Тревожные сны царской свиты

      Кизляр - второй Буденновск, в худшем варианте. Какое решение примет президент? Первая информация: конфликтом будет заниматься Сосковец. Первая информация, первые предположения. Если Сосковец - значит, выбирается жесткий вариант. Миротворчество Черномырдина - это уже история. Оживились, заговорили, зароптали: если бы тогда взяли Басаева, положили бы сотню боевиков, Буденновск оказался бы первой и последней драмой такого размаха. Увы, загнанный в угол противник предрасположен к крайней агрессивности. Немного спустя - новая информация. Президент меняет рисунок действий. Звоню помощнику Сосковца, надо выяснить детали. Михайлов разочарованно отвечает: "Все отменяется, ситуация ушла за стену". За стену - значит, в Кремль. Президент решил разыграть эту партию сам. Уже ночью аналитики, уперев персты в лоб, начнут размышлять: Кизляр - козырь президента или его черная карта? После заседания с участием силовых министерств, президент встречается с премьером тет-а-тет. Опять Кизляр, варианты поведения власти. Есть опасность: премьер в запале миротворческих веяний станет склонять президента к такому же образу действий. Вопрос остается открытым. Какой урок из буденновской драмы извлек сам президент? Разумеется, оценки ситуации будут полярными.
      Катастрофическое начало предвыборной президентской кампании. У Ельцина аховое положение. Исход выборов практически предрешен. Новой крови президенту не простят.
      Случившееся - уникальный шанс для Ельцина, подаренный ему судьбой. Болезнь, естественно, породила массу сомнений и беспокойство. Президент получает возможность проявить характер и твердость.
      Если преступники уйдут от ответа во второй раз, как это случилось с Басаевым, авторитет власти практически будет сведен к нулю. Оппозиция получает неоспоримое преимущество на старте президентских выборов: эта власть не способна защитить людей.
      Новый штрих диверсии. Не просто захват объекта - врываются в дома и сгоняют людей в одно место. Операция отлично подготовлена. Боевики учли урок Буденновска. Вся радиосвязь федеральных войск выведена из строя. Боевики глушат волну, на которую настроена аппаратура рассредоточенных войск. Это может привести к полной утрате управления операцией. Предупреждение Дудаева, сделанное им в канун Нового года, о том, что он не допустит прекращения войны с Россией, обретает зловещий смысл.
      Итак, выборы позади. Страна опасливо отметила Новый год, затем православное Рождество. Год огненной крысы по восточному календарю - год високосный. Но, следуя привычному суждению, високосный год легким не бывает. Нам проще. У нас всякий год страдания, канитель, экономические сотрясения. Неудачным годом нас не удивишь.
      * * *
      Январь 1996 года.
      У нас новый министр иностранных дел. Козырев подал в отставку, и президент эту отставку принял. В отставку также ушел Сергей Филатов. Непросто ответить на вопрос: чего больше в этих двух отставках необходимого или вынужденного? Окружение президента покидают две фигуры откровенно демократического толка. Когда-то Примакова считали человеком Горбачева, как, впрочем, и А.Н.Яковлева и Э.А.Шеварднадзе. Что может связывать Ельцина с двумя новыми фигурами, оказавшимися теперь на ключевых постах в его команде, - с Примаковым, сменившим Козырева, и Н.Егоровым, который, судя по всему, сменит Филатова?
      Итак, у России новый министр иностранных дел. Представление его своему ведомству тоже состоялось неординарно. Президент пригласил членов коллегии в Кремль и именно там представил нового министра. Так и запишем: был коронован на высокий пост за высокой Кремлевской стеной.
