— Когда? — живо спросил Магистр.
— Совсем недавно. Я только успел спуститься в подвал и обратно.
— И куда он пошел?
— Здесь есть еще гостиница, напротив.
Друзья отправились в гостиницу напротив и получили там точно такой же ответ.
— Итак, Мальдек здесь, он только что приехал, — подытожил услышанное Магистр. — В обеих гостиницах его нет. Давай пообедаем, а затем поищем его в окрестных трактирах, да и в замке тоже.
После обеда они повели коней к поилке. Какой-то ополченец, добродушный деревенский парень, таскал из колодца воду, наливая ее своему коню.
Высокий, жилистый темно-гнедой жеребец жадно тянул воду.
— Во что ты его превратил, приятель! — не удержался от замечания Альмарен, взглянув на жеребца. — Война еще не началась, а он у тебя как скелет, и весь в мыле. Уттаки за тобой гонялись, что ли?
Парень широко улыбнулся.
— Через два дня будет как новенький! — Он ласково похлопал коня по сухой, узкой морде. — Тимайский! Какой-то мужик, чудак, угнал мою лошадь, а этого оставил. Разве их сравнить! Я за всю жизнь на такого не заработаю. Наши хотели догнать этого мужика да навешать ему, как надо, а я их отговорил. Пусть едет!
— Какой мужик? — спросил Альмарен.
— Толстый такой, а морда вот такая. — За недостатком слов парень гримасами и жестами показал упомянутую морду. Не узнать Мальдека, метко изображенного деревенским шутником, было невозможно.
— Кажется, Мальдека можно не искать в Кертенке, — сказал Альмарену Магистр, прислушивавшийся к разговору. — Куда этот человек поехал? — спросил он у парня. — В каком направлении?
Парень махнул рукой на улицу, ведущую от замка на север.
— Ясно. К северным воротам, в Цитион. — Магистр обернулся к Альмарену:
— Поехали!
Друзья оставили Кертенк и выехали на дорогу, ведущую в Цитион. Они были удачливее Мальдека, который ничего не слышал о Кеменере с тех пор, как встретил обоз. Сейчас он скакал к Цитиону, нахлестывая несчастную лошаденку.
Поспешное бегство мага было вызвано тем, что он увидел из окна гостиницы своих преследователей, въезжающих на площадь. Мальдек начинал понимать, что Кеменеру удалось перехитрить его. Из-за этого он вдвойне боялся Магистра, который будет требовать камень и вряд ли поверит рассказу о жезле и Кеменере.
Теперь он сожалел, что ввязался в историю с камнем, и был озабочен только собственным спасением от двойной угрозы. Гнаться за Кеменером было бесполезно, возвращаться назад, на Фиолетовый алтарь, было тоже нельзя.
Перебирая в уме, где можно укрыться, он вспомнил о Берсерене, которого ненавидел Каморра и, по слухам, недолюбливал Магистр.
К вечеру Магистр и Альмарен еще не догнали Мальдека. По пути им встретился один из постоялых дворов, располагающихся вдоль Тионского тракта, — темный, корявый, но просторный дом, обнесенный забором, с сараем и широким двором. Хозяин, увидевший их издалека, вышел из ворот.
— Не изволите ли переночевать, господа хорошие! — окликнул он путников. — Время позднее, а других жилищ здесь нет.
Альмарену сразу же не понравился этот обрюзгший неряшливый мужик, чем-то напомнивший ему Мальдека.
— Поедем дальше, Магистр? — сказал он полувопросительно. — Еще не стемнело.
— Да уж вот-вот стемнеет, господа! — продолжал уговоры хозяин. — Далеко все равно не уедете.
Магистр, казалось, тоже заколебался, но все-таки сказал:
— Ладно. Веди нас к себе.
Хозяин впустил их на двор и закрыл за ними ворота. К ним подошел крупный хмурый парень, принял и привязал коней. Хозяин заговорил, как-то быстро и сбивчиво, показалось Альмарену, которого опять охватила беспричинная тревога.
