Алтари Келады

      Ни охотников, ни жертв нигде не было. Вокруг валялось еще несколько стрел. За камнями он увидел капли крови, они непостижимо ярко выделялись на однообразно-сером фоне. Альмарен понял почему, когда провел пальцами по каплям — кровь была свежей, не успевшей засохнуть. Совсем недавно эта стрела попала… в кого?! Он заторопился вперед, будто там маячил ответ на поставленную загадку, но вскоре обрыв отвесной стеной вплотную подступил к реке. Следовать дальше этим путем было невозможно.
      Альмарен растерялся, не понимая, куда исчез тот, чью кровь он видел на камнях. С места, где стоял маг, было два пути — либо назад, либо в Руну. Второй путь казался немыслимым, поэтому Альмарен пошел назад. Когда он вернулся к стрелам, то увидел, что редкие капли крови ведут вверх, на обрыв.
      Выругав себя за глупость, он полез следом, но и там никого не встретил.
      Еще двое суток, до самого океана, Альмарен шел в одиночестве. В жаркий полдень, поднимаясь на затяжной подъем, он услышал песню, доносящуюся с берега. Голос женщины, легкий и чистый, струился, как горный родник по Оккадским скалам, взлетал и замирал, восторгался и тосковал, и умолял, умолял его о чем-то прекрасном. Альмарен замер на полушаге, боясь пропустить каждый звук, слетающий с губ невидимой певицы. Когда песня смолкла, он, забыв о жаре и усталости, бегом преодолел последний подъем, с которого открывалась бесконечная голубизна океана.
      Нет, Альмарен остановился наверху не для того, чтобы полюбоваться видом на океан. Задыхаясь от бега и волнения, он искал глазами тех, за кем гнался от самого Бетлинка, — черную жрицу и ее спутника. Он увидел их посреди пролива на спине огромного бочкообразного существа. А чуть дальше, к востоку, — лодку и в ней человека, изо всех сил выгребающего против течения.
      Сломя голову Альмарен спустился вниз с обрыва, хотя было ясно, что он опоздал. На берегу лежал крохотный плот, аккуратно сработанный, но не способный поднять и одного человека. Решение мгновенно сложилось в голове молодого мага. Он разделся, уложил на плот меч и вещи, закрепил их веревками, спустил плот на воду и, толкая его перед собой, поплыл через пролив.
      Из-за сильного течения он едва не проскочил остров. Плот снесло далеко к востоку — еще немного и он угодил бы в открытый океан. Когда вконец обессилевший маг вытащил свое суденышко на песок на берегу давно никого не было. Превозмогая усталость, он оделся и пошел вглубь острова Керн, по направлению к вулкану.

Глава 26

      Вернувшись на поляну у ручья, Ромбар увидел, что ночная тьма сменилась сизыми предрассветными сумерками. Он незаметно для себя пробыл в замке целую ночь. «Вернулся с пустыми руками, переполошил весь замок, и кто знает, вышел ли бы оттуда живым, если бы не Вайк… — мысленно подытожил он ночные события. — А я-то его брать с собой не хотел, да Норрен уговорил, к счастью».
      Ромбар поискал клыкана взглядом, чтобы поощрить его. Пес сидел у двери подземного хода и зализывал раны. Встревоженный Ромбар осмотрел пса. Обе раны — и на боку, и на лопатке — были нанесены уттакской секирой, и обе были неопасны.
      — Хорошая собачка… — приласкал он клыкана, — прочная… Вояка ты мой храбрый…
      Пес оскалился в собачьей улыбке, до корней обнажившей белые клыки.
      — Нам надо уходить отсюда. Сдюжишь? — Ромбар заговорил с псом, как с человеком, почему-то чувствуя уверенность, что тот понимает его. Клыкан поднялся, всем видом выразив готовность отправиться в путь.
      Кони, вся четверка, паслись у ручья. Ромбар заседлал и завьючил своего Тулана, затем Наля. Чуть подумав, он взнуздал и остальных коней.
