Круг - Возвращение «Иглы» (фрагмент)

      – Страшно было, когда тут шарахнуло?
      – Я сам не видел, меня уже в госпиталь уложили, но ребята рассказывали, что очень страшно. Вспышка и тут же всё вокруг скручивается и сворачивается.
      – А из-за чего ты оказался в госпитале?
      – Ранило… ещё при обстреле. А тут оказалось, что я и без того не совсем здоровый.
      – Как это должно ранить, чтобы так долго в госпитале?
      – Руки оторвало, спину сломало. Не знаю даже, почему меня тогда же не прирезали, не до того наверно им было… А почему все так быстро выздоровели? Ребята говорят, что, мол, это до нас снизошёл эгл… Но ведь эглов нет.
      – Я и сам ещё не знаю до конца, - ответил я. А мне в это мгновение вспомнились отблески силы, знания, воли и власти, укрытых за стеной боли, - но надеюсь узнать.
      Сделав над кратером вираж, я послал дисколёт вверх, направляя его в сторону "Иглы". Сев рядом со звездолётом, я сначала избавился от Ойса, передав его Гилу - мол, сам привёл, сам и уводи. Потом поднялся на корабль и прошел в свою каюту. В моё отсутствие в этой каюте жили, причём не по одному человеку. Но было бы странным, если бы она оставалась пустой. Заперев за собою дверь, чего в этой каюте я не делал никогда, я вызвал Рэя:
      – Я один, никто не помешает нашему разговору. Выкладывай всё, что знаешь, иначе я от тебя не отвяжусь.
      – Что конкретно выкладывать, а то и миллиона лет не хватит, - улыбнулся с экрана Рэй.
      – Не прикидывайся, ты сам прекрасно понимаешь, о чём я тебя спрашиваю.
      – Понимаю, - вздохнул Рэй. - Но, во-первых, у меня и у самого прямой памяти о происшедшем не осталось. Но по следам удалось о многом догадаться.
      – Не тяни.
      – Я и так не тяну. Твоё последнее до события воспоминание?
      – Ты собираешься выводить нас с уровня. Младший просит подождать… Больше практически ничего не помню.
      – Дальше Младший что-то сделал, и нас не стало. Нет, не то, что не стало совсем, мы превратились в нечто другое, стали составными чего-то вообще невообразимого и не по-человечески разумного. И это нечто или некто просуществовало почти четверть секунды, успев сделать за это время немало: Во-первых, оно мгновенно излечило всех людей в госпитале, причём совершенно непредставимым образом, словно бы просто играя на совершенно невероятных случайностях. Во-вторых, влезло в пространственную установку, но тут же оттуда ретировалось. В-третьих, сумело полностью расшифровать всю ту вакскую информацию, что влили в тебя, здорово её почистило и зашифровало ещё более изощрённым способом, правда, кой-какие следы остались. Чем оно занималось оставшуюся, большую часть времени, никакому восстановлению не поддаётся. В завершение, оно полностью восстановило нас, без малейших искажений, я проводил тесты… Ну вот, в основном и всё.
      – Негусто.
      – И я о том же.
      – Не может ли оказаться это самое пресловутое существо легендарным эглом?
      – У меня слишком мало информации об этих самых "легендарных эглах", чтобы делать выводы. Но, по крайней мере, исключить этого я не могу.
      – Твои выводы?
      – Мы по-прежнему представляем интерес для непонятных нам сил, не до конца понятный и практически непредсказуемый.
      – Твои рекомендации?
      – Не обращать на это внимания… насколько это возможно.
      – Неутешительно, но, похоже, действительно лучше варианта не придумать.
      Остаток дня и следующий день Рэй вводил меня в курс дел. Мы мотались с ним везде, где распространялась на острове человеческая деятельность. Общались со всеми: с латянскими специалистами и с оннцами.
