Круг - Возвращение «Иглы» (фрагмент)

      Для осмотра нам с Сергеем досталась южная сторона, а Релю с Младшим - северная. Для страховки мы связались длиной верёвкой и, не торопясь, начали поиски.
      Я никак не мог представить, как будет выглядеть корабль, который мы должны найти. Стоило только задуматься, как мне невольно представлялась "Игла", никаких других кораблей я наяву не видел. Но будь здесь такая башня, мы бы её наверняка ещё издали увидели.
      – Серёж, как ты думаешь, какой это корабль, ну тот, который ищем?
      – Не знаю, Ив. Наверно только Рэй это сейчас и знает.
      – И всё же, что думаешь?
      – Вряд ли это большой корабль, будь большим, мы бы его уже заметили.
      – Большой, это что-то вроде "Иглы".
      – Ну что ты, - усмехнулся Серёжка, - "Игла" - маленький корабль. Конечно, не самый маленький звездолёт, но один из маленьких… Но даже что-то вроде "Иглы" мы бы тоже заметили. Сдаётся мне, что этот "корабль" на самом деле что-то вроде катера. А катер в этих горах можно преспокойно укрыть, так что смотри внимательнее.
      – Я и смотрю.
      Дальше мы шли молча. Но не прошло и двух часов, как нас нагнали и нашли Рель с Младшим. Именно им посчастливилось обнаружить корабль.
      Корабль представлял собой стопятидесятиметровое металлическое яйцо со срезанной тупой частью. И этим срезом он покоился на вершине той самой скалы, под которой мы обедали. Он почти сливался со скалой, и по цвету, и по форме. Наверно поэтому мы его и не заметили, хотя наверно каждый из нас отметил непривычное очертание этой скалы.
      – Снова Рэй над нами посмеялся, - улыбался Серёжка, - были рядом, обедали и не заметили такой махины.
      – Всё же заметили, - сказал Рель, - Младший постарался, - мы идём, а он всё оглядывается. Потом говорит: "Что-то у этой скалы верхушка больно правильная".
      – Молодец, что заметил.
      – Найти-то нашли, а как мы в него попадём.
      – Попадём, залезем на скалу и попадём.
      – Я про это и говорю, как мы на неё залезем? Я никогда в жизни на скалы не лазил.
      – А кто из нас лазил?
      – Я лазил, - улыбнулся Рель, - правда, не на такие высокие… у моря… Это не считается.
      – У нас снаряжение, причём первоклассное, - сказал Серёжка, распаковывая рюкзак, - Рэй не поскупился. А я ещё собирался его выкинуть. Хорошо ещё, что Ив не дал.
      Серёжка немного поворчал насчёт того, что Рэй не догадался положить в снаряжение гарпунное ружьё с лебёдкой. Будь оно у нас, забраться на скалу не составило бы ни малейшей проблемы. Но это Рель ему высказал, что уж ружьё-то он бы с гарантией выбросил.
      Мы, не отставая от Сергея, принялись доставать из рюкзаков снаряжение. Прямо поверх комбинезонов надели ременчатую подвеску. Ребята заметили её сильное сходство с парашютной. Они на Онни прыгали с парашютом и не могли этого не заметить. Закрепили страховочные захваты.
      Серёжка, облачившись первым, закрепил у себя на поясе немного странно выглядящее устройство - что-то вроде пистолета без ствола:
      – Ну что, командир, приступим? - спросил он у меня.
      Я только кивнул в ответ. Если уж сам вызывается, то пусть и приступает. Сам я совершенно ничего не знаю том, как лезть на скалу и пользоваться всем этим снаряжением.
      Серёжка отошёл от скалы, внимательно её осматривая. Через полминуты и мы присоединились к нему. Выглядела скала неприятно, в смысле как дорога наверх. Ровная и практически отвесная. Лишь в паре мест было что-то вроде карнизов.
      Столь же внимательно мы осмотрели её со всех сторон. Она была практически одинакова отовсюду. Корабль стоял на ней плотно, не оставляя зазоров. Только в одном месте была дыра, очень похожая на специально проделанный вход.
