Тревожные сны царской свиты

Президент рекомендовал его кандидатуру пересилив себя, а тут еще неустойчивое голосование в Думе. Большего удара по престижу реального кандидата в президенты нанести было бы трудно. В этом сценарии просматривается своя сложность. Лужков поставил бы условие: отказ от должности мэра столицы только после голосования в Думе. Сохранить мэрство в сочетании с обязанностями премьера - требование нереальное, и его Лужков выдвигать бы не стал. Не тот парламент. Неудачное голосование в Думе в том или ином варианте подорвало бы позиции не только кандидата в президенты, но и мэра столицы. Примечательно, что главным препятствием выдвижения Лужкова на пост премьера были именно коммунисты. Они своей поддержкой вызывали реакцию отторжения у президента, усиленную внушением Березовского. Весь вопрос в том, что игра в Лужкова и была затеяна коммунистами в целях его ослабления, в целях подтравливания президента и осложнения его отношений с Лужковым. Коммунисты не достигли первой цели, но в достижении второй преуспели сполна.
      Версия № 2 была более продумана. У коммунистов нет уверенности в своей победе на президентских выборах. Уточним этот тезис - нет полной уверенности. И тогда возникает Лужков. Суть интриги в бартерном обмене. Москва - в обмен на поддержку коммунистическим флангом кандидатуры Лужкова на президентских выборах. Торги проводятся по следующей схеме. Лужков дает согласие на поддержку коммунистического кандидата на выборах мэра, а его поддержка - это гарантия успеха. Коммунисты открывают Лужкову коридор на президентский Олимп. И как первый кредит под этот проект: коммунисты обеспечивают думское большинство при голосовании кандидатуры Лужкова на пост премьера.
      У этого сценария, а он предполагался, есть один изъян. До президентских выборов еще далеко - почти два года. Впереди парламентские выборы. Лужков создает свое общественное движение и с ним намерен идти на выборы. Он человек авторитетный, авторитарный и энергичный. Идея с блоком генерала Николаева положительных результатов не дала, следовательно, Лужков двинется в бой сам и вполне реально добьется на думских выборах неплохих результатов. И тогда с ним договариваться будет неизмеримо сложнее. Сейчас мы, коммунисты, ему нужны позарез, что будет завтра - сказать трудно. Если в первый сценарий Лужков не очень вдавался, то второй наверняка предугадал. И на торг не пошел. Этим объясняется столь же мгновенное охлаждение отношений лидирующего ядра КПРФ к Лужкову как и мгновенная любовь еще совсем недавно. На острие антилужковских настроений в КПРФ оказался Геннадий Селезнев. Точки зрения двух Геннадиев - Зюганова и Селезнева относительно Лужкова расходятся диаметрально. Это первый симптом появления в КПРФ еще одной кандидатуры с президентскими амбициями. Переговоры с Лужковым вел Зюганов, а отрицает Лужкова совсем другой человек. Идеальное исполнение сценарной разработки. Я полагаю, в будущем Лужков предпримет действия, которые подтвердят существование подобного замысла у коммунистов. Лужкову нельзя отдавать Москву ни при каких обстоятельствах, и он это понимает. У него еще будут проблемы с его "Отечеством", так как все примкнувшие к Лужкову вынашивают свои корыстно-должностные интересы на ближайшее время. А должностей, даже при сокрушительной победе может не хватить.
      Вряд ли кто ожидал, что появление Примакова в ранге премьера так парадоксально изменит рисунок политической интриги в верхних слоях высоковластной атмосферы, но именно это случилось. Разумеется, в подобных переменах было несколько составляющих: провал Черномырдина; резкое ухудшение уже не в первый раз физического самочувствия президента; банковский кризис; панические настроения в стане олигархов и, как результат, утрата рычагов влияния на власть. Впервые с 90-го года появляется правительство, которое имеет поддержку законодательной власти. Как заметили сенаторы, это первый премьер, который говорит с нами на одном языке.
