Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Меч Истины - Десятое правило волшебника, или Фантом

ModernLib.Net / Гудкайнд Терри / Десятое правило волшебника, или Фантом - Чтение (стр. 11)
Автор: Гудкайнд Терри
Жанр:
Серия: Меч Истины

 

 


      — Чтобы донести до других людей учение Ордена — до Галеи, например, — Никки снова начала прохаживаться, продолжая свою речь, — многим солдатам пришлось умереть.
      Она пожала плечами.
      — И эта наивысшая жертва — жизнь — призвана нести просвещение тем, кто до сих пор не понял, как следовать единственно правильному и истинному пути к блаженству в ином мире. Чтобы принести спасение отсталым, невежественным и равнодушным людям, солдаты жертвуют своими жизнями. Они отдают их за дело Ордена, чтобы, удостоиться вечности рядом с Ним.
      Никки подняла руку, облаченную в розовый атлас ночной рубашки, словно указывая на что-то прямо перед ними — невидимое, но восхитительное.
      — Смерть это лишь дорога, ведущая к той благословенной вечности.
      Она опустила руку.
      — Среди действительно важных вещей одна-единственная жизнь не имеет никакого значения. Следовательно, пытая и убивая отдельных сопротивляющихся личностей, вы лишь помогаете другим непросвещённым повернуться к Свету. То есть, вы служите благому делу — несёте детям Создателя спасение, указываете им путь к царству Его.
      Выражение лица Никки сделалось столь же зловещим, как и её слова.
      — Люди, с рождения воспитанные на догматах Ордена, слепо верят, что жить нужно только ради вечного спасения. Другими словами, те, кто не желает поступиться хотя бы малым, ради благой цели, заслуживают невообразимых вечных мучений в холоде и мраке подземного мира, мира Владетеля. Вот, что их ожидает, если только они не встанут на истинный путь.
      Лишь немногим воспитанникам Ордена, после такой идеологической обработки удаётся сохранить способность мыслить самостоятельно. Они могли бы разорвать этот порочный круг, но боятся. Для них радость жизни, жизнь для себя — лишь мимолётная шалость на фоне вечности. Грех, за которым неотвратимо следует бесконечная кара.
      И отказавшись от удовольствий в этой жизни, они начинают выискивать любого, кто не соответствует их представлению о долге, самопожертвовании и законам, установленным Братством Ордена. Распознавание греховных устремлений в других считается добродетелью, потому что помогает контролировать мысли людей. И возвращать на путь спасения тех, кто недостаточно хорошо исполняет свой долг.
      Никки наклонилась к Джебре. Её тихий голос напоминал зловещее шипение.
      — Выходит, убить неверующего — значит совершить благо. Так?
      Никки выпрямилась.
      — Последователи Ордена разжигают ненависть к тем, кто не разделяет их веру, объявляя их врагами. Ведь, в соответствии с их учением, нечестивцы, не желающие раскаяться — это приспешники Владетеля. А для врагов может быть только одно наказание — смерть.
      Никки грозно взмахнула руками.
      — Орден учит, что это и есть высшая истина, которую никто не смеет подвергать сомнению. Более того, такова воля Создателя.
      Джебра явно была слишком напугана, чтобы искать новые аргументы. Кару, в отличие от неё, напугать было трудно.
      — О-о! Неужели? — Невозмутимо возразила Морд-Сит. — Боюсь, в твоей бочке с мёдом есть ложка дёгтя! Откуда они всё это знают? С чего они взяли, что их представления о загробной жизни верны?
      Кара заложила руки за спину, и пожала плечами.
      — Что-то я не могу припомнить никого, кто побывал в мире мёртвых и вернулся обратно. Так откуда они знают, что находится там, за завесой? Наш мир это мир живых, соответственно в этом мире жизнь важнее всего. Как они смеют преуменьшать её важность? Почему она должна быть ценой непонятно за что? Как они могут утверждать, что, в самом деле, знают что-то о сущности других миров? Может, мир духов это тоже лишь временное пристанище на пути в небытие смерти? Раз уж на то пошло, откуда Братству Ордена известны желания Создателя? И есть ли у него желания вообще? — Кара сдвинула брови. — Как они узнали, кто сотворил мир? И какое оно, это небесное божество?
