Руна

Он просто не способен замечать ничего другого, подумал Гарри, поскольку попал в ту самую ловушку, имя которой — убежденность в собственной правоте. По его мнению, бизнес функционирует как бы в замкнутом моральном пространстве и не несет никакой ответственности перед простыми людьми. Он берет на себя право осуждать другие компании, хотя в основе этого суждения лежат его собственные интересы. И он будет продолжать убивать, будет поступать по-своему.

Кармоди пододвинул к себе стул и жестом предложил Гарри сделать то же самое.

— Мы живем в век белого шума, — сказал он, — когда все наперебой стараются рекламировать свой товар. Так вот, руны предназначены как раз для того, чтобы прорваться сквозь завесу этого шума. — Он взял горшок с каким-то растением и принялся разглядывать его нежные пестрые листочки. — Если бы вы были ученым, изучающим наши закодированные руны, то могли бы сказать, что их конфигурация возбуждает некие давно забытые синаптические реакции головного мозга. Они как бы оживляют глубоко запрятанные в мозгу примитивные эмоции, действуя подобно наркотику, вызывающему у человека галлюцинации. Они способны вызывать в воображении самые мрачные страхи, нечто такое, что порождает у индивидуума самый настоящий ужас: призраки далекого детства, страх перед падением с высоты, клаустрофобию. Причем подобные ощущения отличаются поразительной реалистичностью, по крайней мере, для тех, кто их испытывает. Кстати, они могут быть запрограммированы таким образом, чтобы это случилось в любое заданное вами время — через пять минут после того, как вы увидите руны, или через пять лет.

Но если бы вы были парапсихологом, то наверняка сказали бы, что руны — это своего рода проклятие, способ покарать жертву, не оставив ей ни малейших надежд на спасение. Иными словами, нечто вроде возвращения дьявола на Землю.

— Но прежде вам необходимо сделать так, чтобы кто-то увидел вашу пленку.

Кармоди коротко хохотнул:

— О нет, Гарри, вы меня совершенно не поняли. Это был лишь наш первый эксперимент. В настоящее время мы можем придать рунам форму некого цифрового кода. Например, вставить их в канву радиосигналов, записать на компакт-диски, вогнать наподобие троянского коня в компьютерные файлы. Мы можем прокручивать их по телефонной и телефаксной сетям, распечатывать и передавать по радио, даже рассеивать в искрящемся пространстве воздушных волн. Существуют тысячи различных способов коммуникации, и мы способны посредством каждого из них донести руны до адресата. Разумеется, мы постоянно совершенствуем само качество направляемых посланий. Долой всякие угрозы смерти деловым конкурентам, долой грубо начертанные на клочках бумаги символы! В настоящее время мы заняты созданием спутниковой сети связи, которая будет воздействовать непосредственно на потребителя. Мы стремимся достичь постепенного, незаметного изменения психологии покупателя, осторожных сдвигов в его личных приоритетах, переоценки ценностей... В общем, вы понимаете, что возможности здесь просто безграничны.

Гарри наконец понял, сколь ничтожно малое место занимает его личность в структуре планов Кармоди, и при этой мысли испытал внезапный страх за безопасность Грэйс — впрочем, как и себя самого.

— Мы используем руны для того, чтобы видоизменить весь мир, — сказал Кармоди, — а это, как вы сами понимаете, налагает на нас громадную ответственность.

— Но это также может привести к созданию на Земле настоящего ада, к изменению всего привычного уклада жизни людей. Ад — это разрушение нашего мира.

— Гарри, ну какой же вы мрачный человек! Никто и не помышляет о том, чтобы разрушить мир — разве что улучшить его.

— Но это неизбежно ставит человека как минимум перед нравственной дилеммой, — заметил Гарри с явным сарказмом в голосе. — Например, если кто-то попросит вас увеличить объем продаж какого-то конкретного продукта. Или лоббисты правительства захотят, чтобы вы убедили избирателей в неподкупности членов кабинета.

