Книга 4_Дорогой сновидений

      Не спуская с нее взгляда полных немой грусти глаз, колдун остановился.
      И, словно ощутив на себе его взгляд, девочка тоже остановилась, обернулась, застыла, с интересом глядя на него.
      – Эрра, кто это? – спросила она своего спутника, по тому, как насторожилось, вмиг побледнев лицо бога войны, сощурились горевшие жгучим пламенем глаза, понимая, что тот узнал незнакомца.
      Но Нергал молчал, не в силах ни оторвать взгляда, ни разжать стиснутых в тонкие бледные нити губы. И тогда Мати, не дождавшись ответа, который был не просто нужен ей, а необходим, стала искать его сама.
      Эти поиски были похожи на перебирание снега в бескрайней пустыне, в которую превратилась память, став холодной и безликой. Лицо Мати сперва напряглось, затем дрогнуло, черты исказились, отражая боль. Невозможность найти ответ приводила ее в отчаяние.
      – Эрра! – она взглянула вымученным взглядом на своего спутника, прося помочь ей, дать ответ, пока душа не рухнула в бездну неведения, теряясь в ней без следа.
      – Это бог солнца, Шамаш, – ему менее всего хотелось произносить ненавистное имя врага, но он не мог промолчать, видя, что этим усиливает мучения маленькой смертной.
      – Он мой друг? – с сомнением глядя то на одного мужчину, стоявшего рядом с ней, то на другого, застывшего вдалеке, спросила она.
      – Конечно, – что бы там ни было, он понял, что не способен обмануть ее.
      – Друг, – задумчиво повторила она, – и ты тоже друг… Значит, вы друзья?
      – Мы… Боюсь, что нет, милая… Алад, уведи ее, – не отводя взгляда от врага, набравшегося дерзости, чтобы прийти к Куфе, однако теперь почему-то медлившего, не вызывая противника на бой, приказал повелитель демонов своему слуге.
      – Зачем? – не понимая, спросила Мати. – Он ведь друг…
      – Твой, милая. Мне же он враг.
      – Разве он пришел не в гости?
      – Нет. Он здесь из-за тебя.
      – Из-за меня? – удивилась маленькая караванщица.
      – Он думает, что я похитил тебя и против твоей воли привел в Куфу, чтобы заточить в ней навеки.
      Девочка фыркнула:
      – Но ведь это не так! Я скажу ему…!
      – Он не поверит.
      – В правду?! – это казалось ей невозможным.
      – Он здесь, чтобы вызвать меня на бой… – он ждал этого вот уже целую череду мгновений, мысленно думая о том, что так все и должно было произойти. Нергал хотел принять бой у стен Куфы, ощущая их поддержку за спиной, держа рядом, словно щит, смертную, и наслаждаясь болью и отчаянием повелителя небес, бессильного что-либо изменить… Почему же сейчас это бессилие мучило его самого, не врага? Почему мысль о том, что планы исполняются с такой завидной точностью, не приносила радости, заставляя, вместо того, чтобы торжествовать победу, слать проклятья на голову всех, и себя в первую очередь?
      Эрра посмотрел на спокойно стоявшую совсем рядом, на расстоянии лишь вытянутой руки маленькую смертную, даже не предполагавшую, какой опасности она подвергается. Затем перевел взгляд на своего слугу – демона, который по какой-то неведомой причине медлил, не исполняя волю своего господина. В глазах Губителя непонимание начало медленно сменяться недовольством, вслед за которым, как он совершенно точно знал, вот-вот должна была прийти ярость.
      – Я что тебе приказал! – глухо, не скрывая угрозы, проскрежетал он.
      – Но, господин, – Алад глядел на него не в силах скрыть своего удивления. – Разве все не должно было произойти именно так, и никак иначе?
