На обратном пути Пантур не отходил от магов, расспрашивая их о таинственной силе Оранжевого шара. Альмарен, жалея магиню, выглядевшую усталой и рассеянной, принял на себя обвал вопросов лурского ученого. Для объяснения с Пантуром он все чаще привлекал не Шемму, а Витри, у которого за время совместного путешествия сложились правильные понятия о сущности и применении магии.
      За разговорами они незаметно дошли до Первой общины и расселись в небольшой комнате ученого, теснясь по сиденьям и лежанкам. Пантур достал бумагу, чернила и сел за стол записывать ответы Альмарена. Тот диктовал Витри основные правила магии, вслушиваясь в голос лоанца, переводившего его слова на язык монтарвов, и наблюдая, как ученый выводит палочкой крючки и закорючки.
      Символы, выходящие из-под руки Пантура, показались магу знакомыми. Альмарен привстал, чтобы разглядеть их получше, и увидел те же самые значки, что и в книге, которую он носил с собой.
      — Лила, посмотри! — шепнул он магине, закончив диктовать очередную фразу. — Буквы такие же, как и у нас в книге!
      — Может, Пантур сумеет прочитать ее нам? — обрадовалась она. — Где книга?
      — У меня в комнате.
      — Сходи за ней, а я подиктую Витри. — Когда Альмарен вернулся, Пантур дописывал последнее правило.
      — И это все? — Ученый недоверчиво посмотрел на пару исписанных листов.
      — Это основа. Вся магия держится на этих правилах и на способностях магов, которые их применяют, — пояснила Лила. — Взгляни сюда, Пантур! — Она указала на книгу, положенную Альмареном на стол. — В этой книге содержатся заклинания, составленные по этим правилам, и она, кажется написана вашими буквами.
      Альмарен отстегнул серебряные пряжки и раскрыл книгу. Пантур склонился над страницами, изучая текст.
      — Буквы наши, — согласился он. — Но по смыслу — полная чепуха. Ни одного знакомого слова. Взять хотя бы первую фразу… — Ученый установил палец на начало первой главы и, запинаясь, выговорил вслух:
      — За… клина… ния силы… холода… — Несмотря на разницу в произношении, монтарвские звуки образовывали слова языка пришельцев с моря.
      — Да он же читает по-нашему! — подал голос Тревинер, скучавший на лежанке в углу.
      — Витри, спроси его, как он это делает! — затормошил лоанца Альмарен.
      — Каждой букве соответствует звук, — ответил Витри, переговорив с ученым. — Пантур попросту читает образовавшиеся созвучия.
      — Значит, наши слова записаны сходно звучащими буквами монтарвского языка, — догадалась магиня. — Тот, кто знает оба языка, может с легкостью прочитать эту книгу!
      — Написать ее таким способом могли только Трое Братьев. Они знали оба языка, — заметил Альмарен. — Наверное, они же и переправили ее наверх.
      Пантур, в ваших летописях не встречается упоминаний об этой книге?
      — Он не встречал ничего подобного, — перевел Витри ответ ученого.
      — Возможно, книгу передали наверх из Фаура, но фаурские летописи погибли при наводнении.
      — Так или иначе, мы задержимся здесь на несколько дней, — сказала Лила. — Пантур поможет нам прочитать неясные места в седьмой главе.
      — Ты все еще надеешься найти там нужное заклинание? — спросил ее Альмарен.
      — И это тоже. Но у нас есть и главная цель — Желтый камень. — Лила обернулась к лоанцу. — Витри, расскажи Пантуру все, что слышал от нас о камнях Трех Братьев. Объясни, что Каморра тоже ищет эти камни и что мы должны опередить его. Я бы сама поговорила с Пантуром, но боюсь, что через посредника это не прозвучит так, как нужно.
      Витри заговорил с Пантуром, начав рассказ с событий на Оранжевом алтаре. Лоанец сознавал, что от его слов зависит, будет ли монтарвский ученый их союзником, и постарался изложить события как можно понятнее.
      — Пантур хочет взглянуть на Красный камень, — сказал он магам.
      Альмарен бережно извлек из нагрудного кармана тряпицу с Красным камнем и развернул на столе. Свет камня смешался с зеленовато-желтым освещением травяной лампады, рубиновым оттенком ложась на стены комнаты и лица людей.
