Легенды о Тигре и Дел (№3) - Создатель меча

Дел смотрела на меня снизу вверх.

– Значит ты думаешь, что я забуду о чести ради того, чтобы убить Аджани?

Я ухмыльнулся.

– Я думаю, что ради его смерти ты сделаешь все, что понадобится, потому что мстишь ему ВО ИМЯ ЧЕСТИ, а это уже контролю не поддается.

Она слегка пожала одним плечом.

– Может быть. А может и нет. Но то, как я убью Аджани не имеет никакого отношения к твоему нежеланию войти со мной в круг.

Я вздохнул.

– Имеет, но кажется сейчас ты этого все равно не поймешь. Давай просто будем считать, что я, будучи Южанином с полным отсутствием чести или совести, не имею ни малейшего представления, на что способен этот меч. И к тому же, в дополнение ко многим другим причинам, я не хочу танцевать с тобой.

– Чоса Деи, – пробормотала она.

Я постучал по рукояти.

– Он здесь, баска… и он начинает злиться.

Дел перевела взгляд на меч в своей руке.

– Но мне нужно танцевать, – сказала она. – Из-за этого я тебя и искала.

Она порезала глубоко. Прямо через плоть, мускулы, брюшную стенку, до внутренностей. Четыре недели я старался не думать о личном, потому что мы были заняты охотой на гончих, но теперь порез открылся. Теперь снова стало больно.

И еще больнее, потому что я помнил то, что она сказала мне в доме Халвара.

– Ну тогда, – справившись с собой, выдавил я, – почему бы тебе не отправиться вперед, в Харкихал. Это всего миль двадцать к Югу. Там ты наверняка найдешь кого-нибудь, кто тебе поможет.

Дел долго смотрела на меня. О чем она думала, я так и не понял. Для женщины двадцати одного года – едва достигшей двадцати одного – она мастерски скрывала свои чувства.

Дел быстро убрала меч в ножны, повернулась к чалому и вставила ногу в стремя. Сев в седло, она подобрала повод.

Аиды, подумал я, она уезжает. После всего, что мы пережили, когда все наконец-то утряслось, она действительно собирается уехать…

Дел подвела чалого к моему гнедому.

– Я соврала, – просто сказала она.

Аиды, баска… Теперь я не знал, что делать.

– С самого начала я врала.

– Насчет чего? – слабо спросил я.

– Насчет танца. И насчет того, почему я ехала за тобой.

– Да?

Дел кивнула.

– Ты из тех людей – или был из тех – кто легко относится к женской привязанности, женскому признанию в восхищении, женской необходимости в тебе. Своим равнодушием ты легко мог бы ранить женщину, которая предложила бы тебе то, что для нее самой драгоценно – правду о своих чувствах. Ты бы не оценил ее признания.

– Я бы не оценил?

– Не только ты, любой мужчина, – поправилась она. – И ты когда-то был таким. Я таким тебя помню.

– Но теперь я изменился?

Она безучастно смотрела на меня.

– Со мной это не так важно. У меня есть меч.

Я ухмыльнулся, но спрятал ухмылку под лукавым выражением лица.

– Значит ты говоришь – если я правильно тебя понял – что поехала искать меня не только ради танца?

– Нет.

Ответ мне не понравился. Я нахмурился.

– Нет это ты поехала искать меня не только ради танца или нет это я не прав.

Она улыбнулась. Искренне, широко улыбнулась.

– Я поехала искать тебя, чтобы танцевать с тобой – да. Ведь ты – Песчаный Тигр. Но это не главное. Я поехала из-за тебя. Ты нужен мне, Тигр, и теперь я сказала это вслух. Я надеюсь, ты отнесешься к моему признанию с уважением.

Эти слова кое-что для меня значили. Они значили для меня очень много, но не мог же я сказать об этом Дел. Есть вещи слишком личные.

– Ну, значит я могу считать, что ты привязалась ко мне? Что я тебе нужен?

Дел повернула лошадь на Юг.