Кармоди повернул свое ставшее похожим на маску лицо и пристально посмотрел на Гарри.

— Если бы я хотел вас убить, — проговорил он, — то давно уже мог бы прибегнуть к одному из миллионов имеющихся в моем распоряжении способов. В этом, Гарри, заключена вся суть проблемы. — Внезапно маска словно упала с лица Кармоди, и на нем опять засияла улыбка. — К счастью, я уже успел ознакомиться с вашим послужным списком, а потому уверен, что мы с вами находимся по одну сторону баррикад. Пойдемте, а то остальные гости уже, наверное, гадают, куда это мы с вами запропастились.

Глава 40

Руфус

— Но это же просто возмутительно, — бормотал себе под нос Брайан. — Половина второго ночи. Да разве в моем возрасте занимаются подобными вещами? Мне давно уже следовало бы залезть под одеяло и лежать, почитывая “Холодный дом”. Ну уж нет, в следующий раз пусть поищут кого-нибудь помоложе.

Миновав последнюю каменную арку, он оказался в слабо освещенном туннеле, тянувшемся вдоль реки. Пройдя туннель, Брайан обнаружил, что он завершается просторным подземным залом, окаймленным по периметру бетонным бордюром с расходящимися во все стороны пешеходными дорожками.

Брайан остановился и, опершись о прогулочную трость, прислушался к гулкому эху собственных шагов. Громадные размеры сооружения заставили его ощутить себя карликом. Подобные подземные переходы были построены для удобства пассажиров, прибывающих на ближайшую отсюда станцию Ватерлоо, поскольку в час пик прорваться через неизменный сплошной поток машин у основания моста Ватерлоо практически невозможно. В ночное время, однако, этот переход приобретал несколько иной вид. С наступлением темноты лишь отдельные пешеходы осмеливались спуститься в туннель: судя по всему, жутковатые островки слабого света, через которые им приходилось проходить, пагубно сказывались на их нервной системе.

Брайан огляделся и увидел нескончаемый ряд бетонных колонн, возвышавшихся в пещерообразном зале и придававших ему некоторое сходство с готическим собором. У основания каждой колонны, словно казарки вокруг морских свай, притулились картонные коробки с наваленными в них грудами всевозможных половиков и пледов. При ближайшем рассмотрении, однако, выяснилось, что в кучах тряпья пребывали человеческие существа, и это позволило Брайану прийти к выводу, что он наконец добрался до пункта своего назначения — района, известного под названием “Картонный город”. Туристов, выходящих из уютного тепла Национального театра с программками под мышкой, обычно шокировал вид этого импровизированного поселения изгоев общества, а порой им доводилось и споткнуться о тела здешних обитателей. При этом в душе каждого из этих более преуспевших в жизни людей неизбежно шевелилась совесть, и они невольно опускали глаза и убыстряли шаг, направляясь к своим машинам.

Располагая лишь полученным от Мэя словесным портретом нужного ему человека, Брайан всерьез задумался над тем, как же он станет его искать. При помощи своего прикроватного компьютера Мэй поместил в одном из изданий, которое время от времени просматривало большинство представителей подобной публики, соответствующее объявление, попросив Руфуса связаться с ними, однако к моменту выхода Брайана из дому ответа не последовало.

— Да тут любой громила тебе в два счета кишки выпустит, — ворчал Брайан, опасливо пробираясь между телами спящих обитателей подземелья.

Впрочем, сказал он это скорее ради красного словца, ибо прекрасно знал, как все обстоит на самом деле. В действительности окружавшие его сейчас люди всего лишь устали и разочаровались в системе, которая, похоже, так и не смогла удовлетворить их потребностей, однако это отнюдь не превращало их в преступников. Он по очереди заглядывал в каждую коробку, стараясь отыскать соответствующее описанию лицо. Здесь обитали дети как из разрушенных, так и из вполне благополучных семей, молодые люди, похожие на банковских клерков, а также женщины, не вполне вписывавшиеся в традиционное представление об их социальном статусе. “Половина всех этих людей вполне могла бы состоять у меня в штате”, — с грустью подумал Брайан, продолжая обход. Внезапно у него за спиной послышался звук устанавливаемой на попа доски для скейтборда.

