Одновременно вторая нога Никии застыла над столом за пределами внешнего кольца — над той частью, что символизирует мир мёртвых. Никки находилась между миром жизни и миром смерти. И Ричард знал, что это едва ли произошло случайно.
Он попытался отрешиться от завораживающего вида Никки, висящей в воздухе, и позади неё в тени заметил Натана и Энн. Время от времени освещаемые вспышками молний, они напоминали мерцающих призраков, исчезающих и вновь появляющихся из небытия. Они также с серьёзным видом наблюдали за Никки в центре пылающей фигуры.
Зедд, уперев одну руку в костлявое бедро, а другой потирая гладко выбритый подбородок, медленно шагал вокруг стола, поглощённый наблюдением за изменениями в сложнейшей структуре зелёных светящихся линий
Снаружи за высокими окнами продолжали полыхать молнии, но удары грома приглушались толстыми каменными стенами Замка.
Ричард пристально всматривался в лицо Никки.
— С ней… с ней всё в порядке?
Зедд глянул так, будто уже забыл о присутствии Ричарда.
— Что?
— С ней всё в порядке?
Зедд нахмурился.
— Откуда я знаю?
Ричард ошеломлённо всплеснул руками.
— Признавайся, Зедд, разве это не ты засунул её туда? — с тревогой в голосе спросил он.
— Не совсем… — пробормотал Зедд, потирая ладони, и двинулся дальше.
Ричард шагнул ближе к Никки.
— Что происходит? С Никки всё в порядке? Ей угрожает опасность?
Наконец Зедд оглянулся и вздохнул.
— Этого мы наверняка не знаем, мой мальчик.
Натан вышел из тени к столу, в круг зеленоватого света. В хмурых голубых глазах высокого пророка явственно читалось беспокойство. Пытаясь жестом успокоить Ричарда, он слегка пожал плечами, при этом его длинные седые волосы растрепались.
— Мы считаем, что с ней всё в порядке, Ричард.
— Теоретически, с ней всё должно быть хорошо — подтвердила Энн слова Натана.
Широкоплечий пророк значительно возвышался над нею. В своём простом шерстяном платье, с седыми волосами, собранными сзади в пучок, Энн выглядела серой мышкой рядом с Натаном. Ричарду подумалось, что рядом с Натаном любой будет выглядеть неприметно.
— Это ещё что такое? — жестом, указывая на сеть геометрических линий, окружающих Никки, спросил Ричард.
— Контрольная сеть, — ответил его дед.
— Контрольная? И что она контролирует? — нахмурился Ричард.
— Заклинание Огненной Цепи, — мрачным голосом произнёс Зедд. — Мы пытаемся разобраться, как оно действует, чтобы понять, существует ли способ разрушить заклятье.
Ричард почесал в затылке.
— О-о-о…
Происходящее нравилось ему всё меньше и меньше. Он отчаянно хотел разыскать Кэлен. Но, всё же, волновался и за Никки — неизвестно, что может случиться с ней при попытке распутать загадочные заклинания, созданные древними магами. Как Первый Волшебник, Зедд обладал способностями и талантами, которых Ричард не мог даже представить, но, всё же, волшебники древности стократ превосходили Зедда. Как бы ни были сильны Зедд, Натан, Энн и Никки, сейчас они столкнулись с проблемой, далеко превосходящей их возможности, даже вместе взятых. Они пытались разобраться в том, чего опасались даже волшебники прежних времён. Впрочем, был ли у них выбор?
Помимо того, что Никки была ему по-человечески дорога, Ричард нуждался в ней, как в верном соратнике в поисках Кэлен. Пусть остальные были в некоторых вопросах более сильными или более осведомлёнными, чем Никки, сумма всех составляющих достоинств бывшей сестры тьмы делала её равной им.