      Чуть-чуть о слухах. Говорят, он уравновешен, прагматичен, осторожен, доверяет своему мнению и ценит его. Когда он возглавлял одну из палат Верховного Совета, то выглядел чуточку барином, хотя это определение не совсем точно. Былое такое ощущение, что он смотрит на подведомственную палату чуть-чуть свысока. Слишком велик образовательный разрыв и разрыв в житейском опыте. Тогда началось это помешательство. Заседания депутатского съезда превратились в театральные зрелища и транслировались часами в прямом эфире. На телевизионном экране Примаков выглядел человеком крупным и даже тучным. И пока я с ним не встретился в обыденной жизни, это обманчивое впечатление оставалось очень реальным. Каково же было мое удивление, когда я увидел невысокого и даже миниатюрного человека, и этим человеком оказался Примаков. Была какая-то странность в наших мимолетных встречах. Как правило, я выходил после встречи с президентом, а в дверях неизменно сталкивался с Примаковым, или наоборот, я ждал в приемной, а из кабинета Ельцина выходил наш главный разведчик. Мы говорили какие-то ни к чему не обязывающие слова, жали друг другу руки и расходились. Мы не были особенно знакомы. И вообще, какие-то стихийные откровения с штатским министром возможны, а с главой разведки даже при желании не знаешь, о чем говорить. Так вот, наяву Примаков совсем не рослый и тяжеловесный, а, скорее, наоборот. Щеки с легкой припухлостью, вид очень штатский, походка неспешная, позволяющая проникнуться уважением к идущему. Улыбка располагающая, где-то в глубине глаз затаилась то ли смешливость, то ли ироничность. Никаких потрясений во внешней политике с приходом Примакова нас не ждет. Совершенно очевидно, в ней прибавится профессионализма. "Я не в том возрасте, чтобы позволить себе вершить дело плохо". Эти слова произнес Примаков, лучше других понимающий, что министры иностранных дел политику не меняют, они воплощают ее в жизнь. Примаков из тех международников, которые любят со значительностью и даже некоторой угадывающейся доверительностью произносить очевидные истины. "Определяющим мотивом всех моих действий и поступков будут интересы России" согласитесь, странно выглядел бы министр иностранных дел, не произносивший подобных заклинаний.
      15 января 1996 года. Понедельник. Вечер.
      Позвонил Филатову, поинтересовался его отставным настроением. Настроение скверное, шок чисто аппаратный, голос глухой, осипший:
      - Договорились с президентом, что, пока я в отпуске, мой кабинет в Кремле как бы в неприкосновенности. Отпуск думал провести в Железноводске. Но сейчас ехать передумал. ЧП в Кизляре. А кабинет, словно и разговора не было, освобождают, готовят под нового хозяина.
      - Конечно, неприятно, - соглашаюсь я, - но это не самая большая беда.
      - Не самая, - откликается Филатов, - непривычно чувствовать себя человеком на улице.
      Освобождение Филатова было обставлено достаточно хитро. Президент пригласил его и сказал, что надо готовиться к выборам. И Филатов очень нужен ему там, в предвыборном штабе. И отставка вроде как и не отставка, а временное перемещение на игровом поле. Штаб возглавляет Олег Сосковец. Конфликтность отношений Филатова с группой Коржаков - Барсуков - Сосковец общеизвестна. Именно эта группа предрешила судьбу Сергея Александровича на посту главы президентской администрации. Хотя будем честны, в этой должности Филатов совершил немало просчетов, но не они были причиной конфликта. И вот теперь ему предложили работать с Сосковцом в одной упряжке не на равных, а под ним.
      - Позвони Сосковцу, вы же теперь в одной лодке, - советую я.
      - Позвоню. Вот день подожду, переварю это унижение и позвоню.
      Во время беседы президент, по словам Филатова, подтвердил свое отношение к нему, назвав его бесспорным членом своей команды, никогда не вихлявшим и сохранявшим в самые трудные минуты верность президенту. Я чувствовал, что, пересказывая все это мне, Филатов переживает этот разговор еще и еще раз, заставляет самого себя поверить в справедливость и искренность слов президента.