      – Нет! – мрачно процедил сквозь стиснутые зубы тот. Видя непонимание во взгляде верного слуги, он, удивляясь тому, куда вдруг делась вся ярость, и что почему, придя вместо нее, мягкое, как сгустки облаков, спокойствие окутало душу своим полотном, вздохнув, произнес: – Я сказал тебе – уводи ее! – он не просто приказывал, но просил, и, понимая, что в этом случае нужно не только слепое подчинение, но и понимание, добавил: – Неужели ты не видишь, что вот-вот начнется сражение? И тогда все стихии перемешаются, превращаясь из творцов жизни в самых жестоких убийц! Этот край и так нестабилен, а когда начнется бой… Я не смогу защитить девочку!
      – Но, Эрра, – не понимая своего спутника, проговорила девочка, упираясь, не желая уходить, несмотря на то, что последние слова пробудили в ее душе некоторое беспокойство, пройдя дрожью-невидимкой, а рука Алада, осторожно, словно боясь причинить боль, сжала ладонь, увлекая за собой, – ты ведь сам сказал, что Шамаш – мой друг! Он не причинит мне вреда!
      – Нет, конечно, нет! – он опустился рядом с ней на корточки, спеша заглянуть в лицо девочки, увидеть ее лучившиеся удивительными огнями глаза. – Как и я.
      Никогда! – он говорил так искренне, словно давая обет, при этом грустя о том, что ему придется недолго держать слово, которое, единственное в мироздании, он бы с радостью хранил вечно. – Но бой… – в его глазах зажглась боль. – Его не избежать… Я говорил тебе… И этот бой… Те силы, которые он освободит, не пощадят никого… А мы не сможем их остановить, вновь подчиняя себе…
      – Но зачем вам сражаться? – нет, она совершенно не понимала, почему Эрра упрямился, продолжая настаивать на своем? Ведь незачем делать то, что не хочется?
      – Милая, – он осторожно взял ее за подбородок, поднимая личико, склонившееся к земле поникшим цветком. – Ступай. Послушайся меня, прошу! Это единственный способ, которым я могу защитить тебя, поверь!
      – Хорошо, – кивнула головой девочка. В конце концов, к чему ей было спорить, ведь она так или иначе пришла сюда, чтобы войти в Куфу, а не стоять у ее грани.
      Просто… Она взглянула на Шамаша, застывшего так далеко, что, казалось, между ними пролег целый мир. В какое-то мгновение ей захотелось позвать его, чтобы он подошел, был рядом в тот миг, когда она войдет в город… Но когда Алад вновь потянул ее за собой к грани, девочка больше не упиралась, лишь сказала демону:
      – Мы ведь можем подождать у врат? Пока Эрра и Шамаш закончат… – она наморщила лоб, прежде чем проговорить незнакомое слово, – бой… – которое в ее устах прозвучало почти как "разговор". Впрочем, она ведь так и думала – они хотят поговорить. Но почему-то без нее… Обидно. Но… Она пожала плечами. Эрра был так добр, и ей ведь ничего не стоило исполнить его просьбу.
      Однако девочка не успела переступить черту, лишь занесла над ней ногу, как…
      Задев краем серого, туманного плаща Эрру, оттолкнув его, замешкавшегося от неожиданности на дороге, в сторону, к маленькой караванщице подскочил бог сновидений, замер рядом с ней.
      – Ты не должна этого делать, крошка! Не входи в Куфу! Если ты перешагнешь через грань города демонов, то никогда уже не сможешь вернуться!
      – Лаль? – удивленно взглянул на него Эрра. – Что ты здесь делаешь?
      – Да вот… – он даже не повернул голову в его сторону, лишь неопределенно махнул рукой. – Решил заглянуть к тебе в гости.
      Бог сновидений говорил заведомую ложь, не пытаясь прикрыть ее хотя бы одним словом правды. А Нергал – повелитель обмана, знавший силу лжи так же хорошо, как закоулки Куфы, казалось, даже не замечал этого.
      – Но как…
      Лаль не дал ему договорить.
      – Погоди ты! – он небрежно отмахнулся от старшего и куда более могущественного бога, словно от надоедливой мухи. Весь его вид говорил: "Неужели не видишь: мне сейчас не до тебя. Сначала я должен закончить с кое-каким неотложным делом".
      Лаль пристально смотрел на маленькую караванщицу, словно зачаровывая ее: – Ты помнишь меня, девочка?
