Войны Света и Тени (№2) - Корабли Мериора

Эрлин выразительно замолчал, затем хищно улыбнулся и насмешливо-доверительным тоном продолжал:

— Я сражался с тобой еще и затем, чтобы выразить недовольство от имени кайдена Мелхаллы. Она возмущена твоим нападением на арсенал герцога Брансиана. У тебя не было личных оснований вторгаться во владения одного из ее подданных. Поскольку затем ты переместился в Шанд, по законам верховных королевств я должен спросить с тебя за разгром арсенала в Алестроне.

— Эт милосердный! — воскликнул Аритон и вдруг засмеялся. — А я-то думал, почему ты так старался лишить меня жизни!

Его раненое предплечье все еще саднило.

— Жаль, что кайден Мелхаллы не сообщила тебе достоверные подробности. Никакого нападения не было. Я исполнял поручение Содружества Семи. К сожалению, все произошло не так, как задумывалось.

Эрлин заулыбался.

— Поединок вполне оправдал тебя, принц. Я достаточно убедился в твоей честности. Думаю, ты не применяешь свою магию, чтобы намеренно досадить другим. Я знаю Бри-дионов: они любят поднимать шум из-за пустяков. Когда их кайден спросит меня, я скажу, что вызвал тебя на поединок и ты одержал верх. Но запомни хорошенько: Бридионы упрямы. Герцог Брансиан все равно будет искать случая расправиться с тобой.

— Если он явится ко мне для объяснений, я расскажу ему все как было, — сухо ответил Аритон.

Эрлин с наслаждением потянулся. Он радовался, что удалось избежать перепалки между Аритоном и старейшинами, направив внимание принца совсем в иное русло. Принц меж тем был похож на мальчишку, которому недавно задали изрядную порку и у которого теперь болит все тело.

— Я бы посоветовал тебе держаться от Алестрона подальше, — добавил Эрлин.

Глаза Аритона сердито блеснули, что еще больше позабавило предводителя алландских кланов.

— И куда же ты теперь поплывешь на своем кораблике? В костре вспыхнуло полено. Заплясали искры, отражаясь в изумрудных глазах Аритона.

— На север, — ответил Аритон. — Попробую добраться до Верпонта и помешать отплытию кораблей с солдатами Лизаэра.

Эрлин запустил пальцы в свою короткую черную бороду.

— Что ж, ты волен поступать по-своему, а мы — по-своему. Клятвы верности мы тебе не приносили. Если Дейлион-судьбоносец разрушит твои замыслы и армия Лизаэра сюда доплывет, нравится тебе или нет, но мы не упустим случая поразвлечься. На всякий случай запомни: в Шанде никто лучше нас не умеет нападать на перегоняемые стада.

В этом Эрлин был прав: армию нужно кормить, а на одних сухарях, без мяса, солдаты долго не протянут. Собравшиеся заметно оживились. Кто-то из предводителей издал боевой клич. Другой крикнул, чтобы прикатили бочку с элем. За неимением стола, землю застелили скинутыми кожаными куртками. На них уже разворачивали засаленные, с порванными краями, карты местности. Предводители занялись любимым делом — подготовкой налетов на стада и провиантские обозы. Слушая их возбужденные голоса, Эрлин ухмыльнулся:

— Послушаем, что запоют солдатики Лизаэра, когда им станет нечего лопать.

Аритон попробовал было возразить, что они плохо знают Лизаэра, но кто-то из бойцов дружески похлопал его по больному плечу и со смехом сказал:

— Хватит умных разговоров. Пора повеселиться. Ты это честно заслужил. Всякий, кто сумел победить нашего Эрлина в поединке, становится ему названым братом.