– Не бери на себя слишком много, Тигр. Можешь нарваться на неприятности.

2

В Харкихале было тепло. Легкий ветерок бросал песок в наши лица и на зубах скрипела грязь, но я не жаловался. Я окончательно убедился, что вернулся домой.

А вот Дел это не нравилось. Она провела чалого через ворота, стерла с губ грязь и отряхнула шерстяную тунику, шепча что-то на Высокогорном. Что-то относительно пыли и песка, своем нежелании их видеть и кажется что-то насчет своей надежды помыться.

Но у нас были дела и поважнее.

– Перевязь, – напомнил я и поехал вниз по улице.

Харкихал – местечко, которое привлекает танцоров мечей. Это пограничный городок, где, как и полагается, сливаются две культуры, и не всегда мирно. Следовательно здесь всегда найдется работа для тех из нас, кто готов защищать, нападать или возвращать, в зависимости от желания нанимателя. А там, где есть танцоры мечей, есть и те, кто кует мечи, и те, чье мастерство связано с мечами.

Человека, которого я искал, рекомендовали мне три разных танцора мечей в трех разных кантинах. Никогда не стоит торопиться с выбором предметов снаряжения, от которых может зависеть твоя жизнь. Я потратил некоторое время расспрашивая посетителей кантин, а заодно выпил несколько чашек акиви, просто чтобы напомнить языку что это такое. Дел ни разу не пожаловалась, но я чувствовал, как нарастает ее нетерпение. Она хотела расспросить об Аджани, но я ее отговорил. Сначала мне нужно было достать нормальную перевязь и меч, чтобы быть готовым к любым неприятностям.

Хотя в конце концов терпение Дел все же истощилось и она сообщила мне, что учитывая количество акиви, которое я в себя залил, мне повезет, если я сумею удержаться на ногах, а о танце я в ближайшее время могу и не думать.

– А я и не хочу танцевать, – парировал я. – Нам с тобой нужно держаться подальше от круга. Ну зачем проявлять враждебность?

– Мы хотим убить человека, так что вряд ли нам удастся держаться подальше от круга.

– ТЫ хочешь убить его. Аджани не моя проблема. Моя проблема в этот момент найти человека, который сможет дать мне именно то, что я хочу. В смысле перевязи.

Что заставило меня спросить третьего танцора меча, а когда в ответ я услышал уже знакомое мне имя, мы пошли к нему.

Он оказался типичным Южанином: каштановые волосы, карие глаза, смуглая кожа. На нем была обычная одежда торговца – тонкая туника, мешковатые штаны, хитон и никаких украшений. Значит в отличие от некоторых мастеров он не стремился произвести впечатление своей внешностью. Скорее он гордился своим умением.

Он стоял позади стола. Лавка была маленькая, битком набитая слоями кож, деревянными брусками, подносами, заваленными веревками, ремнями и инструментами. Он увидел как мы с Дел входим через занавешенную дверь и приветливо кивнул. Кивок лишь в малой части предназначался Дел, мастер приветствовал меня – он был Южанином. Будь я Северянином, он все равно отнесся бы ко мне с уважением и не обратил внимания на Дел.

Я остановился у стола и посмотрел мастеру в глаза.

– Это очень особый меч.

Джуба улыбнулся. Эти слова он, конечно, слышал много раз от бессчетного количества танцоров мечей, которые жили своими клинками. Вот только на этот раз мои слова были значительным приуменьшением.

– Очень особый, – повторил я, – и требует особого внимания, – я положил меч в ножнах на стол перед Джубой и предупредил: – Не прикасайся.

И снова Джуба улыбнулся. Не снисходительной улыбкой или улыбкой неверия – он слишком давно имел дело с танцорами мечей, чтобы так открыто показать свои сомнения. В его улыбке скользнуло тонкое признание – пусть посетитель говорит что пожелает. Решать будет Джуба.

Над устьем ножен Халвара поднималась только рукоять – яркая, витая сталь без лишних украшений. В мече не было ничего примечательного.

