9

Лицо Дел совсем побелело.

– Тигр, это серьезно.

Подумав, я кивнул.

– Поэтому я об этом и заговорил.

– Если все узнали его имя…

– Не по моей вине, баска. Его сказал Набир.

– Но… откуда он узнал? – она сама же отмахнулась от вопроса прежде чем успела его закончить. – Это понятно. Он узнал имя от Чоса Деи. Чоса перебрался в него… и у яватмы уже не было секретов.

– Ты хочешь сказать, что если я проткну кого-то своим клинком, этот человек узнает все о силе яватмы?

– В момент смерти – да, – сухо ответила Дел. – Но вряд ли ему это пригодится.

– Я случайно подслушал, – объявил Алрик от двери. – Хотя это неважно, я тоже слышал вчера слова мальчишки, – Северянин пожал плечами. – Если вы волнуетесь из-за того, что всем стало известно имя яватмы, можете успокоиться.

Дел хмуро посмотрела на него.

– Ты Северянин. Ты должен знать…

– Поскольку я Северянин, я знаю, – Алрик покачал головой. – Именные клинки здесь неизвестны. Если о них и слышали, то очень немногие. А люди, которых я видел вчера в толпе, были Южанами по большей части. Для них имя меча – не тайна, они и не подозревают, что зная имя, могут безнаказанно касаться яватмы Тигра, и даже если бы они знали, сомневаюсь, что рискнули бы, – лицо Алрика помрачнело. – Тебя здесь вчера не было, ты не видела, что он устроил.

– Но я видела к чему это привело, – Дел не успокоилась. – Южане может и не угроза, но там были Северяне…

– …и они тоже слышали, – Алрик снова кивнул. – Но даже на Севере мало кто верит в магические мечи. Яватмы скорее легенды. Человек, который всерьез не занимался танцами мечей, вряд ли знает что-то о кровных клинках.

– Аиды, – тихо сказал я, – что бы я не отдал за Южный меч.

– И не мечтай, – непреклонно заявила Дел, – пока Чоса Деи жив.

– Что это значит? – разозлился. – А если я пойду и куплю другой меч?

– Как тот, от Сарада-кузнеца? – я уловил в ее голосе нотки презрения.

– Как тот, что ты позаимствовал у Алрика?

Я ей не ответил.

Дел вздохнула.

– Ты так ничего и не понял? Он не позволит тебе пользоваться другим мечом. Он сломает его, как и первый.

Алрик кивнул и добавил:

– Или позаботится, чтобы его у тебя забрали, как меч Вашни, который я тебе дал.

– Может Чоса тут не при чем, это Набир… наверное это он пошел к Вашни и рассказал о мече, надеясь этим купить их расположение, – я стряхнул шелушащуюся кожу с предплечья. По какой-то непонятной причине ожог пропал очень быстро, а обгоревшая кожа сошла на два дня раньше, чем обычно. – Я не могу рисковать другим Набиром. Я не могу рисковать другим… поединком.

– Другой бурей, ты хотел сказать, – губы Алрика изогнулись в улыбке.

– Я не знаю, Тигр… ты здорово справился. Если бы я мог вызывать самум каждый раз, когда захочу…

– Я не хочу, – отрезал я. – Я хочу только одного: вернуться к тому образу жизни, которую вел раньше. Наниматься к танзирам, делать ставки…

– Не получится, – сказала Дел. – Эта жизнь для тебя закончилась.

Алрик удивленно приподнял брови.

– А может и нет. Я уже говорил тебе, не тебе правда… у кругов делают ставки. Танзиры нанимают танцоров, а танцоры стараются себя показать. Некоторые танзиры ставят своих танцоров в круг и получаются аиды. Некоторые сводят счеты и тогда танцуют всерьез.

Я покачал головой.

– Танцевать я сейчас не в состоянии, у меня все болит.

– Скоро пройдет, – бросил Алрик, равнодушно пожав плечами.

– Уверен? – я мрачно покосился на свои руки. – Я уже не мальчик.

– Ради аид! – закричала Дел. – Тебе же всего тридцать шесть!

Всего. Она сказала «всего».

Очень великодушно с ее стороны.

Алрик прислонился к стене у дверного проема.

– Я бы поставил на тебя немалую сумму, – признался он.

– На меня или на мой меч?