      Ученый долго рассматривал кристалл, затем, словно не доверяя глазам, провел пальцем по переливающимся граням.
      — Вы хотите взять все три камня и пойти на Белый алтарь, чтобы обессилить нашего врага? — обратился он к Витри.
      — Да, — подтвердил лоанец.
      — Вы знаете, где остальные два камня?
      — Синий камень до недавнего времени был у Каморры в Бетлинке, — сказал Витри. — Мы надеемся, что друг Альмарена похитил его из замка. Если это так, Синий камень сейчас в Босхане — туда мы и направлялись, когда встретили Шемму. А Желтый камень здесь, в короне владычицы. Шемма видел его и рассказал нам о нем. Получить этот камень — и есть та помощь, о которой мы хотим попросить вашу владычицу.
      Пантур ответил не сразу.
      — Великая не отдаст Желтый камень, — сказал наконец он. — Этот камень — не просто редкая драгоценность, он является символом власти правительницы. Скажи своим друзьям, что такая просьба лишь попусту рассердит великую. — а Витри перевел слова ученого магам. Те заметно помрачнели.
      — Неужели она не поймет, как этот камень необходим для победы над Каморрой! — воскликнул Альмарен. — Этот человек уже принес бедствие Луру!
      — Каморра далеко, а вместе с камнем великая лишится и права на власть, — объяснил ученый. — Она недавно сместила советника, вокруг которого собрались все, кому не по нраву ее решение впустить вас в Лур. Они могут воспользоваться утратой камня как предлогом для замены владычицы.
      — Этому камню только триста лет, — неожиданно сказала Лила. — А раньше, до камня, что у вас было символом власти? Разве нельзя заменить его прежним символом?
      — До камня символом власти считался рог василиска, — ответил Пантур. — Но эти чудовища уже несколько столетий не встречаются у нас в скалах, а кусок рога из короны владычицы был сожжен, когда его заменили Желтым камнем.
      — У меня есть кусок рога василиска! — вспомнил Витри. — Может, он подойдет?
      — Он настоящий? — засомневался Пантур.
      — Еще какой настоящий! — Витри рассказал ученому, как ему достался этот кусок. — Я принесу его?
      — Неси.
      Витри сбегал за куском рога и протянул его Пантуру. Ученый взглянул на полупрозрачный, стекловидный торец рога, где из центра к краям тянулись красные нити, образуя на изломе структуру наподобие звезды.
      — Да, это настоящий рог василиска, — подтвердил он. — Знаете, будет лучше, если я сам выскажу вашу просьбу владычице.
      — От этого камня многое зависит, Пантур, — напомнила ему Лила. — Кроме того, сейчас, когда Каморра готов на все, чтобы получить эти камни, владеть одним из них небезопасно. Если владычица решит, что война наверху не касается Лура, возможно, ее убедит хотя бы это.
      — Как только великая пригласит меня для беседы, я предложу ей поменять Желтый камень на рог василиска, — пообещал Пантур. — А пока поговорим о магии.
      Маги вновь вернулись к теме, которой так жадно интересовался ученый. Они взялись читать книгу заклинаний, по просьбе Пантура начав с главы, W содержались заклинания Оранжевого алтаря. Чтение продвигалось быстрее, чем прежде, — Пантyp читал книгу вслух, Витри, уточняя непонятные места у магов, переводил тексты на язык монтарвов. Ученый заносил слова Витри на бумагу, и стопка исписанных листов на столе понемногу росла.
      После ужина к Пантуру заглянул слуга владычицы и передал приглашение. Ученый последовал за слугой, остальные разошлись по комнатам. Маги долго не ложились спать, дожидаясь возвращения Пантура, но тот не появился.
      Лишь наутро, во время завтрака, ученый вошел в обеденный зал и подсел к ним за стол.
      — Ничего хорошего, Пантур? — обеспокоенно спросила Лила. — Мы ждали тебя допоздна.
      — Владычица долго не отпускала меня, — объяснил ученый. — Я рассказал ей все, что услышал от рас, она интересовалась каждой мелочью.
      Напоследок я изложил ей вашу просьбу.
      — И что?! — насторожились оба мага.
