Эра Бессмертия

Но искренности от новоявленных меценатов никто и не требовал. В данном случае имел значение лишь цифровой результат: в течение нескольких недель Российская Федерация получила от «богатеньких дядей» гигантскую сумму, в полтора раза превышавшую годовой бюджет государства. Изумленный мир разинул рот: вдруг воочию выяснилось, что вечно-убогая Скифия располагает несметными залежами не только природных ископаемых, но и всех свободно конвертируемых валют.

Примечания

1

Разумеется, ничего общего с настоящим компьютерным вирусом «контрольная функция» не имеет. А расхожее название ей, полагаю, присвоили остроумные «креативные программисты» (хакеры, как они себя традиционно именуют) – просто за то, что сия функция, подобно вирусу, оказалась искусственно внесена в компьютерную сферу.

2

Забавно, что данное присловье еще не вышло из употребления, – век-то у нас нескончаемый…

3

У отсталых народов мотивы к насилию выглядели куда логичнее. Скажем, какие-нибудь дикие каннибалы с тихоокеанских островов убивали братьев по разуму, когда у них, каннибалов, возникала нужда в мясе. Тут все предельно ясно – насущная потребность, никуда не денешься. Причем убивали они ровно столько, сколько было нужно, чтобы насытиться: ввиду отсутствия у них морозильных камер заготовить мясо впрок было невозможно, а убивать больше, чем можно съесть, простодушные дикари не видели смысла. Покуда их не просветили цивилизованные учителя – из христианской Европы…

4

Всегдашняя недодуманность, безоглядность и упрямая горячность внешней политики США, их непреходящее стремление решать все вопросы силой объяснялись, видимо, их недостаточным историческим возрастом. К тому времени им исполнилось двести лет. Если сравнивать жизнь государства с жизнью человеческой, то к XXI веку Соединенные Штаты вошли приблизительно в подростково-юношеский период. До зрелого возраста им, возможно, недоставало еще пары-тройки столетий державного существования.

5

Под Старым Светом в минувшую эпоху подразумевали иногда непосредственно Европу, иногда – всю Евразию вкупе с Африкой, иногда – часть Евразии и Африки, известную европейцам до открытия Америки. Я здесь намерен следовать первому толкованию, как наиболее конкретному и определенному.

6

А ведь объективных причин для сдачи Москвы не было – именно поэтому решения главнокомандующего М. И. Кутузова не понял и не одобрил не только ни один из его генералов, кроме Барклая-де-Толли, а вообще никто, включая иностранных дипломатов и волонтеров. Русская армия после Бородинского боя не уступала французской ни численно, ни качественно (в артиллерии у русских даже имелся перевес). Завоеватели в означенном бою потеряли свыше 40% (!) личного состава. И случись повторное генеральное сражение, французы, несомненно, опять (как при Бородине) наступали бы по чистому полю плотными колоннами (по которым пали – не промахнешься), а русские, заняв оборонительные позиции, из укреплений расстреливали бы эти колонны, будто в тире. То есть ущерб завоевателям (уже повторно!) был бы нанесен такой, что даже в случае их победы в сражении Наполеон оказался бы в жуткой ситуации: истерзанные остатки Великой армии, тысячекилометровый отрыв от своих владений, кругом – кишащая врагами чужая территория, подкреплений и ресурсов взять неоткуда. Пожалуй, продолжать поход при таком раскладе было бы слишком очевидным самоубийством – пробиться бы назад до границы да уйти, покуда цел и покуда «расейские» дороги не развезло осенней распутицей. Так что укрепись русские после этого в Москве, перекрой улицы баррикадами и изготовься к длительной обороне – и Бонапарт, полагаю, не стал бы даже планировать захват «первопрестольной»: сил бы уже не доставало, а терять последние (заодно с временем) – себе дороже… Словом, можно утверждать однозначно: повторная баталия была всецело в интересах россиян – независимо от ее исхода!