      – Неестественно выглядит, - подытожил Сергей, - почти нигде ни трещин, ни выветривания. Словно бы новенькая. Рэй постарался.
      – Пойдём на "крючках"? - Рель кивнул на "пистолет".
      – А что ещё остаётся. Крючков хватит, ещё и останутся.
      – Думаю, что подниматься следует попарно, для подстраховки.
      – Разумеется. Но не только для подстраховки, меняться придётся. Я пойду первым, а ты, если командир не возразит, следом за мной.
      Я только кивнул. Ну почему я ничего не знаю и не умею. Получив моё одобрение, Рель сказал:
      – Мы вдвоём поднимемся наверх. Потом поднимем на верёвках рюкзаки. И только после этого подниметесь вы, тоже парой.
      – Только объясните, что такое "крючки".
      – Лучше показать, пойдёмте.
      Сергей прижал к камню свой "пистолет". Раздался громкий щелчок, и из камня торчит небольшое и обманчиво тонкое кольцо. Обманчиво - потому что это явно не обычный металл. Поблескивает совершенно так же, как обшивка "Иглы".
      – Триолит? - спросил я.
      – Ну что ты, конечно, нет, обычный лит. Энергии поля в нём на пару порядков меньше. Прочность совсем не та, но для нас и этого хватит с многократным запасом. Эта штучка, - Сергей поднял "пистолет", - практически тот же самый игломёт. Только стреляет не иглой, а вот таким "крючком" из напряжённого лита.
      – Больше похоже на кольцо, а не на крючок.
      – Серёжка улыбнулся:
      – Это тут, снаружи, кольцо, а там, в камне, одни сплошные крючки, чтобы эта штука случайно обратно не вывалилась. А сейчас, для тех, кто этого не знает, покажу, как нужно подниматься в гору по "крючкам". Смотрите и запоминайте.
      Сергей достал две тонкие складные лесенки. Не торопясь и показывая нам, разложил их, превратив в объёмные. На такие, даже если они плотно прижаты к стене, поставить ногу можно без малейших проблем. Прицепил лесенку к подвеске при помощи специальных ремней, пояснив нам, что таким образом решаются сразу две задачи - и лесенки случайно не упадут, и сам себя страхуешь без дополнительных усилий.
      Серёжка защёлкнул карабин одной лесенки за пристрелянное к камню кольцо и тут же поднялся по ней, придерживаясь одной рукой за скалу. Всадил в камень ещё одно кольцо, защёлкнул на нём вторую лесенку, перебрался на неё, отцепил первую. Снова вверх, ещё одно кольцо.
      Пока мы с Младшим, чуть ли не разинув рты, наблюдали за ним, Рель разложил свои лесенки. Как только Серёжка поднялся метров на пять, остановился и сбросил Релю конец страховочной верёвки:
      – Будешь её крепить.
      – Может, обойдёмся?
      – Нет, нельзя. Будем страховаться и верёвкой. Мы ведь тут не вдвоём.
      Рель обречённо кивнул:
      – Хорошо, понимаю, согласен.
      – Ждите нашего сигнала, - сказал Сергей уже нам.
      Сначала они поднимались довольно резво. Но постепенно скорость падала. Хоть кому ясно, что не так-то просто лезть вверх по ровной вертикальной стене. Даже по прочной лестнице это было бы не так просто. А на качающихся лесенках, которые к тому же нужно постоянно перецеплять, это непросто вдвойне. Тем не менее, за час они прошли половину скалы.
      На середине задержались, забили в скалу несколько дополнительных "крючков" и расположились на отдых, повиснув на лямках подвески.
      – Как там, наверху? - Осторожно крикнул Младший, прижав ладони ко рту в виде рупора.
      – Порядок, - донеслось сверху, - немного отдохнём, сменимся и продолжим. Больше не кричи, мало ли что.
      – Здесь склоны слишком крутые, лавины не будет.
      Ответа сверху не последовало, и Младший заткнулся.