– Яватма, – сказал я и карие глаза Джубы расширились. – Что мне нужно, – продолжил я, – это настоящая перевязь танцора меча моего размера и диагональные ножны. Ножны, разумеется, широкие – дюймов десять у края – чтобы когда я вынимал меч, клинок выходил бы свободно. В ножнах он должен сидеть плотно – терпеть не могу когда меч бренчит – но выходить он должен легко. Чтобы не было никаких зазубрин и засечек.

Джуба слегка кивнул.

– Древесина кадда, – сказал он. – Легкая, но очень твердая. А внутри слой замши. Снаружи обтяну шкурой осла, потом оберну по спирали ремнем со стальной лентой для прочности, – он помолчал. – Нужны украшения?

Некоторые танцоры мечей любят привешивать монетки, кольца или осколки драгоценных камней к ножнам, чтобы показать, насколько они удачливы. Некоторые даже с удовольствием снимают что-то с проигравшего – живого или мертвого – как трофей. Я всегда думал, что такие люди сами напрашиваются на неприятности. Хотя должен признать, что немного найдется воров, которые рискнули бы связаться с человеком, зарабатывающим на жизнь мечом. Правда я не встречал бандита, который бы не готов был на все, лишь бы избавить жертву от богатства, а значит танцор меча, который напьется или расслабится с хитроумной девчонкой из кантины, или просто растеряет остатки мозгов, сам напрашивается на грабеж.

Я покачал головой.

– Да, – сказала Дел. – Можешь скопировать это?

Дел ждала за моей спиной так тихо, ничего не говоря ни Джубе, ни мне, что я почти забыл о ее присутствии. Но теперь она вышла вперед и попросила у Джубы глиняную пластинку и стило. Джуба положил пластинку на стол и задумчиво начал разглядывать нарисованный Дел узор.

– Вот, – закончив, показала она. – Ты можешь вырезать это на ножнах? От наконечника до устья… вот так, изгибаясь, по кругу, по кругу… Можешь это сделать?

Джуба и я еще раз взглянули на пластинку. Дел аккуратно вывела руны на необожженной глине и сдула пыль. Контуры были замысловатыми и четкими, ничего подобного я в жизни не видел.

Хотя нет, видел. На клинке Самиэля.

Джуба нахмурился и посмотрел на меня.

– Тебе это нужно?

В его голосе прозвучало сомнение. Он был, в конце концов, Южанином, а Дел – женщиной с Севера… но он получал деньги, выполняя любые капризы клиентов, и он предоставил мне право выбирать.

Я покосился на Дел. Он снова погрузилась в молчание, но я чувствовал как она напряжена. Дел не просила меня согласиться, я сам должен был принять решение, но она очень хотела, чтобы Джуба перевел руны на ножны.

Что, в аиды…

– Да. Скопируй их.

Джуба пожал плечами и кивнул.

– Я должен измерить тебя и меч, – сказал он. – Но если ты не позволишь мне коснуться его…

– Я помогу, – кивнул я. – Измерь сначала меня, потом мы займемся мечом.

Он работал быстро и умело, оборачивая ремешок то так, то сяк вокруг меня, завязывая узлы и отмечая нужные места. Когда он закончил, я увидел только кожаный шнур, сплошь покрытый узлами, но Джуба знал их язык.

Потом он посмотрел на меч.

Я вынул оружие из ножен Халвара, отбросил ножны в сторону и клинок сверкнул. Чернота у острия поднялась еще на три пальца, словно я окунул меч в черную краску. Свет стекал по рунам как вода.

Джуба жадно глотнул воздух. От вожделения его глаза потемнели. Я заметил, как дернулись его пальцы.

– Яватма, – повторил я. – Ты думал, Песчаный Тигр лжет?

Я сказал это не без умысла. Не для того, чтобы похвастаться, хотя конечно свое имя я называю с удовольствием, а просто чтобы убедиться, что мастер понимает, кто пришел к нему за перевязью. Если танцор меча, такой как Песчаный Тигр, останется доволен, Джуба мог значительно улучшить свою репутацию и во сто крат расширить свое дело. А если Тигру произведение Джуба не понравится, с Джубой будет покончено.