      «Лучше уж вернуть таких красавцев хозяину, чем бросать их на произвол судьбы… Теперь я как тимайский торговец лошадьми, едущий на ярмарку в Цитион», — позабавился он собственным видом, вскакивая в седло и посылая Тулана вперед.
      К следующему полудню Ромбар добрался до Оранжевого алтаря. На подходе его остановил патруль, выставленный на лесной дороге Вальборном, но, узнав друга правителя Бетлинка, так лихо расправлявшегося с уттаками в бою за алтарь, воины дружно приветствовали его и пропустили дальше.
      В поселке он оставил коней на попечение воинов и отыскал Вальборна. Правитель Бетлинка, увидев Ромбара, с радостной улыбкой пошел навстречу.
      — Это вы, Магистр?! Вернулись?! Надеюсь, ваша поездка была успешной?
      Ромбар медлил с ответом. Он не привык рассказывать о своих неудачах. Взгляд Вальборна остановился на израненной шкуре клыкана.
      — У вас была стычка, — понял он и спросил с тревогой в голосе:
      — Альмарен?!
      — Нет-нет, с ним все в порядке, — поспешил ответить Ромбар. — То есть… когда мы расставались, он был жив и цел.
      — Разве вы расстались?
      — Вот об этом я и хочу поговорить с вами, Вальборн. Он отправился на Керн за Красным камнем.
      — Один?
      — Я обещал Норрену вернуться, когда его армия подойдет к Босхану, а это случится самое позднее через две недели. Я там действительно нужен, иначе я не послал бы парня одного. Вальборн понимающе кивнул.
      — Поверьте мне, Вальборн, от того, удастся ли Альмарену получить Красный камень, может зависеть исход всей войны. Поэтому я прошу вас — помогите ему!
      — Конечно, помогу, в любом случае, зависит от этого что-то или не зависит, — просто сказал Вальборн. — Что я должен делать?
      — Через месяц он пойдет обратно. Нужно помочь ему добраться до Босхана.
      — Я понял. Не сомневайтесь, Магистр, мы встретим его и проводим до Босхана. Я пошлю Тревинера, это как раз для него.
      — Вот и прекрасно, — с облегчением сказал Ромбар. — Теперь я уеду отсюда со спокойной душой.
      — Разве вы уезжаете прямо сейчас, Магистр? Давайте хотя бы отобедаем вместе… — Вальборн выглянул в дверь и потребовал обед на двоих. — Да вы и не все мне рассказали, не так ли?
      — Самое главное я уже сказал. Что вас еще интересует?
      — Черная жрица. Вы ее догнали? Я чувствую себя виноватым, что не прислушался к ней.
      — Нет. До Бетлинка мы их не видели. Они опередили нас.
      — Но это невозможно! — Вальборн встревожился. — Значит, они либо наскочили на уттаков и погибли, либо спрятались в лесу, приняв вас за врагов.
      — Оказалось, есть и третья возможность, — усмехнулся Ромбар. — Они стянули у вас двух великолепных коней и преспокойно доскакали до замка верхом.
      Я привел коней назад. Пожалуй, это единственное, что мне удалось в поездке.
      — Мне никто не говорил о пропаже коней, — недоуменно сказал Вальборн. — Впрочем, могли и не доложить. Кони — забота воинов, я не обязан следить за ними.
      Внесли обед, и Вальборн пригласил своего собеседника за стол.
      — Присаживайтесь. Так какая у вас там была стычка?
      — Я был в замке, — нехотя ответил Ромбар. Ему показалось невежливым совсем не отвечать на вопрос Вальборна. — Дело в том, что Каморра присвоил мою вещь. Мне не удалось вернуть ее, но я присвоил кое-что из его вещей.
      Вальборн внимательно посмотрел на Ромбара;
      — Что это за вещь, за которой потребовалось ехать в Бетлинк?
      — Она не имеет отношения к нашим совместным делам, — покривил душой Ромбар. — Зато я узнал там одно важное заклинание — «дабба-нунф».
      Вальборн так и зашелся хохотом.
