Руна

Из-за сырости большая часть размещенных там книг — “Тамплиеры”, “Тетраграммы”, “Чтение мыслей”, “Трансмутация” — была покрыта толстым слоем плесени. Многие из этих книг — весьма диковинные издания, выпущенные в сороковые и пятидесятые годы и давно уже ставшие библиографической редкостью, — несомненно, представляли интерес для небольшой кучки коллекционеров, однако, по мнению членов совета попечителей, не заслуживали тщательного хранения. Три года назад Дороти просушила некоторые наиболее ценные издания, однако после этого их страницы стали ломкими, а текст в ряде мест совершенно поблек. В последнее время она спускалась в хранилище редко, только когда какому-нибудь специалисту требовалась та или иная редкая книга.

(“Здесь живут ваши ведьмы”, — сказал бы Фрэнк.) Грустно было наблюдать, как у тебя на глазах гибнет такая прекрасная коллекция.

С другой стороны, кто в наш просвещенный технотронный век поверит в заговор духов и чудодейственное озарение? Вся эта чушь, связанная со всевозможными предрассудками, давно уже стала предметом самого скрупулезного и вполне беспристрастного научного исследования, а чудеса из “потустороннего” мира были изучены не хуже, чем какие-то фокусы-покусы в гостиных викторианской эпохи. Тайные общества оказались всего лишь объединениями масонов и примитивными клубами, созданными с единственной целью — не позволить тем или иным нежелательным слоям общества относиться к ним как к своей ровне.

Дороти окинула взглядом теснившиеся вокруг нее массивные фолианты. В сущности, мало остается такого, во что еще можно верить. В наше время вера в сверхъестественные чудеса существенно подорвана “синдромом постирангейта”. В самом деле, могут ли таинства забытых религий тягаться с корпорациями, которые ради обретения новых рынков сбыта готовы прибегнуть к геноциду?

Здесь, на полках, среди прочих изданий находились книги, в которых рассказывалось о мифах и религиях Гаити и островов Карибского моря. Наряду с серьезными научными исследованиями можно было обнаружить и откровенную халтуру. Нужная ей книжка в мягкой обложке, уже подвергавшаяся доморощенному ремонту, развалилась, как только Дороти сняла ее с полки. И все же она довольно быстро смогла отыскать нужное ей место.

С влажным, холодным томом в руках Дороти прошла к лестнице. Заманить сюда Фрэнка было невозможно. Он уверял, что в подвале водятся крысы — якобы он сам видел краем глаза, как они бегают из угла в угол. Впрочем, в подвале и в самом деле обитали довольно крупные пауки, и все же для самой Дороти, которая знала многие из этих книг еще в ту далекую пору, когда они стояли в кабинете ее матери, подвал по-прежнему оставался поистине волшебным местом.

— Ты можешь проклясть какого-нибудь человека и накликать на него вполне реальную беду. Но только при условии, что обе стороны искренне верят в силу магии. Вот взгляни-ка на этот рисунок.

Она приподняла книгу и показала своему помощнику гравюру, на которой был изображен объятый ужасом негр, упавший в яму на торчащие в ней острые кинжалы.

— В городе подобное едва ли возможно, — заметил Фрэнк. — Проклясть кого-нибудь, чтобы он провалился в яму, утыканную острыми пиками, да?

— А вот еще, взгляни. — Дороти показала другой рисунок, на котором была изображена старуха с усеянным бородавками лицом, падающая в пылающий очаг. — Это даже не магия. Все, что в данном случае требуется, это основательно потрепать нервы человеку, в результате чего он рано или поздно сам причинит себе какое-нибудь увечье. В некоторых оккультных системах принято призывать демонов, однако при этом нужно соблюдать осторожность.

— Почему?