Этими словами я еще раз напоминал, что за оружие лежит на столе. Я чувствовал желание Джубы коснуться меча, попробовать поднять его, но я слишком хорошо помнил боль от прикосновения Бореал, когда взял ее, не зная ее имени.

– Измеряй, – предложил я. – Если понадобится его передвинуть, скажешь мне.

Джуба быстро вытащил кожаный шнур и измерил меч, завязав несколько узлов. Я поворачивал меч по его указаниям и держал за Джубу шнур, когда нужно было коснуться меча. Закончив, Южанин кивнул.

– Все будет отлично, я обещаю. Сделаю как ты сказал.

– И не забудь руны, – настойчиво напомнила Дел.

Джуба взглянул на нее во второй раз. Теперь он действительно ПОСМОТРЕЛ на нее и увидел, кто перед ним. Он заметил Северную красоту, независимость, гордые манеры.

И он снова отвернулся, поскольку был Южным дураком.

– Сколько времени ты мне даешь? – спросил он.

Я пожал плечами.

– Чем быстрее, тем лучше. Я не люблю носить меч в руке, и не выношу таскать его у пояса.

Кто бы сомневался. Все профессиональные танцоры мечей носили свое оружие в перевязи-с-ножнами, и я не собирался менять обычай и рисковать выставить себя дураком.

Джуба задумался. Я торопил его и он мог бы повысить плату. Именно на такой случай я и назвал свое имя. Оно должно было подействовать.

– Два дня, – предложил он.

– Завтра вечером, – сказал я.

Джуба задумался.

– Не хватит времени, – объяснил он. – У меня много работы, сейчас все едут в Искандар. Для меня большая честь сделать лучшую перевязь и ножны для Песчаного Тигра, но…

– Завтра вечером, – повторил я. – А что с Искандаром?

Джуба пожал плечами, уже копаясь в горе кож.

– Говорят, скоро придет джихади.

Я хмыкнул.

– Такие слухи ходят каждые лет десять, – я поднял ножны и убрал меч. Дел почти наступала мне на пятки, когда я выходил из лавки.

– Ты слышал? – заговорила она, как только мы оказались на улице. – Он упомянул Искандар и джихади… и ты все еще утверждаешь, что это чушь, хотя сообщает тебе об этом Южанин.

– От Искандара ничего не осталось, там только руины, – упрямился я. – Какой смысл туда ехать?

– А если там должен появиться мессия?

– По Югу ходит много разных слухов, баска. Предлагаешь всем верить?

Дел не ответила, но упрямо сжала губы.

– А теперь, – решил я поменять тему, – надеюсь ты расскажешь мне, что означают эти руны.

Дел пожала плечами.

– Просто руны. Украшение.

– Сомневаюсь, баска. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты была чересчур аккуратна, я даже занервничал. Я хочу знать, что это за руны. Что они говорят и для чего служат?

Дел молчала. Я отошел еще на несколько шагов от лавки Джубы, резко остановился, повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо и едва не наступил ей на ногу. Видимо Дел сразу поняла, что мне было не до шуток.

– Это предупреждение, – сказала она, – и охрана. И еще я написала там твое имя и твое положение… твой Северный ранг.

– Я Южанин.

Дел отнеслась к моему заявлению спокойно.

– И Южный тоже, – кивнула она. – Седьмой ранг. Я ничего не забыла.

– Ты забыла спросить меня, нужно ли мне все это на моих ножнах.

Дел расстроилась.

– Ты же сам говорил, какой опасной может стать яватма, оказавшись в злых руках. Это ведь ты говорил, что даже Северянин, если он решит, что достаточно силен, может позабыть кодекс чести Стаал-Уста ради источника могущественной силы.

– А при чем здесь мой меч?

