Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)

      – До нока, а дальше?
      – А дальше – ныряем в море. Вы когда-нибудь ныряли в море со скал? Нырять умеете?
      – Нет, – сказал Анри, – Не умею. Ролан умеет. Он говорил, что в Сен-Мало нырял со скал и все тужил, что в Тулоне не успел нырнуть ни с одной скалы. Но мы все были так заняты в Тулоне. Правда, Ролан выразил надежду, что по возвращении…
      – Не о Ролане речь, а о тебе. Что правда, то правда – в Тулоне мы все были очень заняты. А Ролан и в Алжире найдет подходящую скалу. Значит, и этот вариант придется забраковать. Этого и следовало ожидать.
      – Видите, все пропало!
      – Пока я карабкался по вантам, у меня созрел план…
      – Какой такой план?
      – Вашего спасения, господин де Вандом… Только не душите меня…
      – Хотите печенья? – вдруг спросил Вандом, – С орехами или с изюмом?
      – Самое время подкрепиться перед опасной дорогой, – пошутил Рауль, – Давайте с изюмом.
      – Вкусно? – спросил Анри.
      – Просто объеденье! Ну, Анри, поели, теперь за дела!
      Он достал свои шарфы и платки и стал связывать их в виде веревки.
      – Ну, помогайте же, – велел он Вандому. Анри стал затягивать узлы.
      – Для чего вам веревка? – спросил паж.
      – Для страховки, – ответил Рауль, – Положитесь на меня, Вандом.
      – А если развяжется?
      – Затяните узлы, и не развяжется.
      – А если оборвется?
      – Не должна.
      – А если все-таки…
      – Можете помолчать? Готово! А теперь слушайте. Это веревка – страховка. Мы с вами будем в одной связке. Я удержу вас, в случае чего. Сейчас я подсажу вас на ванты, и мы начинаем спуск. Это наиболее рациональный вариант.
      – Даже не пробуйте, – пролепетал Анри, – Не выйдет. Ничего у меня не выйдет.
      – Черт! – выругался Рауль, – Черт, черт, черт!
      Теперь и он растерялся. Этот вариант казался ему самым надежным. Уговоры не помогали. Анри твердил свое – зря вы это затеяли, все кончено… Рауль прислонился к мачте и засвистел буканьерскую песенку, проверяя узлы своей веревки.
      – Еще хорошо, – заметил он, – что на ''Короне'' салинговая площадка с барьерчиком. Нам повезло. Бывают салинги без всяких барьеров.
      Красотка-креолка, ты мне отдалась…
      Морская любовь, мимолетная страсть…
      – А Ролан пел иначе, – вспомнил вдруг Анри, – Морская помолвка… минутная страсть…
      – Ролан сам не понимал, о чем пел.
      – А вы понимаете? Вы хотите такой участи для своих наследников?
      – При чем тут мои наследники?
      – Понимаю. Вы, как и Ролан, хотите поднять мое настроение?
      – Вроде того, – проворчал Рауль.
      Во времена Людовика Четырнадцатого, когда еще не было ни вертолетов, не работали службы спасения, Рауль ломал голову над очередным вариантом помощи несчастному пажу.
      – Дай руку, – сказал он.
      Он пощупал пульс. Вздохнул. Мгновенный спуск по канату с привязанным Анри – но у малого сердце может не выдержать. Этот вариант слишком рискованный. Он подойдет, если мачту обстреливают вражеские пушки, и она может рухнуть в любой момент. Или при шторме. В себе он был уверен. Чтобы не ободрать о канат ладони, можно было бы обмотать руки хотя бы рукавами рубашки. Но Анри, несчастный Анри! А море начинало темнеть. Только этого не хватало.
      – А что если попробовать вариант Фельтона, – задумчиво сказал Рауль.
      – Какого Фельтона? – спросил Анри.
      – Фельтон… морской офицер, спускался с высоченной башни, связав руки миледи… Это из мемуаров отца.
      – Фельтон, тот самый, который убил Бекингема?
      – Тот самый… Но на какой высоте было окно – об этом история умалчивает. И все-таки, – Рауль посмотрел на тоненькие запястья несчастного Вандома, – вариант Фельтона нам с вами не подойдет. Не могу я,… так… как Фельтон.