      — Я достаточно близко знаю уттаков, — сказал он, отсмеявшись, — и кое-что из их языка — тоже. Если бы мне пришло в голову, что это важное заклинание может заинтересовать вас, я давно научил бы вас ему.
      — Сначала выслушайте меня, Вальборн, а там посмотрим, захотите ли вы смеяться. — Ромбар рассказал то, что узнал в своей вылазке о белых дисках.
      — Если бы у нас были такие диски, мы подчинили бы себе уттаков, — заметил Вальборн, дослушав рассказ.
      — Имея такие диски, мы сами оказались бы в подчинении у Каморры, — напомнил Ромбар. — Их ни в коем случае нельзя держать при себе, запомните это.
      Вальборн рассеянно кивнул. Ромбар отодвинул пустую тарелку и встал.
      — Мне пора ехать, — сказал он. — Идемте, я верну вам коней.
      — Вы ошиблись. Магистр, это не наши кони, — покачал головой правитель Бетлинка, когда они спустились во двор к коновязи. — Таких коней нет ни у кого в моем войске, включая меня самого. Мой жеребец той же породы, но уступает этим.
      — Тогда оставьте их у себя, пока не отыщется хозяин. У меня и с Налем будет достаточно хлопот. — Ромбар отвязал Тулана и Наля, готовясь выехать. — Да, вы уже отправили жрецов храма Мороб в Келангу? — вспомнил он заботивший его вопрос.
      — Жрицы уехали два дня назад с обозом, — ответил Вальборн, — а жрецы остались здесь.
      — Отправьте их отсюда немедленно. Приказной тон Ромбара очень не понравился Вальборну.
      — Вы по-прежнему считаете, Магистр, что мое войско не в состоянии защитить алтарь? — спросил он с холодком в голосе.
      — С тех пор не случилось ничего, что могло бы изменить мое мнение, — ответил тот. — И я по-прежнему советую вам отступить без боя, если сюда вновь придут уттаки.
      — Простите, Магистр! — резко сказал Вальборн. — Но ваш совет — это совет… — он запнулся, — совет человека, слишком уж осторожного!
      Глаза Ромбара сузились и стали жесткими.
      — Не вынуждайте меня напоминать вам, что только… — Выдержав паузу, он с нажимом договорил:
      — Люди, слишком уж беспечные, учатся на своих ошибках, пренебрегая чужим опытом. Счастливо оставаться!
      Он вскочил в седло и галопом выехал со двора.
 
      Скампада провел ночь в скалах, на поляне, указанной Цивингой. Он просыпался от малейшего звука, но тревога каждый раз оказывалась ложной — то резкий крик ночной птицы, то фырканье пасшегося поблизости коня. Чуть свет Скампада собрался и поехал лесом южнее деревни, чтобы попасть на дорогу, ведущую в Келангу. Он видел бой на деревенских улицах и узнал форму воинов Берсерена, но не испытал ни малейшего желания задержаться, чтобы выяснить подробности. Сыну первого министра было вполне достаточно того, чего он уже натерпелся в этой поездке.
      К концу дня Скампада догнал беженцев, бредущих с детьми и узлами в глубь острова, подальше от опасности. Какое-то время он обгонял усталые, запыленные группы людей, затем вновь поехал в одиночестве. На третий день пути он увидел за деревьями упирающуюся в небо верхушку смотровой башни Келанги.
      Здесь еще не знали о нападении на Оранжевый алтарь. Группа стражников, поставленная у Тионского моста, не обратила на проезжего путника никакого внимания. По случаю полуденной жары стражники забрались в жидкую тень прибрежных кустов и с увлечением играли там в фишку. Скампада свернул к ним, чтобы сообщить об уттакском налете, а затем въехал в город.
      Он прожил в Келанге последние пять лет, с тех пор как обстоятельства вынудили его покинуть Босхан. Сын первого министра обосновался в торговом доме Келанги, единственном на острове. Этот дом был построен на налоги с горожан и считался городской собственностью. Его длинное мрачноватое здание располагалось рядом с главным городским рынком. В доме имелись гостиничные комнаты для приезжих купцов, комнаты для деловых переговоров, а также ресторан и трактир. Скампада, человек весьма компанейский, целые дни просиживал в комнатах для переговоров, высматривая возможность поболтать с тем или другим посетителем.
