Однако сейчас у неё проблемы посерьёзнее, чем розовая ночная рубашка. В голове всё ещё что-то тяжело пульсировало, хотя подушка была очень удобной.
      — Вообще-то, — ответила Никки, — окна разбила не я, а молния.
      — Ага, — заметила Кара, раскачиваясь на стуле у стены возле двери. — Но не думаю, что эта разница произведёт на него впечатление.
      — Полагаю, нет. — Никки вздохнула. — Эта комната расположена в укрепленной части Замка.
      Ричард чуть нахмурился.
      — Укреплённой?
      Никки слегка скосила глаза, чтобы сфокусировать взгляд на его лице.
      — Эта часть Замка — особое место. Оно специально защищено от умышленного вторжения, и от различных недоразумений.
      Кара сложила руки на груди.
      — Как, насчёт, разъяснить?
      Она была всё ещё одета в красную кожу. Что это может значить? Случилось что-нибудь ещё, или Кара просто хочет быть готовой к следующему визиту Зверя?
      — Это — сдерживающее поле, — сказала Никки.
      — Мы очень мало знаем о древнем, сложном и запутанном характере заклинания Огненной Цепи. Даже изучать изменчивые составляющие такого заклинания рискованно, и именно поэтому для проведения проверки мы использовали это место. Комната расположена в самом сердце Башни и является укреплённым убежищем, предназначенным специально для тех случаев, когда предполагается использование аномальных материалов. Различные виды магии в свободной и закреплённой форме способны удерживать свойственные таким материалам отклоняющиеся от нормы утечки, которые могут повлечь за собой зоны прорыва, поэтому при работе с ними лучше всего помещать такие потенциально опасные компоненты в сдерживающее поле.
      — Вот теперь всё ясно, — отрезала Кара. — Это — поле. Спасибо, что объяснила.
      Никки кивнула, как смогла.
      — Да, сдерживающее поле.
      Увидев, что Кара ещё больше нахмурилась, Никки добавила.
      — Заниматься магией в подобном помещении — всё равно, что держать осу в бутылке.
      — А-а-а, — выдохнула Кара, ухватив, наконец, смысл объяснения. — Кажется, теперь понятно, почему Зедд так разозлился.
      — Наверное, он сможет всё восстановить, — предположил Ричард. — Удивительно, что ущерб комнате нанесён совсем незначительный. Больше всего Зедд сердился из-за разбитого окна.
      Никки слабо взмахнула рукой.
      — Не сомневаюсь. Это стекло уникально. Оно обладает способностью удерживать магию, не выпускать её наружу и отражать нападения одарённых. Оно действует подобно щитам, только удерживает не людей, а волшебство.
      Ричард немного подумал.
      — Ну, — сказал он, — Зверя-то не удержало.
      Никки вгляделась в книжную полку, висящую на стене напротив кровати.
      — Ничто не удержит Зверя, — пояснила она. — В этом случае он пришёл не через окна или стены, а сквозь Завесу, прямо из Подземного мира. Ему не нужно было проходить через щиты или специальные стёкла.
      Ножки стула, на котором сидела Кара, с громким стуком ударились об пол.
      — И он почти оторвал вам руку. — Она погрозила Ричарду пальцем. — Вы использовали свой дар и этим привлекли Зверя. Не будь там Зедда, который вас вылечил, вы, скорее всего, истекли бы кровью.
      — Ох, Кара! Каждый раз, как ты рассказываешь эту историю, крови становится всё больше. Не сомневаюсь, в следующий раз я уже буду разорван надвое и сшит обратно магической ниткой.
      Кара сложила руки на груди и вновь откинулась на стуле к стене.
      — Зверь мог разорвать вас надвое.
      — Он не так сильно меня ранил, как ты выдумываешь. Со мной всё в порядке.
      Ричард чуть наклонился вперёд и сжал руку Никки.
      — По крайней мере, ты смогла остановить его.
      Она встретила его взгляд.
      — На время, — сказала она. — И всё.