      — Конечно, сначала она отказала наотрез. Я давно ее знаю, поэтому не стал спорить. Я заговорил с ней о других делах, затем напомнил, что исход войны наверху небезразличен и нам, монтарвам, что в случае победы Каморры неизвестно, что может приключиться с Оранжевым шаром. Напомнил и о том, что враг готов на все, лишь бы завладеть камнями. Она тоже давно меня знает, поэтому сказала, что видит, чего я добиваюсь, и обещала подумать. Это обнадеживает.
      — Как долго нам дожидаться ответа?
      — Не могу сказать. Владычица не любит поспешных решений.
      Торопливостью, принуждением можно только навредить. — Ученый выглядел спокойным, и его спокойствие передалось обоим магам. — Возможно, в ближайшие дни она пригласит вас на беседу, будьте готовы к этому. Пока у нас есть занятие — читать книгу, а Шемма и Тревинер, если мы им наскучили, могут погулять по Луру.
      — Прекрасно! — обрадовался охотник, услышав предложение Пантура. — А то вчера я все бока отмял на лежанке. Ты не заблудишься в городе, Шемма?
      — Ну что ты, Тревинер! Я и читать умею на стенах, — важно ответил табунщик.
      Выйдя в Лур, Тревинер недолго оставался позади. Выучив у Шеммы монтарвский счет до десяти и освоившись в системе кольцевых и радиальных туннелей, он помчался по переплетению подземных ходов вдвое быстрее неторопливых монтарвов, предоставив табунщику впритруску поспевать следом.
      — Куда ты бежишь, Тревинер? — взмолился запаренный Шемма.
      — Кто знает, долго ли мы здесь проторчим, а мне хочется увидеть побольше. Вот это — что за значки?
      — Первый кольцевой.
      — Так я и подумал. Отсюда, наверное, и центр близко?
      — Прямо и вниз по спуску.
      — Чудненько. Что-то мало местных нам попадается.
      — В это время они не ходят по коридорам, а работают. Каждый на своем месте.
      — Да, дисциплинка у них… — Тревинер нырнул в проход, которым начиналась лестница. — Сюда?
      — Сюда.
      — А вон тот парень, в голубом, он почему здесь шляется?
      — Это не парень, а женщина. Голубое — значит, работает на кухне.
      Наверное, в другую общину за чем-нибудь пошла.
      — Женщина? — развеселился охотник. — Боюсь, здесь не сыщешь ни одной красавицы. И деревьев нет — сплошной камень. Я бы предпочел лес. А это центр? Ты знаешь, неплохо выглядит.
      Тревинер остановился у выхода, оглядывая переплетение лестниц, колонн, залов и переходов, чередующийся орнамент, травяные картины самых разнообразных оттенков, украшавшие стены и уютные уголки, где можно было, не мешая другим, посидеть в хорошей компании. После прямых и гладких туннелей глаз отдыхал на открывшемся разнообразии линий и света.
      Лестница, по которой пришли Тревинер и Шемма, располагалась на уровне средних ярусов центра. Охотник вертел головой, пытаясь запомнить дорогу, но постоянно отвлекался то на каменную морду диковинного зверя, в котором при сильном желании можно было признать василиска, то на крупные, полупрозрачные цветы, распустившиеся на травяных картинах. Он поднес руку к одному из таких цветков, бледно-розовому, невиданной красоты и хрупкости, но так и не решился потрогать лепестки.
      — Они совсем не пахнут, — ограничился он замечанием, поведя носом у цветка.
      Пройдя по пустынному центру, охотник устремился наугад в один из коридоров на противоположной стороне.
      — «Один» и «два», — разглядел он два значка подряд на стене коридора. — Это Двенадцатый радиальный.
      Шемма промолчал — он умел распознавать надписи лишь в пределах первого десятка. Не заметив этого, Тревинер продолжил:
      — Значит, в том конце — Двенадцатая община. Нам туда не нужно.
      Найти бы что-нибудь новенькое — выход наверх или еще куда… Шемма, куда идти?
      — Если идти по Третьему кольцевому, там бывают и добавочные пути.
      — Очень хорошо, поглядим добавочные. — Тревинер зашагал по туннелю, высматривая, когда его пересечет Третий кольцевой. — А вверх, вниз пути есть?