Она, пожалуй, была одной из самых сильных волшебниц, что когда-либо существовали: то, что другие делали с большим трудом, Никки могла совершить одним лишь взглядом. И это самое малое, что он мог бы рассказать о ней. Кроме Кэлен, он не знал никого, способного так сосредоточиться на своей цели. Кара могла быть неустрашимой, если дело касалось его защиты, но Никки была способна проявить всё своё упорство, если считала это необходимым. Когда-то, в то время они ещё были врагами, это упорство делало её не только жестокой и сильной, но и очень опасной.
Ричард был рад, что всё изменилось. С тех пор, как он начал поиски Кэлен, Никки стала его ближайшим надёжным другом. При этом Никки знала, что его сердце принадлежит только Кэлен, и по-другому не будет никогда. Он взъерошил пальцами волосы.
— Ну ладно. Так почему она там, внутри?
— Она единственная из нас, кто владеет Магией Ущерба, — обыденным тоном произнесла Энн.
— Чтобы запустить заклинание Огненной Цепи, требуется элемент Магии Ущерба. Мы пытаемся понять заклинание в целом — а его части, основаны на Магии Приращения и на Магии Ущерба.
Ричард подтвердил, что сказанное имеет смысл, но легче от этого ему не стало.
— И Никки согласилась на такое?
— Это была её идея, — кашлянув, ответил Натан.
Ещё бы. Ричард иногда поражался её безразличию к собственной жизни. В такие моменты ему было жаль, что он многого не знает. Он чувствовал себя полным невеждой. Ричард поднял руку, указывая на стол и всё происходящее.
— Никогда не слышал, чтобы в контрольных сетях использовались люди. Я думаю, что никогда такие сети не были сплетены вокруг кого-то как, например, сейчас. В смысле, эти сети не были накинуты на волшебника, как тут у вас.
— До нас так не делали, точно, — сказал Натан глубоким внушительным голосом.
Под пристальным взглядом пророка Ричард почувствовал себя неуютно, а потому обратился к Зедду.
— Что вы имеете в виду?
Зедд пожал плечами.
— Все мы впервые проводим внутренний обзор заклинания. Этот вид проверки требует применения Магии Ущерба, поэтому таких испытаний не проводили очень давно. Возможно, тысячи лет.
— Тогда, как вы узнали, что нужно делать?
— Если никто из нас не делал ничего подобного, — проговорила Энн, — это не значит, что мы об этом ничего не знаем.
Зедд указал на один из столов.
— Мы прочитали книгу, которую ты нашёл, «Огненная Цепь». Это заклинание намного сложнее, чем те, с которыми мы сталкивались до сих пор. Так что, мы хотели попробовать разобраться во всём этом. Мы никогда прежде не проводили внутренний обзор, но по сути это — всего лишь расширенный вариант стандартных действий. Если уметь управлять стандартной сетью и обладать необходимыми элементами дара, такой обзор выполнить несложно. Вот чем занимается Никки, и только она в состоянии проделать это.
— Но если существует стандартная процедура, для чего необходим внутренний обзор?
Зедд указал на линии вокруг Никки.
— Внутренний обзор даёт представление о заклинании более детально, показывает то, чего невозможно увидеть в стандартных условиях. Как я уже сказал, если есть возможность изучить заклинание в деталях, а Никки способна это проделать, мы обязаны провести его. Такое знание может дать нам определённые преимущества.
Ричард вздохнул с некоторым облегчением.
— Значит, то, что делает Никки — всего лишь обычный анализ? В этом нет ничего особенного?
Не глядя в глаза Ричарду, Зедд почесал бровь.
— В каком-то смысле, такая проверка не является реальностью — заклинание растягивается во времени, раскладывается на отдельные составляющие, что позволяет провести его всесторонний анализ... пусть и не лишённый определённой степени риска. Это всего лишь видимость заклинания, его графическое изображение, которое можно увидеть глазами. Именно его ты можешь наблюдать вокруг Никки.
Зедд откашлялся.