На лице Алрика появилась по-Северному широкая ухмылка.

– На вас обоих.

– Не знаю, Алрик, – в сомнении я покачал головой. – Я не уверен, что теперь кто-нибудь рискнет поставить хотя бы монету на танец с моим участием. Столько людей видели вчерашнее… – я не закончил.

– У тебя песчаная болезнь, – весело сообщил Алрик. – Да ты знаешь, сколько людей отдадут последнее всего лишь за надежду увидеть как ты снова оживишь свой меч?

Я скривился.

– Может ты и прав. Люди по природе кровожадны, наверное такое зрелище им бы понравилось. Но сколько танцором мечей рискнули бы войти в круг, где их ждет одержимый меч? У меня не будет противников.

Алрик торопливо выпрямился и отошел в сторону, когда огромный живот Лены появился между ним и стеной.

– Тигр, – позвала она, – тебя хотят видеть.

– Видеть?

Лена кивнула.

– Он спросил тебя.

Несколько секунд я задумчиво смотрел на Дел, потом собрал ноющие мускулы, подтащил к себе перевязь и заставил себя подняться. Туман от хува в голове рассеялся, но после судорог все тело болело.

– Прислать его сюда? – спросила Лена.

– Нет, я выйду. Надо же выбраться из дома на солнышко, – и я посмотрел на небо – Алрик не успел подвесить сорванные ветром одеяла и шкуры.

Снаружи день был таким же безмятежным, а у дома меня поджидал человек, одетый в яркие шелка. На его пальцах весело сверкали безделушки.

– Господин Песчаный Тигр, – услышал я и тут же увидел счастливую улыбку.

Несколько секунд я не мог прийти в себя от изумления, а потом от души хлопнул по пухлому плечу.

– Сабо! А ты что здесь делаешь?

Евнух искренне улыбался.

– Меня послали за тобой.

Моя ответная ухмылка пропала.

– За мной? за МНОЙ? Ну не знаю, Сабо. Последние раз, когда за мной посылали, я попал в дрожащие руки Хаши… а потом меня чуть не кастрировали.

Сабо опустил глаза.

– Это не повторится, – тихо сказал он. – Мой господин Хаши, да озарит солнце его голову, умер два месяца назад. Можешь не опасаться возмездия.

Хотелось бы надеяться, что так. Хозяин Сабо, танзир Саскаата, оказался человеком очень негостеприимным. Конечно он мог призадуматься о возмездии, потому что прибывшая к нему невеста была уже не невинна, и наверное он имел право… если забыть о том, что никто уже не помнил когда Эламайн была девственницей – если вообще когда-то была – и так называемое возмездие было вызвано просто злобой ревнивого старика. Тем не менее из-за этого я чуть не стал евнухом. Мы с Дел сбежали от Хаши только благодаря Сабо.

Круглое лицо евнуха снова расплылось в улыбке.

– Теперь у меня новый хозяин.

– Да? Кто?

– Сын Хаши. Эснат.

– Эснат?

– Эснат… Господин Эснат.

Я почтительно кивнул.

– А господин Эснат похож на своего отца?

– Господин Эснат дурак.

– Да, значит он в Хаши. Извини: в господина Хаши.

– Мой господин Хаши, да озарит солнце его голову, был старым, ожесточившимся человеком, а господин Эснат просто дурак.

– Тогда почему ты служишь ему? Ты же никогда не был дураком.

– Потому что госпожа меня попросила, – вежливо объяснил Сабо.

У меня сжался желудок.

– Госпожа, – зловеще повторил я, – надеюсь ты говоришь не о…

– …Эламайн, – закончил он, – да озарит солнце ее голову.

– И другие части ее тела, – я пожевал нижнюю губу. – Значит я не ошибусь, если сделаю вывод, что это Эламайн послала за мной?

– Нет. Посылал господин Эснат.

– Зачем?

– Эламайн попросила.

Я решил сразу все прояснить.

– Я по-прежнему с Дел, Сабо.

Евнух улыбнулся.

– Значит ты сохранил здравый смысл… и хороший вкус.

– Но… ты не понимаешь? Я не могу пойти к Эламайн.

– Эламайн это не интересует.

– Дел? Ее-то конечно. Но я не настолько глуп, Сабо.

– Госпожа хочет тебя ВИДЕТЬ.