Возможно, он напрасно искал встречи с кланами Шанда; его слова не были услышаны. Зато мысль о сопротивлении Лизаэру прочно засела в умах и обсуждалась с таким жаром, будто войска Илессида уже двигались по алландским дорогам. К тому времени, когда от костра остались лишь тлеющие угли, предводители кланов и старейшины успели порядком захмелеть. Собрание превратилось в обыкновенную пирушку, где все хлопали друг друга по плечам и клялись в вечной дружбе. Потом к сухому стволу дерева прикрепили горящий факел и начались состязания в стрельбе из лука. В воздухе запахло опаленными перьями стрел. Монеты, поставленные на заклад, меняли хозяев. Захмелевшие стрелки придирчиво осматривали луки соперников, отпуская язвительные замечания. Недовольные своими успехами вновь тянули жребий и стреляли.

Про Аритона Фаленского вспомнили не раньше, чем из бочки были вытряхнуты последние капли эля. Повелитель Теней исчез. Никто не заметил, как и когда он покинул пирушку. Эрлин спешно отправил на берег отряд дозорных. Вернувшись, те сообщили, что бухта, в которой стоял «Таллиарт», пуста. Караульные, все это время остававшиеся на берегу, прохлопали отплытие. Скорее всего, тут не обошлось без рукотворных теней.

Эрлин Талейнский не слишком огорчился внезапному исчезновению странного гостя. Выпитый эль привел кайдена в особо благодушное настроение.

— Даркарон его побери! Повелитель Теней думал, что победил меня. Как бы не так! Если этот мерзавец Лизаэр вместе с армией появится в здешних краях, мы встретим его по-своему. И уж точно не побежим к Фалениту за разрешением.

Ошеломляющая новость

Путем всех возможных магических ухищрений колдуньи Кориатанского ордена окончательно выяснили: Содружество Семи не стремилось сохранить мир на Этере. Маги равнодушно взирали на готовящуюся войну между потомками двух королевских династий, словно забыв, что пожинают плоды своих же опрометчивых действий в прошлом. Впрочем, Содружество всегда волновали только собственные заботы. Так было, когда Этера оказалась под владычеством Деш-Тира, брошенная на произвол судьбы. Похоже, так будет и сейчас.

Правда, что-то заставило их в прошлое летнее солнцестояние воспользоваться силой ветвей и прибегнуть к своим магическим ухищрениям, но что именно и по какой причине — этого не знали даже самые опытные кориатанские колдуньи.

Наблюдательницы ордена все чаще ловили лишь отголоски происходящих событий, а не узнавали о них заранее, что усугубляло досаду и раздражение Главной колдуньи Морриэль. Когда-то Путеводный Камень позволял Кругу Старших следить за всеми намерениями Содружества. Скирион не обладал такой силой, и завеса тайны, которой Сет-вир окружил происходящее внутри стен Альтейнской башни, была столь же крепкой и несокрушимой, как и древняя паравианская сталь.

Морриэль упрямо не желала довольствоваться отголосками событий. Она непременно должна знать все о действиях обоих принцев, носящих в себе проклятие Деш-Тира. Ко-риатанский орден создавался во имя милосердия и по велению милосердия всегда вмешивался в жизнь Этеры. Чтобы находиться ближе к разворачивающимся военным действиям, Морриэль заблаговременно перебралась в Белую Бухту — портовый город на узком низменном полуострове, омываемом водами Эльтаирского залива. Там у ордена был сиротский приют, помещавшийся в древней крепости, которая стояла на берегу. Высокие крепостные стены надежно скрывали небольшой мощеный внутренний двор. Днем здесь звенели голоса девочек-сирот, воспитываемых орденом, а ночью было тихо и пусто. Но несколько ночей в году этот двор становился местом совершения особых магических ритуалов, связанных с равноденствиями и солнцестояниями. Тогда под звездным небом появлялись начерченные мелом круги, вдоль которых мерцали огоньки свечей. Если караульным у ворот крепости и становилось не по себе от магической силы, прорывавшейся сквозь стены, приличное жалованье вынуждало их терпеть и держать язык за зубами.

В давние времена магия Круга Старших спасла Белую Бухту от разгула зимней бури, угрожавшей затопить город. С тех пор здесь укоренилось благожелательное отношение к кориатанкам. Постепенно приют расширился и купил несколько кирпичных зданий на узкой улице, что примыкала к крепости. В одном из них и остановилась Морриэль.