      Из умело нацеленных бесед и обрывков чужих разговоров сын первого министра составлял полную картину текущего положения на рынке. Он обобщал полученную информацию, делал выводы и благодаря этому мог предсказывать, как пойдет торговля тем или иным товаром, советовать, где, когда и что выгоднее продавать в этом сезоне. Многие купцы прекрасно знали Скампаду и нередко пользовались его советами, чтобы улучшить торговлю.
      Скампада не давал полезных советов бесплатно. Если купец был новичком и не догадывался, как себя вести, сын первого министра со скучающим видом ронял: «Ну, такие вопросы на голодный желудок не обсуждаются». Тогда купец вел Скампаду в ресторан и за хорошим обедом начинал разговор о своем деле. Когда же требовался особо ценный совет, Скампада качал головой и говорил, что этот вопрос требует тонкого подхода. Собеседник догадывался и выкладывал на стол золотые монеты, одну за другой, пока сын первого министра не находил подход достаточно тонким и не брал монеты со стола. Серебра Скампада не брал никогда — он ведь был консультантом, а не каким-нибудь вульгарным осведомителем.
      Несмотря на то что Скампада всегда имел заработок, его доходы были не так велики, чтобы спокойно глядеть в будущее, да и постоянное проживание в гостинице обходилось недешево. Поэтому, когда Шиманга отыскал Скампаду в торговом доме и предложил ему работу, тот взялся за нее в надежде поправить свои денежные дела.
      Оказавшись в Цитионе, Скампада увидел возможность устроиться куда лучше, чем ему удавалось до сих пор. О Берсерене он и вспоминать не хотел, зато поморщился, вспомнив бывшего правителя Босхана, грубую скотину, мужа красавицы и умницы Дессы. Там, в Босхане, сын первого министра впервые до конца прочувствовал, что значит — не иметь ни законного имени, ни собственной крыши над головой. Жизнь в торговом доме, обеспечивавшая ему и хлеб, и известность среди келадских торговцев, все же напоминала жизнь бездомной дворняжки, всегда готовой схватить брошенный кусок.
      Правитель Цитиона, человек образованный и порядочный, показался Скампаде приятным исключением в этом испорченном мире. Скампада задумался, чем он может пригодиться во дворце Норрена, и нашел, что место придворного летописца, смотрителя дворцовой библиотеки — именно то, что нужно и Норрену, и ему самому. Сын первого министра при каждой возможности заводил с Норреном разговоры о том, что библиотека содержится беспорядочно и небрежно, что без надлежащего ухода могут пропасть ценные рукописи, и добился полного понимания со стороны правителя. Если бы не этот, так некстати подвернувшийся сын Паландара… Но, может быть, и к лучшему, что так вышло. Задача рано или поздно потребовала бы решения.
      На пути в Келангу Скампада думал о Ромбаре не менее напряженно, чем влюбленный о любимой женщине. Несомненно, подслушанные в Бетлинке сведения заинтересовали бы сына Паландара, но как преподнести их, не взвалив на себя новой вины? Рассказать о Синем камне в жезле Мальдека не представлялось возможным, хотя это было наиболее важным для Ромбара. Черная жрица… само собой, но чутье Скампады говорило, что этого мало. Этим еще можно было искупить прежнюю вину и избежать преследования со стороны Ромбара, но для проживания у Норрена нужны заслуги. Нужно доказать свою ценность.
      Мысли Скампады остановились на Госсаре, человеке знатного рода, вхожем во дворец Берсерена почти как в собственный и, как оказалось, ради удовлетворения своего честолюбия способном сдать Келаду уттакам. «Не может быть, чтобы этот предатель ничем себя не выдал, — подумалось Скампаде. — Значит, нужно только найти факты, чтобы получить доказательства его вины».