– Эти руны будут тебя защищать, – спокойно сказала она. – Если такой танцор меча захочет значительно увеличить свои силы, он постарается украсть твою яватму.

– И эту руны… – я помолчал. – Эти руны защитят меня?

– Да.

– Но никто не сможет коснуться моего меча, не зная его имени. Дел, разве этой защиты недостаточно?

Дел посмотрела мне в глаза.

– Ты пьешь, – тихо сказала она. – Сегодня ты уже выпил и будешь пить еще, чтобы отпраздновать свое возвращение домой. Я к этому уже привыкла, – Дел пожала плечами. – Человек, который много пьет, часто сам не знает, что делает и говорит.

– И ты думаешь, что я могу выболтать кому-нибудь имя меча и тем самым позволить ему – или ей – коснуться моей яватмы, воспользоваться ею. Может даже напоить ее кровью, если этот человек будет знать, как это делается?

– Чоса Деи уже не сказка, – холодно сообщила Дел. – Он жив и люди со временем узнают об этом. Ты сам признался, что не знаешь, на что способен твой меч. А теперь подумай, что если враг получит и меч, и Чоса Деи? Представляешь, к чему это приведет?

– Чоса Деи освободится, – мрачно сказал я.

– Не только, – Дел нахмурилась и ее лоб изрезали морщины. – Человек, жаждущий получить мастерство и силу, может сделать кое-что похуже. Он может напоить клинок в ТЕБЕ.

Честно говоря, такое мне и в голову не приходило. Но вот теперь я задумался, сильно, мрачно разглядывая яватму в ножнах.

Я рискую собой. Собой, как источником силы и мастерства. Такой «достойный враг» многих может заинтересовать.

Аиды, но я же Песчаный Тигр… и не имеет значения, кто и что думает обо мне. У меня отличная репутация – что соответствует действительности – и если кто-то захочет сделать свой кровный клинок посильнее, конечно он будет искать меня.

– А начертив на ножнах эти руны, мы не сообщаем всем заинтересованным лицам, что я хорошая цель?

Дел покачала головой.

– Да, руны называют твое имя и твой ранг, но этим они служат тебе и охраной. Прочитав их, только дурак рискнул бы связаться с твоим мечом.

Она меня не убедила.

Дел не сдалась.

– Чоса Деи пойдет на все, чтобы освободиться. Каждый, кто попытается использовать этот меч, будем сам напрашиваться на смерть… или на более страшный конец. Этим человеком овладеют.

– Как локи, правильно? – я покачал головой. – Я думал, что навсегда забуду эти кошмары после того, как Кантеада загнали локи в круг… а теперь Чоса…

Дел засунула прядь светлых волос на левое ухо.

– Хорошо, что только Северяне, обученные в Стаал-Уста, понимают силу яватм и умеют пользоваться ими… На Юге мало кто слышал о яватмах, так что вряд ли кто-то из Южан попытается украсть твой меч.

И то верно. От такой мысли я почувствовал себя немного лучше.

– Значит… ты думаешь, что Северные руны оградят меня от встреч с бесчестными Северянами, – я ухмыльнулся. – Ты мне, кажется, кто-то говорила, что все Северяне БЛАГОРОДНЫЕ.

Дел не заметила иронии.

– Аджани – Северянин, – напомнила она.

– Но он не танцор меча.

– И не благородный человек, – горько заметила Дел. – Думаешь, он стал таким из-за своего невежества и глупости? Ты думаешь, он мог спокойно пройти мимо тайных знаний? А ты бы не захотел еще лучше владеть мечом, если бы знал, что тебя хотят убить?

– Дел…

– Думаешь, он такой глупый, что пропустит мимо ушей рассказ о том, как пьет кровь кровный клинок? Или не воспользуется шансом украсть яватму у кого-то вроде Песчаного Тигра – человека, который в дополнение к высшему Южному рангу имеет еще и ранг кайдина? Ты думаешь…

– Дел…

Она закрыла рот.

