Все три Сестры склонились, резко дёрнувшись, словно три марионетки, болтающиеся на нитях.
      Выпрямившись, Сестра Улиция, вздохнула, дрожа от страха. Видимо, испуг, охвативший её, смешавшись с любопытством, а также с нескончаемым молчанием, заставили её заговорить.
      — Ваше Превосходительство, как Вы здесь оказались?
      Неверный взгляд Джеганя снова преобразился в ухмылку от мягкой, безобидной, женской интонации её вопроса.
      — Улиция, Улиция, Улиция... — тяжело вздохнул он. — Ты действительно грандиозно глупая сука.
      Все три женщины упали на колени, как будто от удара сверху невидимым кулаком. Из их горл вырвались короткие, скулящие, хныкающие звуки.
      — Ваше Превосходительство, пожалуйста, мы не имели в виду.
      — Я точно знаю, что вы имели в виду. Я до последних подробностей знаю все ваши грязные мыслишки.
      Кэлен никогда не видела Сестру Улицию столь напуганной, тем более, настолько сильно потрясённой.
      — Ваше Превосходительство... Я не понимаю...
      — Конечно, ты не понимаешь, — насмешливо сказал он, как только её слова растворились в тишине. — И потому именно вы стоите здесь передо мной на коленях, а не наоборот, как бы вам того хотелось, не так ли, Эрминия?
      Его взгляд скользнул к Сестре Эрминии, и та издала короткий испуганный вскрик. Из её ушей стала сочиться кровь, вычерчивая тоненькую красную дорожку вниз по её белоснежной шее. Она не пошевелилась, но её пробирала мелкая дрожь.
      Джиллиан схватилась за Кэлен обеими руками. Кэлен рукой прикрыла лицо девушки, теснее прижала к себе, пытаясь успокоить её, хотя, какой покой можно было обрести, находясь перед лицом этого человека.
      — Тогда, значит, Тови тоже у Вас? — спросила Сестра Улиция, всё ещё настолько удивлённая поворотом событий, что ей никак не удавалось уловить их суть.
      — Тови! — раздался взрыв грубого смеха Джеганя. — Тови! Да ведь Тови давным-давно мертва.
      Сестра Улиция замерла от ужаса.
      — Она мертва?
      Приподняв руку, он сделал лёгкий жест, как бы освобождая что-то.
      — Отправлена, наконец, в загробный мир нашей общей подругой, очень неверной и предательской подругой. Представляю себе, как сердится Владетель Нижнего мира из-за того, что Тови не смогла выполнить свои обязательства перед ним. У вас будет целая вечность, чтобы познать его гнев. — Он уставился на женщину, снова ухмыляясь. — Но не раньше, чем я закончу с вами в этой жизни.
      Сестра Улиция склонила голову.
      — Несомненно, Ваше Превосходительство.
      Кэлен заметил, что Сестра Эрминия обмочилась. Сестра Цецилия, казалось, вот-вот разразится слезами или рыданиями.
      — Ваше Превосходительство, — отважилась спросить Сестра Улиция, — как Вам удалось... я имею в виду, нашу связь.
      — Ваша связь! — хлопнув по столу, взревел от смеха Джегань. — Ах да, ваша связь с Лордом Ралом. Ваша трогательная преданность Лорду Ралу, которая «уберегает» вас от моего дара сноходца.
      Услыхав, что Сёстры находились с Лордом Ралом в каком-то союзе, Кэлен почувствовала, как у неё оборвалось сердце. Почему-то, она лучше думала об этом человеке. Ей стало больно оттого, что она оказалась неправа.
      — Мы не станем причинять вреда Ричарду Ралу, — произнёс он фальцетом, шутовски заламывая руки, намекая, видимо на заявления, которые когда-то произносила Улиции. — Джегань — тот, кто его ищет, стремится его уничтожить, но не мы. Мы — те, кто овладеет силой Одена, и затем наградит Ричарда Рала тем, на что хватит наших сил. Этого достаточно, чтобы сохранить наши узы и защитить нас от сноходца.