— Тем не менее, реальная сеть, похоже, была создана, и, в тот момент, на месте Никки была Кэлен. И вот это стало уже слишком реальным.
От сказанного по коже у Ричарда побежали мурашки. Во рту пересохло так, что он едва мог говорить. Он чувствовал, как колотится его сердце: как же хотелось, чтобы это было ложью!
— Но ты сказал, что Никки нужна, чтобы создать такую сеть. Вы считаете, что только она может сделать это, потому, что владеет Магией Ущерба. Кэлен не способна на это. В любом случае, она не стала бы помогать Сёстрам Тьмы.
Зедд покачал головой.
— Сестры набросили на Кэлен реальную сеть. Они сами владеют Магией Ущерба, и помощь Кэлен им не нужна. А нам Никки необходима, чтобы понять процесс изнутри — с точки зрения, как Магии Приращения, так и Магии Ущерба. Понять, как это работает. Это разные вещи.
— Ну ладно, а как?…
— Ричард, — мягко прервал его дед, — как я уже сказал, мы довольно заняты. Сейчас не время, для разъяснений. Мы должны быть внимательными, чтобы понять принцип действия заклинания. Позволь нам продолжить нашу работу, хорошо?
Ричард, спрятал руки за спину.
— Ладно.
Он оглянулся на Кару. Другие бы сказали, что у неё было отрешённое выражение лица, но Ричард знал её давно, и этот взгляд сказал ему о многом — он лишь отражал его собственные подозрения. Ричард снова повернулся к деду.
— А не возникнет никаких… неприятностей?
Зедд бросил косой уклончивый взгляд и только хмыкнул, перед тем как вернуться к изучению конструкции, окружающей женщину, висящую перед ним. Ричард достаточно хорошо знал привычки деда, чтобы сказать, что сейчас он или подавлен, или очень взволнован. Похоже, Зедд был вовсе не так уверен в успехе, как хотел это показать. И беспокойство за Никки стало нарастать с новой силой.
Остальные стояли поодаль, сосредоточенно наблюдая, как в пылающей сети появляются всё новые и новые линии, пронзая пространство. Ричард тоже шагнул ближе. Он медленно пошёл вокруг стола, впервые осознанно стараясь изучить линии, пересекающиеся в воздухе вокруг Никки.
Приблизившись вплотную к столу, он обнаружил, что линии формируют некую фигуру, по форме напоминающую цилиндр. Никки находилась внутри неё, подобно гусенице в сотканном ею коконе. Линии представляли собой двухмерное изображение, которое будто свернули в рулон, соединив противоположные края. Ричард мысленно развернул рисунок, чтобы разглядеть его получше. Едва он это сделал, как начал понимать, что в сети линий есть что-то странно знакомое.
Чем дольше Ричард изучал рисунок, тем труднее было отвести от него взгляд. Его словно затягивало внутрь, в составляющие рисунок линии, углы, дуги. Казалось, он должен вот-вот вспомнить что-то важное обо всём этом, но всё никак не мог.
Он предположил, что рисунок заклинания кажется ему знакомым из-за того, что оно было наброшено на Кэлен, из-за зла, скрытого в нём. Но нет, не то… Заклинание существовало, как данность — само по себе оно не могло являться ни добром, ни злом.
Реальным злом были те, кто использовал заклинание на Кэлен. Четыре Сестры тьмы воспользовались им в своих собственных чёрных целях. Воспользовались, чтобы украсть шкатулки Одена и впустить Владетеля из Подземного мира в мир живых. И всё это в обмен на лживое обещание будущего бессмертия.
Пристально глядя на линии, Ричард начал тщательно исследовать их вид и направление. Постепенно у него начало формироваться предположение об их значении. Он начинал видеть сущность узора. Ричард указал на точку возле правой руки Никки, чуть ниже локтя.
— Вот тут что-то неправильно. В этой точке, — сказал он, хмуро глядя на переплетение светящихся линий.