      Въезжая в город, сын первого министра уже твердо знал, на что именно он будет обращать внимание, выслушивая городские сплетни.
      Скампада вновь поселился на прежнем месте в торговом доме. Прием, оказанный ему по возвращении, приятно удивил его. Управляющий самолично проводил его в одну из лучших комнат и назвал весьма невысокую цену за жилье.
      — Эта торговая братия с весны замучила меня, — пожаловался он. — Подавай им господина Скампаду, а где я возьму? Комнатка как раз по вашему вкусу, живите на здоровье.
      В день приезда Скампада никуда не пошел. Он потребовал воды, утюг и занялся приведением в порядок себя и своих вещей. В гостиницах он сам гладил свою одежду, и не столько из экономии, сколько потому, что не доверял такое деликатное дело небрежным гостиничным служанкам. Весь остаток дня он чистил и разглаживал, укладывал и развешивал помятые в дороге вещи и, только закончив все хозяйственные дела, улегся в свежую постель, усталый, но довольный.
      Наутро Скампада, в идеально отглаженном сером костюме, в идеально начищенных сапогах из хорошей мягкой кожи, появился в комнате для деловых переговоров. Он направился на свое обычное место у окна, но сесть ему не удалось — купцы узнали Скампаду и сразу же обступили его. Сын первого министра едва успевал отвечать на сыпавшиеся отовсюду приветствия. В этот день он не узнал ничего по интересующему его делу — торговцам было не до городских сплетен, они стремились не чесать языки попусту, а получить деловой совет. На Скампаду обрушился град предложений пообедать или даже заняться обсуждением тонких вопросов, но сын первого министра, с весны отошедший от торговых дел, сослался на дорожную усталость и уговорил своих клиентов подождать денек-другой. Лишь торговцам провизией и военным обмундированием он сразу же дал совет везти товары в Босхан.
      В последующие дни Скампада убедился, что многие купцы недооценивают грозящую опасность, хотя и знают о последних военных событиях. Он сделал для них все что мог, посоветовав отправиться торговать в южные районы Келады. Толпа в торговом доме поредела — слова господина Скампады кое-что значили среди купцов, и у него появилась возможность заняться сбором городских новостей. Он отсортировал полученные сведения и нашел среди них одно заслуживающее внимания — из тюрьмы правителя Келанги, той самой, откуда невозможно убежать, недели две назад сбежали двое шпионов Каморры, которых так и не поймали.
      Он постарался узнать все о подробностях поимки и побега шпионов, но выяснил лишь то, что их опознал некий приезжий по имени Мальдек, в то время проживавший у Берсерена. Скампада попытался разыскать Мальдека, чтобы взглянуть на него и, если получится, вызвать на приятельскую беседу, но оказалось, что того уже несколько дней нет в городе. Сопоставив сроки, сын первого министра установил, что доносчик исчез на другой день после побега шпионов. Это выглядело естественным — он, конечно, опасался мести.
      Если во всем, что касалось поимки шпионов, Скампада получил полную ясность, то их побег был скрыт не менее полным мраком. Несомненно, это было делом Госсара — кто еще мог с легкостью проникнуть во дворцовую тюрьму и не вызвать подозрений? — но тот не оставил никаких следов. Сын первого министра сидел у окна в полупустой комнате для разговоров и размышлял, с какой еще стороны подобраться к твердому орешку, как вдруг его мысли оборвал прозвучавший над ухом голос:
      — Господин Скампада?
      Он вздрогнул от неожиданности и поднял голову. У стола стояли двое прилично одетых мужчин среднего возраста. Скампада, обычно с первого взгляда определявший общественное положение своих собеседников, почувствовал затруднение. Для придворных эти люди были простоваты, для слуг — держались слишком уж свободно.
      — Я к вашим услугам, господа, — ответил он.
      — Нам назвали вас как человека осведомленного, — начал один из них.
      — Мне лестно это слышать, — сдержанно ответил Скампада.
      — Нам нужна ваша помощь. Разумеется, не бескорыстная.
