Беннет на какой-то миг осторожно положил свою руку на лоб Джо.
      – Теперь успокойся, отдохни, – скомандовал он нежно. Он посмотрел на Ника.
      – Ну вот, теперь ты знаешь об осаде замка Пейн. Твоя Матильда была бесстрашной женщиной – удерживала место, пока не прибудет помощь. Она не выглядит слишком усталой. Может, мы продолжим?
      Ник утвердительно кивнул в ответ.
      – Почему бы и нет, она не расстроена.
      – Кто-нибудь еще хочет ее спросить? – Он бросил взгляд на Джима Паксмана, который отрицательно покачал головой.
      – Пока я заинтригован. Позже, возможно, я устрою ей перекрестный допрос, – В его руке был карандаш. – Я записываю то, что у нее спрошу. Пока ее показания неправдоподобны.
      – Но точны? – спросил Сэм хладнокровным голосом из угла, что заставило всех почувствовать себя неуютно и оглядеться.
      – Я пока ее ни на что не проверял, – ответил осторожно Джим, – Но здесь намного больше, чем я или кто-либо другой мог бы проверить, даже если детально изучать летописи. Нет, Карл, пожалуйста, заставь ее продолжить. Я хочу побольше услышать о ее семье. И побольше о кампании. Рис так это не оставит, ты же знаешь. Выхода нет. Он вернулся!
      Карл кивнул. Он повернулся к Джо.
      – Матильда, – сказал он мягко, – расскажи нам, что случилось дальше.
 
      Почти стемнело. Матильда сидела около окна в уединенной комнатке, которую она использовала как свою собственную в замке Херефорд, где Уильям был сейчас шерифом. Она пыталась сделать последние стежки в своей вышивке. Нетерпеливо отмерив золотую нить, она прищурилась, пытаясь вдеть ее при догорающем золоте западного неба. Стук в дверь заставил ее спутать нитку, и она негромко выругалась. Для нее был дорог час тишины в одиночестве в комнате наверху, когда ее дочери и служанки были отосланы, и ей очень хотелось продлить этот момент, если бы только она могла. У нее слегка болела голова и устали глаза, но пока она могла видеть, чтобы шить, у нее всегда был предлог остаться одной.
      В дверь снова постучали, уже более настойчиво, и на этот раз тяжелая ручка повернулась.
      – Моя госпожа, – Элен выглянула из-за двери.
      – Элен, я же сказала тебе, я хочу побыть одна. Хоть какое-то время, пока не станет темно.
      – Я знаю, моя госпожа, – ухмыльнулась Элен бессовестно. – Но у вас посетитель. И я подумала, что уже пора зажечь свечи и немного разобрать вещи в гардеробе. И посмотрите на себя, – пробурчала она неожиданно, – сидите здесь, пытаясь работать в темноте и портите зрение.
      Она распахнула дверь и быстрым шагом прошла через комнату. Позади нее на пороге стоял Ричард де Клэр. Он был один.
      Неожиданно для себя Матильда почувствовала, как при виде его у нее дрогнуло сердце.
      Увидев ее, Ричард поклонился, и его неизменная улыбка появилась на лице. Он протянул к Матильде руки.
      Матильда посмотрела на Элен, которая суетилась вокруг с зажженной лучиной, переходя от свечи к свече, но служанка продолжала демонстративно стоять к ним спиной и спустя какое-то время удалилась за занавеску в гардеробе.
      – Ричард! – Она больше уже не могла сдерживаться. С вытянутыми руками, она бросилась к нему и на какой-то миг почувствовала его сильные объятия и прикосновение губ. Затем нежно, но слишком быстро, он отстранил ее, слегка коснувшись губами ее лба.
      – Ох, Ричард, мой дорогой, моя любовь! Столько времени прошло!
      – Да, действительно. – Он отстранился, все еще держа ее руки, и медленно окинул ее взглядом. От его глаз не ускользнула ни малейшая деталь ее стройной, хорошо сложенной фигуры.