      - Он прав, - говорит Филатов, - я никогда не вилял, никогда не сомневался. За последнее время радостей было не так много. Контакты с президентом утратили постоянство. А те, которые были, оставляли чувство неуверенности и досады.
      Зная президента как человека эмоционального, трудно было не почувствовать и сухость, и служебную подчеркнутость, которая стала довлеющей краской при их встречах. И дело не в том, что излишне интеллигентный Филатов стал раздражать уставшего президента, так истолковывала холодность их отношений все та же интеллигенция, преимущественно терпко-демократического характера, достаточно поредевшая и, в силу собственной неумелости и избыточного политического идеализма вновь почувствовавшая свою беспризорность и невостребованность властью. Той самой властью, которую она по инерции еще называла демократической. Кумиры меняли цвета, частично банкротились, частично уходили в отставку, либо их туда отправляли, и к презентационным и пиршественным столам уже никто никого не звал.
      * * *
      И все-таки Филатов был скорее удовлетворен разговором с президентом, нежели обеспокоен им. Ельцин предложил ему войти в собственный избирательный штаб в качестве освобожденного заместителя руководителя. В этот же штаб, возглавляемый Сосковцом, войдут и Юрий Лужков, и Павел Бородин. Беспокойство возникло спустя несколько часов, когда Филатов понял, что ему придется оставить пост главы администрации президента. Его отставку предрекали, и он сам уже привык к этим разговорам и даже не опровергал их: смирился. Случилась обыденно, по-аппаратному, "в связи с переходом на другую работу". Отказать президенту в прозорливости трудно. Сделав скрытое перемещение Филатова, он избежал скандала и удовлетворил силы в своем окружении, противостоящие Филатову, критикующие его за мягкость. И рекомендуя нового главу администрации Николая Егорова, президент высказал неудовлетворенность работой своей администрации, однако сделал это вполне корректно, предложив сотрудникам быть самокритичнее в оценке собственных деяний.
      15 января. Первое заседание вновь избранной Думы. Грядут перемены. 16 - 17 января коммунисты одерживают первую послевыборную победу. Спикером становится коммунист Геннадий Селезнев. Нечто похожее на шок. "Яблоко" отказывается от взаимодействия с НДР. Выставляет на выборы председателя Думы своего кандидата - Владимира Лукина. В первом туре кандидат коммунистов получает 200 голосов, кандидат двух фракций Рыбкин - 166, и Лукин - 56. Второй тур оказывается скандальным. ЛДПР и НДР в выборах не участвуют и покидают зал заседаний. Не востребовано 177 бюллетеней. Селезнев получает 216 голосов. Уже почти, но еще не все. На следующий день Явлинский повторяет свой маневр и коммунисты, скрыто подкрепленные блоком "Яблоко", берут верх. Демократическая пресса взрывается возмущениями и обвинениями в предательстве лидеров единственного демократического блока. Выступая в программе "Подробности" Российского телевидения, Явлинский выглядит раздраженным, каких-либо весомых аргументов в пользу своей позиции у него нет. Он понимает, что опровергнуть всеобщее мнение о том, что коммунисты объединились с лидерами блока "Яблоко", ему не удастся. Разговор в студии накаляется. Явлинский начинает говорить на повышенных тонах, отчего скандальность случившегося становится еще более очевидной. Попытка отвести удар и подарить обществу новую сенсацию - дескать, за Рыбкина голосовали вместе с НДР и ЛДПР - результата не дает. Поведение Жириновского удивить уже никого не может. Непредсказуемость ЛДПР в прошлой Думе пугала, и тем не менее она была митинговой, лишенной профессиональной осмысленности. Организованная нацеленность коммунистов, их непременное желание вернуть власть делает образ этой власти и предсказуемым и очевидным - вернуть вчерашний день. Он был их средой, их днем, образом их власти. У Зюганова нет выхода, его социал-демократические поветрия типа: "Мой любимый политический лидер - Вилли Брандт" хотя и неустойчивы, но предназначены для малой части электората. Зюганов заложник избирателей преклонного возраста. Его социальные модуляции в этих пределах. Он еще не осознает тяжести случившегося. Противоестественно, когда будущее страны предопределяют люди преклонного возраста, они составляют 80% электората коммунистов. Эта возрастная генерация чисто биологически уже ограничена в своих претензиях к будущему, потому что не способна его созидать. Ее выбор имеет возрастной импульс, что на какое-то оставшееся время эти люди желают повторения понятного прошлого. А значит, как итог - это социально-политический тупик.