— Дедуля, ты не меня, часом, ищешь?

Судя по интонациям, голос принадлежал молодому чернокожему американцу, однако, не спеша обернувшись, Брайан увидел перед собой всего лишь мальчугана не старше девяти лет, одетого в мешковатую майку и тихоокеанские шорты, в которых его миниатюрное тельце казалось еще меньше. Волосы мальца были уложены рассекающими голову аккуратными стрелами.

— Ты — детектив, мужик, хотя в общем-то староват для детектива!

Он снова опустил доску на землю и, рассмеявшись, прыгнул на нее.

— Тебе бы следовало знать, что внешность порой бывает обманчива, — окрысился Брайан.

— Давай-давай, рассказывай. Ты — Брайан. А Мэй в больнице, правильно? — Он хотел было по-молодецки схлестнуться с Брайаном ладонями, но тот в последний момент стушевался и убрал руку. — Люди просто любят попижонить, а на самом деле есть не что иное, как социальное животное. Понимаешь, что я хочу сказать?

— Я слышу, что ты говоришь, — раздраженно буркнул Брайан, — однако смысла понять не могу.

В мире компьютерных мошенников о Руфусе ходили легенды. Два года назад он стал причиной общенационального скандала, когда отыскал доступ к личному банковскому счету принцессы Дианы и по ее кредитной карточке оплатил кое-какие покупки. Слишком юный для того, чтобы стать объектом уголовного преследования, он был отправлен в приют, из которого вскоре сбежал, как, впрочем, делал уже не раз в прошлом.

— Вот, прочитай условия соглашения, — сказал Брайан, засовывая руку в карман пиджака и извлекая оттуда конверт. — Если они тебя устроят, то тебе придется пойти со мной.

Руфус взял конверт и спокойно ознакомился с содержанием послания.

“Ни при каких обстоятельствах, — заранее предупредил его Мэй, — не оскорбляй его интеллектуальные качества. Ему действительно всего лишь девять лет, однако показатель интеллекта у него равен ста семидесяти баллам. И не вздумай жалеть его. А вне закона он живет лишь потому, что ему так больше нравится”.

Руфус сунул бумажку в карман.

— Ну что ж, — с улыбкой проговорил он, — похоже, мы договоримся. Только дайте мне минутку, чтобы закрыть свои вещи.

С этими словами мальчишка пулей метнулся к одной из вместительных картонных коробок и стал копаться в ней. Брайан же тем временем пытался угадать, что именно мог предложить ему Мэй в обмен на согласие сотрудничать с полицией. Вскоре Руфус вернулся, облаченный в свежую майку с белым капюшоном и кепку, повернутую козырьком назад.

— У меня тут неподалеку машина, — сказал Брайан, протягивая руку, но тут же отдергивая ее назад — он вспомнил, что с этим пареньком нельзя обращаться, как с обычным ребенком. — Сначала я отвезу тебя в больницу, а потом, вплоть до окончания расследования, ты можешь на правах гостя остаться в полицейском участке.

— Вот это да, старик, да лучше ведь и не придумаешь! А то в последние дни нас тут так затопляет, что не приведи Господи.

— Ну что ж, прекрасно, значит, сейчас мы поедем навестить Джона. — По захламленным ступеням они стали подниматься к выходу из подземного перехода. — Откуда ты знаешь моего напарника?

— А он меня арестовал в прошлом году. Но это так, ерунда. А потом я оказал ему кое-какие услуги, вот он и отпустил.

— И за что же Джон тебя арестовал?

— Да так, я решил немного пощипать “капусты” у солидной публики. Клевая была работенка, и к тому же совсем непыльная. Как два пальца оплевать.