      Казалось, Джебра немного успокоилась, услышав возражения Кары.
      Никки выгнула бровь и загадочно улыбнулась.
      — В этом-то и хитрость.
      Не оборачиваясь, она указала рукой в глубину комнаты на Энн, стоящую в тени.
      — Их доказательства очень похожи на те, что приводят Аббатиса и её Сестры Света. Какой-нибудь верховный священнослужитель, или просто глубоко верующий человек услышал божественный шёпот. Возможно, ему явилось священное видение, а может сам Создатель, посетил его во сне. Говорят, есть даже древние тексты, в которых содержится точное описание того, что скрыто за завесой. Подобные сведения в основном — собрание слухов, видений и снов, которые в далёком прошлом принимались за данность и стали «неопровержимыми» только потому, что они старые. И как можно проверить правдивость этих свидетельств?
      Никки взмахнула рукой, подчёркивая свои слова.
      — Ведь подвергать сомнению такие вещи — есть величайший грех, граничащий с ересью. Только непостижимость, недоступность придаёт вере святость. И правда, какое достоинство может быть заключено в вере, которую способен познать каждый? Таким образом, лишь абсолютно, бездоказательно верящий человек должен обладать абсолютным достоинством. Следовательно, тот, кто решительно отрёкся от всех принципов материальности и уверовал в свою незначительность, — праведник и достоин награды вечностью.
      Это то же самое, что утверждать, будто возможно спрыгнуть с утёса с верой в способность человека летать. Но размахивать при этом руками — значит выдать своё неверие. А любое отсутствие веры всегда гарантирует, что ты разобьёшься о землю. Следовательно, отказ от веры является личной и фатальной ошибкой, влекущей за собой смерть.
      Никки пробежалась пальцами по светлым волосам, сбросила их с плеч и со вздохом опустила руки.
      — Чем труднее поверить учению, тем сильнее должна быть вера. Вместе с усилением веры приходит чувство всё более тесной связи с людьми, разделяющими твои убеждения, ощущение принадлежности к группе посвящённых. Верующие держатся более обособленно из-за своих убеждений, основанных на мистике. Они отстраняются от «непросвещённых», которые вызывают подозрение уже тем, что не принимают их веру. Термин «неверующий» становится формой общественного порицания, которая подозревает в злом умысле любого, кто, — тут Никки постучала пальцем по виску, — предпочитает использовать разум. Как видите, вера, сама по себе ключ — волшебная палочка, которой мешают кипящее варево из самых диких идей, сотворённое, чтобы превратиться в догмат новой веры.
      Энн бросала презрительные взгляды на Сестру, предавшую Свет. Но, несмотря на всё своё презрение, даже не пыталась спорить. Ричард подумал, что такое с ней бывает нечасто. Впрочем, это было мудрое решение, единственно возможное в данный момент. Никки, стоявшая перед ними босиком, грозно подняла палец.
      — В этом и состоит изъян монументального учения Ордена. Роковая трещина в самом центре всех рассуждений. Насколько бы искренней не была такая вера, в конечном итоге она — не что иное, как тщательно продуманный результат прихоти и самообмана. Если бездумно верить в догматы, значит надо верить и безумцам, когда они выдают за реальность то, что говорят им голоса в голове.
      Потому Орден и превозносит святость веры и учит, что должно подавлять греховные желания, вроде стремления думать самостоятельно. Вместо этого нужно просто довериться своим чувствам. Променять свою жизнь на слепое ожидание жизни загробной. И, по их словам, тогда и только тогда дверь в вечность волшебным образом откроется для вас, и вы познаете истину.