      Ее волосы под капюшоном казались более блестящими, чем когда-либо. Его собственные были почти седыми, и к его сожалению, она заметила это.
      – Ричард, что случилось? – Она дотронулась до его волос пальцами страстно и печально.
      Он усмехнулся.
      – Семейная жизнь и преждевременная старость, дорогая, вместе с погодой в Восточной Англии и помощью твоего сына. Он со мной, между прочим.
      Позади них Элен громко кашлянула перед тем, как появиться в дверях.
      – Госпожа, сэр Уильям на сегодня закончил судебные разбирательства. Его свояк, Адам Портер, находится сейчас здесь, вместе с ним, но, я думаю, он собирался подняться сюда, – Она несла вышитое платье, перекинув его через руку. – Я бы на вашем месте была здесь, когда он придет.
      Матильда беспомощно взглянула на Ричарда, который просто улыбнулся и пожал плечами.
      – Он так тебя и не простил за поддержку Уильяма Лонгчэмпа против принца Джона, – прошептала она. Затем снова светским тоном она спросила:
      – Ты доволен Реджинальдом? Я была так рада, когда он стал твоим эсквайром. Ты должен был его привести с собой навестить меня, Ричард. Думаю, что он вырос настолько, что я его не узнаю, как и других моих мальчиков, – вздохнула она, – Тяжело думать о себе как о матери таких взрослых детей, я не чувствую себя старой.
      Он запрокинул голову и расхохотался.
      – Никто бы другой этому тоже не поверил, дорогая. Твоя талия ни на дюйм не больше, чем когда я тебя увидел впервые. Ты помнишь? Как раз после твоей свадьбы, когда ты приехала в Брамбер, и я увидел, как вы с Уильямом ехали верхом… Ты была такой высокой и хорошо держалась в седле. Твои волосы только что были уложены под вуалью и, казалось, хотели рассыпаться, как у горничной. – Он нежно дотронулся рукой до ее виска и затем почти виновато уронил руку.
      Они оба услышали уверенные шаги по ступенькам и слегка отстранились друг от друга.
      Когда появился Уильям, он был в хорошем расположении духа, и казалось, был готов забыть свои политические разногласия с Ричардом. На протяжении многих лет он ничем не выдал, слышал ли он какие-либо из сплетен, которые, насколько она знала, ходят вокруг истории ее любви к Ричарду, и теперь, как всегда, когда она видела этих двух мужчин вместе, она невольно сравнивала их и виновато держалась ближе к мужу.
      Уильям, со своей стороны, широко распростер объятия при виде гостя и обнял его.
      – Я слышал, что вы приехали. Как ведет себя Реджинальд под вашим присмотром? Молл, помоги мне с мундиром. Где слуги?
      Он стал стягивать тяжелое одеяние с плеч.
      – Боже мой, я буду рад, когда этот период в Херефорде закончится. Быть шерифом хорошо, но распространение королевской справедливости становится утомительным спустя какое-то время, могу вас заверить. Мне нужно повоевать, чтобы размять кости.
      Ричард ухмыльнулся.
      – Я наслышан о ваших обязанностях, Уильям. Мои поздравления. Я вижу, вы теперь стали человеком, с которым считаются в этих краях.
      Уильям расцвел, протягивая руки за новым мундиром, который принесла ему Элен.
      – Думаю, что вы правы, – подтвердил он. – Думаю, что вы правы.
      Когда на следующее утро Уильям приступил к своим обязанностям в суде, Матильда и Ричард заказали лошадей и соколов и выехали из Херефорда в юго-восточном направлении в огромный лес Акмберри. Листья повсюду становились красными и желтыми и, падая, они образовали ковер, лошади неслись по этому шуршащему ковру, вызывая горьковатый аромат, который щекотал ноздри и оседал в горле. Ричард скакал на своем коне немного впереди нее, прищурившись от холодного блеска, но немного погодя он притормозил около нее.