Главная колдунья выбрала для себя просторное помещение с колоннами. Когда-то здесь любил нежиться на солнце прежний владелец дома — богатый торговец. По утрам солнце гляделось в восточные окна зала, наполняя сырой воздух приятным теплом. Из окон открывался вид на прибрежные воды, где целыми днями сновали лодки, груженные выловленной рыбой, неутомимо плескались волны, разбрасывая белоснежную пену. Среди свинцовых волн сиротливо высились причальные тумбы: кораблей в гавани почти не осталось. Привлеченные возможностью заработать, капитаны поспешили в Верпонт, дабы принять на борт солдат армии Лизаэра.

Морриэль любила это нежаркое солнце. Его тепло позволяло хотя бы на время унять ломоту в ее дряхлых хрупких костях. А ведь было время, когда она не нуждалась ни в этом тепле, ни в мягких подушках. Главная колдунья нехотя призналась себе, что стала совсем нетерпимой к холоду. И не только к холоду. Ее, словно обыкновенную старуху, начали раздражать неудачи. Вот и общества Первой колдуньи Лиренды она упорно избегала с той самой ночи, когда Элайре не удалось вовлечь Аритона в любовную связь. Послушница действовала безупречно. Элайра сумела снять все защитные преграды, выставленные Аритоном, и пробудить в нем ответную страсть. К страсти примешалось свойственное Фаленитам сострадание. Сила их любви была настолько велика, что всколыхнула всю седьмую ветвь.

Та же ночь обнажила серьезный недостаток в выучке Лиренды. Колдунья, которую Морриэль готовила себе в преемницы… проявила чисто женскую слабость, подпав под чары Повелителя Теней. Морриэль было очень трудно одной следить за намерениями и действиями Аритона, но она решила не рисковать и отстранила Лиренду от всех связанных с ним сеансов ясновидения. Проклятый зов плоти. А ведь Лиренда — далеко не девчонка. Морриэль вспомнила, с каким презрением Первая колдунья всегда отзывалась о любовных страстях, и беззвучно усмехнулась. Вот и еще дополнительные хлопоты на ее старые плечи.

Но делать нечего. После того как Аритон покинул Мериор, Главная колдунья старалась не упускать его из поля зрения. Подле нее постоянно находился ларец, наполненный тонкими стеклянными шарами. Послушницы, обладавшие способностью к воздушной магии, вели наблюдение за ветвями. Любая мелочь, заслуживающая внимания Главной колдуньи, сейчас же появлялась внутри шара и оставалась там столько, сколько требовалось Морриэль.

В который уже раз она просматривала эти маленькие картинки. Закутавшись в теплый платок, словно ярмарочная предсказательница судьбы, Морриэль перекладывала шары, стараясь выстроить их картинки в последовательную Цепь событий. Удача сопутствовала ей: в течение минувшего месяца разрозненные кусочки этой мозаики начали складываться в более или менее целостную картину.

Изображения не были застывшими; они дышали жизнью и чувствами, иначе наблюдательницы за ветвями просто не смогли бы их уловить… Вот двое мериорских сорванцов, брат и сестра, прыгают вокруг слепого канатчика и дразнят его. Аритон нанял этого человека плести снасти для строящейся бригантины. Морриэль вгляделась в озорные детские лица. Неудивительно, оба без ума от Повелителя Теней и готовы идти за ним в огонь и в воду. Скрюченный палец Морриэль отодвинул шар в сторону.

Другой шар показал ей герцога Брансиана и троих его братьев. Все они о чем-то ожесточенно спорили, склонившись над картами. Глядя на флажки, воткнутые в карты, Морриэль поняла: Бридионы намерены отправить свои войска на помощь армии Лизаэра, дабы на Скимладской косе загнать Аритона в ловушку… Еще одна картинка, в шаре поменьше. Бывший начальник алестронского караула, разжалованный и униженный, сидит на корточках, торопливо поедая украденную корку хлеба. Вместо офицерского мундира на нем — лохмотья нищего, вместо служебного рвения в душе его — неистовое желание отомстить. В этом человеке не угасает ненависть к Повелителю Теней, по вине которого он лишился всего: должности, заслуг и честного имени.