      Когда Рель и Серёжка продолжили подъём, мы с Младшим приготовили рюкзаки и разложили собственные лесенки.
      Я, честно говоря, ожидал, что подъём у ребят затянется. Но, вопреки моим ожиданиям, они прошли вторую половину пути быстрее, чем первую.
      – Только вы там без нас ничего не смотрите, - крикнул Младший.
      Ответа сверху снова не последовало. Но прошло не больше пяти минут, и оттуда упал конец верёвки с закреплённым на нём захватом. Младший, опередив меня на шаг, подхватил его и снова крикнул:
      – По одному? А может по два?
      – По одному, - крикнул сверху Серёжка, - с двумя и надорваться недолго.
      – Здесь место не очень-то удобное, - крикнул Рель, - упереться не во что.
      Младший уже закрепил захват на раме первого рюкзака:
      – Тащите.
      Они подняли рюкзаки довольно быстро. Но наверняка это далось им не просто так. Но нужно было спешить. Уже совсем скоро вечер, даже не смотря на то, что сутки здесь длинные. А подниматься на скалу в сумерках то ещё удовольствие.
      Как только последний рюкзак был вытянут наверх, мы тоже начали подъём. Младший впереди, а я замыкающим. Поначалу эти лесенки давались мне с трудом. Один раз я даже чуть не сорвался (вот был бы позор). Но постепенно приноровился к такому, непривычному для меня, способу передвижения. К середине подъёма, тем не менее, мышцы начало чуть ли не сводить от непривычного напряжения. И я безо всяких вопросов согласился с предложением Младшего отдохнуть.
      Дополнительными страховочными ремнями мы пристегнулись к тем кольцам, где отдыхали Серёжка и Рель. Повисли на подвеске, постаравшись максимально расслабиться. Вид отсюда открывался поистине изумительный. Ущелье перевала, горы и предгорья, укрытые снегом и освещённые лучами клонящегося к горизонту солнца, которое делало их золотыми.
      Подножие скалы казалось отсюда ужасно далёким. Намного более далёким, чем это же самое место, если смотреть снизу. Но так всегда бывает, это говорит инстинктивная боязнь упасть. Хорошо ещё, что явно выраженного страха высоты у меня не было, иначе бы этот инстинкт мог скрутить так, что вообще с места не сдвинешься.
      Висеть было не сказать, чтобы особо приятно, но и не столь ужасно, как могло бы показаться. Мы провисели до тех пор, пока Серёжка не крикнул сверху:
      – Не спать! А то мы тут вас дожидаться не будем.
      – Улетите что ли? - усмехнулся Младший.
      – Улететь - не улетим, но корабль постараемся открыть и обследовать. Без вас.
      Младший этого не потерпел, да и меня тоже заело. И мы тут же продолжили подъём.
      Скала на второй половине пути была уже не столь отвесна, как на первой, и не так, как казалось снизу. Появился небольшой, но ощутимый уклон. В результате лесенки почти не раскачивались, и балансировать на них стало намного проще. Теперь мне стало понятно, почему вторую половину пути ребята прошли быстрее, чем первую. Мы и сами прошли её быстрее, да и устали не столь сильно.
      Наверху мы оказались в своего рода пещере. Где вместо потолка триолитовая громада корабля, а стены и пол - гладкий камень. Эта выемка была явно сделана человеческими руками.
      Я уже было обрадовался, что этот туннель приведёт нас к входу в корабль, но Рель тут же нас остудил:
      – Проход ведёт к одной из дюз. Она немного повреждена. Есть следы, что её пытались чинить, но бросили, едва успев начать. Никаких люков на броне здесь нет.
      – Как же мы тогда в него попадём?
      – Будем искать. Но уже наверно только завтра. Солнце садится. Сейчас лучше на закат полюбоваться, а приступить завтра, с новыми силами.
      Закат действительно оказался поистине незабываемым. Такого буйства красок я никогда не видел. Мы смотрели на него до тех самых пор, пока на небо не высыпали звёзды, которые почти что не мерцали, словно в космосе. Не вспомнили даже об ужине, настолько были поглощены зрелищем.
