— Я тоже должен поблагодарить вас, Равенор, — сказал Ромбар, преодолевая острое желание поучить мага хорошим манерам. — Я ходил за Синим камнем в Бетлинк и думал, что вернулся ни с чем. Без вас я не обнаружил бы его.
— Вы взяли этот жезл в Бетлинке?
— Да. Мне показалось странным, что обычный амулет хранится в потайном шкафу, словно большая ценность.
— Я и прежде обращал внимание, что у вас есть другие достоинства, хоть вы и не сильны в магии, — снисходительно заметил Равенор. — А что вы намеревались делать с этим жезлом?
— Отдать Альмарену. Парень остался без своего жезла Феникса.
— Он несет с собой остальные два камня, — вспомнил маг. — Когда мы встретимся, все три камня соберутся вместе, впервые со времен Трех Братьев. Это — великое событие для любого мага, и я рад, что буду в нем участвовать.
— Это великое событие не наступит, если Каморра встретится с Альмареном раньше нас, — напомнил ему Ромбар.
— Была бы здесь дочка Норрена, она могла бы спросить свою игрушку, и тогда бы мы точно знали, куда вести войско, — проворчал в ответ Равенор. — Этому Норрену совершенно безразлична судьба уникальных амулетов.
— Зато ему небезразлична судьба единственной дочери, — возразил Ромбар. — Я разговаривал с Риссарном, он сегодня же попробует силы в ясновидении и расскажет мне о результатах.
— Он должен прийти сюда? — догадался маг. — Я, пожалуй, дождусь его.
Ромбар не стал возражать, хотя и подумал, что знаменитому магу следовало бы поинтересоваться согласием хозяина палатки. Маг тщательно завернул камень в тряпицу, уложил в углубление жезла, прикрыл крышкой и замкнул ее с помощью распространенного заклинания для магических ларцов.
— Нам еще предстоит разыскать Белый алтарь, — сказал ему Ромбар, укладывая жезл в мешок. — Карта тех мест слишком неточна, чтобы полагаться на нее.
— Пустяки, — пренебрежительно отмахнулся маг. — Я взял с собой камею Василиска, ту самую, помните? Энергетическая нить камеи указывает прямо на него.
Ромбар мысленно похвалил себя за сдержанность. Теперь он готов был простить Равенору его несносный нрав. В это время из-за двери послышался шорох, а затем — скребущие звуки, заменявшие в палатках стук.
— Риссарн, ты? — спросил Ромбар.
— Я, ваша светлость.
— Входи.
Молодой человек откинул полог и вошел в палатку.
— Присаживайся, — сказал ему Ромбар, отодвигаясь подальше. — Чем ты порадуешь нас? Есть новости?
— Да, — ответил Риссарн, усаживаясь у входа. — Сегодняшний вечер был удачным.
— Рассказывай.
Риссарн покосился на знаменитого мага и, чуть помешкав, заговорил:
— Я видел Альмарена, — начал он рассказ. — С ним еще четверо.
Одного из них я встречал раньше, он приезжал к нам на алтарь за бетлинкским войском.
— Тревинер, — догадался Ромбар. — Он должен был встретить Альмарена.
— Другие двое похожи на жителей Лоана. Я не уверен в этом, потому что никогда не видел лоанцев и представляю их только по описанию. Один крупный, кудрявый, другой поменьше, выглядит подростком.
— Это те двое, которые приходили ко мне, — сообщил Равенор. — Далеко забрались.
— Там еще женщина, из высших магов…
— Чепуха! — возмутился Равенор. — Женщина, и из высших магов — с чего ты взял?!
— Я это чувствую. Глядя на человека, я могу определить уровень и качество его способностей в магии — собственно, с этого я и начал заниматься ясновидением. Кстати, ваша светлость, вы сильный маг, но не из высших. Придет время — и старость накроет вас, как обычного келадского жителя.
— Об этом нетрудно догадаться, я уже старюсь, — пробурчал Равенор.
— Ладно, там посмотрим. Продолжай.