— В доме все койки заняты, господа хорошие. Но у меня есть еще комнатка, удобная. Идите поглядите, она вам понравится. — Он повернулся к парню:
— Принеси-ка быстро свечу.
Парень сбегал в дом, вернулся со свечой и понес ее перед ними, указывая путь. Магистр и Альмарен проследовали за ним мимо сарая к задней части дома. Там оказалась дверь, ведущая в небольшой коридор. В боковой стене коридора виднелись две полукруглые двери с тяжелыми засовами. Парень подошел к одной, отодвинул засов и посторонился, пропуская приезжих вперед. Друзья вошли внутрь и увидели узкую каморку с деревянной лавкой и сундуком. Они не успели удивиться, как свет исчез. Сзади послышался звук захлопнувшейся двери и задвигаемого засова.
В первое мгновение они не видели ничего, даже друг друга. Магистр в темноте нащупал и сжал руку Альмарена, призывая к спокойствию.
— Это те самые, о которых он говорил, отец? — послышался из-за двери голос парня. — Что-то они молчат!
— Сейчас зашумят, — ответил голос хозяина. — Пусть шумят, здесь их никто не услышит.
— С ними так просто не справишься, у них мечи, — вновь заговорил парень. — Надо было сначала мечи забрать.
— А как? Ничего, посидят взаперти, пока не ослабеют, а там и голыми руками их возьмем.
Магистр быстро шепнул Альмарену:
— Задержи их. Уговаривай, обещай что-нибудь. И держи меч наготове, а я займусь засовом. Альмарен, не теряя времени, крикнул в дверь:
— Эй, вы! Пошутили, и хватит! Отпирайте немедленно, а то пожалеете!
— Испугали, как же! — раздался из-за двери смешок хозяина. — Посидите там с недельку, не так запоете. Дверка крепкая, сам делал.
— Чего вы хотите, чтобы нас выпустить? — сменил тон Альмарен. — Сколько вам нужно?
— А ничего, господа хорошие! — сладким голосом сказал хозяин. — Все и так будет наше.
Глаза Альмарена привыкли к темноте. Он различал силуэт Магистра, который пристально смотрел на дверь, туда, где снаружи располагался засов, держа в руке обнаженный, слабо поблескивающий меч Грифона.
— Вы не думайте, что нас не будут искать! — снова заговорил он. — Вы все равно поплатитесь за это.
— О чем с ними разговаривать, отец! Идем отсюда! — подал голос парень.
В этот миг раздался хруст треснувшего засова. Магистр толкнул дверь ногой, да так, что стоявший за ней парень отлетел к стене. Магистр мгновенно оказался снаружи и приставил меч к груди хозяина.
Альмарен выскочил вслед за ним и прижал упавшего парня мечом к полу. От наглости обоих злоумышленников ничего не осталось. Они замерли, не смея даже просить о пощаде.
— Когда он здесь был? — жестко спросил Магистр. — Тот, который говорил о нас? Хозяин оцепенело молчал.
— Я не убийца, — сказал Магистр, — и зря меч марать не буду.
Рассказывай.
— Перед закатом, незадолго до вас, — пробормотал хозяин.
— Что он тебе сказал про нас?
— Сказал, что вы разбойники и хотите убить его. — Хозяин помялся и добавил:
— Сказал, что у вас целые мешки награбленного золота.
— Веди нас к коням. — Магистр оглянулся на Альмарена, прижимавшего парня к полу. — Подымай этого и веди так, чтобы не сбежал. Побежит — зарубишь.
Кони еще оставались на дворе. Друзья вскочили на них, не убирая мечей в ножны, и галопом выехали прочь. Проскакав немного по дороге в Цитион, Магистр свернул в придорожный лес и поехал обратно. Альмарен, недоумевая, последовал за ним.
— Куда мы едем? — спросил он.
— Сейчас увидишь.
Они поравнялись с постоялым двором и остановились в лесу. На дворе сновали люди, слышалось хлопанье дверей. Вскоре из открытых ворот выехали несколько всадников и поскакали к Цитиону.
