Легенды о Тигре и Дел (№3) - Создатель меча

– Нет, – честно ответил я. – Я говорю это исходя из собственного опыта.

– Из собственного? – тупо переспросила она.

Я кивнул.

– Ты забыла кто я? У меня нет ни матери, ни отца… ни братьев, ни сестер. У меня нет ни малейшего представления, жив ли еще кто-нибудь моей крови. Я не знаю даже что это за кровь.

– Твои родители жили на Границе, – сказала Дел. – Или они были чужеземцами.

Я выпрямился.

– Почему ты так решила?

Дел пожала плечами.

– Сложением ты похож на Северянина, а цвет кожи ближе к Южному. Конечно он не такой темный и черты лица не такие грубые. В тебе есть что-то и от Юга, и от Севера. Такие пары живут обычно на Границе, – Дел улыбнулась, оценивающе осматривая меня. – Или твои родители приехали из других земель. Ты никогда об этом не задумывался?

Сколько раз задумывался. Каждый день моего рабства. Каждую ночь, когда спал в навозе. Никому в этом не признаваясь, даже Суле и Дел. Потому что признавшись, я выставил бы напоказ свою слабость, а слабые долго не живут.

– Нет, – громко сказал я, чтобы остаться сильным.

– Тигр, – Дел отложила в сторону меч. – Тебе никогда не приходило в голову, что Салсет могли соврать?

– Соврать? – я нахмурился. – Ты о чем?

Она села, скрестив ноги, и сцепила пальцы на коленях.

– Ты всю жизнь был совершенно уверен, что тебя бросили в пустыне умирать. Что тебя оставили мать, отец… так ты рассказывал.

– Мне так сказали.

– Кто тебе сказал? – спросила Дел.

Я нахмурился.

– Салсет. Ты сама все знаешь. О чем этот разговор?

– О лжи. Об обмане. О боли, которую причиняли специально, чтобы заставить мальчика-чужеземца страдать.

Что-то дернулось у меня в животе.

– Дел…

– КТО тебе это сказал, Тигр? Ведь не Сула, правильно?

– Нет, – быстро ответил я. – Сула никогда не поступала жестоко. Она была моим… – я замолчал.

– Да. Она была твоим спасением.

Я судорожно стиснул перевязь и выдавил:

– И что дальше? При чем здесь Сула?

– Когда ты узнал, что ты не Салсет?

Я этого не помнил.

– Я всегда знал об этом.

– Потому что тебе это сказали.

– Да.

– КТО сказал тебе? Кто сказал это первым? Кто внушил тебе это так, что ты не мог даже сомневаться?

– Дел…

– Взрослые?

– Нет, – я раздраженно мотнул головой. – Взрослые меня не замечали пока я не подрос так, что смог работать. Мне говорили об этом дети, всегда дети… – к горлу подступил комок и я не смог закончить. Слишком хорошо я помнил мучительные дни моего прошлого, ночные кошмары детства.

Я вспомнил и задумался. Могли ли они врать?

Я застыл. Все было так внезапно, странно, четко, как в танце, когда легкое движение выдает все намерения противника. Все мои чувства обострились. Я знал только кто я, где, кем я стал. И еще я знал, что очень больно было дышать.

Дел неподвижно сидела рядом со мной и ждала.

– Дети, – повторил я, чувствуя, что весь мой мир превращается в хаос.

– Дети часто поступают жестоко, – тихо сказала Дел.

– Они говорили… – я замолчал, не осмелившись произнести это вслух.

Дел подождала и закончила за меня:

– Они говорили, что ты не был нужен родителям и тебя оставили умирать в пустыне.

– Все так говорили, – рассеянно пробормотал я. – Начал один, потом подхватили остальные.

– И ты никогда не задавал вопросов.

Я больше не мог сидеть здесь. Я больше вообще не мог сидеть. Как я мог просто оставаться на месте… Я отложил в сторону перевязь, неуклюже поднялся, сделал несколько шагов, остановился и слепо уставился в темноту. И из последних сил обернулся, чтобы возразить.

