ГЛАВА 32

Пока Ротанов беседовал с Роном Палмесом, совсем рассвело. Песчаники больше не представляли опасности, и он невольно задумался над тем, не предотвратило ли их дальнейшие нападения появление Палмеса. Всякий раз после своего появления это существо, несомненно бывшее когда-то человеком и вобравшее в себя вполне человеческие свойства, оставляло двойственное впечатление, и Ротанов так до сих пор и не решил — считать его врагом или другом.

Раскопав недавнее убежище, он извлек из-под песка свои вещи и бластер. Следовало поторопиться с выходом, пока солнце не раскалило пустыню. Времени до подхода банды Барсика у него оставалось совсем немного, даже принимая во внимание все ее вынужденные задержки из-за Линды.

Дневной переход, отделявший его от одинокого дома Гранта, вызывающе торчавшего посреди пустыни, он проделал без происшествий.

В доме, за время их недолгого отсутствия, ровным счетом ничего не изменилось. И теперь он точно знал, что опередил банду. Ротанов позволил себе спокойно поужинать. Здесь он не опасался ночных визитеров и, поставив будильник на своих наручных часах на пять утра, завалился спать, решив, что бандиты в любом случае будут вынуждены остановиться на ночь, несмотря на свои дружеские отношения с песчаниками.

Они будут заботиться о здоровье и отдыхе Линды, будут сдувать с нее пылинки и кормить с ложечки до тех пор, пока девушка не приведет их к заветному камню.

Все же перед ужином Ротанов на всякий случай проверил местность вокруг дома и не нашел никаких посторонних следов.

Он так устал за этот двухдневный переход по жаре, что долго не мог уснуть. Дом тоже внес в его бессонницу свою лепту. В любом нормальном человеческом доме вещи как бы оживают ночью. Вздыхают и скрипят половицы, что-то шуршит на крыше, иногда сверчок заводит свои трели, или, на худой конец, с улицы доносится звонкое стрекотание ночных насекомых. Но этот дом изначально был мертв, и его окружал такой же мертвый мир.

Неестественная тишина давила на Ротанова, мешая заснуть.

Несколько раз он прокручивал в голове план завтрашней засады и предстоящей схватки с уцелевшими бандитами. Он не знал, сколько их будет, и не хотел об этом думать, чтобы не расслабляться.

В конце концов, в голову ему пришла одна любопытная идея. Чтобы ее проверить, пришлось покинуть постель, подняться на антресоли и включить компьютер.

Теперь оставалось только набрать на его клавиатуре: «Рон Палмес», что он и сделал. Дисплей засветился, и, к его удивлению, на нем появилось довольно заспанное лицо Палмеса.

— Какого черта тебе нужно, Ротанов? Уже два часа ночи!

— Я был уверен, что ты никогда не спишь!

— Вот еще! Что я стал бы, по-твоему, делать в течение суток, если бы половину времени не отводил на сон? Ну так что тебе нужно?

— Информация. Всего лишь информация — тот самый продукт, который ты так старательно собираешь и которым иногда неохотно делишься.

— Не со всеми и не всякой информацией. Короче, ты скажешь наконец, что тебе нужно?

— Сколько человек в отряде Барсика, вернее, сколько из них пожалуют завтра к месту моей засады?

— Их осталось не так уж много после ночной схватки с вами. Барсик придает этому походу особое значение, так что он возьмет с собой только своих ближайших помощников Думаю, их будет человек пять.

— Думаешь? Ты что, не знаешь точно?

— Я никогда не забиваю память информацией, не имеющей для меня никакого значения Иначе мне пришлось бы увеличить размеры памяти до совершенно неприемлемых объемов.

Получив эти обнадеживающие, хотя и не слишком достоверные сведения, Ротанов заставил себя вернуться в постель, расслабиться и проделать систему специальных упражнений, чтобы вызвать долгожданный сон — завтра ему понадобятся все силы.

Но это не помогло, и пришлось обратиться к медикаментозным средствам, которые он так не любил. После двух таблеток «Снодела» он уснул сразу, словно провалился в черную яму, и спал без сновидений до тех пор, пока будильник в его наручных часах, безуспешно протрезвонив целых пять минут, не перешел к более активным действиям и больно уколол его в руку.

Бывали моменты, когда Ротанов жаловался сам себе на добровольно выбранную жизненную тропу и начинал проклинать свое ослиное упрямство.