— Потому что демонов обычно считают глупыми существами, и приходится заботиться о том, чтобы твоя затея не обернулась против тебя же самого. Внизу есть некоторые издания, в которых подробно описывается, как этого можно достичь. Кажется, у нас еще сохранился один экземпляр “Поуп Хонорис”, хотя и в очень плохом, не пригодном для чтения состоянии.

— Неужели вы и в самом деле верите во все это? — спросил Фрэнк.

— Лучше всего отбросить предубеждения. Я верю в... некоторые силы.

— Но концепция зла, насколько мне известно, так и не выдержала проверку временем.

— Согласна. Образ Люцифера, сидящего верхом на белом коне, с головой леопарда и крыльями грифона навевает лишь мысли о причудливой фантазии его создателя. Но люди и по сей день умирают из-за своей веры в верховное существо. И там, где властвует добро, всегда находится место и для зла.

— Итак, мадам Аркати, как, по-вашему, нам следует поступить? Пойти в полицию и заявить о существовании некого зловещего заговора?

Дороти озадаченно посмотрела на него.

— Мне кажется, что это было бы нелегко с нашей стороны. Но мы можем наведаться к миссис Уогстаф — уж она-то знает толк в подобных вещах.

— Она кто, статистик?

— Нет, медиум.

— Понимаю. Она практикует черную магию, живет в уединенной лесной избушке и к тому же в окружении эльфов.

— Нет, она живет в муниципальной квартире на Собачьем острове. И вообще она совсем не то, что ты думаешь. Кстати, ты веришь в альтернативную медицину?

— Отчасти.

— Ну так представь себе, что она — это своего рода альтернативный теолог. Если хочешь, можем пойти вместе. Только позвоню сначала и узнаю, не занята ли она.

Фрэнк никак не отреагировал на это предложение, но когда Дороти потянулась к телефону, то краем глаза успела заметить мелькнувшее в его взгляде любопытство.

Бет Кливленд отбросила в сторону картонную коробку и глянула на каминные часы. Почти половина седьмого. Она ушла с работы пораньше, чтобы как следует покопаться в личных вещах Уилли. Что и говорить, предстоящая миссия переполняла ее душу чувством скорби. Она вынула из гардероба его рубашки и уже почти закончила увязывать их в тюк, предназначенный для местного благотворительного магазина, когда неожиданно для себя обнаружила лежавший на дне ящика с обувью довольно толстый запечатанный конверт, скорее — небольшую бандероль.

Опустившись на колени, она извлекла конверт на свет и взглянула на его лицевую сторону. Там рукой Уилли было написано:

“Отправитель: Дэвид Колтис”. И больше ничего. Заинтригованная, она распечатала конверт.

В семь часов вечера Дороти и Фрэнк заперли двери библиотеки и направились в сторону заваленной всевозможным хламом арки, образуемой опорами автодорожной эстакады. Дождь несколько утих, сменившись мелкой изморосью. В ожидании автобуса Дороти незаметно изучала внешность своего спутника. Ей нечасто доводилось видеть Фрэнка вне привычного письменного стола. Худощавый, грустный, с бледным, малопримечательным лицом. Впрочем, она считала, что и ее лицо ничем не выделялось на фоне толпы. Старики вообще постепенно превращаются в невидимок, причем в первую очередь благодаря самим же себе. Мир оттесняет их на обочину и продолжает двигаться вперед. “Но уж только никак не меня, — подумала она, забираясь в автобус. — Во всяком случае, не сейчас. Мне предстоит еще сделать кое-какие открытия”.

Собачий остров на самом деле являлся полуостровом, образованным изгибом русла Темзы. В средние века он был известен как болото Степни. Никто толком не знал, когда и откуда появилось новое название, хотя поговаривали, что там вроде бы когда-то находились королевские псарни. “Не исключено также, — подумала Дороти, — что это был просто искаженный вариант его прежнего названия. В начале девятнадцатого века “Вест-индская компания” построила здесь доки, а прорытый к ним канал придал этому участку суши вид острова, который получил название — “Остров доков”[5].