– НЕКОМУ было задавать вопросы. Кого я мог спросить? Что я мог спросить? Я был чулой… Чулы не задают вопросов… Чулы вообще не разговаривают, потому что за любое слово их бьют.

– Там была Сула, – тихо напомнила Дел.

Что-то рвалось из меня. Гнев. Безумие. Боль, которую я никогда не чувствовал, потому что научился не замечать ее, а теперь воспоминания придали ей сил.

– Мне было пятнадцать, – я не знал, как объяснить, чтобы Дел все поняла, увидела, осознала, – пятнадцать лет, когда я познакомился с Сулой. К тому времени я уже боялся спрашивать. Мне было все равно, кто я…

– Это ложь, – быстро сказала Дел.

Оказывается отчаяние может резать как клинок.

– Аиды… баска, ты просто не понимаешь, – я запустил негнущиеся пальцы в волосы. – Ты просто не можешь понять.

– Не могу, – согласилась она.

Я повернулся к Дел и почувствовал, что мне больно смотреть на нее, больно думать о том, что она сказала. А еще больнее было признать ее возможную правоту.

– Зря ты это сделала, – выдавил я. – Не нужно было, баска. Лучше бы ты оставила эту историю в покое… лучше бы ты оставила МЕНЯ в покое… Ты понимаешь, что натворила?

– Нет.

– РАНЬШЕ я знал, кто я. Я знал всю историю своей жизни. Счастлив я от этого конечно не был – да и кто будет счастлив, понимая, что родители бросили его как ненужную вещь? – но по крайней мере я не мучился неизвестностью. Мне было что ненавидеть. Я не задумывался, правду мне сказали или соврали.

– Тигр…

– А ты все уничтожила, – крикнул я. – И у меня совсем ничего не осталось.

Несколько секунд Дел изумленно рассматривала меня, потом глубоко вздохнула.

– Разве ты не хочешь узнать правду? А если тебя не бросали?

– Ты спрашиваешь, хотел бы я узнать, что моих родителей убили борджуни? Или может быть сами Салсет? А потом забрали меня как трофей?

Дел вздрогнула.

– Я не это…

Я снова повернулся к ней спиной и уставился в темноту, пытаясь разобраться в себе. Дел все сломала, перемешала. Мне нужно было восстановить свой мир, найти новые правила игры.

Пришла моя очередь вздохнуть.

– И что мне теперь делать? Что мне делать, Дел? Дойти до песчаной болезни мучаясь, как же узнать правду?

– Нет, – хрипло ответила она. – Что это за жизнь?

Я повернулся к ней.

– Это твоя жизнь, – сказал я. – Ты наказываешь себя своей жизнью. Мне наказать себя моей?

Дел отпрянула, тяжело дыша.

– Я только хотела дать тебе хоть немного мира.

Весь гнев во мне вдруг пропал. С ним ушла горечь, оставив после себя пустоту.

– Я знаю, – прошептал я, – знаю. Может ты правильно поступила, баска. Я еще не разобрался.

– Тигр, – тихо сказала она, – мне жаль.

Луна осветила ее лицо. Мне было по-прежнему больно смотреть на нее.

– Ложись спать, – посоветовал я. – Я пойду проверю жеребца и тоже лягу.

Жеребец стоял всего в четырех шагах от нас. Он спокойно спал и прекрасно мог обойтись и без моего визита.

Но Дел ничего не сказала.

2

Искандар рассыпался как игрушечный городок. Солнце и дожди с легкостью разрушали глиняные постройки, дома медленно превращались в пыль, грязь, глину и горки сланца, из которых и были когда-то построены.

– Вот глупость, – сказал я. – Тысячи людей по одному слову неизвестного фанатика оставляют дома и отправляются в разрушенный город, хотя прекрасно знают, что здесь нет даже воды.