– А потом она захочет увидеть ВСЕГО меня.

– Раньше тебя это не останавливало, – простодушно удивился Сабо, рассматривая меня бледно-карими глазами.

Я почувствовал себя неуютно.

– Ну да… может и не останавливало…

– Скажи ей об этом сам, – предложил Сабо и вдруг лицо его засияло. – А-а, Северная баска… за озарит солнце твою голову!

Дел, остановившись у двери, посмотрела на небо и объявила:

– Уже озарило.

Я покосился на нее, вспомнил о приглашении Эламайн и понял, что мне нечего ответить.

Дел улыбнулась.

– Не заставляй… госпожу… ждать.

Я облизнул губы и буркнул:

– Тебя бы тоже к ней не тянуло, будь ты на моем месте.

Дел улыбнулась шире.

– Многообещающее начало, Тигр.

Я бы Дел такого не сказал.

Я равнодушно пожал плечами и предложил:

– Слушай, Дел, а ты не хочешь с ней поболтать? В конце концов две женщины…

Дел мрачно покачала головой.

– Я лучше пойду к кругам… по крайней мере ТАМ я знаю правила игры.

Я хотел ответить, но кое-что вспомнил.

– Подожди, ты же ходила выяснять, где Аджани.

– Ходила, – во взгляде Дел тут же появилось безразличие.

– И выяснила?

Дел пожала плечами.

– Это может подождать, – сказала она.

– Может и может, но будет ли? – я покачал головой. – Я знаю тебя, баска… Ты мне ничего не скажешь, а потом одна пойдешь к Аджани.

Дел улыбнулась.

– Иди к Эламайн, – мягко посоветовала она.

– Дел…

– Иди.

– Я скоро вернусь, – неуверенно пообещал я.

– И возможно я еще буду здесь, – вежливо сообщила она.

Аиды, до чего же с ней бывает трудно.

Я посмотрел на Сабо, заметил изумление в его глазах и понял, что больше не могу тянуть, не выдавая себя.

Ты взрослый человек, напомнил я сам себе, а Эламайн обычная женщина.

Аиды, какой же я дурак.

Кажется у Эсната есть компания.

10

Эламайн конечно была одна.

– Привет, Тигр, – промурлыкала она.

Аиды, где же Дел.

А потом я удивился своим мыслям. В конце концов, я был взрослым мужчиной, привыкшим принимать решения самостоятельно, без женских подсказок. Я прекрасно обхожусь без чужих советов, предложений и приказов. Я и сам мог выбрать свою дорогу в этом мире и идти по ней с женщиной или без, а поэтому мне вовсе не нужно было думать о Дел чтобы продержаться.

Эламайн сбросила бурнус.

– Помнишь ту ночь? – прошептала она.

Аиды, аиды, аиды… Где же Дел, когда она мне так нужна?

– Какую ночь? – уточнил я. – В фургоне? Или в камере Хаши?

Эламайн надулась. Ради разобиженной Эламайн можно было на себе вывезти весь песок из Пенджи.

Только мне этого не хотелось.

Эламайн устроилась в доме с крышей – Эснат все же был танзиром, а Эламайн вдовой танзира. Комната, в которой она жила, была увешана и устлана коврами и шелками. Эламайн лежала, опираясь локтем о толстые подушки, наваленные на пушистые ковры. Стоя на этом великолепии, очень хотелось прилечь.

Золотые глаза Эламайн смотрели печально.

– И ты винишь в этом меня?

Золотые глаза, черный шелк волос, гладкая, смуглая кожа – женщина, созданная для постели.

Женщина, любившая проводить время в постели.

Я изо всех сил старался не смотреть в глубину хитрого изгиба ее хитона, спадавшего с плеч.

– Эламайн, а разве ты не имела отношение к случившемуся? Разве не ты предложила Дел в качестве подарка Хаши, чтобы он отдал меня тебе?

Веки опустились, длинные черные ресницы прикрыли глаза.

– Я не хотела терять тебя.

– Может и так, но ты выбрала довольно неудачный способ удержать меня или я неправ? Из-за этого меня чуть не кастрировали.

Эламайн резко выпрямилась.

– А вот это уже не моя вина! Откуда я знала, что Хаши будет так раздражен?