      — И этого достаточно, — Ричард довольно улыбнулся. — Ты просто молодец, Никки, отлично придумала
      В серых глазах Ричарда отражалась вся искренность его души. Почему-то мир всегда становился светлее, когда Ричард был доволен, что кто-то справился с тяжёлым заданием. Казалось, он всегда ценит то, чего смогли добиться люди, радуется их победам. И Никки неизменно воодушевляло то, как Ричард радуется её достижениям.
      Она отвела взгляд от его лица и заметила на столе, прямо позади него, небольшую статуэтку. Лампа освещала струящиеся волосы и одежды, которые Ричард когда-то так тщательно вырезал, стараясь воплотить в фигурке его видение духа Кэлен. Блестящая статуэтка из орехового дерева стояла, будто отвергая невидимую силу, что пыталась подавить её дух.
      — Я в твоей комнате, — сказала Никки скорее себе, чем другим.
      Ричард заинтересованно поднял брови.
      — Как ты догадалась?
      Никки отвела взгляд от статуэтки и посмотрела налево в маленькое, закругленное сверху оконце в толстой каменной стене. За ним виднелось чёрное, усыпанное звёздами небо, на самом краю которого уже виднелся лёгкий розоватый румянец, возвещавший о приближении рассвета.
      — Случайно, — соврала она.
      — Моя комната была ближе, — объяснил Ричард. — Зедд и Натан хотели уложить тебя в постель, устроить поудобнее, и потом уж оценить, какая помощь тебе потребуется.
      Почувствовав холодок, медленно расползавшийся по её венам, Никки поняла, что Зедд и Натан сделали нечто большее, чем просто «оценили её состояние».
      — Мы с Риккой переодели тебя в ночную рубашку, которую нашёл Зедд, — объяснила Кара, должно быть, заметив немой вопрос в глазах Никки.
      — Спасибо, — Никки сделала рукой неясный жест. — Сколько я пробыла без сознания? И что вообще произошло?
      — Ну, — начал Ричард, — после того, как ты позавчера нырнула обратно в это заклинание и вызвала молнию, чтобы остановить Зверя, контрольная сеть тебя чуть не убила. Когда я вытащил тебя, ты была в бреду от перенесённой боли. Зедд решил, что больше всего тебе нужен отдых, и что-то сделал, чтобы ты заснула. Он сказал, что ты больше не будешь страдать, проспишь весь день, и проснёшься, скорее всего, сегодня на рассвете. Похоже, он не ошибся.
      Кара поднялась со стула, встала за спиной Ричарда и тоже смотрела на Никки.
      — Никто не ожидал, что Лорд Рал сможет вытащить тебя ещё раз. Все думали, что твоя душа уже почти в Подземном мире. Но он смог. Вернул тебя.
      Никки перевела взгляд с самодовольной улыбки Кары на серые глаза Ричарда. По ним невозможно было понять, насколько трудно было совершить такое. Она не представляла себе, как он смог это сделать.
      — Ты тоже молодец, Ричард, — сказала она, заставив его улыбнуться.
      Услышав мягкий стук, Ричард и Кара обернулись. Зедд тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Увидев, что Никки проснулась, он отбросил деликатность и вошёл.
      — Ага, кажется, ты, наконец, вернулась к живым, — озвучил он свои наблюдения.
      Никки улыбнулась.
      — Ужасное путешествие. Не советую повторять. И прошу прощения за стёкла, но либо…
      — Уж лучше стёкла, чем Ричард.
      Никки была рада слышать эти слова.
      — Мне тоже так показалось.
      — Но когда-нибудь тебе придётся объяснить мне, что и как ты сделала. Никогда бы не подумал, что какая-то форма магии может разбить такие окна.
      — И не может. Я просто призвала концентрированную энергию стихии… через окно.
      Зедд странно посмотрел на неё.
      — Насчёт окна… — наконец сдержанно промолвил он. — Раз уж ты владеешь обеими сторонами дара, мы воспользуемся твоими способностями, чтобы восстановить стёкла.