— Очень интересно, — пробормотал Брайан, окидывая своего спутника довольно-таки странным взглядом и еще больше утверждаясь в решении помалкивать до тех пор, пока они не приедут в полицейский участок.

Глава 41

Силия

“Дейли мейл”, 2 мая, суббота

ДРАМА В АВИАЛАЙНЕРЕ

Минувшим вечером самолет компании “Бритиш эйруэйз”, отправившийся из аэропорта Хитроу в Амстердам, едва не потерпел катастрофу, когда один из его пассажиров, неожиданно впав в состояние неистового буйства, ранил пятерых других пассажиров, после чего распахнул дверь центрального аварийного выхода и выбросился за борт.

Как выяснилось сегодня, двадцативосъмилетний Фрэнк Дрейк, по профессии библиотекарь и одновременно “вечный студент”, отправился в полет, практически не имея при себе багажа. Одна из стюардесс обратила внимание на то, что буквально через несколько минут полета Дрейк начал предпринимать попытки снять с себя одежду.

“Мне показалось, что он находится в крайне возбужденном состоянии, — заявила стюардесса Стэси Дрэббл. — Когда моя напарница, подойдя к нему, поинтересовалась, не может ли она ему чем-то помочь, он неожиданно вскочил с кресла и пырнул ее в живот осколком разбитого зеркала”.

Упомянутая стюардесса, миловидная блондинка Паула Копген, рухнула на пол, истекая кровью, тогда как Дрейк не подпускал к себе никого из членов экипажа и продолжал размахивать зажатым в руке осколком зеркала. Под конец он открыл дверь аварийного выхода и выбросился за борт”.

СТОЛКНОВЕНИЕ БЫЛО ПОЧТИ НЕИЗБЕЖНЫМ

Неожиданное изменение давления воздуха в салоне вынудило “Боинг-757” резко изменить курс. Пока пилот пытался удержать самолет в горизонтальном положении, в каких-то трехстах метрах от него промчался другой авиалайнер, принадлежащий компании “Балкан эйруэйз”. Ошеломленные пассажиры “боинга” смогли даже разглядеть, как пассажиры из Таиланда заканчивали трапезу, готовясь к посадке.

В настоящее время полиция разыскивает знакомых Фрэнка Дрейка, которые могли бы пролить свет на мотивы его столь безумного поведения. Тело Дрейка пробило крышу дома номер 17 по Авнел-роуд, Хайбэри, Северный Лондон, причем в тот самый момент, когда вся семья сидела за обеденным столом.

ТРАГИЧЕСКИЙ ИНЦИДЕНТ ВНОВЬ ВСКОЛЫХНУЛ СПОРЫ О БЕЗОПАСНОСТИ АВИАПОЛЕТОВ

По словам экспертов компании “Бритиш эйруэйз”, всякие сомнения относительно надежности и безопасности дверей самолетов являются совершенно беспочвенными. Как заявил один из представителей компании, “после того, как салон оказывается полностью загерметизированным, одному человеку крайне трудно открыть любую из его дверей”. Он также добавил, что, “как заявили очевидцы данного инцидента, Дрейк продемонстрировал поистине нечеловеческую силу, сражаясь с аварийным люком”. Надувшийся при открывании люка спасательный скат был немедленно сорван мощной струёй воздуха.

Состояние здоровья стюардессы Паулы Каллен признано удовлетворительным. Остальные раненые пассажиры сегодня же будут выписаны из больницы.

Продолжение стр. 2, колонка 2.

* Член парламента призвал к проверке состояния всех аварийных люков на самолетах “БЭ” (см. стр. 2, колонка 4).

* Владелец дома намерен предъявить “БЭ” иск за разрушенную крышу (см. стр. 2, колонка 3).