      Сломал же очарование заката Серёжка:
      – Вы что, так всю ночь сидеть собрались? Какие мы тогда утром будем?
      Только после этого все мы зашевелились. Зашевелились и ощутили то, что стало ощутимо холоднее.
      Установить палатку в столь тесном месте было невозможно. Полностью ей тут не развернуться. Немного подумав, мы использовали её как пробку на входе. Накачали до тех пор, пока она надёжно не перекрыла туннель.
      Наскоро поужинав сухим пайком (набрать снега для ужина никто заранее не догадался), мы расстелили спальники и, забравшись в них, постарались уснуть.
      Но сон ни к кому не шёл. Над нами нависала громада корабля, и каждому не терпелось оказаться у него внутри.
      Мы начали переговариваться, обсуждать то, как нам попасть в корабль. Сошлись на том, что утром следует всё внимательно осмотреть. Может быть, обнаружатся люки или возможность добраться до них. Я, было, предложил проникнуть на корабль через дюзу. Меня тут же дружно, но беззлобно осмеяли. Я ведь и не догадывался, что проще пробить метр триолитовой брони, чем пару миллиметров тетралитового покрытия дюзы.
      Закончив обсуждение, все снова поднялись. За это время в "пещерке" стало почти что тепло. Ещё раз внимательно осмотрели доступную нам броню, не обнаружив абсолютно ничего интересного. Потом, соорудив из самих себя живую лестницу, подсадили Реля в излучающую камеру дюзы. Он там довольно долго возился, комментируя нам увиденное. А увидел и понял он то, что конструкция дюзы почти такая же, как на "Игле", и отличающаяся от тех, что были у землян до "Иглы".
      Нужно было дождаться утра. Мы снова забрались в спальники и снова принялись переговариваться. Но на этот раз больше говорили о жизни и о том, что мы волей-неволей начинаем воспринимать этот мир, как абсолютную реальность. Но это и не было для нас удивительным. То, что неотличимо похоже на реальность и восприниматься должно как реальность.
      Но всё же усталость постепенно взяла своё, и мы уснули. В эту ночь мне ничего не приснилось, хотя такое со мной бывает исключительно редко. А проснулся я от того, что Младший почти что изо всех сил тряс меня за плечо. Рель и Сергей были уже на ногах, а через палатку просвечивал дневной свет.
      – Ну и горазд ты спать. - Хохотнул Младший, - хоть из пушки пали, еле растряс.
      – Спасибо, - ответил я, поднимаясь и найдя в себе силы улыбнуться.
      Мы наскоро позавтракали. Наскоро - потому что не терпелось приняться за дело. Не сидеть же нам под кораблём, нужно проникать в него. И чем дольше просидим без дела, тем дольше протянется наше испытание.
      День снаружи был уже в полной силе. Ясный, солнечный, играющий своими отблесками на вершинах гор и раскинувшейся за предгорьями снежной равнине. Разве что появился небольшой ветерок, но мы решили, что он недостаточно силён, чтобы создать нам помеху.
      Мы решили пройтись на крючьях вокруг скалы, осматривая корабль. Если и не найдём вход, наверняка узнаем об этом корабле что-нибудь новое.
      Разбившись на пары, мы двинулись в разные стороны. Сергей с Младшим - направо, а мы с Релем - налево. Рель вбивал крючки, я же большей частью рассматривал обшивку корабля. Она была ровной, но не гладкой, покрытой мельчайшими язвочками. Рель объяснил мне, что именно такой обшивка становится после длительной эксплуатации, после того, как корабль пройдёт несколько световых лет в реальном пространстве на субсветовой скорости.
      Не то, что люка, вообще никаких особенностей на обшивке корабля ни я, ни Рель не замечали. Мешало то, что обшивка обладала кривизной и вдоль главной оси, и из-за этого мы могли рассмотреть лишь десяток метров.