      — Буду рада помочь.
      Кара сделала шаг вперёд.
      — Я уверена, когда Том и Фридрих, наконец, вернутся, они будут рады помочь с восстановлением рам. Фридрих как раз умеет работать с деревом.
      Зедд коротко улыбнулся в ответ на это предложение, кивнул и повернулся к Ричарду.
      — Кстати, где ты был? Я искал тебя весь день.
      Никки стало ясно, что в первую очередь Зедда беспокоило вовсе не окно. Ричард коротко глянул на статуэтку.
      — Я много читал прошлой ночью. А когда рассвело, пошёл прогуляться и подумать, что делать дальше.
      Зедд вздохнул.
      — Ну, как я уже сказал, нам нужно многое обсудить. Я имею в виду то, о чём ты говорил, когда в первый раз снял заклятие с Никки.
      Это было уже не праздное любопытство, а настойчивое требование.
      Заметив, что Никки пытается сесть, Ричард встал и поправил ей подушки. Боль превращалась всего лишь в смутное воспоминание — Зедд явно не просто «помог ей заснуть». В голове Никки прояснилось, и она вдруг почувствовала голод.
      — Ну, что ж, давай поговорим, — усаживаясь, согласился Ричард.
      — Я хочу, чтобы ты подробно объяснил мне, как узнал способ прервать действие контрольной сети. Особенно столь сложной, как модель заклинания Огненной Цепи.
      Ричард выглядел невероятно уставшим.
      — Я уже говорил, что понимаю язык символов.
      Зедд сложил руки за спиной и зашагал по комнате. На его лице явно читалась озабоченность.
      — Да, ты упоминал, что многое знаешь про «изображения смертельно-опасных заклинаний». Мне необходимо знать, что ты имел в виду.
      Ричард глубоко вдохнул и, медленно выдыхая, откинулся на спинку стула. С детства общаясь с Зеддом, он прекрасно усвоил: если тот хочет что-то узнать, проще всего ответить.
      Ричард развернул руки запястьями вверх. Странные символы украшали его кожаные браслеты. Внутренняя сторона их была украшена маленькими изображениями Благодати. Уже одно это вызывало тревогу, ведь Ники видела, как Ричард использует их, чтобы разбудить сильфиду. Она не могла даже представить, что могут значить другие символы.
      — Эти эмблемы, знаки и символы означают определённые понятия. Как я уже сказал, они — своего рода язык.
      Зедд поводил пальцем над узорами на браслетах.
      — И ты понимаешь, что они значат? Так же, как с тем заклятием?
      — Да. Большинство знаков обучают технике владения мечом — именно поэтому я с самого начала смог опознать их и постепенно научился понимать.
      Пальцы Ричарда неосознанно потянулись к эфесу меча, которого на боку не было. Поймав себя на этом движении, Ричард продолжил:
      — Многие знаки похожи на те, что украшают стены Башни Первого Волшебника. Ты знаешь — на бронзовых табличках, на перекрытии над пёстрыми колоннами из красного камня, на круглых металлических дисках, и на бордюре каменного карниза.
      Он через плечо взглянул на деда.
      — Большинство этих символов напрямую относятся к сражению на мечах.
      Никки удивлённо моргнула, слушая Ричарда. Он никогда не рассказывал ей об узоре на браслетах. Будучи Волшебником Первого Ранга, Зедд являлся хранителем Меча Истины, и обязан был, в случае нужды, назвать нового Искателя Истины. Но, судя по реакции, было видно, что даже Зедд ничего не знает об этих символах. Никки предположила, что такое возможно — ведь всё-таки Меч Истины был создан тысячи лет назад волшебниками, чьё могущество поражало воображение.
      — Вот этот символ, — сказал Зедд, ткнув пальцем в рисунок на браслете, — есть на дверях в Башню.
      Ричард повернул запястье и показал на эмблему в виде многолучевой звезды в верхней части серебряной окантовки.
      — Этот — тоже.