Сейчас был один из таких моментов. Выключив проклятый будильник, продолжавший настойчиво щипать его за руку, он отправился на кухню и, не торопясь, начал готовить кофе, словно собирался на прогулку, а не на схватку с оравой бандитов, из которой мог не вернуться.

Лишь после того как с завтраком было покончено, он придирчиво осмотрел свое оружие — бластер и иглопистолет. И тот и другой после похода через пустыню требовали основательной чистки, но с этим можно было и повременить — спусковые механизмы в обоих устройствах работали вполне удовлетворительно.

Не зная, сколько времени продлится его засада, он захватил с собой объемистую флягу чистой воды и несколько бутербродов. Больше не нашлось никаких дел, способных по уважительной причине отсрочить время его выхода.

Солнце уже появилось над линией горизонта, хотя висело еще совсем низко, и его зеленоватый диск двоился от миражей, намечавшихся далеко на востоке, где песок успел уже основательно прогреться.

Нисколько не заботясь о замках, водопроводных кранах и тому подобной ерунде, Ротанов отправился к своему тайнику в полной уверенности, что этот дом вполне сумеет позаботиться о себе самостоятельно.

Подойдя к знакомой скале с рассеченной вершиной, он какое-то время стоял неподвижно, выбирая подходящее место для засады.

С первого взгляда лучше всего для этого подошла бы вершина утеса. Скала, хоть и не слишком высокая, позволяла видеть окружающую местность на несколько километров вокруг. И, если бы он мог расстрелять своих противников из бластера на предельной дистанции, лучшей позиции трудно было бы желать.

Но в том-то и дело, что из-за Линды он не мог себе этого позволить. Бластерные заряды не отличают своих от чужих и поражают все цели в радиусе нескольких метров. А поскольку он будет иметь возможность использовать только пистолет, то после первого же выстрела все преимущества его позиции сведутся на нет.

Для прицельной стрельбы ему придется подпустить противника слишком близко, и, как только начнется бой, бандиты рассредоточатся, спрячутся в Расщелинах скалы, окружив его со всех сторон. Он же окажется привязанным к вершине и не сможет в случае необходимости сменить позицию.

После некоторого раздумья он, в конце концов, решил устроить засаду у самого подножия утеса, здесь местность была слегка приподнята, что обеспечивало достаточный обзор. Спину ему прикрывал утес, с этой стороны совершенно отвесный, а ближайшее пространство вокруг, метров на десять, было завалено обломками скал, которые давали хорошее укрытие.

Но самое главное — здесь он без всякого труда мог сменить позицию, отползти вправо или влево, в зависимости от того, как будет складываться обстановка боя.

Теперь следовало обеспечить выход его противников в выгодную ему точку на открытой местности. Организовать это было, как ни странно, проще всего.

Он хорошо знал цель предпринятого бандитами похода. Оставить приманку в нужном месте — и ловушка захлопнется.

Пройдя по азимуту до своего схрона, он откопал свинцовый футляр, открыл его и с минуту изучал светящуюся поверхность жемчужины.

Вообще-то он просто хотел убедиться, что с камнем ничего не случилось, пока «кровавый жемчуг» лежал здесь, без всякой охраны, но получилось иначе. Камень притягивал его, поверхность жемчужины от игры световых волн казалась прозрачной, и что-то определенно скрывалось в ее глубине.

Что-то такое, что влекло его, вызывая желание потрогать камень, приблизить его к себе… К счастью, Ротанов хорошо помнил, насколько это опасно, и потому захлопнул футляр, нисколько не сомневаясь, что Линда почувствует камень даже сквозь свинцовую оболочку и в любом случае выведет на него бандитов…

Слегка прикопав тяжелую коробку посреди выбранного для обстрела открытого пространства, он отошел в подготовленное укрытие у подножия скалы.

Теперь оставалось только проверить последний раз оружие, устроиться поудобней и ждать.

Ждать всегда трудно, особенно когда приходится соблюдать неподвижность. Он не мог себе позволить размяться, потому что Барсик, скорее всего, вышлет вперед разведчика, как только увидит скалу. Оказаться на открытом месте под прицельным огнем Ротанову совсем не улыбалось.

Вскоре захотелось пить, да и поесть бы совсем не помешало. Ну это-то он мог себе позволить.

Инспектор прикончил захваченные с собой бутерброды, запил их водой из фляги и продолжил свое затянувшееся ожидание.

Часам к двум после полудня, когда Ротанову уже начало казаться, что он ошибся в своих расчетах и до наступления темноты бандиты не появятся, он услышал шум в барханах.