      — Если и есть, я их не знаю, — ответил Шемма. — Обед ведь скоро, Тревинер, а мы неизвестно где.
      — Какой ты скучный, Шемма! — беззлобно отозвался охотник. — Все одно на уме — лопать да лопать. Ты погляди вокруг, когда еще такое увидишь!
      — Натощак-то — и вид не тот, — вздохнул в ответ табунщик.
      Тревинер порылся в кармане, извлек оттуда предусмотрительно прихваченную дорожную лепешку и, разломив, отдал половину Шемме.
      — На, кормись. А это что за отнорочек? — Охотник свернул в проход.
      Шемма со вздохом последовал за ним. Коридор был длинным, узким и вел куда-то вниз, где замкнулся на другой, пошире.
      — Пятый кольцевой, — прочитал на стене охотник. — Ты о таком слышал?
      — Нет.
      — Тогда вперед! Смотри, от него отходят ветки… Семнадцатый…
      Что это за буковки, Шемма?
      — Боковой, — поскребся в памяти табунщик.
      — Вперед! — Тревинер лихо отмеривал шаги по коридору. — Восемнадцатый… Девятнадцатый… А это что? Держу пари на свою голову, здесь написано не «двадцать». — Он храбро нырнул в узкий и темный, без травяного освещения, проход. Шагов через тридцать под ногами охотника заскрипела каменная крошка.
      — Что-то много здесь грязи, не похоже на этих монтарвов, — задумался вслух Тревинер. — Ну-ка, Шемма, иди вперед, раз светишься, а то я ничего не вижу.
      Он выпихнул замешкавшегося Шемму вперед. При свете одежды табунщика стало видно, что в нескольких шагах перед ними проход засыпан каменными обломками и крошкой. Подойдя ближе, охотник увидел, что слежавшаяся насыпь образовала узкое отверстие в верхней части. Из отверстия тянуло холодом и плесенью.
      — Постой здесь. — Тревинер протиснулся в лаз. Оказавшись один, Шемма совсем загрустил, но не посмел сдвинуться с места. Спустя немного в отверстии показалась голова Тревинера.
      — Там темно, хоть глаз коли, — сообщил охотник. — Давай-ка полезай за мной.
      Табунщик отрицательно замотал головой.
      — Тогда раздевайся. — Тревинер вылез, вытряхнул Шемму из светящейся куртки и, захватив ее с собой, вновь исчез в лазе.
      Шемма, голый до пояса, остался ждать Тревинера, обхватив себя руками для тепла и от жалости к себе. Время тянулось невыносимо медленно, страхи — что он не дождется Тревинера назад, что в таком виде его найдут монтарвы или, еще хуже, не найдут — были невыносимо убедительны. Но все дурное, как и хорошее, имеет свойство кончаться, и Шемма наконец вновь увидел вылезающего из дыры охотника.
      — Ну и места, скажу тебе! — впечатленно произнес Тревинер, накидывая куртку на дрожащего табунщика. — Темень, плесень, пустота, а вокруг бегают такие шустрые, без глаз… с полкошки величиной, — Это всееды; — могильным голосом отозвался Шемма.
      — Ну, меня, допустим, они не съели. Я прошел далеко, но путь не кончается. Тайны, лурские тайны! Надо бы спросить у Пантура…
      — Не надо, — посоветовал Шемма. Сам он считал недопустимым такой безудержный избыток инициативы и был убежден, что и Пантур придерживается того же мнения.
      — Поглядим… — неопределенно сказал охотник. — А теперь — идем назад.
      Шемма с радостью принял предложение своего спутника. Тот не пошел прежним путем, а отправился дальше по Пятому кольцевому. Спустя немного охотник, повинуясь своему чутью — чутью человека, привыкшего находить нужный путь в незнакомой местности, — свернул в один из боковых туннелей. Туннель резко пошел на подъем и закончился выходом на верхние ярусы городского центра.
      Тревинер задержался у перил, чтобы еще раз полюбоваться открывшимся видом.
      — Глянь туда, Шемма, — указал он вниз и наискось. — Ты говорил, что днем все монтарвы на своих местах — а вон в том уголке собралась немалая компания.