      – Расскажи мне, как ты жила, дорогая, – сказал он тихо. – Ты слышала какие-нибудь новости о своей маленькой Тильде?
      У Матильды сжалось сердце. Знает ли Ричард? Догадывался ли он когда-либо, что ее странная белокурая дочь была его дочерью? Она с трудом сглотнула подступивший к горлу ком и, выдавив улыбку, кивнула.
      – Джеральд видел ее весной. Я – бабушка, Ричард. – Ее глаза подозрительно сверкнули на мгновение, и Ричард обнаружил, что он борется с желанием прикоснуться к ее руке.
      – У нее маленький сын, – продолжала она, – Рис Еюанг, маленький Рис, в честь своего дедушки, черт бы его побрал.
      Ричард какое-то время изучал ее лицо.
      – В конце концов Рис, конечно же, занял замок Мальта.
      Ее лицо в гневе замерло.
      – Как ты говоришь, он вернулся, когда выпал последний снег, без предупреждения и с такой сильной армией, что у констебля не было времени, чтобы собрать помощь. Уильям уехал сражаться в Абертефисс Вилл – Рис согласился разделить замок, только если они прекратят кампанию на его земле и вернутся в Хей.
      – И он согласился, – сказал Ричард спокойно, – я не мог понять, почему. Это было непохоже на Уильяма.
      Она печально улыбнулась.
      – Кто поймет Уильяма, мой дорогой, он сам себе закон.
      Наступило долгое молчание. Лошади продолжали медленно идти, потом Ричард снова заговорил.
      – Я приехал в Херефорд с предложением, которое, я надеюсь, тебе понравится. Я должен его сделать Уильяму, но мне хотелось бы узнать твою точку зрения. Оно имеет непосредственное отношение к нам. – Его взор был устремлен на позолоченную кожу подпруги в руке. Она последовала за его взглядом, невзначай заметив, как похудели его руки и резче обозначились суставы на пальцах.
      – Мне бы хотелось, чтобы моя дочь, маленькая Мэтти, вышла замуж за одного из твоих сыновей.
      Она какое-то время не отвечала. Солнечные лучи, проникая сквозь густые кроны деревьев рощицы, в которую они заехали, падали на ездоков, отбрасывая золотой отблеск на попону лошадей. При звуке копыт ее кобылы неожиданно залаяла собака и сразу же замолчала, услышав сердитый окрик охотника позади них. У нее в горле стоял ком, когда она наконец заговорила.
      – Мне бы понравилось это, Ричард. Несмотря ни на что, мне бы это понравилось, – Она снова помолчала. – Ты думал о Реджинальде, я полагаю? Они привязались друг к другу? Это хорошо. Джайлз так или иначе планирует получить святой орден после Оксфорда, а затем уехать в Париж. Но Реджинальд – о да, я уверена, что Уильям одобрил бы связь с домом Клэр для Реджинальда, – Она взглянула на него и улыбнулась, – Да, это то, на что я надеялась, Ричард. У нас есть планы на обеих девушек, конечно. Маргарет должна выйти замуж за Вальтера де Роси, и Уильям надеется на союз с младшей Изабелл из рода Мортимеров, но пары для других двух мальчиков еще не подобраны. – Она потупила взгляд, смутившись. – Я думаю, Уильям становится слишком амбициозным, Ричард. Я думаю, он строит слишком большие планы на будущее.
      Два дня спустя Ричард уехал. Матильда стояла в своей комнате, отдавая приказы слуге, когда Элен привела его. Он уже был одет в дорогу.
      – Моя госпожа, – сказал он официально, – я пришел проститься.
      Ее рука невольно сжала перо, которым она проверяла списки. Прошло некоторое время, когда она вновь смогла взглянуть на него.
      – Вы должны уехать так рано, лорд де Клэр?
      Позади нее слуга поклонился и удалился из комнаты. Но она чувствовала присутствие Элен, которая проверяла служанок, вышивающих возле камина. Спустя какое-то время они остались одни.