      Та, не спуская с него полного веселого любопытства взгляда, качнула головой.
      – Я бог сновидений. Ты была у меня в гостях.
      Она только пожала плечами: возможно, так оно и было. А может, и нет. Какая разница? Ведь все, что осталось позади, поглотила пустота.
      – Ты хочешь пойти с нами? – спросила она.
      – Неужели ты не слышала, не поняла, что я тебе сказал! – не выдержав, воскликнул Лаль. – Тебе нельзя…
      – Мне нельзя останавливаться, – ее личико, потеряв свет былой веселости, вдруг стало серьезным, собранным и таким спокойным, какое бывает только у тех, кто говорит о своем будущем, не просто предвидя, но зная его. – Я здесь, пока иду вперед. Когда я остановлюсь, мне придется исчезнуть.
      – Малышка, о чем ты говоришь! – воскликнул бог снов, которого вдруг охватил странный трепет, когда произнесенные слова, совершенно не понятные ему, убеждали в своей правоте так, словно были непреложными истинами.
      – Она знает, о чем! – мрачно проговорил Эрра, достаточно оправившись от удивления, рожденного поразительной, беспримерной и беспредельной наглостью младшего бога, чтобы перейти от ошарашенного созерцания к действиям. – Прочь с ее дороги! – он резко схватил невысокого, казавшегося не просто худощавым, но хлипким, невзрачным рядом с могучим воином бога сновидений за шиворот, оттаскивая в сторону. – Или хочешь, чтобы она исчезла, сгинула в пустоте? Алад! – гневно крикнул он, обращаясь к своему слуге. – Ты, наконец, исполнишь мой приказ, или…
      – Не надо "или", господин, – демон поспешил выполнить его волю. И врата Куфы закрылись за спиной маленькой караванщицы.
      – Ты хотя бы понимаешь, что только что сделал?! – повернувшись к Нергалу, хмуро проговорил Лаль.
      – Да.
      – И что же? – голос бога сновидения зазвучал зловеще, не скрывая угрозы.
      Нергал скользнул по нему взглядом – как полоснул кинжалом. Глаза напряженно сощурились, однако рваные раны век не наполнились кроваво-красной дымкой ярости, глядя с мрачной злостью затравленного зверя.
      – Тебе-то какое дело? – прохрипел он. – Ну что ты вмешиваешься? – он продолжал, разжигая в душе пламень, словно подливая огненную воду в лампу ярости. – Что тебе надо? Что ты вообще здесь делаешь? И как покинул свой мир, когда это невозможно!
      – Невозможно? – задумчиво повторил Лаль, затем, словно спохватившись, закивал головой: – Да, да конечно, – играя придуманную самим собою роль, он с готовностью согласился бы с чем угодно. Правда не имела значения. И чем очевиднее казалась ложь, тем она была желаннее. – Видишь ли, это как-то случайно получилось. Само собой.
      – Прекрати паясничать! – Эрра недовольно поморщился. – Ты не шут на людском празднике масок!
      – Это ты ведешь себя как шут! – криво усмехнувшись, бросил ему в лицо младший бог.
      Ярость сделала лицо Нергала белым, как покрова снежной пустыни, собрав весь алый пламень ярости в глазах, которые были готовы метать молнии. Губитель с трудом сдержался, чтобы не испепелить насмешника на месте.
      – Не забывайся, – процедил он сквозь с силой стиснутые зубы, – с кем говоришь!
      – Это ты забыл! – вскричал Лаль, который, в отличие от своего грозного собеседника, и не думал сдерживать своих чувств и уж тем более прятать их за маской вежливости. – Забыл все, – продолжал он, подойдя вплотную к богу погибели, ничуть не боясь его гнева, – будто погружаясь в пустоту забвения вместе с этой девчонкой, чья смерть уже так близка, что малышка могла бы взять ее за руку!
      – Я ничего не… – тяжело, порывисто дыша, начал Нергал, но бог сновидений прервал его.
      – Посмотри на себя! Посмотри, каким ты стал! О чем ты думаешь? О ком беспокоишься?