Зедд остановился.
— Неправильно?
Ричард понял, что произнёс это вслух, достаточно громко, чтобы другие могли услышать.
— Да, точно. Именно тут заклинание нарушено.
Глава 5
Ричард опять вернулся к изучению заклинания. Наклонив голову, он следовал взглядом вдоль прочерченных линиями замысловатых траекторий, минуя запутанные пересечения. Все линии упирались в тело Никки. Постепенно он начинал постигать значение каждой из них и всего заклинания в целом.
— Мне кажется, вон там не хватает опорных звеньев. — Он провёл пальцем, повторяя форму одной из линий. — Эта линия должна бы проходить в другом месте, не так ли? Похоже, здесь бы она поднялась до того узла, а потом продолжилась до этого участка: возле её локтя.
Ричард полностью погрузился в изучение линий. Погрузился настолько, что и комната, и те, кто в ней присутствовал, перестали для него существовать.
— Ты не можешь этого знать, — категорически заявила Энн.
Её скептицизм, казалось, нисколько не задел Ричарда.
— Допустим, кто-то показал тебе окружность, часть которой представляет собой прямую линию. Откуда ты узнаешь, что фигура неправильная? Ты просто смотришь и понимаешь, что так не должно быть, верно? Ты видишь рисунок и понимаешь, что прямой участок не принадлежит фигуре.
— Но, Ричард, это же не просто окружность. Ты ведь даже не знаешь, как выглядит рисунок правильного заклинания!
Она заставила себя остановиться, прежде чем её голос зазвучит слишком громко и властно. Глубоко вздохнув, аббатиса постаралась вернуть себе спокойствие.
— Я всего лишь хочу подчеркнуть, что этот рисунок намного сложнее. И кто может знать, сколько ещё непонятного сокрыто в нём... Сколько такого, чего ты пока не знаешь. Мы трое не смогли до конца понять механизм действия этого заклинания, а ведь у нас за плечами не один год изучения таких вещей!
Не оборачиваясь, Ричард щелкнул пальцами, отклоняя её аргументы.
— Не имеет значения. Это — заклинание-символ.
Натан вскинул голову.
— И что это должно значить?
— Символ, — пробормотал Ричард, отслеживая взглядом движение линии в очередном запутанном пересечении.
— И что из того? — тихо произнёс его дед, дождавшись, пока взгляд Ричарда минует сложный участок.
— Я понимаю язык символов — рассеянно ответил внук, отслеживая подъёмы, спуски и повороты светящейся линии. Его взгляд скользил всё дальше без остановок. — Я ведь уже говорил вам.
— Говорил? Когда?
— Уже давно. Мы тогда были у Людей Тины. — Ричард сосредоточился на линии, высматривая её точное направление.
— Мы были там с Кэлен. Энн тоже была там.
— Боюсь, нам этого не вспомнить, — Зедд посмотрел на Энн, расстроено покачал головой и горестно вздохнул. — Ещё один кусочек воспоминаний о Кэлен, которого нас лишили те Сестры.
Ричард его уже не слышал. Он возбуждённо тыкал пальцем в нарушенный участок чуть ниже локтя Никки.
— Говорю вам, тут, в этом месте, должна быть линия! Я абсолютно уверен!
Он повернулся к деду и только тогда заметил, что все присутствующие уставились на него.
— Вот тут! — повторил он, снова указывая на нужный участок. — Между этой дугой и участком, где пересеклись два треугольника, должна быть линия.
— Линия? — нахмурился Зедд.
— Именно.
Ричард не мог понять, почему они не заметили этого раньше. Для него самого все было столь же очевидно, как фальшивая нота в знакомой мелодии.
— Тут отсутствует линия. Очень важная линия.
— Важная, — утомлённо передразнила Энн раздражённым тоном.
На мгновение Ричард утратил всю свою решимость и провёл рукой по губам.