– Хорошо, ладно, – согласился я, надеясь этим ее успокоить. – Да, я все понял. Нет, я не возражаю. Аджани не глупый и не невежественный. Правильно? Теперь мы можем ехать дальше? – я оттянул шерстяную ткань. – Может мы куда-нибудь сходим и обменяем эту тяжесть на набедренную повязку и бурнусы?

– Ты не знаешь его, – убежденно сказала она. – Ты не знаешь Аджани.

Конечно я его не знал. И не мог узнать, пока Делила не найдет его.

Я вздохнул, положил большую ладонь на ее плечо и направил ее вниз по улице.

– Пошли, баска. Давай избавимся от шерсти. После этого мы сможет отправиться на поиски тех, кто может знать, где бродит Аджани.

– И больше никаких задержек, – объявила она. – НИКАКИХ задержек.

Она ждала шесть лет и терпение ее было на исходе. Винить Дел за это я не мог.

– Я обещаю, – сказал я, – мы его найдем.

Дел посмотрела мне в лицо. В ее глаза стоило посмотреть – голубые-голубые, прекрасные, беспощадные.

И глядя в эти глаза, я вспомнил, что сказал ей Чоса Деи в пещере. Даже Дел тогда вспомнила о своих клятвах и не нашла, что возразить.

«Одержимость необходима, без одержимости нельзя. Одержимость правит, а сострадание вредит».

3

Она уселась на мое колено и провела пальцами по шрамам, оставленным песчаным тигром.

– Ну, – промурлыкала она. – Наконец-то ты пришел.

Я открыл один глаз.

– А я должен был прийти?

– Да. Все говорили, что ты придешь, и вот ты здесь.

Я открыл другой глаз: картина не изменилась. Черноволосая красавица с карими глазами, устроившаяся на моем колене, прижималась ко мне, чтобы продемонстрировать пышные прелести, едва прикрытые свободной легкой рубашкой.

– Я Кима, – сообщила она, улыбаясь. – А ты – Песчаный Тигр.

Я прочистил горло.

– Точно, – я чуть поерзал, пытаясь найти положение поудобнее. Кима весила немало, а у меня все тело еще белело после мучительной прогулки по горе Чоса. – А кто говорил, что я приду?

Кима махнула рукой.

– Все, – объявила она, – и другие девочки. Мы даже поспорили, кто первой подцепит тебя.

Девочки кантин пользуются дурной славой из-за привычки постоянно на что-то ставить и из-за своей вульгарности. Но если вам до отчаяния необходима женщина после долгого путешествия по Пендже, вы особо не церемонитесь. В ответ на пустую болтовню мужчины обычно кивают, не интересуясь ничем, кроме физических прелестей этих Южанок. Глядя на Киму, я нахмурился.

– А почему я должен был прийти?

– Потому что все танцоры мечей идут сюда, – она прижалась к моей груди, пристроив макушку под моим подбородком. – Я знаю таких как ты, Песчаный Тигр… вас ведет соблазн денег, он выгоняет вас из пустыни.

Ну да, время от времени. И честно говоря, чаще чем время от времени. Это стиль нашей жизни – трудно жить без денег.

Я потянулся за Киму, умудрился нащупать чашку и осторожно поднес ее ко рту. Я успел сделать три глотка до того, как чашку перехватила Кима.

– И сколько ты выиграла, «подцепив» меня?

Она захихикала низко и хрипло.

– А я еще не выиграла. Я должна провести с тобой ночь.

Я сидел – с Кимой – в углу кантины за столом в маленькой нише. Не люблю садиться в середине зала, в таком положении неудобно наблюдать за всей кантиной. Но дайте мне столик в углу, в нише – и я счастливый человек.

Сейчас несчастным я не был, хотя бывали и более счастливые времена. В голову лезли мысли о Дел – она пошла заказывать комнату в гостиницу, расположенную выше по улице. Что бы она подумала о Киме?

Кима снова провела пальцами по шрамам, скользнув ногтями по бороде. Другая рука опустилась ниже, потом еще ниже… Я выпрямился так резко, что Кима чуть не слетела на пол.