      На это же самое время пришлась внезапная болезнь Григория Явлинского инициатора примаковской эпопеи и одного из претендентов на президентское кресло, удерживающего на своем фланге в нынешних условиях едва ли не весь либеральный электорат. Разумеется, настроения этого электората меняются. Но при постоянном разброде среди амбициозных демократических течений именно либеральное поле Явлинского наиболее устойчиво. В состоянии прилива оно достигает 10%, в момент отлива застывает на отметке 7%. Этого всегда мало. Почему Явлинский оказался в перечне знаковых фигур-факторов, я скажу чуть позже, а пока назовем еще одну составляющую. Ее координаты: Юрий Лужков и его возросшая активность теперь уже как фигуры общероссийского масштаба. И даже не сам Лужков, а образ альянса Лужкова и Зюганова, мастерски разыгранный как коммунистами, так и антилужковскими СМИ, сосредоточенными в руках Березовского и его союзников.
      Заметим, что после октябрьской акции протеста, где произошел сценарный сбой и вместо "Долой Ельцина!" недисциплинированные профсоюзы огласили совсем другой текст "Лужкова в президенты!" (а если прибавить к этому заявление и самого мэра, проявившего готовность возглавить левоцентристскую коалицию), то после этих микрособытий в стане КПРФ дали задний ход. Под напором леворадикалов в собственной партии, ее экстремистского крыла, Зюганов заговорил о Лужкове не как о желательном союзнике, а как возможном партнере по блоку среди прочих, не менее возможных.
      На пленуме, состоявшемся 29 октября, коммунисты ужесточили свою позицию и высказали ее в почти ультимативной форме. Единый блок с Лужковым возможен только в том случае, если мэр заявит, что его позиция полностью совпадает с позицией КПРФ в оценке современных событий. Оставит ли мэр этот ультиматум без внимания или отреагирует на него? Это уже не так важно. По здравой логике политической борьбы - предпочтительно первое. Пожать плечами и на крайний случай отделаться проходной репликой. Но все будет сделано с точностью наоборот. Лужков почувствует себя уязвленным и даст отповедь.
      На том же пленуме Зюганов пошел дальше. Он атаковал генерала Николаева, обвинив его в неразборчивости при выборе союзников. Речь шла о Владимире Шумейко и Сергее Филатове. Лужков на первых порах поставил на Николаева, рассчитывая на то, что генерал сумеет заложить фундамент будущей промосковской фракции в парламенте. Скорее всего, Николаев с этой задачей не справится. У него нет политического авторитета. Амбиции есть, а авторитета нет. Но Лужков не так наивен, чтобы положить все яйца в одну николаевскую корзину. И тем не менее аттестация первых шагов Николаева со стороны Зюганова, как шагов ошибочных и, более того, вредных, - есть добавочный укол Лужкова. Лидер коммунистов провоцирует Лужкова на ответный выпад. Он хочет, чтобы Лужков раскрылся. Лужков этого делать не должен, но, повторимся, скорее всего, именно это он и сделает. Характер не выбирают. Каков есть, таков есть.
      Ноябрь. Год 1998-й.
      Неожиданно проснулся вулкан, поименованный Григорий Явлинский. Это сравнение не следует понимать как красивость. Григорий Алексеевич вышел из больницы, пережив, судя по разноречивым аттестациям врачей, микроинфаркт, и тотчас сделал несколько громких заявлений. И если первые выступления перед телекамерами укладывались в общепринятое русло межпартийной и депутатской полемики, как-то: "Движение "Яблоко" ни с кем на выборах не собирается вступать в коалицию. У движения последовательные и принципиальные взгляды, которые разделяют наши избиратели. У нас нет оснований сомневаться в успехе на парламентских выборах 99-го года. "Яблоко" - практически единственное устойчивое либерально-демократическое движение, имеющее четкую экономическую программу и готовое ее реализовать при условии, что получит мандат и сформирует правительство".
      Затем еще одно заявление о голосовании по импичменту и закону о медицинском освидетельствовании президента. И в том и в другом случае Явлинский, находясь в оппозиции президенту, подтвердил, что "фракция "Яблоко" в травле главы государства, на которую взнуздывают парламент коммунисты, участвовать не будет. И закон "О медицинском освидетельствовании президента", подготовленный депутатом Илюхиным, не приемлет. Как с юридической, так и с этической точки зрения этот закон ничтожен. Что же касается импичмента - пункт обвинения по Чечне, пункт принципиальный и по этому пункту мы поддержим обвинение".
      Все эти заявления делались в наступательной манере. Чувствовалось Явлинский оправился от болезни и она для Григория Алексеевича не прошла бесследно. Явлинский подтвердил свое несомненное участие в президентских выборах, сделав при этом очень важное смысловое уточнение, адресуясь опять же к перенесенной им болезни. "Именно там, в больнице, я понял, что если платить такую цену, то только за одну ставку - за президентство России. Иначе все бессмысленно. Ты можешь завтра умереть, и даже непонятно, во имя чего..."