      Уже сегодня заявлено, что нынешняя Дума начнет с пересмотра законов, принятых Думой прошлой. Эта леворадикальная публика не оставляет Ельцину выбора. Теперь он обязан при любых обстоятельствах выдвинуть свою кандидатуру на следующий президентский срок. У демократов выбора тоже нет. Они вынуждены будут поддержать кандидатуру стихийного, больного, с монаршими замашками Ельцина.
      Уже в своих первых предчувствиях мы начинаем возвращаться в 1991-1992 годы. Что произошло с Явлинским? Почему фракцию "Яблоко" покинул один из учредителей движения, Юрий Болдырев? Им стало тесно на вершине? То, что фракция предложила Лукина в качестве главы Государственной Думы, говорит не только о желаниях и устремлениях фракции, но и о вызревающих амбициях самого Владимира Петровича Лукина. И, плюс к тому, затянувшаяся обида на невостребованность лидеров "Яблока" нынешней властью. В истории с фракцией "Яблоко" - все непонятно и в той же степени все очевидно. Камнем преткновения во взаимоотношениях с исполнительной властью остается сам Григорий Алексеевич Явлинский. Нет сомнения, что Явлинский знает - его критика действий правительства лишена догматичности. Именно потому она всегда раздражала власть. Выиграть у Явлинского в полемике трудно. Экономической аргументации Явлинского, лишенной заумности и по этой причине вполне доходчивой для любой аудитории, завидовали и коммунисты. Разумеется, любое вхождение во власть Явлинский воспринимает через себя. Кем там буду я? Вице-премьером я уже был. Для либерала Явлинский слишком категоричен: "Все или ничего!" Ключ к постижению Явлинского в одной его фразе: "Старик, это такая работа - быть кандидатом в президенты". Явлинский сделал эту работу постоянной. Отсюда претензии на все, прекрасно понимая, что все он никогда не получит. Значит, всегда останется сверхуважительная загадка. А вот если бы президентом, премьером стал Явлинский... Где-то в 1994-1995 годах, после очередных перестановок в правительстве, обсуждался вопрос о приглашении в его состав Явлинского. Президент положительно высказался на этот счет, премьеру поручалось прощупать ситуацию и уже после этого внести на рассмотрение президента списочный состав нового кабинета. Явлинский рассказывал об этом случае так:
      - Черномырдин со мной побеседовал. Я сказал: подумаю. И буквально на следующий день предложил президенту свой состав правительства. Не знаю уж, обсуждался мой вариант или не обсуждался, толком мне так никто ничего и не сказал. Зато уже через день президент утвердил состав кабинета, предложенный Черномырдиным. Так что дружбы, - подытожил Явлинский, - не получилось.
      - Как я понимаю, тебе предложили пост вице-премьера, а ты вместо "да" или "нет" предложил новый состав правительства, хотя тебя об этом никто не просил.
      Явлинский скорчил смешливую гримасу.
      - Точно так, сэр. - После чего уже непринужденно рассмеялся. - Ну а что случилось дальше, я уже рассказал. Ельцин немедленно подписал указ о новом правительстве. - И с ехидным смешком Явлинский прибавил: - Я уже был в одном правительстве заместителем царя по революции.