      Оставшиеся дни на Онни были полны работы. Для нас эта работа была в основном организационно-координационной - увязка всех несогласованностей, удовлетворение внезапно возникающих потребностей, составление списков потребностей отложенных. И меня всё это вымотало намного сильнее, чем я мог бы себе заранее предположить. Поэтому я и решил не оставаться на Онни, как собирался вначале. В экипаж на этот раз взял Ога, Ола и Серёжку, которого заменил Рель, ну и с Серёжкой естественно увязался Младший.
      Рейс на Лату обещал быть беспокойным. Предстояло переправить на Лату всех латянских ребятишек, на корабле, практически не приспособленном к перевозке пассажиров. Правда утешало то, что этот рейс будет непродолжительным - одни сутки. Рэй не согласился разгоняться сильнее.
      Провожали нас наверно все, кто был в это время не занят. Да и те, кто был занят не особенно сильно, на время отложили свои занятия. Весьма немногочисленный груз был погружен на звездолёт заранее. Но вот посадка пассажиров затянулась. Ребята неохотно прощались со своими оннскими товарищами, вместе в иллюзорном мире они провели не один год и успели, не смотря на различия, сдружиться. А прощаться с друзьями всегда не хочется.
      Неделю на Онни все они провели вместе, в отдыхе и экскурсиях по острову, которые для них были специально организованы смешанной командой из латян и оннцев. За всё время их пребывания на Онни я навестил их лишь один раз, на большее не было времени, но и та встреча получилась немного сумбурной.
      И вот сейчас они расстаются, не зная, доведётся ли им ещё хоть когда-нибудь встретиться. Не обошлось без слёз, но в целом прошло более-менее спокойно. Посадкой пассажиров занимались Серёжка и Младший, я же наблюдал снаружи.
      Когда посадка была уже практически завершена, ко мне подошел тот самый оннский мальчишка - Ойс и выразительно посмотрел мне в глаза.
      – Не передумал?
      Он отрицательно мотнул головой:
      – Нет, не передумал, - сказал он со вздохом.
      – Не вижу в тебе уверенности.
      – Нет, я уверен… Ага, уверен. Хотя в эту неделю немножко сомневался.
      – Ну что же, я обещал, от обещания не отказываюсь, пойдём.
      Перед тем, как подняться на корабль, я сообщил нашим, что забираю на Лату Ойса, так как обещал ему это. И мне никто ничего не возразил.
      На корабле я сразу поднялся в рубку. Здесь были Ог и Серёжка. А Младший уже устроился в крайнем кресле. Ол был в инженерной рубке, следуя ранее достигнутой договорённости. Увидев моего спутника, Серёжка улыбнулся:
      – Привет мечтателю. Добился всё-таки?
      Мальчишка неуверенно кивнул, но улыбнулся.
      – Серёж, устрой этого пассажира.
      – Запросто. Ойс, где и с кем ты хотел бы расположиться?
      На это раз мальчишка улыбнулся широко:
      – Здесь и с вами… Если это конечно дозволяется.
      – Это не мне решать, а командиру. Капитан, дозволишь ему находиться в рубке?
      – Почему бы и нет. Всё равно одно кресло свободно. Но только, Ойс, тебе в этом случае придётся провести здесь весь полёт, сидеть тихо и очень скучно. Говорить только тогда, когда к тебе обратятся. Согласен?
      Он быстро закивал, показывая, как он согласен.
      – Крайнее правое кресло, - сказал Серёжка, - сядь и немедленно пристегнись.
      Серёжка помог ему это сделать. Сами мы тоже разместились в креслах - до старта оставалось уже меньше десяти минут. Произведя предстартовую проверку, я объявил по общей трансляции:
      – Трёхминутная готовность. Всем занять свои места и пристегнуться.
      – Они уже пристёгнуты, - шёпотом сказал мне Серёжка.
      – Мало ли, - улыбнулся я, - вдруг кому-нибудь вздумалось погулять.
      – Вряд ли. Они хоть и не взрослые, но люди ответственные.
      – Тем лучше.
      – Взлетать будешь на ручном?
      – Любой уважающий себя пилот взлетает на ручном всегда, когда есть для этого возможность.
      – Разреши мне выполнить взлёт.
      – Выполняй, это будет для тебя полезно, опыт нужно приобретать.