      Когда дверь тяжело закрылась за последней из служанок, он схватил ее руки в свои. Перо выпало…
      – Не знаю, когда мы увидимся вновь.
      – Ричард! – прошептала она с беспокойством. Она прильнула к нему, ища губами его губы, а ее глаза наполнились слезами, – Я думала, с возрастом я стану разумнее, – прошептала она. – Я думала, по крайней мере, с течением времени будет легче.
      Он прижал ее так крепко, что она с трудом дышала.
      – Моя дорогая, легче не станет никогда, никогда. Это наше наказание за запретную любовь. – Его губы нежно прикоснулись к ее векам. – Если двое наших детей полюбят друг друга, может быть, это облегчит нашу боль. По крайней мере, Уильям в принципе согласился с этой идеей.
      Она кивнула, будучи не в состоянии говорить, отчаянно прижавшись к нему.
      – Мне надо идти, – сказал он, наконец. Ричард осторожно попытался освободиться из ее объятий.
      – Я знаю. – Она прижалась к нему еще сильнее; – Ох, Ричард, береги себя, мой дорогой. – Она потянулась, чтобы поцеловать его в последний раз. Они оба молчали какое-то время, затем Ричард выпрямился и твердым жестом отстранил ее.
      – Мы снова встретимся. – Он заставил себя улыбнуться. – Кто знает, может быть, на свадьбе Мэтти и Реджинальда. На все воля Божья. – Он поймал ее руку и быстро поцеловал ее, затем повернулся и выбежал из комнаты с высоким куполообразным потолком и исчез. Был слышен отзвук ударов его шпор о каменные ступени в то время, пока он спускался по направлению к выходу. Оставшись одна, Матильда заплакала.
 
      – Достаточно! – Ник пересек комнату двумя большими шагами. Его глаза сверкали. – Разбуди ее. Сейчас же. Быстро!
      Слезы лились по щекам Джо, пока она говорила, и среди громких всхлипываний было трудно разобрать слова. Он присел около Джо и обнял.
      – Разбудите ее, ей уже достаточно.
      Сэм оттолкнулся от стены, о которую он опирался.
      – Не вмешивайся, Ник. Горе составляет неотъемлемую часть жизни богатых. Она согрешила. Она должна страдать. – В его голосе слышался металл. – Конечно же, именно вы согласились бы с этим.
      Ник взглянул на него, в то время, как Беннет и его коллеги наблюдали, забота и тревога на его лице уступили место холодному гневу.
      – Она рыдает по Ричарду де Клэру, – сказал он сквозь зубы. – Один из советчиков Джона и даже его друг! Боже мой! Она насмехается надо мной даже сейчас, выставляя напоказ свою любовь к этому мужчине и отвергая меня. Меня! Как будто бы я никто.
      Все с удивлением уставились на Ника, на лице которого была написана надменная самонадеянная ярость. И они видели, как краска залила его шею и лицо. Он не был похож на того Ника, которого все знали.
      Беннет поспешно встал.
      – Успокойся, мой друг, – сказал он, положив руку на плечо Ника. – Джо ни над кем не насмехается. Разве ты не видишь, как она мучается?
      Ник стряхнул его руку и отвел глаза от лица Джо. Было видно, что он борется с собой. Стиснув зубы, он смотрел на Беннета. Он смотрел сквозь него, как будто его здесь не было, не замечая никого из присутствующих в комнате. Лоб у него покрылся испариной.
      Беннет посмотрел на него.
      – Что с ним? – спросил он резко. – Этот человек одержим!
      Сэм отрицательно покачал головой.
      – Как я тебе уже говорил, я подозреваю, что у моего брата бывают резкие перепады настроения, – сказал он тихо. – Становится все тяжелее это скрывать…
      – Чушь, – воскликнул Беннет. Он щелкнул пальцами перед лицом Ника. – Он в таком же трансе, как и Джо. Он загипнотизирован, но не мной, я полагаю. Это своего рода воспоминание. У него был опыт лечения гипнозом, не знаете? Наблюдалось ли ухудшение состояния?