Ромбар молча злорадствовал. Прямота высказывания юноши не уступала прямоте знаменитого мага, который, похоже, впервые столкнулся с подобным обращением.
— Они под землей, идут по длинной пещере, — продолжил Риссарн. — Мне не удалось проследить, куда они идут, — там слишком темно.
— А Каморра? — нетерпеливо спросил Ромбар.
— Он в той же пещере, а с ним два десятка уттаков. Жуткое зрелище… — Налицо Риссарна промелькнуло брезгливое выражение. — Их и Альмарена разделяет примерно четверть суток пути.
— Они догонят его?
— Не знаю. Шар не показывает ни прошлого, ни будущего — только настоящее. Не похоже, чтобы они догнали Альмарена, они едва передвигают ноги.
Разве если произойдет что-то непредвиденное…
Риссарн замолчал.
— Это все? — спросил его Ромбар.
— Про Альмарена — пока все, — ответил юноша. — Но я воспользовался удачным настроением, чтобы понаблюдать и другие события. В Босхане день прошел спокойно, стычек не было, а вот в Келанге… Я очень удивился и проверял несколько раз — там сегодня праздник освобождения от власти Каморры. В Келанге сейчас Вальборн с войском, и он признан законным правителем города. Я видел его в шаре как раз в то время, когда он отдавал приказы ночной страже дворца.
— Великолепно! — рассмеялся от радости Ромбар. — Это лучшая новость из тех, которые я слышал за последние полгода. Вальборн, вместо того чтобы быть битым в Боккаде, сам разгромил войско Госсара, а затем занял город!
Он превзошел все мои ожидания. Теперь я начинаю верить, что победа будет наша.
— Она непременно будет наша, — откликнулся Равенор, — но только в том случае, если мы одолеем магию Каморры. До завтра, Магистр!
Увидев и услышав все, что хотел, знаменитый маг выбрался из палатки. Риссарн попрощался и вылез вслед за ним. Завязывая дверные веревки, Ромбар уловил обрывок фразы мага, обращавшегося к юноше: -… так для каких свойств шара ты выполняешь начальную связку заклинаниями?
На четвертый день пути отряд Ромбара перевалил через северный хребет Ционского нагорья. К северу от хребта, сколько мог видеть глаз, простирались обширные леса с редкими проплешинами полян. Лесные массивы покрывали пространство от подножия скал до берега Иммы, извилистой линией прорезавшей северные земли, и тянулись дальше, за реку, скрываясь за горизонтом. Проводник остановил отряд сразу же за перевалом и подъехал к Ромбару.
— Вот северный край нагорья, а там — Иммарунские леса, — сказал он, указывая вниз по склону. — От меня потребуется еще что-нибудь?
— Тебе приходилось бывать в Иммарунских лесах? — спросил его Ромбар.
— Давно не случалось. Был помоложе, так захаживал, а теперь опасно стало. Дурные места, уттак на уттаке, особенно здесь… — Проводник опять кивнул вниз. — Неудивительно, что вы идете сюда отрядом.
— Здесь поблизости есть людское поселение?
— Мне рассказывали, что в этих местах есть не то чтобы поселок, а так — три дома, не больше. И народ там живет дурной, хуже уттаков. Наверное, поэтому уттаки их и не трогают.
— Тебе известно, как их найти?
— Говорили, дома стоят там, где излучина Иммы подходит к скалам. — Проводник прикрылся рукой от солнца и вгляделся в даль. — Вон та, наверное… или та?
Ромбар понял, что без Равенора здесь не обойтись. Он огляделся, отыскивая знаменитого мага, и нашел его там, где привык видеть за последние два дня, — рядом с Риссарном, рассказывавшим о чем-то юноше. Теперь оба мага ехали бок о бок везде, где позволяла тропа, и были неразлучными на привалах. Поначалу Ромбар удивлялся этой странной дружбе, так как успел заметить, что молодой человек не из тех, кто угождает знати, но позже догадался, что, возможно, Равенору и был нужен именно такой собеседник — молчаливый, вдумчивый, с независимым суждением.