      Другими словами, знание достигается отрицанием всего, что, это знание содержит. Вот почему бездумную веру Орден уравнивает со святостью. По той же причине отсутствие веры объявляют смертным грехом. Поэтому, любые размышления о вере считаются ересью.
      А когда веры нет, все их учения можно легко опровергнуть. И с того момента, как вера становится связующим элементом, необходимым чтобы удержать от краха их стройные убеждения, она начинает порождать жестокость. Без жестокости, вера быстро иссякнет, лишившись опоры, оставаясь лишь мимолётной причудливой мечтой. Это очень похоже на ложную уверенность королевы в том, что никто не посмеет покуситься на её трон, ни один враг не пересечёт границы её страны, никакая сила не сможет одолеть её защитников, только потому, что она это запрещает.
      Вряд ли мне понадобятся угрозы, чтобы убедить вас, что вода в фонтане мокрая, а стены комнаты сделаны из камня. Но Ордену приходится угрожать, чтобы люди поверили в вечность, ожидающую их после жизни. И в то, что это будет вечность наслаждений, но лишь при условии, что они будут жить по указке Ордена.
      Никки вглядывалась в прозрачную воду фонтана, а Ричард наблюдал за ней. Ему показалось, что голубые глаза колдуньи способны сейчас превратить воду в лед. События её жизни, которых Ричард не мог даже представить, наполнял её взгляд ледяной яростью. Когда они оставались наедине, тёмными спокойными вечерами, Никки откровенно рассказывала ему о таких вещах, которые приводили его в ужас.
      — Гораздо проще заставить людей умирать по приказу, если перед этим разжечь в них страстное желание умереть, — сказала Никки с горечью. — Гораздо проще посылать мальчишек под мечи и стрелы, если они верят, что их деяния — самоотверженный акт, который заставит Создателя с улыбкой встретить их в лучах вечного блаженства в ином мире.
      Орден учит людей быть истинно верующими, но на самом деле превращает людей в монстров, готовых не только умирать по приказу, но и убивать. Истинно верующие одержимы ненавистью к тем, кто не верует. На свете нет никого более опасного, более порочного и более жестокого, чем человек, ослеплённый влиянием идей Ордена. Такой верующий не следует указаниям разума, следовательно, и не руководствуется им. В результате, ничто не может сдержать его ненависть. Он — убийца, который убивает с радостью, в полной уверенности, что совершает правильный и нравственный поступок.
      Никки сжимала кулаки с такой силой, что побелели пальцы. Казалось, комната звенит от внезапно наступившей, жуткой тишины. Слова Никки эхом отдавались в сознании Ричарда. Воздух вокруг колдуньи потрескивал с такой силой, что казалось, будто в прихожей разразится буря с громом и молниями.
      — Вот я и говорю — причина, и правда, довольно проста, — Никки с горечью тряхнула головой. Она буквально излучала эмоции, которым не требовалось пояснений. — У большинства людей Древнего, а теперь ещё и Нового Мира, нет выбора. Им приходится следовать учению Ордена. Если их вера начинает ослабевать, им напоминают, что неверующих ждут вечные невообразимые муки. Если это не помогает, то веру им возвращают с помощью меча.
      — Но должен же быть способ спасти таких людей, — сказала, наконец, Джебра. — Неужели нельзя привести их в чувство, дать возможность отвергнуть учение Ордена?
      Никки отвела взгляд от Джебры и уставилась в пространство.
      — С самого рождения мне внушали идеи Ордена. И я смогла отвергнуть их.
      Никки умолкла, окунувшись в тёмную пучину воспоминаний. Она словно вновь переживала свою жизнь, боролась за освобождение из хищных когтей Ордена.
      — Но ты и представить себе не можешь, насколько тяжело мне было вырваться из мира тёмных убеждений. Тот, кто не затерялся в удушающем мире учения Ордена, вряд ли поверит, что жизнь ничего не стоит и не имеет значения. Он никогда не познает и тени ужаса, который охватывает, при попытке отвергнуть веру — единственный путь к спасению, как утверждает Орден.