      Но, пройдя вокруг скалы чуть больше четверти оборота, мы всё же увидели то, что дало нам надежду. Конечно, это был не открытый люк, и даже не закрытый. Вверх по обшивке корабля вели обтекаемо изогнутые страховочные скобы. Если уж скобы есть, то куда-то они должны привести.
      Мы едва побороли искушение тут же начать подъём. Если бы не договорённость встретиться с ребятами на противоположной стороне, то наверняка полезли бы без раздумий.
      А когда мы встретились, Младший с восторгом сообщил, что они тоже нашли скобы, причём не в одном, как мы, а в двух местах. Коротко посовещавшись, мы двинулись обратно, на штурм корабля.
      Первым добравшись до скоб, я тут же начал подниматься. Рель возражать не стал и молча двинулся вслед за мной.
      Отрицательный уклон нижней части корабля здорово мешал, приходилось просовывать ноги в лесенки по колено и двигаться в подвешенном состоянии. Но уже скоро мы добрались до самой широкой части корабля, и дальше дело пошло гораздо веселее.
      Примерно на полпути к вершине корабля мы обнаружили большой люк, явно предназначенный для какой-то техники, а не для человека. К тому же тут не было никакого намёка на возможность открыть этот люк снаружи. Да и подобраться к нему вплотную было невозможно - скобы туда не вели, а удержаться на броне без скоб мы не могли. Конечно, если других вариантов не будет, мы и до этого люка доберёмся, но пока стоит поискать что-нибудь более легкодоступное и подниматься дальше.
      И нам действительно повезло. Скобы привели нас к люку, который по нашему общему мнению не мог быть ни чем иным, как входом в один из штатных шлюзов звездолёта.
      На крышке люка чёткими и рубленными символами линейного алфавита Земли была выдавлена надпись:
       "Эридан-50104"
       Оберон
       Солнечная Система
      Это название нам ничего ровным счётом не говорило, что и не удивительно. Этот корабль - не копия реально существующей техники, а порождение Рэева воображения, которое не имеет ничего общего с действительностью.
      – Ну и как нам его открывать? - невольно вырвалось у меня. Я не имел даже малейшего представления о том, как открываются внешние люки на звёздных кораблях. Точнее говоря, при этом мне невольно представлялся этакий большой и блестящий штурвал, виденный в каком-то старом фильме.
      – Разберёмся.
      Рель поднялся до люка, потрогал пальцами надпись, потом начал водить левой рукой над люком. Сначала на это не было никакой ответной реакции. Но Рель не останавливается, он чего-то напряжённо ожидает.
      Щелчок, резкий и громкий, словно бы что-то сломалось внутри. Одновременно со щелчком на люке открывается небольшая дверца, но при этом почти что десятисантиметровой толщины.
      Заглядывая внутрь, мы с Релем сталкиваемся головами, больно так, шипим друг на друга, но от ругательств удерживаемся. Потом одновременно потирая себе лбы, смеёмся. Я жестом предлагаю Релю первому заглянуть внутрь, а он мне.
      Я, в отличие от него, не отказываюсь. За откинутой дверцей, в глубине ниши небольшая цифробуквенная клавиатура и узенькая строчка экрана, по которой стремительно бегут одни и те же слова:
       "Введите общий космический код доступа".
      – Просит ввести код. Ты его знаешь?
      Я уступаю место Релю. Он почти минуту внимательно рассматривает экранчик и клавиатуру. Потом кивает, стаскивает зубами с руки перчатку, быстро нажимает несколько клавиш и захлопывает крышку.
      Сначала ничего не происходит. Потом внутри люка начинается мелкая вибрация, там что-то скрежещет и резко щёлкает. После чего люк с лёгким скрипом выдвигается наружу и откидывается вверх, открывая нам проход в тесное и тёмное помещение шлюза.
      Мы с Релем быстро переглядываемся и, не говоря друг другу ни слова, лезем в шлюз. Я с невольным уважением смотрю на почти что метровый срез брони, вспоминая, что на "Игле" обшивка тоньше в два с лишним раза, при чём обеспечивает многократный запас прочности.