Когда он подъехал к Равенору, тот не повернул головы, увлекшись рассуждениями о теории магии. Ромбар подождал немного в надежде, что маг наконец заметит его присутствие, затем вмешался в разговор.
— Ваша теория чрезвычайно интересна, — перебил он Равенора. — Но не могли бы вы применить ее на практике?
Маг недовольно глянул на Ромбара:
— Как применить?
— Определить направление на Белый алтарь.
— Когда?
— Прямо сейчас.
— Вон там. — Равенор махнул рукой на северо-восток и повернулся к своему собеседнику.
— Этого недостаточно, — снова отвлек его Ромбар. — Нам нужна точка, где расположен алтарь. Она должна быть видна отсюда, сверху. Укажите ее.
Равенор выехал на край обрыва и сосредоточенно уставился на расстилавшуюся внизу местность.
— Видите реку? — Он повел рукой по воздуху, повторяя изгибы русла.
— Вторая излучина, а к ней спускается каменный мыс? Середина мыса — и есть та самая точка, Магистр.
Не дожидаясь ни благодарностей, ни просто ответа, он вернулся на прежнее место. Ромбар подъехал к проводнику и указал названную Равенором точку.
— Там нет жилья, — с уверенностью сказал проводник. — Неудобное место — неровное, и вода далеко.
— Наверное, постройки стоят внизу, у воды, — предположил Ромбар. — Там виднеется что-то вроде поляны.
— Пожалуй, — согласился проводник.
Уточнив местонахождение Белого алтаря, Ромбар дал команду продолжать путь. Отряд спустился со скал Ционского нагорья и углубился в лес, по-осеннему прозрачный, пахнущий лежалой листвой и грибами. Путь вдоль подножия скал был непригоден для лошадей, чьи копыта то скользили по прикрытым листвой валунам, то проваливались в густой зеленый мох между камнями, поэтому отряд пошел прямо по лесу, по влажным низинам, по прогалинам, заросшим полуосыпавшимся малинником. Когда между верхушками деревьев впереди замаячил просвет, проводник придержал коня, дожидаясь отставших.
— Мы у цели, — сообщил он подъехавшему Ромбару. — Та линия, где лес переходит в кустарник, — это излучина Иммы, а просвет между деревьями — поляна, которую вы указывали сверху. Если там кто-то живет, нам не подойти ближе незамеченными.
— Ты поедешь со мной на разведку, — решил Ромбар. — Остальные подождут здесь.
Они оставили отряд и осторожно подобрались к опушке леса. Открытый участок на берегу реки оказался не поляной, а большой вырубкой, на которой находилось упомянутое проводником селение. На возвышении у берега реки живописно разместился двухэтажный бревенчатый особнячок, украшенный деревянной головой василиска, чуть поодаль виднелись два низких и длинных строения, напоминавших конюшни или дешевые босханские гостиницы. Выше по склону располагались сараи и хозяйственные постройки, а за ними — вырубленное, но не расчищенное пространство, торчащее желтоватыми кругами пней и грудами ветвей, оставшимися от очистки бревен.
Особнячок, казалось, пустовал, зато на площадке между другими двумя строениями собрались несколько человек неопрятной наружности и, судя по возгласам, играли в фишку. На берегу, на мостике, с которого брали воду, еще один человек наполнял ведра. Поблизости, на густой прибрежной траве, паслось несколько лошадей. Понаблюдав за поселением, Ромбар пришел к выводу, что там живет не более двух десятков человек. Уттаков в поселении не было — видимо, Каморра был уверен в полной безопасности места и не оставил здесь войск для защиты.
Ромбар вернулся к отряду и сообщил об увиденном, а затем разделил воинов на группы, по одной на каждый дом, и дал приказ атаковать. Конники галопом пролетели через лес и выскочили на вырубку, истребляя захваченных врасплох обитателей. Ромбар остановил коня посреди поселения, следя за ходом атаки, пока остальные окружали жилье, спешивались и врывались внутрь.