Морриэль подцепила очередной шар. В нем виднелись восьмиугольные крепостные башни Джелота. Внизу стояла кучка богатых городских торговцев, недовольных последним указом джелотского мэра. Мыслимое ли дело! Их самые лучшие и быстроходные корабли будут реквизированы и отправлены в Верпонт для перевозки солдат. Городская гавань оцеплена, а капитанам объявили, что за неподчинение они ответят головой.

Такие же указы издали управители и всех остальных городов на побережье Эльтаирского залива. Кто-то из судовладельцев негодовал, кто-то, наоборот, потирал руки, выгодно продав за итарранское золото старые, едва держащиеся на плаву корабли.

Увиденное в следующем шаре немного позабавило Морриэль: целая флотилия утлых рыбачьих суденышек, стоящая на приколе в незаметной бухточке острова Полумесяца. Неужели их хозяева думают, что Лизаэр станет сорить деньгами и покупать развалины, которые затонут, едва отойдя от берега? И зачем вообще дура-послушница передала ей эту картинку? Стаей дельфинов залюбовалась, что ли? Морриэль сердито оттолкнула бесполезный шар и принялась разглядывать картинки в других шарах.

Дела самой армии, двигавшейся к Верпонту, были весьма плачевными. Чувствовалось, что она надолго увязла в Вальгапском ущелье, лишенная подвоза провианта. Бойцы кланов держали солдат и офицеров в постоянной тревоге. Зловещая находчивость варваров не знала пределов. Последней их ловушкой стал грандиозный обвал, засыпавший большой участок дороги. Морриэль смотрела на крошечные фигурки солдат, напоминавшие черных муравьев. Орудуя лопатами, они расчищали дорогу. Рядом стояли запряженные волами телеги, на которых отвозили прочь крупные обломки скал.

Наблюдательницам ордена не удалось обнаружить никаких следов Джирета Рыжебородого и его ближайших сподвижников. Либо они ушли из этих мест, либо предпочитали действовать по ночам, а днем отсыпались. Наблюдательницы умели проникать и в сны, но для этого те должны были отличаться силой и яркостью образов — тогда их улавливали по колебанию потоков ветви.

Проклятые суставы! Морриэль скрючила пальцы, пытаясь притушить накатившую боль. Но своего занятия не бросила: оставалось еще три шара с весьма странными картинками. Должны же они что-то значить.

Первый из них показал Морриэль некую Диркен — капитана контрабандного судна «Черный дракон». В порту Крутого Откоса она рыскала по сомнительным заведениям, набирая себе в матросы еще более сомнительных личностей. Чем же ей не угодила прежняя команда и почему Диркен охотится именно за человеческими отбросами?

Второй шар: изящный, красиво разрисованный кораблик покачивается на якоре в тихой, поросшей елями бухточке на полуострове Итильт. Развалившись на палубе, Безумный Пророк гнусавит похабные куплеты. Пухлые ручки сжимают флягу с горячительным. После плавания в заколоченной бочке по Гартову пруду Дакар не расстается с этой флягой. Повелителя Теней на борту судна нет. Скорее всего, он где-то на берегу. Вот только где?

Картинка последнего шара показала Морриэль стадо потревоженных оленей. Похоже, от этого места до бухты с кораблем совсем недалеко, не более лиги. Снедаемая нетерпением, Морриэль вглядывалась в холодную поверхность шара. Вечерняя наблюдательница, возможно, сумеет внести дополнительную ясность в смысл этих картинок. Самым способным колдуньям ордена уже приказали подробнейшим образом проверить окрестности бухты, в которой стоит «Таллиарт».