      Никки нерешительно взглянула на Ричарда глазами полными слёз. Он был там. Он знает, что это такое.
      — Мне помогли, — прошептала она дрожащим голосом. — Но всё равно, это было непросто.
      Джебра немного приободрилась. Но Ричард знал, что она лишь пытается выглядеть немного увереннее.
      — Но ведь тебе же смогли помочь, — сказала она, — тогда, возможно, помогут и другим?
      — Она — не такая, как большинство последователей Ордена, — сказал Ричард, глядя на Никки. В её голубых глазах он ясно видел, насколько важен для неё. — Никки вела потребность понять, насколько правильно то, во что она верила. Узнать, есть ли на свете что-то, ради чего стоит жить. Большинство воспитанников Ордена подобных сомнений не знают. Они отметают такие вопросы и лишь упрямо цепляются за свои убеждения.
      — Но с чего вы взяли, что они не изменятся? — Джебра не хотела упускать даже крошечный лучик надежды. — Если Никки смогла измениться, почему другие не могут?
      Ричард по-прежнему пристально смотрел в глаза Никки.
      — Думаю, — сказал он, — люди способны отмахнуться от любых сомнений, связанных с их верой, просто потому, что их так научили. Они не воспринимают эти знания, как своего рода идеологию, внушённую им воспитателями. Заученные идеи постепенно перерастают в чувства, а затем переходят в мощную эмоциональную убеждённость. Я думаю в этом всё дело. Они считают, что проповедуют собственные мысли, а не абстрактные идеи, привитые им по мере взросления.
      Никки кашлянула, и снова обратилась к Джебре, отворачиваясь от пристального взгляда Ричарда.
      — Думаю, Ричард прав. Я была совершенно уверена, что дошла до всего сама, считала, что все убеждения — мои собственные. А на самом деле, это был результат тщательно продуманного обучения. Некоторые люди, втайне сознающие ценность собственной жизни, присоединятся к восстанию, если поверят, что у них есть реальный шанс победить — как было в Алтур-Ранге. Но если шанса не будет, то они знают, что нужно просто повторять слова, которые хотят слышать проповедники Ордена. Иначе можно потерять свою самую главную ценность — жизнь. Под игом Ордена можно либо верить в то, что они проповедуют, либо умереть. Всё очень просто.
      В Древнем Мире есть люди, которые стремятся объединить повстанцев, разжечь очаги свободы для тех, кто хочет сам управлять своей судьбой. Там есть люди жаждущие свободы, и они пойдут на всё, чтобы её добиться. Джегань конечно же, знает о сопротивлениях и бунтах. Для наведения порядка он использует войска. Но ещё я знаю, что большинство людей Древнего Мира ни за что не захочет изменить свои убеждения — они сочтут это страшным грехом. Они сделают всё, чтобы безжалостно подавить восстание. Если понадобится, они умрут за свою веру, будут держаться за неё даже в могиле. Они…
      Шота раздражённо подняла руку, прерывая Никки.
      — Да, да, кто-то сможет, кто-то нет. Многие, пятьдесят на пятьдесят. Это всё неважно. Надеяться на восстание бессмысленно. Это всё равно, что ждать спасения с небес. Легионы солдат с юга сейчас в Новом Мире, здесь, на нашей земле. Нам нужно беспокоиться о Новом Мире, а не о Древнем. Нам всё равно, готов там кто-то восстать или нет. Люди Древнего Мира, в большинстве своём верят Имперскому Ордену, поддерживают его и радуются покорению всё новых стран.
      Шота слегка наклонилась вперёд, наградив Ричарда выразительным взглядом.
      — Единственный способ спасти цивилизацию — отправить вторгнувшихся солдат Ордена в их драгоценную вечность мира мёртвых. Для тех, кто потерял разум и ослеплён своей верой, спасения быть не может. Готовы умереть — пусть умрут! Единственный способ остановить Орден с его учением — это убить как можно больше его людей.
      — Действительно, боль может изменить разум людей, — сказала Кара.