Ей казалось, что данное название лучше подходит к этому мрачному, вконец обветшалому лабиринту засоренных каналов и горбатых мостиков. В последние годы власти снесли кварталы с жалкими домишками, украшенными рисунками и всевозможными надписями, расчистив место для постмодернистских построек, в которых обитала новая городская элита. Обитатели этих роскошных, тщательно охраняемых особняков находились в состоянии вынужденной холодной войны с прежним населением островка, и в настоящий момент Дороти и Фрэнк направлялись в ту его часть, где еще ютились старожилы Собачьего острова.

Эдна Уогстаф проживала в одном из наиболее убогих уцелевших муниципальных зданий. Нескончаемые акты вандализма вынудили людей заколотить значительную часть помещений первого этажа, и все же именно здесь, как это ни покажется странным, обитала нужная им оккультистка.

Дороти опасливо обошла стороной пару дерущихся одичавших дворняг и, остановившись перед хлипкой дверью, на которой не было никакой таблички, застучала костяшками пальцев по дереву.

— Постарайся особо не пугаться, — предупредила она своего спутника. — Некоторые люди наделены силой, которую сами едва способны сдерживать. А вообще-то Эдна — добрая женщина. Успела похоронить двоих мужей, всю жизнь без устали работала и вот сейчас постепенно стареет в окружении разве что своих духов. Разумеется, здоровым образом жизни это не назовешь. — Она чуть придвинулась к Фрэнку и добавила: — Возможно, тебе она покажется чуточку... необычной.

Наконец дверь отворилась, издав при этом противный, протестующий скрип.

— Вечернее Эхо подсказала мне, что вы наверняка запоздаете, — сказала Эдна, ведя их по затемненному коридору, в котором ощущался запах ладана.

Медиум оказалась высокой худющей женщиной, похожей на скелет, облаченный в платье и украшенный сверху париком весьма необычной формы. Процедура знакомства прошла в убыстренном темпе.

— Вечернее Эхо? — переспросил Фрэнк.

— Да, это мой духовный поводырь.

— По-моему, это больше подходит названию газеты, — пробормотал Фрэнк на ухо Дороти.

— О, Бог мой, ты привела ко мне еще одного неверующего. Это может создать определенные трудности.

Хозяйка квартиры проводила их в гостиную и включила лампу, укрытую плотным абажуром.

Вся комната была уставлена чучелами кошек.

Одни стояли на задних лапах, застыв в нелепых позах на своих квадратных деревянных подставках; другие словно замерли в танце. Четверо котят цвета черепахового панциря украшали крышку стоявшего у стены пианино: они сидели за небольшим столиком и. обнажив когти, играли в карты. Несмотря на подчеркнуто расслабленный характер подобного кошачьего времяпровождения, их искаженные в вопле морды и асимметрично прищуренные глаза натолкнули Фрэнка на мысль о том, что переход в небытие сопровождался у них жуткой болью. Невольно подумав о том, не населяют ли их тела скопища невидимых пока блох, он перевел взгляд на миссис Уогстаф. Как выяснилось, парик она надела задом наперед, отчего и сама немного походила на одну из своих кошек.

— Эдна, Фрэнк пообещал, что постарается быть максимально объективным, — сказала Дороти, делая шаг назад и наступая каблуком на носок его башмака. — Ну, как себя чувствует Вечернее Эхо?

— Что-то ей нездоровится, — промолвила Эдна, расставляя три чашки с цветочным чаем малинового цвета. — Все пытается на астральном уровне выявить своих племенных пращуров, да вот только ноги то и дело ее подводят. В последнее время я почти не пользуюсь ее услугами. Вместо нее хочу попробовать военного летчика по имени Сметуик. Должна тебе заметить, что это весьма любезный молодой человек, хотя временами его патриотизм даже мне начинает действовать на нервы.

— О, его сбили, да?

— Нет, он выпал из кабинки чертова колеса на Уимблдонской площади.