— Видел? — спросил Магистр. — Хитрая рожа у этого хозяина. Мальдек предложил ему работу, которая ему самому по душе.
— Мне сразу показалось, что нам не следует здесь ночевать, — высказал свои предчувствия Альмарен. — Зачем вы пошли туда, Магистр?
— Хозяин и мне не понравился, — согласился с ним Магистр. — Дурацкая склонность — идти навстречу опасности, но мне не всегда удается преодолеть ее.
Проехав немного по дороге назад, друзья устроились на ночлег на берегу Тиона. События прошедшего дня, особенно последнее, вертелись в голове Альмарена, не давая ему заснуть. Он лежал под плащом, глядя в высокое черное небо, покрытое яркими звездами, и прислушивался к ночным шорохам. Вокруг стояла беззвучная, чуткая тишина, такая, что было слышно журчание тионских струй, огибавших погруженные в воду ветви. Альмарен услышал, как ворочается Магистр, и понял, что тот тоже не спит.
— Магистр! — шепотом позвал он.
— Я думал, ты давно спишь, парень, — откликнулся тот. — Лежишь так тихо, что не слышно ни шороха, ни дыхания.
— Как вам это удалось. Магистр?
— Что — это?
— Сломать засов с помощью магии. Вы знаете какие-то особые заклинания? Я не слабый маг, но в таких условиях, в считанные мгновения…
— Нужно было торопиться, они могли растащить вещи и увести коней.
Пришлось бы тогда драться со всеми.
— Я бы так не смог. Как вы это делаете? Как научились?
Магистр молчал.
— Не завидуй, Альмарен, — сказал он наконец, почувствовав, что молодой маг ждет ответа. — Я никому не пожелал бы научиться этому так, как научился я.
— И все-таки. Магистр? — Альмарен приподнялся на локте.
— Ты родился магом, Альмарен, а я не всегда был им. Способность к магии проснулась во мне десять лет назад. — Магистр говорил медленно, подбирая каждое слово. — Смерть дорогого мне человека вызвала ее к жизни. Я и сейчас отказался бы от этой способности, лишь бы изменить то, что случилось тогда.
— Я знаю вашу силу. Но сломать засов — это совершенно другой уровень, — беспечно продолжал допытываться Альмарен, еще не терявший дорогих ему людей.
— Хорошо. Слушай, — нехотя заговорил Магистр. — Десять лет назад Берсерен посадил меня в темницу, а женщину, которую я любил, сжег на костре. Он приказал установить костер так, чтобы пламя было видно из окон темницы.
Наверное, не следовало на это смотреть, но я смотрел до конца. Я видел, как она горела в огне, и ничем не мог ей помочь. Засовы были слишком крепки. Когда костер догорел, я подошел к запертой двери, которая удерживала меня, и стал глядеть на нее. И вот тогда… Альмарен, от моего взгляда засовы разлетелись на куски. С тех пор нет на Келаде запора, который мог бы удержать меня.
— Простите, Магистр, — пробормотал Альмарен. — Мне не нужно было спрашивать.
— Молчать не легче, чем рассказывать, парень, — ответил ему Магистр. — Жаль, что я расстроил тебя.
— Но как он мог сжечь женщину заживо?! — У Альмарена не укладывалось в голове, что такое еще случается. — Это же преступление!
— Она была рабыней, одной из придворных танцовщиц. Их покупают маленькими девочками и обучают танцам с детства. У нее была большая и бедная семья. Родители продали ее в услужение правителю, а значит, по закону она — вещь Берсерена, и он мог делать с ней все, что угодно. Ладно еще, он не смел трогать танцовщиц, оттого что боялся своей супруги, Варды. Та бы такого не потерпела.
— Но вы-то не были его рабом. Магистр! Он не мог вас посадить в темницу просто так!
— Он запер меня за то, что я посягнул на его вещь. По закону это можно расценить как воровство, особенно когда обвинитель — правитель Келанги. — Магистр приподнялся и сел. — Возможно, все было бы иначе, если бы Берсерен сам не заглядывался на нее.