      Шота наградила Морд-Сит одобрительным кивком.
      — А что будет, когда они поймут, что не смогут победить? Когда увидят, что их усилия несут им только смерть? Вот тогда, возможно, часть из них и правда откажется от своих убеждений и целей. Думаю, лишь очень немногие из них на самом деле, готовы умереть по внутреннему убеждению, чтобы подтвердить свою веру в учение Ордена.
      — Ну и что? Это для нас действительно важно? Мы знаем, что абсолютное большинство из них настолько фанатичны, что с радостью пойдут на смерть. Сотни тысяч уже умерли, доказывая, что готовы принести любую жертву. Оставшиеся должны быть убиты, иначе они убьют всех нас, а остальной мир обречён погрязнуть в жестокости.
      — Вот задача, которую нужно решать.

Глава 16

      Шота устремила на Ричарда пылающий взгляд.
      — Джебра пыталась втолковать тебе, что могут натворить эти солдаты, если их не остановить. Думаешь, они дорожат своими жизнями? Или, может, восстанут против Ордена, появись у них такая возможность? Сомневаюсь. Я здесь за тем, чтобы показать тебе, что происходит. Чтобы ты понял, какая судьба ожидает всех остальных, если ты будешь бездействовать и не остановишь угрозу.
      Нам вовсе нет необходимости вникать в причины, почему солдаты Ордена выбрали тот или иной путь. К чему нам разбираться, почему они сделали именно такой выбор и почему считают себя вправе калечить жизни невинных людей? Их решения должны интересовать нас в последнюю очередь. Они такие, какие есть. Они — разрушители и убийцы. И они — здесь. И это всё что сейчас имеет значение. Их нужно остановить. Мёртвые, они перестанут быть угрозой. Всё просто.
      Ричард был поражён. После всех её рассказов о происходящем, она ждала от него столь «простого» действия. Всё просто! С тем же успехом она могла попросить, чтобы он уничтожил солдат Имперского Ордена, обрушив на них луну с неба.
      Будто читая его мысли, Никки сказала.
      — Разумеется, твой рассказ производит тяжёлое впечатление. Но тебе не было необходимости приходить сюда, чтобы рассказывать то, что мы уже знаем. Неужели вы считаете себя такими мудрыми? А нас принимаете за малых детей? Ведь вы даже не понимаете, о чём просите. Джебра видела, как огромная армия вошла в Галею, с лёгкостью сокрушив оборону целой страны. А ведь это лишь небольшая и довольно незначительная часть Имперского Ордена.
      — Ты шутишь? — спросила Джебра.
      Никки оторвала от Шоты свирепый взгляд и посмотрела на Джебру.
      — Ты видела среди них хоть одного одарённого?
      — Одарённого? Ну… Нет. Не видела, — сказала она, подумав немного.
      — Вот именно. Потому, что они там были не нужны, — пояснила Никки. — Будь у них одарённые, Шота не смогла бы так легко войти и увести тебя прямо из лагеря. Но у них нет никого, обладающего даром. Они — незначительная часть войска Джеганя, всего лишь пушечное мясо. Потому и обозы пришли так поздно. Сначала они шли на север к главным силам Джеганя. И только когда те получили всё необходимое, было разрешено доставлять продовольствие в другие армии, подобно той, что в Галее. В мелкие экспедиционные части Ордена.
      — Но вы не понимаете… — Джебра вскочила. — Это же огромная армия. Я была там. Я видела их собственными глазами.
      Нервно потирая руки, она растерянно обвела взглядом присутствующих.
      — Я работала на них многие месяцы. Я видела, как велика их армия. Я и представить не могла, насколько велика. Я рассказала вам обо всём, что они творили.
      — Они — всего лишь капля в море, — покачала головой Никки.
      Джебра закусила губу, на её лице отражалось разочарование.
      — Возможно, мой рассказ оказался не слишком полным. Видимо, вы не смогли оценить численность солдат Ордена, вторгшихся в Галею. Жаль, что вы не поняли, насколько легко они сокрушили её защитников.