Фрэнк с трудом удержался от смеха, и Эдна на всякий случай устремила на него предостерегающий взгляд.

— Итак, что же вы хотели узнать?

— Сами даже толком не знаем, — сказала Дороти и принялась объяснять хозяйке квартиры причину их визита, временами чувствуя себя при этом довольно по-дурацки. Сюрреалистичная, удушливая атмосфера помещения придавала ее повествованию ощущение некого извращенного правдоподобия. Эдну ее рассказ крайне заинтересовал — она выпрямилась на стуле, сцепив пальцы лежавших на коленях рук, и время от времени кивала в знак согласия и даже издавала какие-то одобрительные звуки.

— Я знала, что скоро это начнется, я просто чувствовала, что так оно и будет, — перебила она рассказчицу, явно не в силах больше сдерживаться. — Ты только что описала первый симптом события, которое давно предсказывали наиболее авторитетные в мире оккультисты.

— Только не говорите, что на нас надвигается Армагеддон, — полным скептицизма тоном проговорил Фрэнк.

— Ну зачем же так упрощенно?! — заметила Эдна. — Нет, нас исподволь захлестывает некий гораздо более медленный, незаметный процесс. Пожалуй, я могу попробовать уговорить одну из моих крошек рассказать вам о нем. — Она указала на окружавших их кошек. — Это мои домашние души, мои проводники в потусторонний мир. Туда, где прошлое, настоящее и будущее встречаются в едином летящем моменте времени. Пожалуй, Келли сможет объяснить, что именно происходит, — проговорила она голосом диктора телевидения, уступающего место перед микрофоном вестминстерскому экономическому обозревателю.

В комнате стало неожиданно тихо.

Из-за заколоченных окон до Фрэнка доносился разъяренный лай дерущихся собак. Эдна закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Со стороны могло показаться, что она заснула. Он попытался было привлечь к себе внимание Дороти, но так и не смог встретиться с ней взглядом. Не менее пяти минут прошло в полном молчании.

Фрэнк едва не подпрыгнул на месте, когда раздался высокий, сдавленный голос. Он обернулся и уставился на один из наиболее отвратительных образцов чучельного мастерства — это был довольно тщедушный, даже иссохший рыжий кот, восседавший на сделанном из кованого железа велосипеде.

— Самые известные представители оккультного знания давно предрекали возвращение Князя Тьмы во второй половине двадцатого столетия, — проговорил голос. — Поначалу он обнаружит свое присутствие в скандинавских странах. Затем в Германии и Великобритании. Он предстанет в человеческом обличье, причем не в единственном числе, а во множестве. И имя ему будет Легион.

Постепенно голос становился все более пронзительным. Фрэнк потер ладони — в гостиной стало заметно прохладнее.

— Перед ним будут стоять следующие задачи: обман глупцов, развращение невинных, уничтожение добра и поклонение злу.

— Солидный перечень даже для Люцифера, — заметила Дороти. — А ведь ему придется иметь дело с людьми, которые в гораздо меньшей степени склонны поверить в подобное.

Казалось, она отнюдь не считала странным то обстоятельство, что обсуждает проблемы оккультизма, общаясь с голосом, который исходит из чучела кота. Более того — создавалось впечатление, будто она была прекрасно знакома с подобной процедурой.

— Скажи нам, как ему удастся достичь этих целей?

— Через слепое подчинение своих последователей.

— Каким будет его новое имя на Земле?

Последовала пауза.

— В современном языке его отыскать невозможно.

— Как он сможет распространить свою волю?

— Через силу своих молитв.

Дороти в замешательстве взглянула на Фрэнка. Их дыхание словно повисало в воздухе, тогда как температура в комнате продолжала падать.

— Ты хочешь сказать, через молитвы своей паствы, то есть через христианские молитвы?

— Через молитвы дьяволу.

— И в какой форме предстанут эти молитвы?

— В тайной форме — как древней, так и современной. Зло, которое обманет глупцов, развратит невинных...