      Мы еще вернемся к этому смысловому рефрену. Он важен и сверхактуален для Явлинского. Но взорвали общественное равновесие совершенно иные слова Явлинского, несколько фраз из его интервью корреспонденту английской газеты "Файненшл Таймс". В интервью не сообщалось ничего сенсационного: исполнительная федеральная власть обвинялась в коррупции. Сегодня об этом не говорит только ленивый. Но достаточно очевидная мысль имела адрес.
      - В нынешнем правительстве, - сказал английскому корреспонденту Явлинский, - посты министров покупаются за большие деньги.
      Это уточнение вызвало бурный политический резонанс. Выдержки из интервью были моментально растиражированы всеми телевизионными каналами, что дало повод Явлинскому в течение трех дней восемь раз выступить в разных программах. Ситуация обрела скандальный фон. И сам премьер, и его заместители отреагировали на заявление Явлинского сверхраздраженно, назвали слова Явлинского клеветой и несуразным вымыслом. Любопытно, что Явлинский не стал чего-либо отрицать, ссылаться на некачественный перевод, тем более что интервью он давал, скорее всего, на английском языке. Ничего подобного он делать не стал. На требование назвать конкретные фамилии Явлинский ответил общефилософским размышлением об опасности коррупции в высших эшелонах власти, повторив в качестве контратакующего довода депутатский запрос, который он намерен передать премьеру Примакову во время предполагаемой встречи с ним. В тексте депутатского запроса перечислялись фамилии Маслюкова, Кулика, в пересчете на прошлое - менее отдаленное и более отдаленное - время. В запросе было поставлено несколько гипотетических вопросов: состоялся ли развод данных властных особ с коммерческими структурами, с которыми они были связаны ранее? Нет ли благодарственных дарований в адрес этих компаний в виде льгот или какой-либо первоочередности на участие в тех или иных бюджетных программах? Вместе все выглядело достаточно корректно, но скандал тем не менее разразился. Всколыхнулись коммунисты, защищая своих в правительстве. Всколыхнулись депутаты, недолюбливающие лично Явлинского. Взбодрилась Генеральная прокуратура, по принципу: если "нет", то "да"; будут фамилии проверим, не будут... Отточие выглядит многозначительным. Прокуратура оставляет за собой право выбора плана дальнейших действий.
      Чем объяснить повышенную активность Явлинского? Что произошло сверхординарного? Можно высказать недоумение по поводу столь бурной реакции на крайне затертое обвинение в коррупции. Но не это должно вызывать обостренный интерес. Более насущным следует считать совсем другой вопрос. Почему вдруг Григорий Алексеевич Явлинский атаковал правительство Примакова именно с этого фланга? Не упрекал правительство в сверхзатянувшейся паузе, непроясненности экономических шагов, закрытости принимаемых решений, нерешительности и неоправданной компромиссности, отсутствии команды? Нет. Был выбран совсем другой угол атаки: мздоимство, коррупция в правительстве, проработавшем 1,5 месяца.
      Обсуждая возникшую ситуацию с мэром Москвы, я услышал доброжелательный реверанс в адрес Явлинского: "Гриша просто оговорился. Не вслушался в смысл сказанного и не придал этим словам особого значения..."
      Мэр уважительно относится к Явлинскому. Их отношения имели свою историю. Явлинский умен, образован, он бесспорно сильный экономист и также бесспорно опытный политик новой волны. Такие люди, как правило, не оговариваются. И все последующие интервью и пресс-конференции Явлинского, где он продолжал с упорством, хотя и не очень убедительно, обосновывать свою позицию общефилософскими рассуждениями о преступлении и наказании, лишь подтверждали его упрямство и нежелание признать даже относительную неточность своих высказываний. Поэтому нам ничего не остается, как попытаться разглядеть первопричины таких шагов лидера "Яблока" и понять суть замысла. А то, что череда этих явлений не есть случайность, у автора нет сомнений.