      — Ты очень хорошо и точно рассказала нам обо всём, что видела, — сочувственно заверила Никки, нежно положив руку ей на плечо. — Но ты видела только часть общей картины. Часть, которую ты видела, безусловно, ужасна, но это лишь незначительная доля всего остального. Всё, что ты видела, не поможет тебе представить силу, которая подчиняется Императору Джеганю. Я много времени провела в главном лагере Джеганя и знаю, о чём говорю. По сравнению с их главными силами, армия в Галее вовсе не так внушительна, как кажется тебе.
      — Она права, — мрачным тоном произнёс Зедд. — Тяжело это признавать, но Никки права. Главная армия Джеганя значительно больше той, которая вторглась в Галею. Я сражался с ними, чтобы замедлить их продвижение через Срединные Земли, а они медленно оттесняли нас к Эйдиндрилу. Поверь, я знаю, что говорю. Их полчища несметны. Они двигаются, как лавина созданий подземного мира, что явились уничтожить всё живое.
      Одетый в простой балахон волшебника, он стоял в ожидании ответа, невозмутимо оглядывая остальных с верхней ступени лестницы. Тем не менее, Ричард знал, что его деду вовсе не безразлично происходящее. Просто, прежде чем что-то сказать, Зедд обычно старался выслушать все мнения. Но в этот раз уточнять его слова не было необходимости.
      — А раз с армией, которая стоит в Галее, нет волшебников, — сказала Джебра. — Значит, несколько одарённых способны уничтожить захватчиков. Вы могли бы спасти тех несчастных, кто лишился всего, но ещё жив. Хотя бы некоторых из них — пока не поздно.
      Ричард понял, о чём она думает, хотя боится сказать об этом вслух. Если армия не так уж велика, если в ней нет ни одного волшебника, почему же никто из присутствующих не делает ничего, чтобы остановить резню, свидетелем которой она стала? Раньше, до того, как Ричард покинул леса Хартленда, он тоже с негодованием отнёсся бы к тем, кто не делает ничего, чтобы помочь людям. Теперь он многое узнал, и новое знание каждый раз приносило всё более сильную боль.
      Никки отрицательно покачала головой.
      — Всё не так просто, как кажется. Разумеется, могущественный волшебник в состоянии уничтожить множество солдат, и нанести армии значительный урон. На время. Но даже эти экспедиционные войска достаточно многочисленны, чтобы выдержать любую атаку одарённых. Например, Зедд может косить ряды солдат огнём волшебника. Но, как только он сделает паузу, чтобы прочесть заклинание, враг станет посылать против него солдат — волну за волной. Орден может позволить себе потерять огромное число солдат — его не остановить огромными потерями. В атаку пойдёт отряд за отрядом, несмотря на нанесённый им урон.
      — Даже обычный отряд лучников может убить человека с даром, — она посмотрела на Ричарда. — Всё, что требуется — это одна стрела, достигшая цели. И одарённый человек умрёт так же, как любой другой.
      Зедд расстроенно развёл руками.
      — Боюсь, Никки права. Орден всё равно окажется там же, где и сейчас, разве что, с несколько меньшим количеством людей. Мы же, в свою очередь, останемся без волшебников, которых пошлём против них. Орден может почти бесконечно пополнять свои отряды новыми и новыми подкреплениями. Но у нас нет легиона волшебников, которые будут сражаться на нашей стороне. Это может казаться бессердечием, но наш единственный шанс вовсе не в том, чтобы бесполезно рисковать своими жизнями. Мы должны придумать нечто такое, что нам действительно поможет.
      Ричард очень хотел верить, что существует какое-то решение, что должен быть план, имеющий шансы на успех. Тем не менее, он знал, что никаких шансов не было. Они могли лишь отсрочить конец и больше ничего.