      — В настоящее время я отошел от дел. — Интонация Скампады давала понять, что разговор окончен. Ввязываться в сомнительные дела было слишком рискованно для его намерений.
      — Мы обращаемся к вам от лица человека, который имеет большие возможности для выражения, своей благодарности, — многозначительно произнес его собеседник.
      Скампада умело скрыл мгновенно вспыхнувший интерес. Неужели это был тот самый зверь, поимкой которого он так безуспешно занимался?
      — Кто этот человек? — с невинным видом спросил он.
      — Госсар из рода Лотварна, — произнес мужчина, отыскивая на лице Скампады впечатление, произведенное этим именем. Тот не стал его разочаровывать и изобразил почтительное изумление.
      — У такого человека не может быть пустяковых дел, — уважительно отозвался он.
      — Вот-вот. Он ловит одного негодяя, но того и след простыл. Если бы вы указали местонахождение этого негодяя, благодарность его светлости была бы… немалой. Вы понимаете?
      — Я могу сам определить вид и размеры этой благодарности?
      — Ваше пожелание будет учтено.
      — Хорошо. — Скампада дал понять, что удовлетворен названными условиями. — Но я действительно лишь недавно вернулся в Келангу. Поэтому я, возможно, не сразу отвечу на ваш вопрос. Мне может понадобиться некоторое время и некоторые подробности. От вас.
      — Спрашивайте.
      — Имя негодяя, конечно. Я должен знать, кого искать.
      — Мальдек.
      — Давно вы его ищете?
      — Три дня назад мы получили приказ. Мы обшарили всю Келангу, но негодяй как сквозь землю провалился.
      Скампада мгновенно понял, что три дня назад у Госсара побывал Кеменер.
      — Кто вам посоветовал обратиться ко мне? — спросил он.
      — Управляющий торгового дома. Он сказал нам, что у вас обширные знакомства.
      — Только в определенных кругах. — Скампада ловко превратил облегченный вздох во вздох сожаления. — Надеюсь, вы не подумали, что я знаюсь с негодяями?
      — Ну что вы! Торговый дом — людное место, а вы постоянно бываете здесь. Вы могли встретить здесь этого Мальдека.
      — Увы, я не видел его. — Скампада мог бы добавить к этому, что Мальдек исчез раньше, чем он появился в городе, но в данном случае излишняя осведомленность была бы только во вред. — Я должен узнать, где прячется ваш Мальдек, и сообщить вам? Я вас правильно понял?
      — Абсолютно. Если мы поймаем Мальдека в указанном вами месте, благодарность его светлости — ваша.
      — Где я могу найти вас?
      Собеседники назвали дом и удалились, а Скампада задумался.
      Полученных сведений хватало, чтобы выставить Госсара как человека, гоняющегося за доносчиком на шпионов Каморры. В уме Скампады сам собой складывался разговор на эту тему с сыном Паландара… или даже с Норреном. Пожалуй, можно было бы уже сегодня отправляться в Цитион, и человек менее осторожный так бы и поступил, но Скампада не собирался поспешным отъездом навлекать на себя подозрения людей Госсара. Несколько дней следовало провести как обычно, за столиком у окна, принимая приглашения пообедать и отвечая на тонкие вопросы, поэтому он остался на месте, ограничившись коротким взглядом в окно на удаляющуюся пару.
 
      Ромбар ехал в Келангу с твердым намерением отыскать там Скампаду. Несмотря на всю свою ненависть к этому человеку, он отдавал должное его наблюдательности и рассчитывал вытянуть из него сведения, касающиеся Кеменера. Скампада вполне мог заметить, что шпион везет что-то ценное, или узнать, куда и зачем тот направлялся. Ромбар намеревался заставить Скампаду говорить, а если потребуется, и припугнуть бывшего придворного хитреца.
      В Келанге он обратил внимание на то, как много воинов встречается и на улицах, и в трактирах, куда он заглядывал в поисках Скампады. Видимо, Берсерен все-таки собрал и вооружил ополчение для защиты города. В таком случае можно было надеяться, что не вся тяжесть удара придется на южные армии.