      Зедд притянул к себе ближе руки Ричарда, изучая браслеты в свете лампы.
      — Да, точно… оба этих символа вырезаны на дверях.
      Он хмуро покосился на Ричарда.
      — И ты, в самом деле, думаешь, что они что-то значат, и тебе удалось научиться читать их?
      — Да, конечно.
      Зедд, низко сведя жёсткие брови, явно всё ещё сомневался.
      — И что они, по-твоему, значат?
      Ричард дотронулся до символа на браслетах и до такого же на своих сапогах. Тот же знак он отыскал на золотой кайме своей туники. И пока Ричард не показал, Никки даже не представляла, что этот символ был там, спрятанный среди других, казавшихся лишь искусно сделанной декоративной полосой. Рисунок напоминал два неровных треугольника с двойной волнистой, словно струящейся линией проходящей вокруг и сквозь них.
      — Вот этот означает что-то вроде ритма, используемого, когда противник превосходит вас численностью. Он выражает чувство танца, движение без чёткой формы.
      Зедд вздёрнул бровь.
      — Движение без чёткой формы?
      — Да. Понимаешь, движение, не имеющее четкой формы, не предписанное, изменчивое, но при этом обдуманное, с особым намерением и преследующее конкретные цели. Этот символ описывает часть, составляющую танец.
      — Танец?
      Ричард кивнул
      — Да, танец со смертью.
      Зедд несколько раз беззвучно раскрывал рот; наконец к нему вернулся голос.
      — Танец. Со смертью.
      Он запнулся на мгновение, помолчал, выбирая из множества возникших вопросов самый простой.
      — А как это связано с символами на стенах Башни?
      Ричард потёр большим пальцем значки на левом браслете.
      — Это — символы боевого мага; отчасти именно поэтому я их понял. Символы используются во многих профессиях. Портные рисуют на своих окнах ножницы; оружейник может изобразить на двери контуры ножей; на вывеске таверны, скорее всего, будет кружка; у кузнеца — наковальня, а если он занимается ковкой лошадей — подкова. Некоторые знаки, например, череп со скрещенными костями, дают понять, что рядом смертельная опасность. Боевые маги точно так же нанесли свои символы на стены Башни.
      — Но важнее то, что у каждой профессии есть свой язык, определённый словарь, предназначенный специально для этого ремесла. То же и у боевых магов. Их профессия имеет дело со смертью. Эти символы, как и те, что снаружи на стенах Замка, в целом являются знаком профессии боевого мага и значат одно: нести смерть.
      Зедд прочистил горло, затем посмотрел на символы и указал ещё на один.
      — А вот этот? Такой же есть на дверях в Башню Первого Волшебника. Ты знаешь его смысл? Можешь передать его значение?
      Ричард немного повернул запястье и взглянул на изображение звезды.
      — Это — совет не позволять своему зрению останавливаться на чём-то одном. Множество лучей — это предупреждение смотреть во все стороны сразу, не видеть ничего за исключением всего. Это — напоминание, что ты не должен позволять противнику привлечь твоё внимание, чтобы направить твой взгляд и задержать его на одной вещи. Если ты поддашься, то будешь видеть только, то, что хочет твой враг. Это позволит ему, скажем так, ослепить тебя и тогда он сможет подобраться незамеченным, и ты, скорее всего, потеряешь свою жизнь.
      Твоё зрение, напротив, как лучи этой звезды, должно быть открыто всему, никогда не останавливаться, даже в бою. Танцевать со смертью — значит понять своего противника, стать с ним единым целым, понять его образ мыслей, почувствовать его меч, как свой собственный. Предугадать его точное расположение, скорость и следующее движение до того, как оно произойдёт, не дожидаясь его. Открывая своё зрение таким образом, открывая все свои чувства, ты приходишь к пониманию своего противника и двигаешься как бы инстинктивно.
      Зедд почесал висок.
      — Ты хочешь сказать, что все эти символы, характерные для боевого мага, всего лишь наставления о том, как пользоваться мечом?
      Ричард покачал головой.