— Очень важная.
Зедд вздохнул.
— О чём ты толкуешь, Ричард?
— Откуда ты можешь знать такие вещи? — насмешливо спросила Энн. Похоже было, что её терпение вот-вот иссякнет.
— Да послушайте же, — поворачиваясь к ним, ответил Ричард. — Это — символ. Чертёж. План.
Зедд поскрёеб в затылке и покосился в сторону окна. Особенно яростная вспышка молнии, сопровождаемая громовым раскатом, казалось, собралась расколоть каменные стены Замка. Он вновь повернулся к Ричарду.
— И ты видишь что-то важное в этом… чертеже, Ричард?
— Вижу. Это похоже на перевод с иностранного языка. В каком-то смысле вы словно переводите с языка сети. Графическая форма способна рассказать о заклинании столько же, сколько математическое уравнение о параметрах физического явления. Например, отношение длины окружности к диаметру можно выразить математически. Графическая форма символа — такой же язык, как и математическая формула. Это один из возможных способов описать природу вещей или явлений.
Зедд неторопливо пригладил волосы.
— Ты воспринимаешь символы, как некий язык?
— Точно. Возьми, к примеру, Благодать, нарисованную под Никки. Это ведь тоже символ. Эмблема. Внешний круг означает начало мира мёртвых, а внутренний — символизирует пределы мира живых. Квадрат, разделяющий их, представляет завесу между двумя этими мирами. Восьмиконечная звезда в центре означает Свет Создателя. А эти восемь лучей, исходящих из центра, представляют дар Создателя, пронзающий мир жизни, пересекающий завесу и уходящий во тьму мира мёртвых. Вот значение этого символа. Когда вы смотрите на него, видите не рисунок, а понятие. Значит, вы тоже понимаете этот язык.
Если одарённый допустит ошибку при изображении Благодати, это будет значить то же самое, как если бы он допустил ошибку, произнося слова. В лучшем случае, заклинание не подействует, а в худшем такая ошибка приведёт к огромным проблемам. Скажите-ка, доводилось ли вам видеть Благодать с девятиконечной звездой? А может, изображённую без одного из кругов? Откуда бы вы узнали, что рисунок неверный? Ведь ошибка в начертании Благодати, теоретически, при определённых условиях может привести к нарушению завесы и позволить мирам слиться воедино.
— Вот вам язык символов. Если вы знаете, какое понятие обозначает символ, вы должны точно знать, как он выглядит. Если изображение неправильно, вам придётся это признать.
Гроза ненадолго затихла, только снизу, из долины, доносились отдалённые зловещие раскаты. Комната, освещённая слабым светом ламп, выглядела покинутой.
Зедд застыл неподвижно, рассматривая Ричарда с не меньшим вниманием, чем сам он вглядывался в линии заклинания.
— Я никогда не думал об этом таким образом, Ричард, но допускаю, что в твоих словах есть определённый смысл.
Натан выгнул бровь.
— Разумеется, есть.
Энн вздохнула.
— Ну, допустим, такое возможно…
Ричард отвернулся от строгих лиц обратно к пылающим линиям.
— И именно в этом месте, — указал он, — имеется ошибка.
Зедд вытянул шею, вглядываясь в рисунок линий.
— Ладно. Объясни нам, почему ты считаешь себя правым. Что, по-твоему, это может означать?
Сердце Ричарда гулко стучало, когда он двинулся вокруг стола. Нацелив палец на светящуюся линию, но не касаясь её, он отслеживал направление полоски света, чтобы не сбиться с рисунка.
Наконец Ричард нашёл то, что искал.
— Вот оно. Эта новая структура сформировалась поверх первоначальных линий оригинального заклинания. Видите, какая беспорядочная группа. Они меняются, хотя в этой схеме такой участок должен бы оставаться неизменным.