      В достаточной мере подтверждением наших мыслей явилось пространное интервью, данное в "Независимой газете" от 4 ноября Игорем Малашенко, вице-президентом холдинга "Медиа-Мост". Малашенко собирался в Америку и решил раскрыть цель своей поездки. Его откровения прозвучали впечатляюще. Игорь Малашенко задался целью сконцентрировать внимание американского капитала на фигуре Григория Алексеевича Явлинского, как наиболее значимого и реального кандидата в президенты России в 2000 году. Более того, Малашенко намерен убедить американскую политическую элиту в неприемлемости таких политических фигур, как Зюганов, Лужков, Черномырдин. Откровения Малашенко можно считать неизмеримо более сенсационными, чем заявления Явлинского о коррупции в правительстве. И снова вопрос: почему умный и хитрый Малашенко, человек безмерно тщеславный, сделал эти публичные заявления. Неужели только из-за тщеславия и обостренной самозначимости? Вряд ли. Характерно, что сам Малашенко в этот момент находится в Германии, естественно, не с целью знакомства с архитектурными достоинствами Кельнского собора. Спаренность этих поездок, как и настойчивое муссирование идей, что американский вояж Малашенко - его собственная инициатива, не согласованная ни с Явлинским, ни (а это еще более принципиально) с Гусинским.
      - Если Григорий Алексеевич считает мою поездку не нужной, - сказал Игорь Малашенко, - он мог снять телефонную трубку, позвонить мне и сказать: "Игорь Евгеньевич, я очень ценю вашу поддержку, но в силу ряда политических причин я боюсь, что она принесет больше минусов, чем плюсов..." Он этого не сделал. А поэтому, что не запрещено, то разрешено.
      Эти совсем не обязательные разъяснения Малашенко подтверждают неслучайность происходящего.
      Но почему такая сверхнапористость? За время болезни Явлинского активизировались его соперники. Первая половина октября прошла под знаком Лужкова. Очень агрессивен Зюганов. Неожиданно всплыла в качестве возможного кандидата фигура Селезнева. И что самое главное, со всех сторон стали раздаваться голоса, как о деле решенном, о выдвижении в президенты Евгения Примакова. Надо было наверстывать упущенное. И никакие разглагольствования ангажированных СМИ о фальстарте конкурентов не могли успокоить Явлинского. Его собственная атака - тоже фальстарт, чуть более поздний, чем у Лужкова и Черномырдина, но от этого он не становится менее преждевременным. А он совершился. Зачем?
      Когда ты по непредвиденным обстоятельствам сходишь с дистанции (а болезнь именно такие обстоятельства), а затем возвращаешься и бросаешься вдогонку за соперниками, есть две возможности настичь ушедших вперед. Двигаться с большей скоростью, чем они, либо перебросить через конкурентов нечто, подобное гранате, которая взорвет полотно и заставит остановиться впереди идущих. И тогда ты их неминуемо нагонишь. Обвиняя правительство в коррупции, Явлинский заставляет защищаться силы, поддерживающие правительство. Заседание политсовета движения "Яблоко", состоявшееся в эти же дни, должное засвидетельствовать сплоченность активистов движения вокруг своего лидера, признало идею борьбы с коррупцией, ее разоблачительный пафос, ее конкретизацию в масштабах края, области, города рассматривать как козырную карту, которая, по замыслу инициаторов, должна выгодно отличать движение "Яблоко" от всех иных политических партий. А в силу того, что красный губернаторский пояс захватывает едва ли не 50% территориальных властей, а вторая половина в прежних расчетах прочерномырдинская и ельцинская, то на коррупционном поле "Яблоку" выгодно атаковать как первых, так и вторых. Это из категории дальней стратегии, но есть в замысле составляющая тактического свойства.
      Атакуя правительство Примакова, которое активно поддерживает один из возможных кандидатов на пост президента Юрий Лужков, скорее всего, не Явлинский, а силы, стоящие за ним, полны желания ослабить очевидного конкурента. Добиться кардинальных изменений в составе правительства в сторону ослабления как коммунистического влияния в кабинете министров, так и лужковского. Это породит трудности сразу у двух конкурентов. Что же касается губерний, то там, как считают творцы президентства Григория Явлинского, энергетика зависти к Москве достаточно велика и ее нужно лишь слегка разогреть непосредственно перед выборами. А пока следует изменить ситуацию на федеральном Олимпе.