— Неужели он остался безнаказанным? — возмутился Альмарен. — Разве вы никогда не хотели отомстить, Магистр?
— Хотел, конечно. Но мне было тяжело оставаться в тех краях, даже для мести, и я уехал в Тир, на другой конец острова. Постепенно я понял, что месть — занятие злое и бесполезное, и оно никого еще не воскресило. Теперь я не думаю о мести, — твердый, жесткий голос Магистра не давал оснований считать, что он все простил, — но не знаю, как я поступлю, когда окажусь лицом к лицу с Берсереном или с тем человеком, который донес ему на нас.
Альмарену казалось, что он слышит новую легенду, еще более удивительную, чем легенды о Кельварне, — так эта история была далека от обыденной жизни. Присутствие Магистра, который сидел рядом глубоко задумавшись и которого невозможно было заподозрить в склонности к фантазиям, напомнило ему, что действительность, достойная того, чтобы стать легендой, нелегко дается ее участникам.
— Вы с тех пор не возвращались в эти края, Магистр? — спросил он.
— Нет. Но сейчас на Келаде такое творится, что не до личных забот.
— Магистр снова лег и укрылся плащом. — Спи, Альмарен, завтра нужно выехать в путь пораньше. Надеюсь, мы нагоним Мальдека еще до полудня.
Альмарен закинул руки за голову и долго, ни о чем не думая, смотрел на звезды. Он даже не почувствовал перехода от бодрствования ко сну.
Глава 7
Господин, на помощь которого надеялись Шемма и Витри, прибыл в Цитион около двух месяцев назад. Он подъехал к гостинице Тоссена на хорошем коне, в добротной дорожной одежде, снял удобную комнату, распаковал багаж — два туго набитых кожаных мешка с бесчисленными карманами и застежками — и устроился с большим вкусом и уютом. В ближайший базарный день он продал своего коня, из чего следовало, что господин обосновался в городе надолго.
При гостинице, помимо трактира на первом этаже, был небольшой ресторанчик, в котором по вечерам любили бывать состоятельные жители Цитиона.
Там они обменивались новостями, заводили и поддерживали знакомства, обсуждали дела и проводили свободное время. Господин, назвавшийся Скампадой, стал известен среди посетителей ресторанчика как воспитанный, образованный и исключительно приятный собеседник.
Не прошло и недели, как его появление стало сопровождаться приветственными возгласами и улыбками. Скампада умел составить компанию, красиво выпить рюмочку-другую, рассказать интересную историю, развлечь других и развлечься сам. По рассказам Скампады о дворцовых порядках Келанги и Босхана чувствовалось, что ему привычна придворная жизнь, его обхождение говорило о том же. Скампаду расспрашивали, кто он, откуда и что делает в Цитионе. Он незаметно ушел от ответа на первые два вопроса, зато на третий отвечал много и охотно.
— Господа, любезные друзья мои! — говорил Скампада, обводя собеседников взглядом. — Я одержим интересом к истории рода Первого Правителя Келады. Меня с детства восхищали подвиги великих предков доблестного Норрена, правителя Цитиона, старшего в роду Кельварна. — Заметив, что внимание окружающих обратилось к нему, он потупил глаза и выдержал паузу. — Я составляю полную родословную рода Кельварна и был бы счастлив преподнести этот труд правителю Цитиона. Моя работа близка к завершению, но мне не хватает некоторых сведений, чтобы дополнить ее. Если бы я мог поискать их в дворцовой библиотеке Цитиона, мне удалось бы завершить свой многолетний труд, поэтому я оставил родные места и терплю лишения дорожной жизни. К счастью, уважаемый Тоссен делает все, чтобы я не чувствовал себя слишком неуютно.