— Меняются?.. — пробормотал Зедд. Волшебник изо всех сил старался следовать за рассуждениями Ричарда, но внезапно осознал, что совершенно растерялся.
— Да, — подтвердил Ричард. — Эти линии не относятся к исходному заклинанию: они совершенно другие. Они — живые!
Натан обеими руками пригладил свои длинные волосы, вздохнул, но промолчал. Лицо Энн пошло тёмно-красными пятнами.
— Это же заклинание! Оно инертно! Оно не может иметь биологическую природу!
— Вот в этом-то вся проблема, — Ричард ответил на её возражение, не замечая гнева. — Здесь не должно быть переменных, только константы. Это всё равно как если бы в уравнении все числа стали случайным образом менять свою величину. Такое уравнение не только неправильно, оно вообще не имеет смысла. Символы в уравнении меняются, только если они объявлены переменными. А числа, наоборот, постоянны. Так и со структурой заклинания: символы должны быть составлены из неизменных, инертных линий. Я бы сказал, подобно простым арифметическим действиям — сложению или вычитанию. А внутренняя переменная разрушает постоянство формы рисунка.
— Я не совсем понимаю, — признался Зедд.
Ричард указал на стол.
— Вы начертили кровью изображение Благодати. Благодать — это постоянная. Но кровь имеет биологическое происхождение. Так зачем вы это сделали?
— Чтобы заставить заклинание работать, — огрызнулась Энн. — Это было необходимо, чтобы запустить внутреннюю контрольную сеть. Именно так это работает.
Ричард подтверждающее поднял палец.
— Точно! Вы преднамеренно ввели управляемую биологическую переменную — кровь — в постоянную, которой является Благодать. Но заметьте, пока некая субстанция находится вне формы заклинания, она — всего лишь усилитель, катализатор. Я думаю, переменная здесь нужна, чтобы запущенное вами заклинание могло спокойно работать, не искажаясь под воздействием Благодати. Видите, что получается? На контрольную сеть воздействует не только сила, призванная Благодатью, но и свободный параметр в виде биологической переменной, что позволяет ей принять тот вид, какой необходим для проведения анализа. Таким образом, появляется возможность определить истинную природу и стремления изучаемого заклинания.
Заметив взгляд Зедда, направленный в её сторону, Кара подала голос.
— Не надо смотреть на меня. Всякий раз, как он начинает рассуждать подобным образом, я только киваю, улыбаюсь и жду, когда начнутся неприятности.
В ответ Зедд состроил кислую гримасу. Уперев одну руку в бедро, он медленно шагнул назад.
— В жизни не слыхал подобных рассуждений о контрольных сетях. Это весьма… своеобразная точка зрения. Больше всего меня пугает, что при столь извращённом способе изложения, всё сказанное, тем не менее, имеет смысл. Я не говорю, что ты безоговорочно прав, Ричард, но, всё же, суть твоих высказываний меня очень тревожит.
— Если ты прав, — добавил Натан, — это может означать, что все эти годы мы, словно малые дети, играли со спичками.
— Но лишь в том случае, если он действительно прав, — шёпотом добавила Энн. — На мой взгляд, его высказывания звучат слишком уж заумно.
Ричард посмотрел на замершую в неподвижности женщину. Женщину, которая в этот момент не могла ничего сказать в свою защиту.
— Чью кровь вы использовали, когда чертили Благодать? — спросил он тех, кто стоял у него за спиной.
— Её собственную. Кровь Никки. — ответил Натан. — Она сама это предложила. Она пришла к выводу, что это единственный способ заставить сеть работать.
Ричард обернулся к ним.
— Кровь Никки? Вы использовали кровь Никки?
— Верно, — кивнул Зедд.
— Вы использовали её кровь, как переменную… её кровь… и позволили ей оказаться там, внутри?
— Да, именно Никки предложила это сделать, — сказала Энн. — И потом, кроме научного интереса, у нас было ещё множество причин использовать все возможные методы. В том числе и внутренний обзор заклинания.