      Он прекратил прикидываться женщиной.
      — Как трогательна ваша верность и преданность Лорду Ралу.
      Он ударил кулаком по столу. Его лицо налилось кровью от гнева.
      — Вы что, глупые суки, действительно считали, что эта выдуманная вами связь с Лордом Ралом, может уберечь вас от беды?
      Кэлен вспомнила, что Сёстры говорили то же самое, и тогда она точно также не могла этого понять. Что могло заставить Ричарда Рала иметь какие-либо дела с этими злыми женщинами, тем более, заключить с ними соглашение? А вдруг это правда? А вдруг он на самом деле ничем не лучше их?
      И всё-таки, во всём этом, была заметна одна бессмыслица. Уж если они принесли ему свои клятвы, то, зачем им понадобилось красть из его дворца шкатулки?
      — Но магия уз... — растворился в тишине голос сестры Улиции.
      Джегань встал — от этого движения у всех троих перехватило дыхание, и их дрожь усилилась. Кэлен была уверена, что, будь у них такая возможность, они отступили бы, по крайней мере, на шаг, а может и больше.
      Он покачал головой, словно не веря, что можно быть столь невежественным, чтобы не понять.
      — Улиция, я находился в твоём разуме, наблюдая всю грустную картину. Я был в нём в тот давний момент, когда ты сделала предложение Ричарду Ралу. Я должен сказать тебе, что на самом деле, я не думал, что ты это делаешь всерьёз. Мне было трудно поверить, что ты окажешься настолько глупа, вообразишь, что сможешь заключить такую сделку, которая даст тебе свободу от меня.
      — Но это должно было подействовать.
      — Нет, этого не могло произойти никоим образом. Эта идея просто абсурдна. Вам хотелось в неё поверить, и вы поверили.
      — В тот день Вы были в наших умах? — спросила Сестра Цецилия. — Почему же Вы позволили нам поверить в успех?
      Взгляд его чернильных глаз остановился на ней.
      — Разве вы не помните то, что я говорил всем вам в самый первый раз, когда вы оказались передо мной? Контроль, сказал я вам, важнее, чем убийство. Я тогда сказал вам, что могу всех вас шестерых убить, но какой мне от этого толк? Раз уж вы находитесь под моей властью, никакой опасности вы для меня не представляете, а услужить сможете многими способами.  Нет, конечно, вы этого не помните, потому что вместо этого вам хотелось считать себя достаточно умными, чтобы сыграть со мной шутку, представив понятие уз по-своему — замысловато и нелогично. Вы считаете себя слишком умными, чтобы оказаться обманутыми, и потому вы снова стоите здесь передо мной, и не смогли избавиться от моей власти.
      — И, тем не менее, Вы так запросто позволили нам... делать наше дело? — спросила Сестра Цецилия.
      Джегань пожал плечами, и вышел из-за стола.
      — Я мог остановить вас в любой момент, по своему желанию. Я знал, что вы у меня в кулаке. Но что бы я тогда получил? Всего лишь нескольких Сестёр Тьмы, которых у меня уже и без того было немало — хотя теперь их численность серьёзно уменьшилась. — Он наклонился к ним. — Ваш род имеет склонность частенько умирать во имя и по приказу Братства Ордена.
      — Но в вашем случае, — сказал Джегань, выпрямляясь, — я получил кое-что очень интересное. У меня были Сёстры Тьмы, которые что-то могли. — Он постучал толстым пальцем по макушке. — Которые строили далеко идущие планы и знали, как их исполнить. Вы провели жизнь, набираясь опыта из библиотек во Дворце Пророков, в этих хранилищах были тысячи ныне пропавших, книг. Какими бы бредовыми ни оказывались иногда ваши планы — свидетельством тому является ваше нынешнее положение — они не имеют отношения к тем знаниям, которые вы накапливали в течение многих десятилетий своего обучения, и это ещё не означает, что все ваши планы были неосуществимы.