Причину же решения об оставлении Москвы лично я усматриваю единственную: Кутузов действительно опасался именно проиграть сражение. (Не будем забывать: Наполеон был военный гений, и печальный опыт столкновения с этим гением у Кутузова уже имелся – в 1805 г. при Аустерлице.) Проиграть сражение означало для него оказаться освистанным гневной патриотической общественностью, подобно тому, как были освистаны – перед тем – вышеупомянутый Барклай (за то, что мудро отступал, не позволив врагу разбить русские войска по частям) и – после того, в конце кампании – адмирал Чичагов (за то, что в самом деле упустил Бонапарта у Березины). Затравленный Барклай, отстраненный от главного командования, упорно искал смерти на поле боя (к счастью, тщетно). Несчастный Чичагов, не выдержав всеобщего глумления, навсегда покинул Отчизну.

Хитроумный Кутузов предпочел действовать наверняка, традиционным скифским способом: терпеливо дождаться, пока противник, соскучившись в бездействии, оголодав и замерзнув, сам потеряет боеспособность. Лично о себе пекся Михаил Илларионович, приказав отдать Москву, о себе, любимом. Сохранение собственного авторитета для него оказалось выше чести Отечества. Зато и остался в итоге национальным героем – победителя не судят.

В российских учебниках и исторических работах двести лет подряд утверждалось как аксиома: «Сдача Москвы позволила спасти нашу армию». Хороша армия, которая при равенстве сил с противником спасает себя, а не свою столицу! Любой иной народ подобный факт вспоминал бы краснея…

После же сдачи Москвы русские патриоты сожгли ее дотла. (Опять жертвенность…) А отомстить за сожженную столицу намеревались Наполеону! Как говорится, без комментариев.

7

Полагаю, здесь вполне мог иметь место сознательный умысел со стороны властей предержащих: когда человек постоянно чувствует себя съежившимся физически, он непроизвольно съеживается и психологически, все время ощущая себя эдаким маленьким, недостойным, будто в чем-то виноватым. Тем самым холопство в подданном укрепляется на подсознательном уровне – когда почти преступлением кажется просто разогнуть спину, расправить плечи, выпрямиться во весь рост… Ан нет, брат, не получится – некуда! Сутулься и впредь, привыкай… и голову нагни пониже, а то крышу в автобусе проломишь!

8

Вот почему вся Российская империя, столетиями ведшая бесконечные завоевательные войны, так возмутилась, когда в упомянутом уже 1812 году Бонапарт вторгся в ее пределы. Сколько было негодующего пафоса, сколько праведного гнева! «Ах, каков наглец! Корсиканское чудовище! Да как он посмел нарушить священные рубежи!..» Хотя в тот же самый период Россия за считанные годы отхватила массу земель у нескольких государств сразу: у Турции, Ирана, Швеции (у этой – целую Финляндию!), не говоря о разделах Польши, – и русское просвещенное общество таковую методичную экспансию бурно приветствовало. Действительно, ведь священны только российские рубежи! На чужие рубежи священность не распространяется! Нам – можно, на нас – ни-ни!.. Данный подход был присущ россиянам всегда, отнюдь не только в начале XIX века. Но при этом они очень любили упрекать Запад в «двойных стандартах» (которые, конечно, и Западу были свойственны, не без того).

9

Широта души – как широта речного разлива – это наводнение, потоп, стихийное бедствие. Все-таки любая река должна оставаться в четких берегах и течь по четкому руслу в четко определенном направлении – только тогда сие течение во благо всему сущему.

10

Прежние пьяницы знали: спиртное надо пить хорошего качества и в умеренных дозах – тогда оно и приятно, и полезно; если же пить все подряд и сразу помногу, неизбежно тяжелое похмелье, сопровождаемое мучительным раскаянием в содеянном. Так вот, периодическое приобщение России к европейским ценностям напоминало второй (негативный) вариант приема алкоголя, т. е. без меры и разбора. Каждый раз, когда прорубалось очередное «окно в Европу», русские алчно припадали к источнику западного образа жизни, глотали запоем и по большей части всякий дешевый ширпотреб вместо благородного вина. В результате очень скоро наступала изжога и разочарование с последующим отторжением – опять надолго…

11

Лингвисты утверждают, что в русском языке слово «неделя» первоначально означало воскресенье (т. е. выходной, когда можно ничего не делать), а впоследствии распространилось на весь семидневный цикл – т. е. на вседни вкупе. Чертовски показательно.