— Уверен, вы совершенно правы — так и полагается поступать... при обычных обстоятельствах. Вы все знакомы с методами, которые применяются при изучении заклинаний. Но это в условиях, когда повреждение заклинания — штука довольно редкая, и в процессе проверки возникает минимальное количество проблем. — Ричард запустил пальцы в волосы. — Я даже представить не могу, что может случиться. Нечто… ужасное.
Зедд пожал плечами.
— Ты и вправду думаешь, что Никки там в большой опасности? И всё из-за того, что Благодать нарисована её кровью?
Ричард задумчиво потянул себя за нижнюю губу, шагая по комнате.
— Может быть и нет, при условии, что проверяемое заклинание не было искажено. Только, это не наш случай. В нём присутствует другая, загрязняющая, биологическая переменная. Мне кажется, что сочетание — посторонняя переменная «Никки» позволило повреждению распространяться со всей возможной скоростью.
— И как это будет выглядеть? — спросил Натан.
Ричард махнул рукой, не прерывая движения.
— Думаю, как костёр, в который плеснули масла.
— Я считаю, что у всех вас слишком бурное воображение, — сказала Энн.
— И какая же биологическая переменная способна так повредить контрольную сеть? — задумчиво спросил Натан.
Ричард обернулся и уставился на линии: в том месте, где появилась какая-то новая жуткого вида дуга, линия должна была закончиться. Он смотрел на пустой промежуток, ожидая новых изменений.
— Не знаю, — наконец признался он.
Зедд шагнул ближе.
— Ричард, твои идеи весьма оригинальны. Они заставляют задуматься, с этим я могу согласиться. Возможно, они могут дать нам много полезного, возможно, даже помогут понять немного больше, чем до сих пор. Но не всё, что ты говоришь, верно. Кое в чём ты заблуждаешься.
Ричард через плечо глянул на деда.
— В самом деле? И в чём же?
Зедд пожал плечами.
— Ну, символы могут принимать и биологическую форму. Разве, дубовый лист не является биологическим объектом? Согласись, он ведь тоже своего рода символ. Я не говорю о более сложной биологической системе, как, скажем, дерево или человек, хотя они тоже могут быть представлены в виде символа.
Ричард моргнул.
— Ты прав. Я никогда об этом не думал таким образом. Ты действительно прав.
Он вернулся к заклинанию, свежим взглядом разглядывая область биологического загрязнения. Снова и снова изучал он спутанный клубок линий, пытаясь понять его значение, определить принцип его построения. В какой-то миг Ричарду показалось, что все усилия бесполезны. В этом хаосе не было никакой системы.
А почему не было? Повреждение — биологического происхождения, в этом он совершенно уверен. Но что, если прав Зедд, и тут присутствует некая исходная модель? Но Ричард не видел ничего подобного, перед ним была лишь спутанная светящаяся масса линий. Бессмысленная. Беспорядочная.
И тут он вдруг заметил внутри этой массы странный фрагмент. Он был словно… жидкость. Это не имело смысла, потому что рядом уже возникал другой фрагмент, который выглядел полной противоположностью первого. И он напоминал символическое изображение… огня.
Одно понятие может быть передано не единственным символом. Не только лист может обозначать дерево, но ещё и, например, жёлудь или форма кроны дерева. Три символа. Три знака. И тут в новых линиях, вплетённых в заклинание, он увидел знаки. Все вместе. Три.
Ричард уже видел их раньше. Все три вместе и каждый по отдельности.
Вода. Огонь. Воздух.
Они были там. Были все. Спутанные в один неразделимый узел.
— Добрые духи!
Широко раскрыв глаза, он резко выпрямился. По рукам побежали мурашки.
— Срочно вытаскивайте ее оттуда!
— Ричард, — сказал Натан, — она же…
— Нужно её выручать! Немедленно!