      Джебра кивнула, искорка надежды в ней угасла. Ричард подозревал, что тусклый взгляд и сеть глубоких морщин в уголках голубых глаз, делали её старше, чем она была на самом деле. От тяжкого труда её руки стали грубыми и мозолистыми, а плечи согнулись. Пусть солдаты Ордена не убили её тело, но они убили в ней желание жить. Оставили в её душе незаживающую рану от того, что она видела, через что вынуждена была пройти. Сколько ещё было других, подобных ей? Живых внешне, но внутри — опустевших, словно раковины, лишённых своего прежнего «я».
      Ричард был потрясён. Он с трудом мог поверить, что Шота проделала весь этот путь и притащила с собой Джебру только затем, чтобы лишний раз напомнить, как опасен Орден. Он и без того знал правду об их жестокости, об угрозе, которую они несут. Он целый год прожил в Древнем Мире под властью Ордена. Он был там, когда вспыхнуло восстание в Алтур-Ранге.
      Свидетельство Джебры лишний раз убеждало его в том, что он и так уже знал — они не смогут выстоять против сил Имперского Ордена. Вся Д`Харианская Империя, возможно, смогла бы противостоять армии, что вторглась в Галею. Но это была лишь малая часть, ничто, в сравнении с основными силами главной армии Джеганя.
      Когда они с Кэлен впервые встретились, им предстояло остановить правителя Д`Хары, чья жажда власти грозила гибелью всему миру. В тот раз Ричарду удалось отвести угрозу, уничтожив Даркена Рала. Теперь опасность была иной. При всей своей ненависти к Джеганю, Ричард понимал, что нынешняя война не имеет ничего общего с недавним противостоянием. Ведь даже если бы кому-то удалось убить Джеганя, это не смогло бы остановить Имперский Орден. Идеология объединяла их, превращала в монолит, не подвластный желаниям одного человека. И потому делала положение настолько безнадёжным.
      Видение Шоты, пришедшее к ней из потока времени, показало будущее мира, в случае, если у них не получится остановить Имперский Орден. Ричард считал, что для этого вовсе не требуется каких-то особых способностей. Не нужно быть пророком, чтобы понять насколько страшной угрозой является Орден. Если его не остановить, Орден будет править миром. Джебра не сказала ничего нового, ничего, о чём бы он ещё не знал.
      Ричард слишком хорошо понимал, что воины Д`Харианской Империи, вставшие на пути Ордена, погибнут в решающем сражении. После этого, для Имперского Ордена не будет никаких препятствий. Они смогут безнаказанно буйствовать, и, в конце концов, подчинят себе весь мир.
      Шота совсем не была глупой. Очевидно, она знала это и наверняка понимала, что он осознаёт всё это не хуже её самой. Так зачем она пришла на самом деле? Несмотря на мрачное впечатление, которое произвёл рассказ Джебры, Ричард считал, что для визита Шоты, скорее всего, были и другие причины.
      Без сострадания и гнева историю Джебры слушать было невозможно. Ричард отвернулся, устремив взгляд на неподвижную воду фонтана. Ответственность легла на его плечи мрачной тяжестью. Что ему делать? Как решить хоть одну из проблем, которые надвигались со всех сторон, всё больше вытесняя Кэлен из его мыслей, уводя её всё дальше и дальше?
      Временами он сам начинал сомневаться в её реальности, всякий раз приходя в ярость, когда такое случалось. Иногда он вспоминал её шутки, ласковый смех или прикосновения. Вспоминал, как она, положив запястья ему на плечи, сцепляла пальцы у него на затылке, и смотрела на него. Вспоминал её прекрасные зелёные глаза и ту особенную улыбку, предназначенную ему одному. С каждым днём она всё больше напоминала призрак, существующий исключительно в его воображении.
      Мысль о нереальности Кэлен, как всегда отозвалась внутри него пронизывающим страхом. Как ужасно, что лишь один он верил в её существование! Какой мрачной стала тогда его жизнь! Как долго он жил с этим сковывающим страхом! Настолько долго, что уже сам начал было сомневаться в собственном здравомыслии. И лишь правда о заклинании Огненной Цепи помогла ему убедить других в том, что Кэлен действительно существует. Теперь, по крайней мере, ему верят и стараются помочь.