Дел покачала головой.

– Вода есть – смотри, как много зелени. И потом, неужели джихади не обеспечит людей водой, если уж он решил появиться именно здесь?

Говорила Дел сухо и иронично, точно копируя мои интонации когда речь заходила о появлении мессии. Дел, в отличие от меня, человек верующий – по крайней мере она серьезно относится к религии – и до сих пор она не проявляла нетерпимости по отношению к предсказанию Оракула. Мало того, она регулярно укоряла меня за мной цинизм и советовала уважать взгляды других, даже если они расходились с моими собственными.

Но теперь, увидев Искандар, Дел не думала о вере и религии. Все ее мысли были только об Аджани, о предстоящем убийстве.

И о клятвах, данных ее богам, далеким от Искандара.

– А где Граница? – спросил я. – Ты это должна знать.

В таких тонкостях Дел разбиралась лучше меня. В Стаал-Уста ее обучали тому, что она называла география – науке, изучающей где что находится. Я много путешествовал по Югу и хорошо знал его, но Дел могла рассказать даже о тех местах, где она никогда не была.

– Граница? – повторила она.

– Да, Граница. Ну знаешь, такая линия, она разделяет Юг и Север.

Дел подарила мне взгляд, который ничего не говорил. А значит говорил он о многом.

– Граница, – с прохладцей сказала она, – неразличима.

– Что Граница?

– Неразличима. Я не могу сказать, где она проходит. Местность… пересеченная.

Жеребец споткнулся. Я поднял ему голову поводом, поддержал, и он спокойно пошел дальше.

– Что значит пересеченная?

Дел провела рукой.

– А ты осмотрись. Минуту назад мы ехали по пустынному песку, сейчас мы на Северной траве, еще минута и вокруг пограничный кустарник, а потом мы можем оказаться на отшлифованных ветром камнях.

– Правда?

– Правда. Одно дело ехать из Джулы и Стаал-Уста и видеть, как постепенно изменяется земля… и совсем другое, когда все меняется десять раз на одном месте.

Я вообще-то на это не обращал внимания, но после слов Дел начал осматриваться и понял, что мир вокруг нас действительно все время менялся. Даже температура не оставалась постоянной. Почти летняя жара плавно переходила в пограничный морозец, а потом воздух снова согревался.

Петляющая дорога обогнула край плато. Слева от нас поднимались предгорья Севера, справа, за плато, тянулись пограничные земли, поросшие жестким кустарником, далеко за горизонтом они переходили в пустыню. Ниже нас, где-то на северо-востоке, раскинулось другое плато, поменьше. В его центре, на холме, стоял город Искандар.

Он ничем не напоминал привычные пограничные крепости на вершине гор или города пустыни. Искандар не окружала высокая стена. Улицы и аллеи города были завалены обломками рассыпавшихся зданий. Прочно стояли только основания, заросшие травой.

Наверное когда-то эти руины были величественными творениями человеческой гордости. Прошли годы, люди вернулись в город, а от величественности ничего не осталось.

Город был наполнен пустынным сбродом. Всюду глаз натыкался на повозки, фургоны, лошадей, ослов и несчетное количество человеческой скотины, приведенное чтобы тащить вещи. Большинство людей устроились в городе, заполнив все щели, но многие поставили свои хиорты не доезжая до Искандара, создав небольшое поселение жителей пустыни, не желавших мешаться с городской толпой.

Мы остановили лошадей на краю плато. Дорога вела вниз, но на нее мы не смотрели. Мы не сводили глаз с города.

– Племена, – сказал я, кивнув на хиорты.

Дел нахмурилась.

– Откуда ты знаешь? Все люди одинаковые.

– Нет, когда подходишь ближе. Похож я на Ханджи? – я кивнул на Искандар. – Племена не строят городов, они не будут в них жить. Племена путешествуют с фургонами и повозками, ненадолго расставляя хиорты когда хотят отдохнуть. Видишь? Вон их палатки, стоят недалеко от города.