      Аналогичную задачу будет решать в своей заокеанской поездке и Игорь Евгеньевич Малашенко, о чем он заявил совершенно открыто и однозначно. Результат поездки, ее удачность будет, скорее всего, исчисляться не пользой и политической выгодой, которую обретет Григорий Алексеевич Явлинский, под имя которого поехал проводить торги Малашенко. Выгода может оказаться не столь великой. Хотя кое-какие кредиты еврейской диаспоры в американском бизнесе под имя Явлинского холдингу "Медиа-Мост" удастся получить. Но опосредованная успешность поездки Игоря Малашенко - это ослабление ближайших конкурентов Явлинского. Чтобы это в полной мере оценить, необходим ответ на вопрос: как велик авторитет Игоря Евгеньевича Малашенко в США? Если велик, то в каких кругах? Ведется игра только в пределах еврейской диаспоры или... А вообще, вопрос не малосущностный. Он напрашивается, вытекает сам сосбой. Сколько стоит Григорий Алексеевич Явлинский в Америке как политический товар? И по какому курсу доллара? Разумеется, эту цифру мы никогда не узнаем. А жаль! Когда ты испытываешь к человеку уважение (а я питаю к Явлинскому симпатии многолетние), подобный политический жаргон вызывает сопротивление внутри нас. Но именно в такой лексике считают возможным вести разговор друзья Явлинского. Зачем они это делают?! На одной из встреч с Лужковым Владимир Гусинский еще раз подчеркнул, что они симпатизируют Явлинскому, более того, готовы участвовать в финансировании его кампании, но не испытывают никаких иллюзий относительно его победы на выборах. Этот разговор случился осенью 98-го года. И 4 ноября той же осени правая рука Владимира Гусинского Игорь Малашенко заявляет прямо противоположное. Вот его слова: "Я собираюсь просто приехать в Штаты и рассказать во время ни к чему не обязывающих встреч с американской элитой, что у Явлинского есть очень хороший шанс. Я хочу объяснить, что в России сложилась ситуация, когда все основные кандидаты совершили фальстарт... Явлинский единственный человек, который системно работал все эти годы. Единственный человек, у которого есть программа. Единственный человек, у которого есть команда..."
      И несколькими строками выше.
      Кор. Нужна ли ваша помощь Явлинскому? Хотите взять 200%, но теперь уже за Григория Явлинского?1
      Малашенко. Я не понял - вы считаете, что я провалю Явлинского?
      Кор. Вполне может статься.
      Малашенко. Вполне может статься? Такой вопрос надо задавать Григорию Алексеевичу - он ведь тоже у нас игрок, а не манекен.
      Кор. То есть он вас уполномочил?
      Малашенко. Нет, ни на что абсолютно не уполномочил.
      Признаем, что сцена разыграна хотя и с вызовом, но безукоризненно. Тем более, перед этим сказано, что члены Совета директоров холдинга "Медиа-Мост" совершенно независимы в своих действиях. Итак, Малашенко действует совершенно самостоятельно и от своего "патрона" Владимира Гусинского, и от своего протеже Григория Алексеевича Явлинского. Следует считать, что он вполне значим сам, чтобы вести переговоры с американской элитой. Возможно, здесь ответ на вопрос: почему? Но это как раз то, о чем по законам политической интриги не положено говорить вслух.
      Но Игорь Евгеньевич Малашенко рассудил иначе. Нация должна знать, кто в этой стране делает президентов. Надоело числиться в заднескамеечниках.
      Малашенко предложил.
      Гусинский махнул рукой - попробуй!
      Явлинский пожал плечами - только без меня.
      УГАР
      Конституционный суд подвел черту. На третий срок президент Ельцин избираться не может. Это сигнал. Можно считать, что команда "На старт!" прозвучала.
      Президент был расстроен таким решением Конституционного суда. В настоящих обстоятельствах оно не могло быть иным. Разумеется, была вероятность сыграть вразрез между двумя конституциями - Российской и союзной. Дескать, избирался по одной, а сроки пребывания на президентском посту утверждались по другой конституции. На всех юридических тонкостях можно было бы сыграть, будь президент в хорошей физической форме и расцвете сил. Да и успешность развития страны должна быть иной. Отрицательный антураж во всех этих составляющих помог конституционному суду не мудрствовать лукаво, а принять решение и конституционно оправданное, и удовлетворяющее практически все политические силы в стране, как, впрочем, и подавляющее большинство избирателей, в прошлом дважды голосовавших за Ельцина. И второе - это решение суда должно умерить пыл инициаторов и сторонников импичмента.