      Из шлюза внутрь корабля ведёт уже более-менее обычная дверь, конечно тоже броневая, но уже не такое страшилище, как метровой толщины люк в обшивке. Рель не торопится открывать эту дверь. Попросив меня посветить ему, он возится с каким-то совершенно непонятным для меня прибором, принесённым с собой. Медленно проводит им вдоль стен, пола, потолка. Потом вкладывает в выемку на внутренней двери. Я не удерживаюсь и спрашиваю, что он делает?
      – Произвожу замеры.
      – Замеры чего?
      – Тех факторов, которые могут оказаться опасными.
      – Радиация?
      – Не только… Радиация - как раз не самое страшное из того, что нас может ожидать… Да не пугайся ты, радиация тут нормальная, да и почти всё остальное.
      – А что ненормально?
      – Внутри очень холодно. Почти минус пятьдесят. А всё остальное не превышает допустимого, - в этот момент прибор тихонько пискнул, Рель вытащил его, посмотрел на экранчик, - даже микроорганизмов не обнаружено. Вообще-то стоило бы скафандры надеть, но не хочется за ними возвращаться… Как ты считаешь, обойдёмся без скафандров?
      – Не замёрзнем. Только бы дверь открылась.
      – А куда она денется, откроется, как миленькая.
      – Может ребят позвать?
      – Мы этот вход нашли, мы в него и войдём. Посмотрим, что к чему, а потом позовём.
      С дверью, не смотря на оптимистическое заявление Реля, пришлось повозиться. Энергии во внутренней сети корабля не было. Это на крышке люка имеется автономный источник, а не тут. Хорошо ещё, что тут был предусмотрен ручной механизм открытия. Не смотря на то, что им, похоже, никто и никогда не пользовался, нашим совместным усилиям он поддался, хоть и не сразу.
      Изнутри на нас буквально обрушилась волна холода. От неё у меня на несколько секунд буквально перехватило дыхание, но с дыханием я справился быстро. Рель же, похоже, такого затруднения не испытал. Глядя на меня, он только усмехнулся и махнул рукой, приглашая следовать за ним.
      За шлюзом корабль опоясывал кольцевой коридор, такой же тёмный. От аналогичных коридоров на "Игле" он отличался тем, что был более узким и тесным. Морозный воздух внутри корабля оказался свежим и практически ничем не пах.
      В коридоре царили абсолютные чистота и порядок. Ни малейшего следа пыли, не говоря уж о более существенной грязи. Пластиковая облицовка пола и стен была покрыта едва заметными узорами. Причём и расцветка и узоры были явно рассчитаны на то, чтобы оставаться незаметными и при этом настраивать на серьёзный лад. Даже на "Игле" до такого совершенства было далеко, чего уж тут говорить о нашей Лате. К тому же покрытие пола полностью гасило звук наших шагов, не было даже малейшего поскрипывания.
      В этом коридоре у нас не возникло ни малейшей боязни или тревоги, что показалось мне даже в какой-то степени удивительным. Но это, похоже, не зависело от нас.
      По обе стороны коридора, через равные промежутки, располагались двери, намертво закрытые и не имеющие ничего, даже напоминающего запоры или средства отпирания. Первую попавшуюся дверь Рель безрезультатно попытался открыть, но его усилия ничего не дали, эту дверь можно было только вскрывать. Но для этого у нас не было ни инструментов, ни особого желания. Другие двери мы только смотрели, заперты они или не заперты.
      Одна из дверей открылась сама. И из-за неё ударил свет, прямо в глаза. Мы невольно замерли. В этот момент нам многое могло показаться или померещиться, но ничего не показалось. Никто не испугался. Это естественно были Серёжка и Младший, которые тоже проникли в корабль, через другой люк и немного позже нас.
      Мы начали весело смеяться друг над другом, шутливо выясняя, кто же из нас всё-таки испугался. Даже холод был нам нипочём. Впрочем, после того, как открылся второй шлюз, через коридор потянуло лёгким сквознячком. И холодный наружный воздух после очень холодного внутреннего казался нам чуть ли не тёплым.