После короткого отсутствия воины один за другим стали выходить из атакованных помещений. По их неторопливым движениям было понятно, что схватка закончена. Ромбар приказал осмотреть всю территорию алтарного поселка, а сам спешился у крыльца жилища Каморры, где столкнулся с выходящим оттуда Равенором.
— Азартное дело — сражение! Не так ли, Магистр? — Взгляд мага сверкал боевым огнем. — Если бы я не был магом, я, пожалуй, стал бы воином.
— Это не сражение, а так — игрушки, — ответил Ромбар. — Бились бы вы под Босханом, тогда сказали бы, что сражение — дело тяжелое, опасное и неприятное. Что вы нашли в доме?
— Жилье Каморры. Нижний этаж — для слуг, на верхнем — комнаты, столовая, кабинет. В кабинете я нашел заготовки амулетов, записи, большой запас белого эфилема изумительного качества. Записи я взял себе.
— Нам предстоит жить здесь до окончания войны, так что выбирайте любую комнату, но одну, не больше, — сказал ему Ромбар.
Расставшись с магом, он обошел особняк изнутри, побывал в комнатах и кладовых. В одном из чуланов отыскался сундук со старинными книгами по магии.
Ромбар распорядился отнести сундук Равенору и вышел на крыльцо, где собрались воины, посланные осматривать захваченное.
— Пленные есть? — спросил он.
— Нет, — ответил один из воинов. — Чего вы хотите, ваша светлость, — парни не забыли босханскую потасовку, а у кого еще и раны не зажили…
Человека два-три, может, и убежали в лес — и все.
— Выставьте охрану. Если попадутся на глаза — ловите и ведите ко мне. Что вы отыскали по хозяйству?
— Конюшню мест на двадцать. Поймали здешних лошадей — пять или шесть, кажется, — начал перечислять воин. — Кухню под навесом, а рядом — дрова и амбар с припасами.
— Какие припасы? — заинтересовался Ромбар. — И много?
— Выбор небольшой — мука, крупа, соль и вино — зато всего вдоволь.
На зиму, видать, запаслись.
— Хорошо. А жилые помещения?
— В тех двух домах разместится человек сорок-пятьдесят. Но грязь там невозможная.
— Вычищайте и размещайтесь, — приказал Ромбар. — Отряд останется здесь.
Глава 41
Последний день пути, как и обещал Тревинер, предстояло пройти натощак. Несколько обломков лепешки, поделенные на пятерых, составили более чем скудный завтрак. Несмотря на это, путники бодро вышли в дорогу — надежды на скорое завершение изнурительного путешествия под землей расшевелили даже тяжелого на ногу Шемму. Тревинер повел своих друзей разведанным накануне путем — по дну озера, а затем по туннелю, где на полу еще виднелись подсохшие отпечатки грязных уттакских ног. Дойдя до развилки, охотник свернул в коридор, в пыли которого, наверное, триста лет как не оставалось человеческих следов.
Все шли молча, тишину отгонял только топот ног да шумное дыхание табунщика. Огромные расплывчатые тени на стенах качались и вздрагивали в такт шагам Тревинера, освещавшего путь светлячком Феникса. Охотник шел первым, за ним в привычном порядке следовали Витри, Шемма и оба мага. Альмарен, как всегда, замыкал цепочку. Сегодня он не чувствовал ни голода, ни усталости, ни липнущей к телу одежды, которая за ночь не стала суше. Истекший день, где жизнь со смертью шли рука об руку, словно закадычные подруги, притягивал его мысли, создавая ощущение отстраненности, нереальности настоящего.
В памяти Альмарена плыли не правдоподобно четкие картины вчерашних событий — камни, перекатывающиеся в настигающем потоке, колодец вентиляционной шахты с барахтающимся, тонущим зверьем, подводное звездное небо из эфилемовых осколков и провал сознания, вызванный удушьем. И последнее, пронзительное воспоминание, в котором запах дыма и смолы, идущий от плаща Тревинера, смешивался с запахом ее волос… События чередовались в ускоряющемся ритме, вызывая напряженное, болезненное восхищение, способное разорвать сердце, и вдруг разом исчезли, сменившись абсолютным покоем.