Гарри сложил газету и допил свой кофе. Итак, приятель Грэйс покончил с собой, что конечно же стало результатом просмотра пленки, и теперь уже слишком поздно было сожалеть о том, что они вообще дали ему кассету. Несколько минут назад он пытался дозвониться до Грэйс по стоявшему на столе в холле тяжелому бакелитовому аппарату, однако ему никто не ответил.

Остальные гости Кармоди уже ушли на утреннее заседание, куда Гарри, судя по всему, не был допущен. Завтрак подали в восемь часов утра в оранжерею, за стеклянными стенами которой робкие лучи утреннего солнца падали на пестреющие поля и мокрую от дождя живую изгородь. Кроме него, в комнате никого не было. Намазывая хлеб маслом, Гарри пытался себе представить, что же стало с их драгоценной пленкой. Интересно, прихватил ли Дрейк ее с собой, когда прыгал из самолета?

— А вы, как я вижу, все еще завтракаете, — услышал он голос Силии Кармоди, остановившейся у противоположного конца стола. На ней был свитер в желтовато-коричневых тонах и белая плиссированная юбка, которые очень молодили ее, так что теперь ей можно было дать не более тридцати пяти лет, хотя она по-прежнему пребывала в состоянии некой задумчивой меланхоличности. Сейчас, при свете дня, в этой легкой одежде она казалась еще более хрупкой.

— Прошу вас, присоединяйтесь. Кажется, чай еще остался. — Гарри жестом указал ей на стул напротив себя.

— Но только на минутку, а то мне надо уходить. Надеюсь, вы хорошо провели ночь — ведь в той комнате такая ужасная кровать. — На сей раз Силия держалась более раскованно, нежели накануне вечером, что, возможно, объяснялось отсутствием посторонних ушей. Хотя их беседа носила вполне невинный характер, Гарри не мог избавиться от ощущения, что между ними возникли некие флюиды, превратившие их в друзей-заговорщиков.

— А вы почему не на совещании? — спросила Силия, беря тост.

— Похоже, сегодня Дэниел обсуждает вопросы, которые меня пока не касаются, — ответил Гарри. — Я приглашен лишь на послеполуденное заседание.

— О, мне это так знакомо: туда не ходи, этого не делай. Просто возмутительно. — Создавалось впечатление, что, стремясь довериться ему, Силия готова была отчасти пренебречь светскими правилами. Возможно также, что таким образом она хотела как-то выделить его из массы остальных гостей, а потому Гарри решил воспользоваться представившейся возможностью.

— Извините меня за вчерашнее, — проговорил он. — Ну, когда я спросил насчет детей. Конечно же, это была непозволительная вольность с моей стороны.

— Нет, — со вздохом ответила Силия, — никакая это не вольность. В сущности, самый обыденный вопрос, хотя я толком даже не знаю, как на него ответить.

— Уверен, что вам уже невыносимо смотреть на это сборище, нарушающее привычный уклад вашей жизни.

— Ну что вы, уверяю вас, мне это даже нравится. Впрочем, если бы даже мне и не нравилось, меня все равно никто не послушался бы...

— Почему же?

— По большому счету мое мнение в этом доме не играет практически никакой роли. — Послышался звон тарелок — служанка приступила к уборке столов. Силия скользнула взглядом по лицу собеседника и замолчала, хотя ее виноватый вид был красноречивее признания раскаявшегося предателя. Теперь у Гарри не оставалось ни малейших сомнений в том, что женщина давно уже хотела открыться кому-нибудь, но очень боялась нарваться не на того человека. Он даже предположил, что она месяц за месяцем просчитывала возможных кандидатов, но так и не нашла того, кто был бы готов на достаточно длительный срок пожертвовать своей лояльностью Дэниелу и стать на ее сторону.

— А может, поговорим позже? — предложил он. — Например, после ленча.

— Нет-нет, — поспешно возразила она. — Ведь вам придется участвовать в совещании, а то иначе могут возникнуть неприятности. Да и мне тоже надо будет съездить в Норидж. — Она встала из-за стола. — Сегодня вечером, перед ужином, будут поданы коктейли. Возможно, там мы с вами и увидимся. До встречи.