      Но повеселились мы недолго, нужно было всё-таки осматривать корабль.
      – Для начала следует найти какую-нибудь из рубок корабля, лучше всего главную, - сказал Серёжка. - Там мы, скорее всего, обзаведёмся хоть какой-то информацией.
      – Согласен, это проще всего, - поддерживает его Рель, - будем искать. Какие у кого будут предложения?
      – Неплохо бы для начала посмотреть на план-схему этого корабля, - предлагаю я, - здесь не висят схемы ярусов, как на "Игле"?
      – Они просто обязаны быть на любом корабле земной постройки. Так установлено очень старыми правилами, - сказал Серёжка, - а уж возле шлюза - непременно.
      – Но что-то их мы не наблюдаем.
      – Я в шлюзе что-то похожее видел, - улыбнулся Младший, - а Серёжа даже внимания не обратил.
      – Не было там ничего, - возмутился было Серёжка, но тут же остыл, - идём, покажешь.
      Схема действительно была, но такая, что сразу и не узнаешь. Это естественно была не яркая и контрастная картинка, какими были оснащены ярусы "Иглы". Схема оказалась выдавленной прямо на триолите внешней брони, и рассмотреть её можно было, только осветив фонарём сбоку. Подсвеченная как следует, она представала чуть ли не объёмной. Для подсветки рядом с ней располагался специальный светильник, бездействующий в данный момент из-за отсутствия энергии.
      На изучение схемы мы потратили почти полчаса, зато узнали почти всё, что хотели.
      До главной рубки в обычных условиях экипаж добирался на лифте, который сейчас естественно не работал всё по той же причине. Но на случай аварии имелись пронизывающие весь корабль колодцы-туннели. Да и сама лифтовая шахта служила таким же колодцем.
      Мы решили снова разделиться. Серёжка с Младшим идут штурмовать лифтовую шахту, а мы с Релем какой-нибудь из колодцев. Выбрали, естественно, ближайший. Вход в него открыли без проблем. Хотя, когда проходили мимо этой двери раньше, она показалась нам закрытой.
      Колодец был не сказать, что просторный, но вдвоём мы в нём смогли бы поместиться и в скафандрах. Но нам того и не требовалось, мы могли подниматься и друг за другом.
      Вдоль стен колодца тянулись прутья поручней, перехватываемые кольцевыми ступеньками из шершавого металла. Вёл это колодец от рубки и до самой кормы корабля, где оканчивался люком, который был сейчас недоступен, придавленный кораблём к столбу скалы.
      Через определённые расстояния туннель перекрывался броневыми заслонками, но все они были распахнуты настежь, открывая нам прямую дорогу к рубке.
      Рель быстро полез вверх, я же старался от него не отставать. Через десять минут мы уже были возле рубки этого корабля. Такой же тёмной и холодной, как и всё на этом корабле.
      – Подождём ребят? - спросил я у Реля.
      Он отрицательно замотал головой:
      – Не будем.
      – Серёжка обидится.
      – Не обидится, - сказал Рель, остановился на пороге рубки. Немного странно взглянул на меня, словно бы решая, говорить или не говорить, и всё же сказал. - Если бы он хотел попасть в рубку первым, не пошёл бы через шахту. Аварийные колодцы намного удобнее, и он это прекрасно знает.
      – Но почему?
      Рель снова подумал:
      – Он бы тебе не сказал, а я скажу. Он боится этого корабля.
      – Боится? - удивился я. - Серёжка боится?
      – А что тут удивительного. Он сам мне сказал, что боится, хотя и не может понять, почему… Не говори ему об этом, ладно?
      Я кивнул в ответ, соглашаясь с Релем. Все мы когда-нибудь чего-нибудь боялись. И даже не показать этого является достижением. Ну, а признаться… Я, конечно же, ничего не скажу ни ему, ни кому-либо другому. Хотя я и думал, что Серёжка вообще ничего не боится, но это не так, и это делает его ближе к нам. Неужели даже прадед Вик чего-то боится. Тот, о котором говорят чуть ли не как об эталоне бесстрашия.