– Но поселившись в одном месте, они по сути создали свой город.

– У них нет выхода, – я пожал плечами в ответ на ее взгляд. – Никогда еще так много племен не собирались вместе. Обычно даже случайная встреча кончается кровопролитием. Но сейчас они пришли по зову Оракула. Они будут терпеть друг друга пока не утрясется вопрос с джихади.

Дел смотрела на древний город.

– Думаешь Салсет там?

Меня как будто ударили в живот.

– Может быть.

– Они бы пошли ради джихади?

Я вспомнил шукара. Магия старика давно ослабла, иначе ОН убил бы кошку, а я бы лишился единственной возможности спастись. Среди Салсет магия считается частью религии. Если заклинания не действовали, значит боги отвернулись от племени. Много лет назад они отвернулись от шукара, иначе как же мог простой чула сделать то, что не удалось приближенному богов?

Я подумал о вопросе Дел. Привел бы шукар племя в Искандар? Только в том случае, если бы мог извлечь из этого выгоду, если бы он решил, что это укрепит его репутацию. Если старик был еще жив.

Год назад я с ним встречался.

– Может быть, – сказал я, – а может и нет. Это от многого зависит.

– Ты мог бы снова увидеть Сулу.

Я подобрал повод.

– Хватит прохлаждаться, поехали. Я уже вдоволь налюбовался окрестностями.

Терять время действительно не стоило, но выразиться я мог и повежливее.

Дел повернула чалого и поехала вниз по тропинке, вьющейся у края плато. Вниз, потом к холму, наверх, и мы в Искандаре.

Где может наконец-то Дел найдет Аджани.

Жеребец одолел последний подъем и вынес меня на плато, где развалины Искандара тянулись к небу. Тропинка превратилась в широкую дорогу со следами повозок и фургонов. Дорога вилась среди деревьев и зарослей кустарников, потом разветвлялась на пять дорог поуже, которые вели к пяти частям города, где они снова разбегались. До самого Искандара шли лишь две или три тропинки, остальные скрывались среди хиортов и фургонов.

Что заставило меня сделать некоторые выводы.

– В чем дело? – спросила Дел и подвела чалого поближе к жеребцу.

Я ошеломленно смотрел на хиорты. Они стояли между краем плато и городом и от этого границы города расплывались.

– Племена, – наконец вспомнил я о ее вопросе. – Их слишком много и они очень разные.

– У каждого есть право приехать сюда.

– Я не об этом. Я думаю, к чему это приведет.

– Если действительно появится джихади…

– …он будет опасен, – я заставил жеребца обойти стоявшую на дороге козу. – Представляешь, какая сила окажется у него в руках?

Дел тоже объехала козу.

– А если он использует ее во благо?

Я насмешливо фыркнул.

– Ты встречала человека, который, получив власть, использовал бы ее во благо? – я покачал головой. – По-моему, такого не бывает.

– Если я и не встречала, то это ничего не доказывает. Может мессия и подаст пример.

– ЕСЛИ он появится.

Хиорты стояли вдоль дороги. Я вдыхал едкий запах ослиной мочи, козьего молока и сыра, легкие забивало зловоние, возникающее там, где слишком много людей – слишком разных обычаев – живут слишком близко друг к другу.

А мы еще не въехали в город.

На нас никто не обращал внимания. Я не знаю, сколько жили здесь племена, но этого времени хватило, чтобы двое незнакомцев их не заинтересовали. В Пендже половина из собравшихся племен убили бы нас на месте или взяли в плен. Здесь наше присутствие никого не волновало. Люди смотрели и отворачивались.

Спокойно отворачивались от Дел.

Я нахмурился.

– Здесь должно быть много Северян.

– Почему… а-а, понятно, – Дел осмотрелась. – Наверное они в самом городе.

– Туда мы и едем, – я кивнул. – Рано или поздно все узнаем, баска. Наверное даже рано – мы почти на месте.