      Серёжка буквально воссиял:
      – А Релю Рив так и не разрешил.
      – Я не Рив, а ты - не Рель. Передаю управление.
      – Второй пилот управление принял.
      Серёжка тоже включил общую трансляцию:
      – Минутная готовность. Последнее предупреждение: всем быть на своих местах пристёгнутыми. Взлёт произведу без дополнительного уведомления. Разрешение покинуть свои места будет произведено только мной.
      После этого Серёжка переключился на служебную трансляцию:
      – Членам экипажа доложить о готовности.
      – Капитан Стрельцов, нахожусь в резерве.
      – Первый пилот Веньись, нахожусь в резерве.
      – Инженер Веньись, все системы функционируют нормально, к взлёту готов.
      – Рэй, ты как?
      – В полном порядке, функционирую, готов принять управление в любой момент.
      – Пока не нужно, но будь готов.
      – Всегда готов.
      Как только наступило назначенное время, Серёжка очень аккуратно поднял корабль, без задержек и зависаний, плавно набирая скорость, вывел его на орбиту. Совершив четверть витка по раскручивавшейся спирали, нацелил вектор скорости на голубую звёздочку Латы и врубил маршевые двигатели звездолёта.
      Двигатели работали с шумом и вибрацией. Я так и не удосужился восстановить профиль дюзы, пострадавшей от столкновения в межзвёздном пространстве, не рассчитывал я, что нам так скоро придётся пользоваться основным двигателем корабля. Но в принципе шум и вибрации на этом уровне были допустимы. И всё же, дюзу придётся восстанавливать, а, учитывая взрывоопасность тетралита при деактивации, возможно и делать всю дюзу заново.
      Скорость возрастала стремительно. Онни на экране начала уплывать назад, на глазах уменьшаясь в размерах. Но она всё ещё была видна как диск, когда звездолёт набрал скорость, и Серёжка отключил маршевые двигатели:
      – Рэй, каковы отклонения от расчётного курса?
      – Незначительны. Молодец, справился отлично, поздравляю, второй пилот.
      Серёжка глянул на меня, я кивнул ему:
      – Командуй дальше.
      Он включил трансляцию:
      – Наш корабль вышел на трассу Онни-Лата. Прибытие к пункту назначения через девятнадцать часов, четырнадцать частей. Разрешаю отстегнуться, но не рекомендую выходить из отведённых вам помещений без особой необходимости.
      Отключив трансляцию, он спросил у меня:
      – Всё правильно?
      – Вообще-то следовало бы вначале потребовать докладов экипажа. Отношу это лишь на счёт твоего волнения и практически полного отсутствия экипажа.
      Серёжка тут же связался с инженерной рубкой:
      – Ол, там у тебя всё в порядке?
      – Будь не в порядке, то я бы первым завопил. Всё функционирует в допустимых пределах. Но была зарегистрирована крошечная, почти на пределе погрешности измерения, аномалия в работе энергоустановки на максимальной нагрузке. Рэй считает, её незначительной, а я считаю, что следует подумать. Не разрешите ли Огу присоединиться ко мне?
      Ог посмотрел на меня, а я кивнул:
      – Разрешаю. Результаты ваших раздумий сообщите мне.
      Ог тут же, словно тень, выскользнул из рубки и устремился туда, где пахло чем-то непонятным, но зарегистрированным и, следовательно, поддающимся анализу. Когда он вышел, я сказал Серёжке:
      – А тебе было бы неплохо навестить пассажиров и навести порядок.
      – Слушаюсь, командир. Я и сам именно этим собирался заняться. Младшего с собой можно взять?
      – Разумеется, мне он здесь не очень-то нужен.
      Они только кивнули, и почти так же быстро, как и Ог, выскользнули из рубки. И то, насколько это было сделано поспешно, говорило о том, что порядок и в самом деле требовалось наводить безотлагательно. Я же остался в рубке. В рубке постоянно должен кто-то находиться, на случай возникновения непредвиденных обстоятельств. Будучи на корабле один, я этим правилом пренебрегал, но сейчас у меня есть экипаж, и правило действует в полную силу.