      — Так Вы всё это время знали про наши планы? С самого дня присяги Ричарду Ралу?
      Джегань впился взглядом в Сестру Улицию.
      — Конечно же, я знал. Я узнал твой план в тот самый момент, когда ты его придумала.
      Его голос угрожающе понизился.
      — Ты думала, что я проникаю в мысли, только когда человек спит. Это не так. Ты считала, что меня нет у тебя в голове, когда ты бодрствовала. А я там был. Как только я проник в твоё сознание, Улиция, с тех пор я нахожусь там, в твоих мыслях, всегда. О чём бы ты ни думала, каждый раз, когда у тебя появляется мысль, я уже знаю её. Я знаю каждый твой грязный умысел. Каждую мысль, каждое поползновение, каждое мерзкое желание, я слышу так, как будто в тот же момент ты их громко высказала. Я не давал тебе доказательств своего присутствия, из-за этого ты, по своему невежеству, полагала, что меня не было с тобой, а я был.
      Он покачал толстым пальцем.
      — Ох, Улиция, я там был. Когда ты рассказала свой план Ричарду Ралу, что вы хотите, чтобы он принял от вас клятву верности в обмен на кого-то, чья судьба глубоко заботила его, в тот момент, я едва догадывался, что ты сама верила в то, что говоришь.
      Почему-то, услыхав, что у Ричарда Рала был кто-то, о ком он очень заботился, Кэлен ощутила острую боль огорчения. Ей казалось, что с того дня, как она побывала в его красивом саду, у неё возникло ощущение глубокой личной связи с ним, даже если это было всего-навсего общим восприятием красоты растений, природы, и таким образом — окружающего мира, мира жизни. Но теперь она узнала, что у него были дела с Сёстрами Тьмы, и что у него был кто-то, о ком он заботился. Это заставило её ещё сильнее почувствовать себя никем, всеми позабытой. Она решила, что, возможно, это всего-навсего, её выдумки.
      — Но ... но, — запинаясь, проговорила Сестра Улиция, — это подействовало...
      Джегань покачал головой.
      — По твоему верность, останется верностью, даже если ты будешь продолжать работать на уничтожение того, кому принесла клятву, даже если продолжишь служить тому, чему он противостоит, даже тогда, когда ты продолжаешь присягать Владетелю Нижнего мира? Верность, придуманная для выполнения твоих собственных, эгоистичных желаний — это только желание. Желание не превращается в действительность только потому, что тебе этого хочется.
      Заслышав, что Сёстры продолжали работать ради уничтожения Лорда Рала, Кэлен немного полегчало. Может быть, это означало, что он на самом деле не был союзником Сестёр. Возможно, что его, подобно ей, использовали каким-то образом против его воли.
      — Я едва мог поверить своим ушам, слушая, как ты диктуешь ему свои условия клятвы верности, — говорил Джегань, размашисто жестикулируя, — утверждая, что такая верность станет подчиняться моральному фильтру, который ты, а не он, поставишь. Я имею в виду, Улиция, что раз уж тебе вздумалось построить веру на пустом месте, то почему ты не облегчила себе задачу и не решила, что благодаря одной только твоей силе воли и твоему желанию, твой разум станет для сноходца непроницаемым? Такая защита была бы не менее эффективна.
      Он покачал головой.
      — Так, так, Улиция. Как жестока, оказывается природа бытия, не выполнившая твои бестолковые желания.
      Он протянул руку.
      — И, не менее удивительно то, что остальные Сёстры тоже в это поверили. Я знаю; я был также и в их разумах, наблюдая, как их переполняет ликование, что они освободились от моей власти, только потому, что ты это утверждала, что вы якобы могли установить узы с Лордом Ралом со своей собственной формой верности.