И ушла нарочито небрежной походкой, лавируя между столами. Теперь Гарри был уверен в том, что полностью завоевал ее доверие.

Практически все утро он провел у себя в комнате, готовя записи и вопросы к послеполуденному заседанию. Ленч был легким и изысканным, а поданные вегетарианские блюда сделали бы честь любому первоклассному французскому ресторану. Кармоди, пустив в ход все свое остроумие, обхаживал японца, который, судя по всему, оказался самым перспективным из всех участников совещания инвестором.

Само заседание проходило долго и скучно. Кармоди продолжал излагать планы дальнейшего расширения корпорации, на сей раз сосредоточившись в основном на деталях. Участники совещания обсуждали всевозможные графики и диаграммы, на которых красной линией были обозначены масштабы предполагаемого роста их будущих прибылей. Гарри обратил внимание на то, что всякий раз, когда речь заходила о потребителях, в словах Кармоди начинали звучать чуть ли не евангелические интонации. По его мнению, все присутствующие понимали, что на самом деле речь шла не столько об обычной кампании, сколько о настоящем крестовом походе, но даже если они и были осведомлены о его планах по “перестройке” общества, то умело это скрывали.

Под конец заседания Кармоди пообещал, что утром в субботу гостей ожидают некоторые “откровения”, в ходе которых он обсудит с ними процедуру практического использования рун в структуре кабельного телевидения. Кстати сказать, это был единственный за весь день случай, когда он вообще упомянул руны.

Гарри принял душ и переоделся к ужину, однако, спустившись в зал, где были поданы коктейли, к своему удивлению, Силии там не обнаружил. Уделив несколько минут вежливой беседе с итальянкой, той самой мисс Марипозой, и заметив, что Кармоди снова поглощен беседой с японцем, он потихоньку удалился в оранжерею.

Жена магната сидела почти в потемках и с бокалом бренди в руке поджидала его прихода.

— Вы меня испугали, — негромко проговорила она. — Я пришла сюда, чтобы немного отдохнуть перед ужином.

Гарри понимал, что она намерена создавать видимость светской беседы вне зависимости от того, о чем именно они будут разговаривать. Это должно было послужить ей своего рода маскировкой на тот случай, если внезапно нагрянет муж.

— Если вам угодно, я готов удалиться, — предложил Гарри.

— Не говорите глупостей. Садитесь.

Гарри подчинился, мысленно спрашивая себя, сколько все же пройдет времени, прежде чем Кармоди обнаружит их отсутствие.

— Должна признать, что в прошлый раз вы неправильно меня поняли, — наконец проговорила Силия. — Я имею в виду, когда спросили насчет детей. На самом деле Дэниелу очень хотелось бы их иметь, но я никогда не пойду на подобный шаг.

Она порывисто взяла бокал и отхлебнула бренди. Судя по всему, это был уже не первый ее бокал за этот вечер.

— Почему же, Силия?

— Потому что не хочу, чтобы мои дети росли, ненавидя собственного отца.

— Но он весьма преуспевающий деятель. У вас здесь так много...

— Здесь всегда все принадлежало мне. В этом доме жило несколько поколений нашего рода. Мы были... после войны мы оказались без денег, так что содержать его нам стало просто не по карману. И вот теперь дом принадлежит ему. И я тоже принадлежу ему.

Гарри продолжил игру.

— Извините, — проговорил он, — мне не следовало об этом спрашивать.

— Нет, это мне не следовало отвечать. Вы же всего лишь стараетесь проявлять учтивость по отношению к жене своего босса. Вас еще что-нибудь интересует?

— Да, интересует, — кивнул Гарри и указал в сторону гостиной, с одной из стен которой, судя по всему, совсем недавно убрали висевшее там бра. — Почему вы избавляетесь от подобных вещей? Мне всегда казалось, что это очень... грустно, что ли.