      Были ли надежды на возможность третьего переизбрания у самого Бориса Ельцина? Надежды сохраняются, даже когда нет никаких надежд. Тем более когда они инициируются окружением президента, которое свое желание остаться у власти старается прикрыть якобы властолюбием Ельцина.. Сам президент в этом процессе как бы не участвовал. Он озвучивал некие загадочные фразы типа: "Мои помощники запрещают мне говорить на эту тему". Естественно, после таких туманных реплик любые заявления Ельцина, что он не будет выдвигать свою кандидатуру на третий срок, воспринимаются как игра. Теперь это все позади. И следует осмыслить, что мы имеем в сухом остатке.
      Президент, скорее всего, доработает свой срок до 2000 года. На досрочные выборы средств нет. К досрочным выборам не готовы разношерстные политические силы, не готов частный капитал. Вояж Малашенко лишнее тому свидетельство.
      События начала ноября неожиданным образом взвинтили ситуацию. Отказ думского прокоммунистического большинства осудить антисемитскую истерию своего коллеги по фракции генерала Макашова. И вслед за тем озлобленная атака того же коммунистического крыла Думы на журналистов. Антисемитизма не было и нет. Его раздувают журналисты. Не коммунисты, не Макашов, а тележурналисты. Они и есть главные антисемиты. Могли бы смолчать, не замечать, а они кричат на всех углах - Макашов антисемит! - зачем?
      Все это произносится лидерами КПРФ с пугающей серьезностью, когда авторы монологов не в состоянии оценить уровень собственного маразма. Кто говорит об антисемитизме, тот и есть антисемит. Лопнул сосуд разума и потек догматизм.
      Существует неотвратимая логика в поведении политических сил в неблагополучном обществе. И власть, и оппозиция, и само общество не предрасположены в моменты кризиса выявлять причины беды и неблагополучия, признавать собственную вину. Главное, обозначить врага, найти виновного вне себя. Такой распознаваемой мишенью довольно часто оказываются журналисты. Если не журналисты, то евреи, или совсем удобно - журналисты-евреи. Для разнообразия сойдут и лица кавказской национальности. Виноват в разоре не вор, который украл, не тронный человек, позволивший украсть, а творец слова, выкрикнувший во всеуслышание - среди нас вор!!
      Президент посчитал ситуацию неординарной, прервал отпуск и вернулся в Москву. Не думаю, что возвращение президента что-либо изменит, но...
      Есть два взгляда на один и тот же событийный факт. Президент дорабатывает последний срок, у него развязаны руки. Президент больше не будет переизбираться, а следовательно, он больше не будет властью, у него связаны руки. Может ли так быть? Может. Единство и борьба противоположностей.
      У президента развязаны руки ровно настолько, насколько они у него связаны. Одно очевидно - президентская кампания 2000 года будет проходить без оглядки на президента действующего. Как, впрочем, очевидно и другое любое вмешательство президента в процесс предвыборной борьбы нанесет непоправимый урон человеку, целованному монархом. Черномырдина погубил Ельцин. Когда он погубит следующего?
      Позволим себе несколько фантазий на свободную тему. История с Моникой Левински никакого отношения к пуританской и высоконравственной Америке не имеет, ибо США никогда не являлись пространством сексуальной чистоты и семейного благонравия. И в США пятнадцатилетние беременеют так же часто, как в России, Франции, Англии и Германии. Просто республиканцы получили шанс переиграть демократов на выборах. Республиканцы получили шанс искупить позор Уотергейта и отставки Никсона. Республиканцы получили шанс умыть демократов так же, как они сделали это с республиканцами в 71-м году. И никакое нарушение президентской клятвы здесь ни при чем. И никакие капризы сытой Америки тоже. Обыкновенное политическое возмездие одной партии по отношению к другой. И спектакль, который дал на общеамериканской сцене якобы независимый прокурор Кеннет Стар.
      Капитал оппонентов всегда имеет два слагаемых - собственные успехи и ошибки противника. Ничего сверхзначимого не случилось. Кому не известно, что вирусом антисемитизма заражена непримиримая оппозиция, что этот вирус бродит по южным окраинам России, там, где проходила черта оседлости. Но что позволено Юпитеру, то не позволено быку.