      Только вот делать дежурному сейчас было практически нечего. Полёт-то инерционный, а Рэй на контроле. Тем не менее, я произвёл внеплановый тест-контроль всех систем звездолёта, убедился, что и действительно всё в порядке, и только после этого расслабился.
      Посмотрел на сидящего в крайнем кресле мальчишку-оннца. Ойс с неподдельным интересом глядел на всё то, что делал я. Сидел неподвижно и тихо, даже руки засунул под перекрещивающиеся на груди широкие ленты пристежных ремней.
      – Мог бы и отстегнуться. Команда уже была дана.
      – Я хотел, но не получается… Мне вообще-то и так удобно.
      Тем не менее, я поднялся и помог мальчишке освободиться от ремней.
      – А так удобнее?
      – Ага… Мне можно с вами поговорить?
      – Сколько угодно. Активный участок мы прошли, и я свободен.
      – Спасибо, - сказав это, мальчишка ненадолго замолчал, а потом спросил. - Повелитель, что вы со мной сделаете?
      – Как что? - удивился я. - Доставлю на Лату, как и обещал.
      – А потом, на Лате?
      – Ничего, будешь жить. О тебе позаботятся, это они умеют… А ты сам чего бы хотел?
      Мальчишка задумался, на этот раз дольше, но всё же ответил:
      – Я хотел бы, чтобы меня взяли в семью. В самом деле хочу, что вы так на меня смотрите.
      – Нормально смотрю, - улыбнулся я. - Но помнится мне, что ты на Онни просто боялся, что твоя семья найдётся.
      Мальчишка вздохнул:
      – Это не то, совсем не то. На Онни никаких семей не было, нет, и ещё долго не будет. Вы это и сами знаете.
      – Знаю, - кивнул я. И я понимал, чего хочет этот оннский мальчишка - хотя бы небольшого кусочка нормального детства, того, о котором он узнал от латянских друзей, и которое вряд ли было бы у него, останься он на Онни.
      – Потом я, может быть, вернусь на Онни, но потом.
      – Понятно, малыш. Постараюсь тебя устроить. Обещаю.
      Мальчишка вздохнул с облегчением и улыбнулся. Обещание Повелителя он расценивал как уже свершившееся событие.
      – Спасибо. Можно мне ещё с вами поговорить?
      – Я же говорил, что сколько угодно.
      Мальчишка принялся расспрашивать меня об "Игле", о межзвёздных полётах, о людях Земли, о самой Земле. И я отвечал ему. Так, чтобы он мог понять, но в целом довольно подробно и обстоятельно. Я видел, что интерес в его глазах от этого только разгорается, а улыбка на лице появляется всё чаще и чаще. Та самая мечтательная улыбка, что была у него тогда, когда я с ним познакомился. Мальчишка неплохо владел земным языком, это я понял после того, как случайно сказал целую фразу на нём, а Ойс следующий вопрос задал на земном. Очевидно, земной и был одним из тех двух языков, которые Рэй "подарил" ребятам. Вообще-то я не ожидал от него такого, но в принципе сейчас, задним числом, одобрил.
      Когда же я убедился, что оннец владеет общим языком, мы говорили уже на нём. Так получалось быстрее и точнее. Хотя в принципе и аиверский, на котором мы говорили до этого, был не так уж и плох для общения. Вакский язык был вообще-то быстрее и точнее аиверского, мальчишка им естественно владел, но вот я не мог здесь заставить себя говорить на нём.
      Когда же мы проговорили наверно пару часов, мальчишка всё же набрался решимости и спросил:
      – Повелитель… ой, извините… Капитан, могу ли я хоть как-нибудь оказаться в экипаже "Иглы"?
      – Как-нибудь наверно можешь, но думаю, что это очень уж маловероятно.
      – Но всё же, что я мог бы сделать, чтобы это стало хоть на самую малость вероятнее?