Мы проехали мимо последних хиортов и повозок и оказались в самом Искандаре. Ни стен, ни ворот, ни охраны. Только прямые улицы, ведущие в город.

В город с новыми жителями.

Куда ни кинь взгляд, везде были Южане. Потом я заметил несколько жителей Границы и компанию светловолосых Северян, возвышавшихся над толпой. Козы, овцы, собаки, свиньи беспорядочно сновали по улицам Искандара.

Я не удержался от ухмылки.

– Вот уж не думаю, что такое место привлечет долгожданного джихади.

– Здесь воняет, – заметила Дел.

– Потому что никто не собирается здесь долго жить. Им все равно. Они позаимствовали город… и оставят его вместе с джихади.

– Если джихади отсюда уйдет.

Я повел жеребца по узкой аллее.

– А ему здесь нечего делать. От Искандара остались одни руины. Думаю, джихади предпочтет обитаемый город.

– Он мог бы сделать Искандар обитаемым… Тигр, куда мы едем?

– За информацией, – ответил я. – А добыть ее можно только в одном месте.

– Вряд ли здесь есть кантина, – сухо заметила Дел.

– Скорее всего есть, – не согласился я, – но мы едем не туда. Потерпи немного, сама увидишь.

И вскоре она увидела, потому что мы приехали. Конечно не в кантину. Я нашел сразу и колодец, и базар.

Колодец всегда находится в центре города. К нему приходят все жители, потому что без воды не проживешь. В городе без танзира у колодца бывают и бедные, и богатые, к нему ведут все дороги.

И поэтому вокруг колодца раскинулся базар. Одним нужно было что-то купить, у других было что продать. Даже в Искандаре.

– Как их много, – воскликнула Дел.

Больше, чем я ожидал. Палатки прижимались друг к другу, заполняя всю площадь, и тянулись в прилегающие аллеи. Продавцы зазывали прохожих, жалобный вой флейт наполнял воздух, уличные акробаты жонглировали шариками и били в барабаны. Дети бродили в толпе в надежде отыскать пару монет или отводили покупателей к палаткам торговцев, щедро плативших за каждого клиента.

– Точно, – сказала Дел, – похоже на кимри.

Север далеко, а на Юге кимри не бывает.

Я остановил жеребца и осмотрел переполненную площадь.

– Нет смысла пробиваться на лошадях, – сказал я. – Пойдем пешком… эй! – мой крик остановил мальчика, пытавшегося пробраться мимо жеребца. – Эй, парень, – позвал я тише, – ты здесь давно?

– Шесть дней, – ответил он на пустынном.

Я кивнул.

– Значит успел здесь обжиться.

Мальчик для пробы улыбнулся. Темные волосы, темная кожа, светлые глаза. Полукровка, подумал я. Но определить родителей не смог.

– Где можно устроиться на ночлег? – спросил я.

Глаза мальчика расширились.

– Где угодно, – ответил он. – Здесь много-много домов. Комнат гораздо больше, чем людей. Устраивайтесь где хотите, – он заметил рукоять моего меча. – Ты танцор? – спросил он.

Я кивнул в подтверждение.

– Тогда ты захочешь танцевать, – мальчик махнул рукой. – В том конце города круги и танцоры.

– И много их там?

– Много, – кивнул он. – Они приезжают каждый день и танцуют. Стараются произвести впечатление на танзиров.

– А где танзиры?

Мальчик улыбнулся.

– В домах, где есть крыши.

Ну конечно. Искандар строили так давно, что деревянные перекладины в домах давно должны были сгнить. Крыши могли остаться только у построек этажа в два. Такие дома танзиры и заняли.

Сила на их стороне.

От мальчишек часто можно узнать то, что не узнаешь от взрослых.

– А сколько их? – спросил я. – Сколько приехало танзиров?

Он пожал плечами.