      — Но Вы же сами это допустили, — сказала Сестра Улиция, всё ещё не пришедшая в себя от изумления. — Почему Вы не сразили нас тогда же?
      Джегань пожал плечами.
      — У меня под рукой было много Сестёр. А здесь для меня был свой интерес. Обладая знаниями других, я многому учусь. Такие знания дают власть, которую по-другому не получить. Я просто решил полюбопытствовать, чего вам удастся сделать, если будете действовать по своему усмотрению, посмотреть, чему бы вы могли меня научить. В конце концов, я мог покончить с любой из вас в любой момент, если бы почувствовал, что мне надоел этот небольшой эксперимент. Иногда меня так и подмывало сделать это, к примеру, недавно, когда Эрминия сказала «хотела бы я вздернуть Джеганя и потолковать с ним по-своему».
      Он выгнул бровь.
      — Ты помнишь это, Эрминия? Не надейся, что я позволю тебе забыть это. Время от времени я буду напоминать тебе об этом, просто чтобы освежить твою память.
      Сестра Эрминия умоляюще воздела руку.
      — Я, я только...
      Он уставился на неё, пока она не смолкла, так и не сумев подобрать оправдание, а затем продолжил.
      — Да, всё это время я был с вами. Да, я всё видел. Да, в любой момент я мог сразить вас. Но у меня есть кое-что, чего нет у тебя, Улиция. У меня есть терпение. С помощью терпения можно свернуть горы — или обойти их, или взобраться на них.
      — Но ведь, Вы же могли прикончить Ричарда Рала прямо тогда, когда мы предлагали ему свои условия. И в лагере Вы тоже могли убить его.
      — В лагере у вас тоже была такая возможность. Наложили заклинание, и вот он лежит на лопатках. Вы могли с ним покончить. Так почему же вы этого не сделали? Вы оставили его в живых потому, что у вас был более грандиозный план, решив, что будете находиться под защитой его уз, и одновременно, преследовать свою, гораздо большую цель.
      — Значит, Вы не собирались этого делать, — с нажимом произнесла она. — У Вас была возможность покончить с ним.
      — А, убивать людей, конечно, полезно в качестве наказания, но это не идёт ни в какое сравнение с тем, что можно с ними сделать, пока они живы. Вот, взять, например, Вас троих. Смерть будет для вас не столько большим наказанием, сколько наградой в загробной жизни, если вы в этом мире служили Владетелю. Вам троим будет отказано в Свете Создателя. А мне от того какая польза? Но если человек жив, я могу заставить его страдать. — Он наклонился ближе. — Вы согласны?
      — Да, Ваше Превосходительство, — придушенным голосом едва выдавила Сестра Улиция, её ухо начало кровоточить.
      — Отдельные детали вашего плана пришлись мне по душе, — сказал он, выпрямившись. — Я понял, что для моих интересов они окажутся полезны — такие предметы, как шкатулки Одена. Какая есть необходимость в убийстве Ричарда Рала, у меня есть возможность сделать намного больше, чем просто уничтожить его. Я хочу, чтобы он испытывал бесконечные страдания, оставаясь живым. Тогда, в лагере, так же, как и вы, оставив его в живых, в тот самый день, когда вы запустили заклинание Огненной Цепи, я понял, что смогу использовать эту новую возможность, чтобы отнять у него всё. Так же, как и вы, я был защищён от заклинания Огненной Цепи, так как находился тогда в вашем сознании. Теперь, получив всё то, что вы мне дали, я могу лишить Ричарда Рала его силы, его земли, его народа, его друзей, его любимых. Во имя Братства Ордена я могу забрать у него всё.
      Джегань вытянул вперед крепко сжатую в кулак руку, и стиснул зубы.