Раздражен. Интересное она выбрала словечко: раздражен. Я бы подобрал выражение посильнее, учитывая наказание, которое избрал для меня Хаши за то, что я переспал с женщиной, которая спала с кем хотела – и этим славилась. Хаши знал это не хуже других.

– Теперь ты проводишь ночи в постели Эсната? – полюбопытствовал я.

– Конечно, – по-деловому согласилась Эламайн. – Хаши мертв… Мне же нужно было как-то вернуть себе положение.

– Сыновья не часто женятся на женах отцов.

– А мне не нужно выходить за него замуж, Тигр. Мне достаточно спать с ним. Эснат… – она запнулась.

– Дурак? – подсказал я.

Одной изящной ручкой Эламайн сделала жест небрежного согласия, потом протянула руку ко мне.

– Я надеялась, что найду тебя в Искандаре. Иди ко мне, Тигр. Пусть снова разгорится то, что когда-то вспыхнуло между нами.

Вот вам и уверения Сабо.

– Я не могу, Эламайн.

Шелк соскользнул ниже.

– Почему? Разве я стала старой и толстой?

Ответ она и сама знала. Эламайн была не толще чем полтора года назад, когда я помог спасти ее караван от борджуни. Конечно она стала немного старше, но на внешности это не отразилось. Эламайн по-прежнему была прекрасной и желанной женщиной.

А я сделал не из камня.

Я торопливо прочистил горло.

– Сабо сказал, что ЭСНАТ послал за мной.

Эламайн снова надулась.

– Да, потому что я попросила.

– Об этом Сабо тоже сказал, но я решил прийти. Это у тебя единственное дело ко мне, Эламайн… или есть что-то еще?

Эламайн перестала дуться. Ее взгляд потерял соблазнительность и стал совсем другим. Эламайн думала.

А такая женщина, как Эламайн, решившая призадуматься, может доставить очень много неприятностей.

– У тебя кто-то есть, – тут же объявила она.

– Может быть, – осторожно согласился я. – А может я не в настроении…

Эламайн не дала мне закончить.

– Ни один мужчина еще не был «не в настроении» любить меня, – бросила она. – Со мной такого не бывает.

Ситуация приобрела совсем другой оттенок.

Теперь мне стало любопытно: женщин легко сбить с толку.

– Серьезно? – удивился я. – Никто? Никогда? Независимо от обстоятельств?

– Конечно серьезно, – Эламайн моего веселья не разделяла. – Ни один мужчина – НИ ОДИН – не говорил мне такое.

– И тебе так тяжело пережить мой отказ?

Ее щеки порозовели. Нежные, смуглые щеки.

– А как бы ты себя чувствовал, если бы проиграл танец мечей?

– Мы говорим не о танце мечей, Эламайн… Мы говорим о твоих развлечениях с мужчинами. Это разные вещи.

– Это почти одно и то же, – отрезала она, – и не только в привычном пошлом смысле.

– Эламайн…

Она поднялась, поправила струящиеся шелка и подошла ко мне, мягко ступая по толстым коврам.

– У тебя кто-то есть, – повторила она. – Иначе такой мужчина, как ты, не отказался бы.

Я заинтересовался.

– Такой мужчина как я? И что это за мужчина?

– Ты такой же как все. Мужчины никогда не отказываются.

А Эламайн была права, хотя мне это и не польстило.

– Мы настолько предсказуемы?

– Почти все вы, – согласилась она. – Ни один мужчина из тех, кого я встречала – не считая Сабо и других евнухов – ни разу не отказался развлечься с женщиной. И ты такой же.

Мне нечего было возразить.

– И ни один мужчина, – продолжила Эламайн, – еще не отказал мне. Даже женатые, даже те, кого ждали невесты.

Конечно нет. От такой не откажешься.

Эламайн нахмурилась.

– Кроме тебя.

– Я не слепой, – улыбнулся я ей. – Я даже не глухой. И уж конечно я не евнух.

– Но ты отказываешься?

Я вздохнул.

– Эламайн…

– Потому что есть кто-то еще.

Я решился и отрезал:

– Да. Есть.

Морщинка прорезала ее лоб и тут же исчезла.

– Когда ты спасал мой караван, с тобой была женщина, Северянка… Это ведь не она? Женщина, которая считает себя мужчиной?

Я прочистил горло.