– Пока немного, но за ними пришли танцоры мечей… и многих танзиры нанимают, – глаза мальчика сверкнули. – Ты легко найдешь работу.

Что-то он недоговаривал.

– А ты не знаешь, зачем им так много танцоров?

Мальчик пожал плечами.

– Защищаться от племен.

В том, что он говорил, был смысл. Племена и танзиры друг друга недолюбливали. Если обещанный мессия собирался помочь племенам – а именно такой вывод можно было сделать из слов Оракула – танзиры не могли спокойно наблюдать за происходящим.

Я выкопал монетку в кошельке и бросил мальчику. Он поймал ее, снова ухмыльнулся и посмотрел на Дел. Бросив несколько слов на языке Пустыни, он повернулся и побежал на площадь.

Тоже ухмыляясь, я сжал коленями бока жеребца и мы поехали прямо через базар к окраине города, туда, где по словам мальчика, были круги.

– Что он сказал? – спросила Дел. – Ты знаешь, о чем я.

Я засмеялся и посмотрел на нее через плечо.

– Он сказал, что у меня хороший вкус, потому что я выбрал отличную баску.

– Но этому мальчику не больше двенадцати!

Я пожал плечами.

– На Юге взрослеют рано.

Нелегко было пробиваться через площадь. Прилавки стояли вплотную, проходы между рядами извивались, заканчивались тупиками или заворачивали назад. Дважды я разворачивал жеребца, пока наконец не нашел дорогу. По узким улочкам снова на плато.

Мы выехали из города, как мне показалось точно напротив того места, где расположились племена. С этой стороны Искандара не было ни хиортов, ни повозок, только лошади, постели и круги.

– Больше похоже на войну, – заметил я, – чем на встречу джихади.

Дел остановила мерина рядом с моим жеребцом и окинула взглядом плато.

– На несколько войн одновременно, – согласилась она. – Разве у вас так много танзиров?

Я медленно покачал головой.

– Я не понимаю, что происходит.

– А в чем дело?

– Танзиры действительно нанимают целую армию… армию танцоров мечей. Обычно каждый танзир действует сам по себе – нанимает людей, чтобы воевать с соседом и уничтожить его – они никогда ничего не делают сообща. Изначальный принцип существования пустынного домейна – каждый сам за себя… И просто очень странно, что так много танзиров собрались вместе и вместе нанимают людей.

Дел пожала плечами.

– Это нам чем-то грозит?

– Может быть, – неохотно сказал я. – Может и грозит.

В кантине Харкихала Аббу сказал, что благодаря джихади танцорам мечей не придется бродить по всему Югу в поисках работы и денег, и то, и другое можно получить в одном месте. Хотя это и не по-Южному, но удобно и конечно многие танцоры поняли свою выгоду и пришли в Искандар.

– Мы могли бы разбогатеть, – задумчиво сказал я. – Если с умом выбрать танзира, можно стать очень богатыми.

– Я пришла не ради богатства. Мне нужно убить человека.

– А ЕСЛИ ты найдешь его, – тихо начал я, – что ты будешь делать? Вызовешь его на танец?

– Он недостоин такой чести.

– А, значит ты просто подойдешь и вырежешь ему кишки?

Выражение лица Дел не изменилось.

– Еще не знаю.

– Тогда может подумаешь?

Дел перевела взгляд на меня.

– Я думала шесть лет. Теперь я буду действовать.

– Но ты не сможешь просто подойти и убить его, – я поерзал в седле и перенес вес на руки, упираясь в переднюю луку седла. – Судя по твоим рассказам, не только у тебя должны быть к нему счеты. Думаю, многие мечтают отправить его в другой мир, а значит вряд ли он ходит без охраны. Если все, что ты говорила правда, вряд ли он даже мочится один.

– Я найду способ, – ровно сообщила Дел.

Я снова опустился в седло.

– А может сначала поедим? Или подумаем, где нам остановиться?

Дел вытянула руку, показывая на плато.