Оглушенный внезапной тишиной, Альмарен, словно просыпаясь, огляделся вокруг. Все, на чем останавливался его взгляд, казалось, спешило рассказать о себе — о силах, заключенных внутри и создающих видимое, о росте и распаде, о стойкости и хрупкости, о незримой, упорной борьбе за приобретение и сохранение обретенной индивидуальности.
«Сила жизни… — подумал он. — Теперь я знаю, как велика она, сила жизни — старшая сила, способная преодолеть силу воды, силу огня. Даже здесь, под землей, нет ничего неживого. Она и в камне, и в плесени, покрывающей камень, и в белоглазых тварях цвета плесени. И сам я — частица жизни, дитя жизни, отец жизни… А ты, моя дорогая искорка, как ты прекрасна! Как было бы темно без тебя здесь, в пещерах Фаура!" Альмарен вдруг ощутил, что у него открылось второе зрение, позволявшее видеть глубинную суть мировых проявлений, и одновременно осознал необратимость случившегося. Он шел и вслушивался в безмолвное бормотание окружающего мира, а тот без жалобы, равно как и без гордости, повествовал о скудной подземной жизни, отвоевавшей у небытия пространство из тьмы и камня, об ее стойкой самодостаточности, а сам расступался перед светом эфилемового амулета, нехотя пропуская через себя чужаков. „Я никогда уже не стану прежним, — понял Альмарен, затрудняясь определить вызванное этим пониманием чувство — страх или восторг. — Мне никогда уже не ослепнуть. Хочу я или не хочу — теперь я буду видеть все именно так“.
Однако внезапное прозрение не лишило Альмарена юношеского жизнелюбия, поэтому его мысли нет-нет да и сбивались совсем на другое, и он улыбался, представляя себе, что скажет… или нет — подумает его отец, когда он приведет с собой коротковолосую черную жрицу в мальчишеской одежде. И вновь его внимание возвращалось к реальности, в которой он отчетливо видел присутствие и взаимодействие трех сил, известных магам. Он сознавал, что получил ключ к власти над силами магии, но как использовать этот ключ, он пока не знал.
Коридор привел к дорожному залу, построенному как принято у монтарвов — округлые своды, овальный стол, окруженный кольцом скамейки, спальная площадка и источник у противоположной стены. Тревинер вышел в центр зала и остановился.
— Карта кончается здесь, в этом зале, — сообщил он.
— Покажи! — обрадовался Альмарен. — Неужели мы пришли?
— Смотри. — Тревинер указал ему на хвостатый кружок на карте, отмечавший зал и родник. От кружка отходила прямая линия и упиралась в край листа. — Этот коридор, нужно полагать, ведет прямо в Фаур.
— А уттаки где?
— Они вот здесь, пониже. — Тревинер повел пальцем от развилки и задержался на путанице ходов вокруг другого кружка. — Они еще набегаются по этим коридорам, пока не отыщут верный путь. Однако как бы скоро и нам не оказаться в таком же положении — ведь карты Фаура у нас нет.
— Как же мы отыщем выход? — встревожился молчавший до сих пор Витри.
— Когда мы с Шеммой ходили по Луру, я кое-что понял в устройстве подземного города, — ответил ему охотник. — Фаур наверняка построен сходным образом.
— Пантур говорил мне, что Фаур гораздо больше Лура, — подал голос Шемма.
— Не беда. Думаю, и в нем соблюдается любимая монтарвами симметрия.
— Это верно для внутреннего устройства подземного города, — заметила Лила, — но ходы наверх, скорее всего, располагаются случайно. Их положение зависит от местности наверху.