      И тебя смертные называют Губителем? Им стоило бы увидеть тебя сейчас! Может быть, тогда они бы изменили свое мнение о тебе! А заодно пусть увидят и его тоже! – он качнул головой в сторону Шамаша. – Их великий спаситель-избавитель стоит, словно ледяная статуя, палец о палец не ударив, чтобы помочь маленькой дочери своих спутников по тропе земного мира, ты же так беспокоишься о совершенно незнакомой тебе смертной, словно она твоя собственная дочь! Хороша парочка!
      – В ней нет моей крови, – вздохнув, не скрывая своего сожаления, проговорил Нергал. При одном упоминании о Мати ярость вновь покинула его, вся без остатка, прислав себе на смену сочувствие и грусть.
      – Да ты хоть слышишь, что я тебе говорю?! По-моему, нет! Иначе меня бы уже не было на этом свете, потому что грозный повелитель демонов развеял бы мой дух по ветру!
      – Перестань, Лаль, – опустив голову на грудь, он исподлобья глянул на навязчивого собеседника. – Я сейчас не в настроении…
      – Не в настроении?! Да ты просто не в себе!
      Те слова, которые прежде, обратив в камень, Нергал запихал бы обратно в рот любому, кто осмелился бы их произнести, теперь лишь вызвали глубокий вздох.
      – Думай, что хочешь, – ему было безразлично, что говорят, что происходит. Для него перестало иметь хоть какое-то значение все на свете, за исключением маленькой девочки, которая ждала его за вратами Куфы – города, где уже совсем скоро, ей предстояло уснуть вечным сном. Если бы только он знал способ не допустить этого!
      – Беспокоишься о девчонке? – заглянув в глаза Эрре, спросил Лаль, а затем криво усмехнулся: – Уж не влюблен ли ты в нее, братец? Помнишь, что ты мне говорил в моем сне? Надавал тысячу и один совет. А потом еще дал лекарство, которое, надо признать, помогло. Что же ты сам им не воспользуешься? Или забыл…
      – Прекрати.
      – Ты говорил мне…
      – Хватит!
      – Я лишь хотел напомнить, что эта малышка – посвященная Айи… Или… – он с подозрением заглянул ему в глаза. – Именно об этом ты и думаешь? Не хочешь ссориться с той, по которой сохнешь вот уже целую вечность? Хочешь завоевать ее благодарность, возможно, даже расположение, позаботившись о маленькой караванщице? В этом все дело?
      – Да при чем здесь… – у него и в мыслях не было ничего подобного! Какие там далеко идущие планы или мимолетные чувства, когда все скрыла, подчинив себе, одна единственная цель…
      – Действительно хочешь ей помочь? Дело лишь в этом, да? Не выйдет, – казалось, на какой-то миг в глазах бога сновидений зажглось сочувствие. Хотя, скорее всего, это была только его тень.
      – Знаю, – кивнул Эрра. – Знаю, – повторил он. – Только… Только почему-то от этого не становится легче… Ладно, – наконец, он взглянул на собеседника. – Вернемся к тому, с чего мы начали этот разговор…
      – Давно пора! – Лаль вздохнул с облегчением, довольный, что ему удалось хоть немного растормошить Нергала.
      – Зачем ты пришел сюда?
      – Постой, постой, не повторяй все с начала! Я понимаю, нам незачем было говорить о наших делах при смертной, которой ты явно симпатизируешь по каким-то там своим причинам. Нет, не злись, я не собираюсь допытываться, в чем тут дело. Любовь, морковь, кто предпочитает помоложе, и все такое… К чему мне это? Я не любопытен. Но давай, наконец, разберемся во всем остальном… В том, что не твое дело и не мое, а наше. Общее. Ты, наконец, вспомнил? Вижу, нет, – он с сожалением вздохнул. – А жаль… Это бы все упростило…
      – Ответь на мой вопрос, – прервал его Нергал, – прямо, без всех этих нелепых и бессмысленных рассуждений.
      – Да собственно… – он пожал плечами. – Я лишь выполнял твой план. Верный союзническому долгу, – все же, не сдержавшись, хохотнул он.