Слова Скампады оказались настоящей находкой для цитионского зажиточного сословия, которому давно не представлялось хорошего повода почесать языки. Они обсуждались в семьях, при встречах, в гостях, на придворной службе и, наконец, дошли до семьи правителя. Норрен выслушал рассказ советника о добровольном летописце рода Кельварна и, немного подумав, отдал ему распоряжение зайти к Тоссену, отыскать этого человека и, если тот окажется заслуживающим внимания, пригласить его во дворец.
Советник по своему положению не посещал ресторанчик Тоссена, поэтому его появление там вызвало новую волну разговоров. Пропустив со Скампадой по рюмочке, советник остался доволен его манерами, знанием этикета и умением поддерживать разговор. Скампада, конечно, понимал, что их встреча не случайна, но держался без малейшего подобострастия, просто и с достоинством, чем окончательно подкупил советника.
Какой приятный, воспитанный человек, думал советник, возвращаясь домой. Наутро он доложил Норрену, что Скампада приглашен.
Норрен принял Скампаду в своем рабочем кабинете. Скампада вошел и отвесил поклон по всем правилам дворцового этикета.
Действительно, у него есть воспитание, подумал Норрен. Не какой-нибудь выскочка.
— Добрый день, ваше величество! — приветствовал его Скампада. — Буду счастлив, если окажусь вам полезен.
— Добрый день, — ответил Норрен. Это было признаком расположения правителя — по этикету он мог заговорить сразу о деле. — Мне доложили, что ты составляешь генеалогическое дерево моего рода.
— Да, ваше величество. — Глаза Скампады вспыхнули оживлением.
— Что ж, проверим, далеко ли ты в этом продвинулся. — Норрен не собирался пускать в свою библиотеку невежду. — Ты что-нибудь слышал о Тевилене?
— Как не знать о Тевилене? — Скампада даже смутился. — Реформатор, основатель Келанги, жил около трехсот лет назад, во времена Трех Братьев. От него идет вся последующая родословная.
— Да? — усмехнулся Норрен. — А я думал, Трое Братьев жили во времена Тевилена.
Скампада чуть порозовел, почувствовав свою промашку.
— Ну, это легкий вопрос, — продолжил Норрен. — А кто такой Эмбар?
— Основатель Бетлинка. Гроза уттаков. Жил сто пятьдесят лет назад.
Ваш прямой предок, ведет род от Муарена, старшего сына Тевилена.
— Хорошо. Что ты скажешь о Куррене?
Скампада замялся.
— Ваше величество, и в самом блестящем роду бывают несчастные исключения. Он любыми средствами хотел быть правителем Цитиона и добился этого ценой жизни Компатты, из старшей ветви. Но он не долго прожил после.
— Я вижу, ты кое-что знаешь. Откуда у тебя эти сведения?
— Из библиотек Келанги и Босхана. Мне недостает сведений о цитионской ветви за последние сто лет.
— Мне передали, что ты назвал меня старшим в роду Кельварна. Ты в этом уверен?
— Я не знаю, ваше величество, жив ли Ромбар, ваш двоюродный брат.
Он — сын бывшего владельца Бетлинка, старшего брата вашего отца.
— Так. Тебе даже это известно… Та история не получила широкой огласки.
— Да, ваше величество. Берсерен не был заинтересован в этом.
Норрен пристально посмотрел на Скампаду.
— Ты, кажется, знаешь об этом больше, чем я. Мне рассказывали, что отец Ромбара сам напросился на спор, в котором потерял свой замок.
— Да, все было так, ваше величество. Он прекрасно стрелял из лука и поспорил с Берсереном на свой замок, что трижды поразит цель, но промахнулся трижды подряд. Однако там были некоторые обстоятельства… мне не хотелось бы их пересказывать.
— Возможно, просьба правителя Цитиона позволит тебе быть более откровенным? — спросил Норрен, заинтригованный словами Скампады.
Скампада прикинул, не продешевит ли он и не подставит ли себя под удар, выдавая опасный секрет. Успех разговора с Норреном обещал ему многое.
— Жена Берсерена, Варда, была магиней ордена Аспида, — напомнил он правителю. — Она вызвала Паландара на спор и с помощью магии заставила промахнуться. Он покончил с собой, когда понял, что был одурачен.