      Этот каламбур Явлинский любил повторять. Речь идет о правительстве Силаева, в котором он был вице-премьером, отвечающим за экономическую реформу. Нелепо считать, что, сговорившись с коммунистами относительно поста председателя Думы, Явлинский рассчитывал удержать в своих руках ключевые комитеты. И прежде всего комитет по бюджету. Этот комитет наверняка бы остался за Явлинским. Из трех главных фракций (ЛДПР, "Наш дом Россия", "Яблоко") именно Явлинский на первых порах был наиболее лоялен к коммунистам. И именно с ним неоднократно консультировался Зюганов. Это даже стало некой защитной формулой Геннадия Андреевича. Отметая обвинения в непримиримости коммунистов, он называл Явлинского как человека, с авторитетом которого он, Зюганов, считается и с которым найти общий язык не представляет труда. Эту мысль Зюганов повторял не один раз перед предвыборной кампанией. Таким образом, реплика, брошенная Галиной Старовойтовой: "Яблоко покраснело", - всем показалась вещей.
      На своей первой пресс-конференции новый спикер предупредил, что Дума внесет поправки в Конституцию, ограничивающие права президента, и поставит деятельность исполнительной власти под контроль законодательной.
      * * *
      26 января.
      Позвонил Немцов из Нижнего Новгорода. Сказал, что в понедельник у него состоится встреча с президентом. Я сказал, что знаю, посоветовал сразу после встречи дать интервью Российскому телевидению. Он ответил: "Обязательно". Поинтересовался настроением Ельцина, сказал, что неделей раньше встречался с Олегом Сосковцом. Оценил эту встречу как успешную. И вот теперь готовится к разговору с президентом. Что-то его волновало, иначе бы он не позвонил.
      - Что-нибудь скажешь? - спросил Немцов.
      - Скажу, - ответил я. - Миллион собранных подписей - это, конечно, главное. Президенту нужно пространство для маневра. Подписи против войны в Чечне - часть этого крайне необходимого пространства.
      - У меня результаты последнего опроса. Ельцин там на пятом месте. Я хочу ему показать эти материалы... - Он делает паузу, ждет моей реакции.
      - Главная проблема, это необъятное поле отрицательных эмоций. Весь вопрос - цель визита. Для чего ты идешь на этот разговор? Ты же знаешь, он тебя и Гайдара числил своей надеждой, своей опорой, своим открытием. Он болезненно переживает измену, отречение.
      - Но это же правда! - перебил меня Немцов. - Его поддерживает всего 7 %.
      - И все-таки, - настаиваю я, - зачем, во имя чего эта встреча. Поддержать и помочь? Открыть глаза?
      Разговор идет по спецтелефону. В аппаратном обиходе эта связь имеет название ВЧ. Звук поступает с опозданием, очень похоже на радиосвязь, зато очень явственно чувствуешь расстояние - шорохи, шипение, потрескивание. Паузы заметно увеличиваются. Ты думаешь над ответом, плюс запаздывание звука.
      - Сказать правду, для того чтобы поддержать, или сказать правду как повод, чтобы отказать в поддержке?
      Немцову не нравится мое толкование его визита. Он выбирает промежуточный вариант.
      - Сказать правду, чтобы развеять сомнения и понять, что собирается делать президент.
      Я не стал уточнять, чьи сомнения. Было ясно, что, с одной стороны, молодого политика, преуспевшего на практической ниве, раздражает многословная истерика демократов, вибрация по любому поводу таких ее видных фигур, как Егор Гайдар. С другой - начиная свою антивоенную акцию, он может рассчитывать на поддержку, прежде всего демократов, лидером которых хотел бы себя считать. Среди губернаторов он не стал своим. Вопрос "почему?" скорее риторический. Спроси его, в чем причина, он бы ответил - среди таких губернаторов ему быть своим не хочется. Как знать? Глядя со стороны, он очень даже старался. Дополнительной краской к эволюции Немцова может стать небольшой конфликт, случившийся на выборах председателя Совета Федерации. Кандидатура орловского губернатора Егора Строева была поддержана практически всей палатой. Против выступил Анатолий Собчак, обративший внимание сенаторов на партийное прошлое кандидата, совсем еще недавно бывшего первым секретарем Орловского обкома. Строев в свое время избирался секретарем ЦК КПСС, однако просекретарствовал недолго. Это были уже секретари ЦК последней волны, так называемое горбачевское окружение. Точнее сказать, скрытая оппозиция Горбачеву, о существовании которой тот даже не догадывался. Это был ЦК еще самой многочисленной, но уже подломленной монопартии. "Демократу" Собчаку возразил "демократ" Немцов, заметивший, что главу сената выбирают, исходя из его деловых качеств, а не партийной биографии.