      Шемма взглянул по направлению руки охотника. В одной из ниш собралось не меньше двух десятков монтарвов. Судя по одежде, здесь были и рабочие с плантаций, и кормильцы огня в печах, и даже двое глав общин. Они внимательно слушали человека в желтом, стоящего в центре.
      — Двое глав общин? — заинтересовался Тревинер. — Давай-ка подойдем поближе, глянем, кого они там слушают. — В желтом, значит — ученый, — подсказал Шемма.
      — И впрямь, одет как Пантур, — вполголоса заметил Тревинер, пробираясь к собравшимся. — Не топочи так, Шемма, да вытаращи уши. Я не понимаю у них ни слова.
      Шемма потянул Тревинера за куртку:
      — Это Данур, я узнал его. Не ходи туда, с ним лучше не связываться.
      — Что за Данур?
      — Бывший советник владычицы. Она сместила его из-за нас… то есть из-за магов.
      Тревинер остановился, высматривая путь, и нехотя признал, что подобраться к монтарвам незамеченными будет непросто. Он сделал знак повернуть обратно и затащил табунщика в ближайший коридор.
      — Третий радиальный, — прочитал он на стене. — Это нам подойдет.
      Шемма заспешил за охотником, предвкушая близость дома и кухни.
      Вскоре они вернулись в Первую общину, в комнату Пантура, где нашли и ученого, и своих друзей, весь день просидевших над книгой.
      — Явились, пропащие! — приветствовал их Альмарен.
      — Шемма, ты же обед пропустил! — в тон ему подхватил Витри.
      — Пропустил, — со вздохом ответил Шемма.
      — Мы хотели идти искать вас, если не вернетесь к ужину, — сказала Лила. — Вы заблудились в городе?
      — Разве я похож на человека, который может заблудиться? — весело оскалился Тревинер. — Треть города мы обошли, это точно. Витри, спроси у Пантура, что это за дыра в Пятом кольцевом, вслед за Девятнадцатым боковым?
      — Это один из путей в Фаур, — ответил ученый, выслушав Витри. — Все они были засыпаны после катастрофы.
      Второе сообщение охотника, о собрании монтарвов во главе с Дануром, заставило ученого нахмуриться.
      — Данур что-то замышляет, — заключил он. — Я предупрежу владычицу и преданных ей людей. Удивительно, Тревинер, не успел ты выйти в город, а столько всего заметил!
      — Вальборн тоже это ценил, — сверкнул улыбкой охотник.
      Два дня спустя владычица позвала на беседу магов, а с ними и Витри как переводчика. Пантур тоже был на беседе — Хэтоб, пока не выбравшая нового советника, приглашала к себе на обсуждения ученого. Разговор с магами был долгим и доброжелательным, но Пантур видел, что, несмотря на симпатию к людям сверху, выручившим Лур, Хэтоб не склонна отдавать им Желтый камень. Ученый понимал, что она — не только владычица, но и женщина, которой жаль расставаться со своей лучшей драгоценностью, но намекнуть ей на эту причину, не испортив дела, было невозможно.
      Сам он считал, что камень нужно отдать магам, но как убедить в этом женщину, не привыкшую к уступкам, не терпевшую принуждения? С этой мыслью ученый промучился до вечера, да и ночью, когда все разошлись по комнатам, она мешала ему уснуть куда больше, чем похрапывание Шеммы, развалившегося на соседней лежанке.
      Среди ночи он вдруг почувствовал, что кто-то трясет его за плечо.
      Открыв глаза, Пантур вгляделся в склонившегося над ним монтарва и узнал охранника из Седьмой общины.
      — Беда, Пантур! — сказал тот, увидев, что ученый проснулся. — В наш туннель рвутся уттаки!
      Пантур вскочил с лежанки. Охранник торопливо рассказал ему подробности происшествия:
      — Охранники из Восьмой общины говорили нам, что уттаки уже двое суток как шныряют по скалам. Снаружи солнечно, даже рубиновые очки не спасают, поэтому мы сидели в глубине туннеля, когда эти дикари полезли внутрь. Меня послали за подкреплением, а потом — сообщить великой о нападении, но я не смею беспокоить ее во время сна, поэтому пришел сюда.