– Прости, – пробормотал я, увидев, что она пролила акиви на рубашку.

Кима хотела оскорбиться, но до нее вовремя дошло, что мокрая рубашка выставляет ее прелести в очень соблазнительном свете, и она снова прижалась ко мне.

– Сначала сын, теперь отец. Он моложе, но ты больше.

Я рассеянно хмыкнул, пытаясь протянуть руку, чтобы налить еще акиви в опустевшую чашку, и только тут до меня дошел смысл ее слов.

– Что?

Она улыбнулась, кончиком языка коснулась моих шрамов и надула губки, когда я отстранился.

– Твой сын, – сказала она. – Он тоже был здесь.

– Но у меня нет сына.

Кима пожала плечами.

– Он сказал, что он твой сын.

– У меня нет сына, – я спихнул ее с колена. – Ты уверена, что он назвал мое имя?

Она стояла надо мной, прижав ладони к бедрам. Мокрая ткань обтягивала грудь.

– Так ты пойдешь со мной в постель или нет?

Ответить мне помешал холодный голос Дел.

– Не заставляй ее ждать, Тигр, ты можешь испортить ей настроение, – Дел помолчала. – А может я говорю глупость: у таких, как она, что-нибудь зависит от настроения?

Кима резко обернулась и оказалась лицом к лицу – ну, не совсем лицом к лицу, Дел на голову выше – с холодной жестокой правдой: когда Дел в комнате, других женщин не существует. Тут дело в росте, цвете волос, в мече. В грации и ощущении опасности. И во многом другом.

Кима не была дурой, она сразу все поняла и решила сражаться по-своему, поскольку честно соперничать с Дел не могла.

– Он берет МЕНЯ в постель! И я выиграю спор.

Дел прохладно улыбнулась.

– Любой ценой.

– Подождите минутку, – вмешался я, предчувствуя беду. – Сейчас меня совершенно не интересует, кто кого берет в постель, с этим можно будет разобраться и потом… Вот что я хочу узнать немедленно, так это…

Дел прервала меня.

– Раньше ты такое не откладывал.

Я грохнул о стол полную чашку. Акиви потекло по моей руке.

– Послушай, баска…

Кима осмотрела Дел с головы до ног.

– Ты не наша. Что ты здесь делаешь? Нам не нужны чужаки, и ты его не получишь.

Дел улыбнулась шире.

– Я его уже получила.

Иногда женщины вызывают у меня отвращение… Я поднялся, оттолкнув стул с такой силой, что он с грохотом ударился о стену, и посмотрел Дел прямо в глаза – для меня это не проблема.

– Ты можешь минуту помолчать? Я пытаюсь кое-что выяснить.

Дел оценивающе осмотрела Киму.

– Пять монет, не больше, – объявила она.

– Речь не об этом… – начал я, но разъяренная Кима разразилась руганью.

К этому времени скандалом заинтересовались все, сидевшие в кантине. Я слышал, что пошли разговоры о ставках – которая из женщин победит и которая достойнее победы.

От этого у меня возникло желание резко развернуть Дел, чтобы все увидели, кто она – споры были бы разрешены еще до того, как заключены – но выставлять Дел на обозрение я не хотел. Я не мог обращаться с ней как у украшением.

И кроме того, за такое Дел могла и убить.

Я повернулся к Киме.

– Ты сказала…

– Иди к ней! – орала Кима. – Думаешь меня это волнует? Думаешь ты этого стоишь? У меня были танцоры мечей лучше, чем ты! У меня были танцоры мечей больше, чем ты…

– А откуда ты знаешь? – заинтересовалась Дел.

Я выругался.

– Можешь ты просто… Дел, подожди… Кима! – но она уже скрылась, умчавшись в другой конец кантины. Мне оставалось только снова повернуться к Дел.

– Ты представляешь, что сейчас сделала?