      Третьего февраля мне позвонил наш корреспондент в Германии Вячеслав Мостовой. На международном экономическом форуме в Давосе он разговаривал с Немцовым. Борис просил передать мне одну фразу из их разговора с Ельциным. Президент, выслушав Немцова по поводу нижегородской антивоенной акции, сказал: "У вас, я надеюсь, есть поддержка средств массовой информации. Действуйте. Если этих подписей будет порядка 14 миллионов, я, как президент, обязан буду принять решение. Поставьте меня в безвыходное положение".
      Сказанное президентом требует расшифровки. Оговоримся, что в своих рассуждениях я руководствуюсь информацией Бориса Немцова и каких-либо иных подтверждений ее из источников из окружения Бориса Ельцина не имею, кроме общей ситуации. Президент чисто по-человечески против войны в Чечне, но пока мирные переговоры оказались малоэффективными. Дудаеву необходима война - сейчас это его единственный шанс. Как нейтрализовать Дудаева?! Ограничить конфликт внутричеченскими отношениями тоже не удается. И, наконец, народ не простит президенту безнаказанности террористов, но он и не простит тысячных жертв. Если встречная волна антивоенных настроений пересилит эти тенденции, то президент вправе сказать: подавляющее большинство россиян требует немедленного прекращения войны. Это отрезвит сторонников силового решения. Тем более что это решение принесло только жертвы. Новизна ситуации может объяснить неудачи военачальников, но не оправдать ошибки президента. Этих руководителей силовых ведомств назначал он. Их действия в Чечне пока не оказались более успешными, нежели действия их предшественников.
      НАПУТСТВИЕ КОРОЛЯ ЛИРА
      Где был я раньше? Где я нахожусь?
      Что это, солнце? Я обманут всеми.
      Я умер бы от жалости, случись
      С другим такое горе. - Что ответить?
      Моя ли то рука? Не поручусь.
      Проверю. Уколю булавкой.
      (Колет)
      Как я б хотел увериться в себе.
      Уильям Шекспир. Король Лир. Акт IV
      Сегодня 10 февраля. До выборов 128 дней. Ельцин проводит последние консультации. Вчера собирал Президентский совет. Обсуждалось два вопроса. Первое: Чечня, что делать дальше. Второе: выборы президента, с лукавым уточнением - Б.Ельцина. Все члены совета едины и аргументированы в своих доводах: "Борис Николаевич, вы должны выдвинуть свою кандидатуру на второй срок. Только оппонентов не ругайте. Битых и гонимых у нас жалеют".
      14 февраля. Ельцин прибывает в Екатеринбург. Пятнадцатого весь день будет там, затем отбывает в Челябинск. Это разумно. Почти мифологический шаг. Антей обретает силу, когда прикасается к земле. Ельцин намерен объявить о своем окончательном решении в родных пенатах. Он возложит цветы на могилу матери, которая ушла из жизни сравнительно недавно. Ельцин принимает окончательное решение наедине с самим собой. Это его стиль, его почерк. На родине, возможно, думается не лучше, чем в Москве (здесь рядом тоже бунтующий политик Эдуард Россель), но дома и стены помогают. А еще память о том, прошлом свердловском Ельцине. Скорее, именно на Урале он объявит свое окончательное решение. Если не среди угольщиков, где ситуация швах, то среди металлургов, которые из кризиса выкарабкиваются первыми. Что скажет Урал-батюшка "батюшке-царю"? Поможет или потопит Урал?!