      — Слово «меч» означает все формы борьбы, не только сражение или бой каким-либо оружием. Это также применимо к стратегии и лидерству, помимо всего прочего.
      — Танцевать со смертью значит вверить себя ценности жизни своим разумом, сердцем и душой, чтобы действительно стать готовым сделать всё для сохранения жизни. Танцевать со смертью значит стать воплощением смерти, пришедшей убивать живых, чтобы сохранить жизнь.
      Зедд выглядел ошеломлённым.
      Ричард же был несколько удивлён реакцией деда.
      — Всё это по большей части повторяет то, чему меня всегда учил ты, Зедд.
      Свет ламп отбрасывал резкие тени на угловатое лицо волшебника.
      — Думаю, что в каком-то смысле это так и есть, Ричард. Но в то же время это и нечто большее.
      Ричард кивнул, проводя большим пальцем по мягко светящейся серебристой поверхности браслета. Он, казалось, искал слова.
      — Зедд, я знаю, что ты бы хотел быть тем, кто расскажет мне всё, что касается твоего Замка, так же, как ты хотел научить меня Благодати. Это было твоей прерогативой, как Волшебника Первого Ранга. Наверное, мне следовало бы подождать.
      Он убеждённо поднял кулак.
      — Но на кону стояли людские жизни, и мне многое нужно было сделать. Так что, пришлось узнать всё это без твоей помощи.
      — Батюшки, Ричард, как бы я тебя этому научил? — сокрушённо сказал Зедд. — Значения этих символов считались потерянными многие тысячи лет. Ни один волшебник со времён, со времён… а, ни один волшебник, которого я знал, не смог понять смысл этих символов. И я вообразить не могу, как это удалось тебе.
      Ричард в смущении дёрнул плечом.
      — Как только я начал улавливать их смысл, всё стало довольно очевидным.
      Зедд озадаченно посмотрел на своего внука.
      — Ричард я вырос в этом месте и провёл здесь большую часть моей жизни. Я был Первым Волшебником в те времена, когда здесь ещё были волшебники, которыми нужно было управлять. — Он покачал головой. — Всё это время символы были на стенах Замка, но я и не думал, что они могут что-то значить. Для тебя это просто и очевидно, но всё не так. Из того, что я знаю, мне кажется, ты всего лишь думаешь, что понимаешь значения символов, попросту воображаешь значение, которое хочешь там увидеть.
      — Я не придумал их значение. Они несчётное количество раз спасали мне жизнь. Поняв язык этих символов, я очень многое узнал о том, как сражаться мечом.
      Зедд не стал спорить и вместо этого указал на амулет на шее Ричарда, на сияющий рубин в форме слезы размером с ноготь большого пальца Никки, обрамлённый множеством золотых и серебряных линий.
      — Ты нашёл это в Башне. Насчёт значения этого амулета у тебя тоже есть предположение?
      — Он был частью облачения боевого мага. Но, в отличие от всего остального, этот амулет, как ты и сказал, был оставлен под защитой Башни.
      — А его значение?
      Ричард с уважением провёл пальцами по поверхности амулета.
      — Рубин символизирует каплю крови. Символы, нанесённые на этот талисман, выражают путь первой заповеди.
      Зедд прижал ладонь ко лбу, будто приведённый в замешательство ещё одной запутанной головоломкой.
      — Первая заповедь?
      Казалось, взгляд Ричарда навсегда остановился на амулете.
      — Это означает только одно и в то же время всё: сражайся. Однажды вступив в битву, сражайся. Всё остальное неважно. Сражайся. Это твой долг, твоё предназначение, твоя жажда. Нет правила важнее, нет обязательства выше, чем это: сражайся.
      Ричард говорил мягко, со знающей, неумолимой серьёзностью, которая заставила Никки похолодеть. Он поднял амулет в воздух, его взгляд остановился на выгравированном орнаменте.
      — Эти линии, выгравированные на амулете — изображение танца и, таким образом, имеют особенное значение.