12

И опять вспоминается российский герб: единый организм с двумя головами вразлет – подальше друг от друга…

13

Кстати, данная болезненная приверженность россиян к своему государству иногда самой России выходила боком, притом основательно. Так, в эпоху Великих географических открытий и глобальной колонизации русские первопроходцы, с одной стороны – убегая от истерзавшего их державного монстра на «вольные земли», а с другой – по-младенчески страшась от него оторваться, хоть ненадолго потерять из виду, фактически упустили целый мир, оставив последний куда менее склонным к ностальгии европейцам. Покуда испанцы, португальцы, англичане, голландцы и французы огромными ломтями отхватывали себе тропические владения и завоевывали контроль над важнейшими торговыми путями в обоих полушариях, патриотичные московиты приращивали к родной державе близлежащие промерзлые сибирские пространства, т. е. неспешно прибирали то, на что кроме них никто не желал посягать. В этих неуютных пространствах потом и сидели веками, вдалеке от мировых коммуникаций, как в ледяном капкане…

14

Имеется в виду шведский король Карл XII, неоднократно побеждаемый русскими в ходе Северной войны (1700 – 1721 гг.).

15

Прусский король Фридрих II, разгромленный русскими в ходе Семилетней войны (1756 – 1763 гг.).

16

Даже знаменитый русский патриотизм являлся своеобразной производной от верноподданничества. В этой связи любопытно сравнить две абсолютно схожие ситуации, в которых (каждый – в свое время) оказались народы России и Франции. Речь идет об их великих революциях, приведших к тому, что целые нации, лишившись своих древних монархий, вдруг обрели свободу и самостоятельность.

Французская буржуазно-демократическая революция (1789 и последующие годы): невиданный взлет национального самосознания; понятие «патриот» становится определяющей характеристикой достойного гражданина; армия преисполнена небывалым энтузиазмом; массовый приток в войска добровольцев; наконец, массовое же мужество в борьбе против всей ополчившейся Европы и грандиозные победы над лучшими монархическими армиями. Никогда прежде французы не блистали столь высокой доблестью, как в революционные и постреволюционные (наполеоновские) годы, когда они сражались под знаменем свободы, равенства и братства – то есть когда над ними не было палки.

Российская – тоже буржуазно-демократическая – революция (1917 год): полное падение национального самосознания; слово «патриот» становится ругательным; мобилизованные поворачивают домой, не достигнув фронта; на самом фронте – всеобщий отказ от активных боевых действий, срыв июньского наступления, повсеместные братания с противником, убийства офицеров; в конце концов (после Октябрьского переворота в Петрограде) двенадцатимиллионная армия всем скопом бросает окопы и, без оглядки на марширующих следом германцев, разбредается по домам, по пути разоряя собственную страну хуже любых басурман. То есть едва над головами русских витязей не стало вышеозначенной палки – вмиг исчезла и любовь к Отечеству, будто корова слизнула.

Ситуации, как видим, идентичные, результат – противоположный. Однако все логично: в те времена граждане – т. е. люди, сознававшие себя таковыми, – воевали за Родину, а прирожденные холопы – за владыку. Если владыки у холопов не оказывалось, воевать им становилось не за что. Зато когда вооруженный холоп слышал за спиной (допустим, из Ставки) знакомый тигриный рык Хозяина, от которого мурашки по коже, тогда он с ликующим криком готов был бежать со штыком наперевес в любое пламя – ибо Хозяина своего холоп боялся больше, чем смерти. Вот такой получается «патриотизм на полусогнутых»… Только – патриотизм ли это? Ведь патриотизм – не что иное как чувство, он же не мог быть по приказу! Ну не бывает чувства по обязанности, черт побери!!!

Разумеется, среди россиян имелись истинные патриоты, способные сражаться за Отечество и без державного окрика. К примеру, Смоленск в эпоху Смуты два года героически выдерживал польскую осаду – когда российской общегосударственной власти как таковой фактически не существовало. И даже в безумном 1917 году на рассыпающихся русских фронтах создавались «батальоны смерти» из отчаянных добровольцев… Однако общее лицо нации (как и любого множества) определяет большинство, горстка же лучших погоды в данном смысле не делает.