— А знаете, вы первый, кто вообще обратил на это внимание. — Силия со вздохом опорожнила свой бокал. — Я открою вам один секрет, только обещайте никому не рассказывать, хорошо?

— Обещаю.

— Всякий раз, когда тот или иной мой поступок вызывает у Дэниела раздражение, он продает какую-нибудь деталь внутреннего убранства, что-то из того, чем я особенно дорожу. Как бы в наказание мне. Мало-помалу он разрушает мои воспоминания. — Она уставилась ему в грудь, готовая вот-вот расплакаться. — Каждый новый день приносит мне новое унижение. А все потому, что...

Она внезапно осеклась.

— Потому — что? — мягко спросил Гарри. Силия подняла на него глаза.

— Потому что я знаю. Все знаю — и не одобряю. Гарри чувствовал, что Силия пристально всматривается в его лицо, выискивая в нем признаки понимания. Чуть подавшись вперед, он взял ее за руку.

— Все в порядке, — прошептал он. — Я тоже знаю. Связывавшие их узы окрепли окончательно. Гарри чувствовал исходившие от нее флюиды признательности.

— Пожалуй, я пойду первым, — сказал он. — Наше появление вместе может показаться странным.

Глава 42

Видение

Гарри постарался как можно осторожнее открыть дверь ванной, однако дверные петли, судя по всему, давно уже нуждались в основательной смазке. Он надеялся, что невольно производимый им шум бесследно растворится в этом громадном доме, однако каждый шаг по комнате отзывался предательским скрипом половиц. Большинство приглашенных гостей занимали комнаты на одном этаже, тогда как апартаменты четы Кармоди находились в отдельном крыле по другую сторону от главной гостиной. Так что при некотором везении ему, может быть, удастся незаметно проникнуть в кабинет хозяина дома.

Взглянув с лестничной площадки второго этажа на выложенный каменной плиткой пол прихожей, он заметил обрамлявшие вестибюль пустые постаменты — некогда украшавшие их бюсты, видимо, были сняты по распоряжению самого Кармоди.

Подойдя к лестнице, Гарри включил миниатюрный фонарик и посветил им в ту сторону, где был кабинет Дэниела. Когда он проходил мимо старинных часов, те как раз отбивали четверть второго ночи. Уже чуть более часа в доме царила мертвая тишина.

Дверь в кабинет оказалась заперта, однако ключ торчал в замочной скважине, и Гарри не удержался от соблазна его повернуть. При этом раздался громкий щелчок, основательно напугавший Гарри. Тем не менее он не собирался отступать. Напротив, он быстро юркнул внутрь, осветил комнату фонариком и, убедившись, что там никого нет, прикрыл за собой дверь. Толстый китайский ковер надежно заглушал его шаги. Усевшись за стол, Гарри принялся по очереди проверять содержимое всех ящиков.

В самом верхнем находились всевозможные канцтовары, принадлежащие лично Кармоди, а также изображение гербового знака его жены, нарисованное синей краской на плотной веленевой бумаге. Во втором хранилась текущая корреспонденция по финансовым вопросам, а третий оказался заперт.

Закрепив фонарик в щели между сиденьем и подлокотником кресла, Гарри извлек из кармана перочинный нож, открыл самое маленькое его лезвие и повертел им в отверстии замка. Неожиданно острие лезвия соскользнуло, слегка поцарапав облицовку ящика.

— А почему бы вам не воспользоваться киркой? — услышал он голос за своей спиной. Дэниел Кармоди включил настольную лампу. — Ну вот, так уже лучше. Теперь вам хоть будет видно, что именно вы делаете.

Свет лампы позволил отчетливо разглядеть лицо Кармоди. Оно было мертвенно-бледным и походило на каменное изваяние, а черный хвостик поблескивал на плече, напоминая скрутившуюся в кольцо змейку.