– Если ты хотел с ней…

– Дело не в этом! – я провел рукой по волосам, пытаясь справиться с голосом. – Она говорила что-то о парне, который выдает себя за моего сына.

– Твоего сына? – брови Дел приподнялись. Она зацепила ногой табуретку и вытащила ее из-под стола. – Я не знала, что у тебя есть сын.

– У меня нет… Аиды, баска, давай об этом забудем. Давай просто посидим и выпьем.

Дел покосилась на мою чашку.

– Выпить ты уже успел.

Я поднял стул и уселся.

– Ты нашла комнату?

– Да. Две комнаты.

Я прищурился.

– Две? Почему?

– Чтобы тебе было легче. Чтобы ты мог выиграть спор.

– В аиды этот спор, – я расстроился. После того, как Дел признала, что была неправа, я снова начал чувствовать влечение к ней, и уже подумывал, не пора ли нам забыть о споре. Вообще-то он был глупостью и я не видел смысла продолжать этот фарс. В конце концов, мы были здоровыми людьми с нормальными наклонностями, и прошло уже довольно много времени с тех пор, как мы в последний раз делили постель.

Дел улыбнулась.

– Ты так легко сдаешься?

– Спор был важен пока устраивал нас обоих.

– Мы правильно поступили, – торжественно заявила Дел.

– Мне все равно. Давай забудем о нем.

Лицо Дел соответствовало ее тону.

– Нельзя. Думаю, нам лучше спать в разных комнатах, и не только из-за спора… Мне нужно побыть одной, мне нужно время, чтобы собраться.

– Собраться? – я нахмурился. – Я тебя не понимаю.

– Чтобы убить Аджани, – сказала она. Я так и не понял, в чем дело.

– Ну и что? Ты найдешь его и убьешь, ради этого мы сюда и приехали. Ты мечтала об этом целях шесть лет.

Дел нахмурилась.

– Несколько месяцев назад все было бы очень просто, но теперь… – она помолчала, посмотрела на стол, изрезанный ножами и мечами, и с гримасой отвращения смахнула на пол щепки. – Теперь я другая. Задача та же, но я стала другой, – она избегала моего взгляда. – Я изменилась.

– Дел…

Веки со светлыми ресницами приподнялись. Голубые глаза наконец-то взглянули на меня.

– Было время, когда это не потребовало бы от меня усилий. Тогда месть была для меня всем миром, только о ней я и думала, только о ней мечтала, она должна была стать такой сладкой…

Она говорила с таким надрывом, что я боялся пошевелиться.

– Но ты изменил меня, Тигр. Ты случайно вошел в мою жизнь и заставил меня мыслить иначе, иначе чувствовать, – ее губы слегка сжались. – Я этого не хотела. Я никогда этого не хотела, и я чувствую смущение, я чувствую рассеянность… а рассеянность может быть опасной.

Рассеянность может быть смертельной.

– И поэтому я попрошу богов и меч помочь мне. Помочь собраться, чтобы я могла закончить свое дело, не мучаясь ненужными размышлениями.

Я внимательно посмотрел на нее.

– Ты пыталась сделать это и раньше? В ту ночь, когда мы снова встретились?

Кровь прилила к ее лицу.

– Ты видел?

– Видел, – и я этим не гордился. – Дел, я не знал, что и думать. Я даже представить не мог, чем ты занимаешься там, в деревьях, с магическим мечом. И я пошел посмотреть.

Дел мое признание настроения не улучшило.

– И я снова попрошу меч, – объявила она, – снова и снова, если будет нужно. Я должна вернуть себе собранность.

– Если ты собираешься выжать из себя остатки человечности чтобы легче было убить Аджани, я думаю дело того не стоит.

Голубые глаза сверкнули, губы плотно сжались.

– Я поклялась.

Я вздохнул.

– Ладно. Сдаюсь. Делай что хочешь, – я подозрительно покосился на нее. – Но если ты просто не хочешь спать со мной, не притворяйся. Ненавижу, когда женщина притворяется.

– Я никогда этого не делаю.