      – Лаль! – прикрикнул на него Нергал.
      И почувствовав, что на сей раз может нарваться на неприятности, бог сновидений остановился, не переступая грань.
      – Я привел твоего врага, – он махнул рукой в сторону Шамаша, – чтобы ты мог сразиться с ним на своей территории. Или тебя это больше не интересует?
      – С чего ты взял?
      – Ну, ты только что лишил себя одного преимущества, того и гляди откажешься и от всех остальных…
      – Я…
      – Ты! Именно ты! Объясни, наконец, своему союзнику и побратиму, почему ты медлишь, вместо того, чтобы вызвать бога солнца на бой?
      – Сейчас не время…
      – Не время! – всплеснув руками, воскликнул Лаль. – Как это не время! Ты что, разучился чувствовать его ход, сравнивать минувшее и прошлое, ища для себя золотую середину? Я не понимаю тебя!
      – А зачем тебе меня понимать? Какая тебе разница, что движет мною? – горько усмехнулся Нергал.
      – Считай, что мне просто любопытно!
      – Я не стану нападать первым.
      Лаль уже устал удивляться, но не обратить внимания на это воистину поразительное заявление он просто не мог.
      – Но почему, во имя свышних? Ведь, несмотря ни на что уже потерянное, ты все еще можешь победить своего заклятого врага! Этот твой план… Он был просто гениален!
      Неужели ты откажешься от него за шаг до исполнения заветной мечты?!
      – А тебе какое до этого дело? – глядя куда-то в сторону, проворчал Нергал. – Это мой план. И если мне по какой-то своей, тебя не касающейся причине, не хочется его воплощать – значит, так тому и быть…
      – Нет! – возмущенный, задетый до глубины души, Лаль не выдержал. Он не мог больше сдерживать кипевшие в нем чувства. – Ты ничего, совсем ничего не знаешь! Ты так до сих пор и не понял, что сам попался в ту ловушку, в которую хотел заманить меня, обещая исполнить мои мечты, а на деле заботясь лишь о воплощении своих собственных! Так слушай, слушай же! С самого начала, с первого мига это был не твой план, а мой! Я это все задумал и спланировал! Я! И я, маленький божок, обманул тебя, повелитель обмана!
      – Вот как? – Нергал взглянул на него спокойно, лишь с долей скучающего интереса.
      – Да! – в голосе, глазах, всем виде Лаля было торжество. – Вспомни: ведь это была моя идея – заманить детей каравана! Она просто так тебе понравилась, что ты решил ее присвоить! Нет, я не в обиде, я знал, что так и произойдет, я даже стремился к этому, ведь свои замыслы осуществляют с куда большей охотой и рвением, чем чужие! Я управлял твоими чувствами, словами, а ты ничего не замечал, находясь в мире сновидений, моем мире! Ты даже не задумался над этим… А я ведь был не только пленником, но и повелителем сновидений! Ты же – всего лишь одним из множества гостей, не понимающим природы сна, не знающим его законов, раб его желаний!
      – Довольно, – прервал его Нергал. Ему надоело выслушивать столь затянувшуюся хвалебную песнь Леля самому себе.
      – Постой! Я не сказал еще главного! – ухмылка растянула его губы: – Я привел сюда Шамаша не потому, что ты этого хотел, а так как это было нужно мне! Слышишь – мне!
      – И зачем тебе это было нужно? Вряд ли ты решил таким странным образом отомстить мне уж не знаю за что, когда мы с тобой никогда не были врагами. И уж тем более так не благодарят того, кто подарил тебе свободу.
      – Благодарность?! – вскричал Лаль. – Да какое нам с тобой может быть до нее дело, отец подлости? И. потом, вовсе не Шамаш освободил меня из заточения. Хотя мог.
      Ему было достаточно лишь пожелать! Но нет! Какое ему дело до того, что я чувствовал, запертый на целую вечность в тесной клети миражей! Он даже не думал обо мне! Если чья-то судьба его и беспокоила – так только этих жалких смертных!
      – В чем же тогда причина твоих поступков?
      – В мести!