      Объехав полгорода, он наконец догадался заглянуть в торговый дом и был поражен тем, как здесь хорошо знают господина Скампаду и как уважительно о нем отзываются. Ромбару сразу же назвали и комнату, и место, где можно найти господина Скампаду. Он отдал коней слугам и пошел в комнату для деловых переговоров.
      Быстрый взгляд Скампады мгновенно зацепил высокую, мощную фигуру человека в запыленной одежде, с мечом Грифона у пояса. В следующее мгновение Скампада узнал его — сын Паландара собственной персоной явился в торговый дом, и, конечно, не для торговли. Легкий холодок шевельнулся в его груди, а вошедший, выпрямившись, уже смотрел на него в упор.
      Ромбар решительным шагом подошел к месту, где сидел Скампада, и уселся напротив. Сын первого министра исподлобья рассматривал человека, которого надеялся переиграть, переломить его давнюю ненависть, а тот молча сверлил своего недруга жестким, прямым взглядом.
      — Ваша светлость? — начал Скампада. — Чему обязан таким вниманием?
      Ромбар не мог и не хотел унизиться до просьбы, поэтому не знал, как начать разговор.
      — Тебе прекрасно известно, что у меня есть причины расправиться с тобой, — с угрозой в голосе сказал он. — Ты заслуживаешь смерти, но я, так и быть, не трону тебя, если ты ответишь на мои вопросы.
      — Как у вас все просто, ваша светлость, — пожал плечом Скампада. — Убью… не убью… Я, кажется, говорил вам, что я не трус. Надеюсь, что и вы — не убийца.
      Он увидел, что его противник смешался. Простая и ясная логика меча во взгляде Ромбара, не получившего ожидаемого ответа, сменилась растерянностью.
      — Впрочем, если хотите, можете взять мою жизнь. Я не знаю, почему вы решили, что я за нее цепляюсь, — продолжил сын первого министра. — Только что вы будете с ней делать? Это не такая уж большая ценность.
      — Мне нужна не твоя жизнь, — сдал позиции Ромбар. — Как мне известно, ты много разъезжал и много видел в последнее время.
      — Допустим. — Скампада, чуть откинув голову, зорко глянул на собеседника из-под опущенных ресниц. — Но, раз мы с вами решили, что моя жизнь не ценна ни вам, ни мне, она не будет предметом нашего торга. Если вы не хотите взять ее просто так, оставим эту тему. Отбросьте предубеждения, ваша светлость, и, возможно, окажется, что у нас с вами гораздо больше причин для сотрудничества, чем для вражды.
      Ромбар молчал. Рассматривая тонкое, холеное лицо Скампады, он пытался совместить его слова со сложившимся в мозгу образом старого врага.
      Совмещение не получалось, и это наводило на мысль, что прежний, ненавистный образ был не совсем верен.
      — В таком случае — чего ты хочешь? — сказал наконец он.
      — Это зависит от того, чего хотите вы. Может оказаться, что некоторые наши желания совпадают.
      — Что ты имеешь в виду? — насторожился Ромбар.
      — Эту войну. Человек с моими привычками и воспитанием не может любить ни босханского выскочку, ни уттаков.
      Ромбар будто бы впервые увидел своего собеседника. Только личная неприязнь до сих пор закрывала для него очевидное — конечно же этот придворный хлыщ должен питать отвращение и к тому, и к другим.
      — Прекрасно, Скампада, — с облегчением сказал он. — Значит, ты добровольно расскажешь мне то, чего я хотел добиться силой.
      — Разумеется. — Скампада перевел взгляд с рук собеседника на его лицо. — В будущем, ваша светлость, советую вам не ломиться в дверь, не убедившись, действительно ли она закрыта.
      — Ну ладно. — Ромбар смущенно хмыкнул. — Я знаю, что ты выехал из Цитиона с человеком по имени Кеменер.
      — Это был случайный попутчик, ваша светлость.
      — Не заметил ли ты за ним чего-нибудь подозрительного?