— И разрушит добро, — договорил Фрэнк. — Но как он его разрушит?

— Заставит умереть. — Голос начал постепенно слабеть.

— Но как? Может он сделать так, что это будет выглядеть как несчастный случай?

Он уставился на кота, но кот больше не произнес ни звука, а его мраморные глаза смотрели в разные стороны. Казалось, что его пасть, с острыми, как иглы, зубами застыла в безумной ухмылке.

— Боюсь, больше нам от него уже ничего не добиться, — сказала Дороти и принялась растирать пальцами кожу на лбу, поскольку по комнате продолжали циркулировать волны холодного, промозглого воздуха. Эдна же, казалось, продолжала пребывать в состоянии глубокого сна — подбородок прижат к костлявой груди, дыхание едва различимо.

— Если Ангел смерти уже прибыл, — проговорил кот, словно почувствовав неожиданный прилив сил, — он не уйдет до тех пор, пока не достигнет умиротворения.

После этих слов в комнате снова воцарилась тишина. Пока медиум медленно приходила в себя, Фрэнк опасливо поглядывал на кота, словно ожидая от него новых всплесков речевой активности.

— Надеюсь, от Келли была некоторая польза, — проговорила Эдна, окончательно выйдя из транса. — Это мой очень старый и надежный домашний дух. И он, как правило, не ошибается, — добавила она, с хрустом потягиваясь и распрямляя ноги.

— Лично мне его высказывания показались довольно туманными, — заметила Дороти, подливая подруге свежего чаю. В комнате медленно восстанавливалась нормальная температура. — Если верить его словам, то на Землю снова возвращается Люцифер, чтобы утвердить себя силой молитв своему господину.

— Ну, вы можете усматривать в этом все, что вам заблагорассудится, — сказал Фрэнк и, приподняв чучело кота, принялся разглядывать его в надежде отыскать потайные микрофоны. — Словно дельфийского оракула послушали: сплошные двусмысленности и ни одного конкретного факта.

— Я бы порекомендовала вам, мистер Дрейк, почитать ваши книги, в которых вы отыщете все те факты, о которых говорите. — С этими словами Эдна, покачиваясь, встала из-за стола. Нетрудно было заметить, что ее задели высказывания гостя.

— Не поймите меня превратно, — поспешно пробормотал Фрэнк. — Все это было очень интересно. Вот только не слишком нам помогло.

— Духи не в состоянии решить всех ваших проблем, — отрезала Эдна. — Это вам не телефон, а астральные существа, которые иногда соглашаются устранить барьеры между живыми и мертвыми.

— Убежден в том, что она каким-то образом подсоединила этого кота к стереомагнитофону, — сказал Фрэнк, когда они вышли на улицу. — Возможно даже, вживила ему в голову какой-то микропроцессор, передающий информацию на телеэкран.

— Честность Эдны как спиритуалиста была многократно подтверждена в Южном Лондоне во время войны, — заявила Дороти, — когда она разыскивала детей, погребенных под развалинами разбомбленных домов. Она восстанавливала семьи. Не надо было мне брать тебя с собой.

Фрэнк покачал головой.

— Ну что ж, старуха оказалась совершенно права — я действительно не из числа тех, кто верит в подобные вещи. Сатана возвращается на Землю! Готов поклясться, что сама она искренне верит во все это, и просто сказала вам то, что вы хотели от нее услышать.

Дороти была явно раздосадована, поскольку предприняла поездку исключительно ради Фрэнка.

— На прошлой неделе ты задавался вопросом, не могли ли все эти твои самоубийства каким-то образом привлечь Ангела смерти, — заметила она.

— Да, но я не подразумевал буквального смысла этих слов...

— И вот пожалуйста, третий человек...

— Которого едва ли можно назвать беспристрастным экспертом...

— Который говорит, что именно это в настоящее время и происходит.