      Тут задумался я, но ненадолго:
      – Учёбой, трудом и фантазией показать, что ты лучше других. Сделать то, что другие считают непосильным, но не для себя, а для других, не для того, чтобы показать другим, а для того, чтобы знать, что ты на это способен… Если разрешишь хоть что-то из того, что я считаю невозможным, можешь считать, что твоё желание я выполню.
      Мальчишка улыбнулся:
      – Знать бы, что вы считаете невозможным.
      – Не так уж и трудно узнать. Мы многое считаем невозможным, даже очень многое.
      – Но многое, что тут считают невозможным, у вас совсем обычно.
      – Может быть и так… Если уж хочешь узнать что-то конкретное, проконсультируйся с Рэем, он крупнейший специалист по невозможному… и по осуществлению невозможного.
      – А как мне с ним поговорить? И захочет ли он со мной говорить?
      – Говорить наверняка захочет, он на разговоры большой любитель. А поговорить можно хотя бы и здесь. Рэй! Ты сильно занят?
      – Да не сказать, что сильно, - прозвучало из динамиков, а на экране связи сформировалось изображение Рэя, - можно сказать, что практически отдыхаю. Сам знаешь, что такая нагрузка для меня совсем уже не нагрузка.
      – Ну, уж коли так, то побеседуй с Ойсом. Он тебя кое о чём хочет порасспросить.
      – С удовольствием.
      Я подмигнул мальчишке и кивнул в сторону экрана:
      – Разговаривайте.
      Перелёт на Лату прошел для меня удивительно быстро. По крайней мере, мне так показалось. Звёздочка Латы на обзорном экране постепенно становилась ярче, потом превратилась в различимый диск, похожий на луну в первой четверти. Пора было думать и о торможении.
      Но об этом думал не только я. За десять минут до начала торможения в рубку явились все, кто должен был здесь находиться: Сначала Ог, но следом за ним и Серёжка с Младшим:
      – Всех уже усадили и пристегнули, всё проверили, - доложил Серёжка и добавил, - капитан, разрешите мне выполнить манёвр торможения и посадки на планету Лата.
      – Разрешаю, - без разговоров и комментариев согласился я, - принимай командование.
      Серёжка принял его и на этот раз выполнил все требования безошибочно. В правильной последовательности отдал приказы экипажу и пассажирам. Практически идеально выполнил основное торможение маршевым двигателем. Плавно перешёл на гравитационные, ведя корабль вниз по скручивающейся спирали. Вовремя доложил о подлёте на Лату и вовремя попросил разрешения на посадку. Получив его, вывел корабль к "Эйкану". Сделал зависание на полукилометровой высоте. Включив прожектора на тревожное мерцание, медленно и аккуратно опустил звездолёт, умудрившись попасть опорами в старые следы опор. Завершив это, вопросительно посмотрел на меня. Я прокомментировал это поднятым вверх большим пальцем:
      – Молодец, показал класс.
      – Стараюсь, - с улыбкой ответил он.
      Снаружи была полная ночь. Тихая, ясная, тёмная, такая, в которую звёздное небо становится похожим на небо космоса с его яркими и не мерцающими звёздами. Но сейчас эта ночь была прорезана лучами прожекторов. Прожектора с "Эйкана" освещали "Иглу", а прожектора с "Иглы" осветили "Эйкан". И все вместе ярко осветили территорию между кораблём и санаторием.
      Договаривался с латянами сам Рэй, это у него получалось лучше всех, потому что он вёл десятки разговоров одновременно, на что никто из нас - людей естественно не был способен. Впрочем, о результатах он доложил без промедления:
      – Ребят примут через десять минут, у них уже почти всё готово. Но они просят принять в госпиталь хотя бы несколько человек, находящихся в критическом состоянии. Я естественно согласился.
      – Мог бы согласиться и на полную загрузку.
      – Я и согласился на полную. Понял, что именно это ты мне и посоветуешь.
      – Правильно понял.
      – Готовьте пассажиров к выгрузке.
      – Слушаемся. Сергей, Младший, марш выполнять.
      Выгрузились мы вполне спокойно и без лишней суеты. А следом за нашими пассажирами и сами покинули корабль. Мальчишка-оннец следовал за мной, словно приклеенный, молча и стараясь быть вообще незаметным.