— Ричард… — заговорила Энн.
— Говорю вам: заклинание повреждено!
— Верно, — с преувеличенным терпением продолжала Энн. — Ведь это мы и выясняем, не так ли?
Ричард указал на стену мягко светящихся линий.
— Это не обычное повреждение. Такое может её убить. Оно больше не инертно — оно меняется, становится живым.
— Живым? — Зедд скептически поморщился. — Это невозможно.
— Нужно извлечь её оттуда. Прямо сейчас!
Глава 6
Скованная неподвижностью, безмолвная, Никки, тем не менее, слышала всё, что говорилось в комнате, хотя голоса доносились словно бы издалека, из другого мира за пределами зеленоватого савана. Она хотела крикнуть, чтобы его выслушали, но, плотно стянутая заклинанием, ничего не могла сделать.
Больше всего на свете она хотела бы выбраться из этой жуткой магической паутины, опутавшей её. До сих пор она — как, впрочем, и каждый из них, — не представляла себе, что такое внутренний обзор заклинания. Знай они, что это такое, возможно, никто из них не решился бы на подобный эксперимент. Только после начала проверки она обнаружила, что внутренний обзор — не просто возможность рассмотреть заклинание изнутри, как они считали. Скорее, это было похоже на примерку. Волшебник, проводящий анализ, в какой-то степени применял заклинание на самого себя.
Но когда она, наконец, поняла это, линии заклинания уже плотно обвивали её, и было слишком поздно прерывать процедуру, чтобы рассказать другим, каково это: ощущать форму заклятия, как часть себя. Магическая сила исходила, казалось, прямо из самого её существа. Это было открытие, восхищение, граничащее с благоговением.
Начало было прекрасным, но затем что-то пошло неправильно. Ощущение экстаза от соприкосновения с магией сменилось ужасающей мукой. Каждая новая линия, что пронзала воздух вокруг неё, казалось, прожигает её душу, нанося ужасную рану.
Прежде всего, она обнаружила, что чувство удовольствия исходило от заклинания, было частью его самого. Выходит, это удовольствие ощущало само заклинание… пока разворачивалось! Точно так же, как удовольствие сопровождает определённые стороны человеческой жизни, подобные ощущения были отражены в замысловатой форме заклинания: во всей красе представленное желание любоваться прекрасным рассветом, пробовать что-нибудь вкусное, пристально вглядываться в глаза любимого человека, получая в ответ такой же любящий взгляд. Или, по крайней мере, как она представляла себе этот любящий взгляд, представляла, как любимые глаза могли бы смотреть на неё.
А ещё она поняла, что тут, как и в жизни, боль всегда соседствует с наслаждением.
Никки никогда не думала, что изучение заклинания изнутри больше всего напоминает своего рода обследование его внутреннего здоровья. Она и предположить не могла, как много может показать такой метод. И уж тем более не могла представить, каким опасным может оказаться повреждённое заклинание.
Она задалась вопросом: а сделала бы она то, что сделала, знай заранее о том, что её ждёт? И сама себе ответила — да. Если это может помочь Ричарду. В тот момент, помимо боли, это было единственное, что имело для неё значение.
Такой муки ей ещё испытывать не приходилось. Даже страдания, причиняемые сноходцем, не могли сравниться с этой болью. Её невозможно было вынести; в голове оставалась единственная мысль, единственное желание — избавиться от боли. Столь сильным было повреждение заклинания, что Никки уже не сомневалась: этот роковой эксперимент, на который она решилась, будет последним, что она совершила в жизни.
Ричард указал именно в ту точку, откуда заклинание изменило своё направление. На основной изъян. Она будто раздваивалась под действием испорченного заклинания. Она буквально физически ощущала, как её жизнь по капле вытекает где-то там, далеко за пределами внешнего круга Благодати. Благодати, начерченной её кровью. Благодати, которая символизировала её жизнь. И её погибель.