Дакар служил лучшим доказательством того, что принц Ратанский вернулся в свое королевство. Значит, и он готовится к войне. Без помощи Элайры проникнуть в разум Аритона было невозможно: колдуний встречал лабиринт разрозненных мимолетных образов. Наблюдательницы стерегли его круглые сутки, но увы! Только дразнящие, мелькающие картины, которые невозможно даже запомнить. Хотя Элайра и сообщила, что Фаленит лишился своего магического зрения, он не утратил магической выучки. У него осталось магическое восприятие, усиленное развитой интуицией менестреля. Этого ему вполне хватало, чтобы ничем не выказывать своих чувств. Поток ветви очень редко обнаруживал Аритона, а если и обнаруживал, наблюдательницы улавливали лишь какой-нибудь незначительный пустяк. Намерения Повелителя Тьмы оставались скрытыми.

Испустив сердитый вздох, больше похожий на шипение, Морриэль спрятала высохшие, почти бесплотные руки под темно-пурпурным шелковым одеялом. Сколько времени она бесцельно потратила, разгадывая головоломки событий? Пока не исчез Путеводный Камень, орден получал четкую и ясную картину всего, что происходило на Этере. Пропавший аметист позволял черпать энергию любой из двенадцати ветвей и обходиться без утомительных наблюдений. Вместо нынешнего просеивания событий и нескончаемых догадок кориатанки получали непосредственные знания. Догадки! До чего же она устала предполагать и делать допущения. Взять хотя бы картинки из последних трех шаров. Диркен, нанимающая разное отребье. Олени, которых что-то спугнуло. Что? Лесорубы, вдруг появившиеся в этих местах? А скопище ветхих рыбачьих лодок? Связано ли все это с замыслами и приготовлениями Аритона? Или ей только кажется? Но не может же каждое событие в той части Этеры непременно быть связанным с Повелителем Теней.

Морриэль закусила бесцветные губы. Сомнения, ошибки. Колдуньи Круга Старших увязают в спорах. Как будто жизнь согласится замереть и ждать, пока они договорятся!

Старухе никак не удавалось прогнать роящиеся мысли. Заклинания, продлевающие ей жизнь, вдобавок болезненно обостряли слух. Морриэль мечтала о плотных суконных портьерах, чтобы хоть на час избавиться от моря звуков. Где-то истошно кричал младенец, мучающийся вздутием живота. Хозяйка отчитывала служанку. Внизу, под окнами, мальчишка-прислужник колол дрова для кухни. Вот хлопнула дверь на первом этаже. Гремя ведрами и неумолчно болтая, явились девчонки-послушницы, отправленные за водой. В кухонной кладовой какой-то увалень с грохотом раскладывал по полкам купленные на рынке припасы. На самой кухне повар счищал восковую кожуру с нового круга сыра. Очистки звонко ударяли по стенкам мусорной лохани.

Усилием воли Морриэль вытеснила эти звуки. На смену им тут же пришли другие. Ветер с залива играл незакрепленными створками ставен. В гавани несколько раз протрубил голосистый рожок. Еще одно судно поднимало якорь, готовясь отплыть в Верпонт. Прикрыв голубоватые, похожие на тонкую яичную скорлупу веки, Морриэль погрузилась в забытье.

Но даже железная воля не спасала Главную колдунью от грызущей боли во всем теле. Тишина не давала желанного покоя, а только усугубляла ломоту в истончившихся костях. Забытье — не сон; в такое время суток ей никак не уснуть. Морриэль показалось, что она обречена целую вечность слушать шелест собственного сбивчивого дыхания.

Нет, не будет вечности. Рано или поздно Колесо Судьбоносна поглотит и ее. Кориатанки не умеют жить столько, сколько живут маги Содружества. Морриэль не боялась смерти. Однако на пути к долгожданному успокоению души стоял призрак Аритона Фаленского. Любовь Элайры сумела завладеть его сердцем. Но в последний момент наживка сорвалась с крючка: девчонке так и не удалось затащить его в постель. Лиренде было бы намного легче, если бы принц уступил зову плотской страсти.

Размышления Морриэль прервал стук в дверь. Главная колдунья встрепенулась, будто коршун. Тело отозвалось жгучей болью. Сердитым шепотом старуха спросила, кто и зачем ее беспокоит.

