкусно запахло, что у Тианы потекли слюнки. Она вымыла руки снегом и уселась ужинать. Это было самое вкусное блюдо из всех, что ей приходилось когда-либо пробовать. Плотное, сочное мясо было удивительно ароматным. Тиана наелась досыта, убрала остатки и, наполнив котелок снегом, поставила его к огню.

Насытившись, она села у огня и принялась расчесывать волосы. В это время возвратился Рилл. Он коротко кивнул ей, присел на корточки у огня и стал натирать медвежьим жиром ссадину на руке. Тиана молча наблюдала за ним. Каждое его движение излучало сдерживаемую энергию, в то время как она казалась себе едва живой.

– Сожалею, если я тебя чем-нибудь оскорбил.

Тиана едва поверила своим ушам. Знает ли он значение этих слов? Хочется надеяться, ведь вся ее жизнь зависит от его настроения.

Рилл взглянул на нее из-под нависающих над глазами складок. В его глазах отразился луч света, проникший в пещеру снаружи.

– Я не человек, малышка. Я – лиринкс, одинокий самец. Ты глубоко оскорбила меня.

Тиана не знала, что ему ответить.

– Я могу судить о тебе только по человеческим меркам.

– Мы никогда… мы просто не можем спариваться без приглашения. Это немыслимо! Неужели человеческие самцы способны на такое преступление?

– Было время, когда о таких вещах даже не слышали, – сказала Тиана, припоминая рассказы своей бабушки. – Мужчины и женщины были равны, но с тех пор как началась война, человеческий род очень изменился. Мужчины рискуют своей жизнью на полях сражений, а женщины должны рожать новых солдат. Считается, что мужчины приносят большую жертву, чем женщины.

Рилл так широко открыл рот, что стал виден багровый шрам глубоко в его горле.

– Какая отсталая раса! Мы одержим победу даже раньше, чем я предполагал. Кроме того, – продолжал он, – какой смысл спариваться с представителем другой расы?

Тиана могла назвать несколько причин для этого, но воздержалась.

– Разве вы не спариваетесь ради удовольствия?

– Конечно. Но только по обоюдному согласию.

Этот разговор заставил Тиану почувствовать себя неловко. Она закончила расчесывать волосы, отложила щетку и молча сидела у костра, наслаждаясь благословенным теплом. Но одна мысль не давала ей покоя.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что ты одинокий самец? Костяной гребень на его голове снова изменил цвет, на этот раз он стал желтым.

– Ни одна наша женщина не выбрала меня в качестве своего партнера.

– Ты слишком молод?

– Я достаточно взрослый, – нехотя ответил он.

– Тогда почему?

– Я неполноценный лиринкс!

Тиана внимательно осмотрела Рилла, сравнивая с другими виденными ею лиринксами. Он был меньше остальных, но совсем немного. В чем же дело?

– Твои крылья еще недостаточно выросли? В этом причина?

– Они никогда не вырастут! Я бескрылый урод, выродок. Ради благополучия нашей расы нельзя допустить, чтобы родились такие же уродцы, как и я. И все же я хочу соединиться с женщиной-лиринксом. Ведь в этом заключается весь смысл существования.

– А часто ли вы пользуетесь крыльями?

– Наши предки летали по просторам Бездны. А для этого мира мы слишком тяжелы. Лиринксы могут летать. Те, у кого есть крылья, – горько добавил он. – Но полет возможен лишь для тех, кто владеет Тайным Искусством. Конечно, многие лиринксы не умеют использовать этот вид энергии, и они не способны летать на Сантенаре. Не считая первого брачного полета, когда хотя бы один из партнеров способен взлететь, большинство лиринксов предпочитают не подниматься в воздух, если есть другой выход. Последствия пользования Тайного Искусства… они тяжелы для нас.

– Но тогда ваши крылья – просто помеха, и без них гораздо лучше.

– Мы – крылатая раса! – Его гребень налился кровью и стал почти черным. – Именно крылья отличают нас от всех остальных разумных существ. Лишиться их, это… как бы тебе объяснить? Представь, что из всех женщин ты одна осталась бы без грудей. Как бы ты себя чувствовала?

– Я бы считала себя неполноценной, – смущенно пробормотала Тиана.

– Без крыльев я едва ли могу считаться лиринксом, так что ни одна наша женщина не выберет меня в партнеры. Не знаю, ради чего я живу?

ГЛАВА 33

Юлия встретила утро в своей палатке и стала ждать подходящего момента, чтобы незаметно проскользнуть в клан-кер. Теперь, когда органы ее чувств были надежно защищены, единственным источником бед были люди.

Через наушники просачивались звуки голосов, отдающих приказы, шуршание снимаемых палаток, шипенье разогретого масла, заливаемого в кланкеры. Ял-Ниш проснулся явно в дурном настроении и кричал на всех, кто попадался ему навстречу. Пора идти. Юлия пыталась собраться с духом и преодолеть расстояние, отделяющее палатку от машины. Это суровое испытание ожидало ее каждый день.