      Антисемитизм КПРФ - частность. Пусть неприятная, пусть досадная. Но частность. Оправдание антисемитизма, навязанное фракцией КПРФ парламенту России, уже не частность, а общее. Поименованное как национальный и государственный позор, ибо инициирован представителями нации, являющейся бесспорным большинством в стране. Было бы нелепо, если бы оппоненты КПРФ не извлекли из явного просчета коммунистов политической выгоды. Демократические СМИ не дали замолчать случившееся. И в течение недели события в Думе были главной темой всех информационных и аналитических программ на всех каналах телевидения. Затем последовал залп ежедневных газет, спустя три дня - еженедельных. Оппозиция завопила об информационной блокаде, хотя никакой блокады, естественно, не было. Никогда коммунисты не занимали столько времени на телевизионных экранах, как в эти дни. Никогда их озлобленность и негодующее бессилие не было столь очевидным. Зюганов оказался перед непростым выбором - зафиксировать в сознании общества образ взвешенного социал-демократа и осложнить свои отношения с леворадикальным, достаточно многочисленным флангом партии, склонным к идеям шовинизма, или уступить национал-экстремизму того же самого фланга, солидаризироваться с ним, и в силу этого укрепить свои позиции как лидера партии, медленно сползающей в болото национал-шовинизма и мракобесия. Зюганов выбрал второе, полагая, что до выборов еще все забудется и у него остается возможность сделать еще не один примирительный маневр. Левое большинство в Думе болезненно реагировало на столь единодушное выступление средств массовой информации, в которых, что совершенно естественно для накаленной ситуации, уже ощущался заведомый пережим. Но таковы правила политического противостояния. Вытесненные из коридоров исполнительной власти младореформаторы используют любой мотив для контратаки на леворадикалов, не ко времени обнаживших свою шовинистическую суть, чтобы загнать их в угол. Нет смысла говорить о генерале Макашове, для которого антисемитизм был, по сути, врожденным состоянием и защитной реакцией человека, объясняющего нестандартность для чисто русской лексики его собственного имени Альберт. Генерал был возмущен подобными намеками и тут же сообщил о своем казачьем происхождении и, не желая того, соединил прямой линией себя и губернатора Краснодарского края Кондратенко, яркого представителя кубанского казачества и самого заметного антисемита в России. Теперь мы знаем, откуда генерал родом. Как, впрочем, и то, что в казачьей среде исторически евреев не жаловали. Но не в этом "судьбоносность" момента. Постановление Думы, навязанное большинством 13 ноября, лишенное каких-либо осуждений антисемитских выходок депутата Макашова есть акт издевательства над парламентом и российским обществом. Даже заголовок постановления свидетельствует об интеллектуальном вырождении авторов документа: "О нежелательности национальной неуважительности". Дума, повязанная леворадикальным большинством, оказалась в эпицентре теперь уже международного скандала. Отношения между СМИ и Думой обострились до предела. Парадокс ситуации заключался в том, что, вытеснив реформаторов из правительства или, образно говоря, освободив от них государственное здание, прокоммунистическое большинство Думы ничего не могло сделать с негосударственной прессой и телевидением, которые в политическом пересчете тоже стали большинством. И все эти СМИ, как правило, придерживаются с небольшими отклонениями вправо или влево либерально-демократических, но никак не коммунистических взглядов. Эти СМИ можно в ругательном порыве называть ангажированными, продажными, даже проеврейскими. Это не изменит их оппонирующего потенциала. В отмщение за свой антисемитский сбой прокоммунистическое большинство Думы объявило войну средствам массовой информации.
      Ноябрь 98-го можно считать началом парламентского наступления на свободу слова. Утверждение, что в России не любят евреев - утверждение чрезмерное. В России не любят некоторых евреев, как и некоторых азербайджанцев, чеченцев, китайцев, украинцев и некоторых русских. В стране, на территории которой проживают свыше 70 национальностей, не любить некоторых правомерно. Русские, как преобладающая нация, оставляли за собой право не любить больше, чем кто-либо другой. Не жить богаче, работать успешнее, быть предприимчивее, а именно не любить. Кто-то считает преуспевающую национальность причиной своих бед - это наиболее доступное и незатратное проявление собственного "я". Переходить от привычек и самовоззрений большинства, привычек преобладания и превосходства в состояние национального ограничения, неразрешенности очень трудно и болезненно. Это сейчас переживают наши соотечественники в прибалтийских и бывших азиатских республиках.