Дверь приоткрылась, и в нее просунулось узкое лицо, окаймленное черными локонами. Первая колдунья Лиренда не осмелилась войти внутрь. Шелестя складками одежды, она опустилась на одно колено и склонила голову.

Как разительно отличалась эта взрослая женщина от самовлюбленной девчонки из богатой семьи! Морриэль сразу заметила в ней врожденную способность к магии, яркую и необузданную, будто костер на ветру. Лиренда искренне хотела вступить в орден и старалась держаться смиренно, но ее смирение было пронизано высокомерием.

Высокомерие так и осталось в Лиренде; просто она научилась сдерживать его. Морриэль достаточно рано разгадала суть этой колдуньи. С одной стороны, Лирендой двигало неистребимое желание добиваться успеха всегда и во всем. Другой ее чертой, тщательно скрываемой даже от самой себя, была неуверенность в себе. Она-то и заставляла Лиренду загораживаться высокомерием… Первая колдунья давно подчинила свои порывы железной дисциплине ордена. Морриэль это радовало, ибо подтверждало одну из главных заповедей кориатанок: милосердным при желании может стать каждый. Совладать с желаниями сердца, не знавшего любви, оказалось сложнее. Преемница Морриэль вдруг оказалась опасно уязвимой. У Главной колдуньи уже не было времени искать другую кандидатуру и все начинать сначала. Ставки слишком высоки. Нужно сделать все, чтобы помочь Лиренде залатать эту брешь.

Морриэль пользовалась любым случаем, чтобы проверить свою преемницу на безупречность поведения. Она знала: Лиренда не решилась бы тревожить ее по пустяку. Но лишняя строгость не помешает.

— Кажется, я запретила тебе являться ко мне, — сердито бросила ей Морриэль. — Как ты осмелилась нарушить запрет?

Морриэль намеренно не назвала ее ни по имени, ни Первой колдуньей. Лиренда стойко выдержала это унижение.

— Я никогда бы не осмелилась, если бы не важное известие, предназначенное только для ваших ушей.

— Нет таких важных известий, которые не могли бы подождать, — возразила ей Главная колдунья. — Но уж раз ты пришла сказать важное, не медли, говори.

Лиренда оставалась все в той же смиренной позе.

— Умоляю вас отнестись к моим словам внимательно. Известие настолько важное, что требует соблюсти необходимую предосторожность.

Трудно сказать, понравился ли Морриэль такой ответ или вызвал у нее дополнительное раздражение. Главная колдунья слегка хрустнула тонкими пальцами.

— Давай поднимайся. И зови сюда ту, что дожидается за твоей спиной.

Лиренда хотела было возразить, но каркающий смех Морриэль ее опередил.

— Ты еще будешь со мной спорить? Очень глупо с твоей стороны. Я уже знаю, кого ты привела. Меня хочет видеть старшая колдунья из Тайсана. Я права? Ей было велено следить за событиями в Авеноре. Я знаю эту сестру. Без серьезных основания она не нарушила бы моего повеления.

— Вы правы, повелительница. Сестра Хальта из Круга Старших здесь, — сказала Лиренда, поднимаясь с колена. — Прикажете наложить охранительные заклинания, чтобы не было помех вашему разговору?

— Нет. Проводи ее сюда. Я сама позабочусь о предосторожностях.

Лиренда исчезла за дверью. Морриэль прикрыла платком ларец со стеклянными шарами. Потом сбросила с себя одеяла и с трудом встала.

Бледно-сиреневая сутана раскачивалась на костлявых плечах Морриэль. Сейчас Главная колдунья была похожа на диковинного мотылька. Подойдя к шкафу, она достала шелковый мешочек, внутри которого лежал один из камней ордена, помогающий накапливать силу и посылать ее в нужном направлении. Извлеченный наружу, белый кварц вспыхнул холодным отраженным светом. Морриэль не заботило, видят ли ее сейчас Лиренда и Хальта. Сморщенные ладони, будто сухие листья, обвили граненый кристалл. Главная колдунья сосредоточилась и направила свои мысли внутрь камня, пробуждая его силу.