— Вот оно что, — невольно произнес Норрен. Он ненадолго задумался, принимая решение. — В моей библиотеке ты найдешь нужные книги, — сказал наконец он. — Пиши все как есть, не приукрашивая и не привирая. Пусть потомки знают правду.
— Я приложу все усилия, ваше величество, — склонил голову Скампада.
Скампада остался полностью на попечении первого министра, который был привязан к мальчику, очень похожему на свою мать. Первый министр думал упомянуть сына прелестницы в завещании, но у него было трое взрослых сыновей, настырных и жадных до денег, и жена, женщина суровая и властная, которой он был обязан своей карьерой. Услуга могла оказаться слишком опасной для Скампады, и первый министр ограничился тем, что обеспечил его деньгами на первое время. «Я больше ничего не могу для тебя сделать, — сказал он Скампаде. — Надеюсь, когда ты станешь взрослым, то сумеешь позаботиться о себе».
В детстве Скампаду не дразнили и не попрекали происхождением — имя первого министра заставляло присохнуть и самые острые языки, — но умный и наблюдательный мальчик быстро понял двусмысленность своего положения. У него появился жгучий интерес к генеалогии, к истории знатных родов Келады. Он мог целыми днями пропадать в дворцовой библиотеке, с пристрастием изучая жизнь и происхождение чужих предков.
Вычитанного в летописях оказалось достаточно, чтобы Скампада мог чувствовать себя не хуже других. Он был беден по сравнению с законными наследниками знатных родов и понимал, что не может быть таким же беспечным, как они. Еще подростком он пробовал тянуть за веревочки, выступающие из очередного клубка интриг, и сначала изучал, а позднее и предугадывал результаты своего вмешательства. К двадцати годам он знал цену вовремя брошенному слову или взгляду, точной интонации, чужим тайнам и слабостям, и мог этим пользоваться, как искусный камнерез подобранным по руке резцом. Скампада никогда не выступал ни на чьей стороне, раз и навсегда присягнув на верность маленькой вотчине в лице самого себя, и умело манипулировал чужими интересами и страстями.
Когда Скампада стал взрослым, у него сложилось очень хорошее мнение о себе и своем происхождении. Он считал, что обязан обеспечивать себе существование, достойное сына первого министра и прелестницы, и не жалел на это усилий. В отличие от дворцовых сплетников, готовых впустую болтать о чем угодно, он понял, что информация тоже может быть товаром и стоить денег, и сделал ее источником доходов.
Весной Скампада получил заказ, обещавший немалую выгоду. Он взял у заказчика хороший задаток и выехал в Цитион. Заказчиком был Шиманга, действовавший по поручению Каморры, заказом — сведения о местонахождении магических камней, созданных Тремя Братьями. Скампада не был магом и потому не знал, как сложна поставленная перед ним задача. Он верил в свое умение войти в любые двери и работать с любыми книгами.
Первая часть задачи великолепно удалась Скампаде. Он не только проник в дворцовую библиотеку Цитиона, но и получил еще один заказ, который мог оказаться не менее выгодным, Скампада плотно уселся в библиотеке, разделяя время между оформлением родословной Норрена и поиском сведений о камнях. Норрен иногда заходил узнать, как идет работа, просматривал аккуратно начерченные куски генеалогического дерева, читал страницы комментариев, заполненные изящным, витиеватым почерком Скампады, удостаивал автора короткой беседой и, судя по всему, оставался доволен.
С камнями дела обстояли хуже. Тщетно Скампада перебирал тяжелые, покрытые пылью книги, перелистывал пожелтевшие страницы, разбирая завитушки древних летописцев. Общеизвестные легенды кочевали из книги в книгу, нередко с одними и теми же ошибками, но нигде не встречалось даже намека на то, куда могли исчезнуть камни. Скампада начинал беспокоиться. Хотя он чуял хорошие деньги за родословную и надеялся не меньше чем на год безбедной жизни, но Каморра был не из таких заказчиков, которым можно было просто вернуть задаток.