— Правильно, — подтвердил охотник. — Поэтому я собираюсь проверять все несимметричные ходы верхнего яруса Фаура. Если даже мы и наткнемся на пару-тройку вентиляционных шахт, в конце концов отыщется и выход.
— Хорошо бы сначала дойти до Белого шара, — сказала ему Лила. — Тогда мы сможем вернуться к шару, как только это потребуется.
— Согласен, — ответил Тревинер. — Но должен сразу сообщить — искатель магических шаров из меня не получится.
— Я чувствую Белый шар отсюда, он вон там. — Лила указала вверх в направлении Фаура. — Давай я буду показывать тебе направление, а ты выбирай путь.
Туннель в Фаур был выше и просторнее предыдущих. От пола до потолка он был покрыт резным орнаментом, местами едва заметным под густым слоем плесени, пышно растущей в спертом от влаги воздухе. И все же, вопреки царившей здесь разрухе, в отделке и пропорциях подземного проспекта ощущалось присутствие неуловимого качества, отличающего гениальное творение от заурядного. Ритм полуколонн, смыкавшихся на потолке арками, и резьбы в проемах между ними, напоминавшей разводы инея на осенней траве, навевал величественное, почти торжественное настроение, словно приветствуя входящих в Фаур путников.
Тревинер остановился на первой развилке, где туннель пересекался другим, таким же просторным и украшенным каменными узорами. Вдоль стен поперечного туннеля, как и в Луре, тянулись желоба со светящимися растениями, но голубовато-сияющие ряды были неровными — где с чернеющими разрывами, а где разросшиеся далеко за пределы своих вместилищ и языками голубого пламени сползающие на пол. Туннель плавно изгибался, образуя часть гигантской окружности, поэтому охотнику, расчистившему часть надписи на стене, не понадобилось продолжать свое занятие, — Седьмой кольцевой, — объявил он. — Добро пожаловать в Фаур!
— Как здесь светло! — восторженно Отозвался Витри.
— Да, немало здесь монтарвской травки. — Охотник убрал в карман светлячок Феникса. — По крайней мере, без света мы в Фауре не останемся.
— Стены не давят здесь. — Альмарен вытянул руку над головой и подпрыгнул, пытаясь достать потолок ладонью. — И дышится как-то легче.
— Это тебе показалось, — не согласился с ним охотник. — Сыро, как в бане. Мой лук давно съела бы плесень, если бы он не был луком Феникса.
— Да, у нас на них накладывают заклинания от сырости, — подтвердил Альмарен. — Как по-твоему, в какую сторону нам идти?
— Прямо, конечно. Радиальные туннели ведут к центру, а шар где-то в том же направлении. Ведь так? — Тревинер обернулся к магине.
— Да. Он чуть выше и левее радиального туннеля, — ответила ему Лила.
Альмарен направил внимание туда, куда указывала она, и обнаружил вдали источник излучения, сходного с тем, которое чувствовалось у Оранжевого шара. Но, кроме сил огня и жизни, здесь присутствовала и третья — сила холода, вносившая завораживающую гармонию в идущий от источника луч.
Пока он размышлял о нелепости случая, предоставившего этот замечательный источник магии для совершения зла, Тревинер выбрал путь по радиальному туннелю и пошел прямо, не отвлекаясь на встречаемые по пути кольцевые туннели и мелкие боковые ответвления. Вскоре этот туннель привел путников к обширному пространству, состоявшему из многоярусного переплетения лестниц, колонн и мостов — центральной части Фаура. Огромные цельнокаменные столбы, обвитые спиральными лестницами, придавали прочность словно бы повисшей в воздухе конструкции центра, с колонн скалились морды грифонов и василисков, рисунок балконных перил повторял переплетения подземных растений, за триста лет заполонивших каждый уступ и каждую пригодную для опоры щелочку.
Путники остановились, привыкая к яркому свету, даваемому изобилием одичавших светящихся растений. Тревинер подошел к перилам и оглядел открывшийся вид.
— Красиво-то как! — сказал ему вставший рядом Витри.