      – Я потерплю, – кротко сказал Анри, – Не бойтесь причинить мне боль. Я доверяюсь вам, как миледи доверилась Фельтону.
      – Я не Фельтон, а ты не миледи, – сказал Рауль, – Найдем свой вариант. Знаю! Народный-французский!
      – Народный-французский? Это так?
      – Зачем нам учиться у англичан, маленький Вандом? Лучше учиться у своего народа. Давным-давно, я сопровождал в разведку принца Конде… возле одной деревушки… как бишь она называлась…Отей… Окей… А! Оней! Нам встретились беженцы. В основном женщины. Мне вспомнилось одно семейство. Глава семьи, щупленький такой мужичок, катил тачку, куда эти несчастные погрузили свои жалкие пожитки. Дети, совсем еще мелкие, цеплялись за подол юбки мамаши. А сама крестьянка тащила на закорках третьего ребенка.
      – А потом? Что с ними сталось?
      – Мы победили, и беженцы вернулись. А сейчас, маленький Вандом, ваш покорный слуга уподобится крестьянке из окрестностей Ланса и возьмет вас на закорки. Буду тащить вас на своем горбу народным способом, раз все прочие варианты мы отвергли. Но веревкой вас, конечно, привязать придется – для страховки. Да, вот еще что… может, вы снимете вашу курточку? Все легче будет…
      Снять курточку? Но тоненькая просвечивающая рубашка под курточкой сразу выдаст ее с головой.
      – Мне… холодно, – пролепетал Анри, – Ради Христа, не заставляйте меня… Умоляю вас…
      – Черт побери, – опять выругался Рауль, – Боитесь простудиться?
      – Не чертыхайтесь, пожалуйста, – взмолился Анри, – Уже…пора? Давайте помолимся, страшно же умирать без отпущения грехов. Скажем мысленно что-нибудь вроде Отче Наш…
      Господи, если мы сорвемся, пусть живет Рауль! От меня все равно никакого толку, а его все так любят и уважают! Он должен жить, пожалуйста, Господи! Аминь!
      Господи, если мы сорвемся, сохрани этого малолетка! Я-то уж пожил достаточно, пусть живет маленький Вандом, это невинное безгрешное создание. А мне прости мои грехи. Аминь!
      – А вы не такой и легкий, Анри. Булочками злоупотребляете?
      – Вы не удержите меня? – спросил Анри.
      – Удержу! – ответил Рауль, – Если вы не будете говорить умирающим голосом.
      А сам подумал: "ПОСТАРАЮСЬ удержать''.
      – Не надо, – еще пытался остановить страшную минуту Вандом, – Вы меня не спасете, а сами погибнете.
      – Туда мне и дорога, – вырвалось у него.
      Анри вздрогнул.
      – Ну, зачем вы так, – сказал он с упреком.
      – Простите, вырвалось, – поправился Рауль, – Держитесь за меня. Я уверен, что это, с позволения сказать, приключение, закончится благополучно.
      При помощи самодельной веревки он привязал к себе Анри.
      – Теперь мы в одной упряжке, маленький Вандом, – проговорил он, – И пора делать смертельный прыжок, как когда-то ваш знаменитый тезка Генрих Четвертый.
      Анри с ужасом смотрел на своего спасителя.
      – Мои последние указания. Вниз не смотреть! Смотрите в небо, зовите на помощь своих ангелов-хранителей, или, если уж совсем будет невмоготу – закройте глаза. И вспоминайте тех, кого вы любите. И еще… Поскольку ваша жизнь в моих руках, помолитесь за меня, между прочем. Чтобы у меня хватило сил на этот спуск.
      – За вас я и буду молиться в первую очередь! А это поможет?
      – Кто знает? А вдруг? Пути Господни неисповедимы.
      – А вы не будете молиться?
      – Вы невинное дитя, маленький Вандом, и вашим ангелам-хранителям легче.
      – Имя им легион?
      – Имя им легион… А я закоснел в грехах. И все же, Господи, помилуй.
      И Рауль, перестав поддерживать Анри, соскочил с площадки на ванты. Они удержались! Из уст зрителей, наблюдавших ''смертельный прыжок'', вырвался громкий вздох облегчения.
      – Вы меня уже не держите? – спросил Вандом.
      – Вас держит "веревка".
      – А нельзя ли как-нибудь меня поддерживать? – робко спросил паж, – Одной рукой хотя бы… как-нибудь.
      – Вы в своем уме? Это даже не канат, а веревочная лестница! Как же я полезу с одной рукой?
      – Мне очень страшно стало, когда вы меня перестали держать.
      – Сами крепче за меня держитесь. Знал бы я, с кем связываюсь, подумал бы о дополнительной страховке.
      – Что же вы не подумали? – простодушно спросил паж.
      – Ну, вы и типок, Анри! – Рауль даже опешил от такого нахальства, – Я подумал было, но решил не терять время, пока еще найдут пятидесятиметровый канат. Только лишняя путаница. Я-то дотащу тебя, черт возьми, но, повторяю, сейчас сам держись за меня, в этом твое спасение, бестолковый мальчишка!
      Типок обиженно шмыгнул носом.
      – А если вы…
      – Если-если, – проворчал Рауль, – Помолчите, умоляю!
      Типок замолчал. Но жуткое ''если'', сорвавшееся с уст бедняги Вандома, запало в сознание Раулю. Вопреки тому, что он приказал себе не думать о возможных результатах падения с пятидесятиметровой высоты, все-таки представил себе этот ужас – и замер на вантах. Паж дрожал, вцепившись в него с отчаянием погибающего.
      – Да не душите вы меня, Вандом, – прохрипел он.
      – Почему вы остановились? Лезьте вниз!
      – Сейчас полезу, – вздохнул он, – Помолчи хоть пять секунд… типок!
      "Так. Чем грозит нам с Вандомом падение с пятидесятиметровой высоты? Идеальный вариант – моментальная смерть. А еще может быть сильная травма, разрыв легкого. Переломы позвоночника и любых наших конечностей. Картинка впечатляет!'' А Вандом, бестолочь, очень мешал Раулю. Он судорожно цеплялся за него.
      – Не душите меня, Вандом. – опять вымолвил Рауль, мотая головой, – Постарайтесь немного расслабиться.
      – Если я расслаблюсь, я сорвусь!
      – Беда мне с вами. На что веревка?
      Анри немного ослабил свою ''мертвую хватку''.
      – Сейчас доберемся до марсовой площадки и передохнем.
      – Положитесь на меня, Анри.
      Поскрипывали реи, трепетали паруса, пока еще не было особо ничего угрожающего, но ветер становился сильнее, и, пока паж не почувствовал перемены погоды, Рауль уже не просил его молчать, а сам стал поддерживать беседу.
      – Вы думаете, мы спасемся?
      – А то нет! Иногда представители человечества завидуют представителям фауны, – заметил виконт. Они опять отдыхали, держась за выбленку, поперечный канат вантов.
      – Птицам, я угадал? Как было бы замечательно, если бы люди умели летать!
      С уст Пиратского Вожака чуть не сорвалась очередная мрачная шутка, но он решил, что черный юмор в такой ситуации по отношению к Вандому – слишком жестоко. Даже Пиратам порой не по себе от его черного юмора. И он сдержался. ''Летать как птицы, Анри, мы не умеем… Но, если мы полетим…''
      – Я имею в виду других представителей фауны. Возьмем, к примеру, кошек. Вы видели, как кошки переносят своих детенышей? Взяла котенка за шкирку и – только в путь!
      Анри улыбнулся.
      – Ой! Кажется, мачта качается!
      – Вам померещилось.
      – И вы сожалеете, что не можете взять меня ''за шкирку'' как котенка, господин де Бражелон?
      – Ну да, почти что, – улыбнулся и Рауль.
      Несмотря на опасное положение, наши герои были молоды и беспечны. И они засмеялись.
      – Тогда вам пришлось бы отрастить вампирские клыки, сударь! – смеясь, сказал Анри, – Вы видели, какие зубы у котов!
      – Да, не чета нашим! А вы молодец, Анри! Вы умеете смеяться в минуту опасности, а это уже много. И мне это нравится.
      – Польщен вашим комплиментом, – почти весело сказал паж, – Вам правда нравится, сударь?
      Он кивнул.
      – Вы отдохнули?
      – Да.
      – Тогда – в путь!
      Паж вздохнул и заставил себя улыбнуться. Их глаза встретились. И опять Раулю показалось, что он уже видел такое выражение испуга и вопроса в чьих-то глазах, очень давно. А паж увидел во взгляде Вожака решительность и волю. И еще… синий лед, который так пугал и смущал Анри де Вандома, растаял. Было ли это на самом деле? Анри постарался последовать совету Вожака, он уже не так стискивал шею Рауля, сцепил пальцы и положил голову на его плечо. "От него зависит моя жизнь, но он ее спасет! Он молодец! Из всех он один отважился! Он обязательно доберется! Он такой сильный, такой смелый, такой красивый!'' – правда, последнее качество Пирата никак не было связано с путешествием по вантам. Золотые волосы Анри, относимые ветром, щекотали Раулю лицо. Он вдохнул легкий нежный запах волос пажа – волосы пахли ландышами. И это показалось ему уже знакомым. Анри закрыл глаза и почти успокоился. Анри почувствовал себя защищенным. И вдруг снова захотел увидеть лицо Вожака. Он слегка отодвинулся, разжал пальцы и держался за Рауля уже двумя руками, захватив в кулачки его рубашку.
      – Держись-держись, – сказал ему Рауль.
      Он решил продолжать отвлекать маленького Вандома пустяковой болтовней, чтобы паж не так боялся и не говорил ужасы ему под руку. Спуск продолжался. Чем ближе была палуба, тем более крепла уверенность Анри, что они выберутся из этой переделки. Вниз они не смотрели – смотрели друг на друга, перед собой и вверх. Внезапно Рауль остановился.
      – Подержитесь за выбленку, Анри.
      – За что, простите?
      – За поперечный канат. Это по-морскому.
      – А… Что с вами?
      – Так. Минутная слабость. Руку свело.
      Он, держась правой рукой за выбленку, согнул и разогнул несколько раз левую руку. Анри заметил тяжелое дыхание, капельки пота на губах.
      – Вам плохо? – спросил Анри. Паж стиснул кулачки.
      – Ослабьте захват, Анри. Со мной все в порядке. А то вы вцепились в меня…
      – Как кошка? – спросил Анри.
      – Вот именно! Когда-то в детстве, я снимал с высокого дерева кошку одной маленькой девочки. Вы очень похожи на ту кошку!
      Он нахмурился. Анри помолчать бы, но его словно бес потянул за язык:
      – И владелицу кошки звали Луиза де Лавальер?
      Пажа словно током ударило – хотя сравнение может показаться весьма условным в доэлктрический век. Анри почувствовал, как вздрогнул Рауль. Ресницы его резко опустились, брови сдвинулись. Анри хотел извиниться, но слова замерли в горле. Он понял, что в этом случае извинения бесполезны. Но он похолодел от того, что теперь Рауль, раньше сам запрещавший ему, смотрел вниз! Сам-то паж не сводил глаз с Бражелона. Он еще сильнее захватил в кулачок белую рубашку Вожака.
      – Не смотрите туда, – шептал паж, – На меня смотрите! Эй! Вы слышите, черт вас раздери! Мне-то еще жить не надоело! Понял, болван!
      ''Опять этот синий лед в глазах. И глаза почти ультрамариновые. Неужели он все еще любит эту плаксу Лавальер? Какая я дрянь, что напомнила ему о ней. И еще… я все-таки очень хотела бы быть на месте этой… плаксы. Неужели из-за этого я полезла на эту мачту? Дура я, дура! И ты – дурак!''
      – Не говори под руку всякую ерунду, – спокойно ответил пажу Рауль. Паж вытер глаза рукавом.
      – Ветер, – пробормотал паж, а сам подумал: ''Ага, знаем мы такой ветер. Когда ''Корона'' выходила из Тулонского порта, тоже ветерок подул''. И пытаясь как-то оправдать свою слабость, Анри повторил:
      – Фрондерский ветер. А у вас, похоже, ветер в голове дует, сударь! Вернитесь к реальности! Опомнитесь! Не смейте вниз смотреть! Послушайте, виконт! Успокойтесь, умоляю вас!
      – Да я-то спокоен, ты-то что с ума сходишь?
      – Как же, спокоен! А думаете всякие глупости!
      – О! Вы умеете читать мысли, Анри?
      Рауль опять подумал о возможных последствиях падения с мачты. Разбиться насмерть – черезчур хорошо. А остаться беспомощным калекой, прикованным к постели, обузой для окружающих… Он вспомнил Поля Скаррона в инвалидной коляске.
      – Придите в себя! – взмолился Анри, – Я вас очень прошу, виконт!
      И тут Анри нарушил запрет – посмотрел вниз. Он увидел крошечных человечков на палубе. Маленький прямоугольник растянутого паруса. Он задрожал. А Рауль справился с ужасом и, держась левой рукой за перекладину, правой изо всех сил прижал к себе Анри.
      – Трепыхаться не стоит, – сказал он, – Вперед! Вернее – вниз!
      И, наконец, они добрались до марсовой площадки. Рауль развязал страховочную веревку.
      – Самую опасную часть пути мы преодолели, – сказал он, – Отдохнем, Анри, мы это заслужили.
      Они растянулись у мачты.
      – Ой, – прошептал Анри, – Опять что-то скрипнуло. Вам не кажется, что все начинает качаться?
      – Чушь, – сказал Рауль, – Все в порядке.
      Придется опять отвлекать несчастного пажа какой-нибудь болтовней. Нет, чтобы посидеть и сил набраться перед последним рывком.
      – Приветствую вас на площадке бога Марса, господин де Вандом, – сказал Вожак шутливо.
      – Вы язычник, господин де Бражелон – если поклоняетесь богу Марсу? – откликнулся Анри.
      – Анри, я всего лишь служу богу Марсу, ибо это бог войны. Но не считай меня его адептом. А в морском бою сюда иногда даже пушки закатывали.
      – Зачем? – спросил Анри равнодушно, вся эта военно-морская информация очень мало интересовала дочь адмирала. Вот Ролану эти сведения пригодились бы. Но паж вежливо внимал своему спасителю.
      – С высоты дальность стрельбы увеличивается.
      – Подумать только! – воскликнул паж, – И что же?
      – Снизу, с портов, ядро пролетает меньшее расстояние.
      – Ну, надо же, я-то и не знал! Так вы еще и Нептуна жрец, господин де Бражелон?
      – Нептуна ли, Посейдона ли, но я действительно люблю море. Вода как-то нервы успокаивает.
      – И небо тоже, правда? А как насчет Аполлона и Амура? Они не такие грозные, как эти ваши Нептун и Марс.
      – Аполлон и Амур отдыхают, – проворчал Рауль.
      – Так уж и отдыхают? – лукаво спросил Анри.
      Рауль энергично кивнул, еще раз подтвердив, что к вышеупомянутым богам он никакого отношения не имеет.
      – Напрасно вы отрекаетесь от прежних кумиров, – вздохнул Анри.
      – Анри, ты, спору нет, малый образованный, начитанный…
      – Спасибо. Комплимент в ваших устах такая редкость для бедного Анри де Вандома – тем он дороже для меня.
      – О, не прибедняйтесь. Вас, на мой взгляд, не удивишь комплиментами.
      – Это как сказать, сударь! Не так уж я ими избалован, как вам угодно думать. Ой, вы только говорите что-нибудь. А то мне не по себе, все-таки реи скрипят так ужасно.
      – А что говорить? Я не идолопоклонник. И всей этой античной чушью уже не забиваю себе голову.
      – Но это же модно! И вы сами Марса назвали!
      – Это термин. Морской термин.
      – Ясно, – вздохнул Вандом.
      – А если серьезно, – задумчиво сказал Пиратский Вожак, и Анри показалось, что всегдашняя маска исчезла, и он узнал в повзрослевшем виконте своего фрондерского дружка, – А если серьезно, Анри, я назвал бы себя адептом Иисуса.
      И пальцем нарисовал в воздухе восьмиконечный крест иоаннитов. Анри не знал, что за символ нарисовал виконт – его не особо-то интересовали все эти рыцарские ордена, также как войны на суше и на море. Паж решил, что это пиратский способ молитвы и улыбнулся. Теперь он верил, что будет спасен. Рауль приподнял крыжку люка, ведущего на ванты с марсовой площадки.
      – Везет мне на люки, – проворчал он.
      – Что вы сказали? – встрепенулся Анри.
      – Ничего особенного, мой юный друг. Мысли вырвались на волю. Вернее, не очень приятные воспоминания.
      – Про люк?
      – Ну да.
      – Надеюсь, не в тюрьме какой-нибудь?
      – Хуже, черт возьми!
      – Извините…
      – Да вы-то при чем, Анри? Я сам, как дурак, хожу по замкнутому кругу.
      Ванты, идущие от марсовой площадки, состояли из восьми канатов и соответственно из семи поперечных ступенек. По диаметру примерно как рука Анри де Вандома. Теперь наши герои находились на последнем этапе спуска. Они уже различали лица топящихся на палубе людей. Бофор следил за Раулем и Анри с тревогой и надеждой. Рауль окинул взглядом оставшуюся часть. Огибая борт корабля, ванты тянулись до самой ватерлинии. Им все же лучше прыгать, чем слезать с лестницы за борт ''Короны''. Так вернее. Рауль сделал знак матросам придвинуться поближе. Те повиновались. И, когда до палубы осталось метра три, он сказал пажу:
      – Будем прыгать.
      На запястье пажа Рауль заметил еле видную ссадину. В том месте, где было глубокая царапина, оставленная длинными ногтями герцога Орлеанского на нежной ручке Анжелики де Бофор. И он под вымышленным именем утешал перепуганную плачущую девушку и поцеловал ее тоненькое запястье. Совпадение его поразило, когда речь зашла о Фельтоне и миледи. И форма руки была похожа.
      "А что, если это не мальчик Анри, а девушка Анжелика? Нет. Это мне показалось. Пить надо меньше, сударь. Это просто наваждение''. Но мысль возвращалась. ''За'' были золотые волосы, ясные нежные глаза, мелодичный голос, и даже эта царапина на запястье. Против – мужская логика и скептический, насмешливый взгляд на мир, который Рауль выставлял напоказ как щит. Он тряхнул кудрями, отгоняя непрошенные мысли и улыбнулся ожидавшему его команды Вандому.
      – Чего вы ждете?
      – Ваших указаний, виконт!
      – Перебирайтесь на внутреннюю строну вантов и прыгайте! Теперь не опасно. Высота – всего ничего. Отсюда парус выдержит. Лезьте, я вас подержу.
      – А вы?
      – А я за вами, – ответил Рауль, – Вместе прыгать нельзя, чудак человек. Побережем наши косточки.
      – Бражелон!
      – Что?
      – А в этом было даже какое-то упоение, вы не находите? – сказал Анри. Бражелон усмехнулся и слегка пожал руку пажа, что означало согласие.
 

ЭПИЗОД 27. КОРАБЕЛЬНЫЙ ДОКТОР.

 
      .
 

10. ПОГОВОРИМ!

 
      Бофор внес Анри де Вандома на руках в свою каюту, бережно положил мнимого пажа на постель, закрыл дверь, усевшись рядом с Анри, плюхнул вина в бокал и протянул пажу:
      – Выпей и успокойся.
      Анри выпил залпом, по-пиратски. Сам герцог допил оставшееся в бутылке вино.
      – Ох, – вздохнул герцог, – Меня все еще трясет.
      Анри меланхолически улыбнулся, заворочался и устроился поудобнее, подперев щеку кулачком.
      – Вы зря так разволновались, монсеньор, – тихо сказал паж, – Все в порядке…
      – Оставь ты этого ''монсеньора''. Поговорим!
      – Поговорим…
      – Боже мой, что ты наделала!
      – Простите, отец, – сказала Анжелика, – Я очень виновата…
      – Скажи еще как в детстве ''я больше не буду''.
      – О да! Клянусь, я больше никогда, никогда не полезу на эту высоченную мачту!
      – Но зачем, зачем ты туда полезла? Кошка ты, что ли? Вот что я, хоть убей, никак не могу понять?
      – Не знаю… – опустила голову Бофорочка.
      – Зато я знаю.
      – …
      – Вздох не ответ. Глупое пари с этим сорванцом-барабанщиком…
      – Нет, отец, дело не в пари.
      – Я тоже так думаю. В чем же дело?
      – Я не знаю. Сначала я думала, что так надо себя вести, чтобы все меня считали настоящим мальчиком. Но потом я подумала… другое… Но это я, наверно, глупость подумала.
      – Анжелика, – проговорил Бофор, – Когда я увидел тебя там, у меня чуть сердце не разорвалось. Я проклинал тот день, когда дал добро на этот безумный маскарад.
      – Это вовсе не безумный маскарад. Я привыкаю. И ко мне все начинают привыкать.
      – Нет уж, милочка! Вытаскивай-ка ты свои наряды и становись той, кто ты есть на самом деле. Вам ясно, мадемуазель де Бофор?
      Анжелика покачала головой.
      – Уже поздно. Зашло слишком далеко. Я должна выдержать это испытание и до определенного дня быть Анри де Вандомом.
      – До какого дня?
      – До победы!
      – Абсурд! Разве от твоего зарока зависит наша победа?
      – Я так решила, отец! Первые трудности – и сразу назад?
      – Я хочу понять тебя, дочка! С какой радости юная девица лезет на мачту, словно какой-то юнга? Твое ли это дело? Разве этим занимаются твои ровесницы при королевских Дворах Людовика и Карла?
      – Радости? Близко даже нет радости! В последнее время у меня сплошные огорчения… Мое дело, на ваш взгляд, сидеть и плести кружева? Я умею! Надоело! И… не могу я объяснить! Даже вам! И себе тоже – не могу!
      – А я могу, – сказал герцог, начиная отходить, – Ты хотела привлечь внимание к своей особе. Но, привлекая внимание этого молодого человека, ты чуть не угробила его и себя.
      – Теперь я вас не понимаю! – возмущенно сказала Бофорочка, – О каком молодом человеке вы говорите?
      – Разве я не ясно выразился?
      – Вы сказали ужасную вещь, отец. Кого я чуть не угробила?
      – Себя, дура бестолковая. И Бражелона, который полез спасать тебя… А шансов у вас было… не сто из ста, скажем так. Ты хоть понимаешь, чего ему это стоило?
      – Но все же обошлось, – жалобно сказала она, – Не ругайтесь. А то мне тоже становится страшно. Я понимаю, что опасность была очень велика, но нам повезло!
      – Все время везти не будет, – проворчал герцог, – Вы могли сорваться.
      – Могли, – печально сказала Бофорочка, – В любую минуту. Я-то знаю! Вы правы. Но зачем опять об одном и том же?
      Бофор решил как следует припугнуть провинившуюся дочку. Он напустил на себя самый мрачный вид и изрек:
      – Я не уверен, что это последнее приключение Анри де Вандома, связанное с риском для жизни. Но запомни: тогда и мне не жить. Своим безрассудным поступком ты и меня убила бы.
      – Что вы хотите сказать, отец? – пролепетала перепуганная Бофорочка.
      – А то, мадемуазель де Бофор, что в первом же бою герцог Франсуа исчезнет в пороховом дыму. И поминай, как звали.
      Бофорочка не на шутку испугалась. Зловещие слова подействовали!
      – Вы не имеете права даже думать об этом! Вы… Как же вы можете предать нас?! В вас все так верят! Пожалуйста, батюшка, никогда не думайте о таком ужасе, если хоть чуточку любите меня!
      – Я слишком люблю тебя, негодница! Но завтра ты будешь милой благовоспитанной девушкой, а не взбалмошным мальчишкой!
      На этот раз Бофорочка затрясла головой весьма энергично.
      – Да мы же, наверно, выдали себя, дочка! Думаешь, никто ничего не понял?! Как бы не так?
      – Может, и поняли. Даже наверняка поняли. Лишь бы только не догадались, что я девушка. Ваши Пираты – люди воспитанные, какие бы ужасные песни они не горланили, суть не в этом. Завтра все сделают вид, что ничего не произошло. А если наши опасения подтвердятся, и кто-нибудь сделает вывод, что паж Анри де Вандом – внебрачный сын вашей светлости, это бедный паж как-нибудь переживет. Честно говоря, мне кажется, этот вывод уже сделали многие – и капитан, и Гримо, и Рауль, и даже малек! Но правду все равно узнают. О том, кто такой Анри де Вандом на самом деле. Но сейчас нельзя.
      – Тебя, что ли, увлекает романтическая игра? Тебе нравится морочить людям головы?
      – Нет. Нет. Совсем нет. Мне стыдно морочить людям головы. Но ваше утверждение о том, что своим эксцентричным поступком я хотела привлечь к себе внимание вашего любимца Бражелона – голословно. Это не так!
      – Это именно так, хотя ты стараешься уверить меня в обратном!
      – Это не так! Не так! Не так!
      – Ты может, сама не понимаешь, что это так.
      – Не так!
      – Отрицание не доказательство, – усмехнулся герцог.
      – Голословное утверждение тоже не доказательство, – возразила Анжелика.
      – А-а-а! Тебе нужны доказательства? Пожалуйста! Ты вечно так и смотришь ему в рот, так и пялишься на него. Я сказал бы даже, что ты бегаешь за ним. Словно вернулись веселые денечки Фронды.
      – Клевета! – покраснела Бофорочка, – Все неправда!
      – Но ведь он тебе нравится.
      – Очень нравится! Прелесть!
      – Вот и отлично!
      – Что же тут отличного? – удивилась Анжелика.
      – Ба, крошка! Поверь моему жизненному опыту: становись снова девушкой, займись своими юбками, помадами, мушками и – разрази меня гром, если ''Корона'' еще не дойдет до Алжира, а ваши любовные дела устроятся наилучшим образом.
      – Как это? – вытаращила глаза Бофорочка, – Вы хотите выдать меня замуж?! И как это вы себе представляете? Вы же не можете приказать ему, господин адмирал?
      Бофор покусывал усы.
      – В таких случаях ''приказывает'' женщина.
      – Вы с ума сошли! Он и не помышляет ни о чем таком! У него одни его Пираты в голове! А если бы даже и думал… Вы что, не знаете о Лавальер? И после всего этого вы хотите, что ли, чтобы я сказала: ''Повелеваю! Женитесь на мне, сударь!''
      – Дитя мое! Милейшая Шевретта считала тебя весьма способной своей ученицей! Что-то ты усвоила из ее уроков? Не прикидывайся дурочкой, ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. И что, ты считаешь бедняжку Луизу опасной соперницей?
      – Да. Очень опасной. Она в любом случае ''милая и обходительная'', а не ''зареванная лахудра''.
      – Поверь мне, моя очаровательная девочка – ей до тебя далеко. И она сама далеко.
      – Но в любви нет логики, и любят не всегда самых красивых. А уж зареванную лахудру…
      – Отрекаюсь! Торжественно отрекаюсь от своих слов! А дальше – это уж твоя задача!
      – А мне это надо? Вот еще!
      – А ты представь, какой фурор произвело бы это событие при Дворе короля! Многие наши враги взбесились бы от ярости. И его враги, кстати, тоже.
      – Свадьба на корабле? – удивленно спросила Бофорочка, – Разве так бывает?
      – Бывает. Конечно, бывает. Я на слово прошу поверить мне, адмиралу!
      – Ваши враги, – повторила она слова отца, – Вы не об этом ли секретничали с графиней?
      Бофор загадочно улыбнулся.
      – А если даже и так?
      Анжелика задумалась.
      – Отец, скажите, это ВАМ нужно, чтобы я вышла замуж за де Бражелона? Вы преследуете какие-то политические цели?
      – Я о ''политических целях'' предпочел бы беседовать не с молодой девицей, а хотя бы с ее предполагаемым супругом.
      – Возможно, для всех вас, умные взрослые господа, это было бы очень кстати… Возможно, говорю я, потому что решение принимает не девушка… А ''предполагаемый супруг''.
      – О! Он примет нужное решение! Дьявольщина! Я на его месте так и поступил бы! Я уверен! Так и будет! Надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от дочери Бофора! Я уверен, что…
      – А вот я не уверена, – сказала Бофорочка, – И потом, отец, вы обещали, что я выйду замуж по любви. Разве нет?
      – Но ты только что сказала, что любишь его. Разве нет?
      – Я сказала ''нравится''. Я не хочу, чтобы меня приносили в жертву даже вы, уважаемые лидеры фрондерской партии! Вы хотите укрепить распавшийся фрондерский блок этой свадьбой? Новую Фронду затеять? А нас вы спросили? Я вам не принцесса Генриетта и не эта… древняя… Ифигения…
      – Богинь в жертву не приносят, ''юная Богиня Фронды''.