Поэтому Скампада все дольше и дольше засиживался в библиотеке, нередко возвращаясь в гостиницу поздно вечером.
Шемма и Витри спустились вниз, в гостиничный трактир, но Скампады там не оказалось. Зато в трактире был сам Тоссен, который выбирал товар, принесенный владельцем овощной лавки. Тоссен подымал двумя пальцами то пучок зелени, то луковицу и снисходительно выговаривал лавочнику:
— Ну что ты принес, милейший? В ресторан этот товар не подашь, а в трактире за него много не возьмешь. Так что давай-ка скидывай цену раза в полтора. Я бесплатно торговать твоим товаром не собираюсь.
Лавочник клялся, что товар прекрасный, но понемногу уступал.
Наконец торг завершился и лавочник ушел с деньгами, а Тоссен остался с товаром.
Витри, помня указания Скампады, робко обратился к Тоссену:
— Уважаемый Тоссен, вы не можете сказать, как нам найти господина Скампаду?
Тоссен, гордившийся своим постояльцем, сделал значительное лицо.
— Господин Скампада очень занят. Он выполняет работу для самого правителя и целыми днями пропадает во дворце. — Он поднял глаза к потолку, будто и правитель и Скампада находились там. — Он не жалеет ни сил, ни здоровья и возвращается к ужину позже всех. Если вы придете сюда после ужина, я помогу вам найти его.
Время до ужина было для Витри целой вечностью. Лоанцу казалось, что на нем словно бы написано, что ему нечем расплатиться за съеденный завтрак, и он не удивился бы, если бы хозяин гостиницы взял его сейчас за шиворот и выкинул на улицу. Но Тоссен благожелательно смотрел на него, и Витри решился на дальнейший разговор.
— Мы здесь по важному делу. Господин Скампада посоветовал обратиться к вам.
— Обращайтесь, — благодушно кивнул Тоссен, уверенный, что никакое важное дело не может обойтись без него.
— Наш алтарь потерял силу. Нам нужно встретиться с магами и попросить их помочь вернуть ее. Нет ли у вас знакомых магов, которые могут делать такие дела?
— Алтарь… смотри-ка ты. — Тоссен задумался. — Я никогда не слышал ни о чем подобном. Не знаю, кто бы мог помочь вам здесь, в Цитионе. Все сильные маги живут при алтарях. Хотя, впрочем… я знаю одного мага, который чинит амулеты и магическую утварь. Сходите-ка к нему. Это далеко, на гончарной улице.
— Скампада показал ее нам, когда мы шли сюда, — сказал Витри.
— Вот и прекрасно. А там спросите, где живет старик Сейен. Его там знают.
Витри поблагодарил Тоссена, кивнул Шемме, и они вышли.
— Идем на гончарную, к старику Сейену, — сказал он своему товарищу. — До вечера еще далеко.
Шемма пошел за ним, послушный, как Буцек. Витри хорошо запомнил утренний путь по городу, поэтому легко нашел гончарную улицу. Сейена здесь знали — первый же человек, к которому обратился Витри, кликнул сынишку и приказал отвести их к Сейену.
Мальчишка привел лоанцев на другой конец улицы, к маленькому даже по местным меркам домику, прилепившемуся к булочной. Единственное окно домика, открытое настежь, было уставлено фигурками людей и животных, сделанными из глины и камня. В окно можно было увидеть и жильца — небольшого сгорбленного старика, который сидел за самодельным станочком, обтачивая камень.
— Вы ко мне, молодые люди? — спросил старик.
— Да, отец, — ответил Витри. — Хозяин гостиницы, Тоссен, посоветовал обратиться к вам. Он сказал, что вы умеете чинить амулеты.
— Да, кое-что чиню. — Старик засуетился. — Что ж мы через окно разговариваем? Заходите! — Он открыл дверь и пригласил лоанцев войти. — Я в молодости учился у магов на Каянском алтаре, — Сейен показал на пальце перстень Аспида, — и могу возвращать магию их изделиям. Ларцы, стекло, горшки… Могу и магическую нить поправить на амулете, если она ослабела. Вот если оборвалась, то никак. Такой амулет нужно восстанавливать на алтаре.