      – Значит, все же хочешь отомстить мне? – он скучающе зевнул, затем взглянул на своего собеседника с сожалением. – И поэтому привел того единственного, кто способен покончить со мной, сюда, в мои владения? Ты всегда был наивен, но это – верх нелепости! Здесь, – он огляделся вокруг, продолжая, – моя сила достигает предела своего могущества. Шамаш же ослаблен дорогой через мир сновидений, по кромке которого ты привел его. Это будет неравный бой…
      – Ты, я вижу, решил, что мне взбрело в голову расторгнуть наш уговор? – он хмыкнул, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не рассмеяться в глаза Нергалу. – Но разве мы – не братья?
      – Да. Только это не препятствие.
      – Ну, я как-то еще не думал об этом. Не успел. Хотя, конечно, имея такую сестру, как Айя… Кровную сестру, между прочим, не названную…
      – Не важно. Что бы ты ни задумал, ты просчитался. Шамаш и не думает меня уничтожать.
      – Разве?
      – Не сомневайся: это именно так. И не только потому, что прежний солнечный бог – тот, каким он был когда-то, называясь Утом, и нынешний – Шамаш – возможно, в чем-то и похожи, но по сути – совершенно разные… Почему Ут хотел победить меня? Он верил, что тем самым избавит мироздание от погибели, болезней, обмана, кровавых войн… В общем, всего, что люди называют одним кратким словом – зло. Но Шамаш знает, что, уничтожив меня, ничего не добьется…
      – Ты говоришь… – он хотел сказать – ерунду, но Нергал не дал ему договорить, закончив сам:
      – Загадками? Возможно. Но если это и так, разгадывать их тебе придется самостоятельно. Я не собираюсь бросать истины под ноги детей, которым они недоступны. К тому же, меня сейчас занимает нечто совсем иное – зачем мой уход тебе? Уж не хочешь ли ты занять мое место? Вот, значит, в чем состоял твой гениальный план? Шамаш побеждает меня, получая славу освободителя. А ты в это время прибираешь к рукам силы, которые и так подчинены тебе, просто не в той мере, в какой тебе хотелось бы…
      – А даже если и так! Что с того! Я много чище, порядочнее тебя, и…
      – Глупыш! Разве можно быть более или менее чистым, когда окружен со всех сторон кровью и нечистотами? О какой порядочности может говорить повелитель бестактности, обмана и прочей мерзости, которые мне с небывалой щедростью оставили другие боги? За ненадобностью, возможно, а, может быть, понимая, что кто-то же должен все это нести, а им самим пачкаться – не с руки, когда даже маленькое пятнышко портит все одежды.
      – Но тебе доставляет удовольствие…
      – Конечно! Как бы я, интересно, существовал, не научившись получать удовольствие от всего этого? И, потом, со временем ко всему привыкаешь. И к запаху, и к вкусу…
      Они даже начинают казаться приятными… В некотором роде… В общем, малыш, ты не удивил меня своим откровением. Даже предательством не удивил. Пока я существую, я всегда жду чего-то подобного. Так что…
      – Так что – ничего, – Лаль решил, что пришла пора положить конец этой игре. – Единственное, что я стремился тебе втолковать все это время – это то, что ты неверно понял мои слова. Месть, о которой я мечтаю, имеет к тебе лишь то отношение, что именно ты укрепил меня в желании отомстить, забыв обо всем остальном. Я благодарен тебе за это: когда существо – будь то человек, бог или демон – ничем не дорожит, оно неуязвимо. Если я и хотел отомстить тебе, то… как бы это сказать… на несколько ином уровне – заставить тебя хотя бы на мгновение ощутить себя на моем месте… и еще… немного помучиться чувствами…
      Впрочем, хотел я этого или нет – так все и вышло…
      – Уходи, – Нергал не мог больше его слушать. В его душе не было ярости и ненависти, лишь усталость и грусть. Но, удивительно, оказалось, что даже они могут быть оружием. – Убирайся прочь! Нам не о чем говорить!