      Ребят-латян встречали родители, по крайней мере, большинство. Мы ещё с Онни сообщили на Лату новость о том, что следует встречать. За этой встречей я собирался наблюдать лишь издали, но это мне не удалось. Я был замечен и "атакован". Хорошо ещё хоть не упрёками, а благодарностями. Пришлось всё это выслушивать, улыбаться, говорить всякие глупости.
      Хорошо ещё, что из этой сутолоки меня вытащил Яс, который прибыл специально, чтобы встретиться со мной. Появление Председателя Совета Одиннадцати заставило всех притихнуть и успокоиться. Яс этим воспользовался и увёл меня. Я только успел сказать напоследок ребятам на общем земном:
      – Счастливо вам, ребята, и больше не болейте.
      – Теперь - никогда, - выкрикнул кто-то из них.
      В ответ на это я улыбнулся и помахал всем рукой:
      – Надеюсь на вас.
      Когда мы вышли наружу, Яс предложил:
      – Поднимемся на "Иглу".
      Я кивнул, соглашаясь с ним. Выгрузка людей с корабля уже завершилась, но началась погрузка госпиталя. Мы немного понаблюдали за этим. Я отметил то, что по-настоящему тяжёлых случаев среди новых пациентов было совсем немного. Многие вообще шли сами. Но вот пациентов с явными внешними дефектами было предостаточно. Воспользовавшись небольшой паузой, мы поднялись на борт, а дальше - в рубку "Иглы".
      Мальчишка-оннец всё это время следовал за мной, а Яс умудрился его не заметить. Обратил же внимание только в рубке:
      – Вик, а это кто с тобой? - кивнул он в сторону мальчишки.
      – Парень с Онни, - я подтолкнул мальчишку к Ясу.
      Ойс практически ничуть не смутился и, протянув Ясу ладошку, представился:
      – Ойсетьсь Съяэ из Танга.
      Неожиданно для меня смутился сам Яс, я это прекрасно почувствовал, хотя тот и постарался не подать виду:
      – Яскьетьсь Ягъяэ из Унонга, - Яс пожал мальчишке руку во вполне земном приветствии.
      – Очень рад познакомиться с Вами, Председатель.
      Яс вопросительно посмотрел на меня.
      – Ойс хочет жить на Лате. И я пообещал ему это устроить.
      – Ну что же, - улыбнулся Яс, - Лата тебя не отвергнет.
      – Благодарю вас.
      – Не за что. Вик, ты уже определился, куда его устроишь?
      – Мысль есть.
      – Если что потребуется от нас, скажешь… любую твою просьбу выполнит сейчас наверно кто угодно. А сейчас, Вик, я хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз.
      – Хорошо, Яс, подожди меня тут немного. Ойс, пойдём, побудешь немного в кают-компании, поговоришь с Рэем.
      Проводив мальчишку и попросив Рэя побеседовать с ним, я вернулся к Ясу:
      – Что-то случилось?
      – Почему ты так считаешь?
      – Ты захотел говорить наедине.
      – А, ты об этом. Нет, просто неудобно просить в присутствии того, кого я практически вообще не знаю.
      – Ты сказал, что кто угодно выполнит мою просьбу, а я говорю, что выполню любую твою. Хочешь лечь на омоложение?
      – Нет, при сегодняшней обстановке с этим придётся повременить. Я собираюсь просить не за себя. Советник Инорэ в тяжёлом состоянии…
      – Что случилось? Авария? Катастрофа?
      – Всё проще, болезнь.
      – Когда я с ним встречался, он не производил впечатления больного. Что с ним?
      – Сердце. В последнее время Эрс не следил за своим здоровьем, и результат не заставил себя ждать. Ему сделали две операции, но состояние по-прежнему тяжёлое, без вашей помощи он в лучшем случае останется инвалидом. А мне он нужен живым и здоровым… не только мне, он всей Лате нужен.
      – Где он?
      – В столичном госпитале.
      – Тогда прямо сейчас отправимся за ним.