Витри и Шемма вошли к магу. В комнате сразу стало тесно. На полках, на столе лежали заготовки для игрушек и обломки старых эфилемовых амулетов, которые Сейен вставлял в игрушки для отгадывания магических свойств.
— Может, игрушками интересуетесь? — указал на полку Сейен. — Для деток. Работы у меня не много, вот и занимаюсь.
Он снял с полки глиняную собачку с круглыми эфилемовыми глазами, поставил перед ними и по-мальчишески свистнул. Собачка подскочила и кувыркнулась в воздухе. Шемма ахнул. Витри незаметно толкнул его в бок.
— Нет, отец, нам не до игрушек, — ответил он старику. — У нас важное дело.
— Понимаю, понимаю, — слегка разочарованно сказал Сейен. — Что у вас сломалось, молодые люди?
— Алтарь.
Глаза Сейена сделались большими и круглыми, как у магической собачки. Он нащупал сзади стул и сел.
— Вы сказали «алтарь», молодой человек? Я мог ослышаться по старости.
— Да, — подтвердил Витри. — Синий алтарь, в Лоане. Он потерял силу.
— Невероятно, — пробормотал старик. — Нет, мальчики, вам нужно не ко мне. У меня даже жезла нет, не дотянул. Вам нужен настоящий, сильный маг.
— Мы никого здесь не знаем, отец! — взмолился Витри. — Где нам найти такого мага?!
— Дайте подумать, мальчики. — Старик надолго замолчал, затем поднял глаза на Витри и сказал:
— В городе есть маги, но все они лечат людей.
По амулетам и по магии здесь дел мало, этим сыт не будешь. Лучше бы вам пойти на алтарь Саламандры или Феникса.
— Мы не можем идти так далеко, — вздохнул Витри. — Это слишком долго, и денег у нас не хватит.
— Тогда попробуйте сходить к Гуратте. Он берется за любое дело, если оно ему под силу, и никогда не станет водить за нос, если не может справиться. Его дела идут хорошо, у него большой дом в переулке у купеческой улицы.
Дом Гуратты был невелик по сравнению с возвышающимися вокруг купеческими домами, но все же это было двухэтажное каменное строение со всеми принадлежностями зажиточного цитионского дома — двором с фонтаном и ухоженным садиком, резной белой изгородью и декоративными башенками. Войдя в калитку, лоанцы увидели двоих людей, хлопочущих у лошади, понуро стоящей посреди двора.
Один держал лошадь за уздечку, другой, высокий и смуглый, размашистыми движениями проводил вдоль боков лошади чем-то похожим на малярную кисть.
Витри и Шемма подошли поближе. Высокий мужчина медленно вел кистью над хребтом лошади, задерживаясь над выбранными точками. При каждой задержке кончик кисти вспыхивал ярко-оранжевым цветом, по которому Витри догадался, что принял за кисть жезл Саламандры. Некоторые точки на теле лошади привлекали особое внимание мужчины. Он убирал жезл и выполнял над точкой вращательные движения свободной рукой, большой и костистой, как у молотобойца. Увидев лоанцев, он коротко спросил:
— Вы ко мне? — и показал на входную дверь, не тратя времени на приветствия. — Идите туда.
Лоанцы вошли в просторную прихожую, служившую магу приемной.
Вскоре туда вошел и Гуратта, закончивший лечение лошади.
— Что у вас, парни? — спросил он.
— Видите ли, мы родом из Лоана… — начал Витри.
— Прекрасно. Какое у вас дело?
— Нас послал сюда колдун…
— Что нужно вашему колдуну?
— Вы слышали о нашем алтаре? Синий алтарь…
— Разумеется, слышал. Сила холода. Ближе к делу, ребята!
Витри кое-как приспособился к прямой, стремительной манере мага вести разговор.