      Итак, правительство и окружение Ельцина претерпело значительные перемены. Самыми нашумевшими оказались отставки Чубайса, Козырева и Филатова. Из правительства ушли министр транспорта Ефимов и министр сельского хозяйства Назарчук. Но это народ менее заметный. Возможно, Назарчук, делегированный в правительство аграрниками, попросту испил чашу проигравшей на выборах партии. Изъятие из своего окружения фигур, действующих на непримиримую оппозицию как раздражитель, а требование отставки Чубайса и Козырева отличалось навязчивой стабильностью еще со времен Верховного Совета, возглавляемого Русланом Хасбулатовым. И все-таки, почему именно сейчас? Причины, побудившие президента сделать этот шаг, могут быть самыми разными. Это ответ на результаты выборов; на работу Счетной палаты, проверявшей приватизационную программу правительства. Первая информация по этой проверке неутешительна. Акт проверки передан в прокуратуру. Предположительно должно быть открыто несколько уголовных дел против высоких чиновников Госкомимущества (первый и второй этапы приватизации проводились не по закону, а по президентскому указу). А может быть, причина в невыплате зарплаты - Чубайс курировал в правительстве весь экономический блок. И недополучение нескольких триллионов рублей федеральной казной не назовешь успехом второго приватизационного этапа. Этих самых денег и не хватило на зарплату бюджетникам. Какая из этих причин была главной? К этому решению президента побудили обстоятельства, или его вынудили. Хотя в отношении Ельцина понятие "вынудили" пока выглядит анахронизмом. Президент бывает и упрям, и несговорчив, всем своим видом и манерой поведения подтверждает молву - на такого не надавишь. Чуть позже мы поймем, что это не совсем так. Президент сопротивляется давлению, но уступает внушению.
      В политике существует два термина, характеризующих кадровую философию власти. Первый - команду обновляют. Второй - членов команды "сдают". Второй термин, скорее, из лексики криминального мира. Это неудивительно. Власть и криминальный мир исповедуют очень часто похожую философию: если меня боятся, я могу все. Почему термин "сдают" стал столь привычным? Скорее всего, по аналогии. Как говорят, на слуху и в памяти - горбачевская предыстория, когда мечущийся Горбачев под напором все тех же коммунистов сдавал своих соратников. И в противовес - ельцинское заявление 1992 года: "Я никого из своей команды не сдаю и не сдам". Чуть позже уходят Бурбулис (бесспорно, его отход от Ельцина неоднозначен), Скоков, Силаев, Старовойтова. И все-таки, рискну заметить, выход из игры этих политических персон не был сдачей. Потому как если сдал, то под напором кого или чего? Несколько раз уходил Шахрай - и столько же раз возвращался. Уходил и возвращался Гайдар - и снова уходил. Приходил и уходил Борис Федоров. Во всех этих отставках первичными были действия самих персон, ответными действия президента.
      Допустит ли Ельцин расправу над Чубайсом? Абсурдный вопрос - конечно, нет. Скамейка запасных пуста. Чубайс еще понадобится. Коммунисты устами спикера Думы Селезнева дали понять, что отсутствие Чубайса в стране в данные 3-4 месяца нежелательно. Они как бы без участия самого Анатолия Борисовича дали за него подписку о невыезде. Следовательно, ни о какой дипломатической работе не может быть и речи. Назначение послов на ключевые посты должно пройти процедуру утверждения в думском комитете по международным делам. Как же глубоко в нас сидит эта извечная жажда расправы, классовый синдром, погубившие нашу мораль. Живущий лучше нас непременно порочен, а значит, наши подозрения на его счет справедливы. Я беден не потому, что скверно работаю, а потому, что не ворую, мне недодали, мне не компенсировали, меня обидели. Из той же философии: честность делает людей бедными, много зарабатывающий человек не может быть честным.