      – Есть ещё одна проблема.
      – Что за проблема?
      – Гисси Ормись.
      – Та древняя старушка из вашего Совета. Председатель комиссии по этике с правом вето. Она против того, чтобы советник Инорэ был излечён?
      – Нет. Просто она настолько тяжело перенесла известие о болезни Эрса Инорэ, что и сама сейчас в госпитале. И взять на излечение одного советника и оставить другого - было бы не очень-то корректно.
      – Ну что же, место есть. Пусть будут двое. Отправимся немедленно.
      – Благодарю.
      – Не за что, Яс. Подожди пару минут, я предупрежу мальчишку, чтобы он подождал.
      Один из больших дисколётов был на "Игле", в отличие от других, которые мы оставили в распоряжении нашей команды на Онни. Им мы и воспользовались для того, чтобы добраться до столичного госпиталя. По пути Яс воспользовался связью, переговорил с госпиталем, и нас встретили.
      Встречающим оказался Олерит Альись - Младший сын Рива. Он коротко, в земной манере, поздоровался с нами. И вообще, он выглядел серьёзно озабоченным:
      – Советник Инорэ не вполне транспортабелен, после второй операции не прошло и суток. Я бы рекомендовал подождать ещё хотя бы сутки.
      – Ол, - сказал ему Яс, - перестраховываться не нужно. Сам ведь прекрасно знаешь, что мы собираемся переправить его не куда-то в другой госпиталь, а на "Иглу".
      – Но сама транспортировка.
      – Займёт всего лишь несколько минут. И то, что всё будет в порядке, я гарантирую, - сказал уже я.
      Ол немного недоверчиво посмотрел мне в глаза:
      – Хорошо, но при условии, что я лично буду сопровождать больных.
      – Твоё право, не могу возражать.
      – Тогда я пойду готовить больных к транспортировке.
      Когда он ушёл, Яс пояснил:
      – Ривов младший заведует здесь отделением, где лечат подобных нам стариков.
      – Подобных положением?
      – Скорее уж уровнем значимости для Латы, но не только. Пойду-ка я тоже, стоит побеседовать с советницей Ормись. Пойдёшь со мной?
      – Уж лучше здесь подожду.
      – Как хочешь.
      – Не люблю посещать подобные заведения.
      Долго ждать не пришлось. Через четверть часа больных доставили на дисколёт. Советник Инорэ был без сознания, с капельницами, кислородом и ещё парой аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность. Советница Ормись была в сознании, но выглядела наверно ничуть не лучше, и за весь короткий перелёт до "Иглы" не сказала ни слова.
      Яс остался в столице, сославшись на массу неотложных дел. Со мной на "Иглу" последовали сам доктор Альись и ещё двое сопровождающих для более быстрого переноса пациентов из дисколёта в медотсек, что они и проделали с известной долей сноровки.
      Рэй появление этих новых пациентов никак не прокомментировал, молча согласившись, что надо. Как только крышки контейнеров закрылись, и Рэй сообщил, что держит всё под полным контролем, и что всё будет в порядке, Ол отпустил своих помощников, сказав мне, что до Гэзда они доберутся и самостоятельно. Когда же они удалились, он принялся за меня:
      – Давно хотел с вами побеседовать, но после первой встречи так и не довелось свидеться.
      – Был ещё один раз, - поправил я его.
      – Когда нам читали память - не в счёт. Вы были крайне несвободны.
      – Зато сейчас почти что свободен. Можем немного побеседовать. И если не хочешь, чтобы я называл тебя "доктор Альись", обращайся ко мне на "ты", потому что ты как-никак старше меня.
      – Но вы старше отца… Хорошо, договорились.
      – О чём ты собирался со мной беседовать?
      – Очень во многом меня уже опередили. Если бы тогда ты не отмахнулся от беседы со мной, многое бы узнал раньше… о наших проблемах.
      – Но и ты не проявил настойчивости.
      – Каюсь, я во многом больший латянин, чем другие члены семьи Альись. Сейчас же хочу говорить о другом. Даже не говорить, а просить твоего содействия.