      Продолжая говорить, он следовал пальцем по завиткам узора, как по строчке текста, написанного на древнем языке.
      — Бей из пустоты, не из замешательства. Бей противника быстро и прямо, насколько это возможно. Бей уверенно. Бей решительно и окончательно. Ударь по его силе. Просочись в прорехи в его обороне. Бей его. До самого конца. Не позволяй ему даже вздохнуть. Сокруши его. Бей беспощадно, до самых глубин его духа.
      Ричард поднял взгляд на своего деда.
      — Это противовес жизни: смерть. Это танец со смертью или, если точнее, ход танца — его суть, низведённая до формы, его форма, ограниченная общими представлениями. Это закон, по которому живёт боевой маг, иначе он погибает.
      В ореховых глазах Зедда нельзя было прочесть ничего.
      — Значит, эти символы, и знаки полностью определяют боевого мага, как простого мечника?
      — Тот же главный принцип, о котором я тебе уже рассказывал, применим к амулету так же, как и к другим символам. Главная заповедь предназначена не только, чтобы выразить, как боевой маг сражается с оружием в руках, но, что более важно — как он сражается своим разумом. Это основополагающее понимание природы бытия, которым боевой маг должен руководствоваться во всём, что он делает. Если он принимает главную заповедь, любое оружие становится продолжением его разума, проводником его стремления. В какой-то степени это напоминает то, что ты сказал мне об Искателе. Важно не оружие, а человек, который его держит.
      Человек, однажды носивший этот амулет, был Первым Волшебником. Его звали Барракус. Он тоже, как и я, родился боевым магом и тоже посетил Храм Ветров. По возвращении, он пошёл в Башню Первого Волшебника, оставил амулет там, вышел и покончил с собой, прыгнув со стены Замка.
      Взгляд Ричарда уплывал в даль, полную видений и воспоминаний.
      — Некоторое время назад я понял его и решился было последовать его примеру.
      Никки почувствовала облегчение, когда его отсутствующий взгляд сменился лёгкой улыбкой.
      — Но разум вернулся ко мне.
      Комната звенела тишиной, будто сама смерть только что безмолвно проплыла мимо них, задержалась на мгновение и продолжила свой путь.
      Наконец Зедд улыбнулся, и ласково потрепал Ричарда по плечу.
      — Я рад, что сделал правильный выбор, мой мальчик, назвав тебя Искателем.
      Никки очень хотелось, чтобы у Ричарда всё ещё был его меч, положенный ему по праву Искателя. Но он пожертвовал им ради сведений о Кэлен.
      — Итак, — наконец, промолвил Зедд, возвращаясь к делу, — поскольку ты понимаешь значения этих символов, ты веришь, что можешь понять символы, составляющие заклятие Огненной Цепи.
      — Ведь я смог остановить его, разве нет?
      Зедд снова сложил руки за спиной.
      — В твоих словах есть смысл. Однако, это вовсе не значит, что ты можешь прочесть формы внутри заклинания так же, как эти символы. И это притом, что мы знаем об искажении, внесённом шимами в заклинание.
      — Не самими шимами, — терпеливо пояснил Ричард, — а тем повреждением, которое является следствием их пребывания в нашем мире. Вот причина искажения в заклинании. Вот, в чём проблема.
      Зедд отвернулся, скрыв лицо в тени.
      — Но всё же, Ричард, даже если ты действительно что-то понимаешь в символах, связанных с боевыми магами, как ты можешь быть уверен, что точно понимаешь, — он махнул в направлении примерного расположения той комнаты, в которой всё и произошло, — всё, что связано с заклятием Огненной Цепи.
      — Я уверен, — тихо, но настойчиво, проговорил Ричард. — Я видел метку, указывающую на природу этого искажения. Его вызвали шимы.
      Его голос звучал устало. Никки стало интересно, сколько же времени он оставался на ногах. Наверное, уже несколько дней, если судить по сухому голосу и едва заметной неуверенности движений. Но как бы измучен он ни был, его убеждения оставались неизменными. Она знала причину. Знала, что это тревога за Кэлен гонит его вперёд.