– Во-первых, Дел не считает себя мужчиной. Она и не хочет быть мужчиной, зачем ей это? Она прекрасная женщина… – я помолчал. – Настоящая женщина во всем.

За всю свою жизнь Эламайн так не удивлялась.

– Да она ростом почти с тебя! Она гораздо выше меня!

– Я люблю высоких женщин, – ляпнул я, потом вспомнил, где нахожусь и кого Эламайн могла позвать в любой момент, а именно влиятельного танзира, и торопливо добавил: – Ну, невысокие мне тоже нравятся.

– У нее же белые волосы, она похожа на старуху.

– У нее не белые волосы, она просто блондинка, а здесь, на Юге, волосы выгорают. И уж конечно она не старая: она на несколько лет моложе тебя.

Ой! А вот этого говорить не стоило.

Эламайн с радостью в глазах уставилась на меня.

– Я видела ее, Тигр. Она похожа на мужчину с женской грудью.

К сожалению я расхохотался.

Руки Эламайн уперлись в бедра.

– Это так. Она здоровая. И она носит меч… Ты и сам знаешь, что это значит.

Большого усилия мне стоило подавить смех.

– Нет, Эламайн, не знаю. Может ты мне расскажешь?

– Значит она ненавидит мужчин. Значит она хочет убивать их. И может быть, она хочет убить тебя.

– Иногда, – согласился я. – А один раз ей это почти удалось.

Золотые глаза прищурились.

– Ты дразнишь меня, – возмутилась Эламайн.

Я ухмыльнулся.

– Немного. И ты этого заслуживаешь. Ты еще не поняла, что не всем мужчинам нравится слушать женское мурлыканье.

Эламайн игриво приподняла бровь.

– Я бы предпочла услышать мурлыканье Песчаного Тигра.

Я улыбнулся.

– Не в этот раз.

– Но раньше ты для меня мурлыкал.

– Это была раньше.

Эламайн озадаченно нахмурилась и обиженно спросила:

– Она настолько хороша?

– Мы с тобой говорим о разном, – попробовал я объяснить.

– Неужели?

– Но ты все равно не поймешь.

Эламайн долго думала, потом улыбнулась – как умеет улыбаться только Эламайн – откинула на спину шелковистую, черную как сажа занавесь распущенных волос и сделала легкий шаг вперед, чтобы прижаться всем своим телом к моему. А прижиматься Эламайн умела.

– Значит, – хрипло прошептала она, – мне придется постараться.

Аиды, ну как тут сопротивляться…

Я успел сделать всего четыре шага от двери, когда из аллеи вышел незнакомый мужчина и встал у меня на дороге. Стройный, молодой, волосы цвета пыли выбивались из-под слабо намотанного тюрбана. Бывший когда-то белым бурнус покрывали пятна грязи. Подбородок незнакомца был усыпан прыщами, глаза у него были карие, а движения нерешительные.

– Песчаный Тигр? – спросил он. Когда я кивнул, он оживился. – Я Эснат.

Эснат, Эснат. От чувства вины мне стало жарко. А может просто напомнил о себе ожог.

– Эснат, – ответил я – признаю, ответ из разряда тупых.

Он кажется решил не возражать.

– Эснат, – согласился он. – Я – танзир Саскаата.

Эламайн спит с ЭТИМ?

Ну, Эламайн конечно все равно.

Я прочистил горло.

– Мне говорил Сабо.

– Да, я просил его сказать тебе это.

Не таким представлял я потомка Хаши. Эснат ничем не напоминал своего отца. Он был слишком вежливым и робким для человека, облеченного такой властью. Значит, печально подумал я, управляет домейном Эламайн, а он только думает, что управляет.

Об Эламайн я вспомнил некстати.

– Итак, – сказал я, – чем могу помочь?

Эснат посмотрел мимо меня на дверь, отчего мне стало еще жарче, а потом предложил пойти за ним.

Сначала я хотел отказаться. В конце концов, я только что от Эламайн, и кто знает, что может сделать Эснат – он все же сын Хаши, хотя по его виду этого не скажешь.

Но он держался по-прежнему робко и доброжелательно. Он был очень скромным человеком – или очень умным.

Я остался там, где стоял.

– В чем дело? – потребовал я.

Эснат остановился, вернулся на несколько шагов, снова обеспокоенно посмотрел на дверь и прошептал: