Лэя, войдя в комнату, бросилась в объятия к отцу. Потом усадила родителей на диван, устроившись между ними и повиснув сразу на двух шеях.
– Мамочка, папа, благословите меня!
– На что, доченька? – удивленно спросил отец, обнимая Лэю.
– Сама не знаю! – всхлипнула девушка. – Мне надо выговориться. Я не могу носить весь этот ужас в себе!
– Что же такого ужасного случилось?! – взволнованно спросила мама.
– Много и ужасного и прекрасного, и все это так запутано! Скажите лучше, вам понравился этот инопланетянин?
– Ну, как тебе сказать…
– Прямо и честно!
– Но… он же страшный! – призналась мама.
– Вот! А что ты скажешь, если я признаюсь, что он для меня давно уже не страшный?
А душа у этого чудовища самая красивая, какую я только встречала!
– Ну что мы можем сказать? Мы ведь совсем его не знаем!
– А я расскажу вам, какой он. Он знает наверно больше, чем все ученые Эрианы вместе взятые, и называет себя при этом глупой, лысой обезьяной! Его разум, словно нож, вскрывает все проблемы и выворачивает все тайны наизнанку, а он смеется над своей тупостью. Он велик, как гора, но способен общаться на равных с муравьем. Я видела, как он способен заставить молчать целое собрание расшумевшихся ангелов и, в тоже время, он боится обидеть меня хоть словом! При всех своих способностях и возможностях, он серьезно считает, что я умнее, не говоря, что красивее его! Но все это не главное – главное то, что он внутренне свободен и поэтому видит всех такими, какие они есть. Для него мир – это хороший повод посмеяться! Я даже сейчас поняла: чем он больше любит кого-нибудь, тем больше над ним смеется, а больше всех он смеется над самим собой! А как он шутит над своим приятелем – ангелом! Это надо слышать! Вот и надо мной, он постоянно подшучивает и смеется, а за этим смехом стоит такая забота, что я даже не знаю, достойна ли ее. У нас нет таких сэйлов, по крайней мере, я не встречала. За ним стоит мудрость и простота развитой цивилизации. Свобода, смех и простота – вот оказывается, что является величайшей мудростью. Он единственный зовет меня принцессой так, что мне хочется летать, слыша это обращение. И это противоречие прекрасной души и страшного тела, разрывало мои чувства. А сейчас, когда он принял вид Зара, последнее препятствие между нами исчезло. И это еще ужасней!
– Но почему же? Доченька, ты выросла рядом с ним до таких высот духа, что мне нечему тебя больше научить, – смущенно признался отец. – Если тебе нужно мое благословение, то я с радостью тебе его даю в любом твоем решении. И не беспокойся о наших матримониальных планах – глядя отсюда, мы, действительно, лучше стали понимать, что вся эта суета вокруг престола не стоит того, чтобы ломать себе из-за нее жизнь. Я просто доверяю твоему сердцу – оно у тебя гораздо больше, чем у меня.
– Ты не понимаешь, папа! Я ясновидящая – я знаю, что я не выдержу! Ты же знаешь – это мое первое большое лето! И я видела себя в будущем, танцующим перед Заром!
Тогда я подумала – что за вздор, но теперь я поняла, что за Зар был в видении!
Отец призадумался, замолчав, но после некоторой паузы ободряюще улыбнулся:
– Ну, так в чем же дело? Будь счастлива, девочка! Внуков нам подаришь!
Лэя совсем разрыдалась:
– О чем ты говоришь? Чьих внуков? Чьих детей? Зара – не хочу! Этого чужака – не могу! Ты понимаешь, кто он?! Зар или Женя? Если Женя, то между нами пропасть – целая галактика, чужая цивилизация! Он пришел сюда, чтобы спасти наш мир, и я чувствую – он сделает это… и уйдет… в бесконечность миров их цивилизации.
Что ему маленькая фея-принцесса? Пусть яркий, но краткий миг в бескрайнем калейдоскопе его жизни,… а я… – Лэя сникла, тихо плача.
– Ты знаешь, доченька, – сказал, подумав, отец, гладя пушистые волосы Лэи. – Я, может и не столь мудр, но мне кажется, надо смотреть на вещи проще. Ты попробуй посопротивляться веленью сердца, но, если станет совсем невмоготу, наплюй на все и всех, и поступай, как оно велит! Знаешь, если то, что ты рассказала о чужаке, правда, то он ни за что на свете не сделает тебе больно. Тем более что в отличие от нашей неприязни к нему, он считает тебя божественно красивой, и к этому его мнению я с гордостью присоединяюсь!
– А это-то ты откуда взял? – настороженно спросила Лэя.
– Это он успел шепнуть мне, когда ты с мамочкой о чем-то чирикала! И поверь, он говорил это искренне! Так что подсуши слезы – не все так плохо! И не усложняй себе жизнь, она и без того сложная!
– Спасибо папа, вот и на душе полегчало! – Лэя уже счастливо улыбнулась. Пары слов о том, что она нравиться чужаку, оказалось достаточно, чтобы ее настроение полностью изменилось. – Теперь можно и за дела приниматься. Кстати, пап, ты не желаешь на мечах с ним сразиться?!..
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: РАБОТА НАД ОШИБКОЙ
ГЛАВА 10. СЕЙЛАР
Женька открыл глаза. В полуметре перед собой он увидел лицо спящей Лэи. Но полюбоваться им он не успел. По всем мышцам ударила боль залежавшегося тела.
Женька, привычными небольшими движениями, стал разгонять кровь. Лэины глаза напротив открылись, ее губы шевельнулись, но слов он не разобрал. Она сделала попытку встать, и он стал удерживать ее, предупредив:
– Не делай резких движений, может быть судорога! Шевелись потихоньку! – но изо рта вырвалась какая-то абракадабра.
Лэя, сначала испуганно, потом весело, слегка морщась от боли, посмотрела на Женьку и, медленно выговаривая слова, произнесла:
– Добро пожаловать на Сэйлар!
Голос Лэи остался тем же чистым и певучим, но звуки, произносимые ей, были чуждыми. И все-таки он понимал их, когда они с небольшой задержкой проявлялись в сознании. До Женьки дошло, что чужой язык, насильно втиснутый в его душу, не желает мгновенно активироваться, и он так же медленно повторил свои первые слова и поблагодарил Лэю за приглашение. Она, видимо поняла, так как успокоено легла и стала слегка двигать ногами и руками.
Буквально через десяток слов его речь и восприятие стали налаживаться. Так что, к тому времени, как они с Лэей смогли встать с неудобного ложа, он мог, хоть и медленно, но вполне сносно разговаривать. Оказалось, что Лэя произносит его имя, немного, как Жен или Женьа, а свое немного ближе к Леа, но такую мелочь можно было не брать во внимание. Жен так Жен – назвался груздем так и будь сморчком!
Скоро его сознание перестало аналитически относиться к слышимым словам и отдалось полностью на попечение мозга и тела.
Еще лежа и приходя в себя, он почувствовал, что жуткое любопытство стало буквально съедать его изнутри. Он первый раз в этом мире! Его интересовало буквально все! Начал он с Лэи, поскольку она была прямо перед ним, и для исследования не надо было прилагать никаких усилий. На внешний вид принцесса почти не отличалась от своего астрального образа. Если только чуть запачканной щекой и загадочно мерцающими в сумраке пещеры темно-изумрудными глазами. Женька протянул руку к ее лицу и тихонько коснулся щеки, потом погладил ее волосы, они были столь же мягко-шелковистые, как и в астрале. Лэя хихикнула, явно пытаясь скрыть свое смущение.
– Прости, я просто проверяю: ты и в самом деле такая же красивая, как в астрале?
– Ну и как?
– Нет! – Женька уже состроил хитрую рожу, но вдруг заметил в сумерках, как улыбка на Лэином лице потухла, а в ее глазах промелькнул отблеск испуга. И он тут же поспешил завершить фразу, поняв, что шутка вышла топорная. – Нет, ты гораздо красивее! – И заработал шутливый шлепок по плечу.
– Ах ты!.. Хорошо же, теперь я запомню, что в этом теле сидит безжалостный монстр!
– Сжалься, принцесса! Не монстр, а всего лишь глупая обезьяна! – он, наконец, встал и, взяв Лэю за руку, подвел ближе к выходу, где было больше света.
Они стояли напротив и с интересом всматривались, как бы заново изучая друг друга.
Женька с удивлением заметил, что Лэя стала меньше и хрупче. До него дошло, что Зар в реальности был на полголовы его выше, а в астрале пропорции дело десятое, и он просто не обратил на это внимание. Лэя же до рези в глазах всматривалась в лицо Зара. Внутри ее был полный сумбур. Не было никакого сомнения, что перед ней Зар, если взглянуть на него мельком. Но, как только этот новый Зар начинал говорить или даже двигаться, он превращался в Женю. А вот так, если стоять и пристально смотреть в глаза молчащего Жени-Зара, то можно было вообще сойти с ума от двойственности восприятия.
– Жуть! – поежившись, наконец, сказала Лэя. – Свихнуться можно. Может, тебя Жезаром назвать?! Нет, лучше оставайся Женей! Так хоть я буду всегда помнить, кто находится в теле Зара.
– Интересно, – нисколько не обиделся, привыкший вызывать чувство страха у принцессы, Женька. – Что такого моего ты видишь в Заре?
– Хм… – Лэя задумалась, потом уверенно кивнула и ответила. – Твою душу. Не твое земное тело, а именно душу. Ну или сознание, то есть чувства, привычки, поведение… не знаю, как это назвать… но ты, я думаю, и так понял – ты у нас умный! Мне кажется, я уже привыкаю видеть тебя в любом теле, так что твой вид становиться делом второстепенным. Лучше давай, начинай знакомиться с нашим миром!
– Да! Конечно! – Женька подпрыгнул от радости и больно влепился головой в потолок пещеры, бывший на высоте метра над его головой, чем вызвал приступ заразительного смеха у Лэи:
– Ты чего это, как необъезженный жеребенок брыкаешься?!
– Вот это да! – Женька сидел на пятой точке, озадаченно почесывая макушку и растерянно глядя вверх. – А вы тут, ребята посильнее нас будете! Я же забыл, что у вас сила тяжести на почти одну пятую меньше будет! Эко ж меня угораздило!
Пока он так приходил в себя от знакомства с силой тяжести на Сэйларе, в пещеру ввалилось мохнатое забавное создание, очень смахивающее на коалу-переростка.
– А это твой лонк? – ляпнул, не подумав, Женька.
– Чего это он, однако? – ворчливо спросил мохнатый гость у Лэи.
– Зар сильно головой ударился, вот и говорит какую-то ерунду! – успокоила его Лэя и, видимо, чтобы отвести мысли лонка и подсказать Жене, как зовут малыша, спросила. – Хлюп, ты поворачивал нас, когда мы спали?
– Конечно! Обижаешь, я всегда выполняю все поручения! – с важно независимым видом ответил Хлюп, сам незаметно подставляя голову под Лэину руку для ласки.
– Привет Хлюп! Как у тебя здесь дела шли? – спросил Женька.
– Зар, ты что, заболел? – озадачено спросил Хлюп в ответ.
– Понимаешь, он так сильно ударился, что немного переменился и стал говорить по-другому и просит называть теперь его Женей! – объяснила Лэя.
– Так не бывает, однако! – настороженно сказал Хлюп.
– Бывает, бывает! – уверила его Лэя. Малышу оказалось достаточно этого убедительного довода. Видимо, он привык доверять хозяйке, а та знала, что и как сказать своему маленькому защитнику, чтобы тот с ней согласился. – Он так же тебя любит, даже больше, чем раньше, ты скоро это сам почувствуешь!
Женька озадаченно посмотрел на улыбающуюся ему Лэю и подумал, скривив шуточно страдательную гримасу: "Да, кажется, надо дорастать до выбранного образа спасителя!" – Ты чего рожу корчишь? Ну точно, заболел! – расстроено вздохнул Хлюп.
Женька посчитал вопрос исчерпанным и рванул из пещеры, на этот раз, учитывая свои силы и слабую силу тяжести. Он смотрел вокруг и впитывал этот мир всеми чувствами, какими только мог. Все было и таким и не таким как на Земле. Небо было гораздо синее, а солнце чуть больше и оранжевое. От этого все краски становились ярче, как на рекламном проспекте какой-нибудь турфирмы. Трава, в общем, была такой же зеленой, но немного с фиолетовым оттенком. "Наверно, антоцианов больше" – промелькнула биологическая мысль. Присмотревшись к растительности, он понял, что злаковыми травами там и не пахло, вместо этого в изобилии росли растения, напоминающие хвощовые по строению стебля, но цветущие как высшие растения на Земле. "Интересно, природа заполняет пустые экологические ниши функционально схожими, но зачастую, совершенно разными по анатомии и происхождению организмами. Да, Дарвин был бы доволен. Впрочем – я тоже, хоть и не Дарвин!" – Женька брел, не разбирая дороги, по горному цветущему лугу с травой по колено, любуясь на заснеженные вершины покатых гор и большущих птиц, парящих в вышине.
Ноги сами повернули к ближайшей опушке леса. Деревья тоже были похожи на Земные, но отличались, каждое по-своему. С большой долей фантазии, он нашел "иву", "дуб" и даже "сосну". Листья и кора на деревьях варьировали в широких пределах так что, при желании можно было найти почти что угодно. Почувствовав укус, он рефлекторно хлопнул себя по плечу и выскреб с загривка что-то вроде комара или мухи. "Надеюсь, не смертельно" – промелькнула мысль и тут же возникла другая "Экий у меня шерстяной загривок!". Его взгляд остановился на большой луже в лесу, которую образовал маленький запруженный ручеек. Не раздумывая, он подошел к воде и склонился над гладью воды.
Из воды на него выглядывало мужественное лицо Зара. Он ощупал нос и губы, проводил пальцами по темным бровям, серым бакам, светлому подбородку. В целом, окрас лица был темнее, и черты крупнее, чем у Лэи, отчего лицо производило впечатление силы. Он оглядел руки – они были тоже темнее от золотистого до коричневого оттенка, и шерсть на предплечье была пожестче. "Извини Зар за бестактность!" – подумал он и разделся догола. Его жутко интересовали сходства и различия в анатомии. Окрас тела в целом повторял Лэин, но белый цвет на груди был темнее, почти серым, а на спине тон доходил почти до черного. И волосы не были мелированными, как у Лэи, а просто меняли оттенок от каштанового до почти черного. Фигура была постройней человеческой, ноги чуть длинней, вообще, кости были потоньше – видимо сказывалась меньшая сила тяжести. Но мускулатура впечатляла – было видно, что Зар не был канцелярским работником. Ногти были длиннее и уже – немного хищные. Интересно, что он нашел вдобавок к двум соскам, как у человеческих мужчин, еще четыре крошечных пупырышка, расположенных по два ниже на груди и верху живота, но они были почти не видны из-под шерстяного покрова.
Ну и конечно уши и хвост. Если уши он хорошо разглядел в отражении воды, то для разглядывания хвоста пришлось изрядно вывернуться. В целом ими он остался очень даже доволен: уши были как у кошачьих, но из шевелюры виднелись только слегка закругленные кончики с небольшими кисточками чуть более густой и темной шерсти.
Хвост, видимо, получался из-за пары-тройки лишних позвонков в копчике, напоминая олений. Он был темный, как и спина, сверху, и светлый снизу. Так что, с боков виднелась красивая светлая окантовка. Ну и конечно, интересным оказалось, что орган размножения оказался почти там же где и у людей, но, как заметил Лен, был гораздо меньшим. А так же отсутствовали добавочные элементы, часто вызывающие ощущение звона у наиболее впечатлительных человеческих дам. Это надо было учесть в возможных драках: удар по мужскому достоинству, скорее всего, был неэффективным, а вот хвост надо было беречь – пожалуй, он был очень уязвим.
Легкий пинок снизу, и перелом основания хвоста обеспечен – не смертельно, конечно, но полная отключка и месяца два инвалидности почти наверняка обеспечены.
"Ну что ж, прекрасное тело – уважаемому гостю!"- Женька понял, что ему, действительно, не нужно никакой одежды, чтобы чувствовать себя комфортно. Он просто плюхнулся тут же, на опушке леса в траву и, лежа на спине, счастливо впитывал всеми фибрами новую реальность, чувствуя себя первопроходцем, инопланетянином, космонавтом и бог знает кем еще одновременно. Над головой колыхались большие, причудливо резные листья неизвестно какого дерева. В траве стрекотали и жужжали невидимые насекомые. В ярко-синих небесах проплывали столь же яркие белые облака. Воздух был насыщен сильными и странными ароматами неведомых трав.
Женька был счастлив. Он научился запоминать такие моменты. К счастью, у него был богатый опыт: первый выход из тела, первый осознанный выход в астрал, и вот теперь, первый выход на другую планету, затерянную где-то в бесконечной дали противоположной ветви галактики. Он чувствовал, как этот огромный мир замер на мгновение, приготовив для него море впечатлений и океан испытаний, но все это будет потом, а сейчас с ним было это мгновение, как первый поцелуй таинственной и своенравной незнакомки. Что у нее за пазухой – цветы, драгоценности или кинжал?
"Посмотрим!" – просто подумал Женька, тая в расслабленной дремоте. Пока что, незнакомка была с ним ласкова…
Сэйлар не разочаровывал Женьку и дальше. Его заостренное внимание ловило каждую мелочь, каждый оттенок ощущений. Он знал, что пройдет пару дней и ощущения притупятся – настанет пора здесь жить и действовать, но он не желал пропустить этот, волнующий период, когда он присматривался к новому миру, а тот, будто в ответ, присматривался к гостю. Он сразу столкнулся с множеством мелочей, которые по идее, Буль должен был впихнуть в его сознание, но, то ли эти мелочи сами не "всплывали", то ли Буль попросту о них забыл.
Так, он вдруг столкнулся с проблемой гигиены. Как ухаживать за этой прекрасной шкурой? Ему никак не хотелось запаршиветь. Да и все остальные мелочи типа чистки зубов, стрижки волос и даже хождения в туалет. Наступив на горло собственному стеснению, он ближе к вечеру, подловив момент, когда Хлюп умчался на разведку за грибами, собрался с духом и взмолился перед Лэей, скорчив уморительную, как ему показалось, гримасу:
– Лэя, милая, спасай инопланетянина!
Кажется, гримаса удалась, так как Лэя правильно восприняла вопрос, не бросившись сразу на помощь, а лукаво спросив:
– И отчего же так пропадает наш инопланетянин?!
– Да понимаешь, Буль не озаботился об элементарных правилах гигиены. Как вкушать ваших крабов на королевском приеме, я знаю, а как, извините, туалетом пользоваться, да и какие у вас туалеты или там ванные – не знаю. И вообще, как вы моете и чистите свой изумительный мех? Как чистите зубы? А может, еще что-нибудь требуется для гигиены?..
– Да, великий вопрос! – смеялась Лэя. – Ну, по кустам в походных условиях бегать, я тебя учить не буду, это уж точно! Потом поднялась, сбегала к сумкам, лежащим в пещере, и принесла один мешочек. – Придется в личных вещах Зара покопаться!
Забыли у него разрешения спросить, а теперь уже поздно. Смотри, что здесь полезного: зажигалка, фляга с земляным маслом для растапливания костра, фляга с мылом – его из корня одного растения варят, я потом покажу. Да, ничего по гигиене больше и нету,… погоди немножко! – Она опять убежала и вернулась с большей по размеру сумкой.
– Сразу видно настоящую девушку, заботящуюся о чистоте! – довольно заметил Женька.
Лэя, присела у костра и раскрыла свою "косметичку". В ней, кроме мыла, нашелся и зубной порошок, и зеркальце, и даже маленькие ножницы, мочалка, гребешок и специальная маленькая щетка для расчесывания шерстки. Лэя достала маленькую щетку для зубов, сделанную то ли из кости, то ли из темного прочного дерева и толстой жесткой щетины какого-то зверя, и, несколько стесняясь, сказала:
– Если не брезгуешь меня, то можешь воспользоваться моей щеткой. У меня с собой нет другой. Когда придем домой, я тебе подарю новую.
– Я-то не побрезгую, а вот тебе все-таки неприятно будет, – пытливо посмотрел Женька в глаза принцессе, понимая, что наверно и здесь не принято лазать в рот чужими щетками. – Как я понял, Зар не очень ухаживал за своим ртом?
– Понимаешь, крестьяне вообще не знают, что такое зубная щетка, а меня, как принцессу приучили к чистоплотности, вот и не могу не пользоваться.
– Ну, если Зар обходился, то и я обойдусь пару дней. Одолжи мне немножко порошка, я и этой щеткой обойдусь! – показав палец и изобразив, как он будет им чистить зубы, разрешил проблему Женька.
– А ванна сейчас самая лучшая в озере. Впереди большое лето – купайся и мойся хоть с утра до ночи! А так, конечно, можно воды согреть в бане и помыться.
– Постой, постой! Что это за большое лето? – Женькино внимание зацепилось за непонятную фразу.
– А ты не знаешь?! – удивилась Лэя. Странно, ведь ангелы, наверно, все тебе рассказали?
– Рассказать-то рассказали, но этого всего было так много, что, наверняка, много чего и упустили! Так что, жду с нетерпением твоих объяснений.
– В нашем мире, кроме годичного, есть еще четырехлетний цикл. И самое лучшее время этого цикла – большое лето. Оно длиться полтора года и сейчас только начинается. В противоположном полюсе этого цикла находится холодная зима со страшными морозами и жаркое засушливое лето. А между этими двумя полюсами по одному нормальному году.
– Постой, сейчас я вспомнил, что Навигатор или Лен говорили, что орбита Сэйлара колеблется в пределах одного или нескольких процентов между апогеем и перигеем, – кажется, он произнес много незнакомых слов на земном языке, так как Лэя озадаченно посмотрела на него и грустно усмехнулась. Опережая ее утверждение, что ей не понять его якобы умных речей, Женька тут же исправился. – Извини, это я имел в виду, что Сэйлар немного отходит и подходит ближе и дальше от Антара – вашего солнца. Если он ближе к солнцу летом, случается жара, если зимой – то зима становится теплой, как лето. А вообще, мне в голову пришла мысль, давай мы будем заниматься науками один час на дню, и ты быстро начнешь разбираться во всей этой белиберде, что я здесь несу!
– Ой, не знаю, сумею ли я! – притворно заскромничала Лэя, а у самой глаза так и загорелись любопытством.
– Тут нечего и уметь – это, примерно, еще пятая часть к твоим знаниям. Если отбросить всю шелуху и словоблудие, то ты через недели три будешь не хуже меня во всем разбираться! А сейчас, давай, нарисуем весь цикл Сэйлара. – Женька сдвинул прогоревшие сучья в костре и стал чертить палочкой на золе. Подумав над получившейся схемой, он сказал. – Да, точка апогея все время смещается, образуя четырехлетний цикл. Это может быть вызвано или притяжением газового гиганта, или смещенным центром тяжести в звезде или просто не устоявшейся орбитой планеты, что менее вероятно, – Женька со вздохом бросил палочку в костер и сказал: – Все это глупости. Главное – что жизнь на Сэйларе во многом загадочна и очень интересна! Это большое лето, действительно, лучшее время на Сэйларе?
– Еще бы! Полтора года ни холода, ни жары – вся природа просто сходит с ума! – восторженно воскликнув, Лэя вдруг потупилась, смутившись. Но Женька не заметил ее смущения, вернувшись к своим прямым шкурным интересам:
– Слушай, в вашем теле не заводятся какие-нибудь насекомые? Меня сегодня укусила какая-то муха!