      — За сопротивление нашим праведным целям, я намерен сокрушить его до всех глубин его души, и потом, когда я вытрясу из него всё, заставлю испытать его всю боль, какая только есть в этом мире, я, загашу пламя его души. И вы дали мне эту возможность.
      Сестра Улиция кивнула, как бы оплакивая всё то, что теперь было для нее потеряно. Казалось, она нацелилась на свои новые задачи.
      — Ваше Превосходительство, ничего этого мы не можем сделать, не имея книги, за которой мы сюда явились.
      Джегань поднял со стола книгу и повернул так, чтобы они её видели.
      — «Книга Сочтённых Теней». Книга, которую вы собирались здесь найти. Пока я ждал, когда вы доберётесь до конца вашего путешествия, мне вздумалось поискать её.
      — Вы даже доставили мне средства проверки. — Его беспокоящий взгляд переместился на Кэлен. — И вы надели на неё ошейник, с помощью которого я могу управлять ею. — Он повернулся, снисходительно улыбаясь Сестре Улиции. — Видишь ли, находясь в твоём сознании, я могу направлять твои мысли, и через тебя могу контролировать каждое её движение с той же лёгкостью, что и ты.
      Надежда Кэлен на возможное избавление испарилась. На что уж Сёстры были жестокими хозяевами, но этот человек был чем-то намного худшим. Кэлен до сих пор не догадывалась о его намерениях, но она не питала никаких иллюзий, что в них не было ничего, кроме мерзости.
      Подозрение вновь стало подступать к ней. По какой-то причине для Сестёр она представляла ценность и теперь являлась такой же ценностью для Джеганя. Как она могла оказаться средством проверки какой-то древней книги, спрятанной тысячелетия назад? Ей всегда говорили, что она была никем, рабыней и больше ничем. Она стала понимать, что Сёстры лгали ей. Им только хотелось, чтобы она считала себя никем. Вместо этого, оказалось, что для всех их она имеет главнейшее значение.
      Джегань резко указал на Джиллиан.
      — Помимо ошейника, убедить Кэлен делать то, что ей будет сказано, мне поможет она. Скажи-ка, милочка, у тебя когда-нибудь был мужчина?
      Джиллиан выскочила из-за Кэлен.
      — Вы сказали, что освободите моего дедушку. Вы сказали, что, если я сделаю всё точно так, как Вы сказали и приведу сюда Сестёр, Вы освободите и его, и остальных тоже. Я сделала то, что Вы мне сказали.
      — Да, ты сделала. И ты сыграла свою роль весьма убедительно. Находясь в их мыслях, я всё это время наблюдал за твоей работой. Ты безупречно следовала всем моим инструкциям.
      Его голос, как и его взгляд, наполнился угрозой.
      — А теперь отвечай на вопрос или твой дедушка вместе с остальными к завтрашнему утру станет пищей для стервятников. У тебя когда-нибудь был мужчина?
      — Я не совсем уверена, что Вы имеете в виду, — тоненьким голоском проговорила она.
      — Понятно. Итак, если Кэлен не будет делать всё, что я прикажу ей, тебя отдадут моим солдатам для забавы. Им нравится, когда им в руки попадают такие молоденькие вроде тебя, не испытавшие... ничего похожего на их желания.
      Джиллиан вцепилась пальцами в сорочку Кэлен. Задохнувшись от рыданий, она уткнулась лицом в руку Кэлен. Кэлен обняла девушку за плечо, пытаясь упокоить её, дать ей понять, что если только сможет, то не позволит ничему плохому случиться с нею.
      — У Вас есть я, — сказала Кэлен. — Оставьте её в покое.
      — Третья шкатулка находится у Тови, — сказала Сестра Улиция.
      Как поняла Кэлен, она пыталась протянуть, выигрывать время, а также снискать расположение Джеганя.
      Он уставился на неё.
      — Её у неё украли.
      — Украли? Тогда... Я могу помочь Вам найти её.