17

Мало того, страданий русским как будто постоянно не хватало, и они всячески изгалялись, дабы восполнить недостающее. Например, изобрели крещенскую прорубь. Для православных россиян было отрадно в честь светлого праздника в самый разгар свирепой зимы (так называемых «крещенских морозов») нырнуть в ледяную воду! Придумка явно народная, потому что ни христианские предписания, ни сама православная церковь такового самоистязания от верующих не требовали.

18

Судя по произведениям так называемой «массовой культуры» конца XX века, преступность захлестнула тогдашнее российское общество с головой и пронизала его насквозь, проникнув во все сферы жизни, включая повседневный быт. 90% изданных в тот период книг и снятых фильмов всецело посвящено криминальной тематике. Такое впечатление, будто люди день и ночь только об этом и думали и ничем иным не интересовались.

19

Что на деле являло собою строительство «идеального общества» в «отдельно взятой» России, всем известно. Изобретатель научного коммунизма Карл Маркс, узнай он заранее, во что практически воплотятся его глубокомысленные теории, наверно, сменил бы ориентацию… политическую, разумеется.

В данной связи надлежит отметить еще одну уникальную способность русского народа: он всегда умел очень быстро извратить и опошлить любую светлую идею, за воплощение которой брался (и брался-то, кажется, только затем, чтобы вскоре с презрением отбросить как неудачную). Идея Справедливости, например, бурно овладевавшая умами во время бесчисленных смут и восстаний, неизменно выражалась лишь в массовых убийствах, грабежах и погромах. В 60-х гг. XIX в. император Александр II взял на вооружение идею Законности – и последняя тотчас обернулась оголтелым терроризмом. В 1917-м революционные массы выступили против царского самовластия под священным знаменем Свободы – и сами же погрузили страну в неслыханную дотоле деспотию. А в конце XX столетия, в эпоху глобальных преобразований в России, здесь, наверно, идеи-то не осталось не оскверненной: Либерализм вывернулся циничным попранием всякого закона, Права человека – безнаказанностью преступников, Уважение к праву собственности – беззастенчивым присвоением всенародного имущества (да и чужого частного – сплошь и рядом), Свобода слова – полной безответственностью СМИ, прочие Гражданские свободы – безответственностью же экстремистов всех мастей. Идея всеобщего Равенства превратилась в статью Конституции – там и заглохла, стиснутая между обложками; в реальности же произошло очередное резкое расслоение на касту господ, коим все – абсолютно все – позволено, и толпу бесправных, традиционно-бессловесных холопов… Короче, не вышло у россиян, как всегда, ни liberte, ни egalite, ни fraternite уж тем паче.

20

Одно из имен владыки ада – Люцифер – в буквальном переводе с латыни означает «несущий свет», «светоносный». Как писал апостол Павел, «сатана принимает вид Ангела света, а потому… и служители его принимают вид служителей правды» (2-е послание к коринфянам. 11, 14 – 15).

21

Российская экономика всегда была сугубо экстенсивной, т. е. базировавшейся на позорной дешевизне труда, минимализации капиталовложений и – прежде всего – на эксплуатации действительно богатейших природных ресурсов. Давно установлено, что обилие полезных ископаемых в большинстве случаев способствовало угасанию экономической инициативы государства-обладателя, обеспечивая как следствие угасание самого означенного государства. Россия в данном смысле являлась лишь одним из подтверждающих примеров.

Вообще, любая дармовщина (по выражению тогдашних россиян – «халява») имела свойство не идти впрок ни отдельному человеку, ни нации в целом. Так, в период позднего Средневековья испанцам достались поистине фантастические богатства только что открытого ими Американского континента. Доблестные конкистадоры караванами отправляли на родину галеоны, груженные золотом инков и ацтеков. Внезапно разбогатевшая Испания (владения коей тогда раскинулись обширным архипелагом по Земному шару) принялась пригоршнями рассыпать золото по всей Европе, с транжирством шопоманки скупая самую разнообразную продукцию – от оружия до мануфактуры, – при том, разумеется, плюнув на становление собственного производства. Тем самым индейское золото послужило интенсивному развитию промышленности и экономики соперников Испании – например, Англии и Франции, – которые сумели весьма мудро распорядиться столь щедрыми инвестициями для своего усиления. В результате уже через столетие после открытия Нового Света могущество католической метрополии начало стремительно рушиться, и скоро Испания превратилась во второстепенную державу, одну из беднейших в Европе, а вчерашние «поставщики продукции» принялись активно теснить ее на каждом шагу. Таким образом, обретение сказочного Эльдорадо не дало его владелице ничего, кроме дикой инфляции, и, более того, стало одной из главных причин упадка и разрушения некогда великой мировой империи.