      – Ну вот еще! Никуда я не уйду! Должен же я насладиться зрелищем, ради которого пришел! Жаль, что ты отослал девочку за грань Куфы, защищая стенами демонского города от слепых стихий боя. Это не совсем то, чего я ждал… Ее присутствие здесь помогло бы исполнению моих планов…
      – Лаль, ты говорил, что она тебе симпатична. Не можешь же ты действительно желать ее смерти…
      – При чем здесь я? Девочка ведь не в моем мире, она навеки исчезла за стенами Куфы. Так что это ты отнял у Шамаша то, что было ему дорого.
      – Никого я у него не отнимал… – вздохнув, качнул головой Эрра. – Малышка умирает, – он вынужден был вновь и вновь повторять эти слова, и каждый раз боль, которую они рождали, становилась все сильнее и сильнее, грусть сменялась отчаянием, когда он знал, что бессилен это изменить, способный лишь убивать. И никто не поможет ему, когда никто из богов не поверит ни одному его слову, видя в них лишь ловушку обмана. У него была целая вечность, и не одна, чтобы заслужить такое отношение к себе. Разве перечеркнуть все это одним скоротечным мгновением?
      – Жаль, но она сама виновата.
      – Что? – резко повернулся к нему повелитель демонов.
      – Я четко и внятно объяснил ей, что делать, сколько ягод взять. Смертным вообще не следует нарушать волю богов, а в подобных вещах – и подавно…
      – Как ты можешь так говорить! Она ведь всего лишь ребенок! Куда делось твое сострадание?
      – А оно у меня было? Что-то не припомню… Может, я потерял его, а может – отказался в тот самый миг, когда ты убеждал меня стать взрослее… В общем, было – и нет… И, знаешь, – немного помолчав, криво усмехнулся он, – ты, в общем-то, напрасно ее жалеешь. О смерти, уготованной ей, можно только мечтать. Во сне, не зная, что происходит, не замечая неотвратимых перемен, умирать легко.
      – Тебе-то откуда это знать?
      – Да так… Я хотел бы тебе кое-что сказать. Напоследок. Странно, что ты не понял этого сразу, видя в моих поступках то, чего там и не было вовсе. Поверь, я меньше всего думал о тебе. Или о ней.
      – Что же тогда двигало тобой?
      – То же, что всегда подталкивало тебя. Месть.
      – Мне?
      – Я уже сказал – дело не в тебе! Сколько можно повторять! Право же, мне надоело!
      – Значит, Шамашу?
      – Да с чего мне мстить ему? Он мне даже симпатичен!
      – Что-то я не понимаю, – вздохнув, качнул головой Губитель. – На чьей ты стороне?
      – На своей собственной.
      – Ты собираешься участвовать в бою как третья сила?
      – Я пока еще в своем уме, – хихикнул Лаль. – И слишком хорошо представляю себе, что такое бой между двумя великими богами. Нет, я не буду участвовать в той игре, которая не оставляет мне ни единого шанса не только победить, но даже уцелеть… – на мгновение он умолк, поднял голову, взглянул на Шамаша, кивнул, довольный тем, что тот, покинув наконец место, где оставался столь долго, подошел к ним на расстояние нескольких шагов. – Еще несколько мгновений, – обращаясь к богу солнца, промолвил он. – Последнее слово перед боем. То, что я хотел, чтобы ты тоже услышал. Шамаш, я ничего не имею против тебя лично. Когда-то мне хотелось даже подражать тебе во всем, стать таким, как ты… Но… Право же, я не вижу другого способа отомстить моей сестрице…
      – Айе? – перебив его, удивленно воскликнул Нергал. – Но причем здесь она?
      – Она любит Шамаша. Что может быть больнее, чем терять любимого? Тем более, во второй раз! – довольная улыбка легла ему на губы.
      – Вот значит как, – пробормотал Нергал, бросив быстрый взгляд на замершего, с безразличием слушая Лаля, Шамаша. Что же, такое объяснение было ему понятно. И, потом, разве не так Кигаль отомстила своей сестре Инанне за ее предательство?