      И поскольку Ричарду уже дважды удалось спасти её от заклятия, Никки не стала бы так легко сбрасывать со счетов его теорию. Больше того, она знала, что понимание Ричардом магии весьма отличается от традиционного. Поначалу ей казалось, что причиной восприятия магии, как своего рода творчества, было то, что он рос, ничего не зная о магии, никогда не видев её. Но с тех пор она поняла, что именно это его уникальное восприятие вместе с выдающимся умом позволили ему ухватить глубинную суть магии. Ту, которая в корне отличается от традиционных учений.
      Никки поверила, что Ричард действительно понимает магию так, как никто до него с древних времён.
      Зедд обернулся: половина его лица осветилась мягким свечением ламп, а другая — холодным бледным пламенем рассвета.
      — Хорошо, Ричард, допустим ты прав насчёт символов на твоих браслетах и на стенах Башни Первого Волшебника. Но это не значит, что ты можешь понять нити, строящие контрольную сеть. Это — совершенно другая область. Я вовсе не сомневаюсь в твоих способностях, мой мальчик, правда, но работа с заклятиями такой сложности — очень запутанное дело. Возможно, ты торопишься с выводами…
      — А вам приходилось в последние несколько лет встречать дракона?
      Все в комнате ошеломлённо замолчали, когда Ричард сменил предмет разговора. И не просто сменил, а перевёл на тему, в лучшем случае, странную.
      — Дракона? — Наконец отважился спросить Зедд, как человек понемногу пробирающийся по только что покрывшемуся льдом озеру.
      — Да, дракона. Ты можешь вспомнить, что видел дракона с тех пор, как мы покинули наш дом в Вестландии и пришли в Срединные земли.
      Зедд пригладил несколько выбившихся седых волнистых прядей и коротко взглянул на Кару и Никки перед тем, как ответить.
      — Ну… нет, не припоминаю, что видел каких-нибудь драконов, но как это связано с…
      — Но где же они? Почему ты не видел их? Почему они исчезли?
      Зедд, казалось, был в тупике. Наконец он развёл руками:
      — Ричард, драконы очень редкие существа.
      Ричард откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.
      — Красные — да. Но Кэлен рассказывала мне о других их видах, довольно распространённых. А некоторых, самых маленьких даже держат для охоты и тому подобного.
      Лицо Зедда приобрело подозрительное выражение.
      — А к чему ты это всё ведёшь?
      Ричард взмахнул рукой.
      — Где они? Почему мы не видели ни одного дракона? Вот, к чему я веду.
      Зедд сложил руки на груди.
      — Всё, я сдаюсь. Что ты хочешь сказать?
      — Ну, во-первых, вы не помните — вот о чём я говорю. Заклятие Огненной Цепи повлияло не только на ваши воспоминания о Кэлен.
      — Не помним чего? — пробормотал Зедд. — Что ты имеешь в виду?
      Вместо того, чтобы ответить на вопрос, Ричард посмотрел через плечо на Кару и спросил:
      — Ты когда-нибудь видела дракона?
      — Не помню ни одного, — взгляд Кары остановился на Ричарде. — Вы полагаете, должна?
      — У Даркена Рала был дракон. Ну, а так как в то время он был Лордом Ралом, ты наверняка была рядом и видела его.
      Зедд и Кара обменялись озадаченными взглядами.
      Ричард обратил свой хищный взор на Никки.
      — А ты?
      Никки прочистила горло.
      — Я всегда думала, что драконы мифические существа. В Старом Мире их нет. А даже если когда-то и были, то уже давно исчезли. Со времён Великой Войны никаких записей о них не сохранилось.
      — А как насчёт времени, которое ты провела в Новом Мире?
      Никки поколебалась, собираясь с мыслями. Она уже поняла по тому, как Ричард молча и терпеливо ожидал её ответа, что он не собирается оставлять эту тему. И знала, что какую бы таинственную загадку Ричард сейчас не решал, она точно не касалась чего-то тривиального. Под молчаливым надзором Ричарда, Никки почувствовала не только принуждение к ответу, но и приближение дурного.