Морриэль захлестнуло потоком обостренного восприятия.

Она ощущала глину кирпичей, из которых был построен этот дом, и известь раствора, скрепляющего их между собой. Она ощущала доски пола, чье дерево хранило легкие женские шаги и слезы несправедливо наказанных детей. Все магические ритуалы, какие совершались в этом зале, оставили здесь свои следы. Обрывки прошлых заклинаний въелись в половицы, точно копоть в штукатурку. И под всем этим текли первозданные силы Этеры. Сильнее, чем раньше, Морриэль ощущала их звонкое пение, но сейчас оно почему-то угнетало ее сознание. Она чувствовала конечность материи, подвластной разрушению.

Старуха тряхнула головой, быстро отогнав подобные мысли. Сокрушаться из-за мертвой материи, когда тысячи людей страдают и мучаются? Так ведут себя маги Содружества, для которых осколки паравианского мира дороже всего остального. Но если Содружество равнодушно к окружающей жизни, почему же оно позволяет себе безжалостно вмешиваться в дела ордена?

Морриэль было не с кем разделить свой гнев. Кроме нее, никто не знал, что после исчезновения Путеводного Камня маги Содружества стали бесцеремонно вторгаться в жизнь кориатанок, делая это когда им заблагорассудится. Самые могущественные заклинания, доступные сестрам-кориатанкам, не мешали ни Сетвиру, ни мрачному призраку Люэйну проникать в сокровенные замыслы ордена. Люэйн — тот вообще превратился в надзирателя. Хорошо, что хоть сейчас он не висел над нею. И все равно охранительные возможности Морриэль были невелики. Самое большее из доступного ей сейчас — магическое запечатывание пространства этого зала, дабы ни один звук не вырвался за его пределы. Все, что будет здесь сказано, особые заклинания окружат магической силой и навсегда запечатают внутри кварцевого кристалла, превратив в бледно-голубой узор светящихся линий.

Если какая-нибудь внешняя сила попытается сюда прорваться, Морриэль сразу об этом узнает. Она усмехнулась, представив, как переполошилась бы Лиренда. Та все еще гоняется за совершенством. Морриэль по собственному опыту знала, в каких случаях погоня за совершенством была пустой и глупой тратой времени. Главная колдунья избрала иную стратегию: сначала понять, зачем пожаловали маги, и только после этого выстраивать защиту.

Лиренде не откажешь в рвении, но ей еще многому предстоит научиться. Настоящая сила обретается через терпение и отрешенность. Вот и сейчас, пока Морриэль поудобнее устраивалась между подушек и одеял, Первая колдунья нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

В отличие от нее прибывшая из Тайсана Хальта застыла в полном смирении, дожидаясь, пока ей будет позволено говорить. А ведь она, судя по измятой одежде и бледному лицу, очень устала с дороги.

— Готовая к служению, предстаю перед вышестоящими, — произнесла она традиционные слова и распласталась на полу.

— Позволяю тебе говорить.

Морриэль укутала руки в теплый платок. Воздух был напитан силой заклинаний, мерцающих ледяным блеском. Главная колдунья ощущала их всем телом; даже ее жидкие седые волосы распрямились.

Хальта подняла голову. Громкий шелест ее одежды выдавал трясущиеся колени.

— Повелительница, Эту было угодно послать мне испытание, которое вынудило меня сделать выбор. Я проявила чрезмерное своеволие и теперь уповаю на ваше милосердие. Поддавшись на увещевания Лизаэра Илессидского, я заключила с ним сделку. Я выдала принцу местонахождение его кровного брата, а также намерения последнего. За это Лизаэр рассказал мне, что собственными глазами видел… Путеводный Камень… — от неодолимого волнения голос Хальты зазвенел, — не исчез бесследно. Все эти долгие века он находился в хранилище Альтейнской башни и до сих пор остается там.