      Сэм приподнял бровь.
      – В данных обстоятельствах будете ли вы удивлены, если у него все это было?
      – Нет, – Беннет взглянул на Сэма и сдвинул очки на лоб. – Я только беспокоюсь, не доверился ли он кому-либо из дилетантов, – Двое мужчин долгое время смотрели друг на друга. Сэм первым отвел взгляд.
      – Я уверен, что он бы не сделал этого. – Сэм даже не пытался скрыть того, что это все его забавляет.
      – Почему ты его не спросишь, что с ним было? – Он повернулся к Нику.
      – Николас, ты выставляешь себя дураком, брат, – сказал Сэм резко. – Очнись, посмотри на все эти научные умы, которые наблюдают за твоим представлением!
      Ник оглянулся. Какое-то время он выглядел удивленным. Затем он выдавил жалкую усмешку, и гнева как не бывало.
      – Мне очень жаль, не знаю, что на меня нашло. Не знаю, что я тут наговорил…
      – Все в порядке, – сказал Беннет медленно. Он внимательно смотрел на Ника. – Ты не сказал ничего, о чем стоило бы беспокоиться. А теперь давайте посмотрим, что мы может сделать для Джо. В конце концов, именно из-за нее мы и собрались, – Он оглядел остальных. – Кто-нибудь еще хочет ее опросить перед тем, как я выведу ее из гипноза? Нет? Ну ладно.
      Какое-то время Джо бессмысленно оглядывала комнату, пытаясь понять, что с ней происходит. Ее нос опух, глаза были в слезах. Сара взяла коробочку с платочками и незаметно положила их на диван около нее. Джо вытянула один.
      – Извините, – промолвила она жалобно. – Так глупо расстраиваться, кажется, что я еще плачу.
      – Я сделаю кофе, – сказала Сара тихо. – Для всех. Я думаю, что это следует сделать до того, пока кто-нибудь не начнет задавать вопросы.
      – Но я хочу знать, – сказала Джо. Она высморкалась. – Говорила ли я на уэльском? Понимали ли вы то, что я говорила. – Она посмотрела на Венди.
      Венди кивнула.
      – Ты говорила на настоящем средне-уэльском диалекте. Я не думаю, что существует какая-то вероятность того, что ты выучила его случайно или без длительного и интенсивного изучения. Таким образом, это не может быть криптомнезией. Твое произношение было беглым, если не сказать необычным – я не могу знать, насколько оно было верным, но подозреваю это. Я в полной растерянности, не знаю чем объяснить то, что ты сделала.
      Беннет улыбнулся.
      – Так ты все еще не довольна моим объяснением?
      Венди рассмеялся.
      – Я воздержусь от критики. A ydych chi'nfyn deall i? Pa rydwi'n dweud? – Она неожиданно оглянулась на Джо.
      Джо отрицательно покачала головой и пожала плечами.
      – Бесполезно. Все прошло. Я больше ничего не понимаю. – Она приложила руки к голове. – Что вы сказали?
      – Я только спросила, понимаешь ли ты меня. – Венди встала и бросила свои записи на стол. – Это сверхъестественно, слишком сверхъестественно. – Она повернулась, чтобы посмотреть на Карла. – Это может быть своего рода одержимость? Или даже случай раздвоения личности.
      – Об этом не может быть и речи, – твердо сказал Карл. – Джо пришла ко мне без каких-либо прецедентов умственных или личностных проблем. Что бы это ни было, я уверен, что это идет из ее прошлого.
      – А теперь это стало частью ее настоящего, – негромко вставил Сэм. – Я подозреваю, что прошлое осталось нерешенным. Возможно, решение придет только в этой жизни.
      Джо нервно вздрогнула.