      Ричард мысленно встряхнулся. Кэлен не выдумка! Он найдёт способ вырвать её из когтей Улиции и её Сестёр Тьмы. Осознание, что Кэлен — пленница этих жестоких тварей, причиняло невероятные страдания. Временами ему с трудом удавалось справляться с болью. Мысли о том, что кто-то желает зла его жене, женщине, в которой для него заключён весь мир, которую он любит больше жизни, порой мешали думать о чем-то ещё.
      Как всегда, Шота лучше его самого знала, что он должен делать. Но он, Ричард, не должен забывать, что помимо Кэлен, затерянной в водовороте заклинания Огненной Цепи, были и другие опасности. Шкатулки Одена, введённые в игру. Повреждения, оставленные шимами. Он не может игнорировать всё это в угоду ведьме, которая решила напомнить ему, в чём состоит его долг. Вполне могло оказаться, что истинная цель Шоты заключалась в осуществлении какого-то очередного сложного плана. Возможно, все её намерения касались этой другой ведьмы, Сикс. Никто, кроме самой Шоты, не знает, для чего другая ведьма находится здесь.
      И всё же Ричард, как и Кэлен, всегда относился к ней с уважением, даже если и не доверял полностью. В прошлом Шота часто доставляла им неприятности, но вовсе не потому, что умышленно хотела причинить боль. Она лишь желала помочь ему, считая себя посланником истины. И, несмотря на то, что её предсказания были правдой, они почти всегда оказывались иными, чем их преподносила Шота. По крайней мере, не такими, как она хотела их представить. Зедд часто говорил, что ведьма никогда не скажет вам того, что вы хотите знать, не сообщив и то, что вы знать не хотите.
      В первый раз, когда он повстречал Шоту, ведьма предсказала, что Кэлен коснётся его своей властью, и, чтобы этого не произошло, Ричард должен убить исповедницу. Позже Кэлен действительно использовала силу Исповедницы, коснувшись его — но именно так он смог обмануть Даркена Рала и победить. Шота была права, но всё произошло совсем не так, как она предсказала. Конечно, её видение было правдивым. Но если бы Ричард последовал её советам, Даркен Рал выжил бы, завладел силой Одена и правил всем миром. Теми, кому удалось уцелеть.
      В глубине его памяти жило воспоминание о пророчестве Шоты, в котором говорилось о ребёнке, родителями которого будут он и Кэлен. По предсказанию Шоты, они не должны были пожениться, потому что родившийся у них ребёнок вырастет монстром. Но они с Кэлен стали мужем и женой. Значит и предсказание о ребёнке не сбудется. Вернее, сбудется, но не так, как это представила Шота. Кэлен никогда не даст жизнь монстру.
      — А что сделали с королевой Цириллой? — спросил Зедд, отрывая Ричарда от его мыслей.
      Казалось, комнату заполнила мёртвая тишина. Наконец Джебра заговорила.
      — Всё произошло точно так, как я предсказывала. Её отдали рядовым солдатам в качестве развлечения. Они восприняли это, как награду. Для королевы наступил настоящий ад — сбылись её самые страшные кошмары.
      — Выходит, ты была последней, кто её видел? — Зедд наклонил голову, явно полагая, что ей есть что рассказать.
      — Не совсем. Однажды, я должна была как можно скорее отнести офицерам блюдо с только что зажаренной говядиной. По дороге я наткнулась на орущую толпу солдат, которые наблюдали за одной игрой. Эта игра очень популярна в войсках Имперского Ордена. Играло две команды, а болельщики криками, воплями, визгом поддерживали своих. Зрители делали ставки на победителей. Не знаю, что это была за игра… — сказала Джебра, скрестив руки на груди.
      — Джа-Ла, — прошептала Никки. Так называется игра. Джа-Ла.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42