Беспечная Россия так же уповала на неисчерпаемость своих природных закромов, нимало не заботясь об интенсификации экономики. Покуда на верхушку общества, как из рога изобилия, сыпалась милостью божией вся таблица Менделеева, в полете превращаясь в валютные банкноты, означенной верхушке можно было не думать о будущем и продолжать наслаждаться жизнью – по принципу «После нас – хоть потоп». Непосредственных разработчиков недр поощряли в основном трубными славословиями и какими-нибудь переходящими вымпелами, немногих избранных – почетными званиями и орденами за трудовые подвиги. Доблестные (не менее конкистадоров) нефте-, золото– и алмазодобытчики от всего этого пребывали в полном восторге, искренне полагая, что своей работой обеспечивают прогресс и процветание любимой Отчизне. Особенно гордились вливанием «черной крови» в жилы страны нефтяники Западной Сибири – сродни некоему наркодилеру, гордящемуся тем, что снабжает «подсевшего на иглу» клиента смертоносным зельем. Славным труженикам, кажется, не приходила в головы мысль, что своей «щедростью» они медленно, но верно убиваютсобственную державу, – а если и приходила, то они эту мысль усердно отгоняли и продолжали «давать стране горючего» с непреклонным энтузиазмом. До поры, разумеется, – пока бескорыстные «кормильцы Родины» не почувствовали, что проголодались сами…

22

Разумеется, во всех бедах любимой Родины – в том числе в грозящем ей развале – российские «патриоты» традиционно винили Запад. (Для них Запад, кажется, был виноват даже в Батыевом нашествии.) И, между прочим, совершенно необоснованно. Запад (особенно Европа) менее всего был заинтересован в распаде России. В случае такового огромные сибирские просторы очень скоро оказались бы поглощены китайскими переселенцами (если не завоевателями…), а при более мелком дроблении на пространство между Уралом и Волгой хлынули бы выходцы из Средней Азии и Казахстана. Те и другие, естественно, осели бы на данных землях и принялись бы стремительно размножаться (что у них всегда хорошо получалось). В результате удельный вес Европы (т. е. территории, где европеоидное население было преобладающим) на Евразийском материке ужался бы до 18%, ограничившись рубежом Волги, а все бескрайние земли восточнее этого рубежа оказались бы заполонены азиатами, имеющими с передовыми народами весьма мало общего – в отношении и менталитетов, и взглядов на грядущее мироустройство. Так чего ради Западу была бы нужна столь грандиозная проблема? Нет, для него было куда предпочтительнее, чтобы северная часть Евразии оставалась по-прежнему занята русскими – пусть коварными скифами, пусть агрессивными варварами, Гогами и Магогами, но все же европейцами с европейским (или около того) мировосприятием.

Помимо этого, распад громадной ядерной державы гарантированно привел бы к неконтролируемому расползанию российских ядерных арсеналов. Что сие могло сулить Западу, кроме резкого возрастания внешнеполитических угроз и мощного всплеска терроризма? Я уж не говорю о глобальном нарушении мирового баланса, к чему процветающие страны не склонны были стремиться ни в малой степени… Впрочем, в данном контексте всякие рассуждения и обоснования представляются излишними – как представлялись излишними и в те времена. До логики русским (и любым другим) шовинистам не было дела – они с ней никогда особо не дружили.

(Кстати, громогласная ненависть к Западу со стороны российских «патриотов» прежде всего была на руку главному объекту этой ненависти – Соединенным Штатам. Ничего парадоксального тут нет. Основной опорой мирового лидерства США являлся их союз с Европой – вернее, руководство данным союзом. Старый Свет давно тяготился американской опекой, но, сознавая собственную слабость и уязвимость, не решался от нее отказаться – в первую очередь из страха перед недружелюбно настроенной Россией. Так что чем громче русские шовинисты проклинали Запад, тем теснее Европа льнула к заокеанскому покровителю – что обеспечивало влиянию янки практически незыблемую прочность.)