— Но послушайте, Дороти, ведь в ее собственных интересах пропагандировать эти самые... силы, что ли. Это положительно отражается на ее бизнесе.

— За свои услуги она не берет ни пенса. Ты сам в этом убедился.

— Но я уверен, что клиенты каким-то образом выражают свою благодарность. Клянусь, они приносят ей кошек, чтобы она могла лишний раз попрактиковаться, делая из них чучела. Воздействие через таксидермию... А что, она могла бы даже написать об этом книгу!

Так они спорили до тех самых пор, пока к остановке не подкатил автобус.

Ей предписывалось уничтожить оказавшуюся у нее в руках видеокассету, и эта инструкция повергла ее в панику. Бет Кливленд распахнула ворот блузки и промокнула выступивший пот носовым платком. Бет позвонила Гарри, но того не оказалось дома, а она не решалась пойти на риск и рассказать о случившемся кому-то другому. Если бы Бет хоть не прокрутила эту чертову штуковину — но нет же, естественное женское любопытство не позволило ей удержаться от такого соблазна.

Она стояла посередине своей квартиры, в смятении ломая голову над тем, что же ей делать дальше. За окном было темно и ветер швырял в стекла сгустки дождевой воды. Наконец она поняла, почему умер Уилли, и почему умерло столько людей помимо него. Теперь же смертельная опасность нависла над самим Гарри. В его офисе ей сказали, что вечером он куда-то ушел. Но куда именно? Внутренней стороной запястья Бет потерла пульсирующий лоб. Она не решилась пойти на риск и оставить ему какую-то записку. В подобной ситуации никому нельзя было верить. А помимо всего прочего, теперь и она сама получила инструкции, которые надлежало выполнить.

Бет Кливленд всегда отличалась здравомыслием и выдержкой. Поначалу она решила было противостоять полученным приказам, однако по зрелом размышлении пришла к выводу, что лучше подчиниться. Главное теперь заключалось в том, чтобы уничтожить, конверт и его содержимое. Но как это сделать?

На фоне усугубляющегося хаоса мыслей постепенно начал формироваться один-единственный, хотя и довольно алогичный план. Бет уже не могла справиться с охватившей ее безумной тревогой. Она натянула на плечи плащ, сунула конверт с кассетой подмышку и устремилась на улицу.

От дождя поросший травой склон сделался скользким, что основательно затрудняло подъем. Карабкаясь по насыпи, Бет пыталась упираться каблуками в землю, но это не всегда помогало, и время от времени она падала. Дождь с силой хлестал ее по спине, однако она не сдавалась.

Несколько минут спустя, порядком извозившись в грязи, Бет все же достигла вершины насыпи. “Так, — подумала она, — теперь надо подыскать наиболее подходящее место”. Ступая по железобетонным шпалам, она наконец добралась до точки соединения нескольких путей. Где-то за спиной сверкала огнями железнодорожная станция Кингс-Кросс, а уходящие вдаль рельсы смыкались в одной точке.

Бет опустилась на колени на мокрый гравий и прислушалась к гулу рельсов. Миновав станцию, вечерний поезд набирал скорость, двигаясь именно по этому пути, направляясь, вероятнее всего, в Шотландию. Она приготовилась к тому, чтобы извлечь пакет из кармана плаща и положить его на рельсы. Лежавшая в нем коробка сделана из пластмассы, так что никаких проблем с ее ликвидацией возникнуть не должно. Только вот не окажется ли вдруг, что в самый последний момент пакет от вибрации соскользнет с рельса? Значит, остается только одно: она должна удерживать его в неподвижном положении. Стоя на коленях на устилавших промежутки между шпалами острых гранитных осколках, она даже не замечала боли в израненных до крови голенях ног. Главное — быть уверенной, что кассета уничтожена. Гул рельсов все нарастал, свидетельствуя о приближении поезда. Он находился уже в какой-нибудь четверти мили от нее, все больше и больше набирая скорость. Вот на одном из поворотов мелькнули светящиеся окна вагонов, и она уже целиком сосредоточилась на том, что ей предстояло сделать.