– Если будешь пользоваться этим мылом, то никакие насекомые тебе не страшны! – засмеялась Лэя. – А мух немного, и только в сырых местах. Лучше опасаться ядовитых ящериц и землероек. Если те за ногу укусят, то день-два ходить не придется! А шерсть хорошо такой щеточкой разглаживать, особенно, когда в город пойдем. – Потом наклонилась ближе к Жене и, внимательно вглядевшись в его лицо, сказала. – Тебе обязательно надо научиться пользоваться ею. У тебя лицо меняется.
– Куда меняется? – не понял Женька. На что Лэя, подумав, ответила:
– Глаза! Зар так не смотрел. У тебя взгляд такой, что от него никуда не деться.
Ты, как будто насквозь видишь и еще у тебя искорки какие-то – как будто кто-то внутри тебя все время смеется! А такой взгляд неотвратимо меняет все лицо. Оно становиться умнее, что ли. Так что, тебе волей-неволей придется за ним следить.
Как-то смешно видеть такой взгляд с неумытой и нечесаной физиономии!
– Это ты зря! У нас на Земле некоторые нечесаные, вроде Эйнштейна, были самыми великими умами.
– Это у вас. А у нас, к сожалению, ум часто меряют красотой одежды да длинной пустых речей!
– Ну, на самом деле, на Земле то же самое в большинстве случаев, – пришлось признать Женьке. – Просто самые умные могут себе позволить вольности. Ну, а поскольку я рядовой сэйл, то обязуюсь следить за своей внешностью, но под твоим мудрым руководством!
– Слушай! А у вас бывают звездные рассветы?! – вдруг вспомнила Лэя.
– А что это?
– Ну тогда, этой ночью увидишь! – обрадовано пообещала Лэя. – Жаль, что мы не на берегу озера, но отсюда восток, как раз немного виден из-за горы. Только ждать надо будет до полуночи.
Они решили этот вечер дать Женьке привыкнуть к новому миру, и выступить к дому только на следующее утро. Так что у него было еще пол ночи на знакомство с необычными вещами, звуками и запахами. Что он и делал, знакомясь с грибами, принесенными Хлюпом, чем вызвал его недоумение. Лэя водила Женьку по окрестностям пещеры, знакомя с растительным и животным миром.
Сильное потрясение его ждало с наступлением темноты. Спустя некоторое время, после того, как теплое красное солнце окончательно скрылось за горизонтом, Женька заметил, что на небе не видно ни одной звезды. Отойдя от костра, он не мог сдержать изумленного возгласа, увидев абсолютно черное небо над головой.
Подошедшая, Лэя успокаивающе объяснила:
– Это просто безлунная и беззвездная ночь. Зела еще несколько дней назад убежала за горизонт, а Дала взойдет где-то через час.
Абсолютно черный силуэт Лэи был окружен тонким светящимся контуром, отражавшим свет оставшегося позади пламени костра. Женька заворожено глядел на ночную фею, вернее, на светящийся ореол ее волос. Видение было совершенно сюрреалистическое, так как даже пасмурная ночь на Земле не бывала столь черной.
– Ты прямо, как святая, с нимбом вокруг головы, спустившаяся в черноту нижних миров ада, – заворожено глядя, прошептал Женька. Говорить громко не давала абсолютная тишина, опустившаяся на мир вместе с темнотой.
– Может, ляжем спать? Хлюп уже, кажется, засыпает.
– Ты иди, ложись вместе с ним, а я подожду Далу и звездный рассвет. Мне все равно не уснуть – это моя первая ночь на Сэйларе!
– Ладно, я вернусь к костру, а ты приходи, как надоест в темноту таращиться! – мягко подшутила Лэя и вернулась к костру.
Лэя не выдержала усталости и уснула спустя полчаса, по привычке пристроившись под мохнатым боком у Хлюпа, а Женька остался наблюдать. Через некоторое время из-за восточного горизонта показалась большая оранжевая Дала и стала быстро карабкаться вверх, уменьшаясь в размерах и желтея, вскоре приняв размеры и цвет близкие к земной Луне. Женька наблюдал за этими перемещениями ночного светила, отойдя немного от костра, чтобы не упустить деталей. После восхода Далы в воздухе заметались какие-то тени, очень напоминающие летучих мышей, но скорее являющихся большими, тяжелыми ночными бабочками. Спустя какое-то время восток стал наливаться холодным серебристым сиянием и из-за горизонта показался контур огромной серебряной птицы.