      Она отбросила одеяло и села на край постели, свесив ноги. Ей больше не хотелось лежать, особенно когда разговор пошёл о том времени. Сжав руками спинку кровати, она встретила взгляд Ричарда.
      — Когда я увозила тебя в Старый Мир, перед тем, как мы покинули Новый, мы проходили мимо огромных размеров костей. Я не слезла с лошади, чтобы посмотреть на них, но я помню, как ты ходил среди гигантских рёбер в два твоих роста. Я никогда не видела ничего подобного. Ты тогда сказал, что это останки дракона.
      Я подумала, что это должно быть старые кости. Но ты сказал, что на них всё ещё оставались остатки плоти. Ты указал на жужжащих вокруг мух, как на доказательство того, что это гниющий труп, а не древние останки.
      Ричард кивнул в ответ на эти воспоминания. Зедд прочистил горло.
      — А ты, Ричард, когда-нибудь видел дракона? Живого, я имею в виду.
      — Скарлет.
      — Что?
      — Так её звали: Скарлет.
      Зедд недоверчиво моргнул.
      — Ты видел дракона… у которого было имя?
      Ричард встал и подошёл к окну. Опёрся на камень подоконника и выглянул наружу.
      — Да, — наконец промолвил он. — Её звали Скарлет. Она помогала мне раньше. Она была благородным драконом.
      Он отвернулся от окна.
      — Но дело не в этом — ты тоже знал её.
      Брови Зедда поползли вверх:
      — Я знал эту драконицу?
      — Да. Не так хорошо, как я и Кэлен, но знал. Заклинание Огненной Цепи, очевидно, стёрло твои воспоминания и об этом. Оно замышлялось для того, чтобы стереть всю память о Кэлен, но все продолжают забывать и другие вещи, связанные с ней.
      Как я понимаю, ты знал значения символов на стенах Башни Первого Волшебника лучше, чем я. Если да, то эти воспоминания для тебя потеряны. Но сколько ещё забыто? Я мало знаю о разных способах применения магии, но когда мы сражались со Зверем той ночью, мне показалось, что раньше вы использовали более изобретательные заклинания — возможно, за исключением того, что в самом конце сотворила Никки.
      Вот чего больше всего боялись люди, изобретшие заклинание Огненной Цепи. Вот почему они не хотели использовать его и даже опробовать не рискнули. Они боялись, что заклинание, один раз запущенное, будет шириться и разрушать связи, отходящие от первичной цели — в нашем случае — Кэлен. Ваши воспоминания о Кэлен, о Скарлет и о драконах вообще потеряны.
      Никки встала.
      — Ричард, никто не спорит о том, что заклинание Огненной Цепи невероятно опасно. Мы все это знаем. Ещё мы знаем, что оно повредило нашу память. Ты хотя бы представляешь себе, каково это: сознавать, что мы все что-то совершали, знали и были знакомы с людьми и ничего не помним об этом. Ты понимаешь, какая это пытка — постоянно страшиться того, что за воспоминания были потеряны, и какие могут быть потеряны ещё, страшиться того, что твой разум распадается на части? К чему ты всё это ведёшь, в конце концов?
      — К тому — что ещё было потеряно? Я думаю, что разрушение распространяется через память каждого — их воспоминания распадаются на части, как ты говоришь. Мне кажется, что заклятие не остановилось на Кэлен. Я думаю, что оно, раз активированное, представляет собой действующий, динамически развивающийся процесс и что потеря памяти продолжает расширяться.
      Зедд, Кара и Никки не выдержали решительного взгляда Ричарда и отвели глаза. Никки подумала: как они могут надеяться помочь ему, если ни один из них не может сознательно использовать свой разум? Не говоря уже о сохранении изо дня в день тех воспоминаний, которые у них ещё остались. Может ли Ричард доверять кому-либо из них?