      – В чём?
      – Та клиника, что строится тут, практически похоронит традиционную латянскую медицину. Нет, естественно не всю, а наиболее продвинутую её часть.
      – Ты хочешь сказать, что против этой клиники?
      – Как ты мог такое подумать, конечно же, нет. Точнее говоря, я за эту клинику. Наверно даже больше "за", чем большинство других людей.
      – О чём же тогда разговор?
      – Большей частью обо мне. Я успел ознакомиться с некоторой частью той медицинской информации, которую вы передали в информсеть Латы, и понял, что я практически ничего не знаю из того, что должен знать медик. Моя работа, которую я готовил последние девять лет, вообще оказывается в корне ошибочна, я бы и сам узнал это через несколько лет, а вот тут так, сразу… И передо мной сейчас одна только пустота, в которую невозможно идти. Нет, конечно, смысл жизни не потерян, я избрал для себя профессию, и от этого выбора не отступлю. Но вот пути, по которым я шёл вперёд, оказались ложными, те пути, которые я старался проложить, - он вздохнул, - а вблизи пролегла ваша магистраль знаний, причём ушла настолько далеко вперёд, что своими силами мне уже никогда не достичь переднего края.
      Я улыбнулся. Ох уж эти латяне, прав Ол, что сказал, что он из всех Альись больший латянин. Ходит вокруг да около, но не скажет просьбу напрямую.
      – Ол, я не латянин, со мной следует говорить прямо. Хотя я и так понял тебя. Ты хочешь пройти обучение? Отвечай прямо.
      – Да, хочу. Иначе из медика-исследователя я невольно превращусь в заурядного врача, лечащего от простуды и поноса.
      – Желание учиться не может быть не непохвальным. Но, насколько я знаю, официальное приглашение на обучение специалистов мы отправили.
      – Я знаю. Списки уже составлены и группы сформированы. Но меня в них нет. Моё начальство не намерено меня отпускать - во-первых. А, во-вторых, группы сформированы исключительно из молодёжи, к каковой меня в мои сорок лет уже естественно не относят… - он осёкся, но тут же сказал прямо, - прошу твоего содействия, все другие пути я уже испробовал.
      – Ответь сначала на несколько вопросов. Первый - по какой причине твоё начальство тебя не намерено отпускать?
      – Наверно считает незаменимым.
      – А ты сам себя таковым не считаешь?
      – Конечно, нет, - наконец-то улыбнулся он, - незаменимых людей не бывает вообще. А конкретно насчёт меня - могу назвать десяток кандидатов, способных заменить меня в практике, ну а об исследованиях я уже сказал, вести их я и так уже не могу.
      – Второй вопрос: ты сказал, что к молодёжи тебя не относят. А сам ты как считаешь?
      – Как сказать, - снова улыбнулся он, - если жить восемьдесят лет, то конечно нет, перевалил за середину, а вот если двести, то конечно молодёжь. А насколько я понял ваши методики, то и триста далеко не предел… Да и вообще, тот молод, кто ещё желает учиться.
      – Трудно поспорить, - улыбнулся я, - возразить нечего. Какова твоя специализация?
      – Возрастные изменения и болезни.
      – Понятно. Ну что же, ты меня убедил.
      – Ну и как, окажешь содействие, чтобы я попал в списки?
      – Списки - не моё дело. Мы сделали приглашение, остальное - дело латян. А условие о том, чтобы обучалась именно молодёжь, связано с тем, что учиться намного проще, чем переучиваться.
      – Так значит отказываешь?
      – Нет, я такого не говорил. Не отказываю, сказал ведь, что ты меня убедил. Но и списки изменять не попрошу, это было бы неправильно по отношению к тем, кто в таком случае вылетел бы из списков. Для меня проще ввести дополнительные места. Ну, скажем дополнительную группу на десять человек. А набрать эту группу поручу тебе, среди могущих учиться, которых не отнесли к молодёжи. Ну а с начальством своим разберись сам, убеди, так же прямо, как убеждал меня, а не шастаньем вокруг да около в латянском стиле.