– Остановиться можно там.

– А я вот подумывал, не найти ли нам комнату. Может крыши у нее и не будет, но мы же не танзиры. И дождь вроде бы не собирается.

Дел машинально посмотрела на небо. Над нами поднималась чистая, сияющая голубизна. Нигде не было ни облачка. Но я не забывал, что мы приехали в пограничную страну, в странную страну, где все было неправильно, где перемешивались растения, климат, люди.

– Песчаный Тигр! Тигр! Дел!

Я оглянулся, нахмурился, осмотрел круги, но не увидел ни одного знакомого лица.

– Там, – Дел показала рукой в другом направлении. – Это не… Алрик?

Алрик?

– А-а… точно, он, – Северянин, который помогал нам в Русали, ближайшем к Джуле домейне. Я прищурился.

Алрик шел к нам, приветственно махая рукой. С ним была невысокая полная женщина, в впереди бежали две девочки. На одной руке Алрика сидела третья. По крайней мере мне показалась, что и это девочка – с детьми сразу не разберешься.

Дел соскользнула с седла.

– У Лены еще один ребенок.

Я остался на жеребце.

– И глядя на нее, можно догадаться, что скоро снова будет пополнение.

Малышки кинулись к Дел, она наклонилась, чтобы обнять их. Про себя я удивился, что они ее помнили. Им было года по три и четыре – или четыре и пять, кто знает этих детей? – а мы с Дел прожили с ними недолго. Алрик пригласил нас в свой дом когда меня по глупости ранили. Но Дел прекрасно ладит с детьми и даже за такое короткое время девочки успели влюбиться в нее.

Я смотрел, как они наперебой лезли в объятия Дел. Она улыбалась, смеялась, обменивалась с ними Южными приветствиями. Я боялся, что ей будет больно, что она увидит в них Калле, но Дел сияла. В ее глазах была только радость.

Пока Дел обнималась с малышками, подошли Алрик и Лена и я обнаружил, что за прошедшее время Дел не изменилась: она опять была на последних месяцах беременности. А поскольку разница в возрасте старших дочерей составляла всего год, я начал подозревать, что Лена и Алрик с удовольствием и пользой проводили вместе ночи.

Лена была типичной Южанкой, Алрик – Северянином. Дочери выросли похожими на отца и на мать. От матери они получили черные волосы и смуглую кожу, а от отца высокие скулы и ярко-голубые глаза. Я не сомневался, что со временем они станут просто красавицами.

Алрик ухмыльнулся.

– Я так и думал! – сказал он. – Я говорил Лене, что это вы, но она не поверила. Она сказала, что Дел давно должна была взяться за ум и найти себе Северянина вместо Южного осла.

– Она так сказала? – я опустил голову и посмотрел на Лену, а она показала мне белые зубы. – Значит ты думаешь, что Дел была бы богаче с другим Алриком?

Лена похлопала себя по большому животу.

– Сильный крепкий Северянин – вот что нужно женской душе, – черные глаза сверкнули, – и телу тоже.

Алрик расхохотался.

– Хотя до сих пор этому Северянину удавались только девочки, – он положил ладонь на Ленин живот. – Может здесь мальчик.

– А если нет? – спросил я.

Алрик ухмыльнулся шире.

– Будем продолжать, пока не получится.

Я ждал комментария Дел. Ей, конечно, было что сказать, но девочки что-то взахлеб рассказывали ей, и она не стала на нас отвлекаться.

Лена махнула рукой на Искандар.

– Идем… У нас дом в городе, недалеко отсюда. Вы поживете с нами, места хватит на всех. Можем вместе подождать джихади.

Я посмотрел на Алрика.

– Из-за него вы и пришли?

Северянин поудобнее взял ребенка.

– Все шли в Искандар, даже танзиры. Я подумал, что может стоит и мне пойти, посмотреть танцы, – он мотнул головой и направлении кругов. – И как видишь, танцоров мечей здесь в избытке. Можно заработать или найти танзира, которому нужны твои услуги. Сам видишь, сколько ртов мне приходится кормить. Лишних денег у нас не бывает.