И тут вдруг обнаружила, что карман плаща пуст и пакета в нем нет.

Но где же он? Когда в последний раз она проверяла его наличие в кармане? Не могла ли она где-нибудь случайно обронить его? У забора? На насыпи? Бет попыталась подняться, сознавая неотвратимость своей судьбы. Она судорожно глотала воздух, а исполинское стальное чудовище продолжало стремительно мчаться в вечерней тьме, заслоняя своей массой мерцающие в вышине звезды.

Ночной состав прогрохотал по стыкам рельсов — призрачная змея, набросившаяся на свою жертву. Похожий на глухой шлепок звук от соприкосновения человеческого тела с локомотивом утонул в грохоте стремительно летящих колес. Ее разрезало на три части, причем верхняя половина торса отлетела на добрые три сотни ярдов от железнодорожного пути, в то время как дремавшие над своими газетами пассажиры даже не догадывались о том, что, сами того не ведая, участвовали в только что свершившейся “механической” казни.

А злополучный пакет лежал на насыпи в траве рядом с путями — в том самом месте, где он выпал из кармана Бет несколькими минутами раньше. Находившаяся в нем видеокассета выскользнула на землю, и вскоре усилившийся дождь окончательно смыл следы чернильной надписи, сделанной от руки на ее пластмассовой этикетке.

Глава 18

Проблемы с кровью

Гарри глянул на часы, висевшие над табличкой “ВЫХОД”. Пятнадцать минут девятого. Сидя в кресле кинотеатра, он обернулся и взглянул на улыбающиеся физиономии каких-то лысых и к тому же основательно накачавшихся типов, которые забавлялись тем, что ставили на подлокотники пустые банки из-под пива, стараясь при этом, чтобы они не упали на пол.

— И откуда только берутся такие дурни? — спросил он. — От их зелья просто не продыхнуть. В конце концов, у меня на сегодня полно гораздо более важных дел, чем торчать здесь и смотреть... Кстати, что мы собираемся смотреть?

— “Ад каннибалов” и “Я плюю на твою могилу”. Уверена, что как специалист по рекламе вы найдете их весьма интересными с социальной точки зрения.

— Иными словами, очередная порция ужастиков, да?

— Если бы вам требовалось более заурядное развлечение, мы могли бы пойти в один из обычных кинотеатров Вест-Энда.

— Грэйс, я не бывал в кинотеатрах — обычных или каких-то там, еще — с тех самых пор, как понял, что вместо этого можно просто пойти куда-нибудь пообедать.

Через несколько минут после того, как Хилэри отменила их договоренность о совместном обеде, позвонила Грэйс и предложила встретиться. И вот его неуверенное согласие обернулось тем, что они оказались в маленьком, замызганном кинотеатре на Кингс-Кросс, в который сама Грэйс на этой неделе наведывалась уже не раз.

— А подруга-то что, избегает вашего общества? — задиристо спросила девушка, словно читая его мысли. — Мне кажется, что она вообще давно уже подыскала себе кого-то другого. Так что забудьте о ней, она была недостойна вас.

Свет в зале начал медленно гаснуть, и Грэйс осторожно просунула ладонь ему под руку.

— Вы просто ничего не понимаете. Нас с Хилэри связывает нечто совершенно особое. Вы хотя бы представляете себе, что произойдет, если мы не взлелеем наши чувства?

— Разумеется. Она полностью растратит их.

Гарри вздохнул и откинулся на спинку жесткого кресла. Полотнища занавеса поползли в разные стороны, и на экране появились титры “Ада каннибалов”.

— Ведь вы все равно не спите друг с другом, — шепнула ему на ухо Грэйс.

— А это вообще не ваше... Кстати, с чего это вы взяли?

— Женщина всегда чувствует подобные вещи. Он окинул ее скептическим взглядом.