      Ныне мы с болью говорим о том, сколь разителен разрыв между живущими за чертой бедности и живущими в достатке, между очень бедным и очень богатым. Мы фиксируем очевидные доходы, хотя знаем, что и те и другие их занижают. Первые - во имя превращения своего гнева в гнев праведный, ибо уверены, что достаток можно получить не ценой труда, а ценой гнева и бунта, страшась которого и власть, и те, кто жирует, повысят, оплатят, начислят. Вторые знают, что они очень богаты, но боятся передела собственности не между богатыми и бедными (они не верят во вторую Октябрьскую революцию), а между богатыми и очень богатыми. Они не боятся власти, потому что власть во времена смуты скоротечна, а значит, власть легче купить. Власть знает, что в нынешние времена она очень скоро может перестать быть властью, а потому с поля власти ей следует взять скорый и достаточный урожай. С бедных взять нечего. Взять можно только с богатых. Но сначала их надо сделать очень богатыми, чтобы их можно было заставить поделиться.
      В 1991 году, когда инфляционный взрыв лишил всех нас жизненных накоплений, случился массовый уравнительный эффект. И тот, кто имел сверх всего мыслимого, и тот, кто ничего не имел, практически оказались на одной ступени. Накопленных сверхсбережений по ценам 91-92-го годов могло хватить на полтора-два месяца настоящей жизни. Профессиональный заработок, как критерий твоей значимости в обществе, как бы перестал существовать. Все разом стали равно ненужными по месту своей прежней работы. Подул приватизационный ветер. Нас всех назвали частниками, владельцами мифического ваучера. Начался передел собственности, которая всегда была вне нас. Ею владели директора заводов, председатели колхозов. Собственностью от имени и по поручению государства владела власть, то есть партия. Ибо стать директором завода, председателем колхоза, главой конструкторского бюро, не будучи членом партии, практически было невозможно. Все остальные были нанимаемый люд. Как, впрочем, и директора, и секретари райкомов, обкомов, ЦК. Они тоже нанимались, хотя их наем сопровождался лукавой процедурой выборов (съезды, областные конференции). Мы удивляемся, задыхаясь своей восторженной риторикой, о всенародной собственности, о народовластии, которого в последние 70 лет нигде не было, хотя теоретически существовало якобы всюду. Сегодня мы имеем многовариантность одного и того же. Каждая политическая сила подстегивает тех лошадей, которые, по ее разумению, должны довести ее до порога власти. Директор завода, голосующий за Зюганова, мало интересуется внешней или внутренней политикой государства, продолжится или окончится война в Чечне, утвердится массово православие или восторжествует однопартийный атеизм. Директор завода будет вдохновляться одной, главенствующей идеей - Зюганов сохранит его директорскую власть, и поэтому он за президента по фамилии Зюганов. И Геннадий Андреевич, понимая это, оговаривается: там, где приватизация дала эффект, завод работает, прибавляет - не тронем.
      Пятнадцатого февраля день событийный. Определились номинально два главных конкурента. Ельцин в Екатеринбурге объявил о своем решении вступить в предвыборный марафон. "Я уверен, - сказал президент, - что сумею провести страну по дороге реформ".
      Его речь не назовешь программной. Она была, не как обычно, многословной. Натурность, свобода поведения на трибуне в духе президента образца 91-го года. Ельцин-96 пытается повернуть память, возродить образ бунтаря, взгромоздившегося на танк и оттуда, с высоты боевой брони, зачитывающего свой первый антипутчистский указ. Он отчасти напоминает проснувшегося царя, свершающего путешествие по своим владениям. Не станем касаться сути речи, которую темпераментный и исторически образованный журналист НТВ назвал "девять ударов Бориса Ельцина".