Три голодных рта, и скоро появится четвертый. Не удивительно, что Алрик приехал в Искандар. Вот только как решилась на это Лена. Очень скоро ей рожать.

Лена угадала мою мысль.

– Ребенок, рожденный рядом с джихади, будет благословлен на всю его жизнь.

– Или ее, – любезно добавил Алрик. Возможность появления еще одной дочери его кажется не беспокоила.

За время, что мы не виделись, он почти не изменился – остался таким же большим Северянином, танцором мечей. Я смотрел на него – улыбающегося, веселого, открытого, дружелюбного – и сам себе удивлялся, вспоминая, что чувствовал, когда впервые увидел его. Как был уверен, что он охотится за Дел. Я не доверял ему пока мы не начали тренироваться в круге, нарисованном в аллее, недалеко от дома. В танце сразу узнаешь человека.

– Алрик, – вдруг сказал я, – а как ты сейчас танцуешь?

– Неплохо, – Северянин посмотрел на меня с удивлением. – А что?

– Как насчет нескольких занятий? В память о старых временах.

Северянин ухмыльнулся, показав большие зубы. У Алрика все было большое.

– Я всегда проигрывал тебе, – сказал он, – но после вашего ухода я много тренировался. Может мне удастся с тобой справиться.

Я посмотрел на круги.

– Пойдем выясним?

– Не сейчас, – вмешалась Лена. – Сначала вы пойдете к нам, поедите, отдохнете, расскажете свои новости, а мы расскажем свои, – она искоса взглянула на Алрика. – Танцевать и пить будете потом.

Девочки цеплялись за руки Дел. Чалый спокойно стоял за ее спиной.

– Мы вам благодарны, – улыбнулась она, – и с радостью принимаем ваше предложение.

Вообще-то я удивился. Я думал, что Дел сразу отправится выяснять, здесь ли Аджани или собирается ли он сюда приехать. Но очевидно мои слова заставили ее задуматься. Убийство такого человека нужно было тщательно спланировать.

– Идем, – позвала нас Лена и пошла к Дел и девочкам.

Алрик взглянул на Дел поверх покрытой черным пухом головки ребенка, улыбнулся и, покосившись на меня, сказал что-то на Северном. Подбородок Дел приподнялся, она ответила коротко на том же языке и уже на Южном попросила девочек проводить ее к их дому. Потянув Дел за руки, малышки повели ее к городу. Чалый побрел за ними.

– Что это вы обсуждали? – поинтересовался я у Алрика.

– Я спросил ее, по душе ли пришелся свободолюбивой женщине с Севера Южный мужчина, – голубые глаза сверкнули. – Я говорил как старший брат, заботящийся о благополучии сестры.

– Разумеется, – сухо согласился я. – И что сестра ответила старшему брату?

– Дословно на Южный это не переводится. Северное ругательство, – ухмылка Алрика стала шире. – И одновременно совет не лезть не в свои дела.

– Хороший совет. Хотя Дел могла бы ответить и поподробнее.

– Пошли поедим, – кисло сказал я.

Алрик посмотрел на меня с фальшивым простодушием и предложил:

– Хочешь подержать ребенка?

Теперь уже мне предоставилась возможность использовать непереводимую Южную ругань.

Белозубая улыбка стала шире.

– А здесь ходят слухи, что ты тоже отец.

Жеребец наступил мне на пятки. Поскольку я резко остановился, это было неудивительно.

– Отец? А, это… – я раздраженно пихнул жеребца локтем в нос и он сделал шаг назад. – Ты видел его?

Алрик подсадил ребенка повыше на большое плечо и направился к городу.

– Твоего сына? Нет. Просто слышал, что в кантинах появлялся мальчик – вернее парень – который представлялся как сын Песчаного Тигра.