      – Месть слепа… – замолчав на миг, бог сновидений повернулся к Шамашу. – Надеюсь, ты понимаешь меня…
      Колдун молчал. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он ожидал чего-то подобного. Впрочем, что бы там ни было, происходившее не трогало его душу, когда Шамашу было все равно, что случится с ним. Главным было другое. И исполнению этого главного Лаль не помешал, но, наоборот, помог.
      – Жалкий червь! – сорвались с губ Нергала полные презрения слова.
      – Всего лишь твой младший брат, повелитель зла. Ты должен бы гордиться мной: я так быстро учусь!
      – Убирайся прочь! Пока я не забыл об этом!
      – Исчезаю! – и тот пропал, растворившись облаком в черном небе.
      – Не везет мне с союзниками, – пробурчать Губитель. – Вечно попадаются… Впрочем, я сам таких выбираю… Эх, – качнув головой, Эрра шагнул навстречу Шамашу. Тот предостерегающе поднял руку:
      – Тебе не следует подходить ближе, – тихим, вкрадчивым голосом проговорил бог солнца. Однако за этой вкрадчивостью чувствовалась такая сила, что даже ее мимолетное прикосновение прошло дрожью по невидимому стихийному телу повелителя демонов.
      – Ты не нападешь первым, – проговорил Нергал, однако же, остановившись. – Кто может знать это лучше заклятого врага? – грустная улыбка легла на его побелевшие стянутые в тонкие нити губы.
      – Ты уже нанес свой удар.
      – Малышка? – он качнул головой. – Я просто хотел хоть немного продлить ее жизнь.
      – Если бы не ты, ней бы ничего не случилось…
      – Возможно. А, может быть, Лаль добрался бы до нее и сам… Он избрал ее своей жертвой.
      Шамаш опустил голову на грудь. Его глаза прищурились, став сгустком темноты.
      – Куфа – не место для нее.
      – Да, – легко соглашался с ним Губитель. Он сам думал так же. – Но ведь ничего иного нет. А назад вернуться она не может, когда там ее подстерегает пустота…
      Давай не будем об этом, – попросил он… – Ты хотел вызвать меня на бой? Если так, к чему разговоры? Давай поскорее покончим со всем этим, – он не собирался ни нападать, ни защищаться. Он и думал-то не о сражении, а лихорадочно искал способ помочь маленькой смертной, сделать для нее еще что-нибудь, когда та смерть, которую он мог ей подарить, не казалась больше ему достаточно светлой и счастливой… Если подобный эпитет вообще возможно отнести к смерти. Вот бы найти возможность сохранить ей жизнь…
      Колдун скользнул по нему быстрым взглядом. На миг их глаза встретились.
      Губитель провел ладонью по лицу, словно смахивая капельки пота. В его глазах было что-то… Необычное, не соответствовавшее сущности повелителя демонов, чужое и, вместе с тем, столь глубокое, что никто, даже самый закоренелый скептик не смог бы усомниться в истинности отражавшейся в них грусти.
      – Перемирие? – вдруг спросил Шамаш.
      Нергал менее всего ожидал услышать нечто подобное. Он даже вздрогнул, а затем, вскинув голову, несколько мгновений, не понимая, что происходит, в упор смотрел на бога солнца.
      – Да… – наконец, неуверенно произнес он. Ему нужно было время, чтобы во всем разобраться, прийти в себя, вернее – вновь стать самим собой.
      – Вы что? – Лаль возник из пустоты, так, словно на самом деле никуда не уходил, просто стоял в сторонке и ждал, что будет дальше. Пораженный, он переводил взгляд с одного противника на другого. – Вы это серьезно? Упустите столь удачный для вас обоих момент разобраться с извечным врагом?
      Впрочем, на него никто не обратил внимания.
      – Если враг есть в вечности, – пробормотал повелитель демонов, – значит, он нужен… – затем он вновь взглянул на противника: – Надеюсь, ты понимаешь, что это именно перемирие? Я не собираюсь припадать к твоей груди, и, покаявшись во всех грехах, просить о вечной дружбе.
      – Ты искалечил слишком много невинных душ, чтобы я мог простить тебя. Я знаю, что ты не остановишься, будешь продолжать губить смертных, мстить и мне, и другим.