      Рель вошёл в рубку "Эридана", а я без промедления последовал за ним. Наши фонари осветили серебристые безжизненные экраны, большую подковообразную консоль управления, тем не менее, гораздо более бедную по сравнению с консолью на "Игле". Тройка массивных кресел с лежащими на сиденьях пилотскими шлемами…
      Рубка была очень похожа на рубку "Иглы", уменьшенную почти в два раза. Рель, светя себе фонариком, осматривал консоль. Меня же в данный момент более увлекала не рубка, а собственные мысли. И, не удержавшись, я всё же спросил:
      – Рель, может ты знаешь… А Вик, он чего-нибудь боится?
      Рель улыбнулся. Очень так по-хорошему и по-доброму. Без каких бы то ни было присущих ему усмешек:
      – Ив, ты что, до сих пор не понял, что он точно такой же человек, как я и как ты. И мы наверно больше других на него похожи, потому что в нас есть и его кровь. Он такой же, как мы, и мы можем стать такими же, как он… Он сам говорил, что тех, кто никогда и ничего не боится, можно только жалеть… или лечить. Но доверять такому человеку он бы не рискнул.
      – Почему?
      – Потому что такой человек бесстрашно провалит любое дело, погубив при этом не только самого себя, но и тех, кто ему это доверит.
      – Но ведь говорят.
      – Много чего говорят, но не всему сказанному можно верить.
      – Разве они сознательно говорят неправду?
      – Правду каждый видит по-своему… Тот клочок истины, который ему доступен и понятен.
      – Не понимаю.
      – Ещё успеешь понять, не торопись.
      Рель принялся рассматривать консоль ещё внимательнее. И я на этот раз тоже присоединился к нему, хотя и не понимал в её устройстве и назначении ровным счётом ничего. Все эти кнопочки, переключатели, экраны и индикаторы ничего или почти ничего не сказали бы мне, даже если бы и работали. Тем более что если они и были подписаны, то не обычными словами, а кодовыми сокращениями.
      – Ну и что тут, - снова не выдержал я.
      – Я думал, что будет достаточно просто активировать аварийное энергоснабжение… Но не всё так просто, в корабле действительно нет ни капли энергии.
      – А люки?
      – Полностью автономные источники, нам до них даже не добраться. Обычно даже наружные люки открываются другими механизмами.
      В этот момент в рубку ввалились Серёжка и Младший. Последний не удержался и с улыбкой выпалил:
      – А вот и мы.
      – Что-то долго вы добирались, - сказал Рель, даже не поворачиваясь к ним от консоли.
      – Кабинка лифта зафиксирована на уровне рубки, люки заблокированы, ломать нечем. Пришлось снова спускаться и идти вашим путём. Ну, что тут?
      – Нужен источник энергии, без него даже аварийный преобразователь не запустить.
      – Хорошо, что батареи скафандров мы не успели посадить.
      – Знать бы ещё, удастся ли их подключить сюда.
      – Сейчас схожу, принесу, а там посмотрим. Да и вообще, наверно следует перебираться сюда с вещами.
      – Не торопись, Серёж, с вещами справятся Младший с Ивом, а мы будем с этим разбираться. Как ты думаешь, где здесь укрыт аварийный буферный накопитель?
      – Негоже заставлять командира быть мальчиком на побегушках, - улыбнулся Серёжка. - А буфер где-то внутри рубки, не иначе.
      Я хохотнул:
      – Я сам себе приказываю сходить за вещами. Всё равно от меня здесь никакого толку, да и от Вика наверно лишь чуть больше. Пошли, Младший.
      Он шутливо толкнул меня в плечо и тоже хохотнул:
      – Идём, а то я тут уже замерзать начал.
      Когда мы спустились в "пещеру" под кораблём и принялись упаковывать то, что ещё не было упаковано, я снова не удержался и спросил:
      – Если не хочешь, можешь не отвечать. Чего ты боишься больше всего на свете?