— Мы сейчас на уровне средних ярусов города, — ответил Тревинер, которого волновали не столько красоты Фаура, сколько поиски дальнейшего пути. — Смотри, а ведь там озеро!
Он указал вниз, на ровную поверхность, покрытую светящимся ковром.
— Это пол. — Витри перегнулся через перила, заглядывая вниз. — Он весь покрыт растениями.
— Нет, они растут на поверхности воды. — Тревинер отыскал обломок гранита, размахнулся и швырнул его подальше. Камень упал в заросли с булькающим звуком, голубовато-зеленая светящаяся масса всколыхнулась и успокоилась.
— Осторожнее, Тревинер, — подошла к нему Лила. — Сотрясение может вызвать здесь обвал, как там, в туннеле.
— Здесь твердая порода, я с трудом нашел камешек, чтобы бросить в воду, — ответил охотник. — Зато теперь ясно, что вниз нам лучше не спускаться.
А в обход идти — далеко, значит, нам нужно поискать прямой путь на ту сторону центра.
Он постоял у перил, прослеживая взглядом сплетение лестниц, затем сделал приглашающий знак остальным и пошел вдоль балкона налево. Там он свернул на ближайший висячий мостик.
— А ну как рухнет?! — забеспокоился Шемма, вступая на мостик.
— Радуйся, что ты мало ел, приятель! Теперь тебя и соломинка выдержит, — ответил ему охотник. Однако он тут же обратился к остальным:
— А вы на всякий случай не толпитесь, переходите по одному.
Растянувшись в цепочку, все остальные пошли за Тревинером сквозь путаницу мостов, арок и лестниц, сквозь островки светящихся зарослей, покрытых прозрачно-розовыми непахнущими цветами. Охотник то быстрым шагом преодолевал лестничные и мостовые пролеты, то останавливался на площадках и разветвлениях, выбирая путь. Наконец он вывел своих друзей на верхний ярус противоположного края центра, откуда начинались радиальные туннели. Там он попросил Лилу указать направление на Белый алтарь, затем отыскал подходящий туннель и углубился внутрь.
Расстояние до Белого шара сокращалось. Теперь Альмарен без напряжения мог ощущать его излучение. Тревинер на каждой развилке спрашивал направление на шар и в зависимости от ответа выбирал кольцевой или радиальный туннель. Наконец магиня указала точно по ходу радиального туннеля.
— Белый шар совсем рядом, — добавила она. — Этот туннель ведет прямо к нему.
— Тогда — вперед! — скомандовал Тревинер.
— Подожди, — остановила его Лила. — Мы не можем приблизиться к Белому шару, имея с собой камни Трех Братьев.
— Это еще почему?
— Сила Белого алтаря возрастет в десятки раз, а вместе с ней и сила амулетов Каморры.
— Значит, камни нужно оставить где-нибудь здесь, — догадался охотник.
— Будет достаточно только прикрыть их от контакта с алтарем, — сказала магиня. — Альмарен посоветовал мне создать вокруг них защитную оболочку.
— Это сложно? — начал допытываться Тревинер, не меньше Шеммы соскучившийся по бегающей наверху зайчатине. — И долго?
— Спроси об этом попозже. — Лила оглянулась на Альмарена. — Камни у тебя? Давай их сюда.
— Вот они. — Альмарен достал из-за пазухи завернутый в тряпицу шар величиной с крупное яблоко. — Я торопился утром, поэтому не расцепил их. — Он не стал распространяться о том, как утром чуть не забыл камни в расщелине и вынул их оттуда, когда все уже уходили.
— Ничего, так даже лучше. — Лила развернула тряпицу и взяла в ладони оранжевое яблоко с вырезанной долькой. — Хорошо, что Белый алтарь так близко, это поможет мне.
Магиня молча уставилась на камни, которые хоть и не тускнели, но словно бы теряли излучение под ее взглядом, приподнимаясь над ладонями. Если она и произносила какие-то заклинания, то делала это мысленно, даже не шевеля губами.