      — Я не знаю, что вы считаете подозрительным. Может быть, вы поставите вопрос более точно?
      — Не было ли у него какой-нибудь вещи, которой он дорожил?
      Скампада задумался — конечно, он ничего не видел. Кеменер был предельно осторожен, но не пойдет же сын Паландара доискиваться у него правды.
      — Вы имеете в виду жезл Аспида? — спросил он.
      — Значит, ты видел жезл! — оживился Ромбар. Слова Мальдека подтверждались — Кеменер украл его жезл и доставил Каморре. Теперь было ясно, что в потайном шкафу лежал жезл Мальдека. — А еще что-нибудь было?
      — Ничего. Только жезл. Странно, что Кеменер так дорожил им, — договорил Скампада. Жезл он еще мог видеть, но камень внутри — увы! Намекать дальше было опасно.
      Ромбар разочарованно вздохнул:
      — Как долго вы ехали вместе? Где вы расстались?
      — Я заработал денег в Цитионе и поехал на Оранжевый алтарь. Мне давно хотелось побывать на празднике Саламандры. До алтаря мы доехали вместе, а там расстались.
      — Куда он поехал дальше?
      — Я устроился в гостиницу и прожил там несколько дней, но не встречал его, — чуть помешкав, ответил Скампада.
      — Подожди! — вдруг догадался Ромбар. — Ты говоришь, что был на празднике Саламандры?!
      — Да. Я понимаю, что вы имеете в виду. Я тогда чудом остался жив.
      — Каким чудом?
      — Мне помогли жрецы. — Скампада рассказал всю историю, и Ромбар понял, что перед ним тот самый спаситель Освена, о котором говорил Цивинга.
      — Да, ты не лжешь, — согласился он.
      — Я либо говорю правду, либо молчу, — напомнил Скампада. — Вы спрашивали меня о подозрительном, ваша светлость, — тогда вас, возможно, заинтересует, что неделю назад Кеменер проезжал через Келангу?
      — Откуда ты знаешь? — вскинулся Ромбар.
      — Посидите здесь денька два, — Скампада обвел глазами комнату, — и вы будете знать все, что делается в городе. Вы слышали о двух шпионах, которые убежали из дворцовой тюрьмы недели три назад?
      — Слышал, — хмыкнул Ромбар. — Меня тогда чуть не отправили в тюрьму вместо них.
      — На них донес некий Мальдек, — продолжил Скампада, отметив, как насторожился при звуке этого имени Ромбар. — Он сбежал из города, когда шпионы оказались на свободе. Неделю назад Кеменер заезжал к Госсару из рода Лотварна, а три дня спустя ко мне подошли двое людей и от имени Госсара предложили мне оказать им помощь в поимке Мальдека. Что вы на это скажете, ваша светлость?
      — Ты хочешь сказать, что Госсар — пособник Каморры?! — повысил голос Ромбар. — Это невозможно. Он высокого рода, он никогда не забудется до такой степени!
      — Как вы думаете, почему у меня хорошие отношения с фактами? — ответил вопросом Скампада. — Я никогда не насилую их, а принимаю такими, как есть. Запомните, я сказал больше, чем вы услышали.
      — Клевета на человека, такого, как Госсар, — это не пустячная оговорка, — нахмурился Ромбар. — Я еще мог бы заставить себя поверить тебе, но кто поверит мне? Как я повторю это Норрену?
      — Я готов повторить свои слова перед Норреном, — твердо сказал Скампада.
      Ромбар оценивающе посмотрел на него.
      — Пожалуй, я предоставлю тебе эту возможность, — сказал он. — Ты поедешь со мной и повторишь Норрену все, о чем рассказал мне. У тебя есть возражения?
      — Я счастлив быть полезным его величеству. — Скампада действительно был счастлив. Первая часть его плана удалась блестяще.
      — Мы выезжаем сейчас же. И кстати… — Он увидел понимающую усмешку на лице сына Паландара. — Десса из Босхана просила меня передать тебе, что всегда будет рада тебя видеть. Я, со своей стороны, рад исполнить ее просьбу.