23

В свое время (где-то в самом начале XXI века) некоторым не особо умудренным российским политикам, кажется, было присуще лучезарное упование на благотворный синтез русской природной одаренности и китайского трудолюбия. На деле довольно часто выходило иное: с течением времени многие китайские пришельцы (а особенно их смешанные отпрыски) заражались русским обленизмом, пьянством и наплевательством на свои обязанности. Хорошо хоть дальневосточные славяне не спешили перенимать вопиющую китайскую бестолковость, а то получился бы всем синтезам синтез…

Кстати о бестолковости. Не хотелось бы, конечно, обижать детей Поднебесной столь нелестной характеристикой, да что тут скажешь? Дело ведь не только в массированном изготовлении ими бракованных товаров – одноразовых утюгов, электрочайников, телевизоров, рассыпающихся по швам шмоток и т.п. Есть основания куда серьезней. К примеру, еще в раннем Средневековье китайцы располагали секретом изготовления пороха. С их народонаселением (во все времена огромным), с их дисциплинированностью, упорством и ПОРОХОМ обитатели Срединной империи могли бы запросто завоевать если не мир, то солидную часть такового. Но они лишь пускали петарды да жгли фейерверки – долгими-долгими столетиями, покуда порох не был изобретен европейцами (ок. 1330 г.), а уж те-то враз сообразили, как им лучше всего воспользоваться.

И компас тоже имелся у китайцев с незапамятных времен, а что толку – так по большому счету и не пригодился. И громадные людские ресурсы всегда были для них лишь обузой, и дисциплинированность не нашла достойного применения… скорее, как раз методичное приучение к таковой (явно чрезмерное) стало одной из основных причин, обусловивших полное угасание творческой мысли нации.

Результат данного угасания проявлялся со всей очевидностью. Касательно описываемого периода остается лишь констатировать: в отличие от талантливых и патологически ленивых россиян, дети Поднебесной были трудолюбивы, аки пчелки, и отчаянно бездарны. Лично я нахожу последний недостаток самым безнадежным: все-таки лень – качество, которое при желании возможно преодолевать (что периодически, при всплесках энтузиазма, с россиянами случалось), бездарность же – абсолютно непреодолима. Потому-то китайцы, начиная с конца XX века, столь активно скупали, крали и копировали всевозможные изобретения и разработки, живя буквально чужим умом, а сами, при всем своем энтузиазме, блеснуть творческим интеллектом не могли. Впрочем, врожденное упорство позволяло им довольно успешно осваивать придуманные другими технологии, т. е. надо признать – они были вполне обучаемы.

24

Вообще, вся прошлая история человечества свидетельствует, что демократия сама по себе была крайне нежизнестойка, поэтому таковую роскошь могло себе позволить лишь очень стабильное, устойчивое, экономически процветающее общество. Стоило некоему государству столкнуться с действительно серьезными проблемами, достаточно затяжными по времени, – и для него возникала нужда в мощном стабилизаторе в виде жесткой, подчас диктаторской, власти. Иногда такому несчастному государству приходилось отказываться от самих основ демократического строя – регулярной выборности власти, общественного контроля над последней, многих гражданских прав и свобод и т.п. – просто ради собственного выживания. Подобное происходило почти повсеместно в начале второй четверти XXI века. В тогдашних условиях это было естественно. Иначе и быть не могло.

Поистине фантастическим исключением из общего правила являлся Израиль. Вся история этой крохотной еврейской республики с момента образования (в 1948 г.) представляла собою состояние осажденной крепости и непрерывную череду войн, конфликтов и террактов. Тем не менее даже в самых драматических обстоятельствах израильтяне не поступались демократическими принципами. Как это им удавалось – лично я ума не приложу…

25

Полагаю, подобные правовые изъяны существовали с определенной целью: дабы гражданин чувствовал себя виноватым, даже поступая естественным образом. Вообще, некоторые законы в России, кажется, намеренно изобретались для того, чтобы их невозможно было не нарушать, – тем самым в державных подданных исподволь закладывался комплекс постоянной вины перед государством.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.