— Все, — перевела она дух. — Теперь камни защищены. Возьми их, Альмарен.
Маг принял у нее оранжевое яблоко и обнаружил, что не может прикоснуться к его поверхности, отделенной от рук невидимой, упругой оболочкой.
Он попробовал вложить пальцы в пустующую дольку, но невидимая преграда не пропустила его руку глубже поверхности воображаемого шара.
— Эта оболочка такая же, какие создавал Каморра, — сказала Лила, наблюдая за его стараниями. — Она имеет форму шара, ей безразлично, что защищать — камни или пустоту.
— Но энергетические нити камней свободно проходят через нее! — воскликнул Альмарен, проверив излучение амулетов.
— Конечно, проходят. Обрыв энергетических нитей приведет к непоправимой порче камней, — ответила Лила. — Каморра тоже оставлял нити нетронутыми, поэтому амулеты Оранжевого алтаря не теряли силы. Судя по тому, что мы узнали из книги о действии камней Трех Братьев, будет достаточно, чтобы их излучение не соприкасалось с излучением Белого шара.
Альмарен уложил амулеты на прежнее место — в нагрудный карман куртки. Оранжевое яблоко, ставшее в новой кожуре теплым и упругим, вздрагивало от каждого движения, будто за пазухой покоилось что-то живое.
Они углубились в туннель и вскоре увидели впереди белое свечение.
Туннель привел их в круглый зал с высоким куполом, схожим с опрокинутой чашей.
Посреди зала, окруженный кольцеобразным прудом, сиял Белый шар.
Воздух в зале, как и на всем верхнем ярусе Фаура, был суше, чем в глубинных помещениях подземного города. Здесь не было ни плесени, ни следов водяной эрозии — только толстый слой пыли на полу свидетельствовал о заброшенности места. Кроме радиального, в зал вели два боковых туннеля. Арки, окаймлявшие их отверстия, располагались на концах воображаемой линии, проходящей через Белый шар и разделявшей надвое пространство зала. Округлые барельефы в форме полуколонн тянулись по стенам, чередуясь с нишами, в которых стояли граненые каменные сосуды с полусгнившими, слабо мерцающими стеблями погибших растений. За шаром виднелось изваяние гигантского грифона, казалось улегшегося отдохнуть, погреться у белого подземного солнца.
Полуприкрытые глаза зверя, его тяжелые лапы и мягко сложенные крылья излучали покой и умиротворенность. На стене позади грифона виднелись три картины, на каждой из которых была изображена человеческая фигура. Бьющий в глаза свет Белого шара не позволял рассмотреть ни каменного зверя, ни фигуры на картинах.
Тревинер, быстрее других осваивавшийся в новых местах, пошел вдоль окружности зала, осматривая нишу за нишей, пока не остановился перед одной из картин.
— Смотрите-ка! — воскликнул он. — Я думал, они увековечили на картинах своих владычиц, а здесь изображены люди, не монтарвы!
— Люди?! — Остальные подошли на возглас, чтобы разглядеть картину, удивившую охотника.
Цветная мозаика изображала молодого человека в старомодной одежде келадского жителя среднего достатка. Его рыжие, не подчиняющиеся ни гребню, ни силе тяжести волосы густым ореолом окружали голову, в глазах искрилось проказливое выражение, умело схваченное монтарвским художником.
— Это Оригрен, — неожиданно сказал Витри. — Я узнал его.
— Как ты мог узнать его, дружище? — подивился охотник. — Ты же никогда не встречался с ним.
— Это он, — повторил Витри, не зная, как объяснить свою убежденность.
— Это Оригрен, — повторила вслед за лоанцем Лила, рассматривая портрет. — Лицо молодое, а глаза — без возраста. Конечно, это высший маг.
Пантур говорил нам, что гробницы Трех Братьев расположены где-то в Фауре.
— Монтарвы сжигают своих мертвых, — напомнил ей Альмарен.
— Видимо, он имел в виду памятные изображения Трех Братьев.
Разместить их у Белого шара — это так естественно…