      Джегань сложил свои громадные руки и прислонился задом к столу.
      — Улиция, когда ты, наконец, поймёшь, что я не только стою здесь, перед тобой, но и нахожусь в то же время в твоём разуме. Я ведь знаю всё, что ты думаешь. Так что, продолжай выдумывать свои планы. Они довольно находчивы. И как только тебе в голову приходят такие грандиозные планы, — придвигаясь ближе, произнёс он со вздохом удовлетворения, — они гораздо глубже, чем то, на что ты, как мне казалось, способна.
      В его голосе прозвучало торжество, от которого Кэлен до самого хребта проняла дрожь.
      — Так посмотрите, что я получил, благодаря своему терпению, — сказал он, поворачиваясь к ней, и остановив на ней взгляд своих жутких, тёмно-серых глаз. — Вы хотели знать, почему я позволял вам свободно разгуливать, делать то, что вам хотелось? Вот ответ. Позволив тебе думать самостоятельно, Улиция, я в результате получил награду из наград.
      Теперь Кэлен знала, что была права. Была какая-то причина, почему она представляла собой ценность. Знать бы только, почему. Ей хотелось понять, кем же она на самом деле является.
      Кэлен оставалось только наблюдать, как Джегань приближается к ней. Бежать было некуда. Как только эта мысль пришла ей в голову, она сразу ощутила, как удар боли ожёг ей спину до самых ног, приковав их к месту. Она знала, что эта обездвижившая её боль вызвана ошейником, потому что Сёстры проделывали такое с ней и раньше. Должно быть, он знал, как это делать, потому что находился в их мыслях тогда, когда они это делали. По беспощадному выражению его лица она поняла, что, на этот раз, боль ей причинил именно он.
      Джегань подошёл и запустил свои толстые пальцы в волосы Кэлен. Ей не хотелось, чтобы он её трогал, но она никак не могла это предотвратить. Уставившись на неё, он, казалось, позабыл обо всех остальных, находившихся в комнате.
      — Да, Улиция, Вы действительно преподнесла мне награду наград. Ты привела мне Кэлен Амнелл.
      Амнелл.
      Итак, теперь она знала своё второе имя. После того, как оно было произнесено, ей почудилось какое-то колебание, как будто к её имени должно было быть добавлено ещё что-то.
      Джегань наклонился ближе, в его грубой улыбке было выражено намерение, о котором ей не хотелось даже думать. Притом, что у неё всё равно не было выбора, Кэлен, собрав свою волю, не отступила. Мощное, мускулистое тело Джеганя притиснулось к ней. Чувство было такое, словно на неё своей массой наваливается бык.
      Мужчина одним пальцем сдвинул с шеи её волосы. Он склонился к её уху, и его щетина ободрала ей щеку.
      — Но Кэлен не знает, кто она такая, даже не догадывается об истинной природе той ценности, которую она на самом деле представляет.
      Впервые, Кэлен захотелось стать невидимой, чтобы этот человек не мог видеть её так же, как все, кроме Сестёр и Джиллиан. Это был не тот человек, в видимости которого ей хотелось бы находиться. Ей хотелось никогда не быть рядом с ним.
      — Ты просто не можешь представить, — с намёком в голосе прошептал он, и жар ужаса иссушил всё внутри неё, — какой исключительной неприятностью это для тебя обернётся. Ты стоишь того, что я стерпел всё, что я вынужден был терпеть от Улиции. Нам с тобой ещё предстоит поближе познакомиться, тебе и мне. Если ты думаешь, что самое худшее я уготовил для Лорда Рала, то тебе даже и вообразить невозможно, какие у меня планы на тебя, дорогуша.
      За всю свою жизнь Кэлен никогда не чувствовала себя такой одинокой, такой беспомощной. Хотя ей удалось сдержать всхлип, сдавивший её горло, она почувствовала, как по её щеке катится непрошенная слеза.

Глава 38