Там словно топталось в песке целое стадо баранов и при этом довольно громко дышало… В застоявшемся нагретом воздухе, на открытом пространстве, звуки разносятся далеко, и вскоре он понял, что это не бараны…

Бандиты шли открыто, совершенно не таясь, и Ротанов не сразу сообразил — глупость это или беспечность?

Похоже, понадеявшись на свое численное превосходство и на устрашающую поддержку песчаников, которая, впрочем, при свете дня теряла свое значение, они не ждали, что он осмелится устроить на них засаду.

Впереди шла группа из пяти человек, что в точности совпадало с информацией, полученной от Палмеса, но вот дальше, метрах в пятистах, отчетливо просматривалась вся уцелевшая после ночного боя банда. Человек двадцать, не меньше… Многовато на одного… О том, что будет еще и вторая группа, Палмес, разумеется, умолчал. Интересно почему? А впрочем, какое это теперь имеет значение? Ротанов все равно не изменил бы своего намерения выручить Линду, чего бы это ему ни стоило…

Самое неприятное заключалось в том, что он не мог вести огонь по передовой группе даже из пистолета… Они шли очень плотно, и в середине светлым пятном выделялась фигура девушки… Реактивные иглы на такой дистанции имеют значительный разброс. Придется подпустить их предельно близко, после чего времени у него останется совсем немного.

В бинокль он отчетливо видел, как сильно измучена Линда. Она шла, ни на что не обращая внимания, с трудом переставляя ноги. Платье на ней было порвано, на лице виднелись кровоподтеки… Наверно, эти негодяи не сразу поняли, что силой они от нее ничего не добьются.

По мере приближения бандитов Ротанов все отчетливее понимал, что выбрал далеко не самую лучшую позицию. После первого же его выстрела они залягут и начнут расстреливать его в упор. Для того чтобы вести прицельный огонь из игольника и случайно не зацепить Линду, ему придется подпустить их слишком близко, и этого, в своих первоначальных расчетах, он не учел… Но менять сейчас что-нибудь было уже поздно.

В центре группы, поддерживая Линду за локоть, шел сам Барсик. Ротанов узнал его сразу по описаниям Гранта. В бинокль он мог рассмотреть во всех подробностях его невысокую широкоплечую фигуру, напоминавшую ссутулившегося орангутанга. Лицо, со сросшимися бровями, на котором горели два бешеных глаза, тоже было отчетливо видно сквозь просветленную оптику. Есть такой тип людей, на физиономии которых отпечатываются все их тайные страсти.

На лице Барсика без труда можно было прочесть жестокость и презрение к чужой жизни. Такие, как О н, обладают сильной волей и, находясь в нормальных общественных условиях, успешно подавляют свои желания, не позволяя им вырваться наружу, но, как только предоставляется подходящий случай, они становятся бандитами или серийными убийцами.

Пока расстояние позволяло Ротанову присмотреться к бандитам, основное внимание он уделил их вооружению.

За поясом Барсика виднелся большой нож, похожий на мачете, кроме него, в руках у главаря банды находилось автоматическое пороховое ружье, способное очень быстро перезаряжаться и даже вести огонь короткими очередями. Рядом с ножом за пояс засунут пистолет. На игольник не похож, скорее, как и ружье, пороховой музейный экспонат.

Примерно так же были вооружены и остальные бандиты. За время ночного боя в башне он имел возможность познакомиться с их вооружением, и сейчас стало ясно, что ничего нового у них не появилось.

Их оружие лучше всего подходило для ближнего боя, и, как только он обнаружит свое местоположение, они постараются подойти как можно ближе…

Понадеявшись на это, он произвел свой первый выстрел с предельной дистанции, которая позволяла не беспокоиться за Линду, и, разумеется, промахнулся.

Бандиты немедленно залегли, однако, вопреки его ожиданиям, вперед не продвигались, а старались прижать его к земле редкими выстрелами, экономя патроны.

Вскоре он понял, что они пытаются удержать его на месте, чтобы дать возможность второй группе незаметно обойти его сзади.

В бинокль он видел, как эта дальняя группа, разделившись на две части и держась за пределами зоны поражения, стала обходить скалу…

Такой поворот событий он предусмотрел и именно поэтому занял позицию у подножия, — россыпи камней позволили ему скрытно обогнуть скалу и встретить приближавшихся противников огнем бластера.