Морриэль поднесла к губам скрюченные пальцы, чтобы не закричать во все горло. Новость была ошеломляющей. Путеводный Камень найден! Наконец-то! Главной колдунье было не совладать с бушующей радостью, захлестнувшей ее дряхлое тело. Морриэль протянула трясущуюся руку и начертала знак благословения над капюшоном Хальты, замершей у ее ног.

— Я целиком прощаю твое своеволие. Ты поступила как истинная кориатанка!

Морриэль приободрилась, будто ей сбросили несколько сотен лет. Ошеломляющая весть сразу же пробудила в ней новые надежды. Когда Путеводный Камень вернется в орден, боль перестанет терзать ее тело. Увы, священный аметист не сделает ее ни молодой, ни сильной, но преемственность Лиренды потеряет свою остроту. Кориатанки вновь смогут утихомиривать бури и заграждать путь болезням. Орден займет свое былое положение и избавится от соглядатайства магов Содружества.

Ликующий взгляд Морриэль пересекся во взглядом Первой колдуньи Лиренды.

Раскрасневшееся лицо Лиренды говорило не только о чрезмерной радости. Возможно, радости там не было вообще, а был лишь умело замаскированный гнев.

Морриэль стало любопытно. Белый кристалл кварца, с которым по-прежнему было связано ее сознание, позволил достаточно быстро добраться до причины и сломить внутреннее сопротивление Лиренды. Причина поразила Морриэль: Первая колдунья ненавидела Хальту за предательство. Купив сведения о местонахождении Путеводного Камня, та даже не задумалась о чудовищной плате. А платой была жизнь Аритона Фаленского. Лиренду взбесило, что орден собственными руками выдал наследника ратанского престола, скрывшегося в Мериоре.

Морриэль не волновала судьба Аритона. Ее удручала женская слабость Лиренды. Неужели Первая колдунья влюбилась, будто какая-нибудь младшая послушница, еще не научившаяся бороться с мирскими страстями? Впрочем, достаточно даже простого сочувствия к Фалениту, чтобы нарушить равновесие в душе Лиренды.

Морриэль злорадно сощурилась. Она нашла средство исцеления.

— Первая колдунья, я повелеваю тебе взять Скирион и немедленно отправляться в Атанию. Попутно ты должна будешь собрать круг из ста восьми старших колдуний, наиболее опытных и искусных в нашей магии. Вместе с ними ты явишься к Сетвиру и вызволишь из недр Альтеинской башни Путеводный Камень. Если ты потерпишь неудачу и вернешься с пустыми руками, я сочту тебя недостойной называться моей преемницей.

Лиренда успела совладать с собой; ее лицо было бесстрастным, как у мраморной статуи. Первая колдунья отвесила требуемый поклон.

— Ваше повеление — большая честь для меня. Я с радостью выполню его, не доставив вам причин для недовольства.

Морриэль раздраженно следила, как Лиренда встала и с излишним рвением отправилась выполнять приказ.

К Хальте, все еще лежавшей на полу, Главная колдунья обратилась более благосклонным тоном:

— Встань, Хальта, и отринь свои страхи. Повторяю: твой поступок не был своеволием. Ты немало рисковала, но твой риск оправдан, ибо ты действовала во благо ордена. Твое усердное служение будет должным образом вознаграждено. Однако сейчас я вынуждена просить тебя еще об одном необременительном одолжении.

Колдунья встала, расправила складки одежды и смиренно склонила голову.

— Жду ваших приказаний, повелительница.

Почти бесплотной рукой Морриэль откинула платок, скрывавший стеклянные шары, выбрала из них один и подала Хальте.

— Повтори ясновидение, которое ты провела для Лизаэра Илессидского. Покажи человеку, которого ты видишь, верфь Аритона в Мериоре. Пусть он хорошенько запомнит то место.

Поскольку приказ Морриэль исключал вопросы, Хальта молча взяла шар, откуда на нее глядело изможденное лицо бывшего начальника алестронского караула.

— Исполняю ваше повеление, — тихо произнесла колдунья.

Неожиданно в соседнем доме вновь громко заплакал ребенок.