— По правде говоря, я пока не воспринимаю вас как женщину. Посмотрите на себя.

— А что в моей внешности вам не нравится?

— Ну, вы... — он стал подбирать подходящее слово, — крутая какая-то. И немного шизанутая. Вы замечали, как на вас смотрят прохожие на улице?

— Вы хотите сказать, что я не вполне соответствую вашему представлению о женственности? — сердито спросила Грэйс. — Ну, я не напяливаю на себя одежду, от которой обычный мужик начинает возбуждаться. О, Бог ты мой, всегда одно и то же! Стоит женщине попробовать мыслить независимо, как мужчины тут же начинают упрекать ее в том, что она собирается их кастрировать.

— Я вас вовсе не упрекаю...

Она сорвала обертку с шоколадного батончика и принялась жевать его, с безутешным видом глядя на экран.

— Возможно, вас это удивит, — неожиданно прошипела она, — однако некоторые люди все еще способны выбрать собственный стиль жизни, не позволяя при этом другим пичкать себя всякими ультрасовременными причудами. У меня, например, тоже полно важных дел, чтобы еще думать о качестве моего стирального порошка.

Сидевший перед ними мужчина повернулся и призвал их к порядку.

— Ну, не надо так остро реагировать на мои слова, — с улыбкой произнес Гарри. — Мне приятно ваше общество. И я в чем-то даже согласен с вами. Теперь же, когда вы наконец отыскали самое что ни на есть затрапезное место на свете, можете начать наслаждаться им как вашей душе угодно.

Он переключил внимание на экран и в течение последующих пятнадцати минут, словно загипнотизированный, сосредоточенно следил за развитием событий в фильме, тогда как Грэйс всерьез спрашивала себя, правильно ли она поступила, пригласив на сдвоенный сеанс человека, явно непривычного к фильмам ужасов. На экране тем временем дикарь из племени каннибалов приканчивал очередного крокодила. Лезвие его ножа вспороло брюхо животного, обнажив окровавленную плоть, после чего герой фильма зачерпнул ладонью полную пригоршню крокодильих внутренностей. Даже, сидя в темном зале, Грэйс почувствовала, как кровь отхлынула от щек ее спутника.

— Гарри, вы как себя чувствуете?

Дикарь между тем принялся сосредоточенно пережевывать кишки рептилии. Вскоре к нему присоединились другие его соплеменники. К тому моменту, когда каннибалы все же разорвали незадачливое животное на части и сожрали, он уже пробирался по направлению к двери, над которой горела надпись: “ВЫХОД”.

Улицы застилал промозглый туман. Гарри засунул руки в карманы и набрал в грудь побольше воздуха.

— Я чертовски проголодался, — “сказал он, пока они брели по тротуару. Пожарная и две полицейские машины заблокировали вход на конечную станцию Кингс-Кросс; установленные у них на крыше вращающиеся “мигалки” пронзали своим мелькающим светом затянутый дымкой воздух.

— Мне в голову не могло прийти, что вы прореагируете на фильм подобным образом, — сказала Грэйс. — Ой, смотрите, похоже, на станции что-то случилось! — Она указала рукой на противоположную сторону улицы. Полиция перекрыла выход на одну из платформ.

— Я никогда не мог видеть кровь.

— Правда? Надо было сразу сказать.

— При виде крови на меня находит дурнота. Но это чисто психологическая реакция — так, ничего серьезного.

— Хорошо еще, что мы не досидели до сцены кастрации. По правде сказать, тяжкое зрелище.

Под одной из арок в свете неоновых фонарей бродяги с азартом ставили на кон последние оставшиеся у них монеты. Грэйс. повела своего спутника в сумрачную закусочную, над которой красовалась желтая вывеска: “Киприана”.

— Вы хотите сказать, что уже видели это раньше? Скажите, зачем вы вообще ходите на подобные фильмы? С вами что-то не так?