Но, как выяснилось, особого толку от этого не было. Первыми выстрелами ему удалось вывести из строя лишь двоих бандитов, а затем они рассредоточились и продолжали приближаться уже ползком, не высовываясь из-за кустов и песчаных гребней. Неровная местность, окружавшая скалу, помогала им в этом.

Ротанову тоже приходилось экономить заряды. Аккумулятор бластера разряжался слишком быстро, и очень скоро, если бой будет продолжаться в таком же режиме, он останется без оружия. Бластер отлично подходил для поражения групповых целей, но по одиночным его огонь не слишком эффективен, особенно когда приходится экономить заряды.

Ко всему прочему, Ротанов не мог надолго оставить без внимания первую группу, оказавшуюся теперь у него за спиной. До нее оставалось всего метров пятьдесят, когда он вынужденно сменил позицию.

Теперь ему пришлось ползти обратно под не прекращавшимся ни на минуту огнем, который, по мере того как его противники подходили ближе, становился все опаснее…

ГЛАВА 33

Ротанову не удалось обогнуть скалу. Барсик со своими подручными его опередил, прежняя позиция оказалась захваченной, и, когда он, прижимаясь к земле, преодолевал последние метры, отделявшие его от укрытия в камнях, сверху на него неожиданно прыгнули два человека.

Схватка была короткой. Инспектора прижали к земле, завели руки назад и связали, прежде чем он успел оказать серьезное сопротивление напавшим на него бандитам.

Он попытался вывернуться и провести захват ногами, знакомый ему, увы, лишь по теоретической литературе. Но в результате лишь получил сокрушительный удар по голове пудовым кулаком сидевшего на нем бандита и на какое-то время отключился.

Когда он вновь пришел в себя и с трудом приподнял голову, на спине у него все еще сидел тот же бандит, который вполне мог бы участвовать в национальной японской борьбе, — так он был толст и тяжел.

Ротанову не удавалось даже вздохнуть. О том, чтобы вырваться, не могло быть и речи. За время его короткого обморока обстановка вокруг несколько изменилась. Скрывавшиеся за скалой бандиты собрались вокруг своего пленника.

Прямо перед ним стоял сам Барсик и внимательно изучал свинцовый футляр с откинутой крышкой, хорошо знакомый инспектору.

Время от времени Барсик отрывал взгляд от созерцания захваченной драгоценности, за которой охотился так долго, и переводил его на плененного.

— Ума не приложу, что мне теперь с вами делать…

— Давай я его прирежу! — предложил бандит, сидевший на спине у Ротанова. В ответ на эту реплику Барсик недовольно поморщился.

— Помолчи, Джар, ты мешаешь мне думать! Здесь только я решаю, кого и когда следует резать. Но в данном случае я, пожалуй, с тобой соглашусь. Живой инспектор нам совсем ни к чему.

Сидевший на Ротанове бандит с довольной ухмылкой занес кинжал над его головой и приподнялся, чтобы нанести удар в полную силу. Возможно, именно это движение и явилось причиной его гибели, потому что в этот момент события приняли совершенно неожиданный для всех участников стремительный оборот.

Стоявшая метрах в десяти от Барсика Линда вдруг с невероятной силой отшвырнула от себя двух державших ее за руки бандитов, и, прежде чем кто-нибудь успел понять, что происходит, молодая женщина двумя прыжками преодолела расстояние, отделявшее ее от заветной жемчужины.

Барсик, обладавший отменной реакцией, успел перехватить ее руку, протянувшуюся к коробке, но это ничего не изменило.

Близость жемчуга наделила Линду невероятной силой. Без всякого видимого усилия она отбросила в сторону руку Барсика, схватила жемчужину и прижала ее к себе.

В ту же секунду узкая ослепительная полоса света опоясала ее фигуру на высоте прижатых к груди рук, сжимавших жемчуг.

Через мгновение полоса превратилась в стремительно расширявшийся тонкий световой круг, который рванулся от девушки во все стороны.

Огненный сполох пронесся над лежавшим на земле Ротановым, не причинив ему вреда. Зато голова сидевшего на нем бандита была рассечена надвое, и струя горячей липкой крови хлынула на грудь Ро-танову. Лишь через несколько мгновений он понял, какая чудовищная сила была высвобождена из камня.

Все стоявшие вокруг бандиты, вместе со своим предводителем скошенные узким огненным кольцом, рухнули на землю.

Одна лишь Линда продолжала стоять совершенно неподвижно, словно изваяние. Кольцо света оставило ее во внутренней зоне и не причинило никакого видимого вреда.