– Лэя, это чудо! – не отрываясь от звездного зрелища, восторженно вскрикнул Женька, не в состоянии не поделиться восхитительным переживанием, и почувствовал на плече прикосновение легкой руки принцессы.
– Спасибо, что разбудил, – заспанным голосом прошептала принцесса, сама стоя, пошатываясь и опираясь на плечо Жени, чтобы не упасть, – Никогда не перестану любоваться этим зрелищем! Сейчас ты увидишь наши звезды!
– А разве это еще не все?! – удивился Женька.
– Ты что?! Это только звездный орел – предвестник звездного рассвета! Смотри дальше!
Женька, затаив дыхание ждал. И вот еще более мощное свечение стало подниматься из-за горизонта и вскоре, яркая полоса серебряного света залила весь восток.
Звезд было так много, что они сливались, образуя светлое марево.
– Я советую лечь спать, пока не стало совсем светло! Потом трудно будет уснуть, – шепотом посоветовала Лэя.
– Иди спать, принцесса! – ласково шепнул Женя, спасибо, что посоветовала подождать – это мой первый звездный рассвет в жизни. Так что я еще чуть-чуть полюбуюсь – я никогда не видел так много звезд в небе!
"Как бы не исхищрялись наши фантазеры в своих пирамидах, природа реала иногда, вот так, одним махом, переплевывает все их бурные фантазии!" – думал Женька, все никак не могущий налюбоваться на зрелище центра галактики, восходящего в небо, с которого словно кто-то невидимый и большой снимал черный полог космического занавеса…
Женька проснулся от поглаживания по голове. Рядом сидела Лэя и, улыбаясь, спросила:
– С добрым утром, пришелец. Сколько же ты спал? Часа два, наверно?
– Наверно, – пробормотал сонный Женька.
– Ну тогда спи дальше, сегодня спешить не надо – все равно, успеем только за два дня до дома дойти. Отдыхай, а мы пока с Хлюпом собирать лагерь будем.
***
Они уже пару дней жили в Лэином доме, готовясь к своему походу в Венлу. Сейчас Лэя, сидела на мостках, отдыхая после очередной боевой разминки с Женей. Он быстро восстановил все двигательные реакции, которые помнило тело Зара, и довольно неплохо научился владеть мечом, но воспроизведение новых приемов сражения на мечах не давалось им обоим легко, а рукопашный бой, разученный в астрале, вообще не получался поначалу. Женя сообразил, что тело к новой борьбе нужно приучать постепенно, чем они и занимались теперь по нескольку часов в день.
Остальное время уходило на выяснения уровня знаний Лэи и дополнения их Жениными.
Лэя с гордостью за себя заметила, что и Женя нуждался в ее помощи в пополнении его знаний по жизни и истории Сэйлара, а не только в вопросах гигиены и повседневной жизни.
Сейчас Лэя болтала ногами в воде, подсыхая под ласковым ветерком и теплым солнышком на мостках после купания. Она вспоминала обратный поход, когда Женя признал, что еще не может "по земному" спуститься со скального уступа и Лэя опять "придумала" лестницу. Но все равно, Женя связал их по-своему вместе, пропустив верхний конец веревки через деревянный клин, забитый в скальную расщелину, и постепенно стравливая веревку, которую держал в руке. Страховка тут же доказала свою эффективность, когда все еще, несколько неуклюже двигающийся, Женя оступился на полпути и начал заваливаться через перила. В результате он повис на веревке и, идущая следом, Лэя помогла ему выбраться обратно на лестницу, пока ее подстраховывал Хлюп, натянувший свой конец связки. Все-таки спуск был легче, чем подъем, да и провиант был подъеден почти весь. Так что, до равнины они добрались благополучно.