— Как же вы меня огорчили, Гарри! А ведь вчерашний экзамен вы выдержали, что называется, блестяще. По крайней мере, вам удалось убедить меня в своей полной лояльности. Кстати, что вы здесь ищете?

Гарри медленно сложил нож и вытер вспотевшие ладони о брюки. Ему было ясно, что в подобной ситуации отпирательство не поможет.

— Я хотел получить вещественные доказательства того, что вы убили моего отца, — спокойно ответил Гарри.

Кармоди присел на подлокотник большого мягкого дивана, стоявшего сбоку от письменного стола. На его лице появилось выражение видимого облегчения.

— А мне казалось, что мы уже, как говорится, проехали мимо. Ваш отец покончил с собой. Они все кончают с собой. Восприняв руны, они неизбежно совершают этот шаг, поскольку сама система органов чувств этих людей претерпевает коренные изменения. Если страх не толкает их на самоубийство, они лишаются рассудка.

Гарри сразу же понял, что Кармоди лжет. Поначалу он еще допускал, что Уилли могла погубить пленка, но затем вспомнил, что старику руны были преподнесены на клочке бумаги. Таким образом, его смерть явилась результатом отнюдь не несчастного случая, а стала итогом целенаправленной операции, тщательно разработанной корпорацией “ОДЕЛ”.

— И сколь же продолжительное время требуется на это, я имею в виду максимальный срок? — спросил Гарри, прекрасно понимая, что в сложившейся ситуации ему надо стараться как можно дольше потянуть время. Как знать, возможно, ему удастся пробудить научное любопытство Кармоди.

— Даже и не знаю. Все зависит от того, каким образом воспринимаются руны, а также каково их содержание. В менее просвещенные времена их называли “молитвами дьяволу”...

— Я знаю.

— Ну что ж, вы отлично справились с домашним заданием, и мне это нравится. Однако мы все еще находимся в стадии обучения, и на настоящий момент пленки с рунами являются нашим самым крупным достижением. Мы даже научились посредством особых рун-талисманов защищать сами коробки с пленками — они содержат как бы противоположный смысл, оберегающий тот или иной объект. Кроме того, нам удалось выявить одну руну, которая вызывает кратковременные галлюцинации. Установив, что Генри Делл купил партию украденных у нас кассет, мы послали ему одну такую штучку, однако к тому времени он уже основательно забаррикадировался у себя в квартире, так что пришлось прилепить ее на молочную бутылку, а потом заменить этой бутылкой ту, которая стояла у него в холодильнике. Результат превзошел все наши ожидания — свой жизненный путь он завершил у Камденского шлюза.

Очередную попытку мы предприняли в отношении одного из наших самых горластых противников по имени Мидоуз. Этот парень бросился в воды Темзы. Потом опробовали новинку еще раз на Дэвиде Колтисе — и снова феноменальный результат. Тогда я пришел к выводу, что напечатанные руны нуждаются в соответствующей доводке, своего рода очистке, поскольку в своем нынешнем виде действуют слишком... явно, что ли. В настоящее время мы вводим в них целую гамму новых, едва уловимых особенностей. Ловите. — Кармоди кинул Гарри ключ от своего письменного стола. — Вам надо было всего лишь взять и попросить меня.

Гарри нерешительно зажал бронзовый ключик между большим и указательным пальцами.

— Ну что же вы? Действуйте! Открывайте ящик и скажите мне, что лежит внутри.

Гарри вставил ключ в замочную скважину и повернул. В ящике оказались небольшая синяя коробочка и жестяная банка. Он извлек банку и поднес ее к свету.

— Банка спаржи. — Гарри недоуменно уставился на Кармоди.

— Ну, это каждому понятно. А чем она еще примечательна?

— Логотип корпорации “ОДЕЛ”, сетчатый код универмага.

— Повнимательнее присмотритесь к этому коду.

Гарри принялся пристально всматриваться в череду черных полосок, и тут банка вдруг выскользнула у него из рук, а к горлу подступила тошнота.